Разбор произведений прозы в проекте критики "Платон мне друг..." | Кукушка
«Кукушка, кукушка, сколько мне жить?» – тихий голосок дрожал и срывался. Лесная вещунья заспешила-закуковала… «Врёшь ты всё, кукушечка», – Любава стояла у кромки воды и всё не решалась войти в ледяные объятия Волчьего озера, обрамлённого с трёх сторон лесной чащей. «Здесь всё началось, здесь и закончится. Как я любила тебя, мой Лавр, а ты отказался от меня. Слепа была, слаба и доверчива…слишком» – подумалось – «До чего холодна вода, не хочу умирать! Не хочу… Но живот скоро не скроешь, а «обрюхаченной» всё равно не выжить – привяжут в лесу волкам на съедение, а так хоть без мук уйду, да без позора». Решившись, шагнула к воде… «Жить хочешь?» – услышала Любава шелестящий шёпот. «Кто здесь?» – испуганно обернулась на голос. «Выжить и отомстить хочешь?» – донеслось от края леса.
– Да, хочу.
– Тогда слушай. Я скрою тебя от глаз селян, никто не увидит перемен в твоём облике, а взамен приходи сюда, когда придёт срок. Придёшь?
– Приду.
– Тогда надень это под одежду.
Кусты разошлись, а к ногам девушки лёг тонкий плетёный пояс из осиновой коры.
Как и обещал неведомый «благодетель», никто не заметил её округлившегося живота и всё бы ничего, вот только чем ближе подходил срок, тем страшнее и тревожнее становилось Любаве, что будет с ней, чего потребует нечисть лесная. А ещё эти жуткие сны…
Устала от людей Любава, ушла к своей бабке Авдотье, в избу за околицей, чтобы подруги и родители не донимали – чего смурная ходит, как будто свет белый не мил, почему красавица такая ничьих сватов не принимает. Решила – будь, что будет, не пойду и успокоилась. А тут Лавр… Вызвал вечор за калитку, думала замуж позовёт, на крыльях летела… А он насмеялся, гулящей, бреховкой назвал, наврала, мол, что в тягости, хотела в богатый дом, да к нему на шею, потому и из рубахи так быстро выпрыгнула, убогая… Тугая волна ненависти чуть не разорвала сердце девичье…
– Больно как, мамочки! Только бы успеть добежать до места-то…
Успела. Вошла в чащу у озера, крикнула – «Я здесь!», а дальше всё как в тумане, только раздирающая боль и липкий ужас… Вот к ней со всех сторон рванулись плети вьюнка, обвили руки-ноги, повалили наземь, сорвали одежду, только осиновый пояс оставили. Из мрака леса вышло чудовище – косматое, с лосиными рогами, кабаньими клыками, с которых свисали остатки гнилой плоти, когтями полоснуло по животу Любавы, рвануло пояс… Сквозь туман молодка увидела своё дитя в лапах лесного кошмара – «Девочка» – промелькнуло в сознании. Довольный скрипучий смех и брошенное ей через плечо – «Ведьмой будешь. Сильной». Льющееся в горло зелье с привкусом гнилого болота, а дальше тьма…
Очнулась почти по шею в воде Волчьего озера. Цела. Живота нет. Ребёнка тоже… Её накрыл дикий, ни с чем несравнимый ужас – «Что же я натворила! Моё дитя! Сама отдала нечисти, на погибель!»
Любава рванулась к лесу – «Отдай дочь! Меня возьми! Дитя невинное отпусти!» А в ответ только издевательский хохот да шум ветра в ветвях…
Дня не было, чтобы не приходила Любава к краю леса, всё звала-просила… А потом поднаторела в колдовском искусстве да и потребовала. Вышел к ней Хозяин леса.
– Чего тебе? Договор исполнен. Ты жива. Отомстила, знаю, видал свежий холмик на погосте.
– Отдай дитя, меня возьми!
– Новый договор?
– Да!
– Хорошо же. Мне служить будешь, рабой моей станешь. А три дня в году разрешу дочь искать в своих владениях. Найдёшь – вместе уйдёте. Согласна?
– Согласна.
– Тогда – на, пей.
