…Вот и мы стали осознавать себя не столько гражданами, сколько налогоплательщиками. Налогоплательщик же куда привередливее гражданина. Прежний гражданин воспринимал правительство как ареопаг мудрецов; нынешний налогоплательщик видит в нём контору с весьма сомнительной репутацией, клерки которой так и норовят убухать его денежки чёрт знает во что, а то и просто прикарманить. Правительство, объясняя свои расходы, вынуждено теперь приоткрывать перед капризным налогоплательщиком и такие укромные уголки отечества, о существовании которых кроткому гражданину даже знать было не положено. Вот и стало известно всем и каждому, что в Арзамасе-16 не валенки валяют, а на всей огромной Новой Земле и щепотки живой землицы не скоро отыщешь после того, как отутюжили её мегатонными утюгами.
Но есть, есть ещё в отечестве такие потаённые места, о которых до сей поры никто знать не знает, ведать не ведает. Нашего брата-журналиста, хлебом не корми – дай только разнюхать о таких и спросить налогоплательщика: ну что, страдалец, нужно ли тебе всё ещё содержать эту потаённость?
…Слухи об этой таинственной зоне стали просачиваться совсем недавно. «Топчут», мол, ту зону очень необычные зеки – не то пленённые инопланетяне; не то те дикие волосатые верзилы, которых в популярной литературе называют «снежный человек» или «йетти»; не то человеческие мутанты, умышленно или случайно полученные в различных медицинских шарашках. Разная была редакция у слухов – какие заключённые содержатся в таинственной колонии, но то, что таковая где-то есть, уже не вызывало сомнений. И вот, после многочисленных проволочек, нам, группе журналистов, в том числе иностранных, удалось выбить разрешение побывать там.
Эх, и широка же ты, страна моя родная! Сколько всякого добра, в кавычках и без кавычек, можно припрятать на твоих просторах от любопытного глаза. А уж тайга самой природой создана для таких укрывательств.
…Медвежий угол. Встречал нас пожилой начальник колонии. Сильно смущённый шумной, многоязыкой компанией, он, дабы быстрее избавиться от таких гостей, сразу повёл всех нас в зону.
Расчищенное от деревьев пространство посреди тайги напоминало своим видом и начинкой пасеку – только вместо ульев на этой «пасеке» стояли наглухо заваренные металлические коробки с маленькими стеклянными оконцами на верхних крышках. Белой краской, неумелой рукой на каждом коробе была сделана своя надпись: «Эсер», «Беляк», «Кулачина», «Вредитель», «Безродный космополит», «Стиляга», «Отщепенец», «Диссидент»… Что это – указание на вредоносную специализацию помещённых в короба субъектов, или просто намёк на ту эпоху, в которую происходила их поимка?
Так вот, оказывается, какие здесь зеки! Иностранные журналисты ещё и ещё раз переспрашивали у нас, как правильно звучит и пишется это слово – «барабашка».
… – И когда же их впервые начали отлавливать, господин начальник?
– Вот этих – «Контрика» и «Буржуя недобитого», – начальник колонии показал на два самых ржавых ящика, – этих ещё ЧК замёл. С них и началась история нашей зоны.
– А как же их смогли…пардон, замести? Ведь совершенно эфемерные субстанции…
– Так ведь в прошлые времена наши органы были ни чета нынешним. Тогда хоть какой ты будь эфемерный – а на то, чтобы тебя замести, на это у любого субстанции хватало.
– И что же им инкриминировали?
– Понятно что – пятьдесят восьмая, террор.
– А в чём он проявлялся?
– Если ты невидимка – это уже можно расценить как подготовку к террору, – расширил и без того всеохватную 58-ю начальник колонии «барабашек». – Были и конкретные его проявления. Вон «Провокатор», например. Сколько и сколько самых представительных партсобраний и конференций скомкал! Скольким ответственным партработникам карьеру загубил!
– Как это он умудрялся?
– А вот как. Произносит докладчик речь – и вдруг, совершенно не к месту, раздаются хлопки в ладоши. Чёрт знает, откуда они раздаются. А только всё громче и громче становятся. Слушатели понимают это как сигнал, дружно подхватывают – и вот уже «бурные, продолжительные аплодисменты, временами переходящие в овацию». А что там говорит оратор, или он в это время, извините, просто в носу ковыряется, – этого уже никто не видит и не слышит. Дисциплина по аплодисментам в те времена была строгая – если заводила начинает, попробуй не подхвати. Сколько ораторов вынуждено было выложить на стол свои партбилеты, а то и ещё более строгое наказание понести! Как было объяснить на бюро обкома или в ЦК, почему их доклад о неурожае или о предполагаемом введении талонов на керосин и калоши был встречен такими овациями… Долго безобразничал «Провокатор». Отловили. В графине с водой прятался.
Мы быстро записали в свои блокноты историю «барабашки»-«Провокатора».
