ч.7 «Ледовое побоище» - правда и вымысел, документы и факты Работая над написанием правдивой биографии сначала новгородского, а затем и владимирского князя Александра Ярославовича прозванного поздними российскими историками «Невским», я столкнулся с голословными обвинениями в свой адрес в создании русофобского произведения, целью которого является не много ни мало, а разжигание национальной неприязни между русским и украинским народами! А так же другими не менее абсурдными обвинениями. Особое раздражение у некоторых моих критиков выхвали описание «Невской битвы» и роли киевского великого князя Ярослава II Всеволодовича в захвате монголо-татарами Владимиро-Судальского княжества. Теперь мы уважаемый читатель переходим к описанию еще одного «подвига « приписываемого Александру Невскому поздними российскими источниками – его победе над рыцарями Тевтонского ордена на Чудском озере. И начну я свое повествование с рассмотрения всех письменных источников, где опоминается наше «Ледовое побоище». Причем, я не буду, как говорится заново изобретать велосипед, а просто приведу тут почти полностью, коллективный научный труд авторов Бегунова Ю.К., Клейненберга И.Э.и Шаскольского И.П. под названием "Письменные источники о Ледовом побоище". Это надо знать! Итак, открываем и читаем…. РУССКИЕ ИСТОЧНИКИ: «Рассказы о Ледовом побоище русских летописей и Жития Александра Невского являются основными источниками, сообщающими о событиях, происшедших 5 апреля 1242 года на льду Чудского озера — о времени, месте, характере и ходе сражения. Однако до сих нор вопрос о сравнительной ценности и достоверности этих рассказов в научной литературе не обсуждался. По словам одного из исследователей, Э. К. Паклара, «опираясь на известный летописный рассказ — на тексты Новгородских (главным образом Новгородской 1-й) — Псковских, Софийских, Никоновской летописей, различные авторы высказывали весьма разноречивые мнения о месте Ледового побоища». Рассказ о Ледовом побоище в летописях разного происхождения представлялся большинству историков единым и относительно достоверным. При цитировании предпочтение отдавалось тексту Новгородской 1-й летописи, как наиболее обстоятельному и компактному, но, кроме него, охотно цитировались и наиболее яркие отрывки из Софийской 1-й летописи, Воскресенской, Симеоновской и других летописей и из Жития Александра Невского, дополняющие характеристику Ледового сражения яркими батальными сценами и отдельными реалиями (А. И. Козаченко, А. А. Савич, А. И. Яковлев, В. Т. Пашуто, Э. К. Паклар, А. А. Строков, Е. А. Разин, С., В. Липицкий и многие другие). При этом историки пользовались источниками некритически, т.е. не отделяя исторически достоверных известий от литературного вымысла, не учитывая время и место происхождения цитируемых ими рассказов о Ледовом побоище. Очень часто исследователи обращались к литературному произведению — Житию Александра Невского, считая его свидетельства абсолютно достоверными. Так например, А. И. Козаченко пишет: «До нас дошло сказание "О велицем князе Александре". Автор этого сказания был современником Александра, знал его и был свидетелем его подвигов, был "самовидец возраста его". Этот свидетель имел возможность и сам видеть и слышать от участников похода и от самого князя Александра о настроении русского войска. Продолжение сказания в погодной записи, посвященной событиям 1242 года, подтверждает, что и летописец заметил необыкновенный подъем духа, царивший в русском войске перед битвой на Чудском озере. Войско заявляло единодушно, что оно готово положить свои головы за Русь, за народ, возглавляемый витязем Александром Невским: "Тако бо бяше у князя великого Александра множество храбрых, яко же древле у Давыда царя силини и кръпцни; тако же воя великого князя Александра исполиншася духа ратна: бяху бо сердца их же, акы лвом, и ркоша: «О княже нашь честный и драгнй! Ныне приспе время положити главы своя за тя»"». И далее: «Это было невиданное по ожесточению сражение. Треск от ломающихся копий, звуки ударяющихся мечей, топоров наполнили воздух. Кровь скоро покрыла место боя, и красные ручьи начали разливаться по льду. Летописец со слов очевидца пишет: "И бысть ту сеча зла и велика Нъмцемъ и Чюди, и трускъ от копей ломления и звукъ отъ мечного съчения, яко же морю померзшю двигнутися. И не бе видети леду: покрыло бо есть вес кровию"». Однако ни древнему летописцу, ни свидетелю подвигов князя Александра, ни несуществующему сказанию «О велицем князе Александре» рассказы «о необыкновенном подъеме духа» в русском войске и подробное описание сечи не принадлежат. Эти рассказы являются литературным домыслом монаха Рождественского монастыря во Владимире, составлявшего в 80-е годы XIII в. Житие Александра Невского, и основаны на традиционной литературной манере описания сражений того времени, а не на впечатлении очевидцев. Если верить автору Жития, то «самовидец» не только слышал пламенную речь дружинников Александра и горячую молитву князя на поле битвы, но и видел «полк божий на вездусе», пришедший на помощь великому князю Александру Ярославичу. Такое безграничное и слепое доверие историка к своему источнику может неожиданно привести его к признанию достоверности «чудес». Об исторической ценности известий литературного произведения Жития Александра Невского справедливо пишет академик М. Н. Тихомиров: «Составитель упомянутой биографии Александра (Жития Александра Невского, — Ю. Б.) сравнивает его с известными историческими лицами; по красоте — с Иосифом Прекрасным, по силе — с библейским Самсоном; по храбрости — с римским императором Веспасианом, взявшим и разорившим Иерусалим. Тот же биограф добавляет, что Александр имел "возраст (т.е. рост,— М. Г.), паче иных человек, глас его, яко труба в народе". На этом основании некоторые историки довольно наивно представляли Александра Ярославича человеком громадного роста, с зычным, трубоподобным голосом. На самом деле эти сравнения дают очень мало для суждения о внешности героя — князя, т.