И.Г., лучшему системному программисту

"Microsoft", с любовью.

 

 

"Ходит, бродит Бармалей, ловит глупых деток.

Я сегодня дурачок. Я не ел котлеток".

 

Вот какой агитацией пытались заставить автора этой правдивой истории глотать

морковь с манной кашей пяти лет от роду. Автор ерзал на коленях у деда, пыхтел и

мошенничал, пытался выплюнуть адскую смесь, но все-таки ел. Дедушка, с

серебряной ложкой наперевес, успевал при этом еще спросить: "Как будет морковь

по-немецки?.. А по-французски?.. А по-польски?.."

Автор горько плакал.

Когда автор стал взрослым, он уже ел, как все нормальные люди и даже сгоряча

написал кулинарную сказку, которую посвятил маленьким обжоркам. Эдуард

Николаевич Успенский отказался ее издавать в своем "Самоваре", но зато придумал

название - "Где растут макароны".

При написании этой сказки автор еще не был знаком с мальчиком Патефонтовым.

Если бы автор своевременно встретил мальчика Патефонтова, он бы не стал

заниматься глупостями и воображать, что дети готовы жрать все подряд. Это было

весьма опрометчивое предположение. Однако ненавистью к любому блюду, которое

ставили перед ним на стол, юный П. повергал окружающих в изумление.

И в самом деле! Видели ли вы когда-нибудь ребенка, который строит козью морду

не то чтобы при виде каких-нибудь макарон по-флотски! Но в присутствии пломбира

с земляникой?!.. Фруктового торта с киви и марципанами?!.. Орехового суфле с

кремом а-ля-Монпелье из свежих сливок и малинового сиропа?!.

Идея увековечить приключения этого маленького пищененавистника родилась у

автора в одно замечательное утро на дачной террасе, когда двое взрослых мужчин

убеждали юного П., что даже негры завтракают омлетом с беконом.

- За негров ответите! - защищался юный П. - Не негры, а афроамериканцы! Будь

вы в Штатах, вас бы засудили, как последних долбанных кроликов!

В этом месте отец мальчика, Патефонтов-старший, не выдержав, треснул чадо по

затылку со словами:

- Ну, ты, недопёсок! Давай, жри омлет, а то сам знаешь, что будет!

- Яйца содержат холестерин, - парировал юный П. - Вы оба хотите, чтобы меня

разбил инсульт?

- Я утоплю твой ноутбук в ванной, - пригрозил отец.

- А я Биллу Гейтсу пожалуюсь! Напишу, что ты препятствуешь продвижению

продуктов "Майкрософт" на русском рынке!

Отец неторопливо расстегивал ремень.

- Ладно, папий, - маневрировал юный П., косясь на пряжку. - Можно я только

ветчину съем?

Мы аплодировали.

 

Юный П., по свидетельству папия, появился на свет молча. Очевидно, после

пережитого у него просто не было слов. Акушерка схватила его за ножки, хлопнула

по упитанному заду, как это принято у акушерок, и сказала младенцу:

- Ну-ка, малыш, покажи голосок!

Мама юного П., которая по вполне объяснимым причинам присутствовала при этой

сцене, была готова биться об заклад, что мальчик злобно показал язык.

- Не хочу вас огорчать, - сказал врач, - но, похоже, ребенок глухонемой.

- Сам ты глухонемой! - рявкнул юный П. - Младенец Иисус тоже молчал и

улыбался!

Когда медсестра привезла мальчика Патефонтова в палату на специальном

транспортном средстве для перевозки младенцев, мать не почувствовала энтузиазма.

 

- А вот, сынуля, сейчас мы будем кушать, - сказала мать, вывалив немалую

грудь.

Юный П. выразительно посмотрел на грудь, потом на медсестру, как бы давая

понять, что ей-то уж тут больше делать нечего, а затем снова на мать - глазами

полными страдания. Сестра удалилась, и через несколько минут из палаты донесся

дикий крик мамы Патефонтовой.

