Отвалив от моей вороньей стаи, пикирую. И оборачиваюсь внимательным школьником.

- ...тель, мыслитель и естествоиспытатель Иоганн Вольфганг фон Гёте в своей балладе "Степная розочка"?

Нет, не мне вопрос. Пытаемый у доски жалобно высматривает помощь. Тянет резину, паразитирует на училке:

- Великий немецкий писатель... э-э... Вольф Гёте написал в... э-э... великом стишке "Степная розочка", что... э-э...

Пора выдать оригинальное. В этом помогает Шипун:

- Пацан ей целку сломал.

Сказал бы по-человечьи, у немки были бы варианты. Просто выгнать. Послать с наказательной запиской к директору. Позвать того сюда: прихромает с палочкой, призовёт к порядку всеми доступными средствами. А Шипун, гад, сказал по-змеиному! Можно понять, но неуверенно. Это даёт ему свой вариант.

Как-то так объяснит. Сосед по парте просил кусочек промокашки, а сам... Пришлось стыдить: "Пацан, эй, целый кус ломал!" Голосить на уроке нельзя, вот и шипнул. Пацан признает свою наглость. Свидетелей пара. И другим позор сексотить. Скажут: шипение шипело, а чего, неясно, очень шипуче.

Вот, биологиня пыталась защитить от Шипуна честь насекомых. Разборка показала: шипение о них разно понимать можно. Вспомнили меру испорченности. Физрук всё спрашивает участливо, не развратничают ли козявки.

Ещё у Шипуна братан Бугай. Любит прошвырнуться вечерком с пацанами по Ленинской. Во весь тротуар. Игнорируя рытвины и остальное. Остальное жмётся. Ещё отец в День Победы приходит в школу в медалях. Шепчут: краденые. Другие не согласны. Как можно так шептать! Не пойман вор. Мог выменять за жратву. И никто не спорит - тёмный, делит власть с начальником милиции.

От директора было всё же замечание шипению: не предусмотрено школьными правилами. Чтоб не увлекаться!

Немка всё же сурово хмурит брови. И рвёт ворот белой водолазки, судорожно вздохнув. Девчата шушукают. Парни пристально на них смотрят. Иные подпольно ржут.

Зомби у доски излагает художественную идею:

- Пацан ей...

- Её, - сбивает прицел училка.

Безумный взгляд на Шипуна. Тот кивает: соглашайся.

- Её, - жмёт плечами и прямит вильнувшую мысль, - сломал.

Немка, видно, решила: мыслитель Гёте допустил бы компромисс. Избавленный скачет на место. Она уставилась на меня.

- К доске не надо! - пресекает обречённый порыв. - Ещё хуже будет. На второй год можно остаться с такими оценками!

Да, с учёбой сейчас беда. С немецким вообще завал. Тут не только гормоны помешали. Мама сказала, не нужен мне этот язык. С войны мало прошло, люди злы на него. Но распределённая к нам англичанка открутилась и смылась. А приехавшая с ней немка почему-то застряла.

Иду как-то, тётки прут сумки из магазина. Кивают на кого-то. Хлебнёт! Москва рядом, да всё не так. И с мужиками: накорячатся под землёй, потом дрыхнут долго, или пьяные, или козла забивают. Я усомнился, надо ли разделять то, что после шахты. Мужик в хмельной дрёме с доминошками в руках - обычное дело. А на кого тётки кивают? Это немка телепалась. Тоже с тяжёлыми сумками, школьными.

Мама как увидит двойку от неё, раскрывает на меня рот. Напомню о злости на язык, рот назад идёт.

...Училка ошарашила:

- Переведи за урок балладу! Стихами. Будет итоговый уд. Или дрейфишь?

Перевести с языка, которого не знаю? Чтобы и по-русски стихи были? За сорок пять минут? Уже меньше, кстати. Что за издевательство!

Вокруг необычно тихо. Смотрят на меня с подозрением. И эта, и та. Как тут дрейфить? Лучше согласиться. Не справлюсь, конечно. Но хотя бы не сдамся без боя... Учебник со стихом, черновая бумага, чернильница. Класс возвращается к нормальной жизни. А я недоуменно взираю на текст.