е. они заимствованы из книжных источников, хотя и говорят о том, что Александр производил на современников незаурядное впечатление». По справедливому замечанию Тихомирова, все это относится к области литературы, и не к истории. Однако некоторые историки даже после выхода в свет упомянутой выше работы М. Н. Тихомирова все еще продолжают слепо верить в буквальную достоверность известий литературного Жития: «Летописцы, которые обычно не распространяются о внешности других князей, — пишет А. И. Яковлев, — любят изображать наружность Александра. Из их описаний мы заключаем, что он был очень хорош собой, могуч, высок ростом, широк в плечах и обладал звучным голосом. Когда он говорил с шумным новгородским вечем, то голос его, по словам летописца, "гремел, как труба"». Как мы видим, Яковлев пользуется известиями Софийской 1-й или Воскресенской летописи, не задумываясь над тем, что эти известия приникли и летопись из литературного Жития Александра Невского. В. Т. Пашуто, например, пишет: «Не удалось крестоносным грабителям "укорить Словеньский язык ниже себе"», ссылаясь при этом на текст Новгородской 1-й летописи младшего извода и не указывая, что эти слова принадлежат не летописцу, а автору Жития Александра Невского. А. И. Козаченко пишет следующее: «Орден бросил клич, призывавший к покорению русских. Рыцари, по свидетельству летописца, так и говорили, хвалясь: "Укорим Словеньский язык!"». И далее: «В марте 1242 года под начальством брата Александра — князя Андрея прибыли низовые полки. Это была помощь "в множестве дружины", как говорит современник. Можно сказать, что войско, собранное Александром, было первым многочисленным войском, которое Русь собрала после разгрома ее татарами». В том же духе пишет и С. В. Липицкий: "Унизим славянский язык",—говорили рыцари, собираясь и поход... Спесивые рыцари не сомневались в успехе похода и хвастливо заявляли: "Пойдем победим великого князя Александра и нмсм его руками"». Ни Пашуто, ни Козачснко, ни Липицкий не учитывают, что похвальба врага перед битвой и выражение «во множестве дружины» не могут иметь силу историческою источника, так как являются проявлением средневекового этикета в литературе (трафарет ситуаций и трафарет формул). Военный историк Л. А. Строков пишет: «Наш летописец сообщает: "Они же гордии, совокупишася и реша: Пойдем, победим великого князя Александра и имем его руками"», (11) ссылаясь па текст Софийской 1-й летописи, не указывая, что эти слова принадлежат не летописи, а Житию Алексаидра Невского, и не замечая, что переданы они и Софийской 1-й летописи с искажением: вместо «инии же городи» — «они же гордии». Другой военный историк Е. А. Разин пишет: «Судя по летописным миниатюрам, боевой порядок был обращен тылом к обрывистому крутому берегу озера, а лучшая дружина Александра укрылась в засаде за одним из флангов». Очевидно, Разин имеет в виду миниатюры Лаптевского тома Лицевого летописного свода третьей четверти XVI в., изображающие Александра Невского с войском у Вороньего Камня, встречу с рыцарским войском на льду Чудского озера и Ледовое побоище.(13) Однако на основании этих миниатюр невозможно судить ни о боевом порядке войск, ни о засадном полке. «Средневековые миниатюры, — пишет А. В. Арциховский, — являются не столько зарисовками средневековых городов и войск, сколько условными схемами, живущими своей книжной жизнью... Миниатюристы вообще верно следовали тексту, тем не менее сведения, сообщаемые текстом рукописей, в рисунках иногда существенно дополнены, иногда своеобразно истолкованы». Миниатюрист третьей четверти XVI в. искусно, в условной, символической манере, иллюстрировал текст Никоновской летописи о Ледовом побоище (лл. 931 об.—940). Текст Никоновской летописи внизу под миниатюрой на л. 937 об. читается следующим образом: «И, укрепився силою крестною, ополчивси пойде на них, наступиша же озеро Чюдское. Бысть же обоих множьство велми. Отець же его великий князь Ярослав Всеволодич прислал бе ему на помочь брата его меншаго князя Андреа со множеством вои своих. Тако бо бяше у великаго...». Очевидно, миниатюрист попытался изобразить в правом верхнем углу князя Ярослава в городе, посылающего князя Андрея с дружиной на подмогу князю Александру, в левом верхнем углу — князя Андрея с дружиной, а в центре — встречу русского и немецкого войск на льду Чудского озера. Никакого засадного полка на миниатюре нет. Некоторые историки, признавая, что Житие Александра Невского является главнейшим источником и оказало большое влияние на летописные рассказы о Ледовом побоище, тем не менее строят свои работы на неопределенном сводном тексте рассказа о Ледовом побоище. Так, например, А. А. Савнч пишет следующее: «Главнейшим источником, на основании которого мы восстанавливаем историю победы новгородского князя Александра Ярославича Невского над шведами с 1240 г. и немцами в 1242 г., является его Житие». И далее: «Мы в настоящем докладе не подвергаем изучению проблему, и каком из летописных сводов наиболее точно передается первоначальный текст Жития Александра Невского. Отдельные варианты Жития, очень часто — результат редакторской руки составителя того или иного свода, не вносят существенных изменений и рассказы о Невской и Чудской победах Александра Невского над врагами русского народа. Варианты эти интересны в том отношении, что они показывают нам, как жил и развивался текст самого Жития». Однако в дальнейшем А. А. Савич так ни разу и не обратился к тексту первой редакции Жития Александра Невского — он излагает ход Ледового побоища по Новгородской 1-й, Псковской 1-й, Воскресенской, Львовской, Никоновской летописям, так и не выяснив, какое же отношение эти тексты имеют к Житию Александра Невского и как они соотносятся между собой. В настоящей работе мы попытаемся восполнить этот пробел, выяснить взаимоотношение всех русских письменных источников о Ледовом побоище между собой и определить их сравнительную ценность как исторического источника. По месту своего происхождения все ранние письменные известия XIII в. о Ледовом побоище можно разделить на следующие группы: I—новгородские, отразившиеся и Новгородской 1-й летописи старшего извода; II — псковские, отразившиеся в Псковских 1-й, 2-й и 3-й летописях; III — ростовские, отразившиеся в Суздальской летописи; IV — суздальские, отразившиеся в Лаврентьевской летописи; V—владимирские ранние, отразившиеся в Житии