- Этот бандит укусил меня!

- Не может быть, - поразилась медсестра, - у него еще нет зубов!

- Более того, - сказала мама, - он заявил, что мое молоко недостаточной

жирности, в нем не хватает витаминов, и поэтому он может вырасти дебилом.

 

Однако юный П. вырос "ребенком индиго". О детях индиго он прочитал в какой-то

английской книжке, после чего принялся хамить всем без исключения. В пять лет он

заговорил о дефиците внимания к нему, гениальному. В шесть - о том, что будто бы

он послан на Землю с планеты какого-то дикого созвездия. Он говорил папию, что

видит его насквозь, особенно ему не нравилась печень папия, впрочем, как и

печень автора. Он обидно обзывал нас алкашами за любовь к безвинному пиву,

предрекал ужасы в старости. Он вставал в позу Цезаря и орал: "Я вижу ваше

будущее! Да! Да!.. О, несчастные, ничтожные журналистишки!.. Вы будете делать

себе в штаны и при этом еще радоваться!" В семь лет он стал писать что-то в

столбик, и под давлением папия сознался, что дописывает за Пушкина десятую главу

"Евгения Онегина". В десять он утихомирился на время, поскольку безнадежно

влюбился во внучку олигарха Б. В одиннадцать он ее разлюбил, и вскоре был

замечен папием при выдавливании прыщей в ванной.

"Чем ты тут занимаешься?", - поразился папий, осматривая заклеенную

пластырями мордашку сына.

"Пытаюсь улучшить свой имидж, - сказал юный П. - Ведь с такой рожей меня

точно в Кембридж не возьмут? Вот что значит, дурная наследственность!"

"Так ты полагаешь, это из-за нас с мамой?"

"Успокойся. Это из-за еды".

Далее юный П. пустился в пространные размышления о диете древних египтян, о

кухне стоиков и первых вегетарианцах Двуречья. После чего стал есть только мясо.

 

 

Так вот, покончив с кусочками ветчины, которые он виртуозно вылавливал из

омлетной каши, юный П. удалился к себе, чтобы в законном уединении насладиться

"Историей римского права". А мы стали думать о том, чем бы его еще накормить.

Многолетняя дружба старшего Патефонтова с автором была омрачена лишь однажды.

Папий считал, что карась "любит жариться в сметане", а автор, напротив -

"тушиться в сметане", что стало поводом для их перепалки в центральной прессе.

- Ты только посмотри на этого отрока, - жаловался папий автору. - На мой

взгляд он состоит только из очков и кроссовок. Все.

- А ты еще беспокоился, что его могут забрить в вооруженные силы армии!

- Ну, уж, слава богу, - отвечал папий. - Никаких зассанных простыней, никаких

взяток военкому. Такого даже в партизаны не возьмут.

- Еще немного, - сказал автор, - и мы будем вынуждены кормить этого

голодающего Поволжья питательной смесью через трубку.

- Verba magistri! - Раздался голос юного П. со второго этажа. - Слова

учителя!

Папий снял тапок и запустил его в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.

После этого террористического акта автор и поделился мыслью написать

кулинарную балладу о юном П. и хоть немного заработать. А на гонорар хорошенько

гульнуть.

- Даже не думай, - искренне возразил папий. - Он немедленно примажется к тебе

как соавтор. А если и нет, то взломает твой, наверняка примитивный, пароль,

скопирует файлы и соберет пресс-конференцию. Затем он подаст на тебя в суд за

оскорбление чести и достоинства... Но самое главное, и я почти уверен, после

этого он вообще перестанет что-либо есть.

В эту минуту на лестнице появился юный П., сверкая драконьими глазками из-под

очков.

- Умники! С этой минуты я с вами в состоянии войны!

- Я же тебе говорил, - огорчился папий. - А ведь это только начало.

Пути к отступлению оказались отрезаны. Автор поплелся к своему компьютеру,

задумался и в диком огорчении сердца написал эти строки.

Больше ничего так и не написалось.