Тьма неумолимо наступала на него. Медленно, по мере перехода от сумерек к ночи, она все плотней и плотней охватывала его. В окне, единственном источнике света в этом заброшенном доме, отблески заходящего солнца уже не отражались, и казалось, что тьма закрашивает стекла черной краской. Забившись в угол комнаты, поближе к окну, он достал огарок свечи, повертел его в руках, как бы оценивая, на сколько ее хватит и, подпалив от зажигалки, поставил впереди себя. Блики пламени на мгновение осветили всю комнату, как бы показывая и говоря ему: «Ничего не бойся, здесь нет никого кроме тебя». Но это только на мгновение. Только на мгновение….

Мрак все плотней и плотней, укутывал его, со всех сторон и тьма пожирала остатки его храбрости. Внезапно оконное стекло разлетелось на мелкие кусочки и, к его ногам упал сизый голубь с перерезанным горлом. Трепыхая крыльями он пытался снова взлететь, но торчащий осколок стекла в шее не давал ему это сделать и, перекувыркнувшись пару, голубь забился в конвульсиях и затих. Свеча потухла. Он достал с кармана сигарету, прикурил, и сладко затянувшись пару раз, снова зажег свечу. Как ни противно было брать мертвого голубя руками, но он пересилил свое отвращение и, приподняв его двумя пальцами за крыло, выкинул в разбитое окно. Следом за голубем в окно вылетел и окурок. Описав в воздухе дугу, он шлепнулся на бетонную дорожку, взорвавшись снопом искр разлетевшихся в разные стороны. В комнате опять воцарилась тишина. Ненадолго. В противоположном углу комнаты скрипнули половицы и появились светящиеся в темноте, два маленьких злобных глаза. Зыркнув по сторонам они медленно начали приближаться к нему.

- Крыса, - подумал он. – Запах крови учуяла. Очень голодная крыса, иначе она б не полезла на живого еще человека. Он достал свой охотничий нож и, взяв его в правую руку, выставил в перед, а левой отодвинул свечу поближе к стене. Заметив движение, крыса на мгновение остановилась в нерешительности – но осилить свой голод, была не в состоянии и, постояв еще секунду, кинулась в атаку. Ее прыжок был настолько удачен, что она, увернувшись от ножа, со всей силы вгрызлась своими острыми зубами в правую руку. Он закричал от боли и, перехватив нож в левую руку, вспорол брюхо крысе. Кишки ее вывалились наружу, но она продолжала грызть его плоть, вцепившись всеми своими лапами в нее. Только после того как он перерезал ей горло, крыса разомкнула свои челюсти и, упав на пол, все еще пыталась дотянуться до него, скребя когтями по полу и раскидывая свои кишки в разные стороны. Добивать ее не было ни сил, ни желания. Он разрезал рукав рубашки и, сделав с него что-то подобие бинта, перевязал рану. Пальцы на руке шевелились и, это внушало уверенность, что ни сухожилия, ни вены не задеты. Смотреть на агонию крысы у него не было ни малейшего желания и, подобрав с пола свечу, он перешел в другую комнату и присев возле окна снова закурил. Табачный дым его успокаивал, казалось, что даже уменьшает боль в руке. Он сам и не заметил, как задремал. Проснулся он от какого-то монотонного бормотания, доносившегося с соседней комнаты – будто кто читал молитву «за упокой души раба божьего….» крысе. Бормотание изредка прерывалось всхлипыванием и протяжным тоскливым воем нагонявшем еще больше страха на него. Он, судорожно глотнув воздуха, и обхватив свой нож двумя руками, выставил, вперед ожидая неизвестного противника. Бормотание неожиданно прекратилось, послышался звон металла и громкий звук приближающихся шагов. Вот они все ближе и ближе. Все гулче и зловещее раздаются шаги в пустом доме. Он слышал их, но никого не видел – видел только, что тьма стала еще плотнее и неумолимо приближалась к нему с гулким эхом шагов.

- Ну, сука, выходи, - заорал он в темноту со всех сил, - покажись тварь и я разделаю тебя, так же как и твою крысу. Тьма приблизилась еще ближе, и он уловил ее дыхание с запахом гнили. Кто-то неведомый, в мгновение ока ухватил его за волосы и, задрав голову, к верху, полоснул мечем по горлу. Кровь, хруст шейных позвонков и он с удивлением уже смотрит со стороны на свое падающее обезглавленное тело. Боли не было – было, сожаление, и понимание того, что он нарушил гармонию порядка вещей. Не выкинь он того голубя в окно, крыса б сожрала его и осталась жива и, теперь бы хозяин ее не держал его голову в своих руках. Но понимание это пришло слишком поздно. Слишком поздно что б что-то изменить.