Александра Невского первой редакции. В шестую группу мы условно выделяем владимирские поздние известия, отразившиеся во «Владимирском летописце» XVI в. Каждая из первых пяти групп известий XIII в. возникла независимо одна от другой, имея своим прямым и непосредственным источником события, происшедшие ид льду Чудского озера и начале апреля 1242 г. I. Наиболее обстоятельный и подробный рассказ о Ледовом побоище находится в Новгородской 1-й летописи старшего извода. «В лето 6750. Пойде князь Олександръ с Новгородци и с братом Андреемъ и с Низовци на Чюдьскую землю на Немци и зая вси пути и до Пльскова. И изгони князь Пльсковъ, изъима Немци и Чюдъ, и, сковавъ, поточи в Новъгород, а сам пойде на Чюдь. И яко быша на земли, пусти полкъ всь в зажития, а Домашь Твердиславичь и Кербетъ быша в розгоне, и усретоша я Немцн и Чюдь у моста, и бншася ту. И убиша ту Домаша, брата посаднича, мужа честна, и инехъ с нимъ избиша, а инехъ руками изъимаша, а инии к князю прибегоша в полкъ. Князь же въспятися на озеро, Немци же и Чюдь поидоша по нихъ. Узревъ же князь Олександръ и Новгородцп, поставиша полкъ на Чюдьскомь озере, на Узмени, у Воронья камени. И наехашa на полкъ Немци и Чюдь, и прошибошася свиньею сквозе полкъ. И бысть сеча ту велика Немцемь и Чюди. Богъ же и святая Софья и святою мученику Бориса и Глеба, еюже ради Новгородци кровь свою прольяша, техъ святыхъ великыми молитвами пособи богъ князю Александру. А Немци ту падоша, а Чюдь даша плеща; и, гоняче, биша ихъ на 7-ми верстъ по леду до Суболичьскаго берега. И паде Чюди бещнсла, а Немецъ 400, а 50 руками яша и нрнведоша в Новъгородъ. А бишася месяца априля въ 5, на память святого мученика Клавдия, на похвалу святыя Богородица, и суботу». В Синодальном списке этот рассказ написан третьим полууставным почерком 30-х годов XIV в., однако, очевидно, он восходит к одному из новгородских летописных сводов середины XIII в., составлявшихся при церквах св. Якова и св. Софии.(19) Этот рассказ имеет специфическую новгородскую окраску (говорится о помощи св. Софии и князей Бориса и Глеба, в отличие от псковских летописей, где говорится о помощи св. Троицы) и сообщает интересные подробности: в освобождении Пскова участвовали, кроме новгородцев с князем Александром, суздальцы с братом Александра князем Андреем; прежде чем изгнать немцев из Пскова, князь Александр занял все дороги, ведущие к городу; изгнав немцев из Пскова, князь Александр отправил пленных в Новгород, а сам перенес военные действия на Чудскую землю; Домаш Твердиславич, брат посадника, и Кербет были отправлены в «розгон», т.е. в конную разведку, (20) в то время как основные силы были заняты военной операцией с целью сбора продовольствия и фуража у населения вражеской стороны; (21) русская разведка встретила немцев на гати, «у моста» (может быть, около нынешнего Моосте) и была разгромлена: Домаш Твердиславич был убит, а остальные были либо взяты в плен, либо бежали к князю Александру; узнав о движении немецких сил, князь Александр повернул обратно на лед Чудского озера; немцы и чудь стали его преследовать; князь Александр поставил свои войска на Узмени, у Вороньего Камня; немцы и чудь пробили строй русского войска «свиньею», но были разгромлены; бегущих врагов русские преследовали и били на протяжении 7 верст до Суболичского берега; потери немцев составили 400 человек убитыми, 50 — пленными, потери чуди были большими — «бещисла»; дата Ледового побоища — 5 апреля 1242 г., суббота, день памяти «мученика» Клавдия и похвалы богородице; всех пленных привели в Новгород. В этом рассказе особо подчеркивается (трижды) роль новгородцев в битве. Полнота и точность являются характерными чертами новгородского рассказа о Ледовом побоище. Прав М. Н. Тихомиров, когда он пишет: «Наиболее древним летописным свидетельством надо считать запись о битве на Чудском озере в Синодальном харатейном списке XIV века... Заметка новгородской летописи — самая древняя по происхождению и сделана каким-либо новгородцем, судя по термину "Ннзовци", которым в Новгороде обозначали жителей Владимиро-Суздальской земли. Об этом же говорит и характерная фраза: "Узревь же... Олександр и Новгородци", а также отсутствие упоминания о псковичах, которые были только что освобождены от немецких захватчиков». II. Интерес для историка представляют летописные записи псковичей, бывших участниками описываемых событий. Псковская 1-я летопись(по Тихановскому списку) «В лето 6750. Пришед князь Александръ и изби Немецъ во граде Псковъ, и град Псков избави от безбожных Немец, помощию святыя троица.И бишася с ними на леду; и пособи богъ князю Александру и мужемъ Новогородцемъ и Псковичамъ; овы изби и овы связавъ босы поведе по леду. Сий бой бысть месяца апреля в 1 день; и бысть во граде Пскове радость велия. И рече князь Александра: «О муже Псковичи, се же вам глаголю: аще кто и напоследъ моих племенникъ (а) или прибежит кто в печали или тако приидет жити во град Псков, а вы его не приимете и не почтете его, и наречетеся вторая Жндова». Псковская 2-я летопись «В лето 6750. Князь Александръ, помощию святыя троица, изби Немецъ во Пскове, и тако избави град Псковъ от иноплеменных Немец; и бися с ними на леду и одоле, месяца априля 1, овы изби, овы извязавъ поведе босы по леду. И тако клятвою извтеща Псковичемъ, глаголя: «Аще кто и напоследи моих племеинник прибежитъ кто и печали или так приедет к вамъ пожити, а не примете, ни почьстете его акы князя, то будете окааини и наречетася вторая Жидова, распеншеи Христа"». Псковская 3-я летопись «В лето 750. Александръ князь изби Немецъ въ Пскове и град Псковъ избави от безбожныхъ иноплеменник Немецъ помощью святыа троица. И бися с ними на леду; и пособи богъ князю Александру и мужемъ Новогородцем и Псковичемъ, овии изби, ови извяза, руками поймав, и поведе босы по леду, априля 1, и бысть во Пскове радость велика. И рече Александръ Псковичемъ: "Се же вамъ глаголю: аще напоследокъ моих кто соплеменникъ или кто прибежит в печали или такъ приедет жити к вамъ во Псковъ, а не приимете его, а не почтете его, и наречетеся втораа Жидова"». (а) Исправлено по Псковской 2-й летописи, в рукописи «пленник». А. Н. Насонов считает, что запись о Ледовом побоище в Псковских 1-й и 2-й летописях относится к числу древнейших псковских летописных записей середины XIII в. В это время в Пскове при церкви св. Троицы начинает создаваться летописный свод, впоследствии послуживший источником протографа псковских летописных сводов середины XV в.