Снова этот гнилостный привкус, снова тьма…. Тяжко служить Хозяину леса. Но вот и три дня обещанной свободы. Вышла Любава на поляну, сто тропинок открылось, шагнула, открыла рот – позвать доченьку, да накрыло её вдруг душным ужасом, скрутило болью, укрыло серыми перьями… Взлетела кукушкой неприкаянной, заметалась, закричала – позвать дитя своё, увести из леса проклятого, а вышло только – «Ку-ку, ку-ку, ку-ку…»
Так и летает с тех пор кукушкой три дня в году Любава, ищет дитя своё, во все уголки заглядывает, все леса-болота облетела, да всё напрасно… Не слышит её доченька, а если и слышит, то кто обращает внимание на кукушку подлую? Кто ей сочувствие дарует – предательнице-душегубке… |
| "обрамлённого с трёх сторон лесной чащей" - а с четвертой? Уж если зашел разговор об окружении озера, почему бы не довести его до конца?
Непонятно, с какой целью диалоги в тексте по разному оформляются?
Рассказ про женщину, убившую отца своего ребенка, ребенка потерявшую. Вроде такой сюжет тяжелый, но не трогает совсем. Наверное, из-за превращения его в сказку-ужастик. Был бы написан в реалистичном стиле, мог бы оказаться удачным рассказом.
Судья Вадим Сазонов |
| Красочно-устрашающее фэнтези на тему тяжелой судьбы девушки-кукушки. В целом, получился альтернативный вариант традициям фольклора о кукушке, причинно-следственные связи сказочного превращения перевернуты, что было следствием, стало причиной и наоборот.
По сюжету: девушка, обманутая возлюбленным, решила утопиться. Но встречает, как сказали бы в давние времена, «чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй», которое взамен осиновому оберегу забирает у Любавы новорожденного.
Девушка превращается сначала в колдунью, чтобы погубить бывшего возлюбленного, а потом – в кукушку, чтобы вернуть дитя. И три дня в году в образе кукушки ищет отданное чудищу дитятко. Что делает в остальное время – неизвестно. Просто кукует наверное. К слову, и начинается фэнтези с кукушкиного кукования, но это была другая кукушка.
«А ты, Кукушечка, мой свет,
Как тянешь плавно и протяжно:
Во всем лесу у нас такой певицы нет!»…
Мне показался рассказ немного эклектичным. К примеру, героиню зовут Любава, а её возлюбленного – Лавр. Если судить по имени героини, дело происходит в дохристианской Руси или некой славянской стране, откуда тогда Лавр?
На мой взгляд, лучше что-то иное – Гордей или Дар), имя Лавр произошло мало того что от Дафны (девушки, давшей внебрачный обет), так еще и в виде мужского используется как Лавра (мужской монастырь монахов в безбрачии).
Еще эклектично выглядит чудище: на нём - рога лосиные, они-то что плохого сделали? Лось – тотемное животное, причем, доброе, зачем его рога чудищу... Да и клыки с гнилой плотью – треш явный. На верхних или нижних клыках висела гнилая плоть, почему висела - про запас?
Вызывает сомнение с самого начала и Любава: «Слепа была, слаба и доверчива…слишком» – Почему слишком? Доверчивость уже предполагает избыточное легковерие, а что значит «слаба» - любовь силу вроде как придаёт…
В самом начале – тихий голосок у девушки и вдруг совсем не тихая, а где-то даже озлобленная фраза: «Врешь ты всё, кукушечка…».
Обычно, девушки, если потеряли любимого, просят у колдунов (или лесной нечисти) вернуть любимого, а отомстить – в последнюю очередь. Да и то вряд ли, если действительно любила, так мне кажется. Но, воля автора – мстить, так и пусть себе мстит Любава (правда, колдуньей с таким именем вряд ли станешь)).
Мне непонятно, для какого читателя написана история в стиле фэнтези – не для маленького явно, а если для взрослого, то будет слишком много вопросов.
Заканчивается история жёстким приговором бедной кукушке: «…кто обращает внимание на кукушку подлую? Кто ей сочувствие дарует – предательнице-душегубке…"
Заключительная фраза звучит как обобщение качеств "натуры" кукушки, такие обобщения свойственны сказкам – «добру молодцу (девице) урок».
Но поскольку мораль фэнтези к правде жизни никакого отношения не имеет, поэтому это не сказ, а фэнтези – выдумка.
Задумка с осиновым поясом – интересна. Но история требует возможной доработки.
Автору - дальнейших творческих успехов и поиска своего "я" в литературе.
Судья Алла Райц |
| Сюжет предложенной автором истории из параллельной реальности. Выдуманной или существующей только в сознании автора в виде сказочной фантазии, выстроенной по лекалам сценария «леденящего» душу фильма ужасов.
