Что хочет автор. Литературные конкурсы

Харанг вышел напрасно. Сейчас он не мог ни охотиться, ни даже быстро идти. Добычи все равно не предвиделось. Он медленно брел вдоль берега, зачем-то время от времени вглядываясь в серо-голубую дымку, застилающую темные морские воды. Нечего ждать, не на что рассчитывать. До весны он мог не дотянуть, а утолить голод немедленно не было ни сил, ни возможности. Хорошо еще, что он догадался задержаться в пещере на несколько часов – буран кончился, ветер лишь изредка пробовал свою силу. Да, нужно повернуть обратно, и плестись в полудрёме по собственным следам. Он уже повернул голову, осматривая безрадостный путь возвращения, когда какое-то неподвижное темное пятно привлекло его внимание. На самой кромке припорошенного снегом льда он увидел замерзший рыбий хвост! Надежда пробудила его силы. Сердце, дремлющее и вялое, забилось, гоня стылую кровь по жилам. По мере приближения к еде он все более оживал, хотя следовало действовать куда осторожнее, чтобы малая пища не обернулась потом большой бедой – сил и жизненного тепла могло не хватить на путь в пещеру, а хмурым зимним днем нечего ждать солнца из-за таких плотных серых туч.

Голод подгонял его. Схватив рыбину, он потянул на себя изо всех сил. Ничего не вышло! Наверное, здесь со дна поднимался камень, а к его влажной макушке и примерзла чешуя вместе с ледяной коркой. Сколько Харанг не бился, добычу никак не удавалось оторвать ото льда. В отчаянии он наотмашь ударил по хвосту правой лапой. Рыбий хребет выдержал, а вот лед раскололся, как будто хищник выпустил из пасти свою жертву. Это была удача – Харанг вытащил на припай замерзшую маноогу довольно больших размеров – длиной с его предплечье. Неплохая закуска для зимнего пробуждения! Он с хрустом вонзил зубы в мороженную рыбью плоть, быстро, с жадностью стал грызть ее, перемалывая твердое холодное мясо вместе с костями. Дойдя до головы, он остановился, призадумавшись, - он опять ошибся, начав есть с хвоста, за что его уже не раз ругал учитель Дохум. Досадуя, он хотел отшвырнуть остатки еды в прибрежный сугроб, как вдруг этому возникло неожиданное препятствие – вместо глаз у рыбины была продета петля из тонкой веревки. На холоде запахи приглушены, но Харанг понял, что эта веревка сплетена из волокон растения, запах которых он никогда не чувствовал ранее. Это волокнистое сплетение уходило под воду, под слой мелкой ледяной каши. Харанг потянул. Веревка поднялась в воздух и натянулась, как струна, - ее направление вело за большой обломок скалы, возвышающийся над поверхностью воды. Бросив ее, Харанг взобрался на камень и посмотрел вперед – там была небольшая льдина, в центре которой намертво вмерзла в лед лодка. Любопытство толкнуло Харанга сделать шаг в сторону торчащего острого носа. Там, на днище, припорошенные снегом, лежали странные существа. Никогда раньше он еще не видел таких созданий, умеющих делать такие лодки. Запахи говорили о том, что эти пришельцы надевали на себя чужие шкуры, чтобы спасаться от холода. Их кожа была гладкой, безволосой. Дыхание жизни давно оставило их, потому что снежная крупка, принесенная недавним бураном, не таяла на их лицах. Существа лежали так, что стало ясно, что они до последней минуты сопротивлялись холоду, пытаясь отогреть друг друга. Некоторые тела прислонились друг к другу спинами, другие лежали под шкурами обнявшись. В самой середине лежало два существа, которые плотно прижались одно к другому, прикрывая своими телами нечто, покрытое теперь холмиком снега. Из этой кучи, сквозь протаявшее отверстие, поднимался парок. Харанг подобрался еще ближе и сунул морду в проталину. Его ноздри щекотал запах тепла и слабой жизни, едва держащейся в этом мире. Харанг разметал холмик в стороны - там оказался маленький шатер из шкур, тканой материи и прутьев. Он разломал и его, обнаружив внутри четыре свертка из шкур мехом внутрь. Он ощутил присутствие трех живых созданий – они были так малы и слабы, что не оставалось никаких сомнений – это детёныши погибших. Создание в одном из свертков умерло совсем недавно, его живые соплеменники могли тоже скоро последовать за ним. Харанг в одиночку не смог бы согреть их, поэтому он решил рискнуть, – сделав мешок из остатков шатра, он поместил свертки в него. Взвалив на спину свою добычу, Харанг усилил биение своего сердца – надо идти и идти быстро, а о последствиях он не думал. Гонимая по жилам кровь скоро его обогрела, мышцы вновь налились силой, и он трусцой направился в сторону убежища.

Он очутился внутри как раз вовремя - верховой ветер пригнал серую пелену, а из нее на землю посыпался снег. Харанг не знал, что делать дальше. Ему пришлось разбудить своего учителя. Дохум всё никак не просыпался, лишь сонно и медленно поводил головой из стороны в сторону. Наконец, он приоткрыл глаза:

- Кто здесь? Кто будет меня?

- Проснись, учитель! Это я, Харанг!

- Харанг? Почему же ты не спишь? Или уже потеплело и можно выйти на солнце?

- Нет, учитель! Просто, я проголодался и искал что-нибудь на берегу!

- Ну и как, отыскал?

- И да, и нет!

- Я нашел лишь одну маноогу, но ее поймали до меня!

Харанг подробно рассказал о своей находке. Дохум выбрался из своего укрытия, приблизился к мешку, принюхиваясь.

- Что мне делать с ними, учитель? Может, разбудить тилисков и скормить их им?

- Нет, не спеши! Я ощущаю в них дремлющую силу, которая, окажись она на нашей стороне, придаст нам надежду на будущее! Если они вырастут нашими врагами, они будут смертоноснее и ужаснее вулканов, бурь и смерчей! Я чую: они теплокровные, таких созданий родители кормят молоком и долго выращивают, обучая и натаскивая. Мы с тобой, даже весь наш род, не сможем позаботиться о них сейчас. Мы должны отдать их тем из Девяти, кто сможет растить их до теплого времени.

- Но у нас нет пищи, учитель! Мы не сможем отнести эти беспомощные существа вглубь земель, к Урру или Гарранам!

- Не беспокойся! Я не прожил бы столько, если бы был глуп! Там, на верхнем ярусе, есть узкий ход в потайную пещеру, куда осенью мы с братьями положили запасы для зимних пробуждений на тот случай, если зима окажется слишком сурова, а найти ничего вообще не удастся. Запасы эти невелики, потому я о них и помалкивал, но теперь можно ими воспользоваться, для пути туда и обратно много и не надо!

- Куда же мы пойдем?

- Ты пойдешь один, в Большие Холмы! Тебе пищи будет достаточно и ее хватит, чтобы не рисковать жизнями всех остальных наших родичей, спящих здесь. А теперь я должен вернуться на свое ложе, холод сковывает меня. Прощай до весны!

Дохум, все более замедляясь в движениях, побрел к нише в стене пещеры, из которой он выбрался до этого.

Харанг, насытившись и разогнав кровь в жилах до достаточной скорости, чтобы не мерзнуть, взвалил на себя мешок и направился ко второму выходу, горловина которого была обращена к суше. Снежный заряд уже прекратился, ветер утих, а на бледном небе проступило сквозь пелену невзрачное зимнее солнце. Он побежал, легко перескакивая по вершинам камней, преодолевая сугробы и наледь. Когда он ступал на скользкий участок, ступни его сами слегка напрягались и когти впивались в поверхность льда, не давая упасть.

… День стал клониться к вечеру, от холмов и редких деревьев на прибрежной равнине потянулись тени. Впереди поднимался сосновый бор, недалеко от его края простиралась большая поляна, заваленная снегом, бугристая и испещренная следами. В заснеженных холмах кое-где виднелись протаявшие отверстия, через которые наружу выходил парок или столбы дыма. У их подножий имелись отверстия побольше, занавешенные шкурами или заткнутые плетенкой из ветвей, травы и коры. Это и была цель похода – логово племени Урру. При приближении Харанга от крайних холмов отделились большие силуэты – это воины почуяли чужую поступь. Четыре создания высокого роста, покрытые темной плотной шерстью с серым подшерстком, на задних лапах приблизились к посланцу. Их волкоподобные морды обратились к нему, хотя скорее всего предметом их внимания стал мешок, а не одинокий нуинут. Они долго принюхивались, пока не начал говорить старший из них:

- Что привело тебя сюда, полухолоднокровник?! Зачем ты беспокоишь нас?

- Приветствую вас, вольные охотники! У меня с собой то, чего еще никто в наших землях не видел – к берегу прибило плавучее приспособление с мертвыми существами нового вида, но три создания все еще живы! Мой учитель, Дохум, послал меня к вам, чтобы вы, урру, решили их судьбу – либо эти детеныши погибнут, как и остальные взрослые создания, либо доживут до времени Великого Круга!

- Идем вместе с нами к вождю и Главной матери - это решают только они!

Все вместе проследовали по тропке между сугробов в центр поселения, где нырнули под самый большой холм, через вход, закрытый одной большой шкурой.

