- Привет, Джордж! Как дела? Как торговля? – весело поприветствовал своего приятеля Борис.

- Здравствуй, Боб, да, знаешь, уже почти одиннадцать, а ситуация непонятная, объемов нет, движения тоже нет, статистика – ни туда, ни сюда, - пошел из трубки легко узнаваемый монотонный поток слов, который мог навести тоску и уныние на кого угодно полным отсутствием интонаций и эмоций, - так, для проформы влез как обычно в «Эксон» с «Коноко», они вроде бы растут, а с остальным – еще не решил. Думаю, даже Бог еще не определился, куда этот рынок вести, куда уж мне – скромному трейдеру.

- Так, это здорово – помимо традиционного и естественного желания хоть как-то растормошить этого увальня в Борисе появилась и непреодолимая потребность куражиться и хулиганить, - сохранишь своему банку деньги, не разоришь своего бегемота!

Но Джордж был не из тех людей, которые легко реагировали на шутки, особенно, когда за кадром не было хохота-подсказки. Он продолжил все с той же обреченностью в голосе:

- Нужно хоть что-то заработать, ты же знаешь, у нас тоже свой план.

- Не переживай, дружище, сегодня пусто – завтра густо, рынок есть рынок, настанут веселенькие деньки, - сделав небольшую паузу, Борис резко изменил интонацию с прежней игривой на серьезную и таинственную, - скоро тебе представится возможность намолотить таких процентов, что годовую премию будешь ждать не больше, чем очередную зарплату.

В трубке возникло сначала молчание, а потом некоторое шебуршание и движение: «О! Попался, клиент», - зловеще улыбнувшись, раззадорился Борис и представил, как Джордж сейчас за своим столом преобразился из полуаморфного, расплывшегося по столу состояния в собранное. Наверное, сейчас он стал похож если и не на готовящегося к прыжку тигра, то уж, по крайней мере, на притаившегося у закрытой двери ребенка, пытающегося подслушать, о чем разговаривают взрослые.

- А ты что-то знаешь? Что случится, когда? – загорелись интересом слова, а последнее «когда», вообще, вспыхнуло нетерпением.

- Что случится? Когда? – Борис растягивал слова и удовольствие, - знаешь, Джордж, пожалуй, в этот раз, за такое «когда», я с тебя процент возьму.

Перспективы легкого заработка, похоже, ускорили мыслительные процессы в Джордже в ущерб здоровому скептицизму и осторожности:

- Сколько? – перешел он на устрашающий своей серьезностью шепот.

«Ох, доиграюсь я с этими янками», - скорее похвалил, нежели чем предостерег себя Борис, но, все-таки, решил сделать небольшой ход назад. В конце концов, такие разговоры были не для служебного телефона.

- Я пошутил, ты же знаешь мою щедрую русскую душу, поставишь мне пару кружек пива и в расчете.

- Да, хоть пять кружек, и ланч сегодня за мой счет – все более распалялся Джордж, в котором проснулся убаюканный безоблачным детством, но тем не менее неистребимый инстинкт пресловутой американской деловой хватки, - ты, только, расскажи все как следует…

- Слушай, Джордж, - прервал его Борис, - я тебе, собственно, как раз по поводу ланча и звоню. Шеф мой доклад разгромил в пух и прах, не задались у него, наверное, выходные, так что мне предстоит эти дни серьезно поработать. В общем, боюсь, что мой удел – это сэндвичи, пицца и возвращение домой не раньше 10. Давай, на следующую неделю отложим?

- Да-аа? – вновь, уныло, как будто весь мир рухнул, проскулил Джордж, - а, может быть, все-таки вырвешься на этой недели, хотя бы на часок? Ты уверен, что твое «скоро» терпит?

- Конечно, терпит, - начал вытягивать из уныния своего друга Борис, представив, как тот опять вернулся в прежнее желеобразное состояние, - но, впрочем, давай, попробуем договориться на четверг, постараюсь вырваться, но если у меня совсем завал будет, тогда до следующей недели и без обид, хорошо?

