Уже двадцать минут группа сидела в унылом ожидании. Ровно пять минут назад вышло время, которое по уставу университета студенты обязаны покорно ждать преподавателя после звонка, ибо преподаватели тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо. В том числе и опоздания.

Еще бы год назад Макс, а вместе с ним и добрая половина его одногруппников несказанно обрадовались бы этому факту проявления солидарности профессора Надькина со всем человечеством. Но уже был конец четвертого курса, время, когда знания действительно приобретают вес знаний и когда все уже побывали на практиках и оценили свои возможности, выяснив, к своему ужасу, что еще учиться и учиться и что три года потеряны безвозвратно.

Еще одно обстоятельство ввергало в уныние тридцать будущих служителей Фемиды. Пара Надькина стояла в середине расписания, и в случае неявки профессора, а все шло к тому, придется два часа где-то болтаться. Если бы его предмет был последний, куда бы еще не шло, а то третий, да после него еще два. В общем, так и сидели, каждый про себя проклиная старичка Надькина, вспоминая, какие номера он выкидывал на младших курсах, игнорируя, время от времени, первые пары, когда сквозь мороз и пургу весь курс приходил к полдевятому... и к девяти уже засыпал на партах, и как по пять раз, ходили сдавать ему экзамены, как сдавали ему зачеты в восемь вечера 31 декабря, за что и окрестили его «железным Феликсом», а позднее «Энерджайзером».

Постепенно аудиторию начали покидать смирившиеся с судьбой. Надежды Макса на то, что лекция все - таки состоится, таяли вместе с тем, как пустела аудитория. Дальше сидеть было уже глупо. Манерно вздохнув, он взял со стола папку и вышел.

* * *

За парадной дверью главного корпуса благоухала весна. Уже распустились первые почки в университетской роще, и все дышало жизнью. Макс с удовольствием шел по аллее, с наслаждением жмурясь от солнца.

«Ладно, бог с ним с этим Надькиным. Жизнь прекрасна. В такую погоду грех учиться! Плохо вот, что в середине дня его пара, так бы на работу раньше приехал», — думал Макс, не спеша бредя по роще, и с усмешкой поглядывал на студенточек, которые шли ему навстречу и не сводили с него глаз. Он уже к этому привык. Уж слишком часто ему говорили, что он красив. Ну так уж случилось.

Макс, точнее Максар Атаев, закончив школу с золотой медалью, приехал поступать в университет. На отлично сдал все экзамены и стал студентом юрфака. С первых же дней учебы, не пропуская студенческих пирушек, Макс начал удивлять преподавателей не только знаниями и усердием, но и своей фанатичной преданностью праву. Уже после первой сессии преподаватели факультета с гордостью говорили друг другу: «У меня сейчас есть студент из Бурятии, так он...». А все было проще, парень просто хотел стать юристом и четко знал, куда шел. На втором курсе его пригласили работать в небольшую частную фирму, а к концу четвертого он уже возглавлял отдел крупной юридической структуры. По большому счету, университет для него уже не имел того эпохального значения, как на младших курсах. Более того, сейчас он даже где-то мешал, так как «серые людишки, правящие миром» свои дела решают с утра, а в это время, как правило, были лекции, и приходилось пропускать занятия, что было так для него не характерно. К тому же некоторые предметы он уже перерос, так как имел постоянную практику. В целом, в этом городе для него все сложилось удачно, не считая дерзкой выходки профессора Надькина.

«Меня, занятого человека, заставлять так бездарно проводить время!?» — ухмыляясь, думал Макс, по-прежнему радуясь солнцу и весне.

— Максар! — услышал он за спиной.

Так «исторически сложилось», что с первого дня все почему-то стали называть его не Максаром, как семнадцать лет было до того, а Максом. Впрочем, он не протестовал, и это имя так за ним и закрепилось. Иногда при новых знакомствах или в компаниях, чтобы никому ничего не объяснять, он представлялся как Макс, и только близкие друзья называли его полное имя.

— Никита?! Привет!

С именем Никиты тоже произошла метаморфоза. Кроме как Ник, его никто иначе не звал. Впрочем, он уже и сам забыл, что он Никита, и совсем не оригинальное, но краткое Ник его вполне устраивало.

— Давненько, давненько, старина, я тебя не видел! — приговаривал Никита, обнимая борцовские плечи и торс Макса.

— Да уж! – улыбаясь выдохнул Макс и дружески похлопал рукой по спине бывшего одногруппника.

— Ну, что? Как дела, рассказывай!

— Да все так же.

— А-а, все богатеешь, у людей честно заработанные деньги отнимаешь?

