Эту заметку мне было радостно писать. Обычно я мучаюсь, подбирая подборку, как пасьянс, составляя стихи таким образом, чтобы одно поддерживало и объясняло другое.

Здесь этого не нужно было. Единственное ощущение – стойкий поэтический оловянный солдатик. Такой же, как я. Такой же!

 

Закат залился краскою стыда —

Полсолнца откусил, и ни себе, ни людям...

Предсумеречье туч — небесная руда

Над печью, раскалившейся в июле.

 

Восток уже облеплен теплой сажей.

Распахнуто балконное окно.

В затылок дышит ночь. Почти темно.

Почти безветренно, и как-то грустно даже...

 

Про дождь

 

Третьи сутки шуршит за окном целлофановый дождик,

Истончая весны аромат, и без этого тонкий...

Вызывая у листьев березовых приступы дрожи,

Переходит проспект постепенно в разлив Амазонки.

 

Мокнет город. И мокнут коты из упрямства и страсти

К вечной опере марто-апрельского зова природы.

Так написано в книгах — влюблённым плевать на ненастье,

Злые чары и даже летальные вовсе исходы.

 

Пухнут лужи. А мокрой вороне голодной остаться,

Так досадно, что волглый сухарь провалился в решетку.

В недрах нашего дома святое подвальное братство

Без прописки и паспорта — пьёт партизанскую водку.

 

И качается дом, будто болен морскою болезнью,

На лучах фонарей к придорожным столбам пришвартован.

В темном море небес, напитавшихся капельной взвесью,

Налетев на осколок Луны, тонет лодка Харона...

 

Спущен на воду город-ковчег допотопного Ноя,

На воздусях, под ветром измятою туч парусиной

Терпит бедствие... шлюпки балконов качает волною...

 

Третьи сутки льёт дождь, так отчаянно кем-то просимый.

 

* * *

 

Булыжник сердца маленький и гладкий

Устала я за пазухой хранить,

Из кружева, сплетённого прабабкой,

Жестокую выдёргиваю нить...

А горький дух парит под потолками,

Я вешаю над окнами полынь,

Октябрь паровозными гудками

Предвосхищает слякотную стынь...

И крик далёкий отзовётся стоном,

Смыв маску отрешенности с лица,

Когда старик, плетущийся с бидоном

Напомнит мне покойного отца...

Я оборву увядшие соцветья,

И разложу в бокалах лепестки

Ушедшего как сон, тысячелетья...

Любви, покоя, нежности, тоски...

 

Обняв как чьи-то плечи, спинку стула,

Взгрустну о том, что может быть, как знать...

Того, кого при жизни оттолкнула,

Я буду после смерти обнимать...

 

Опыты дуры

Свернулось время капелькою льда,

Божественная пустошь в голове...

Вселенная в тиши, и ждет, когда

Святое семя прорастет во мне...

 

Мой крест и пояс зрением незримы,

Хрусталь доспехов отражает тьму.

А тело, как на крыльях херувимов,

Парит, непостижимое уму...

 

Когда б возможно не сорваться вниз,

Остаться там, растекшись по эфиру...

Но — миг! И зацепившись за карниз,

Я падаю в убогую квартиру...

 

Валяюсь на полу в нелепой позе,

Всем телом сознавая шмяк и бряк.

И думаю себе — «Рожденный ползать,

Когда летать научишься, червяк?..»

 

Страсти

А солнце пялится

В расплавленные стёкла.

Страстная пятница

Умаялась, и взмокла...

 

Храм. Черный день...

Я — белая ворона,

Стою как пень.

А надо мной икона...

 

Зачем пришла я?

Да еще с поклажей?

Сама не знаю...

Не мыслю даже!

 

«Прости мне, Отче,

Дерзость обращенья,

За всё, короче,

Жду твоёго прощенья!

 

За то, что ржавчина

Пожрала крест нательный,

Что я лукавчива,

Как идол самодельный...

 

Что толку нет с меня,

И вот явилась — здрасьте!

Творить не ведая —

Христовы страсти...

 

Ты мною был судим,

Избит и коронован —

Я — шип ещё один,

В твоем венце терновом!»

 

Но светел был прищур,

Когда Он молвил строго:

«Оставь... авось, прощу...

Ступай своей дорогой...»

 

* * *

 

Я падший ангел, потерявший дом,

Небесный бомж с печатью на затылке.

С подрезанным для верности крылом,

Я на земле в изгнании. Я в ссылке.

 

И часто просыпаюсь хмурым утром,

Свершив во сне свою мечту – побег,

Безумствую… а после, взглядом мутным

На зеркале пишу –» Я ЧЕЛОВЕК»

 

Я смертен, оттого и одинок,

И сотни раз проверил аксиому,

Что у земной любви короткий срок,

И тягостно длинна дорога к дому..