- Сейчас, я посмотрю свой график, - воскресшим тоном и по-деловому откликнулся Джордж.

«Ну-ну, смотри!» - ухмыльнулся Борис, зная, что из всех имевшихся в году рабочих дней был только один, в который Джордж не мог бы себе позволить прийти на встречу, сулившую ему доход – День рождения его мамы. Он всегда брал выходной и отправлялся к ней в Пенсильванию. В этом году, Борису уже довелось узнать этот единственный день.

- Да, я свободен, - не заставил себя долго ждать Джордж, - где встретимся? Там же, как договаривались?

- Нет, Джордж, - свое «алиби» Борис решил отработать до конца, - времени на дорогу у меня не будет, так что, давай, поближе к нам, у «Мэгги», в час. Идет?

- Договорились, тогда, до встречи?

- Да, до встречи. И аккуратнее, там, на рынке, не обвали ничего до четверга, а то меня опять заставят все переделывать, - продолжил веселиться Борис.

- Куда, там, мне столько денег не дают, - тоской и серьезностью убил очередную шутку Джордж.

«И правильно делают! Ты бы смог», - как бы в отместку за невосприимчивость собеседника к юмору подумал Борис и решил, все-таки оставить в покое своего толстокожего друга:

- Ну, ладно, Джордж, пока. До четверга.

- Пока, Боб.

Повесив трубку телефона, Борис сделал пометку в еженедельнике. Все-таки, встреча намечалась как бы деловая, и ресторанный чек секретарше Розмана он отнести собирался. Но, строго говоря, деловой встречи между аналитиком Борисом и трейдером Джорджем из двух конкурирующих банков быть не могло. Борис не имел права рассказывать то, что он пишет для клиентов своего банка, а Джордж, соответственно, не мог делиться своими торговыми стратегиями и ориентирами. Это в теории – в соответствии с требованиями регулирующих органов и внутренней политикой банков. На практике, то, что писалось для клиентов, очень часто сильно отличалось от того, что Борис думал на самом деле. А высказывать свое личное мнение ему никто запретить не мог. Проблема же Джорджа заключалась в том, что всем своим торговым стратегиям он предпочитал те ориентиры и подсказки, которые ему давал Борис.

Трудно сказать, как Джордж умудрился попасть в трейдеры, работающие с собственными деньгами банка, но это было явно не его призвание. Обычно, люди долго на таком месте не задерживаются. Их либо увольняют после крупных залетов, когда в считанные дни испаряются миллионы долларов, либо они сами уходят, научившись играть с чужими деньгами и осознав, что могут делать то же самое со своими деньгами. Так обидно отдавать почти всю заработанную прибыль банку, довольствуясь небольшими процентами, когда можно пусть и с существенно меньших сумм, но зато все целиком оставлять себе. При этом, мало кто думает о том, что в данном случае убытки тоже будут полностью собственными. Стремление заработать и вера в собственную успешность, как правило, перевешивают страх перед риском потерять, что имеешь.

У Джорджа все было наоборот. Боязнь проиграть была велика, а вера в себя лежала у ног не в силах подняться. Между тем, каждый день нужно было заставлять себя принимать решения: покупать или продавать и нести за это ответственность в виде итогового баланса по торговому счету. В результате, за три года защитная реакция организма гипертрофировала его спокойный и меланхоличный характер в полную апатию ко всему происходящему вокруг него. Джордж торговал механически. Благо, методик и технологий биржевой торговли было великое множество, но все они, все равно, ничего не стоили без собственного видения рынка, без умения найти свою собственную уникальную систему торговли. А именно это Джорджу дано не было. Ему повезло прийти на работу на растущем рынке. Проиграть было сложно, но у него это получалось достаточно регулярно, хотя и несильно. В целом, небольшую прибыль он своему работодателю все равно делал, и его держали как залог стабильности. Для банка такой трейдер был находкой. Пусть много не заработает, зато много и не проиграет, можно будет сэкономить время и деньги на подборе новых кандидатов на эту должность и снизить показатель текучести кадров.