 

Röslein auf der Heiden!

 

Хотя... Название знаю. Повтор этих слов. Ещё есть понятное. Для остального словарь быстренько. Проявляется переводная картинка! Мальчик захотел сорвать приглянувшуюся розочку. Та против, а он всё равно. Версия Шипуна имеет под собой... Но упрощает-опошляет. Мне вот видится жизнь простых баб, подчинённая грубой силе. И вообще кто-то гнёт-ломает, кто-то не может защититься. Вечное гадство... Чем думали в Минпросе, пустив в учебник мину? Или она мерещится?..

Взгляд на нашу белую розочку. На чёрную. Хм... Может, зря дерусь за цвет другой школы? Как бы я с этими? А подошёл бы с цветами! Видел очень красивые в частном секторе, когда намечали яблони для ночных набегов. Потом стихи. Пушкин. На свои плавно. Смотрел бы: хватит или ещё можно. Чего вообще хочет, чего нет... Стоп! Цветы цветам... А про стих надо думать вот про этот... Долой мысли, вредные для итоговой оценки! Продолжу дело.

Проблемы! Наши слова длиннее. Прокрустовы ложа из-за двух рефренов. Строгую форму соблюсти точно не успею. А во мне бьётся, просится наружу вольное. Выпускаю. Опять восторг полёта!.. С земли тихий голос училки: скоро звонок. Ещё немного... Ну, так можно, пожалуй. Есть, вроде, главное - дух Гёте. Розочка, правда, стала розой. Что делать, надо было короче. Всё равно это она: юная, упругая!

Теперь начисто. Без клякс, пожалуйста.

 

 

Что на щеке? Скупая мужская. Видят? Заняты своим. Немка смотрит! Нет, мимо. Смахиваю.

Мерещится Гёте! Как на портрете. Глаза-окна. Тёмные брови-арки. Выше лепнина. И серебристый купол. Морщенной рукой в кружевах гладит мою голову. Говорит по-иноземному, но я же переводчик:

- Ай да Гёте, ай да собачкин сын!

Палец к губам - исчезает. Училка в упор! Ну щас, щас... Кособоко подшаркал. Криворуко подсунул:

- Пшалста!

Спиной назад, глаз не свожу. Читает. Вдруг тоже исчезаeт. Тело тут, сама - нет. Звонок. Появилась.

- Ты сумел.

- Ура-а-а! - вопит класс.

Тёплая волна: как болеют за меня! Тут же схлынула: вопль на звонок, последние спины всосались в коридор. Но я тоже всасываюсь, и опять хорошо. Весёлой стаей в школьный двор. Закружились, завертелись. В окне белое. Немка смотрит! Ещё должен? Обошлось, ушла. Закружилось, завертелось!

 

Выпал бурый, морщенный, чёрканный-перечёрканный, с кляксой, потёртый лист - потому что я в похожем состоянии выпал из беличьего колеса, настроенного на деньги для большой семьи, и полез в папку для души, хронически оставляемую на потом. Бумажка воспроизводит великого Гёте, начинающую учительницу, наших розочек (боже, что в той далёкой теперь степи могло с ними стать), шипенье и полёт. Сколько прошло с тех сорока пяти минут? Сорок пять лет. О, боже!

Э, да я зачёркивал не только написанное!

Вот проступило из правленой памяти. Падая с синего неба, седлаю я луч золотистый, врываюсь на нём сквозь стекло, с замираньем скольжу поперёк водолазки с одной белоснежной горы на другую, встречаемый жаром и холодом. Мягко подброшенный вздохом, лечу на камчатку, ногами восторженно дрыгая.

Да, такое следовало тут же скрыть! Если Шипун избегал с учителями явного, что чревато необсуждаемой карой (унизительной выволочкой, линейкой по пальцам, трёпкой ушей, стоянием носом в угол, злым ремнём дома), то для меня они вообще были из того же измерения, что Вождь, Бог и Сатана, хотя и мельче, а о тамошних обитателях даже думать как-то не так не моги, не то узнают как-нибудь и будет ужасное что-то. Пожалуй, далёкий Гёте лучше поймёт нынешних раскрепощённых школьников, поскольку всю жизнь реагировал непосредственно: и на немыслимый изгиб женщины-змеи (поэтично изобразил, как она целует себя меж ног), и на роскошные экипажи отцов церкви (обвинил в двуличности), и на меры властителя (упрёк в консерватизме).