 

Я мучусь искушением полёта,

Гуляя в полнолунье по карнизу,

И жду, когда мой друг, апостол Пётр

Мне вышлет, наконец, въездную визу.

 

* * *

 

Снежно-предновогоднее

 

Всю ночь моргали ослепшие фонари,

Метель им швыряла хлопья в лицо и за ворот.

Зима, как в сказке, сказала: «Горшочек, вари!»,

И манная каша обильно покрыла город…

 

Должно быть, какой-то ангел замолвил словцо –

У южной зимы непросто выпросить снега…

И лужи застыли как блюдечки с холодцом,

И падают в них последние крошки с неба.

 

А утром над миром солнечный мандарин

Покатится кругом и брызнет лучистым соком,

И ёлки призывно выглянут из витрин,

Напомнить о чем-то радостном и далёком.

 

Ах да, Новый год, он, конечно уже в пути,

И скоро мальчишкой ворвётся в город с разбега,

Проедет по льду и, смеясь, в сугроб угодит!

А нашей зиме для него не жаль будет снега…

 

И вот, ещё стихи, присланные Светланой для моей заметки

 

ВЕТЕР

" Ветер кармы гонит листья....."

Олег Блажко

 

Мы упали наземь по осени,

То ли павшими, то ли падшими.

Нас сюда как десант забросили

И мы ожили - опоздавшими...

Погружаясь в тихие омуты,

Там, где бесы ныряют с визгами,

Мы, простуженной болью тронуты

Окликали друг друга издали...

Поскользнувшись на мокрой паперти

Закружились водоворотами,

И ушли по немытой скатерти

Неопознанными сиротами...

Ветер кармы нас гонит листьями,

Разнося по вселенной клочьями...

А потом собирает чистыми,

Нерождёнными, непорочными...

 

2006

МАРСИАНСКАЯ РЫБА

А ты мне в глаза не смотри,

Не для тебя их глубь.

А хочешь рискнуть - нырни,

Только не смей тонуть!

Коль сможешь построить плот,

Поверь мне, я буду рада-

Мне среди черных вод

Утопленников не надо!

Ведь я - марсианская рыба-

Нездешней фауны зверь.

Нырнешь разок - и спасибо,

Я тут же закрою дверь.

В моих «морях по колено»

Стихией бушует стих.

И никому нет дела,

Кого я купаю в них.

Ведь я - марсианская рыба,

Снимай свой фиговый лист!

Нырнёшь разок - и спасибо,

А вынырнешь - будешь чист....

 

Август 2005

 

***

Сколько шагов до искупления...

Сколько ступеней лестницы...

Здесь земля бела

И похожа на известь.

Холки.*

Часовня на вершине холма.

Солнце сквозь тяжелые тучи.

Раскаянье. Каин.

Случайность созвучий.

Вышний промысел.

Чужого греха не смыть...

А свои так привычны,

И кажутся безобидными.

«Я умываю руки»...

 

2007

 

*Холки – подземный монастырь в

Белгородской области.

 

***

Две реки, два моря-океана,

Золотые рыбки на песке,

Две руки, два жеста, два стакана,

Две мечты на общем волоске,

Две гранаты на одном запале,

Два ума, два сердца, две души...

Мы с тобой друг друга исчерпали,

И на гвоздь повесили ковши.

 

2007

 

***

Береги себя

Для прицелом захваченной цели,

Береги себя

Для отметин на стонущем теле,

Для чьей-то постели...

 

Береги себя

Для удушливой страсти угара,

Леденящего спину удара,

Для Божьего дара..

 

БЕРЕГИ!

Для возлюбленных ныне и присно,

Для свободы, что в петле повисла

Без веры и смысла.

Для идущего Судного Дня...

Для меня.

 

2007

 

Саркастический блюз

 

Не жалей ни о чем! Это просто

Кто-то делит жизнь на отрезки.

Эволюшн. Болезни роста.

Оттого переходы резки.

От тепла души батарейной

До точёной иглы цинизма

Чувства пишутся светотенью

В духе постимпрессионизма...

 

И для каждой прогорклой каши-

На заказ эксклюзивно - ложка.

И для каждой разбитой чаши-

В кровь изодранная ладошка.

Где споткнёшься? О, если знать бы...

Лишний шаг – синяк непрощения...

Ни фига! Заживет до свадьбы.

И... продолжится обучение.

 

***

Сердце- маленький мускул,

Стиснутой боли крик,

Черный венозный сгусток.

Зеркало. И двойник –

Ревностный исполнитель

Воли сварливых муз.

На перетёртой нити

Тяжковисящий груз.

 

Сердце- сосуд с иголкой

Битый на части – две.

Каждым своим осколком

Плачущий о тебе...

 

И, как всегда, ссылка на творческий сайт Светланы –