Познакомившись несколько месяцев назад, Борис и Джордж быстро нашли друг друга. Первому нужен был некто, кто принимал бы его слова на веру, совершал бы под эти прогнозы сделки и делился результатами. Второму был нужен поводырь, готовый принимать на себя ответственность за чужие решения, пускай, даже только моральную.

Почти за год работы в «ДжиПиМорган» вместе с пониманием происходящего на рынке нефти к Борису пришло и желание совершенствовать точность своих прогнозов. Начиналось это как протест против пренебрежительного отношения ко всей аналитической братии со стороны трейдеров, инвесторов и прочих потребителей их прогнозной продукции. Борис прекрасно понимал, за что их не любят. Более того, над ними издеваются и пренебрегают ими, что, в общем-то, еще хуже нелюбви. Именно за то, чем гордился Дэвид – за умение дать красивый, но бессмысленный и безответственный прогноз. Вот, и хотелось Борису найти возможность давать правдивые оценки, которые будут восприниматься именно так и на которые можно будет получить искреннюю реакцию.

Как банк делал вид, что дает честный прогноз, так клиенты изображали полное доверие к ним. Каждый зарабатывал деньги сам и не мешал делать их другим. Клиенты могли вознести до небес какого-нибудь аналитика и при этом умолчать, заработали ли они на его прогнозах хоть доллар. Джордж, правда, тоже не говорил, Борису, сколько заработал, но его настроение и голос всегда были отличными индикаторами. Кроме того, когда Борис, иногда, ошибался, о понесенных убытках незадачливый трейдер не молчал, пытаясь возложить ответственность за них на советчика-аналитика. Последний, с горечью в сердце давая вылезти из себя маленькому Розману и следуя определению, данному Черчиллем хорошему политику, проявлял истинное искусство, объясняя, почему его прогноз не оправдался.

Они встречались, обсуждали ситуацию на рынке, намечали основные тенденции на пару недель, потом периодически созванивались. Это была уже отработанная схема. Теперь Борис решил пойти усложнить себе задачу и намекнуть Джорджу, что сливает ему не прогноз, а инсайдерскую информацию. Инсайд – мечта любого трейдера, ему верят безоговорочно, он не требует логических обоснований. Вот, здесь-то каждый друг друга по-настоящему и проверит, кто чего стоит.

Месяц с лишним работы, беседы со Стивом, со многими другими людьми не прошли даром. Перед Борисом вырисовывалась очень занятная картинка надвигающегося кризиса, в котором нефть будет играть далеко не последнюю роль. Однако эти догадки и предположения он не мог включить в официальный банковский доклад, даже, в пресловутое междустрочие. Но проверить правильность своих выводов очень хотелось. Тем более, что они были в пользу нефти и можно было порадовать Джорджа грядущим ралли на этом рынке. Жизнь предоставляла возможность на отдельно взятом трейдере проверить классическую формулу дедушки Маркса: «Обеспечьте 10 процентов, и капитал согласен на всякое применение, при 20 процентах он становится оживленным, при 50 процентах положительно готов сломать себе голову, при 100 процентах он попирает все человеческие законы, при 300 процентах нет такого преступления, на которое он не рискнул бы, хотя бы под страхом виселицы». Один телефонный звонок в Джордже оживление уже вызвал, и Бориса распирало любопытство, на что тот готов будет пойти дальше.

Воодушевленный первой победой над капиталистической сущностью Джорджа, Борис вернулся к редактированию своего доклада. Работа шла с трудом, он то и дело отвлекался и бросал взгляд на часы, не в силах сосредоточиться. В конце концов, пришло время улизнуть с работы. Выйдя из офиса, Борис направился в сторону Гранд-Централа. Войдя в галерею Хелмсли-Билдинг, перегораживавшего Парк-авеню и поглощавшего в себя не только пешеходов, но и потоки автомашин, он зашел в аптеку, чтобы купить туристическую карту Нью-Йорка. По собственному опыту первого приезда в Нью-Йорк он знал, что потраченные несколько долларов обеспечивают гораздо более функциональную карту, чем бесплатные туристические брошюры, испещренные лишней рекламной чепухой. Законы рынка действовали даже в такой мелочи – за удобство и отсутствие «мусора» надо было платить.