( По поводу этой записи М. Н. Тихомиров замечает: «Замечательнее всего, что псковские летописи не сообщают ничего дополнительного об этой памятной битве и только в число участников битвы вставляют псковичей». Однако это не совсем так. Из псковских летописей мы узнаем следующие факты; 1) в 1242 г. князь Александр вначале освободил г. Псков от немцев, 2) а затем бился с немцами на льду 3) при помощи войска, состоявшего из новгородцев и псковичей; 4) победил немцев 1 апреля 5) и повел пленных в Псков «босыми» по льду озера; 6) в Пскове была большая радость по случаю победы; 7) князь Александр обратился к псковичам с укоризненной речью, призывая их никогда не забывать то, что он сделал для Пскова, и всегда с исключительным вниманием принимать у себя князей из его рода. На наш взгляд, эта речь может быть истолкована не как подлинная речь князя Александра, обращенная к соучастникам измены посадника Твердилы Иванковича, а как речь самого летописца, сочувствовавшего суздальским князьям из рода Александра Ярославича Почти сто лет, до середины XIV в., военная власть над Псковом находилась у князей, связанных с этим родом: у Андрея (1252 г.) и Ярослава (1253 — 1254 гг.), братьев Александра Невского; Василия (1257 г.), сына Александра Невскою; Святослава Ярославнча (1264 — 1266 гг.), племянника Александра Невского; литовского князя Довмонта — Тимофея (1266 — 1299 гг.), женатого на Марии, внучке Дмитрия, сына Александра Невского и т. д. Не исключена возможность, что псковский летописец знал местное предание о какой-то речи, произнесенной князем Александром после Ледового побоища. Однако точной записи этой речи не сохранилось и летописец прибегнул к импровизации. Судя по тому, что летописец как бы призывает псковичей помнить о военных заслугах князя Александра и хорошо принимать князей из его рода, можно предполагать, что «речь князя Александра» была составлена во второй половине XIII в. и, следовательно, вся летописная запись псковских летописей о Ледовом побоище датируется второй половиной XIII в. Все остальные известия псковских летописей, за исключением неверно названной даты — 1 апреля, кажутся нам вполне заслуживающими доверия. III. Ростовские летописные известия о Ледовом побоище, отразившиеся в Академическом списке Суздальской летописи, отличаются лаконичностью: «В лето 6750. Ходи Александръ Ярославичъ с Новъгородци на Немци и бися с ними на Чюдьскомъ озере, у Воронна каменн, и победи Алексаидръ и гони по леду 7 верст, секучи их». Эти записи, составленные в Ростове при епископской кафедре и вошедшие в ростовский свод 60 — 70-х гг. XIII в., (30) сообщают только лишь три факта: (1) битва князя Александра с немцами состоялась в 1242 г. (2) на Чудском озере, у Вороньего Камня (3) и окончилась полной победой русских, гнавших врагов по льду 7 вёрст. Этот же летописный рассказ читается в тексте реконструированной М. Д. Приселковым Троицкой летописи и в Летописном своде XV в. IV. Суздальский рассказ о Ледовом побоище находится в Лаврентьевской летописи, составленной и 1377 г. монахом Лаврентием. Эта летопись представляет собой «Летописец 1305 г.», отразивший в известиях 40-х годов XIII в. ростовское или суздальское летописание. «В лето 6750. Великый князь Ярославъ посла сына своего Андреа в Новъгородъ Великый, в помочь Олександрови на Немци, и победиша я за Плесковом на озере, и полонъ многъ плениша, и возвратися Андрей к отцю своему с честью». Этот рассказ подробно проанализирован М. Н. Тихомировым. Он пишет следующее: «Известие Лаврснтьевской летописи интересно тем, что оно сохранило суздальскую версию о битве на Чудском озере. В этой версии ни слова не сказано о новгородцах и только упоминается о главном герое битвы Александре, вся честь битвы приписана Андрею, об участии которого в битве в свою очередь молчат новгородские летописи. Таким образом, перед нами несомненное суздальское известие, причем известие древнее, потому что князь Андрей Ярославич не представлял собой фигуры, которая оставила благодарный след у потомков и современников». V. Владимирский ранний рассказ о Ледовом побоище отразился в Житии Александра Невского первой редакции, составленной в Рождественском монастыре во Владимире в 80-е годы XIII в. младшим современником князя, — монахом Рождественского монастыря во Владимире. Приводим здесь текст рассказа о Ледовом побоище по реконструированному нами первоначальному тексту. «По победе же Олександрове, яко же победи короля, в третий год, в зимнее время, пойде на землю Немецкую в велице силе, да не похвалятся, ркуще: "Укорим Словеньскый язык ниже себе". Уже бо бяше град Плесковъ взят, и тиуни их посажени. Тех же князь Олександро изыма, град Плесковъ свободи от плена. А землю их повоева и пожже, и полона взя бес числа, а овех иссече. Инии же гради совокупишася Немечьстии и рекоша: "Пойдемъ и победим Олександра и имем его рукама". Егда же приближишася ратнии, и почюша я стражие Олександровн. Князь же Олександръ оплечися и поидоша протнву себе, и покриша озеро Чюдьское обои от множества вои. Отецъ же его Ярославъ прислалъ бе ему брата меньшаго Ондрея на помощь в множестве дружине. Тако же и у князя Олександра бяше множество храбрых, яко же древле у Давыда царя силнии, крепции. Тако и мужи Олександрови исполнишася духом ратным: бяху бо сердца их, акы сердца лвомъ, и решя: "О, княже нашь честный! Ныне приспе время нам положити главы своя за тя". Князь же Олександро, воздевъ руцъ на небо, и рече: "Суди ми, боже, и разсуди прю мою от языка велеречна и помози ми, боже, яко же древле Моисеови на Амалика и прадеду моему Ярославу на окааннаго Святополка". Бе же тогда субота, въсходящю солнцю, и съступишася обои. И бысть сеча зла и труск от копий ломления и звук от съчения мечнаго, яко же и озеру померзъшю двигнутися. И не бъ видъти леду: покры бо ся кровню. Си же слышах от самовидца, иже рече ми, яко видех полкъ божий на въздусе, пришедши на помощь