А это что вспоминается? Во взгляде молодой учительницы, ко мне обращённом, - недополученность. О, боже!..

С Гёте я тогда обошёлся вольно, да. Интересно было бы посмотреть профессиональный перевод "Степной розочки".

Сеть приносит мне не его, а оценку баллады: гений отдыхал на этом наивно-детском примитиве; предлагалось не включать в полное собрание сочинений. Но затем: такой диагноз неправильный, простота тут ой как обманчива! И вот в моём компьютере что-то вроде консилиума. Литературоведы, фольклористы, философы и психологи рассматривают чуть ли не через лупу строки Гёте и даже то, что между. Результаты анализа порождают новые вопросы, привлекаются социологи, сексологи, историки, эзотерики, экологи, этологи... Перевожу умные высказывания на нормальный язык, заодно суммируя.

Гёте – редкостный, универсальный гений, что можно видеть и на примере баллады. Он исследовал этот жанр как натурфилософ и обозначил "прасеменем" всей поэзии. А в собственных балладах паковал древо бытия. Своего рода гены дожидаются времени, используют подходящий настрой, знания, интуицию, фантазию человека и растят простенькое или чудесно-пышное. Есть символы фольклора, схожие с российскими (вот он, секрет озарения Шипуна, успешного во внешкольном образовании), а есть зачатки мысли, нуждавшиеся в научной почве будущего.

В «Степной розочке» истинное место действия – жёсткая жизнь. В мальчике пружинит парень. Цветок – девица. Рвать, ломать (розу, берёзку) и даже топтать (виноградник) – получить желанную. То есть, тут традиционные любовь-насилие мужчины и обречённость женщины. Да, лихие амазонки как-то не прижились... Далее определённость снижается, но есть варианты, есть: потребление и духовность, мне и всем, человек и природа... А вот это в балладе что такое? При последнем упоминании о мальчике, который уже ломает розочку, он назван диким! Маугли, что ли, прибежал из ближайших джунглей? Отец аналитической психологии Карл Юнг: через мальчика Гёте показывает детство человечества, дошедшую до нас первобытную память.

Дарвинист знает, что человек получил от эволюции (непонятно, как) фантастически мощный мозг (почему-то без надёжных тормозов). Другой вариант: Бог создал человека, а дьявол сделал. И получился любимчик вроде бы по образу и подобию, да вот внутри... Как бы там ни было, у высшеразумного творения оказались хилыми сдерживающие инстинкты, каковыми обычно умело пользуются неразумные братья меньшие - не потребляя сверх меры, не губя себе подобных, не подминая всё вокруг. Общество вводит табу, окультуривает, а всё ж поднимется вдруг тёмное и подчинит себе. Будят его чаще всего желания; позитивная устремлённость сменяется порочной. Этому подвержены отдельные люди, группы, политические и религиозные течения, отдельные страны, блоки, человечество в целом.

Исчерпав сведения о "Степной розочке", Сеть оставляет меня грустно думать о се ля ви...

- Есть в балладе и надежда! - вдруг раздаётся в моей голове.

Там возникает какая-то возня. Что это? Сетевое собрание, которому неуютно было в железе, захотело живой обстановки и решило устроиться на моих извилинах, как на мягких диванах, чтобы комфортно продолжить заковыристую тему, или уже местные мысли зашевелились?

– Контраст прекрасного и ужасного прямо-таки вопиет: такого не должно быть! А рефрены дают стойкий образ розочки, который дополнительно затверждается воскликом. Должна быть! Сейчас не удалось, так в следующей жизни. Чтобы радовалась и других радовала естественной, свободной красотой.

Возможно ли, сомневаюсь я. Красота спасёт мир? Так вон как её саму имеют, а Шипун и примкнувшие ржуны за доблесть почитают это.