Узнав от вошедших, в чем дело, старый вождь и его жена, Главная Мать, велели Харангу показать существ, найденных на побережье. Увидев их, вождь сказал:

- Во имя Жизни мы не дадим им пропасть, но они голые и слабые, вряд ли из них будут хорошие охотники! Что ж, мы примем их и сохраним до весны, но с первой же оттепелью отдадим их гарранам из Ближних пещер – их дети похожи на этих существ, может им они будут более полезны в будущем!

- У нас хватает еды, все наши дочери, кто кормит грудью, имеют молоко! Еще троих мы сможем пропитать! – добавила Главная Мать. – А сейчас поторопимся – их дыхание едва чувствуется!

Один из воинов удалился, а потом пришли три женщины-урру и, устроившись поудобнее на шкурах возле очага с жарко пылающим пламенем, обогрели найденышей. Через некоторое время их кожа порозовела, они стали дышать обычным образом, а затем и вовсе пришли в себя – стали открывать глаза, покрикивать и подергиваться. Женщины-урру накормили их, и существа умиротворенно заснули.

Все это время Харанг наблюдал за происходящим. Когда в помещении воцарилась тишина, он приглушенно сказал:

- Да будет так! Я иду к Кай-Веладу - когда-то им уже доводилось приютить у себя чужих детей! Надеюсь, он согласиться. Потом я вернусь к своему учителю. Оставайтесь с миром!

Взмахнув левой лапой в знак прощания, нуинут вышел вон.

Две кормилицы тоже ушли, а одна из урру все также лежала рядом с детенышами и неотрывно смотрела на их лица. Ее когтистые пальцы бережно, нежно и ласково прикасались к большой голове одного создания, как вдруг она непроизвольно отдернула «руку». Ее «лицо» повернулось к Главной Матери с выражением удивления.

- Что с тобой случилось, Уаала?! Этот детеныш опасен для тебя, дочь моя?!

- Нет, нет, Главная Мать! Удивительно, когда я приласкала его и коснулась головы возле виска, я почувствовала … да, определенно, я видела, внутренне видела его сон! Там не было ничего ясного поначалу, потом пошли видения, скорее всего это то, что он успел увидеть за свою недолгую жизнь. Я слышала слова и звуки! Незнакомая речь! Шум ветра и плеск волн! Те, кто находился с ним рядом, как я теперь догадалась, называли его «ребенок», а про себя они говорили «люди». Его сон густ и туманен, я поняла только это, как жаль!

- Ты права, дочь! Это его мысли, воспоминания! Они еще так малы, а уже удивляют нас! Кто же они такие, эти «люди»?! Не поторопились ли мы, Главная Мать, признав их никчемными? – проговорил вождь задумчиво.

- Поживем - увидим! – сказала Главная Мать.

«ЛетописьУгур-Ахе»

«… И настало время нового Великого Круга. И собрались Девять Мыслящих и три рода Полумыслящих: три Древних рода – Аох – Возделыватели, Джамар – Сеятели, Онаф – Породители животных; три Средних рода – Скамб - Хозяева вод, Нуинуты – Хозяева знаний, Киту – Хозяева воздуха; два Молодых рода – Гарраны, жители пещер, Хозяева гор и предгорий, Урру – охотники, Хранители степей и лесов. Приползли и мрачные Фухом, Погребающие мертвых, Хранители Смерти.

Три рода Полумыслящих явились с ними – Зверлины пришли с Джамар; Варракаты приползли вслед Скамб; Тилиски, Пьющие Жизнь, прилетели вслед за Нуинутами.

Все они сошлись, потому что сбылось предсказание о нарушении гармонии Великого Круга: чужая кровь, новое племя Мыслящих появилось. Они были скитальцами, их принесло море, они не помнили своих предков из далекой земли. Дважды случалось это – бури и ветры приносили к побережью деревянные строения рук их, на которых они плавали. Первый раз выжили трое и воспитали их члены Круга. Они звались Людьми. Гарраны вырастили двоих: Ауилинай – Свет солнца, Тиалладинам – Лик Луны. Урру оставили себе Ррумангира, или по-гаррански Кай-Уррунат-Нама, Сына Волка. От этих троих ведет свое начало род Людей на наших землях.

Дети этих людей повстречали своих соплеменников – тех опять ветры пригнали к нашим берегам, и они поселились в одной из прибрежных долин, поставив там свои дома, собранные из древесины, на которой они и приплыли. Новых людей было меньше десятка, их язык, их обычаи не ведали члены Круга, но дети Ррумангира сдружились с ними и позже слились в одно племя. Ррумангир сделался великим воином и охотником, Ауилинай овладела Магией Светлых начал, а Тиалладинам – Темных. Их дети и дети их детей учились и несли из поколения в поколение магические знания.

Члены Великого Круга решили, что Люди станут их приемниками, потому что в предсказании говорилось о малом и слабом роде, который затмит собой свет, сотрясет землю и помрачит звезды, что станет он велик, куда бы ни склонился, к Добру или к Злу. Добро обещало жизнь, Зло – Хаос и всеобщую гибель. И видели они, что Люди восприняли от них все, что несли они в себе: от Урру – умения боя и охоты, от Гарранов – знания и умения о горах и пещерах, от Киту – полет мысли и стремление к высоте, от Нуинутов – любовь к знаниям и пытливость ума, от Скамб – любовь к воде и умения жить на водах, от Онаф – приручение диких животных и уважение к ним на воле, разведение скота, от Джамар – умения сеять жизнь, там, где ее не существовало, от Аох – разведение растений и уход за лесом, полем и лугом, от Фухом-могильщиков – почитание мертвых. И стало это падением Великого Круга, потому что Люди теперь могли одни жить на земле и править ею. Древние и Средние роды слабели и уже вымирали, Молодые же еще не знали и не хотели знать этого. Им и Людям было завещано беречь земли и воды, дабы Жизнь существовала вечно.

Среди Людей нашлись особые, которые смогли принять на себя все магическое искусство, и по образцу своих учителей они образовали три Магических Круга – по степени своих сил – Большой, Средний и Малый. Волшебник, возжелавший принять на себя все Знания Магии, должен был подниматься по Лестнице Умений от Малого до Большого Круга. Отсюда берут начало школы и академии магии - Высшие Маги должны готовить себе учеников, потому что даже Великая Магия не могла окончательно даровать им бессмертие…»

«Записи Пинора Валлиэка, звездочета, придворного мага и мудреца при Шид-о’Кане, властелине империи Лииавона, Первом императоре людей в Диких Землях», свиток 127-й.

… Сегодня, во второй день месяца тай, в столицу прибыл посланник от Хранителей побережья, с северо-востока. Их известие взволновало весь двор и Высших Магов: на берег в дельте Миливая высадились темные существа двух ранее не виданных родов - одни низкорослые и уродливые, другие высокие и крепкие, но все одинаково злобные и жестокие. Они метались в зарослях, убивая все живое, что попадалось им на глаза, а потом побежали в сторону Прибрежного кряжа. Хранители послали за ними тилисков, те проследили их передвижение до Покинутых Дворцов Туиавы – глубокой пещеры, когда-то служившей жилищем племени гарранов. Там, по свидетельству летописей, жили правители гарранов, каждый из которых считал своим долгом расширять подземелья, строя в гротах величественные палаты. В тех подземельях давно царил полный упадок, землетрясения десятилетней давности оставили доступными лишь Внешнюю пещеру – великолепный обширный грот, где стены и потолки покрыты светящимися кристаллами, переливающимися всеми цветами радуги, и где светло, как днем. Хранители узнали от тилисков, что кровь новых созданий пахнет так же, как и у всех детей ночи, но что-то с природой этих созданий было не так. Чтобы узнать обо всем подробнее, император призвал к себе Высших Магов, а те направили своего представителя к Хранителям. Им удалось узнать следующее: Великое Волнение всех магических сфер, которое ощутили все Средние и Высшие маги, оказалось неслучайным, потому что новые создания - это порождения Зла, павшего за океаном. Они в ужасе и отчаянии бежали, не разбирая пути, а теперь думают лишь об одном – как затаиться и суметь выжить на новом месте. Хранители высказали мнение, что не следует терпеть их присутствие так близко, нужно попытаться повлиять на их сущность, их природу. Совет Высших Магов согласен с ними, но считает, что вытравить зло из них полностью будет не под силу ни магам, ни самим Хранителям. Высшие Маги готовы способствовать появлению на свет существ, несущих в своей крови лишь ничтожно малую часть Темной силы …

«Замечания Никтоса Афедры к «Запискам странника» Гелбаха Фриландара». Отрывок из книги.

… К сожалению, автор не избежал ошибок в цитировании древних рукописей. Исторические первоисточники искажены, смею надеяться, не целенаправленно.

Землеописания и впечатления путешественника более точны как по чувствам, так и по приведенным фактам – сразу видно, что автор основывался на личных наблюдениях и переживаниях.

Все вышеизложенное, однако, не помешает мне употребить данный труд в качестве основы для моей будущей работы, посвященной вопросам философии и магии стихий …

Около 1300 лет назад от настоящего времени, записи из дневника вольнопрактикующего мага.

… Утром пришел слуга от моего учителя, Высшего Мага, Чародея Жизни, Менката Оттуа, с запиской о том, что мне надлежит собраться в дорогу и ожидать его у городских ворот Икаго. О цели путешествия там не упоминалось.

Мы отправились по главной дороге примерно через час после ожидания у ворот. Мой господин был серьезен и даже несколько мрачен.

К полудню мы, наконец, добрались до Прибрежных гор, до пещеры, где нас поджидало несколько помощников, весьма необычных.