Олександрови. И тако победи я помощию божиею, и даша ратнии плеща своя и сечахуть я, гоняще, аки по аеру, и не бе камо утещн. Зде же прослави богъ Олександра пред всеми полкы, яко же Исуса Наввина у Ерехона. А иже рече: "Имемъ Олександра рукама", сего дасть ему богъ в руце его. И не обретеся противникъ ему в брани никогда же. И возвратися князь Олсксандр с победою славною. И бяше множество много полоненых в полку его, и ведяхуть я босы подле копий, иже именують себе божий ритори. И яко же приближися князь къ граду Плескову, игумени же и попове в ризах со кресты и весь народъ сретоша и пред градомъ, подающе хвалу богови и славу господину князю Олександру, поюще песнь: "Пособнвый, господи, кроткому Давыду победити иноплеменьникы и верному князю нашему оружчиемъ крестнымъ и свободити градъ Плесковъ от иноязычннкъ рукою Олександровою". О, невегласи плесковичн! Аще сего забудете и до правнучат Олександровых, и уподобитеся Жидом, их же препита господь в пустыни манною и крастелмн печеными, и сихъ всех забыша и бога своего, изведшаго я от работы изь Египта. Инача слыти имя его по всемь странам, и до моря Египетьскаго, и до гор Араратьскых, и обону страну моря Варяжьскаго, и до великаго Риму». Житие Александра Невского — это типичное литературное произведение в жанре княжеского жизнеописания. Оно создано для прославления князя Александра Ярославича как непобедимого воина, подобного Веспасиану, Самсону, Давиду, заступника Русской земли и мсстнопочнтаемого святого, поэтому в центре Жития находится образ князя, дорогой и близкий для современников, а исторические события являются не чем иным, как второстепенным фоном. Обшей тенденцией автора Жития Александра Невского было стремление усилить церковную окраску рассказа о Ледовом побоище: князь Александр одерживает победу с помощью бога и «небесных сил», патрональных святых Пскова, Новгорода и Русской земли. Рассказ Жития о Ледовом побоище изобилует массой реминисценций и устойчивых формул, взятых из библейских книг, из паремийного чтения в честь Бориса и Глеба, из «Истории иудейской войны» Иосифа Флавия, из южнорусских летописей (типа Галицко-Волынской летописи). Как доказал В. И. Мансикка, автор Жития воспользовался описанием сражения между Ярославом Мудрым и Святополком Окаянным из паремийного чтения в честь Бориса и Глеба: «И принде Ярославъ в силе велице и ста на Лте поле, идеже убиша Бориса; и възревъ на небо, и рече: "Кръвь брату моею въпиеть к тебе, владыко! Мьсти кръвь правьдьную, яко же мьстнл ecи кровь Авьлеву и положилъ на Каине стенание и трясение; тако положи и на семь оканьнемь". И помоливъся и рече: "Брата моя, аще теломь отшьла еста отсуду, въ молитвою ми помозита на противнаго сего и убийцю гордаго"! И се ему рекшю, и поидоша противу сему, и покрыша поле Льтьскос обои отъ миожьства вой. Бе жь пятъкъ тъгда, въсходящю солнцю, npиспе бо во тъ чинъ Святопълкъ с Печенегы, и съступишася обои, и бысть сеча зла, и по удолием кръвь тьчаше, и съступишася тришьды, и омеркоша биющеся. И бысть громъ великъ и тутьнъ, и дожгъ великъ, и мълния блистание. Егда же облистаху мълния, и блистахуся оружия в руках ихъ, и мнозн вернии видяху ангелы помогающа Ярославу. Святополкъ же, давъ плещи, побежь». Описание победы и бегства врагов, как заметил еще В. И. Мансикка, сходно с подобным же описанием победы Тита над евреями у Генисаретского озера из третьей книги «Истории иудейской войны» Иосифа Флавия: «Тит же и вои его, по полю гоняще, сечаху. И хотящим к граду бежати, и възвращаху, преже гнавше, мало же их утече». Автор Жития широко пользуется сравнениями и параллелями из библейской истории (из книги «Царств» и из книги Иисуса Навина): «мужи» Александра сравниваются с «сильными и крепцыми» «храбрами» Давида, князь Александр, победивший немцев, — с кротким Давидом, победившим филистимлян; дважды - в уста молящегося на поле битвы князя и в уста встречающих князя-победителя горожан вкладываются вариации на темы псалмов Давида; возвращение князя Александра с Ледового побоища имеет параллель с возвращением Давида после победы яад филистимлянами, а слава князя Александра — со славой Иисуса Навина и Давида. Укоризненное обращение автора Жития к псковичам «о невегласи (невежды, — Ю. Б.) плесковичи» сходно с речью князя Александра в Псковских 1-й и 2-й летописях и, на наш взгляд, либо заимствовано автором Жития из псковской летописи второй половины XIII в., либо восходит к общему с ним источнику (псковскому преданию?). Таким образом, рассказ Жития Александра Невского о Ледовом побоище может быть использован в качестве исторического источника лишь с большими ограничениями. Если из этого рассказа вычесть все то, что приходится на долю заимствований, традиционных литературных формул и литературного вымысла, то останутся следующие факты, в пользу достоверности которых свидетельствуют и другие источники (например. Новгородская 1-я летопись старшего извода, Псковская и Суздальская летописи): поход князя Александра на немецкую землю состоялся на третий (по мартовскому летосчислению) год после Невской битвы, т.е. зимой — 1242 г.; Псков был освобожден от немцев, и военные действия были перенесены на немецкую территорию; немецкие города объединились в военный союз, и их войска выступили навстречу русским; дозорная стража первая заметила приближение немецких ратных; князь Александр повернул назад и заставил противника выйти на лед Чудского озера; князь Ярослав прислал на помощь дружину своего сына князя Андрея; битва началась в субботу, на восходе солнца; Ледовое побоище окончилось полной победой русских, преследовавших бегущих врагов; в плен было взято много вражеских воинов и в том числе тот, кто хвастался перед битвой пленить князя Александра; победители вели пленных рыцарей босыми возле своих коней; горожане торжественно встретили князя Александра в Пскове. Итак, большинство известий владимирского Жития восходит либо к известиям новгородским 2, 5, 8, либо к известиям псковским 1, 10, 11, либо к известиям суздальским 6. Новыми являются известия 3, 4, 7 и вторая часть известия 9, . Все остальные рассказы о Ледовом побоище в русских летописях и в различных редакциях Житня Александра Невского, хотя они и