И.Г., лучшему системному программисту
"Microsoft", с любовью.
"Ходит, бродит Бармалей, ловит глупых деток.
Я сегодня дурачок. Я не ел котлеток".
Вот какой агитацией пытались заставить автора этой правдивой истории глотать
морковь с манной кашей пяти лет от роду. Автор ерзал на коленях у деда, пыхтел и
мошенничал, пытался выплюнуть адскую смесь, но все-таки ел. Дедушка, с
серебряной ложкой наперевес, успевал при этом еще спросить: "Как будет морковь
по-немецки?.. А по-французски?.. А по-польски?.."
Автор горько плакал.
Когда автор стал взрослым, он уже ел, как все нормальные люди и даже сгоряча
написал кулинарную сказку, которую посвятил маленьким обжоркам. Эдуард
Николаевич Успенский отказался ее издавать в своем "Самоваре", но зато придумал
название - "Где растут макароны".
При написании этой сказки автор еще не был знаком с мальчиком Патефонтовым.
Если бы автор своевременно встретил мальчика Патефонтова, он бы не стал
заниматься глупостями и воображать, что дети готовы жрать все подряд. Это было
весьма опрометчивое предположение. Однако ненавистью к любому блюду, которое
ставили перед ним на стол, юный П. повергал окружающих в изумление.
И в самом деле! Видели ли вы когда-нибудь ребенка, который строит козью морду
не то чтобы при виде каких-нибудь макарон по-флотски! Но в присутствии пломбира
с земляникой?!.. Фруктового торта с киви и марципанами?!.. Орехового суфле с
кремом а-ля-Монпелье из свежих сливок и малинового сиропа?!.
Идея увековечить приключения этого маленького пищененавистника родилась у
автора в одно замечательное утро на дачной террасе, когда двое взрослых мужчин
убеждали юного П., что даже негры завтракают омлетом с беконом.
- За негров ответите! - защищался юный П. - Не негры, а афроамериканцы! Будь
вы в Штатах, вас бы засудили, как последних долбанных кроликов!
В этом месте отец мальчика, Патефонтов-старший, не выдержав, треснул чадо по
затылку со словами:
- Ну, ты, недопёсок! Давай, жри омлет, а то сам знаешь, что будет!
- Яйца содержат холестерин, - парировал юный П. - Вы оба хотите, чтобы меня
разбил инсульт?
- Я утоплю твой ноутбук в ванной, - пригрозил отец.
- А я Биллу Гейтсу пожалуюсь! Напишу, что ты препятствуешь продвижению
продуктов "Майкрософт" на русском рынке!
Отец неторопливо расстегивал ремень.
- Ладно, папий, - маневрировал юный П., косясь на пряжку. - Можно я только
ветчину съем?
Мы аплодировали.
Юный П., по свидетельству папия, появился на свет молча. Очевидно, после
пережитого у него просто не было слов. Акушерка схватила его за ножки, хлопнула
по упитанному заду, как это принято у акушерок, и сказала младенцу:
- Ну-ка, малыш, покажи голосок!
Мама юного П., которая по вполне объяснимым причинам присутствовала при этой
сцене, была готова биться об заклад, что мальчик злобно показал язык.
- Не хочу вас огорчать, - сказал врач, - но, похоже, ребенок глухонемой.
- Сам ты глухонемой! - рявкнул юный П. - Младенец Иисус тоже молчал и
улыбался!
Когда медсестра привезла мальчика Патефонтова в палату на специальном
транспортном средстве для перевозки младенцев, мать не почувствовала энтузиазма.
- А вот, сынуля, сейчас мы будем кушать, - сказала мать, вывалив немалую
грудь.
Юный П. выразительно посмотрел на грудь, потом на медсестру, как бы давая
понять, что ей-то уж тут больше делать нечего, а затем снова на мать - глазами
полными страдания. Сестра удалилась, и через несколько минут из палаты донесся
дикий крик мамы Патефонтовой.
