Она стояла в круге света от уличного фонаря и смотрела вверх. Снег шел крупными хлопьями и, кружась, плавно опускался на лицо, шею и плечи хрупкой фигурки в коротком пальто. Медленно таял на ресницах, бережно покрывал голову белым венцом и ласково касался лица, чтобы раствориться в дорожках солёной влаги. Он как мог старался утешить ту, что так любила смотреть на его величественное падение.

А она была благодарна ему за это полузабытое, невероятное, фантастическое ощущение полета. Она не видела летящего в лицо снега, не ощущала его холодного касания, не слышала такого привычного шума города. Только полёт сквозь бесконечную черноту космоса мимо мириадов звёзд, летящих навстречу. Полёт к чему-то далёкому и недостижимому, но такому тёплому и желанному, как этот мягкий свет фонаря, что в одиночку силится разогнать темноту раннего зимнего утра. Полёт сквозь мрак и холод. К мечте. К радости. К абсолютному счастью.

Она стояла, не шевелясь, лишь изредка моргая, боясь спугнуть это дивное ощущение. Порой налетал ветер, и ей казалось, что она летит быстрее, что ещё немного, ещё совсем чуть-чуть, и она достигнет своей цели. Она долетит! Туда, где наполнится смыслом каждый её поступок, каждая ошибка, каждая обида и каждое прощание. Ещё вот-вот и наступит тот самый момент просветления, который так любят писатели и сценаристы всех мастей. Но пока... Пока был полёт. И это было прекрасно.

Фонарь минул и погас, чтобы спустя мгновение разгореться снова. Но это краткого мгновения оказалась достаточно.

Наваждение спало. Девушка встряхнула головой, рассеянно вытерла мокрое от слёз лицо и с удивлением воззрилась на чёрные разводы на тыльной стороне ладони. «Мамочки! На кого же я сейчас похожа!» - пронеслось в завороженной причудливым танцем снежинок голове. «Нужно привести себя в порядок». Пальцы заледенели и не слушались, замок на сумке никак не хотел поддаваться. Она подышала на руки, приплясывая поочерёдно то на одной, то на другой ноге. «Сколько же я вот так простояла?» Снег по-прежнему падал на мостовую, устилая её пушистым белым ковром. «А ведь когда я остановилась у фонаря, он только-только начинался…» – задумчиво отметила та, что пронзала вселенную ещё минуту назад. Наконец, ей удалось открыть строптивую сумку и достать телефон. Не для того, чтобы посмотреться в него как в зеркало, и даже не для того, чтобы узнать сколько она простояла вот так, с непокрытой головой и без перчаток уставившись в тусклый глаз фонаря. Ей вдруг захотелось позвонить ему. Нет, Ему! И рассказать обо всём, что с ней произошло этим утром. Неважно, что они поссорились, неважно, что расстались, не важно что наговорили друг другу в последнюю их встречу. Сколько времени прошло с тех пор – всё это так неважно сейчас. Она едва не выронила телефон, когда он завибрировал в руке. Зазвучала мелодия, Его мелодия! Внезапно у неё закружилась голова, и она осторожно присела на краешек заснеженной скамейки. Этого не может быть!

- Алло! - голос дрожал. Она прочистила горло и сказала твёрже. - Слушаю.

- Привет, Кристиш!

Этот голос! Слезы хлынули рекой. Она закусила губу, чтобы не разреветься в трубку.

- Подожди, Кристиш, пожалуйста, выслушай меня! - голос на том конце несуществующего провода дрожал ещё сильнее. - Мы... Я... Мне очень плохо без тебя.

Девушка на заснеженной скамейке, названная Кристиной молчала. Она просто не могла произнести ни слова, боясь разрыдаться.

- Я думал, что всё уже прошло. Думал, что это правильно, что мы расстались. Ведь мы такие разные. И так часто ссорились в последнее время. Не знаю, зачем я это тебе сейчас говорю, но... - он тяжело вздохнул и продолжил. - Но иначе я просто не могу! Знаешь, я сегодня смотрел на снег и рыдал, как... как девчонка. Вспомнил, как мы любили любоваться им вместе. Ты и я. Помнишь? В общаге, на подоконнике? А потом из окна нашей квартиры? Как мы тогда собой гордились! Помнишь? Ну и конечно тогда, в самый первый раз, на скамейке, под фонарём...

Она не выдержала и завыла. Отчаянно, пронзительно, самозабвенно. Вцепившись в волосы свободной рукой, и запрокинув голову, она рыдала и смеялась в холодное зимнее небо...

Голос в трубке что-то обеспокоенно бубнил и вроде бы спрашивал что с ней, твердил, что любит, и готов мчаться за ней хоть на край света, пусть только скажет где она...

Она опустила голову, несколько раз глубоко вздохнула и успокоилась. Теперь всё будет хорошо.

Не отнимая телефон от лица, девушка медленно поднялась, окинула долгим взглядом скамейку и фонарь, улыбнулась и пошла в сторону остановки. А снег повалил ещё сильнее. Он не хотел пропустить её ответ тому, кто едва не потерял его любимицу. И он дождался: «Глупыш ты мой! Не надо никуда ехать. Я уже в пути». И чуть позже и немного тише: «Я тоже очень тебя люблю!»

После этих слов фонарь ещё раз заговорщицки минул и погас. На этот раз окончательно.

Снег шел весь день, до самой поздней ночи. Вечером у окна в маленькой однушке стояли в обнимку двое. Он и она. И смотрели на снег, мысленно благодаря его за воссоединение. Эти двое у окна не догадывались, что он знает о них намного больше, чем они сами. Ведь две недели назад их прочно связала новая жизнь, о которой им только предстоит узнать. Узнать очень скоро. Именно в этот холодный ненастный вечер. Когда за окном идёт снег.