Компактная раскладывающаяся карта Манхэттена с основными достопримечательностями и транспортными маршрутами нашлась быстро. Теперь он был полностью готов взять на себя роль гида-экскурсовода по Нью-Йорку и продолжил свой короткий путь. Высвободившись из утробы одного нью-йоркского гиганта и перейдя 45-ю улицу, Борис тут же нырнул в чрево другого. Теперь через вестибюль офисного здания страховой компании «Метлайф» он прошел прямо к северному входу в основной зал главного нью-йоркского вокзала. И хотя, как минимум, два раза в неделю Борис оказывался в этом месте, сейчас, спускаясь по эскалатору, он опять не смог удержаться и, задрав голову, бросил взгляд на голубое небо с нарисованными зодиакальными созвездиями, легко нависающее над очутившимися под ним по воле случая людьми. Возможно, это стало уже ритуальным жестом, без которого появление здесь теряло некий потаенный смысл. Не новые ли звезды пытался он там каждый раз найти?

Так или иначе, но Борис быстро пересек просторный зал и приближался к выходу. Вместе с ним к дверям стремились, уплотняясь у самых дверей, десятки спин и затылков. Когда он вместе с ними оказался на 42-й улице, то сразу увидел Веру. Точнее, Борис увидел нечто, что сразу приковало его взгляд, сделав все, что было вокруг невидимой пустотой, и только после этого пришло осознание, что, да, это именно она – стоит в белом с черными узорами платье, изящно сидящем на ее тонкой фигуре. В этот раз ее волосы были распущены и пышно оседали на плечи. Именно поэтому он не сразу узнал ее. Ту Веру, с которой он познакомился в шератоновском стейк-хаузе, Борис увидел в повороте головы. Перед ним снова предстал тот самый горделиво вздернутый утонченный носик, а также наполненный уверенностью в себе подбородок. Борис не смог отказать себе в удовольствии и, спрятавшись за стеною толпы, которую остановил спасительный красный сигнал светофора, несколько секунд любовался ею.

Загорелся «белый человечек», Борис пытался еще хоть на чуть-чуть задержаться, но движение толпы, а, возможно, и его пристальный взгляд повернули Верины глаза в его сторону и все укрытия рухнули, он был обнаружен и ноги сами понесли его вперед. Ее теплая, добрая улыбка быстро превратила в ничто разделявшие их метры.

- Здравствуйте, Вера, - приближаясь к ней, произнес Борис.

- Здравствуйте, - она все с той же открытой улыбкой протянула свою ладошку, которая приятно и мягко легла в руку Бориса.

- Какие первые впечатления от Нью-Йорка?

- Ой, здесь так всего много, жизнь кипит, - с явным удовольствием и восторгом ответила Вера, - мне нравится.

- Да, это точно. Особенно замечаешь суету этого города, когда она не затихает и в 10, и в 11 ночи. Вера, давайте, зайдем в это кафе, присядем, и я за чашечкой кофе с удовольствием помогу вам разработать генеральный план покорения культурных и, видимо, также материальных ценностей Нью-Йорка. Получив легкий кивок головы в знак согласия, Борис повел ее к входу.

- На долго вы к нам в гости заехали?

- До пятницы, а в субботу с утра мы с подружкой уезжаем дальше в Вашингтон – столицу тоже хочется посмотреть.

- А дальше?

- Потом на Запад, в Калифорнию, а от туда уже домой, как раз, к началу учебного года.

- Грандиозная программа, - одобрил маршрут Борис.

Между тем, они уже зашли в кафе «Гранд Централ», которое всем своим интерьером и атмосферой напоминало логическое продолжение того, чье название оно носило, хотя, при этом, и не опускалось до «вокзального буфета». Стилизованные под стальные балки перекрытия и опоры, вытянутый в даль зал напоминали перрон, а достаточно богатая внутренняя отделка, массивные столы и скамейки больше походили на элитный вагон-ресторан. При этом, обилие света, проникающего через высокие от пола до потолка окна расширяли помещение и придавали эффект нахождения скорее на просторной палубе спокойно плывущего прогулочного лайнера, нежели чем в тесном вагоне, нервно выстукивающем стыки рельс.