— Ты тоже, как что скажешь...

— Слушай! — не дал договорить Максу Ник. — Ты сейчас что делаешь?

— До четырнадцати сорока пяти ничего, — нехотя сказал Макс, вновь вспомнив о Надькине.

— Пары поди нет... Профессор Надькин? — язвя предположил самое невероятное Ник.

— Так точно, товарищ бывший сержант, — тоже улыбаясь, ответил Макс.

Когда-то они вместе поступили на юрфак. Когда-то вместе делили все прелести студенческой жизни и старой общаги. А потом была первая сессия, и Ник завалил все, что можно было. Его философия была проста - жизнь прекрасна в процессе. Макс же утверждал и всем своим образом жизни доказывал, что важнее результат. Ту сессию Ник почти сдал. Остался лишь профессор Надькин. Только на его экзамен Ник так и не пришел, как сказал потом Максу - проспал. А профессор Надькин за такую выходку вообще отказался принимать. После разбора полетов в деканате Ник благополучно загремел в армию. Попал в морскую пехоту. Отслужил, но не поменял своей философии и от жизни по-прежнему брал все, что она ему предлагала. После армии поступил в институт культуры, связался с музыкантами и художниками и в этом себя нашел. Стал писать неплохие песни и с помощью знакомых художников оформлял альбомы, плакаты и концерты своих друзей-музыкантов. Не изменяя традициям, все так же был редкий гость на лекциях, что не мешало ему быть популярным в различных тусовках.

— Это ты хорошо сказал, — ухмыльнулся Ник. — Только четче! Четче рапорт, солдат, — радуясь случайной встрече, пошутил он.

— Все еще не забыл? — намекая на армию, спросил Макс, с ужасом предполагая, чего пришлось повидать и хлебнуть этому всегда веселому, неунывающему, ныне длинноволосому парню.

— Такое забудешь... — но Нику уже давно надоело играть в дембеля, и он сменил тему:

— Может, в парк и по пиву?! Как в старые добрые времена!?

— В старые добрые времена у меня не было машины, — виновато улыбаясь, мягко извинился Макс.

— Ну ладно, я буду пить, ты закусывай... Пойдем хоть просто посидим! — предложил Ник, подумав, что у вечно занятого Макса, как всегда, нет даже пяти минут.

— Пойдем, пойдем, — быстро согласился Макс, вспомнив, как обижался Ник на его постоянные отказы. А что он мог поделать? Ведь первым делом - самолеты!

 

* * *

В парке все, до последнего листочка, под гомон играющей детворы и непринужденно беседующих молодых мамаш, набирало силу, которой так щедро одаривает все живое весна.

Почти все скамейки и беседки были заняты. Проходя мимо них и слушая нескончаемые истории Ника о его приключениях и его друзей, Макс поглядывал, куда бы им можно было присесть.

— Этого не может быть! — вдруг зачарованно прошептал он.

— Ты чего? — всерьез удивившись, спросил Ник, в то время как Макс смотрел в одном направлении. Поймав его взгляд, он посмотрел туда же.

- А-а, девочки? - отхлебнув из бутылки пива, тоном циника и сердцееда объяснил для себя Ник поведение Макса.

В десяти метрах от них сидели девушки, две богини: Афина и Афродита. Одна была с черными как смоль длинными прямыми волосами, прекрасно сложенным телом и остреньким носиком на не менее прекрасном личике. Вторая девушка была вылитая Мэрилин Монро. Разрез глаз, полнота губ, цвет волос и даже прическа — все было как у голливудской звезды.

Именно с этим представлением о женской красоте Макс ложился и просыпался каждый день. Этот образ был мечтой всей юности. И вот он сидел в десяти шагах от него.

— По-моему я знаю, куда мы сядем, — приходя в себя, сказал Макс и, направился к скамейке, где сидели ослепительные девушки. Брюнетка сидела с краю, а блондинка возле нее. Остальная часть скамейки была свободна. Туда они и сели. Девушки проводили их глазами. В особенности Макса. Ник конечно тоже выглядел ничего, но на фоне строгого костюма Макса, дорогих запонок и модной папки в руке он смотрелся бледно. К тому же, если бы Макс был девушкой, то с его внешностью его бы все называли восточной красавицей. Когда они садились, Макс заметил, как блондинка повела бровью в его сторону, а брюнетка одобряюще незаметно кивнула.

— Какие мальчишки! — очень сладко, с восторгом, сказала брюнетка. Блондинка ослепительно им улыбнулась.

— Какие девчонки! — с неменьшим восторгом нашелся Ник.