- Мир спасёт красоту! - переворачивает мою мысль голос. - Тот мир, что компромисс, согласие. Его даст новая психология, которая необходима, по большому счёту, всем. В самом деле, долго ли будет счастлив мальчик, сорвав цветок, вздрючив степь в пыль, сломав Землю, развинтив Вселенную? Слова розочки о том, что она не хочет страданий, можно толковать широко. Тут и беспокойство о мальчике, которому придётся жить с содеянным. Последующее неоднозначное «ihm» подтверждает, что речь не только о ней. И двое ли в этой драме? Mать Природа. Oтец Бог. Боль за частицы свои, за своё продолжение. Вынужденная жертва качества в партии с Сатаной, чтобы встряхнуть нас, чтоб не были мы пешками или детьми малыми, а сами прочувствовали, что такое хорошо и что такое плохо. Будем недоразумением Природы и недоподобием Бога, не освоив Согласия!

Уже вижу стишок манифестом грандиозной революции... Но почему в нём так сложно всё? Не только в символах и намёках скрытый смысл, а и в контрасте, рефрене, знаке препинания. Прямо-таки шифровка, да не в один слой!

- На плохой почве семя не взойдёт или даст уродца, - вступает другой голос. – Знай два бородатых немца, что именно учудят товарищи россияне с общественной собственностью, лишь намекнули бы о ней в какой-нибудь детской считалочке. У Гёте способности к науке, различным видам творчества, философии, магии, госуправлению... И он понял: говорить открыто рано. Почитали тех, кто громче пушкой пукнет, выше залезет по трупам, больше хапнет. Типовое счастье: меньше прогибаться, больше прогибать. Человек не цель, а средство. Противовес плохим страстям - подавлять яркие желания, хотя при этом жизнь пресна и заморожена. Вот Гёте и маскировал послание будущему, уставшему в дьявольском тупике.

- Но и в своё время он не терял времени! – каламбурит третий. - Его творчество упрекали в аполитичности, но политика есть: исподволь влиять на душу и разум, чтоб увидели они в созревшее время выход – и не порознь. Увы, как мало отпущено для земных дел... Пришёл срок, Гёте умирал в тиши своих покоев. Прикидывал и так, и этак: слишком рано. Взял да отменил свою смерть, чем немало удивил близких, готовящихся к печальной процедуре. Умер много позже, когда тянуть было уже неприлично. Но обещал вернуться тысячу раз.

Мне вспомнилось: его реинкарнацией посчитал себя Юнг.

- Чтим Юнга, но тут он чудит! - не слишком учтиво реагирует почитатель. – Если поселяться в человеке, то тысяча возвращений будет слишком долгой. Выгодны краткие значимые контакты. Такой, конечно, и был. Студент изучал медицину и на последнем курсе внезапно понял, что его область – психика. Действительно, многое сумел здесь. И он обозначил принципиальное: судьба человечества зависит именно от психики.

Так как же революция согласно Гёте? При этой моей мысли консилиум становится птичьим базаром. Едва успеваю подхватывать свежеснесённое!

История уже кроваворечиво доказала, что безудержное обладание несёт несчастья, ломает и самого обладателя, обращает против человечества его же мощь... Ура тем, кто готовил умы и души для благодатных перемен, кто и сейчас стремит культурные, политические, религиозные, эзотерические ручейки к океану Согласия... Рецидивы удручают, а тенденция обнадёживает. Видно по тому же отношению к женщине... Ну да, порой от неё нужна защита...

Ясно, как действует тёмная сила: побуждает плюнуть на более общие интересы. Значит, надо препятствовать этому!.. Кто и как определит их, общие интересы? Одиночка бывает умнее толпы. Зачастую неправомерно давят сверху... Организму нужно, чтобы всё в нём было хорошо, а часть зависит от благополучия целого. При такой установке созидательна и борьба. Плох радикализм. Его раскручивает в порочных интересах одна из частей, порождая пагубный процесс... По большому счёту, тёмная сила сбивает с пути к главному Согласию... Принять приоритет общего – полдела, должно быть ещё стремление соответствовать. Впереди достатка - достоинство. Щедро давать, щепетильно брать...