- Этот бандит укусил меня!
- Не может быть, - поразилась медсестра, - у него еще нет зубов!
- Более того, - сказала мама, - он заявил, что мое молоко недостаточной
жирности, в нем не хватает витаминов, и поэтому он может вырасти дебилом.
Однако юный П. вырос "ребенком индиго". О детях индиго он прочитал в какой-то
английской книжке, после чего принялся хамить всем без исключения. В пять лет он
заговорил о дефиците внимания к нему, гениальному. В шесть - о том, что будто бы
он послан на Землю с планеты какого-то дикого созвездия. Он говорил папию, что
видит его насквозь, особенно ему не нравилась печень папия, впрочем, как и
печень автора. Он обидно обзывал нас алкашами за любовь к безвинному пиву,
предрекал ужасы в старости. Он вставал в позу Цезаря и орал: "Я вижу ваше
будущее! Да! Да!.. О, несчастные, ничтожные журналистишки!.. Вы будете делать
себе в штаны и при этом еще радоваться!" В семь лет он стал писать что-то в
столбик, и под давлением папия сознался, что дописывает за Пушкина десятую главу
"Евгения Онегина". В десять он утихомирился на время, поскольку безнадежно
влюбился во внучку олигарха Б. В одиннадцать он ее разлюбил, и вскоре был
замечен папием при выдавливании прыщей в ванной.
"Чем ты тут занимаешься?", - поразился папий, осматривая заклеенную
пластырями мордашку сына.
"Пытаюсь улучшить свой имидж, - сказал юный П. - Ведь с такой рожей меня
точно в Кембридж не возьмут? Вот что значит, дурная наследственность!"
"Так ты полагаешь, это из-за нас с мамой?"
"Успокойся. Это из-за еды".
Далее юный П. пустился в пространные размышления о диете древних египтян, о
кухне стоиков и первых вегетарианцах Двуречья. После чего стал есть только мясо.
Так вот, покончив с кусочками ветчины, которые он виртуозно вылавливал из
омлетной каши, юный П. удалился к себе, чтобы в законном уединении насладиться
"Историей римского права". А мы стали думать о том, чем бы его еще накормить.
Многолетняя дружба старшего Патефонтова с автором была омрачена лишь однажды.
Папий считал, что карась "любит жариться в сметане", а автор, напротив -
"тушиться в сметане", что стало поводом для их перепалки в центральной прессе.
- Ты только посмотри на этого отрока, - жаловался папий автору. - На мой
взгляд он состоит только из очков и кроссовок. Все.
- А ты еще беспокоился, что его могут забрить в вооруженные силы армии!
- Ну, уж, слава богу, - отвечал папий. - Никаких зассанных простыней, никаких
взяток военкому. Такого даже в партизаны не возьмут.
- Еще немного, - сказал автор, - и мы будем вынуждены кормить этого
голодающего Поволжья питательной смесью через трубку.
- Verba magistri! - Раздался голос юного П. со второго этажа. - Слова
учителя!
Папий снял тапок и запустил его в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.
После этого террористического акта автор и поделился мыслью написать
кулинарную балладу о юном П. и хоть немного заработать. А на гонорар хорошенько
гульнуть.
- Даже не думай, - искренне возразил папий. - Он немедленно примажется к тебе
как соавтор. А если и нет, то взломает твой, наверняка примитивный, пароль,
скопирует файлы и соберет пресс-конференцию. Затем он подаст на тебя в суд за
оскорбление чести и достоинства... Но самое главное, и я почти уверен, после
этого он вообще перестанет что-либо есть.
В эту минуту на лестнице появился юный П., сверкая драконьими глазками из-под
очков.
- Умники! С этой минуты я с вами в состоянии войны!
- Я же тебе говорил, - огорчился папий. - А ведь это только начало.
Пути к отступлению оказались отрезаны. Автор поплелся к своему компьютеру,
задумался и в диком огорчении сердца написал эти строки.
Больше ничего так и не написалось.
|
|