С тетей Нюрой мы давно знакомы- Часто заезжаю на блины - У нее в гостях я и у Дона – Не постичь обоих глубины: Или это Дона полноводность- Синевы волшебной без границ, Придают особенную гордость Жителям воронежских станиц? Или это люди дали Дону Глаз своих святую глубину, Сделали кормильцем, отчим домом, Новое несущим в старину? В единенье с Доном – тихим, полным- Древней прародительской реки, Как волной о берег, вы упорно Бьетесь в этой жизни, земляки… Дай вам Бог, поменьше зол и горя, Чтоб здоровы детушки росли, И невзгоды тягостные в море Волны Дона прахом унесли… Нынче с тетей Нюрой на закате Мы сидим до первых комаров Возле Дона – волны гордо катит Батюшка, спокоен и здоров. Политы с капустою три грядки. Вечер – солнце греет - не горит… - Расскажу тебе я про Стерлядку Нашу,- тётя Нюра говорит. …Звали эту девочку Татьяной- Как былинка тонкая росла… Мать ее здесь в девках нагуляла – В подолЕ до срока принесла. Лишь полгода ладилась с Семеном – Только он женился на другой, И никем негаданный ребенок Выгнул жизнь мамашину дугой… Всё в станице на виду, уж точно… Знали: от позора и стыда Тани мать, родным оставив дочку, Укатила строить города… И когда Семен на всю деревню Заявил, что дочь не от него, Дед сказал в сердцах: Мы это стерпим – Мало ли болтает, кто чего!.. Совесть ведь шурупом не прикрутишь И гвоздем на место не прибьешь. Не было любови – даже лучше, Что расстались – в зле не проживешь. Мы не пропадем, ты слышишь, внучка,- Дело есть в руках – на том стоим. И Танюшка, собирая стружки, Понимала разумом своим: Нету у нее родного папки, Мама тоже где-то далеко, И роднее деда Саши с бабкой Нет на свете больше никого. -Дедушка, не плачь! – ему серьёзно Говорила, руку теребя… С родниковых глаз стекали слезы: - Я люблю бабулю и тебя… И кому там было тяжелее: Старому иль малому, иль всем?.. …Жили и трудились, и жалели Дочь и внучку. Жить еще зачем? Мать писала: «Здесь зима, пороша. Я учусь, работаю. К весне Выйду замуж – человек хороший – Может, повезет по жизни мне…» О Танюшке в письмах – ни полслова, Заберет ли в дальние края, Иль оставит деду с бабкой снова, От людей кровиночку тая... Дед сказал: Ну что ж, Мария, дочка, Может быть, нашла свою судьбу – Дай-то Бог, чтоб всё там было прочно. А у нас – хозяйство на горбу. И Танюшка: жаль её ручонки – Ей придется ношу подымать… …Добрая и скромная девчонка, Так лицом похожая на мать… Ей – пятнадцать. Мать с двумя сынами Прилетела погостить вчера. Шум и гвалт по дому, как цунами, Но недолго – улетать пора. Вечером простились с тихим Доном – Гордым средь зеленых берегов, С красотою родины бездонной, Плещущейся в душах земляков… Серьги – Тане, да орешки кедра, Да деньжат чуток из кошелька… Непреклонен строгий голос деда: - Забери. Не бедствуем пока. Да, живите там в ладу, дружнее. Как приедешь – ждем от вас письма. С матерью мы изредка болеем, А хозяйство – видишь ты сама… Незаметно время пролетело. Тане – восемнадцатый годок… Бабушка внезапно заболела, Умерла. За нею вслед - дедок… Умирая, дал наказ: Хозяйством Век живи. Ты сможешь – стержень есть. Кончишь школу и учись, старайся – Здесь взросла и пригодишься здесь. Лишь работа горе переможет, Не согнув глубинного хребта- В разуменье Бог тебе поможет – С Ним и с Доном – ты не сирота… Все старалась выполнить Танюшка: И училась, и себя блюла, Трудно было - плакала в подушку, К тетке Нюре за советом шла, Или к Дону, отложив тетрадки…. Синь в глазах, пшеничная коса, Маленькая, хрупкая. Стерлядкой Таню называли за глаза. Той весной пред самым ледоходом Развезло дороги до села. И пешком – надежным русским ходом, К остановке Таня с сумкой шла. Вдруг машина – в снег и в грязь – откуда? - Вам на трассу или на вокзал? Он ее разглядывал, как чудо… А однажды, встретив, вдруг сказал: - Из Москвы я. В университете, Где полно девчат со всей земли, Нет таких – из чистоты и света- Как себя вы сохранить смогли?.. Он гостит у бабушки – соседки Таниной. Потом в Москву – домой. …Встречи их то редки, то нередки На Дону под ивой зоревой… Тихий Дон и ивушка слыхали, Как, истосковавшись по любви, Таня всё Максиму рассказала, И замолкли в роще соловьи… Он гостил в станице две недели. Сделал предложенье ей, и вот Уезжает, оторвавшись еле, И в Москву на праздники зовет… - Я боюсь, что выгляжу невзрачно, Лишь коса с глазами, малый рост (В тонкой коже жилкою прозрачной Бьется вечной женщины вопрос…)- Не кокетство – девичье смущенье Как волной нахлынувшее враз, И надежда на расположенье, И