Глава 2.

В поместье Ромерт-Холс.

 

Беседа с другом сокращает путь, а рука друга делает его безопаснее.

Пол Уильям Андерсон

 

Чарльз

Чарльз Хоркинстон, вы должны выслушать меня! — причитал красный маг Вейн. — Скоро разразится война, а мы уходим! Народ, только что поднявшийся для восстания, требует поддержки… Он может осечься, проиграть в первой же битве. И тогда нам придётся начинать всё сначала…

— Я понимаю, Вейн, — успокоил я, — ты беспокоишься за народ и его судьбу. Но, надеюсь, ты понимаешь, что без этих артефактов наша работа пойдёт насмарку! Если мы не заполучим этот меч — мы не сможем сразить дьявола! Авагаста, будь проклято это имя, и гнить ему в пучине Смерти. А не имей я доспехов моего отца, то гореть мне адским пламенем, пущенным из глотки дракона. Нет… Вейн… Мы должны идти дальше… Останавливаться на полпути нельзя.

Вейн опустил взгляд и промолчал. Он спрятал глаза под капюшон своего красного плаща.

Я поглядел на карту, поглаживая по привычке усы, чёрные, как вороново крыло. Такие же у меня и волосы, средние по длине, растрёпанные. Я, конечно, причёсываюсь и довольно часто, но в походе не всегда удаётся. Поэтому прикрываю голову капитанской треуголкой с красным пером сбоку.

Ладно, пора выступать. Поверх крестьянской рубахи я накинул кожаную жилетку, которая надёжно защищает тело от стрел. А сверху и чёрную шинель, больше похожую на офицерский кафтан с заклёпками, золотыми галунами, и тесьмами. Я также взял свою трость и меч за спину, кинжал за пазуху и, конечно, пистолет, что встроен прямо в нарукавник — удобная вещь.

Вышел — красота, но мороз. Поместье Ромерт-Холс слегка заметало снежком. Солнце закрыла белая пелена. Только один свет проникал откуда-то. Из деревянного коттеджа роялиста Ромерта Младшего вышел Жорин, весь в крови.

— Долго возился с этим червём Ромертом, но теперь он нам мешать не будет, — и показывает окровавленный молот.

Жорин вообще-то человек добрый, великодушный. Но за революцию готов резать и плющить сколько угодно роялистов. Это мне в нём и нравится — верен своему делу, а главное — мне. Всё для меня сделает.

Он человек большого роста, мускулистый. Одет в пластинчатые доспехи, изготовленные самим Шором из Ларвина. Шлема не носит — у него и так, как он говорит, лоб стальной. За спиной у нашего Жорина мощная кувалда. За поясом два револьвера, за спиной четыре штуцера[1] — всё сконструировал для него я. Вообще всё огнестрельное оружие по всему Эвилану относят к моему имени. Я — создатель, и поэтому за мою голову драконы отдадут около ста тысяч серебряников, то есть сто золотых. Как за предводителя восстания, за меня дадут ещё пятьсот золотых. Как за преступника и террориста, разграбившего город Иарт в Даргарте, как за диверсанта, устроившего пороховое шоу в Лайриме, и как за наёмного убийцу, кем я недавно работал, устранившего десять зажравшихся представителей светской власти (из роялистов, понятно), за меня дадут ещё двести золотых. И за захват города Вин, моя голова заслуживает ещё двести тысяч серебряников. Итого: один миллион серебряных монет! Вот почему я держусь даже от своих «красных платков» подальше. Доверяю только лишь Вейну и Жорину.

— Подожди! — побеспокоился я, — прежде чем ты его тюкнул, он тебе про письма что-нибудь рассказал?

— Конечно! — признался Жорин, — Он мне и про письма, и про того типа, которому он их продал… Работорговец чертов! Ты представляешь, у него было триста рабов! Этот Ромерт — страшная падаль, ещё год назад он в Лайриме устроил побоище… — тут Жорин поёжился, — и я там был. Больше тысячи эльфов, пришедших просить милостыню, зарезали роялисты во главе с Ромертом одного за другим. А потом прилетел он… Авагаст сожрал все трупы… А улицы города до сих пор окрашены в красный цвет, ведь все знают — кровь эльфов долго не оттирается!

— Да, да, помню я про Эльфийское побоище в Лайриме, но сейчас-то нам нужны письма! Кому он их продал?

— Кажется, Леркорту из Гирода — торгашу и пьянчуге.

— Но зачем ему понадобились записки моего отца? Там всего лишь описание его последнего путешествия! Но, по крайней мере, для него «всего лишь», а для нас разгадка, где находятся доспехи и меч драконоборца.

— Что ж, — из коттеджа вышел Вейн, — это нам только предстоит узнать. А сейчас нам в Гирод! Вот благодарственное письмо, которое этот самый Леркорт выслал нашему Ромерту за записи Эвиля Драконоборца. Его Ромерт так и не вскрыл, не знаю, видать кинул до времени и забыл про него. Но это не важно… Здесь указан исходный пункт и время, когда письмо было выслано. Так вот, Гирод, 28 Ноября — это ровно месяц назад. Значит, скорее всего, этот Леркорт ещё там.

— Вейн, даже если это так, то в Гирод вы пойдёте без меня. Там роялистов как в Эвирлоуде — завались. Как мышей нерезаных…

— Вот мы их, Чарли, и нарежем! А ты не боись! Мы как всегда рядом, если что… — успокоил меня Жорин.