Во-первых, под потолком висели вниз головами тилиски, чей шепот: «Ш-ш-ш, наша кровь! Наша кровь!» и шелест перепончатых крыльев стали фоном для прочих разговоров и звуков.

Во-вторых, там находился пожилой нуинут с деревянным посохом. Мне было крайне любопытно, как эти полухолоднокровники смогли вообще прожить так долго.

И, в-третьих, что уж совсем удивило меня, так это присутствие одного онафа – в магическом сообществе все давно считали, что уж их-то точно нет больше на свете!

В глубине пещеры, на ровном полу, в растянутом виде, размещалось два существа – одно поменьше, неказистое и с уродливой мордой (или лицом?), другое больше походило на человека, но куда мощнее физически, с хищными клыками во рту. Они, едва живые, со вспоротыми животами, лежали рядом с пятнами своей черной крови.

Учитель о чем-то поговорил с древними созданиями на языке, которого я не знаю. Наверное, это было наречие Прародителей.

Потом мой господин заговорил со мной:

- Хилик, эти древние существа, Хранители побережья, согласились помочь нам выполнить важное задание Высших Магов! Мы должны немедленно приступить к работе!

Сосредоточение моего учителя и твердость его слов не дали мне возможности задавать лишние вопросы. Мы подошли ближе к еле живым созданиям, привязанным к каменным клиньям, вбитым в пол. Древние приблизились тоже …

… Состоялось далеко не рядовое колдовство – тилиски изрыгнули из себя кровь трех существ – людей, гарранов и этих самых орков, что лежали перед нами. Древние собрали ее в прозрачные сосуды из горного хрусталя. Потом они встали рядом с этими сосудами и стали читать какое-то длинное заклинание на своем языке. Мой учитель присоединился к ним и поманил рукой меня. Когда и я присоединился к заклинающим, а мои пальцы коснулись их рук и лап, доселе неиспытанная сила овладела мной – такого потока магической энергии мне еще ощущать не приходилось! Уже и не помню, как я очнулся, когда колдовство окончилось. В трех сосудах жидкость светилась изнутри рубиновым сиянием. Разрезы на животах темных созданий были зашиты. Древние влили в их рты содержимое двух сосудов. Через некоторое время существа ожили, стали судорожно дергать конечностями и реветь, клацая зубами. Веревки перерубили – орки опрометью бросились прочь из пещеры.

- О, учитель, эти создания сбежали! Как же, мы разве отпустим их просто так?!

- Да, но теперь они не принадлежат своим родам! Теперь их природа изменена – Магия Жизни перевернула их сущности! Теперь одни станут обитателями лесов, может, не такими красивыми, как лани или медведи, но куда лучше, чем сейчас, а другие, более крепкие, будут наследниками и потомками рода гарранов!

- Учитель, я не понимаю, ведь большое существо только одно, как оно может стать прародителем нового рода?

- Это не совсем так! Ниилатал, дочь моя, подойди к нам!

Из глубины пещеры, из полумрака, на свет факелов вышла высокая, стройная дева с длинными черными волосами.

- Я здесь, учитель!

- Твой час испытания настает! Ты будешь великой матерью нового, лучшего рода, более светлого, чем орки, более сильного и жизнеспособного, чем люди, и мудрого, как гарраны!

Он поднял с пола третий сосуд, прочел краткое заклинание на языке Древних и подал его девушке. Та выпила жидкость до дна. Потом сознание покинуло ее, и она опустилась на каменное ложе в виде большого блока, приготовленное у стены.

- Теперь она будет, как во сне, ожидать Избранника Судьбы, который придет сюда по зову своей новой крови и станет ее мужем!

Меня поразило и потрясло все случившееся и услышанное.

- Учитель, Вы нарушили Хартию Великих Магов! Она ведь запрещает вмешиваться в природу созданий, не нами сотворенных! Что теперь будет с мирозданием?! Боги покарают нас за это!

- Молчи, невежа! Знание не остановить! Это не под силу ни одному человеку, не под силу и божеству! Мы сами будем творцами новой жизни, более совершенной, чем она есть сейчас! Эта высокая цель оправдывает и такие средства!

- Но Вы же вмешались в природу человека, исказив ее в свою пользу! Вам не страшно?!!

- Эта жертва будет не напрасной, вот увидишь! Я отдал ради победы великого Знания свою любимую воспитанницу!

- Это – безумие!! – возопил я.

Оттуа, воспылав гневом, выгнал меня …

452 года до настоящего времени. Записи Нумната, мага и врачевателя.

… Эти придворные мужланы, айслэндские рыцари, не нашли ничего лучше, как основать Орден драконовборцев. Им, видите ли, захотелось снискать себе славу, почет и уважение, а самым удобным врагом они избрали себе обитателей Драконьих пещер. Этим созданиям, драконам, за редким исключением, не было до людей никакого дела. Печальная судьба особо злых или жадных до чужого золота отдельных из их соплеменников убедила этих неглупых тварей в правильности такой линии поведения. Но, как видно, слухи об их сокровищах послужат причиной истребления созданий этого рода. Уже четырнадцать походов рыцарей кончились гибелью драконов, причем эти солдафоны убивали всех без разбора: злых, добрых, равнодушных к людям, самцов, самок, яйца, детенышей и подростков.

Я обманул рыцаря Гатланда Бирвельского, вступив в его обоз. Мне пришлось опоить его проводника и вернуться с этим дрыхнущим тупицей в Мильм, чтобы сдать его с рук на руки моему приятелю, содержателю небольшого постоялого двора. Я быстро нагнал заблудившийся отряд по следам, не приближаясь к нему вплотную, однако. Не знаю, какими сведениями успел снабдить рыцаря проводник, но, видимо, исчерпав их запас, все вояки понуро поплелись домой. Пройдя их путем, я понял, что они двигались, в целом, правильно – на лесистом склоне, между двух скал, в полумиле впереди, виднелся темный провал. Рыцарь Гатланд не был бы здесь первым: на плоской поляне, правее входа, валялось три тела – огромная обезглавленная туша с перепончатыми крыльями, а под ней – труп лошади и рыцаря Бырлотира Гнумса, известного дракононенавистника, на счету которого девять побед в одиночных схватках, четыре из которых – с драконами. Ему не повезло в этом бою – мертвый зверь рухнул прямо Гнумсу на голову. Сокровища, если они вообще имелись в пещере, все еще лежали внутри. Но это меня не интересовало. Я поспешил под темные своды по другой причине – там могли остаться яйца, если убитое создание - самка. Так и вышло: у дальней отвесной стены была кладка из пяти яиц. К сожалению, целым из них осталось только одно. Хорошо еще, что оно оказалось не слишком велико, – с небольшой арбуз – и мне удалось спрятать его в мешок с некоторым количеством соломы. В четыре дня я преодолел предгорья, и вот, наконец, вернулся домой.

Элдарин волновалась за меня. Они с Вуно вышли мне навстречу…

… Прошло четыре года. Юный дракон, вылупившийся из яйца, оказался огнедышащим, но это его опасное свойство ни сколько не помешало моему сыну сдружиться с ним. Вуно стал называть его Феоникс – «дух огня», и, как мне кажется, самому дракону нравиться это имя. Они подолгу пропадают в лесу вместе. Я спокоен, потому что у моего сына рано пробудились способности к магии, и хотя ему еще не достает опыта и знаний настоящего мага, я уверен, что он сможет справиться с любыми трудностями. Феоникс, хотя драконы и славятся свирепостью и коварством, явил себя нам как существо преданное, умное и великодушное. Он хороший охотник и верный друг. Дети из ближайших деревень относятся к Вуно с подозрительностью, что понятно по отношению их родителей ко всем волшебникам. Что ж, может быть Феоникс сможет скрасить для Вуно дни нашего уединенного существования. Не хочу нагонять на него печаль раньше времени, но если всё будет идти, как сейчас, то лет через десять друзьям придется расстаться – мой сын должен будет поступить в школу магов, а Феоникс станет столь велик и могуч, что ему станет тесно в сарае для скота, который стоит рядом с нашим домом. Тогда мне придется подыскать ему безопасное убежище в горах, дабы род этих созданий не прервался…

77 год эпохи Новых королей по ольвионскому календарю, настоящее время. Личные записи неизвестного летописца из города Ольвиона, столицы королевства Ольвии.

… Девять лет тому назад началась, а вернее сказать - разразилась, новая «эпоха». Ее следовало бы обозначить как «эру разложения», потому что опоры, казавшиеся стойкими, рассыпались, основы, которые казались вечными законами бытия людей, теперь никого не наставляют и не вразумляют. Лэндрийская империя, ослабевшая со временем, не смогла вынести потрясений, вызванных Войной Темных Лордов. Эти негодяи, лишившись своего главаря при широко известных обстоятельствах, перегрызлись между собой и стали рвать страну на части, стремясь сколотить собственные «княжества» - «бандитские уделы», как их прозвали в народе. Набеги их головорезов, подкуп некоторых из принцев-наместников или иноземных правителей с перетягиванием их на свою сторону и многие другие прискорбные вещи, совершаемые малыми государями, привели Лэндрию к распаду. Настал конец выборной ольвионской монархии – теперь каждый принц-наместник объявил себя суверенным правителем, не связанным никакими обязательствами с другими принцами. В такой обстановке последнему императору Лэндрии, Кунту Маалоту (Кунт Несчастный – позднейшее прозвище), ничего не оставалось, как объявить себя наследным монархом и ввести особый военный режим сроком на один год. За это время были четко определены и узаконены границы его нового королевства – Ольвии, а так же подписаны договоры о ненападении и торговле между ближайшими соседями. После этого нескольким государям удалось договориться и их объединенные силы выступили против Темных. Таким образом, союзники предприняли несколько военных походов, последний из которых закончился разгромом остатков крупных сил врага. Мелкие «гнезда» и потайные убежища каждый из участников соглашения обязался уничтожить на своих землях самостоятельно. К этой компании присоединилось еще несколько королевств, бывших приграничных имперских владений. Темные Лорды, во всяком случае, их верхушка и предводители средней руки оказались уничтожены либо пойманы, судимы и в большинстве своем позже повешены за многочисленные злодеяния.