Напряжение из-за конфликтов в жизни требует выхода, иначе будет отравлять, а накопившись, прорвёт жутко. Как это сочетать с Согласием... Агрессивность полезна, мобилизует. Плоха чрезмерная и неуместная. У животных инстинкт: стравливать её, адресуя ритуальные движения даже пустоте. А у нас достаточно мозгов, чтобы выработать подобное. При этом негативную энергию можно использовать и для позитивного. (Я представил, как мальчик яростно тычет палкой, тянет к цветку ручеёк; и вот зеленеет тут, порхает, поёт, плещут рыбки, залетает милая фея). И к розочке относится, ведь тёмный импульс во всех. (Вижу, как смещает дурную энергию и колет мух-антисанитарок, цепляет-сушит рыбок к пивку, чтобы парню была отключка после тяжкой переключки). Надо проработать научно обоснованную технику смещения, а то профанируют тут всякие! (Ой, простите, больше не буду)...

Вот коллизия. Местный житель готов подождать эффекта «плавильного котла» для переселенцев, но ощутил, что это он в котле, как кур после ощипа: пришлые не меняются. Подступают слишком близко, размахивают руками и кричат невнятное. Будто бить собираются, и хотя понятно, что ещё нет, всё ж неприятно. Ритуально выть на луну?.. Местные имеют право на привычные, комфортные условия. Претенденту на жительство - соответствующие требования! А если их не было, тогда уж справедливо расхлёбывать вместе...

Множество ситуаций и контактов, смена ролей мальчик-розочка, приоритет общего с учётом частного - да, сложнейшее это дело, Согласие. Искусство!.. С опорой на знания. Их должны обеспечивать специалисты, причём во-время, чтобы громоотвод был готов до того, как гром грянет...

Вероятна большая подвижка в России... Ка-ак?! Без того в мыле от всяких революций... Но эта точно нужна! И страна выполнит свою миссию... Опять об особости России и её необычайном предназначении?.. Если об этом много говорят, то не зря, возможно? Кстати, говорят разное. У нас тут уместно сравнить Россию с яркой розой на просторах Евразии. Её ломали, она возрождалась. Сама колола, не всегда справедливо. Заметна и в хронополе всей человеческой цивилизации, потому что велика, влиятельна, с долгой историей и сложным соцветием народов - суперэтносом. Недавно уменьшилась из-за накопившихся проблем, но по-прежнему огромна. И нестабильна из-за противоречий... Так у всех противоречия...

Россия их сборник! Самоосознание этносов и нечёткость нации россиян, разномастные язычества и мировые религии с разветвлениями, различия Востока и Запада, потомки покорённых и покорявших, сокращение коренного населения и неоптимальный приток, школярства социализма и капитализма, шлейф недавнего государственного рабовладения и ростки демократии, анархия и диктат, экстремизм и плюрализм, шаги великого государства и тесные штаны развивающегося, кусища пирога у немногих и крошки у большинства. Список можно продолжать. Причудливо сращение плюсов и минусов, причём плюсы нередко растаскиваются и опошляются поодиночке, как положительное в коммуне и народовластии...

Столь тяжёлому соцветию впору совсем загнуться. Ничего себе будет миссия... Вот и суть! Миссия России – не загнуться, а показать человечеству, что и с такими проблемными наворотами можно совладать. Тут не обойтись без широкого осознания: конкуренция интересов должна быть компромиссной, этим следует озаботиться и отдельным людям, и обществу. Чему сейчас – время!.. С чего это россияне вдруг резко поумнеют?.. Инстинкт самосохранения плюс тенденция, о которой мы здесь толкуем...

Берущие власть в свои руки извратят и эту революцию. Опять будет через - ну, знаете... Фу, коллега! Извращённые интересы были и будут на всех уровнях. Идиллия возможна лишь в раю, если он есть. Но вспомним «Долго ли будет счастлив мальчик». Понимание этого, распространяясь, должно сужать диапазон, в котором действует тёмная сила...

Гёте впервые влиял на особо проблемную Röslein-Rússland через другого гения, который на полвека моложе. В дополнение к мощному творческому воздействию передал ему магическое перо. Александр Пушкин держал перо в особом футляре, горделиво демонстрировал. И подпитывался от него, отчего лучше справлялся с диким в себе, что так мучало его и близких, переключал энергию на творчество. В итоге вместо тёмного давал больше света...