Макс повернулся к блондинке, улыбкой ответил на ее улыбку и хотел было уже с ней заговорить, но тут посередине скамейки сел парень внушительных размеров лет тридцати, дорого, но безвкусно одетый и слегка выпивший. Ослепительная блондинка повернулась к своей подружке. Макс тоже решил на время отложить дипломатические переговоры и сидел, думая, с чего начнет разговор, и если все пройдет гладко, куда он ее вечером пригласит, а там... Но он не стал разгоняться в своих планах на всю оставшуюся жизнь, так как его мечта сидела в метре от него, а он еще с ней не познакомился.

Подсевший парень огляделся. С интересом посмотрел на молодых людей и без интереса на девушек. Затем, не меняя скучной гримасы на своем лице, он как бы с нежеланием погладил блондинку по ее красивым волосам и по-свойски приобнял.

Макс все это видел и опешил от неописуемого хамства и своей ярости.

Девушка движением плеча откинула его руку и сдержанно, но гневно сказала:

— Я не люблю, когда со мной так обращаются.

Парень нагло ухмыльнулся и погладил ее по шее и по ее пышной груди.

Это был предел. Макс вскочил и, еле сдерживая себя, чтобы не броситься на гориллу, в гневе крикнул:

— Эй! Убери от нее руки!

— Я с тобой позже разберусь, — спокойно ответил Максу шкаф и снова посмотрел на девушку. Его рука опять потянулась, но Макс его опередил.

— Тебя что, манерам не учили? — крепко сжав его запястье, жестко сказал он.

— Не надо, парни, — сдержанно сказала блондинка, и, поднявшись, девушки пошли по аллее.

«Вот скотина. Из-за этого ублюдка, где я теперь ее буду искать?» — подумал Макс и отбросил с презрением его руку.

— Эй, сосунок, — попытался было что-то сказать верзила, но тут уже встал Ник.

— Слушай, мужик... Если ты хочешь проблем, то мы тебе их устроим, — сжимая зубы, процедил бывший морпех.

Вспомнив несколько армейских историй Ника, Максар понял, что кровопролития не избежать, и вдохнул побольше воздуха.

Окинув взглядом двух почти разъяренных парней, грубиян не стушевался, а с улыбкой поднял руки вверх и сказал:

— Нет, нет, мальчики, сдаюсь. Никаких проблем. Садитесь, отдыхайте.

Макс выдохнул и с тоской глянул в конец аллеи. Вдалеке удалялись две прекрасные фигуры. Он еще раз посмотрел на смутьяна, а затем снова в конец аллеи. Девушек уже не было.

«Ушли», — обреченно подумал он и спокойно сел на скамейку.

Ник все это вообще не принял близко к сердцу и как ни в чем не бывало, начал снова что-то весело рассказывать.

Макс краем уха слушал Ника, а про себя убивался, что может, это и была та самая половинка, которую он столько уже ищет. Не давало ему покоя и то, что пока он возился с этой гориллой, великолепная блондинка, его хрустальная мечта, ушла, а он даже не попытался ее догнать.

— Наверняка они студентки, а в городе столько вузов... Вот где ее теперь искать? — все убивался он.

Тем временем к скамейке подошел еще один парень. Угрюмо посмотрел на Макса с Ником и без дипломатических подъездов напрямую обратился к их соседу:

— Ко мне тут поступила информация, что ты мою рабочую девочку обидел?

Дальше парень заговорил тише, но Макс уже его не слушал.

« Не может быть... — ошарашенно думал он. — Они ведь такие красавицы!?». Он посмотрел на Ника. От удивления тот даже открыл рот. Даже этот повидавший виды парень был удивлен.

Между тем, оба незнакомца встали и куда-то пошли, видимо, разбираться.

— Вот это да!? А ты за нее чуть на мокруху не пошел, — участливо сказал Ник.

Еще немного они посидели молча. Каждый пытался осмыслить то, что произошло.

На выходе из парка на пустой скамейке они вновь увидели девушек. Невдалеке стояла машина, откуда за ними наблюдал их «менеджер».

— Мальчишки! — сладко улыбнулась им блондинка, а брюнетка, изысканно облизнула на губах свою свежую помаду.

Ник им что-то сказал, а Макс, даже не посмотрел в их сторону. Теперь выходка профессора Надькина казалась детской невинной шалостью.

— А знаешь что, Никит, бог с ними и с машиной, и с университетом... Пойдем в ресторан водки выпьем, я угощаю.

— И то правильно, — обрадовался Ник и как ни в чем не бывало, воодушевленно, начал рассказывать очередную из своих нескончаемых историй.

 

1997