После победы союзные армии распустили, однако летом 70-го года ряд бывших приграничных королевств вновь собрали значительное (конечно, не такое большое, как могло бы быть собрано в империи) войско, дабы положить конец гоблинским набегам на свои города и деревни. Эта вооруженная сила сумела оттеснить гоблинов к болотам Хаштар, а затем – к самому озеру Мбад («бездна, гиблое место» по-шаргански) в их центре. В результате этой непродолжительной военной компании отряды людей вырезали лесных гоблинов полностью. Шарганские племена, воевавшие некогда за Темных Лордов, узнав про это, предпочли уйти куда-нибудь подальше от человеческих поселений. Прочие шарганы, лояльные к людским властям, также решили сняться со своих мест и уйти в самые глухие уголки, которые только можно найти в краях, где растет лес.

Надо сказать, что среди шарганов наблюдалось то же прискорбное явление: их племена, осев на новых местах, стали выяснять отношения между собой. Разумеется, делалось это не с помощью «изящной дипломатии». Братоубийственное кровопролитие стоил многим из них жизни. Мелкие племена не редко оставались в единственном числе – из всех удавалось выжить лишь вождю. По шарганским обычаям, такой воин обязан был стать рангаром, волком-одиночкой, мстящим за свой род. Однако случалось, что такие шарганы нанимались к людям для охранной или иной (понятно какой!) службы. Случалось, что их брали к себе пираты или лесные разбойники. Ходили слухи, что некоторые из таких банд полностью переходили под власть рангаров, и тогда местные жители начинали бояться особенно сильно – каждая стычка с такими противниками была слишком кровавой и яростной. Еще бы! Сам рангар бился с неистовостью смертника и того же требовал от своих подчиненных. Случаи ослушания становились известны лишь по свежим могильным холмикам бунтарей-неудачников.

Страны юга не вмешивались в дела северных правителей, лишь несколько пограничных княжеств выставили к своим северным границам усиленные заставы – принимать у себя самих недобитых Темных, их отряды или наемников никто не желал, зная репутацию этих господ. На тех же рубежах истребили несколько гоблинских племен, остатки которых хотели затаиться в холмистых степях Иут-Дана. Еще южнее лежали великие пески и каменистые бесплодные равнины, которые южане именовали Великими Пустынями Хараса, бежать в которые кому-либо вообще бессмысленно.

Через эти гибельные места пролегало несколько караванных путей к городам-государствам, находившимся на плато Уйюлун, что своим южным краем обрывается местами прямо в южные моря, а на юго-востоке и юго-западе переходит в участки пологого песчаного берега. На таких участках кое-где размещались небольшие поселения рыбаков или лагеря контрабандистов. На близлежащих островах, если там было возможно строить, находились пиратские притоны, подчас укрепленные не хуже некоторых крепостей этого побережья. Пиратам удавалось жить за счет грабежа торговых судов, идущих вдоль берега с товарами в такие крупные города-порты как Кхад, Ланик, Месдар, Дэхем и другие.

Еще западнее жаркий климат смягчается, и путешественник попадает в Лагоду – край зеленый и цветущий, отделенный от пустыни полосой холмистых долин и скальных возвышенностей, крутых и высоких, как стены древних бастионов. Это край невиданных чудес – странных чудесных созданий, удивительных плодов и не менее удивительных людей. Проживая вдалеке от суеты прочих царств, они создали во многом уникальные ремесла, речь и многое другое. Говорят, что Лагода – край вечного счастья, где все жители живут долго, потому что их правители знают секретные зелья, которые дают каждому в начале жизни, а они продлевают ее почти бесконечно. Все эти высказывания можно считать лишь легендой, поскольку для подтверждения или опровержения ее пришлось бы снаряжать экспедицию весьма серьезную, а потери и лишения на пути к цели такого похода столь велики, что отбивают охоту даже у самых отчаянных авантюристов. Морем добраться туда было бы проще, но тому есть природное препятствие – если вдоль пустынных берегов еще можно хоть как-то идти, используя ветры саммуманан и таннуманан, то вот зайти за мыс Угол Смерти еще никому не удавалось. Саммуманан дует из пустыни в море и при наибольшей своей силе несет на побережье через плато пыльные и песчаные бури. Таннуманан дует в противоположную сторону - это ветер штормов и ураганов. Как только корабль заходит за Угол Смерти, он попадает либо в штиль, в котором вынужден дрейфовать в открытое море, повинуясь течению Язык Змея, что идет вдоль западного крутого берега, либо ему навстречу дует Шайнат – ветер, несущийся туда же, куда и Язык Змея. Именно поэтому Лагоду во всех наречиях еще именуют Несбыточным краем, прекрасным, манящим, но недоступным, как радуга или линия горизонта. Пусть меня сочтут сумасшедшим, но я, скорее всего, закончу все свои дела здесь, в Ольвионе, и отправлюсь на поиски сухопутной дороги в Лагоду. Как знать, может, если уж я и не найду Край Блаженства, то обрету покой в каком-нибудь тихом уголке, подальше от хлопот и суеты большого мира …

Юго-восточное побережье близ дельты реки Тисс, рыбацкая деревня Лимерия, настоящее время.

… То и дело скрипели ступени, входная дверь хлопала, пропуская внутрь заведения все новых и новых посетителей. Был полдень, время, когда почти все столы в «Хрустальном окуне» заняты. Жафероне Айкан, или попросту – Жаф, хлопотал на кухне, у плиты. Его компаньонка, которой принадлежала половина от стоимости харчевни, Лионда Бру, занималась посетителями, разнося по столам напитки и миски с едой. В кармане ее передника, подшитом изнутри тонкой кожей, уже звенело немало монет. Кстати сказать, хоть она и не являлась «вывеской предприятия», а в поселении все называли ее «Крысельдой», жителям и гостям этого места не оставалось других развлечений, кроме как попивать её пиво и втихаря посмеиваться над бородавками на её длинном носу, который, впрочем, от этого ни рос, ни укорачивался.

Рядом с Жафом на кухне сновал долговязый шарган, которого повар называл Убо. Этот шарган ловко управлялся с тяжелыми котлами и большими кастрюлями, которые надлежало поставить или снять с огня. Он время от времени выбегал на задний двор, а потом возвращался с дровами на руках, перенося за раз такое их количество, что все чугунки Жафа расплавились бы, если запалить все разом. Убо аккуратно складывал поленья в угол, где стены и пол обиты жестью, брал несколько штук сверху, подходил к топке, и, помогая себе кочергой, добавлял топливо в печь. Вдруг, когда он делал это, несколько угольков упало на пол. Жаф, наклонившийся с баночкой приправы и деревянной лопаткой над сковородой с рыбой и тщательно помешивавший блюдо, сделал небольшой шаг в сторону. Его босая пятка наступила на один из углей, еще дымящихся на настиле. Он дернулся, вскрикнул, емкость с приправой не удержалась в его пальцах и упала на раскаленную поверхность плиты. Стекло разлетелось вдребезги, раздался сухой треск, а затем приправа вспыхнула и сгорела. Хотя травы в банке было мало, Жаф завопил с большим надрывом:

- Проклятье, Убо, растяпа!! Три тысячи демонов тебе в печенку!! Ты хочешь меня разорить!! Аккуратнее, чтоб тебя!

- Простите, хозяин! – виновато пробасил Убо, переминаясь на месте и не зная куда деть руки.

- Эти травы, конечно, дрянь контрабандная, но все-таки они куплены за деньги! А еще плотогоны с Тисса дерут три шкуры за доставку стволов в дельту! – продолжал ворчать Жаф, как будто уже и не на своего шаргана, а так, между делом.

Два человека, помощник повара Энемус и его жена, Окка, посудомойка, слушая, как ворчит Жаф, ухмылялись, поглядывая друг на друга. Еще бы! Сколько не ворчи, а без постороннего участия ни Жафу, ни Крысельде харчевню содержать не по силам. С другой стороны, за долгие годы, что Жафероне провел здесь, все привыкли угощаться изысканными, необычными блюдами, которые он приготавливал из, казалось бы, самых простых продуктов. Эти яства не приедались, к тому же повар периодически вносил небольшие изменения в свои рецепты. Старшины рыбацких артелей из этой и других деревень всячески способствовали процветанию «Хрустального окуня», потому что это заведение привлекало под свою крышу путешественников и гурманов, а Жаф исправно платил подати в казну общины. Возможно, харчевня и не подошла бы ийзиру какого-нибудь южного утана, чей корабль мог бросить якорь в судоходной части дельты, но многие богатые купцы и знатные особы считали своим долгом наведываться сюда время от времени. Деловые связи Айкана стали весьма широки, снабжение свежими дарами моря и огородов было прекрасно налажено, его весьма удовлетворяло его нынешним положение уважаемого человека, хотя в глубине души Жаф считал Лимерию сущей дырой. С другой стороны, он трезво рассудил, что лучше быть королем рыбного стола в таком месте и жить припеваючи, чем служить придворным поваром у кого-то из прибрежных владык, купаться в золоте, но все время при этом опасаться за свою голову. Что про всё это думала Лионда Бру являлось тайной для всех из-за её молчаливого, строгого нрава.