Что ж, по коням! И из Ромерт-Холс, заполненного трупами роялистов, отбыло три всадника. А рабы, которых мы только что освободили, до поры до времени засели во дворце. Говорят, что будут держать пункт Ромерт-Холс за Братьями Свободы! Пусть держат… Мне только на пользу…

Что ж, до Гирода сто двадцать километров — то есть два дня езды. Нельзя сказать, что в пути не было приключений. Двадцать девятого декабря, на следующий день произошло следующее.

Ранним утром, Вейн и соня Жорин ещё спали, а ваш покорный слуга был во вторую смену часовым. Я сидел, курил, выпускал серебристые струйки дыма, морфиумные кольца, в этот момент я чувствую себя драконом. И приятно… и противно!

Тут, чувствую, что-то не так. Как будто сейчас я могу умереть. Ага, это умение чувствовать опасность передалось мне от отца и никогда не подводило. Встал, поднял свою трость, обнажил меч. Надо оглядеть полянку. Костёр почти потух…Света мало… Солнце ещё не вставало. Пришлось зажечь огонёк на конце моей магической тросточки, которую Вейн, почему-то, называет: «Флекс». Поляну тут же озарило белым светом. И что же я вижу? Все кусты кишмя кишат легионерами, а в центре поляны валяется фитильная бомба!

— Атас! Роялисты! — вырвалось из меня.

Еле успев обрубить фитиль, я ринулся в бой. Роялистов было где-то тридцать человек — целый отряд! Вейн проснулся сразу.

Вот четверо целятся с арбалетов, но меня спасает магическая волна Вейна, и всей группой стрелки улетают куда-то вглубь леса.

— Сзади! — кричит маг.

Я, не думая, поставил блок Флексом. Затем нанёс удар в голову и в живот. Роялист повалился набок. Вот ещё трое по флангам… И всех мечом и тростью…

Посох Вейна мелькал где-то в кустах, испуская разноцветные огни. Вот синим пламенем загорелась трава. А вот и ветер подул, началось пожарище. Через секунду что-то взорвалось, сковав кучку арбалетчиков льдом. Налетели тучи, и через пять минут гром и молнии разогнали остатки легионеров.

— Не упусти их, Вейн!

— Не беспокойся, Чарли, сейчас мы их подзарядим… Вайнос-Кираден!

Маг направил руку на последнего удирающего роялиста, и с мощным шлепком из его ладони вырвалась цепная молния. Меня контузило… Ничего не слышу… Ничего не понимаю… И с беззаботным взглядом смотрю в чёрное, с примесью дыма, небо. Нет, без звёзд. Только тьма…

«Сейчас вернётся» — подумал маг. Только выставил вперёд посох, как в него с тем же грохотом вонзился искрящийся светом и смертью «змей», раскидав по полю искры и осколки собственной души. А пожарище в этот момент разгорелось ещё серьёзнее…

Вейн подошёл к одному из умирающих солдат.

— Зачем вы здесь? Что вам нужно? — спросил маг, взяв воина за шиворот.

Роялист долго кашлял, ныл, потом, наконец, заговорил:

— Это… князь Вират послал… Говорит, ищут какие-то опасные … артефакты, тьфу, чёрт побери…

— Не отвлекаемся! — Вейн треснул солдата по лицу, дабы расшевелить, — Каковы его намерения? Что он вам приказал?

— А ты не видел?! Ты, эльфийское отродье, ты не понял? Убить! ...

Больше роялист ничего не смог сказать. Вейн надел свой капюшон, скрыв длинные заострённые уши, и вытащил нож из воина.

Тут проснулся Жорин…

— Что здесь произошло!?

— Ты пропустил самое интересное, Жор, — сказал маг, осматривая меня, — тут была небольшая потасовка…

— А чего ж вы меня-то не разбудили?

— Позволь, я не буду отвечать на этот вопрос? — маг дал мне понюхать какую-то гадость, и тут же сознание и слух вернулись в моё тело, — Здравствуй, Чарли, вставай — уже утро.

 

Ну что ещё сказать, лес сгорел дотла, но мы успели спасти свои драгоценные шкуры из этой печки. Хоть и грустно было весь день — животные всё-таки погибли, да и сам лес — это сокровище природы.

— А что? Ты не мог потушить? — спросил Жорин у мага.

— Уже нет, мой друг. Да и зачем? Лес наверняка кишел роялистами. И, к тому же, где-то там был их лагерь,… наверное.… Ведь Ромерту было поручено сторожить свои земли. Вот мы ему и помогли — теперь сторожить нечего! Остались только дворец на востоке и поля на юге, которые теперь контролируют крестьяне…

Но такая философия мне не очень была понятна.

До города оставалось всего несколько миль, как началось село. Ну, по крайней мере, люди, живущие в пригороде, называют себя селянами — пусть будет так, раз уж им хочется. Все дороги были забиты — то пройдёт какая-нибудь процессия из рабов, идущих на пасеку, или ребятня пристанет со своим: «подайте на хлебушек!» — ну как отказать? — растратил больше сотни серебряников! И постоянно, то там, то тут, встречаешь сломанные повозки, стога сена и кучи трупов рядом, слегка заваленные снегом. Чаще это были крестьяне, расстрелянные с арбалетов или зарубленные алебардами роялистов — этот порез мы узнаем сразу — либо пополам всё тело, либо колотая рана, вызывающая сильное кровоизлияние, и мучительную неминуемую смерть.

Нам оставалось лишь смотреть на окровавленные степи, горько вздыхая, и успокаивая себя тем, что месть ещё придёт. Каждому своё, а нам нужна свобода от этой тирании…

 

[1] Штуцер — нарезное ружьё с низкой скорострельностью, приспособленное для ведения меткого огня на большие дальности.