- Здесь приятно, - отметила Вера, присаживаясь за столик, - ее взгляд неторопливо, с интересом прошелся по помещению, - такое ощущение, что вот-вот поедим или поплывем.

- Да, есть в этой забегаловке нечто такое, - обрадовался Борис тому, что место вызвало в ней такие же ощущения, что и в нем самом – я иногда захожу сюда по пятницам перед путешествием домой.

- То есть? Вы разве не в Нью-Йорке живете? – удивленно посмотрела она на него.

- И да, и нет, - начал объяснять свою типично нью-йоркскую ситуацию Борис, - в рабочие дни я живу здесь, а на выходные возвращаюсь в Коннектикут, так удобнее.

В этот момент подошла официантка. Вера ничего кроме кофе брать не захотела, а Борис, поддержав кофейное настроение девушки, попросил сделать ему сэндвичи с собою.

- Значит, еще недели три в разъездах будете? – вернулся он к теме путешествий, стараясь уйти от необходимости пояснять, к кому и зачем каждые выходные возвращается в Коннектикут.

- Да, даже чуть больше.

- Искренне вам завидую, Вера. Вот, так, месяц по США покататься. У меня такая же мечта, которую я до сих пор реализовать не могу. Когда было время, не было необходимых для этого денег, теперь есть деньги, но нет времени. А на месяц отдыха можно рассчитывать только оставшись без работы.

- Ничего, мечты сбываются, реализуете и вы свою, - по-философски поддержала его Вера.

- Ну, да, грянет кризис, турнут меня с работы и поеду путешествовать.

- Я не это имела в виду, - смутилась Вера.

- Я знаю, - продолжая улыбаться, успокоил ее Борис, - это я самоиронизирую. Так, какие у вас планы на ближайшие дни – достопримечательности или шопинг?

- Вообще-то, хотелось бы успеть и то и другое, а то в Москве легенды ходят про дешевизну нью-йоркских бутиков.

- Так, вы тоже москвичка? - открестился от величественного статуса «нью-йоркца» Борис.

- Да. А почему тоже?

- Ну, все-таки родился и 27 из своих 35 лет я прожил в Москве. Так что я все-таки больше москвич, чем янки. А, вообще, эти два города очень похожи. И тот, и другой имеют имперские амбиции и соответствующие характеры. Москвичи здесь себя, как правило, быстро находят и легко осваиваются. Думаю, вы исключением не будете.

- Надеюсь на это. Так, что вы мне порекомендуете? – с легким вызовом в голосе и во взгляде обратилась Вера к нему, одновременно, напомнив, зачем они сюда пришли.

- Только все самое лучшее, - уверенно принял мяч Борис, доставая из аптечного пакетика и раскладывая на столе карту Манхэттена. Вооружившись ручкой, он начал рассказывать, что собою представляет этот остров, куда и как стоит на нем отправиться. Борис любил Нью-Йорк, который для большинства туристов и иностранцев был сконцентрирован именно на Манхэттене, но на самом деле, разумеется, не ограничивался этим лишь одним из пяти районов или как они здесь назывались «боро». Однако тратить драгоценные часы этих пяти дней на разъезды по всем просторам этого города было бессмысленно. Борис хотел подарить Вере именно манхэттенский Нью-Йорк таким, каким далеко не всем туристам удается его увидеть.

В соответствии с запросами девушки он разделил свое повествование на магазинную и культурную составляющие, каждую из которых в силу привычки быть предельно понятным и четко излагать свои мысли, структурировал и дальше: по частям города, типам магазинов и достопримечательностей. Все это произвело должное впечатление. Вера внимательно и заворожено слушала.

- Вы так хорошо знаете Нью-Йорк, - и рассказываете, так, по-военному четко и стройно, - прервала она его монолог.