Народ в харчевне, действительно, бывал пестрый. Сюда заходили рыбаки, чья артель удачно провернула сделку с рыботорговцем и стремилась побаловать себя чем-то эдаким; здесь угощались фермеры, откармливавшие своих свиней рыбьими потрохами и другими отбросами и пытающиеся выращивать хоть что-нибудь на грядках, удобренных навозом всё тех же свиней. Побережье нуждалось в строительном лесе, и, стало быть, в харчевню наведывались плотогоны, ведущие свои «флотилии» с верховьев Тисса, из северных земель, где река брала своё начало. Закусывали здесь и торговцы древесиной, ведущие свои дела с монархиями побережья и Пустыни. Если в дельте или у побережья останавливалось судно, то в «Окуне», как правило, гуляла вся команда, включая капитана судна и даже пассажиров.

Прошло около двух часов, когда с каменной наблюдательной вышки, служившей одновременно местным заменителем настоящего маяка, караульный подал сигнал, несколько раз ударив в медный гонг. Прибежавшие на шум люди спросили сторожа в чем дело. Он крикнул сверху, что в дельту намереваются войти четыре гребных судна. Эта новость быстро долетела до харчевни, народ поспешил на берег реки. Там, с глинистого бугра, зеваки стали вглядываться в приближающиеся силуэты. Жаф и Энемус оказались здесь же, среди любопытствующих. Повар прихватил из своей комнаты большую подзорную трубу, установил ее на деревянную рогатину. Он смотрел на корабли, входящие в дельту. Оторвавшись от окуляра, он проворчал себе под нос, однако Энемус все слышал:

- Что ж, как раз вовремя!

- Ты это о чём, Жаф, старина?

- Что? Я? – встрепенулся повар, как будто его разбудили резким толчком в бок. – А ты, Эне, пройдоха, разве забыл, о чем я тебе бубнил уже не один месяц?!

Энемус стоял как громом пораженный, даже приоткрыл рот от удивления.

- Что ты раззявился, как вяленая лула? Это – лодки-цендалы морских цыган-анугов! Я ведь тебе про них рассказывал. Говорил я тебе и то, что близок день когда их старейшина пришлет лодку за мной. Я тебя учил?! Я тебя натаскивал?! Ты всегда находился рядом со мной на кухне и знаешь все мои секреты! Вот, а теперь сам управляйся с хозяйством и собственностью - ты волен поступать, как тебе заблагорассудиться!

- Но, Жаф, как же так, я ведь думал ты это не серьёзно! А потом, что скажет Кры…, то есть, Лионда? Она ведь твой компаньон!

- Нет и нет, и не уговаривай! А госпожа Бру, если заглянет в свой сундучок, найдет там письмо со всеми подробностями и извинениями. Теперь ты - полноправный компаньон! Распоряжения на этот счет я тоже оставил! Всё, иду к себе и собираюсь в путь!

Тем временем, к речному причалу Лимерии, справа и слева, пристали две длинные узкие лодки, с двенадцатью гребцами, сидевшими в один ряд. У каждой лодки нос и корма были высоко задраны вверх. Еще одна, самая большая представляла из себя катамаран из восемнадцативёсельных лодок. На его настиле возвышался шатер, покрытый тростниковыми циновками и плотной тканью. Катамаран бросил якорь рядом с пристанью, люди пересели на другую лодку и потом высадились прямо на берег. Все прибывшие расположились полукругом прямо на песке недалеко от пристани.

Здесь были только ануги-мужчины, стройные, смуглокожие, черноволосые и черноглазые, все примерно одинакового, среднего роста. Они все имели за спинами котомки, которые тут же развязали, а их содержимое предложили на обмен местным жителям - коралловые бусы, жемчуг, искусно вставленный в оправы из красивого полированного дерева магр, амулеты и ожерелья из акульих зубов, гребни из панцирей ракохвостов и еще много разнообразных мелких вещей, изготовленных из даров моря с большим старанием и мастерством.

Один из этих людей носил черную бороду, а его одеяние выделялось особым вкусом и изяществом, хотя и не вызывающе роскошным. У него на поясе висел кривой нож в посеребренных ножнах из того же магра, на костяной рукоятке поблескивал драгоценный камень. Глаза этого человека отличались особой жгучестью, а сам он был смешлив и весел.

Когда на берег пришел Жаф с мешком и походной тростью, чернобородый широко ему улыбнулся, и они заключили друг друга в объятия, как давние и хорошие знакомые:

- Клиоу манаа, перван Жаф! Здравствуй, мой дорогой друг! Как давно мы не виделись! – весело приветствовал чернобородый ануг повара.

- Итти аку дэ, венал Мизасу! – ответил повар, улыбаясь и кланяясь. – Я тоже рад встрече, старшина Мизасу!

Далее разговор пошел на языке анугов. Беседуя, приятели пошли в сторону причала. Медленно шагая, они оказались у его противоположного конца. Там оба остановились. Мизасу подал знак рукой. От торжища встали шестеро гребцов и перевезли друзей на катамаран.

Через пару часов «ярмарку» свернули, а гости пересели на свои суда и отправились в открытое море.

Пока все это происходило, Энемус, Окка и Лионда занимались тем, что горячо обсуждали решение повара. Они не долго ломали себе голову, хотя как раз вопрос о причинах столь быстрого отъезда, если не сказать – бегства, сильно всех озадачил. Больше всего их занимали распоряжения Жафа о своем имуществе, потому что, не станем скрывать, они слыли людьми жадноватыми до золота, красивых вещей и другого имущества, достающегося даром. Негласное правило «чистых полов» в «Хрустальном окуне» известно всем: утерянное «по причине приподнятости духа и кружки» в харчевне искать бесполезно – схватить за руку хозяев за то, что они собирают упавшие на пол ценности, потерянные подвыпившими посетителями, было крайне сложно. Искать же по «остывшим» следам и что-то доказывать никто не хотел в силу бесперспективности этого занятия.

Когда Энемус, наконец, выскочил из харчевни и побежал к берегу, приезжих уже и след простыл, а силуэты лодок почти исчезли за поворотом левого берега дельты. Он несколько опечалилися этим обстоятельством и угрюмо побрел обратно.

Войдя в опустевшее заведение, Энемус обнаружил свою болтливую Окку в некоторой растерянности. Она вдруг вспомнила, что при их разговорах не доставало еще одного участника. Энемус согласился с тем, что Жаф почему-то забыл упомянуть про Убо. Лионда, сколь не была прижимиста и холодна, согласилась с тем, что шаргана вполне можно принять в компаньоны – хотя бы за длительную службу – почти пять лет. Она еще добавила, что при всей своей угрюмости он - справный работник и исполнительный помощник. Все взяли по свече в деревянных подсвечниках с округлыми рукоятями и направились к каморке, где и обитал Убо. На улице уже стало темно, а скрип половиц и свист ветра где-то в тростнике на крыше нагоняли на присутствующих мрачноватые мысли и даже некоторую робость. И вот уже дверь, в которую Лионда, как старшая, все-таки решилась постучать. Но с последним ее ударом дверь открылась, хотя в такое время обычно запиралась изнутри. В узком помещении стояли пустая кровать, стол и табурет. Небольшой морской сундучок, с которым Убо пришел сюда так давно, а также все его вещи исчезли. На середине дощатого стола лишь осталась лежать красная выцветшая косынка, которую шарган повязывал себе на голову и под которую прятал длинные черные волосы, заплетенные в тонкие косички, напоминающие тощих змей. Все трое так и ахнули: «Он тоже ушел! Или убежал?! Куда он мог уйти?!»

Вскоре мелькание свечей в окнах «Хрустального окуня» постепенно пропало, вся харчевня погрузилась в сонную тьму …

Двадцать миль от дельты реки Тисс, около пяти миль от побережья, остров Скала Черный полумесяц, раннее утро, примерно через два дня.

… Ночной напор таннуманана почти сошел на нет. На море - легкая рябь. Баца-Бол, в своей всегдашней жилетке на голое тело и в шароварах, подоткнутых в сапоги с загнутыми вверх носками, стоял на краю утеса, круто обрывающегося в море. За его широким поясом-шарфом была кривая короткая сабля южной выделки, а левой рукой он опирался на длинное древко своего океха – рубящего оружия, представлявшего из себя стальную дугу, поставленную вертикально и заточенную как бритва по всей длине, прикованную в середине к стальной трубке, в которую и вставлялась деревянная жердь. На голове Баца-Бола сидел тюрбан из дорогой когда-то южной ткани, теперь почти совсем утратившей окраску. Он пристально всматривался в пролив между островом и Южным побережьем. Там едва различалось какое-то движение, что-то неясное медленно приближалось к острову сквозь легкий туман. Его чуткий слух уловил скрип уключин – так и есть, кто-то плывет сюда на корабельном боте или на лодке рыбака! Он немного повернулся и крикнул вверх, чтобы его слышали на площадке возле маяка, стоявшего на самой высокой точке острова:

- Эй, кто-то приближается слева по борту! Вахта – не спать!