содержат богатый материал для изучения летописного и агиографического стилей, сами по себе почти никаких новых фактов о Ледоном побоище не содержат, так как в конечном итоге восходят к указанным выше группам известий. Наиболее распространенным среди них является рассказ, соединяющий известия новгородские и владимирские; этот рассказ впервые появляется под пером составителя Новгородско-софийского свода 30-х годов XV в. Он отразился в Новгородской 1-й летописи младшего извода (вторая редакция Жития Александра Невского). Вторая редакция Жития Александра Невского известна нам в трех видах: в Новгородской 1-й летописи младшего извода (первый вид), в Софийской 1-й летописи (второй вид) и о Лихачевском сборнике конца XV в. (третий вид). Приводим текст рассказа о Ледовом побоище из Новгородской 1-й летописи младшего извода по Комиссионному списку. «В лето 6750. Пойде князь Александръ с Новгородци и с братом Андреем и с Низовци на Чюдскуго землю на Немци, в зиме, в силе велнце, да не похвалятся, ркуще: "Укоримъ Словеньскый язык ниже себе". Уже бо бяше Пьсковъ взят, и тиюне их посажене. И князь Александр зая вси пути до Плескова. И изгони князь Пьсковъ, и изима Немци и Чюдь, и, сковавъ, поточи в Новъгород, а сам пойде на Чюдь. И яко быша на земли, пусти полкъ все в зажитья, а Домашь Твердиславич и Кербетъ быша в розгоне. И убиша ту Домаша, брата посадница, мужа честна, и иных с нимъ избиша, а иных руками изимаша, а инеи к князю прибегоша в полкъ. Князь же въспятися на озеро, Немци же и Чюдь поидоша по нех. Узревь же князь Александръ и Новгородци, поставиша полкъ на Чюдьском озере, на Узмене, у Воронья камени. И наступиша озеро Чюдское, бяше бо обоих множество много. Бяше бо ув Олександра князя множество храбрых, яко же древле у Давыда цесаря силни, крепци. Тако же мужи Александрови исполнишася духа ратна, и бяху бо сердца им акы лвом, и ркоша: "О княже нашь честный и драгый! Ныне приспе время положити главы своя за тя". Князь же Александр, въздевъ руце на небо, и рече: "Суди, боже, и расуди прю мою от языка велеречьна. Помозн ми, господи, яко же древле Моисиеви на Амалика и прадеду моему Ярославу на оканьнаго Спятополка". Бе бо тогда день суботный, въсходящю солнцю, и наихаша полк Немции и Чюдь, и прошибошася свиньею сквозе полкъ. И бысть ту сеча велика Немцом и Чюде, трускъ от копий ломлениа и звукъ от мечнаго сечениа, яко и морю померзъшю двигнутися. И не бе видети леду: покрыло всю кровию. Се же слышах от самовидца, и рече ми, яко видех полкъ божии и на въздусе, пришедший на помощь Александрове. И победи я помощью божиею и святой Софеи и святую мученику Бориса и Глеба, ею же ради древле крови прольяша. И Немци ту падоша, а Чюдь даша плещи и, гонящися, биле на 7 веръст по леду до Соболичькаго берега. И паде Чюди бещисла, и Немец 500, а иных 50 руками яша и приведоша в Новъгород. А бися априля въ 5, на намять святого мученика Феодула, на похвалу святыя Богородица, в суботу. Зде же прослави богъ Александра пред всеми полкы, яко Исуса Навгина у Ерихона. Они же рекли: "Имемъ Александра руками", и сих дасть ему богъ в руце его. И не обретеся противникъ ему во брани никогда же. Възвративъ же ся Александръ съ славною победою, бяше бо полона множество в полку его, и ведяху их подле конь, иже именуються божии рыторе. Яко приближися князь Александръ къ граду Пьскову, и стретоша его многъ народ, а игумены и попове в ризах такоже cpетоша съ кресты и пред градом, поюще славу господню князю Александру: "Пособивый господи кроткому Давыду победнти иноплеменникы и верному князю нашему оружьемъ крестънымъ свободити град Пьсковъ от иноязычных рукою Александровою". О невегласии пьсковици! Аще се забудете до правнучатъ Александровъ, уподобитеся Жидомъ, их же препита господь в пустыни крастели печены. И сии всех забыша бога своего, изведшаго из работы египетскыя. И нача слыти имя Александрове по всем странам, и до моря Хупожьскаго, и до гор Аравитьскыхъ, и обону страну моря Варяжьскаго, и до самого Рима». В рассказ о Ледовом побоище Новгородской 1-й летописи младшего извода сравнительно с рассказом Новгородской 1-й летописи старшего изиода внесены лишь небольшие изменения, цифра убитых немцев «500» вместо «400» и вместо «на память святаго мученика Клавдия» — «на память святаго мученика Феодула». Составителем Новгородско-Софийского свода 30 — 40-х гг. XV в., отразившегося в сокращенном виде в Новгородской 4-й и 5-й летописях, в летописи Авраамки, Рогожском летописце и в полном виде в Софийской летописи, были добавлены новые подробности: новгородцы взяли в плен «50 нарочитых воевод... а иных вода потопи, а инии зле язвени отбегоша».(43) Только и Софийской 1-й летописи вместо «на память святаго мученика Феодула» опять восстановлено «на память святаго мученика Клавдия». Новым в Софийской 1-й летописи является известие о том, что немецкий «местерь» (гроссмейстер Ливонского ордена?) «съ всеми бискупы (епископами, — Ю. Б.) своимн и съ всемъ множеством языка ихъ» вышел против княза Александра, «с помочью королевою», т.е., по всей вероятности, с военной помощью датского короля, во владении которого (с 1219 г. по 1346 г.) находилась Эстляндня. Однако источник, из которого заимствовано это известие, нам неизвестен. В остальном Софийская 1-я летопись повторяет текст, идентичный тексту Новгородской 1-й летописи младшего извода, с небольшими добавлением отдельных фраз и выражений из первой редакции Жития Александра Невского. Приводим текст рассказа о Ледовом побоище из Софийской 1-й летописи по списку Оболенского. «В лето 6750. IIойде великий князь Александръ Ярославич с братомъ своимъ Андреем и с Новогородьци и с Ннзовци на Немецьскую землю в силе велице, да не хвалится, ркуще: "Укорим Словеньскый язык, нежели себя". Уже бо бяше взятъ градъ Пьсковъ, и тиуни ихъ посажени въ граде. Великий же князь Александр Ярославич зая все пути до Пьскова, и изгони градъ, и изъимав Немци и Чюдь и наместникы Немецьскыя и сковав, и поточи в Новъгородъ, а град Пьсковъ свободн от плена. А землю их повоева и пожжс, и полона много взя, а иныхъ нссече. Они же гордии совокупишася и реша: "Пойдемъ, победнмъ всликаго князя Александра и имемъ его руками". Егда же приближншася, и почюдишася