Борис в небольшом замешательстве остановился и с интересом посмотрел в ее светящиеся искренностью глаза.

- Знаете, Вера, я уже сам это стал забывать, но, вы не поверите, было время, когда я, действительно, носил погоны и гордился этим.

- Неужели? – по ее лицу пробежала волна удивления, - бывший военный и на Уолл Стритт?

- Строго говоря, «настоящим» военным я так и не стал – не смог выбраться из курсантов, а путь на Уолл Стритт – не столько скучная, сколько слишком долгая история. А, в принципе, бывших американских военных здесь не так уж и мало, впрочем, из советско-российских, наверное, я тоже не единственный.

- А все-таки, как вы сюда попали? - разыгралось в ней любопытство, на котором Борис рефлекторно решил сыграть, тем более что подошло время обсудить планы на ближайшие вечера.

- Это, правда, в двух словах не расскажешь. Вера, у меня есть к вам предложение. То, о чем я говорил – это все, так сказать, дневная программа, а мне хотелось бы показать вам и вечерний Нью-Йорк, у меня как раз ближайшие дни свободные, могу сбежать с работы часов в пять-шесть, вот и будет время пообщаться. Давайте, завтра на мюзикл сходим?

- На мюзикл? На Бродвее? Я, как раз, хотела спросить вас, как туда можно попасть. А на какой?

- Если вы сейчас доберетесь до Таймс-Сквер, то там, на ее северной стороне есть билетная касса и афиша со списком всех текущих бродвейских перфомансов, если выражаться местным языком, - начал выкладывать Борис придуманную заранее заготовку, обрадовавшись, что она так естественно вписалась в разговор, - предлагаю сыграть в угадайку: вы выбираете три мюзикла, которые хотели бы посмотреть больше всего и составляете свой рейтинг. Я покупаю билеты, и завтра мы проверим, попал я в ваш рейтинг или нет и под каким номером, идет?

- Вы меня заинтриговали, - как бы согласилась, но все еще не спешила давать однозначный ответ девушка.

- Ну, так как? – продемонстрировал в ответ свое нетерпение Борис.

- С удовольствием, воспользуюсь вашим предложением.

- Отлично, но у меня есть и еще одно, - как можно загадочнее посмотрел на нее он.

- Какое же? – как можно удивленнее посмотрела на него она.

- Предлагаю перейти на «ты», а то уж больно официально мы общаемся. Здесь, в штатах это не любят: их «Ю» - это все-таки наше «ты», а не «вы». Договорились?

- О-Кей! Так здесь, кажется, говорят? – игриво улыбаясь спросила Вера.

- Именно! – радуясь легкости и непринужденности беседы, поддержал ее настроение Борис, - я же говорил, что ты здесь быстро освоишься. Да, это я тебе принес, - передавая карту, добавил он.

- Вы как будто бы мои мысли читаете! – без тени кокетства вымолвила она, - я только успела подумать, что неплохо было бы и мне такой картой разжиться и вот… Спасибо.

- Не за что, - Борис хотел еще как-нибудь пошутить, но не нашелся, что сказать, ему было просто очень приятно оказаться полезным этой девушке, - кстати, могу дать тебе еще один полезный совет по выживанию в этом мегаполисе. Если, вдруг, что-то срочно понадобится: ручка, батарейки, расческа, зонтик и так далее, все, что нужно можно почти наверняка найти в любой ближайшей аптеке.

- Точно! Я в Чикаго еще эту здешнюю особенность заметила, что-то вроде круглосуточных дежурных супермаркетов.

- Помнится, раньше в Москве станции метро так выручали, когда не было времени или было слишком поздно искать что-либо по «серьезным» магазинам. Сейчас уже и не знаю, как там теперь?

- А вы давно в Москве не были? - видимо, уловив ностальгические нотки в его голосе, с некоторым сочувствием поинтересовалась Вера.

- Как в штаты приехал, теперь уже восемь лет, - Борис обратил внимание на это очередное «вы», но решил не давить на девушку. Пусть, обращается к нему как ей удобнее. И чувствуя, что лирично грустные воспоминания все больше овладевают им, посмотрел на часы. Незаметно прошло уже больше часа. Вера уловила это движение и встревожилась:

- Ой, я, наверное, вас задерживаю?

