Разбор произведений прозы в проекте критики "Платон мне друг..." | Колдовство Матушки-Вишни — Нет, ты представь... ты только представь себе, что они натворили! — Да знаю, Клаус, не кипятись... что мы можем сделать? Ничего. И правда, что тут можно было сделать? Садовые гномы Ральф и Клаус, исполнив свои ночные обязанности, присели под Матушкой-Вишней пропустить по кружечке-другой кёльнского светлого и поговорить о жизни. Говорить, впрочем, было не о чем. А точнее, всё сотни раз переговорено, а что толку? С тех пор, как их хозяева, жившие по разные стороны забора, затеяли конфликт, которому не было конца и края, все разговоры были об одном. Никто уже не мог вспомнить, что было в самом начале. Старшие сыновья Шульцев избили младшенького Мюллеров, возвращавшегося вечером из кнайпы? Нет, ведь ещё раньше Мюллеры заняли на четверть метра территорию Шульцев, построив новый сарай. А впрочем, за месяц до этого фрау Шульц вылила мыльный раствор под яблоню Мюллеров, и дерево засохло... ну да, после того как дочь Мюллеров отравила её собаку, а перед этим... Не было смысла всё это вспоминать. Оба гнома понимали это. А ещё они точно знали, что в этой ссоре никто не был прав. — Я всё понимаю, — не мог успокоиться Клаус, — но поджечь сено... ведь мог сгореть дом, кто-нибудь мог погибнуть! Ну да, перед этим их дети украли и мучили кошку. Но ведь это не основание поступать ещё хуже! А, Ральф? — И правда… что они доказали? Что и сами не лучше… Эх! Помолчали, пуская колечками дым из вишнёвых трубок. Матушка-Вишня шумела ветвями в тишине сада. Душа и хранительница обеих усадеб, у которой когда-то, в «другой» жизни, водили хороводы дети обеих семей, а взрослые устраивали шумные застолья, где веселье било через край. Столько времени прошло, а наступившая реальность всё ещё кажется страшным сном. Посреди следов поджогов, куч мусора и прочего разрушения старая вишня и прилегающая к ней лужайка чудом оставались в сохранности. Магия дерева работала. Пока! Кто знает, что будет дальше. Продолжали работать и Ральф с Клаусом, образцовые гномы-садовники. Ночами вскапывали клумбы, поливали уцелевшие цветы, выносили мусор, а к утру застывали в обычных позах садовых декораций. Иногда их охватывало отчаяние: зачем всё это делать? Ведь всё, всё пошло прахом… Но они упорно возвращались к работе. И не только потому, что добросовестный труд был их натурой. А ещё и потому, что подспудно чувствовали: делая своё привычное дело, они хоть немного выправляют этот свихнувшийся мир. И кроме того, за работой не то чтобы забывали об ужасной реальности, но хоть на время от неё отвлекались. — Знаешь, чего я боюсь? — Ральф отхлебнул пива, — после всего, что наворотили, наверное, и через сто лет не помирятся… — Как знать, вон Рамиресы и Ковальски — помнишь, что творили, а дети помирились… — Эк, сравнил! Они же чужие. Поссорились, помирились, что с чужих взять. А наши-то родственники! Пусть дальние, но всё равно родня… Понимаешь? — Это да, тут ты прав… Неожиданно зашуршали кусты по обе стороны забора, и почти одновременно с двух сторон раздалось: — Добрая ночка! — Уве? Йохан? Что это вам дома не сидится? Домовые были нечастыми гостями в саду. Ральф со стуком поставил на стол ещё пару кружек: — С чем пожаловали? — Мы вот что думаем, — Уве был серьёзен, — настало время колдовства последней надежды. Все притихли. — Ты же знаешь… — начал Клаус. — Да знаем мы! — не выдержал Йохан, — но другого шанса не осталось! Все посмотрели на Матушку-Вишню. Все без исключения гномы и домовые знали о колдовстве последней надежды. Его время наступает, когда хозяева-люди в беде. И когда не остаётся другого средства. Дерево-хранитель при особом заклинании гномьего народа даёт свой сок, и это стоит дереву жизни. Но колдовство срабатывает всегда. — Как же им дать? Ведь не станут пить, — с сомнением произнёс Ральф. — Как им дать, это уж наша забота, — отрезал Уве, — мы своё дело знаем. В наступившей тишине все четверо поклонились дереву, шелестящему под слабым ночным ветром. Потом, отослав взглядом домовых, Ральф и Клаус встали плечом к плечу и начали произносить слова заклинания. |
| Такое впечатление, что это начало или пролог какого-то произведения, а не просто законченный рассказ. Такая надежда, что можно примирить врагов с помощью волшебства, если бы в жизни все было так просто! Несколько удивило, что примирение между родственниками менее вероятно, чем между чужими людьми. Судья Вадим Сазонов |