В ответ раздался легкий шум беспорядочной возни, а затем один из пиратов громким гортанным голосом спросил:

- Ну, что там видно!

- Вижу ялик, в нем один человек! Нет, постой! Так это же он! Команда, все наверх, приветствуйте капитана! Он вернулся!

В это время внизу, под самой скалой, отвесно уходившей в воду, остановился ялик, в котором сидел и греб высокий субъект с длинными черными волосами, заплетенными во множество тонких косичек. За пару мощных гребков веслами он оказался напротив небольшого карниза, вырубленного в скале. В камень там были вделаны два деревянных бруса с блоками. Послышались голоса, из-за выступа скалы на том же карнизе показались четверо молодцов. Вскоре ялик уже висел у края карниза, а гребец стоял рядом, властно и грозно озираясь на своих помощников. Они вытянулись перед ним в струнку, ловя его взгляд.

- Ну, вот я и на борту!! – проревел шарган с косицами, держа в левой руке своё любимое оружие – топор Харжаг, или Кровопийца. Шарган был облачен легкую, но очень крепкую кожаную броню, простеганную медными заклепками и имевшую на груди несколько фигурных медных пластин, штаны из грубой ткани и высокие, выше колена, мягкие сапоги без каблуков, также покрытые медяшками.

- Рады приветствовать, рангар! – отвечали все четверо хором.

Рот с торчащими клыками скривился в довольной ухмылке.

Все присутствующие подошли ближе к маяку. Открылся люк в каменном полу, и когда шарган и его люди собирались спуститься вниз по крутым каменным ступеням, дверь маяка отворилась. На пороге, запыхавшись, стоял Баца-Бол – он успел взбежать наверх и уже спустился обратно.

- При… приветствую … тебя, рангар, уф! Судно… прямо по курсу, идет сюда на веслах!

- О чем это ты?! Я гостей не жду! – рявкнул рангар, однако, улыбаясь старому приятелю.

- Там… у них желтый парус! И вымпел эдива Оминского!

- Кха, посол! С чего это старому пройдохе посылать ко мне гонца?! Ладно, встретим как подобает! Всем стоять наготове, но без моего знака не стреляйте в него – чего доброго эдив пришлет сюда весь свой флот – все семь корыт, которые у него есть!

Вскоре к острову, со стороны пролива подошел одномачтовый корабль с церемониальным куском желтой ткани на середине мачты – «желтым парусом» - едва растянутым для лучшей видимости. Это оказалась галера средних размеров, где на веслах сидели прикованные каторжники и гребли изо всех сил.

Посол поднялся на скалу тем же путем, что и шарган. Перед рангаром предстал высокий офицер дворцовой стражи, с длинными черными усами, несколько худощавый, облаченный в легкие доспехи. На его боку висела длинная кривая сабля, перевязанная натуго черным шарфом – символ доброй воли и безоружности посланника. Голову венчал большой лиловый тюрбан.

- Приветствует тебя, о грозный рангар, Ханин, верный слуга досточтимого и величайшего эдива Омина, Туккува Третьего! – с легким поклоном произнес посол.

- Эх, не люблю я этих церемоний и протокольных умасливаний! Не тяни, говори что нужно твоему владыке! Да давай побыстрее, у меня пусто в брюхе уже двое суток и ждать дольше я не намерен!

Офицер, несколько смущенный столь грубой откровенностью, всё же продолжил:

- Мой властелин, да продлят боги его дни под луной, хочет предложить тебе выгодное соглашение и договор о ненападении! Если ты отнесешься к этому предложению благосклонно, эдив простит тебе урон, нанесенный его торговому флоту и, более того, щедро вознаградит тебя!

Рангар прищурил левый глаз и посмотрел на ближайшего из своих товарищей:

- Похоже, дело затянется! Вот что, ребята, тащите-ка сюда стол, скамьи и что там есть еще на камбузе – мне придется есть прямо тут, а так же угостить за одно этого щеголя!

И вот уже все сидят за столом, попивая крепкое таквинийское красное и поедая нехитрую закуску. Впрочем, вид шаргана, уплетающего жареного поросенка с хрустом и чавканьем вместе с костями, да еще соседство с девятью громилами в придачу отбили у посла аппетит. Он старался не подавать вида, однако опытный глаз рангара заметил его страх.

- Ну, вот, хвала богам всех морей за этот обед! – произнес шарган, вытирая рот рукой. – Так о чём, говоришь, там просит твой эдив?

Посол понял, что собеседнику нужны подробности. Он еще раз более тщательно повторил предложение своего владыки. Он так же добавил, что в знак добрых намерений эдив посылает рангару и его воинам ларгвинанского эля. Потом он встал, подошел к краю площадки и сказал своим людям на палубе корабля, чтобы передали груз. Разбойники помогли им в подъеме и подкатили семь бочонков к столу.

- Я доволен таким подарком, посол! – сказал шарган с удовлетворением. – Однако, как-то нехорошо отпускать тебя просто так! Давай разопьем один бочонок вместе!

Сказав это, рангар хлопнул в ладоши. На край стола выставили кружки и два больших деревянных кубка с серебряными узорами. Первыми были наполнены пенным напитком именно они.

Рангар протянул кубок послу:

- Выпьем за здравие нас и твоего властелина, а так же за мир между нами!

Шарган поднес кубок к лицу, но тут заметил, что рука посла дрожит, а он сам опасливо поглядывает на эль в своём кубке.

- В чем дело? Ты нас не уважаешь? Или ты не хочешь пить за своего государя?

- Я… я … не могу! Я не стану пить! Мне жаль, но … я слаб здоровьем для этого эля и потом … он не для меня! – мямлил посол.

Разбойники поставили кружки на стол, не притронувшись к содержимому. Они пристально смотрели на посла, а на их лицах играли улыбки. Гонец понял, что эти гримасы не сулят ничего хорошего. Он встал из-за стола и попятился.

- Пей!! – проревел шарган. – Пей, ублюдок, или я самолично зарублю тебя прямо здесь! Пей!!

- Пей!! – заорали бандиты.

Проговорив еще что-то невразумительное, посол эдива ещё попятился к обрыву, а потом вдруг резко швырнул кубок рангару под ноги.

- Ты за это поплатишься, подлое животное! – прокричал посол фальцетом и прыгнул. Рангар и остальные увидели, как он бултыхнулся под скалами в море.

- Передайте эдиву, что его посол дезертировал со своей службы, а его дары приняло море! – прокричал шарган. Вниз полетели бочонки, которые поразбивались, ударившись о воду. В том месте, где эль оказался в море, всплыло несколько мертвых рыбок.

Посольский корабль развернулся и пошел от острова обратным курсом. Вскоре моряки подняли настоящий парус, и судно исчезло из виду.

- Тьфу! – яростно сплюнул рангар. – Опять он присылает мне отраву! И не надоело, а?!

- Он тебя любит, рангар! – ухмыляясь щербатым ртом, сказал Баца-Бол.

Плато Уйюлун, берег соленого озера Варракат-Луов, город Иемион.

Иемион и его окрестности слыли странным местом. Каменистые холмы, берега озера, больше напоминающего море, пристань, причалы, многочисленные рыбацкие лодки, и вместе с тем – стены, сложенные из глиняных кирпичей, обожженных на солнце, которые отгораживали казармы и двор правителя от прочих построек, две башни из такого же кирпича с полотняными навесами на вершинах. Однообразный серо-коричневый вид города пытались скрасить несколько деревьев, изо всех сил старающихся расти на солоноватой почве. Дом правителя тоже размещался посреди небольшого сада. Вообще, при всем недостатке чистой пресной воды жители города тщательно ухаживали за каждым пучком зелени, который сумел пробиться вверх под палящим солнцем, выстоять во время песчаных и пылевых бурь, выдержать зимние ночные холода.

На северо-западной окраине города находились древние сооружения – Черные Руины, – которые служили чем-то вроде опреснительной установки давно исчезнувшего народа, когда-то жившего неподалеку, как говорили. И действительно, под двумя прямоугольными монолитами и пирамидой находились разветвленные подземелья. Они были облицованы изнутри гладким черным камнем, без видимых швов, без следов какой-либо обработки. По этим ходам протекала вода из озера. Здесь, в прохладе и кромешной темноте, на сводах подземелий собирались капли пресных испарений. Они стекали в карнизы и желоба, идущие вдоль потолков. Дальше пресная вода попадала в один из трех глубоких колодцев, непонятно как устроенных в сплошном граните, с гладкими, как полированные, стенками. Густой рассол, как говорили старики, возвращался в озеро по особым трубам. Впрочем, никаких точных свидетельств об устройстве этих сооружений не существовало, а местным жителям было недосуг заниматься этим.

О названии озера ходили разные домыслы, но власти придерживались того, что оно носит имя какого-то легендарного чудища, жившего здесь давным-давно. Происхождение водоёма тоже не являлось ясным окончательно, однако наблюдения за течениями, колебаниями уровня говорили в пользу того, что вода моря просочилась по подземным ходам под плато и заполнила собой щель в скальном теле Уйюлун. Возвышенности, слитые одна с дргуой, отгораживали озеро от влияния южного моря, опоясывая водоем, как три четверти кольца, от юго-запада до севера – северо-запада.