- Нет, - в общем-то, он мог позволить себе задержаться еще на час, но выглядеть безответственным разгильдяем и прогульщиком ему тоже не хотелось, - у меня есть время, чтобы оказать еще одну маленькую услугу: проводить тебя до остановки и помочь сесть на нужный автобус до Таймс-Сквер, а там пешком уже по Бродвею дойдешь до храма нью-йоркских и заезжих шопоголиков – универмага «Мэйсис». Когда в новостях рассказывают о грандиозных распродажах и показывают штурм падких на них американцев, обычно в кадре именно «Мэйсис». В общем, это и магазин, и достопримечательность – очень неплохое сочетание для первого туристического дня.

- Хорошо, - с какой-то особенно доброй интонацией согласилась она, может быть, как раз выражая благодарность за обойденное стороною настойчивое «Вы».

Остановка была почти напротив кафе на противоположной стороне улицы. Надежды Бориса на долгий красный свет не оправдались, да и автобус тоже не заставил себя долго ждать. Они только успели договориться о месте и времени встречи.

- Удачной охоты! И до завтра, - попрощался с ней Борис, когда открылись двери подошедшего автобуса.

- Пока, пока, - небрежно и уже кокетливо бросила Вера, запрыгивая в автобус.

Борис не стал сентиментальничать и, не дожидаясь, когда закроются двери, повернулся и пошел в сторону офиса. Но когда боковым зрением он увидел поравнявшийся с ним автобус, голова сама собою повернулась. Как тогда у кафе их глаза мгновенно встретились и заставили друг друга улыбнуться. Однако удаляющийся автобус быстро разорвал эту ниточку, и Борис ускорил шаг. Ему захотелось как можно быстрее завершить канитель с доводкой отчета, чтобы почувствовать себя совершенно свободным. Пускай, хотя бы на ближайшие несколько дней. Он не спешил думать о том, на что он, собственно, рассчитывает, стремясь встретиться с этой девушкой еще и еще. Было ощущение, что некая сила притягивает его к ней, и как-либо бороться с этим он не хотел.

Вернувшись в свой кабинет, Борис решительно взялся за доклад. Теперь у него было и вдохновение, и просто желание работать как можно более эффективно. Около восьми, когда он уже почти заканчивал внесение правок, ему позвонил Розман:

- Привет, Боб, - уже не столь бодрым и как бы задумчивым голосом обратился к нему Дэвид, - хорошо, что я тебя застал. Как продвигается работа?

- По графику, - уклончиво, не раскрывая свои карты, ответил Борис.

- Когда закончишь?

- Думаю, завтра к вечеру занесу тебе итоговый вариант, - создал себе багаж свободного времени и предпосылку уйти раньше с работы Борис.

- Ооо-Кеей, - протянул Розман и паузой дал понять, что у него есть еще, что сказать, - ты, пожалуй, распечатай мне свой первоначальный вариант. Я еще раз хочу пробежаться по нему свежим взглядом.

- Хорошо, сейчас сделаю и занесу, - пытаясь сохранять невозмутимость, ответил Борис.

- Жду.

Звонок и просьба шефа несколько озадачили и насторожили Бориса. Получалось, что Дэвид все еще терзался какими-то сомнениями. Или кому-то решил показать эту бумагу? Кому? Зачем? Посоветоваться или похвастаться? Раньше такого не происходило. Тем не менее, продолжать гадание на кофейной гуще Борис не стал, доверившись своему универсальному принципу: «Придет время – все само собою прояснится».

Отдав шефу доклад и попрощавшись с ним, Борис за двадцать минут завершил все-таки последние правки и с чувством выполненного долга отправился домой. При этом, каждый шаг, удалявший его сначала от кабинета, а потом и от здания банка вытеснял это приятное ощущение другим, более сильным и завораживающим – предвкушением встречи с прекрасным, до которой оставалось уже меньше суток.