боязнь чужих пристрастных глаз… Как-то на автобус торопилась, Вся светилась радостью внутри… Повстречала бабушку Максима: -Что-то ты сияешь вся? Смотри, Девка, может, ты уже с беремем, Так же, как и мать твоя - тобой? У тебя – «ни роду и ни племя», Разве можешь стать ему судьбой? Радость, как водою темной, смыло- Жаловаться Таня не могла… «Не поеду я в Москву», - решила И сломив, себя превозмогла… А потом - письмо вдруг из столицы: Вежливо писала Тане мать, Что Максиму нужно доучиться, Что не стоит жизнь ему ломать… Стало ей дышать и жить постыло: Есть не может, да и ночь – без сна… К дедушке с бабулей на могилу Приходила гориться она… К Дону прибегала вечерами Отдохнуть от черных неудач, Плакала под ивой и ветрами В степь несло ее негромкий плач: «Ой ты, Дон, ты, мой рОдный батюшка, А Земля, моя рОдна матушка, Как мне жить одной, сиротинушке, Без любимого, без желанного? Если знал бы он, как мне горестно, Как безрадостно и как сумрачно, То приехал бы уж, наверное, Приласкал меня, приголубил бы… Но нельзя любить мне желанного, По одной идти с ним дороженьке… Видно, так судьбой мне назначено, Что прожить весь век сиротинушкой… Ой ты, Дон, ты мой, родный батюшка, Унеси печаль в море синее … А Земля, моя родна матушка, Успокой меня, пожалей меня…» Говорила Тане тетя Нюра: -Понаглее надо в жизни быть! Ишь, Стерлядка – тонкая натура! Неудачам дашь себя добить!? Как-то ты подкашливаешь странно – Надо показаться бы врачу. За хозяйством приглядим с Иваном – Ты лечись. Я, девка, не шучу. Непростой болезнью оказался Кашель тот, а сам туберкулез. Организм беде сопротивлялся Очень слабо, но Господь пронес… За больницей, санаторий снова, От уколов не хватает сил, Но под Новый год (всегда, как новый!) Вдруг к невесте прикатил Максим. Не застал ее – его не встретил Маленьких окошек теплый свет… К тете Нюре залетел как ветер: -Таня где? Живая или нет? Говорит степенно тетя Нюра (Из самой Москвы нежданный гость!): -Вот корова у меня и куры, Поросенка с утками пришлось На гостинцы докторам прирезать… Запилила бабушка твоя Таню – не могла она приехать- Против вас двоих – твоя семья. Говорят, тебе карьеру делать Надо, а Танюшка – как хомут И не пара. Изболелась девка По тебе. Твои ведь не поймут… Как – теперь? Иль будешь, все ж, жениться? -Я люблю ее - их не просил! Где она? В какой лежит больнице? И в райцентр к Танюшке укатил… И, мотался каждый день в больницу - Без Танюшки, будто сам не свой. Наконец, привез её в станицу, Дай-то Бог, любовь им и покой! Но непримиримо продолжалась Родственников грозная война: Испытали гнев они – не жалость, Как узнали, что сноха больна. Но Максим не слушал склоки эти- Он здесь «разгоняет не тоску» – Расписался с Таней в сельсовете И, счастливый, уезжал в Москву Сессию сдавать. И Таня тоже В Липецк – у нее четвертый курс… …На медовый месяц непохоже, Но похоже на надежность чувств. Встретились они в начале лета- Лишь неделю пожили вдвоем- Тане нужно в санаторий ехать, А Максиму - снова за кордон. На леченье деньги подсобрали- (Если любишь – можно накопить!) Наконец, врачи решенье дали: Тане можно, наконец, родить. Таня подарила мужу сына – Сашей он в честь деда назван был – Копия в младенчестве Максима, Он весь мир, как мир его, любил… Лишь в Москве его не признавали И считали брак фиктивным лишь, Всё советы «умные» давали: -Твой ли сын? Не своего – растишь! Но Максим чеканил им, стараясь Не обидеть родственный «вигвам»: -Копия меня. И собирайтесь, Или внука не увидеть вам! Что на мать Максима накатило, Но с отцом они решились в путь, И на Дон к Стерлядке прикатили, Чтоб на внука поглядеть «чуть-чуть»… Барыней их встретила невестка, И румянец не сходил со щек В ямочках, и красота, как песня - Так хотелось поглядеть еще!.. Взгляд не оторвать от внука было: Глаз голубизна – донская синь… Бабушка упреки все забыла, Всем сказала: Вылитый Максим! И Максима строгая мамаша Поклонилась в пояс молодым: - Ты прости нас, Таня, дочка наша, И прости нас, наш любимый сын! Собирайтесь. Месяц ваш медовый Нужно вам отпраздновать сполна. Внука забираем с дедом Вовой. Привезем, когда придет весна. …Таня все молчала – лишь светились Радостью огромные глаза… По спине, как золото, струилась Светлая пшеничная коса… Только Дон лишь знал, Чем всё кончится, Ведь его волна Здесь пророчица- И наперсница, И судьбинушка - Помогает Дон Сиротинушкам… Он одной судьбой Две души связал За любовь и честь Им награду дал. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