| Аллюзия, и очень прозрачная. «Никто уже не мог вспомнить, что было в самом начале». «Столько времени прошло, а наступившая реальность всё ещё кажется страшным сном». «Кто знает, что будет дальше». В какой момент веселье другой жизни обернулось трагедией по обе стороны забора? Каким образом и когда образовалась червоточина и разрослась до размеров бездны?.. Нет ответа, ибо по разные стороны забора – своя правда. Родня… именно поэтому конфликт стократ горше и острее. А уж во сколько раз больнее – не сосчитать. Первая часть рассказа очень цепляет за живое. Обыденно изложенные, казалось бы, факты таят в себе целую пропасть смыслов и эмоций. От второй части я ожидала большего, признаюсь. Мощная завязка была с колдовством последней надежды, но развития так и не получила. Правда, допускаю, что мне просто не поддался смысл, сама идея целебного сока дерева жизни оказалась недоступной для понимания. Особое заклинание. «Ведь не станут пить». «Как им дать, это уже наша забота». Как срабатывает колдовство? Будет ли с его помощью остановлен конфликт, возникнет ли между родственниками понимание, затянутся ли их раны, очистившись от негатива и боли? Или решение будет другим, более необратимым и страшным? Кто скрывается под образом Матушки-Вишни, единственно способной вызволить людей из беды ценой собственной жизни? Что стоит за этим вызволением, в чём спасение? Нет ответа. Финал остался открытым. Может быть, это и есть настоящая жизнь. Ещё одна мысль посетила меня в ходе прочтения и не хочет оставлять. Перефразируя Маяковского: сейчас все мы немножко гномы, каждый из нас по-своему гном. «…они упорно возвращались к работе. И не только потому, что добросовестный труд был их натурой. А ещё и потому, что подспудно чувствовали: делая своё привычное дело, они хоть немного выправляют этот свихнувшийся мир». Судья Людмила Царюк |
| Комментарий Координатора Судья Людмила Царюк заменила внезапно заболевшую судью Аллу Райц -- об этом было чуть ранее объявлено. |
| Представленная миниатюра (аллегория моралите) по сути законченное произведение. Хотя может стать и прелюдией к более крупной форме, например, эпической фэнтези дидактико-аллегорического характера. Почему бы и нет? С её содержанием без купюр вряд ли можно согласиться. Однако автор не открыл Америку. Мир в опасности и он многослоен. Вокруг нас живут те, кого мы не замечаем. Это не значит, что их нет. Если мы что-то не видим, что-то игнорируем, на что-то закрываем глаза, то это не означает, что этого не существует. Что это как-то не влияет на нас. Почувствовать это могут пока только те, кто помимо своих основных чувств одарён способностью замечать нечто, что не замечают другие. Есть реальный, но иной мир. Например, мир растений. Возьмите любое дерево. Деревья те же живые существа, имеющую и свои чувства, и свою память. Деревья хранят память о своей внутренней и внешней жизни не хуже любого информационного носителя. Их годичные кольца напоминают запоминающее устройство, хранящее «домашний архив о жизни целых поколений». В миниатюре фактически ставится диагноз безнадежности ситуации. Не только с конкретно западной цивилизацией (Мюллеры-Шульцы), «жившие по разные стороны забора, затеяли конфликт, которому не было конца и края»; «ты только представь себе, что они натворили!». Но и человечества в целом. Сколько таких по всему миру конфликтов… «свихнувшийся мир». Чего только стоит конфликт между двумя родственными славянскими соседями. Да, натворили и ещё не то могут натворить. Ведь «Никто уже не мог вспомнить, что было в самом начале.» Однако решение как всегда лежит на поверхности. Только недалёкий ещё не понимает, что нельзя строить отношения на основе мелочных обид, абсурда, непримиримости и злобы». Может быть, древесный сок с колдовством последней надежды вернёт людям историческую память и они осознают, что не ведают, что творят. И осознав, что находятся на краю бездны, найдут решение приемлемое и справедливое для всех. Утрата исторической памяти, захват территорий, насилие (войны), нарушение экологии… и всё это делается под благовидным предлогом власть предержащих, оплачивающих разного рода спекуляции купленных ими СМИ. Авторская миниатюра напоминает нам о том, что рядом с нами существует непроявленный мир, зачастую недоступный обычному человеку. Люди просто ещё не готовы к тому чтобы увидеть нечто, что отличается от того, к чему они привыкли, что способно принести им вред, травмировать их психику. Пока людям сказали: тренируйтесь на кошках и на собаках… А то что в этом многослойном мире помимо рода человеческого живут домовые и гномы или кто-то или что-то ещё, что незаметно влияет и сдерживает их от скатывания в пропасть, сейчас «не суть важно»… Судья Ол Томский |
| Добрый день! Думаю, что в образе Матушки-Вишни зашифрован целый ворох смыслов, начиная от расхожего выражения "вернуться к корням" до библейского древа познания, принеся которое в жертву, можно откатиться до состояния всеобщего благоденствия. Произведение немного про постапокалипсис, поскольку понятно, что "колдовство последней надежды" в реальном мире означает глобальную катастрофу. В этом плане рассказ можно рассматривать как предупреждение: гномы уже начали произносить заклинание. А далее - открытый финал, который мы творим прямо сейчас. Судья Блинов А. В. |
|
Литературное объединение «Стол юмора и сатиры» |
| |
|
' |