И вот, в один из дней месяца холу (по местному календарю) по юго-западной дороге к Иемиону приблизился караван из десяти всадников и еще пятнадцати вьючных лошадей. Как видно, путешественники давно скитались по пустыне, потому что их одежды выцвели и выгорели от жаркого солнца. Их южные наряды поистрепались и поистерлись, как случается у тех, кто много месяцев проводит под открытым небом. Лицо каждого закрывала от пыли и песка ткань чалмы, что покрывала голову. Передовой всадник сошел с лошади первым, приблизился к третьему из следовавших и помог ему слезть на землю. Они вместе открыли лица. Первый, мужчина старше сорока лет, с сединой в коротких бороде и усах, со смуглым лицом, изрезанным глубокими морщинами, почтительно обратился ко второму, молодому человеку примерно двадцати пяти лет, с живыми карими глазами:

- Как Вы, месаиб?

- Спасибо, Асуф, хвала богам и благодаря твоему искусству следопыта и проводника я до сих пор цел и невредим! Конечно, этот переход не назовешь легкой прогулкой, но я смог бы пройти еще половину такой же дороги!

- Благодарю, месаиб, но нам всем - людям и животным – нужен отдых! И славный Иемион может его предоставить, если мы будем относиться уважительно к его жителям и к его правителю. Месаиб, прикажите людям становиться здесь, а нам с Вами надлежит нанести визит местному утану. Его дворец в трех минутах ходьбы отсюда!

- Да, конечно, Асуф! Что бы я делал без твоей мудрости!

Поскольку окраины города находились буквально в двух шагах от места стоянки, вскоре любопытствующие подошли к путешественникам, стали разговаривать с ними. Появились мальчишки-разносчики, торговавшие на улицах всякой всячиной со своих лотков. Как всякий город в сердце пустыни, Иемион живо интересовался всеми прибывшими, и здесь, безусловно, соблюдался негласный закон гостеприимства – каждый нуждающийся путник и его скакун получали воду и кров, если желали. Разумеется, прибытие каравана – это повод для начала торгового обмена. Увы, как не старались иемионские купцы разузнать о целях визита гостей, у них ничего не вышло. Караван не вез никаких товаров, и кроме закупки небольшого количества съестных припасов, торг дальше не пошел. Купцы удивлялись, теряясь в догадках. Но они предоставили все времени, потому что знали, что проводник и начальствующий человек направились к утану, а во дворце ничто интересное нельзя было бы удержать долго, как воду в решете …

… Офицер дворцовой стражи встретил путников в воротах и знаком повелел им остановиться:

- Кто вы и зачем пожаловали?

- Я Асуф из Тибина, следопыт и проводник караванов, ваш господин меня хорошо знает вот уже больше двадцати лет!

- А кто с тобой?

- Это верный слуга утана Месдарского, Ишига Второго, сын ийзира Ахтема, мой господин Милиик! Он имеет письмо к вашему утану, а так же личное поручение от утана Месдарского!

- О, господин! – поклонился офицер молодому страннику. – У меня приказ немедленно сопроводить Вас в покои нашего утана! Он давно Вас ждет! Вашему слуге придется подождать в саду!

- Нет, капитан, Асуф пойдет со мной или мы оба так тут и останемся! – возразил сын ийзира. – Он – свободный человек, за время странствий мы стали дружны, так что я доверяю ему, как самому себе! Кроме того, он мудрый человек и опытный караванщик, его присутствие при моем разговоре с вашим утаном весьма необходимо!

- Что ж, если Вы ручаетесь за этого человека, не вижу оснований держать вас здесь дольше! Прошу следовать за мной!

Утан принял путешественником в малом зале, у которого одной из стен являлась колоннада. За ней открывался вид на часть придворного сада. Утан знаком пригласил гостей присесть на полукруглую скамью возле небольшого фонтана в виде чаши. Милиик передал ему письмо своего правителя. Утан быстро пробежал его глазами, отдал слуге, стоявшему рядом и только что поставившему на мраморный борт фонтана поднос с серебряными стаканами и изящным сосудом, а когда тот удалился, собственноручно налил гостям и себе освежающий напиток. Потом, после того, как гости утолили жажду, утан повел речь о дальнейшем пути своих собеседников. Милиик сказал, что теперь им надлежит отправиться через оазис Урам в поселение Хабад.

- Очевидно, ваш путь будет лежать вдоль западного берега нашего озера, а там – по караванной тропе, уклоняющейся к востоку! - заботливо заметил правитель.

- Вы правы, повелитель, нам очень нужно оказаться в Хабаде! – сказал Милиик.

- О да, мехалле-саиб! - добавил Асуф. - Нам бы хотелось сократить путь по восточному берегу, но я точно знаю, что там солончаки, под коркой которых скрывается топкая грязь. Такая дорога слишком опасна!

- Вижу, что ты всё так же мудр, следопыт! – улыбнулся правитель.

- Благодарю, мехалле-саиб!

- У меня особый интерес к здешним местам, господин! – сказал Милиик. – Везде можно сыскать что-то достойное внимания! У Вас в городе, как говорят, есть необыкновенные руины. Они из черного камня!

- А, слава о наших достопримечательностях дошла и до побережья! Ну что же, это действительно очень древние сооружения, точное время создания которых неизвестно. Они находятся к северо-западу от города – это два монолита и пирамида, наполовину ушедшая в песок. Как говорили, в одном из этих монолитов обнаружилась трещина, через которую любопытствующим удалось проникнуть внутрь подземных ходов. Оказалось, что эти сооружения служат для собирания пресных испарений, которые перетекают в три колодца, питающих наш город!

- Да, это любопытно! Мне хотелось бы самому взглянуть на это древнее строение и его подземную часть! – сказал Милиик.

- Нет, ни в коем случае! Подземные ходы под Черными руинами – очень опасное место! Из рассказов тех, кому повезло выбраться оттуда живыми, известно, что гладкие стенки этих подземелий покрыты какой-то слизью. Человеку, поскользнувшемуся на ней, не удалось бы ни за что удержаться, и, скорее всего, несчастного затянет течением в глубину! Так что прошу вас воздержаться от такого предприятия!

- Но что тогда можно здесь у Вас посмотреть? – спросил Милиик.

- Наше истинное богатство – это наше озеро! Полюбуйтесь его красотами! В каждое время дня и года оно другое и никогда не повторяется!

- Позвольте, господин, проверить еще один слух! – попросил Милиик. – Я имею в виду легендарную долину за возвышенностями на восток или юго-восток отсюда!

- Ну, конечно! Речь идет о Каменной долине! Она находиться по прямой на восток от городского порта, за Крутыми холмами. Древнее сказание гласит, что будто бы там бились две армии древних чудищ. Они сражались по ночам, потому что боялись дневного света. В одну из ночей битва пошла столь ожесточенно, что противники не успели попрятаться и так и обратились все в камень. Со временем остатки их тел ветрами разнесло по этой каменистой пустоши. На самом деле, некоторые ученые мужи не без оснований считают, что именно там брали камень строители Черных руин, а обломки скал и камней – это всего лишь мусор, оставшийся от их работы. Я склоняюсь считать именно так, но не стремлюсь изменить мнение своего народа – пусть полагают легенду вполне справедливой! Да и вправду, местность там неприветливая – каменистая равнина, среди которой возвышаются черные валуны или острые высокие скальные обломки, иногда напоминающие лезвия исполинских ножей!

- Вы говорите это с видом знатока!

- Я не всегда жил здесь безвылазно, да и потом – правитель должен знать свои владения, хотя бы те, которых можно достичь за небольшое время!

- Я встречал подобные места на своем пути! Они все непохожи одно на другое! Как можно добраться до этой долины?

- Если хотите осложнить себе путешествие, то вы до нее, в конце концов, дойдете! Только сделать это напрямик, перебравшись через возвышенности, не получится – их покатые стены гладкие, как глазированная глина, а зацепиться там почти не за что. Придется сперва дойти до Урама, а там повернете на юг, на старую тропу. Советую взять побольше припасов с собой, особенно, если вздумаете задержаться в той долине - там действительно пустота!

Поговорив еще некоторое время о торговых делах, утан пригласил гостей к столу, накрытому слугами в соседнем помещении.

Остров Скала Черный полумесяц, два дня спустя.

… Таннуманан гнал с востока низкие серые облака. Иногда его порывы вспенивали волны и срывали с их гребней соленые брызги. Пасмурно. Сырость и крики чаек носятся в воздухе …

Рангар сидел в просторном помещении, в которое спускались две винтовые лестницы. Та, что находилась слева от него, вела к площадке, откуда по каменным ступеням можно попасть наверх через люк. Та, что справа, вела в подвал маяка. Там она была уже из камня и шла вдоль стены строения до самого фонаря.

Кутаясь в куртку грубой выделки мехом наружу, с маяка спустился Баца-Бол. Рангар вопросительно взглянул ему в лицо.

- Да, да, я здесь вовсе не случайно! Пойдемте наверх, за мной, рангар!. Мне есть что показать!

Они вместе поднялись, дойдя до одного из узких стрельчатых окон на площадке лестницы маяка. Баца-Бол открыл это окно, подал рангару свою зрительную трубу и указал направление:

- Я уверен, рангар, там, за серой дымкой скрывается корабль и не малый!

- Чему ты радуешься?! Даже через эту трубу там ничего не видно! Откуда ты знаешь, что там прячется?

- Если посмотреть внимательнее в одно место, то так оно и будет!

