Черта, отделяющая один мир от другого, день ото дня становится всё тоньше, всё незаметнее, и с каждым разом становится всё труднее заставлять себя переступить её...

Поначалу это казалось забавным, ни к чему не обязывающим приключением: сбежать туда на время и поиграть в таинственного, одинокого и чертовски опасного зверя... После жизнь обычно становилось гораздо более терпимой – ведь всегда можно было успокоить себя мыслью, что вот он - потайной, известный лишь мне лаз... Поначалу всё обстояло именно так...

Кто бы мог предположить, что спасительному Рубежу суждено будет стать лезвием бритвы, и что безопасное и укромное «там» обернётся гораздо более реальным кошмаром, чем тривиальное, наскучившее и напоминающее вездесущую и уже порядком осточертевшую тень - «здесь»...

Более изощрённую пытку сложно себе вообразить: с каждой попыткой бегства карта Мира-за-Рубежом становилась всё сложнее, раз к разу она дополнялась новыми Правилами, обязанностями и требованиями... Ожившей и освободившейся от ненавистных пут марионетке суждено было познать все «прелести» сознательного и бытия... Долгожданные самостоятельность и независимость украсили нежную кожу незаживающими рубцами, вновь и вновь обжигающими память: «Помни! Миссия должна быть исполнена... Помни об этом!...»

Возможно, проворно миновав Рубеж впервые, я просто не обратила внимания на надпись, изувечившую гранитную плиту, отделяющую «там» от «здесь»... Лишь много позже бросилось мне в глаза переплетение древних рун, гласившее:

 

«Да не вернётся назад, не изведавший Лабиринта...

Да будет обречён на вечные скитания между Мирами посчитавший один из них - лучшим...

Да будет вознаграждён миссией Носителя тот, кто сумеет увидеть происходящее там и поведать об этом, вернувшись назад...»

 

Слова эти по сей день мерцают во мгле Перехода и призваны напоминать о его истинном назначении... Однако, увы – попавшему туда впервые не до них - после же надпись эта не имеет значения, ибо изменить что-либо уже невозможно...

 

Я никогда не возьму на себя смелость, счесть посланный мне Дар невыполнимой миссией, или же проклятьем, изувечившим линию моей жизни... Ни единому слову ропота не сорваться с моих губ... ибо это не подобает Носительнице...

Порой я оглядываюсь назад и – хоть мне и не дано повернуть ход событий вспядь и вернуться в исходную точку Лабиринта – я могу видеть то, чего я лишена теперь...

С того момента, как мне стало ясно, что игра закончилась, и начался Путь, я также осознала, что отныне мне не у кого будет спрашивать совета, некому будет следовать и повиноваться...

Заманчивый аромат долгожданной свободы и отвоёванной назависимости приобрёл новый, неизведанный оттенок: то был привкус ответственности...

Разница заключалась в том, что теперь укромное «там» не служило мне убежищем от всяческих неудач «здесь» – скорее они преображались в препятствия, которые необходимо было преодолевать. Отныне мне не было дозволено убегать – я получила доступ к Рубежу, с тем, чтобы раз за разом возвращаться, сохраняя в сердце опыт, приобретённый «там» и использовать его по возвращении, тем самым признавая свою принадлежность к Носителям.

Лишь постепенно становилось мне ясно, насколько серьёзна и полна сложнейших заданий моя миссия, сколько выдержки, терпения, проницательности и силы потребуется мне для моей новой роли.

Отныне Рубеж перестал быть моей тайной, - ещё не став видимым и доступным для всех, он непрерывно напоминал мне о том, что ни одна ничтожнейшая частичка Знания не должна быть утеряна...

 

Шаг за шагом, ступень за ступенью, суждено мне было познавать оба мира – учиться видеть и учиться воплощать увиденное – вот те основы, которые я должна была освоить.

Пересекая Рубеж и ступая туда я отправлялась на поиски Пути, училась ориентироваться и применять полученные ранее знания, училась идти вперёд и отступать, училась побеждать и терпеть поражения – ибо всё это неразрывно переплетено в единую сеть закономерностей.

Возвращаясь назад, мне надлежало начинать всё заново, свято храня в сердце впечатления оттуда – скитаться в поисках возможностей воплотить приобретённые знания. Я должна была быть готова к тому, что мои знания не будут приняты с должным пониманием их необходимости. Я должна была вновь отправляться на поиски – по эту сторону Рубежа...

Труднее всего давалось мне осознание того, что мои знания о мире, в котором я жила до того, мало пригодны для исполнения доверенной мне миссии: я не могла использовать свой прежний опыт, он неминуемо терял свою ценность, и мне приходилось начинать заново. Несомненно, опыт, приобретённый там, был намного более значителен и полезен для меня теперь, но, тем не менее, мучительно тяжело было осознавать, что моё «я» также претерпевало изменения, впитывая в себя драгоценные частицы Знания оттуда. Именно поэтому пребывание здесь становилось порой невыносимой пыткой – так как, имея теперь воможность видеть оба Мира, я всё чаще ощущала себя чужой в моём родном, постепенно отдаляющимся от меня, не признавая меня своей полноправной обитательницей.

 

Я знала и ранее о том, что мне предстоит путь без сопровождающих и помощников, без провожатых и защитников: моя миссия подразумевала одиночество, ясность ума, хладнокровие и железную выдержку.

Одним из самых тяжёлых испытаний оказался не сам Путь, но осознание непринадлежности ни к одному из вверенных мне Миров – осознание собственной миссии, обрекавшей меня на особую, невыразимо важную, но почти невыносимую роль Носительницы...

Возможно, образ Волчицы был отождествлён с моей миссией ранее – роль эта была избрана не мной, не я вольна была выбирать зверя, у которого я могла бы черпать энергию на протяжении моего пути.

Волчица-Оборотень... Пугающе-далёкий взгляд и оскал, способный остановить любого, осмелившегося встать на моём пути... Жёсткая шерсть цвета воронёной стали, служащая маскировкой... Тоскливый вой, раздирающий в клочья полупрозрачный воздух лунными ночами, напоминая о том, что Волчица хранит ещё воспоминания о мягком и уязвимом человеческом детёныше, ещё понятия не имевшем о своей Миссии...