…– Или «Гада сортирного» взять. Вон его ящичек – за «Нэпманом». Этот заместителю наркома товарищу Краснобубенцову житья не давал. Товарищ Краснобубенцов борьбу с религией, суевериями и пережитками курировал. Вот приедет он в какой-нибудь дом культуры атеизм укреплять. Откритикует с трибуны боженьку, попов, верующих – антракт перед антирелигиозным концертом. Куда люди идут в антракте? В туалет, куда же ещё. А в туалете все кабинки заперты изнутри и никак не освобождаются. А если постучаться в любую, то сразу будто бы со всех сторон раздаётся шёпот: «Тише, пожалуйста! Там товарищ Краснобубенцов тайное моление совершает». Вроде шёпот, а гремит на всю Ивановскую. И в какую кабинку не ткнись – везде занято и везде «…товарищ Краснобубенцов тайное моление совершает». Ну как было такого не репрессировать?
И не совсем было ясно из слов начальника колонии – только ли озорника-«барабашку» репрессировали или несчастного товарища Краснобубенцова тоже?
…– А можно на них посмотреть? – ткнув пальцем в оконцо одного из железных ящиков, спросил кто-то из журналистов.
– А не увидите ничего. Только самые опытные наши контролёры со временем начинают замечать там что-то вроде облачка пара. Да и тут порой смех и грех: кому покажется, что это на большую бутыль смахивает, кому женская часть привидится – у кого что наболело.
Да, ни один из нас ничего за стеклами не разглядел – видать, ни у кого ничего не «наболело».
– И какие же приговоры выносили «барабашкам»?
– ЧК, НКВД – те всем им без разбору сразу вышку давали. А как ты этот дым шлёпнешь? Вот и сидят. Ни под одну амнистию ещё не попали.
Ладно – амнистия. Но ведь если и «барабашки» – это тоже жизнь, то как можно содержать её в таких пыточных условиях. И как тут было не родиться у всей нашей журналистской бригады горячему сочувствию к этим узникам.
…– А что, господин начальник, побеги у вас случались?
Помрачнел старый служака, но от ответа не ушёл.
– Было. «Отпетый хулиган» у нас однажды сбежал.
– А за что сидел «Отпетый хулиган»?
– Он по многим эпизодам и статьям проходил. Особенно на одном партъезде набедокурил…историческом. В отчётном докладе генсека страницы перетасовал. А товарищ генсек, читая доклад, даже не заметил этого и такой нескладухи наговорил…
– Как же такой важный государственный преступник сбежать у вас исхитрился?
– Надзиратель-дурак один услужил. Решил посмотреть, что будет, если в какой-нибудь ящик осу запустить. Взял дрель, просверлил дырочку – вот и звали «Хулигана» Митькой.
– Поймали?
– Совсем недавно. Знали, что любит он по историческим местам шастать. Вот и сделали там ловушки. В легендарной чернильнице на столе главного редактора «Правды» ловушка сработала… Вон его камера.
Железный короб беглеца не только и без самого махонького оконца оставили, да ещё и колючей проволокой обнесли.
Вволюшку походили-побродили мы по этой зоне, вновь и вновь стараясь разглядеть что-нибудь в «камерах» необычных зеков.
…– А как нынешние власти России смотрят на вашу колонию? Тоже считают, что «барабашек» в неволе надо содержать?
– Про настроения властей ничего не знаю. Этапов давно не было – это да. А если будут – так места у нас ещё есть, – начальник колонии гостеприимно раскинул руки. – Места у нас вон какие привольные!
– А что тут у вас слышно новенького про «барабашек»? Ведь и сейчас, наверное, озоруют где-то?
– И сейчас по-всякому хулиганят. Тех людей, что послабее духом, и заикой могут оставить. Особенно один из них в последнее время распоясался. Этот так пугает, что даже сильного человека кондратий может хватить. В органах ему дали прозвище – «Нострадамус». Говорят, из подвалов кремлёвского Дворца съездов пошёл по стране куролесить. Те подвалы – тот ещё зверинец!
– А в чём особая вредоносность «Нострадамуса» заключается?
– В присутственных местах, кабинетах всяких, а в последнее время даже в школах и детсадах пишет на стенах несмываемой краской: «Пощады не ждите – вашему поколению ещё придётся пожить при коммунизме!» Особенно досадуют олигархи. Они за поимку «Нострадамуса» вскладчину обещают невиданное вознаграждение…
…Мы тепло поблагодарили начальника колонии за экскурсию, а сразу за КПП зоны вся наша интернациональная журналистская братия договорилась начать широкую кампанию за освобождение и «Контрика», и «Буржуя недобитого», и «Провокатора», и «Гада сортирного», и «Безродного космополита», и «Стиляги», и «Отпетого хулигана», и всех других «барабашек»-зк.
А в поимке «Нострадамуса» мы и без всякого вознаграждения готовы принять самое активное участие – накаркает ещё на воле своим предсказанием. |
Положение о Клубе
Сделать стартовой
К темам проекта
Ответить