Пора донести до широких масс истинный смысл «Степной розочки»... Про детей не забыть! Гёте позаботился о доступности даже для маленьких. Простая сценка, простая мысль: просто любоваться розочкой. Больше пока и не надо. Малыш, пожалев воображаемый цветок, не даст пропасть реальному миру... Замечательно! Только отвлекать надо школьников от вульгарного секс-мотива. Ну, пытаться хотя бы... Да, надёжно закрепят новую психологию новые поколения. И правильнее всё-таки говорить не о революции, а об эволюции... Сойдёмся на ускорении эволюции!

Молчание консилиума - знак консенсуса. Подкреплено всхрапыванием. Беспардонным таким, как у себя дома... Не спать!

Стряхнув с извилин, продолжаю ловить перевод. Может, он назван не так, как эта баллада повсюду называется? Нацеливаю поисковик на разные варианты. И вот оно, искомое!

 

 

Форма воспроизведена почти точно (ну, без начальных строчных и точки с запятой). Содержание... Профи мог бы и не старить розочку. А дикой зачем обозвал? Это парень стал дико-злодейский, она же естественно-прекрасная; у Усова ни того, ни другого. Гёте - буря и натиск; тут - "любовался вволю". Ну, налюбовался и гулял бы дальше, а напал! Кто это: созерцатель или маньяк-дебютант? Путаные показания... "Забывши страх, кровь алела на шипах" - красиво, но это же героика покорения. Прямо-таки ковбой сквозь кактусы!.. А обречённость где?.. Нет, не в ту степь всё это как-то.

Вместе с тем, как я выяснил, Усов умелый переводчик. И немецкий у него такой хороший (в детстве жил с родителями в Германии), что позвали делать Большой немецко-русский словарь. Выходит, только с розочкой прокол. Странно это, но... У художника право на ошибку.

Попробовать довести моё, чтобы были и форма, и шифр Гёте? Кстати, подтекст можно чуть прояснить, пусть люди легче ощутят тему, раз пора настала. И надо спокойно взвесить обозначения. Да, пустые пространства Западной Европы (при Гёте большие) по-русски называются степью и в словаре, и в литературе. Но степь своеобразная, поэтому можно говорить и о пустоши, верещатнике (там заметен вереск). А цветок, если точно, шиповничек. И всё-таки главное – символичность для нас, соответствие нашему языку. Стало быть, правильно выбрали до меня степь и розочку.

Без лимита сладостные муки - и вот есть!

 

 

Опять скупая мужская слеза, видеть-то некому, но компьютер не испортить бы, и так полудохлик. В экранном отражении опять миражит Гёте, но теперь у нас, наоборот, он молодой - именно таким, оказывается, творил "Розочку". Поэт весь в порыве, даже нос, щёки, причёска аэродинамические, и крылья из распахнутых пол. Мыслителю приданы дополнительные крылья для мозгов - из волос над ушами. Естествоиспытателю и художнику хороши эти большие глаза-воронки, жадно всасывающие всё, даже невидимое.

Гёте улыбается и молвит по-русски (решил, видно, освоить ко второй встрече):

- Сказать это совсем хорошо!

Какой деликатный, ушёл от "сказать так"...

Кто отразился из-за другого моего плеча? Мужчина средних лет, облик неясен. Дмитрий Усов, кто ж ещё?! Почему тоже радостный?

- Это и хотел! – выдохнул он.

Тут я понял.

Он посвящённый, преподавал в довоенной Москве историю западно-европейской литературы, шифр Гёте уже проявлялся понемногу. Если и не хватало толчка, чтобы с этим подойти к балладе, то жизнь хорошо толкала. Вокруг выламывали цвет нации, который надо бы лелеять. Вот и группу его, привлечённую к немецкому словарю, привлекли органы – согласно дьявольским разнарядкам на врагов и рабов. Здесь шифровки лепят непонятными словами или ещё какое вредительство? Участь группы печальна. Усову ещё повезло (фамилия навевала об усатом вожде?): отправили на строительство великого Беломора, но позволили не погибнуть там от великого мора. Затем в Ташкент отпустили - ещё пожил, хотя надорванный был. Увы, недолго. И безвестность, я с трудом нашёл о нём кое-что.