Постепенное погружение читателя набором последовательных «жутких» сцен в психоделический сюжет призвано вызвать у него чувство тревоги (страха). Через навязчивую неопределённость характерной для такого жанра цепочки событий создать напряжённую атмосферу ожидания чего-то ужасного.
На передний план истории, замещая незамысловатый сюжет, выходит зыбкая трясина устойчивой неопределённости, нагнетаемой автором для создания сказочного ужаса. Искусственное нагнетание и очевидная условность таких произведений делает их обычно безвредными – не способными причинить зло.
Жуть психоделической реальности уступает реальному ужасу по причине своей искусственности. Реальный ужас – не придуманный ужас воображения, а ужас физиологический. Ужас трепещущей плоти.
По сюжету существует некое колдовское озеро с чудищем в лесной чаще. Хозяином темного леса. Происходит постепенная демонизация девичей чистоты и любящего сердца Любавы, через страх позора и желания избежать людского суда за излишнюю доверчивость, через желание отомстить возлюбленному, который оказался не тем кем казался, ведь от любви до ненависти один шаг.
В этом параллельном мире происходят события согласно авторской логике. Логика поступков ЛГ нарушается уходом к бабке (в избу за околицей), где по сути Любава скрывается, привлекая уходом к себе внимание. Хотя хотела избежать этого. Ведь пояс скрыл все возможные последствия. Живи как обычно, как будто ничего не произошло, не привлекай внимания. Не смогла.
А зачем мог прийти за околицу суженый-ряженый? Позвать замуж? Могла ли она на это надеяться после того как приняла решение сначала утопиться, а в последствии отомстить (убить).
Встреча могла и не состояться, но ведь по сюжету ей надо было извести ненавистного теперь любимого. Тайно или явно. Это могло произойти и при случайной встрече мимоходом - пересеклись стёжки-дорожки. А далее разговор… и жестокая месть. Что и как – история умалчивает (м.б колдовство). Но свежий-то холмик на погосте.
Получается что «зелье с привкусом гнилого болота» не сразу сработало. Вердикт: «Ведьмой будешь. Сильной» был перебит голосом материнского инстинкта, ранее молчавшим. Ведьмой получается Любава всё-таки стала, ведь поднаторела «в колдовском искусстве» и стала служить Хозяину леса. Но вместо того чтобы колдовством сильной ведьмы вернуть дочь, перебить силу зла силой материнского чувства, согласилась стать подлой кукушкой на три дня в году.
Кукушкой ужас влетает в историю и улетает, оставляя легкий осадок и горечь послевкусия. Кукушка так кукушка, репутация у неё и так подмоченная, чего ж её жалеть и не задействовать сквозным персонажем хоррор-истории.
Судья Ол Томский |
| Добрый день! Это интересное произведение в том плане, что здесь перемешиваются фольклорные мотивы и, вероятно, бытовые деревенские страшилки уже 20-го века. Образ кукушки в фольклоре трактуется по-разному, но, во всяком случае, у него есть характерные, типические черты: женский символ, тяжелая судьба, скитания. Лесные чудища тоже не выглядят чуждо. Но все-таки здесь заглавный образ помещен в некий не совсем обычный для себя мир, преувеличенно-сюрреалистичный и враждебный. Чего только стоят размышления героини: «Живот скоро не скроешь, а «обрюхаченной» всё равно не выжить – привяжут в лесу волкам на съедение, а так хоть без мук уйду, да без позора». В итоге здесь, как мне кажется, смещен фольклорный баланс добра и зла. Такой (даже не очень сильный) отход от канонов вкупе с техническим мастерством рассказчика, живыми диалогами - придают вроде бы предсказуемому сюжету и нерв, и динамику, и боле-менее самобытность.
Понятно, что развернуться здесь можно и нужно гораздо шире, а пока есть дыры в фабуле: например, тут: «Любава к краю леса, всё звала-просила… А потом поднаторела в колдовском искусстве да и потребовала». В концовке всё сводится к стандарту, чего, наверное, не хотелось бы. Но читать эту работу было нескучно, напряжение держится.
Судья Блинов А. В. |
| Сказки любят дети, для взрослых хочется чего-то реального... |
|
Литературное объединение
«Стол юмора и сатиры» |
|
|  |
 |
' | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
К темам проекта
Ответить