стражие великаго князя Александра Ярославича силе Немецьской. Самъ же великий князь Александр поклонися святой Троице и пойде на землю Немецьскую, хотя мьстити кровь крестияньскую. Бе бо зима и то время, яко же бысть на земли ихъ. И пусти вся полкы своя в зажития, и Домашь Твердиславичь и Кербетъ быша в розгоне. И убиша Домаша ту, брата посаднича, мужа добра, и ииыхъ много избиша с нимъ, а иныхъ руками яша, а ииыя прибегоша к великому князю в полкы. Се же слышавъ, местерь изыде противу ихъ съ всеми бискупы своими и с всемъ множеством языка ихъ и власти ихъ, что ни есть на сей стороне, и с помочью королевою. И снидоша на озеро, глаголемое Чюдьское. Великий же князь Александр Ярославич вспятися на озеро. Немьци же и Чюдь поидоша по нихъ. Князь же великий постави полкы на озере Чюдском, на Узмени, у Воронья камени. Укрепився силою крестною и ополчився, пойде на нихъ. Наступиша же озеро Чудьское, бысть же обоихъ множество велми. Отець же его, великый князь Ярослав Всеволодичь, прислалъ бе ему на помощь брата его меншаго, князя Андрея, со множеством вон cвоих. Ако бо бяше у велнкого князя Александра множество храбрыхъ яко же древле у Давида царя силнии и крепции. Тако же воя великаго князя Александра исполнишася духа ратна: бяху бо сердца имъ, акы лвомъ и ркоша: "О, княже нашь, честный и драгый! Ныне приспе время положитн главы своя за тя". Великий же князь Александр, воздев руце на небо и рече: "Суди, боже и рассуди прю мою отъ языка велеречива. Помози мн, господи, яко же древле Моисееви на Малика, и прадеду моему великому князю Ярославу на окаяннаго Святополка". Бе бо тогда день суботный, въсходящу солицю, и съступишасп обои полци, и Немци же и Чюдь пробишася свиньею въсквозе полк. И бысть ту сеча зла и велика Немцем и Чюди, трускы от копий ломления и звукъ от мечнаго сечения, яко же морю померзъшу двигнутися. И не бе видети леду: покрыло бо есть все кровию. Се же слышахъ от самовидьца, и рече ми, яко видехъ полкы божии на въздусе, пришедъше на помощь великому князю Александру Ярославичю. И победи я силою божиею и святыя Софьи и святую мученику Бориса и Глеба, его же ради кровь свою прольяша. И даша ратни плещи своя на раны и сечахуть я, гонящи, яко по аеру, и не бе имъ камо утещи, и биша ихъ на 7 веръстъ по леду до Суболичсскаго берега. И паде Немец 500, а Чюди бесчислено множество. А руками яша Немец 50 иарочитыхъ воеводъ и приведоша я въ Новъгородъ, а нных вода потони, а инии зле язвени отбегоша. А бысть бой сий апреля месяца въ 5, на похвалу святыя богородица, а на память святого мученика Клавдия. Зде же прослави богъ велнкаго князя Александра Ярославича предъ всеми полкы, яко Исуса Навгииа у Ерехона. Сии же ркли Немци: "Имемъ велнкаго князя Алексаньдра руками", и сехъ ему богъ предасть в руце его. И не обретеся противникъ ему въ брани никогда же. Възвратившу же ся великому князю Александру с славною победою, бяше же много полона въ полку его: всдяхуть бо я подле кони, иже именуются ритори. И яко же приблнжнся великый князь Александръ Ярославичъ къ граду Пьскову, и сретоша его съ кресты игумени и попове в рнзахъ и народъ многъ предъ градомъ, поюще славу господню великому князю Александру Ярославичю: "Пособивы, господи, кроткому си Давиду победити иноплеменикы и верному князю нашему оружиемъ крестнымъ свободити град Пьсковъ от иноязычникъ и от иноплеменникъ рукою великаго князя Александра". О невегласи пьсковичи! Аще забудете се и до правнучат великаго князя Александра Ярославича, уподобистеся Жидомъ, ихъ же препита господь въ пустыни крастели печеными. И забыша благость бога своего, изведшаго нхъ изъ работы егупетьскыя Моисеемъ. Се же вамъ глаголю: "Аще кто приидсть и на последь рода его великихъ князей или въ печали приидеть к вамъ житн въ Пьсковъ, а не приимите его или не почтете его, наречетеся вторая Жидова". И нача имя слытн великаго князя Александра Ярославича по всем странам от моря Варяжескаго и до моря Понтейскаго, и до моря Хупожескаго, и до страны Тивирискыя, и до горъ Араратьскыхъ, обону страну моря Варяжескаго и горъ Аравитьскыхъ, даже и до Рима великаго. Распространи бо ся имя его предъ тмы тмами, предъ тысуща тысющами. И тако прииде къ Новугороду с великою победою» (44) В Лихачевском сборнике и в третьей редакции Жития отразился этот же рассказ, но если в Лихачевском сборнике он дополнен отдельными словами и выражениями из первой редакции Жития, (45) то в третьей редакции этот рассказ сильно сокращен. Через посредство московского летописания XV в. рассказ Софийской 1-й летописи о Ледовом побоище широко проникает в общерусское, тверское, ростовское, холмогорское, вологодское и псковское летописание XV—XVI вв. От текста первой редакции Софийской 1-й летописи зависят рассказы о Ледовом побоище в Никаноровской (47) и Вологодско-Пермской летописях, (48) от текста второй редакции Софийской 1-й летописи (близкого к списку Царского) зависят рассказы о Ледовом побоище в Московском своде конца XV в., (49) Воскресенской, (50) Симеоновской (51) летописях. В Ермолинской, (52) Львовской, (53) Уваровской, (54) Прнлуцкой, (55) Типографской (56) летописях и в Тверском сборнике, (57) восходящих в конечном итоге не к своду 1479 г., а к своду 1477 г., редактировавшим текст московского свода 1472 г. (58) рассказ о Ледовом побоище был значительно сокращен. Тенденция к сокращению своего источника, в том числе и к сведению на нет повествования об Александре Невском, на наш взгляд, также может быть объяснена местным характером летописания конца XV — начала XVI в., отразившегося и названных выше Ермолинской и других летописях. В стилистически переработанном и дополненном виде рассказ Софийской 1-й летописи встречается в Никоновской летописи. (59) Владимирский рассказ о Ледовом побоище из первой редакции Жития Александра Невского в соединении с известиями московских летописных сводов первой половины XVI в. нашел распространение в поздних редакциях Жития Александра Невского XVI — XVII вв.: во Владимирской редакции 1547—1552 гг., (60) в редакции псковича Василия-Варлаама середины XVI в., (61) в Степенной книге 1563 г., (62) в редакции Ионы Думина 1591 г., (63) в Прологе, (64) в сокращенных редакциях XVII в. — Викентия и