Так вот, показания о мальчике и розочке он не просто так путал. Он лепил свою шифровку! И послал её - некой резонансной душе в будущем, которая уловит несоответствия и захочет исправить. Даже общепризнанное в стране название «Степная розочка» оставил свободным – бери! Но гордо показал, что мог бы и сам всё сделать, как надо, да не стал. Вот знак, на виду: с формой сделал сложное, а не требующее усилий - нет. Об этом же говорит мне теперь и выпадение «Розочки» из общего ряда переводов Усова.

А не стал он делать, как надо, учитывая текущий момент. Если бы сделал, то про какого дикого парня, про какую заломанную розочку это было бы тогда в первую очередь?! Переводить так – хуже, чем не переводить вовсе. Было бы уничтожено вместе с переводчиком. Одно это и оставалось: позаботиться об отсроченном правильном тексте, который появится, когда уже - можно!

Некоторой компенсацией творческому человеку, вынужденному угождать обстоятельствам, стала подпись, спокойно прошедшая под невинным стишком. А когда бы несгибаемый орган партии настороже был, как воспринял бы "Пер. Д. Усова"? На какие Усы тут намёк, сходу было бы товарищу ежу понятно. Последующая неуклонная работа мысли привела бы к ужасному слову, в которое складывается то, что в подписи слева. Та-ак, гражданин вызнал и разглашает гостайну о проблемном пищеварении!..

Надо, пользуясь случаем, узнать кое-что у моих гостей.

- Герр Гёте, простите, при вашем цветущем виде несколько странно спрашивать, но вы всё равно про себя всё знаете, наверное. В общем, когда вы умирали, что такое невидимое усердно писала ваша рука? А точно подправляли Пушкина и Юнга? А как это?

- Я знать про себя, - Гёте вдруг насупился, - Эккерман хватать мне. Ох, он доставать!

Литературовед на всякий случай поясняет:

- Секретарь, мог мэтра на нужную тему нацелить, издал разговоры с ним в последние годы.

Гёте нежно гладит буковки "Розочки", словно лепестки. Это закрывает первый мой вопрос и возвращает мэтру расположение ко мне.

- Я... как это по-русски... дам на водку.

- Намёк он даст, - на всякий случай уточняет переводчик.

- Люди есть родня, общий есть внутри, это активность можно. Этот человек передавать активность. Саша есть легкий, я находить наш герман родня.

- У Пушкина один-два корня тянутся туда, - сообщает ходячий справочник.

- Карл есть легкий, он есть мой потомок.

- Признаёт деда Юнга своим внебрачным сыном! - возбуждённый шёпот моему уху.

- Россия иметь мой розочка нет. Я хотеть переводчик. Я чувствовать способный рус малыш близко мой могила.

- Сожалею, что буксовал, - откликается Усов.

- Я понимать, ситуация созревать.

Теперь Усову пару вопросов. Ой, не успел! Гёте исчезает, а переводчик - синхронный...

Спросить я хотел, не связан ли он с моей учительницей, которая, помнится, Дмитриевна. Ну, если не родственно, так кругом общения: Москва, немецкий, Гёте... Да, столица велика, совпадение маловероятно. Тем не менее, маловероятные совпадения случаются всё-таки и на гораздо больших пространствах. Вот пример. О котором был, кстати, мой второй вопрос: знает ли Усов что-то об этом.

Когда он умер, от Москвы в его сторону трясся младенец. Рядом брат-инвалид постарше, от убитого войной первого мужа мамы. И сама мама, которая не имела особых проблем, пока не связалась с учителем из республики немцев Поволжья, вышедшим живым с шахты-каторги в Подмосковье. Отощавший посланник великой русской реки тоже трясся - в основном в ожидании расспросов, неизбежных в долгом пути... От могилы Усова - восточнее. Потом не только поезд был. Возле Китая узловатые пальцы-отроги зажали кус сухой степи с щепотью превентивно наказанных людей. Ребёнок был там десять лет. Затем опять мимо Усова. И непроизвольное пикирование на балладу Гёте со знанием главного о ней.