Тита. (65) Итак, основу известий о Ледовом побоище Новгородской 1-й летописи младшего извода и Софийской 1-й летописи, а также всех зависимых от них рассказов о Ледовом побоище других летописей составляют известия I группы (новгородские) и известия V группы (владимирские ранние). При их использовании как исторических источников необходимо принимать во внимание, что летописные тексты XV — XVII вв. значительно отстоят по времени от самого события (1242 г.) и за весь этот период неоднократно подвергались большому литературному редактированию. VI. Владимирский поздний рассказ о Ледовом побоище отразился во Владимирском летописце XVI в. Приводим текст этого рассказа: «Того же лета, в зиму, ходиша князь Александръ Ярославичь Невьскый с Новогородци на Немци. И сшедшимся им на озере Плесковьском и ту на озере том бысть бой велик с Немци. И победи Немец Алексаидръ князь, а Плесковъ взя опять Новугороду. В лето 6750. Посла князь великий Ярославъ сына своего князя Андрея в Великий Новъгород в помощь сыну своему Александру на Немцы. Приидоша Немцн к Новугороду, и князь Александръ съ братом своим князем Андреем и с Новогородци стртетишяся с ними на Ладожском озере, и бысть бой велик и побишя князь Александръ Немец, а иных руками яша, а князь Ондрей възвратися». На этом мы ограничиваем наше изучение русских письменных источников о Ледовом побоище. Кругом перечисленных источников исчерпываются наши знания о текстах, посвященных славным событиям 1242 г., в древнерусской письменности». Вот перед вами уважаемый читатель я надеюсь, самый пространный анализ всех русских письменных источников, где упоминается так называемое « Ледовое побоище». После прочтения этого научного материала у каждого из вас уважаемый читатель я уверен, сложилось свое мнение от прочитанного. В частности кому верить и почему! Я же пользуясь своим правом автора, хочу тут изложить и свое личное мнение от прочитанного. Наиболее правдоподобной мне показалось описание «Ледового побоища» которое было дано в Лаврентьевской летописи, составленной и 1377 г. монахом Лаврентием. Эта летопись представляет собой «Летописец 1305 г.», отразивший в известиях 40-х годов XIII в. ростовское или суздальское летописание. «В лето 6750. Великый князь Ярославъ посла сына своего Андреа в Новъгородъ Великый, в помочь Олександрови на Немци, и победиша я за Плесковом на озере, и полонъ многъ плениша, и возвратися Андрей к отцю своему с честью». Этот рассказ подробно проанализирован М. Н. Тихомировым. Он пишет следующее: «Известие Лаврснтьевской летописи интересно тем, что оно сохранило суздальскую версию о битве на Чудском озере. В этой версии ни слова не сказано о новгородцах и только упоминается о главном герое битвы Александре, вся честь битвы приписана Андрею, об участии которого в битве в свою очередь молчат новгородские летописи. Таким образом, перед нами несомненное суздальское известие, причем известие древнее, потому что князь Андрей Ярославич не представлял собой фигуры, которая оставила благодарный след у потомков и современников». И вот почему Александр Ярославович не представлял никакой знаковой фигуры для своих современников: 1. Он был наемным князем в Новгороде Великом и как князь не располагал достаточной дружиной, чтобы лично отразить наступление тевтонских рыцарей захвативших города Изборск и Псков 2. Новгородское ополчение не было профессиональным войском, которое могло бы сопротивляться немецким рыцарям и их наемным профессиональным отрядам ландскнехтов. В чем и все новгородцы, да и сам князь Александр Невский, скоро убедились когда немцы в 1242 г. легко разбили отряд новгородского ополчения под командой тысячника Домаша Твердиславовича! 3. Новая же битва с немцами, для князя Александра стала возможной только после прибытия с Владимиро - Судальского княжества новых войск (суздальской рати) под командованием его родного брата Андрея. 4. Немцы же располагая примерными данными о новгородских войсках и разбив уже в первом сражении их лучшую часть, двинулись в глубь новгродской территории и в районе Чудского озера настигли войска Александра Невского. 5. Напав на войско Александра Невского, они легко разбили его центр, но тут в бой в качестве засадного полка вступила суздальская рать под командованием владимирского княжича Андрея! И имея совместно с остатками войска Александра Невского почти 60 кратный перевес в силах ( то есть на одного рыцаря как боевою единицы припадало до 60 новгородских и суздальских воинов! Быстро одолелдо сопротивление немногочисленных тевтонских рыцарей. Из которых было 20 убитыми и 50 взяты в плен! 6. Поэтому честь победы над немецким войском как правильно отметила Лаврентьевская летопись, принадлежала не князю Александру Невскому, а его родному брату Андрею Ярославовичу: «В лето 6750. Великый князь Ярославъ посла сына своего Андреа в Новъгородъ Великый, в помочь Олександрови на Немци, и победиша я за Плесковом на озере, и полонъ многъ плениша, и возвратися Андрей к отцю своему с честью». 7. Да и сам великий Владимиро- Суздальский князь Ярослав II Всеволодович это хорошо понимал и ценил заслугу Андрея в управлении войсками в походе и битве, что именно Андрея он назвал в своем завещании как наследника на троне Владимиро-Суздальского князя. После смерти отца в 1246 г. князь Андрей и князь Александр Невский были вызваны в Золотую орду, где хан утвердил Андрея великим Владимиро-Судальским князем, а вот Александру достался разграбленный вчистую монголами в 1242 г. Киев – Мать городов Русских. Но, Александр вопреки ханскому ярлыку в Киев княжить не пошел и снова вернулся в Новгород Великий, откуда стал плести нити заговора, против родного брата Андрея, так обошедшего его в карьерном росте!!! Но об этой истории будет подробнее рассказано в следующих частях. А в следующей 8 части мы проанализируем и другие, уже иностранные источники о «Ледовом побоище», чтобы потом, обобщив весь массив собранной информации, наконец, прийти к какому то единому мнению о том, что же это была за битва «Ледовое побоище» и кому принадлежит честь называться победителем в ней. ( конец ч. 7) Все рисунки и фото к этой части находятся тут: | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