- Понимаете, рангар, я всегда наблюдаю за движущимся туманом особенно старательно! Так вот, сейчас, в том месте, куда я указал, дымка колышется по-особому, точно!

- Если там действительно спряталось какое-то корыто, то почем знать, не стоит ли оно на якоре или не движется ли от нас?

- Нет! Оно идет и идет прямиком между Рогами нашего Полумесяца! Я не знаю, насколько быстро оно идет, но иначе я бы не стал зря Вас беспокоить!

- Хорошо, подождем прямо тут!

Через некоторое время из дымки действительно показался темный силуэт. Рангар внимательно и долго вглядывался в него через трубу, потом сказал:

- Никогда раньше не видел ничего подобного! Это какой-то чужой корабль! Ни на севере, ни на юге, ни правители, ни пираты таких не строят! Движется он, действительно, к нам, однако ни весел, ни паруса я не вижу!

- Рангар, я разглядел какое-то нагромождение на его палубе! Должно быть, мачта валятся прямо на ней, а таннуманан дует им в корму – потому-то они идут так медленно!

- Они, говоришь? А кто-нибудь там есть?!

- Нет, рангар, что и странно! Ведь у такого большого судна должна быть большая команда, а в таком корпусе вполне можно расположить гребцов ряда в три на каждом борту!

- Что думаешь, когда они приблизятся настолько, что можно будет взять их на абордаж, отплыв от Южного или Северного Рога?

- Если ветер будет такой, как сейчас, не раньше полудня!

- Что ж, у нас есть время подготовиться к встрече! Я никому не позволю захватить мой остров! – решительно и резко сказал рангар …

… Большой корабль, гонимый волнами и ветром, наконец, оказался за Северным Рогом – мыс защищал внутреннюю бухту от порывов таннуманана, так что здесь высадка на враждебный борт безопасна, не грозит быть унесенными в открытое море или разбиться о камни. Абордажные крюки впились в край борта. Трое пиратов поднялись на палубу и сбросили вниз две веревочные лестницы – по ним устремились те, кто имел броню потяжелее. Ют, корма – везде пусто! Разбойники затаились и прислушались – нет, судя по всему, на судне никого! Все три мачты сломаны, обломок средней, самой высокой, с остатками такелажа и двумя реями валялся поперек корпуса – судя по всему, эту мачту подрубили намеренно, потому что паруса, оставшиеся на реях, оказались изодраны в клочья. Якоря, где он обычно размещался на кораблях южан, не было. Вообще, его нигде не было! На носу лишь стоял ворот с намотанной на него цепью, последнее звено которой оказалось разорвано.

- Рангар, я, кажется, понимаю! Это – шпиль, на нем – остатки якорной цепи! Наверно, они попали в шторм, срубили мачты, пытались встать на якорь у Дальних отмелей! – догадался Баца-Бол.

- Ты прав! Только вот строение корабля, мачты, такелаж и все остальное – это все не здешнее! – заметил шарган, озираясь по сторонам.

Пираты решили перерыть корабль сверху донизу в поисках ответов на вопросы: кто построил это судно, почему оно оказалось здесь? Обыск оказался тщетным – ни в каютах, ни даже на камбузе не нашлось не то что ничего любопытного, но даже мало-мальски ценного. Очевидно, команда покидала борт, не слишком торопясь. Но при чем тогда порванная цепь и срубленные мачты?

Вообще, корабль поразил своих «гостей» многим. Здесь имелось три палубы, в то время как на юге и даже на севере не строили кораблей больше чем с двумя. Рулевого весла не было и в помине. Перо руля - просто огромно! На корме находился еще один какой-то странный ворот, закрепленный вертикально, рядом с ним на палубе - стойка, на вершине которой крепился какой-то круглый плоский прибор со стрелкой. Один из пиратов, Гумб-Медведь, от нечего делать крутанул странное колесо. Все судно резко накренилось, нос корабля повернуло в сторону.

- Гумб – бестолочь! Ты всех нас потопишь! – заорал рангар. Потом добавил более спокойно: - Кха, да ведь этим колесом управляется их рулевое весло! А ну, Френ, встань к нему да держи нас от берега подальше, пока мы не врезались в скалы!

Тот самый навигационный прибор рядом с рулевым колесом тоже оказался весьма необычен. Куда бы ни поворачивало судно, стрелка прибора показывала все время в одну сторону. Немного освоившись, разбойники поняли, что волшебная стрелка направлена на север.

- Да, хитры, бестии, если догадались смастерить такую штуку для своих рулевых! – восхитился Френ.

Рангар отдал приказ:

- Корабль слишком тяжел! Мы не справимся с ним на воде – наших лодок для этого недостаточно! Року и вы семеро – живо в шлюпку и быстро на берег, к причальному вороту! Подадите конец сюда, когда нас поднесет поближе!

Один из пиратов позвал:

- Рангар, помоги своим топором! Дверь в кормовую каюту - дубовая, да к тому же заперта!

Шарган решительно подошел к корме и одним могучим ударом своего Харжага выбил крепкие створки. Внутри опять же нечем было поживиться, но тут вдруг Баца-Бол вытащил из дальнего угла продолговатый сундучок, вернее сказать, футляр, отделанный дорогим деревом с инкрустацией, изображавшей стилизованные морские волны. Когда с висячим замком удалось справиться, оказалось, что внутри богатой коробки находиться искусно изготовленная модель корабля, столь подробная в деталях, что тщательно выполнен даже каждый узел на нитях, изображавших канаты.

- Вот это да! Эта штука стоит целого сундука с золотыми слитками! – обрадовался Баца-Бол.

- Не понимаю, что проку нам в этой игрушке?! – заворчал рангар.

- Ну, как же! Обводы корпуса здесь, конечно, другие, но вот паруса, ванты и все прочее – мы ведь можем все это обмерить и с помощью этого восстановить корабль полностью! – уверенно заявил Баца-Бол.

- Интересно, а как ты намерен управлять кораблем, на палубе которого даже не стоял долго ни разу в жизни?! – возразил рангар.

- Когда у нас будут мачты и особенно паруса, мы сможем, поднимая их по одному-два при слабом ветре, понять, для чего они служат. Для начала, конечно, придется воссоздать самую большую из них на острове, чтобы сообразить, как поднимать и опускать паруса на такой высоте, как управляться с такими длинными реями и другое. Это потребует старания и терпения, но, в конце концов, мы – моряки, а не какие-то сухопутные крысы, напрочь позабывшие все приемы судоходства!

- Согласен! Дерзай, Баца-Бол!

Несколько дней спустя. Оазис Урам. Утро.

… Асуф вошел в палатку.

- Доброе утро, месаиб! Как Вам спалось на новом месте?

- Доброе утро, Асуф! Спасибо, хорошо! А что, люди утана уже ушли?

- Да, они покинули оазис еще затемно!

- Когда ты говоришь о них, твое лицо выглядит как-то не так! Что тебя тревожит, Асуф?

- Вы помните, месаиб, что было у утана Иемиона на руке, когда он присоединился к нам за столом тогда, во дворце?

- По-моему, какой-то перстень! А что?

- Я узнал его! На моей родине камень, из которого изготовлен этот перстень, считается порождением магии. Его называют красным нефритом!

- Да, и что в этом такого?

- Перстни или медальоны из этого камня передавались по наследству с древнейших времен, месаиб! Говорят, первый такой камень был создан как дар дочерей своему отцу!

- Ты говоришь о Первопредках?

- Да, до некоторых пор я считал эти повествования лишь досужими домыслами. Теперь все, что мне известно складывается воедино, как частички мозаики!

- Пожалуйста, Асуф, расскажи!

- Да будет на то воля священных предков! Так вот, месаиб, утан – колдун или хранитель тайного братства, которое поставило своей целью беречь достояние Прародителей! Друг друга эти люди узнают по красному нефриту, в каком бы виде он у них не находился. Думаю, именно по этому один из ийзиров утана Иемионского смотрел, не отрываясь, на ту вещицу, что висит на Вашей шее!

- Этот маленький камешек красного цвета - тоже красный нефрит, хочешь сказать?! Но эту безделушку дала мне моя матушка, когда я выезжал из дому, поступая на дворцовую службу!

- Во-первых, это далеко не безделица, месаиб! Во-вторых, откуда она в Вашей семье?

- Мне говорили, что это часть наследства одного богатого родственника, давно умершего, которую по его воле передали мне!

- Значит, месаиб, Вы тоже принадлежите к этим посвященным, видимо, сами того не подозревая!

- Твои слова очень меня озадачили, Асуф! Значит, меня послали в странствие не просто так? Или настоящая цель моих путешествий иная, чем просто наука землеописания?

- Для Ваших лет Вы задаете очень правильные вопросы!

- Постой, Асуф, а что тебе лично в этом? Кто ты такой на самом деле?

- Будьте уверены в моей преданности, месаиб! До сих пор я не давал Вам повода в ней усомниться! Пока что Вам будет достаточно того, что я – Ваш верный слуга и проводник! Желаете узнать больше – наберитесь терпения, месаиб!

- Что ж, я знаю: нет смысла подгонять тебя, мой мудрый друг! Ты мне сам все расскажешь, когда для того придет время!

Асуф вышел, но потом опять вернулся.

- Идемте, месаиб! Нас ждет стол здесь неподалеку, на постоялом дворе! Его хозяин за небольшую плату приготовил нам славную еду и напитки!

Во дворе двухэтажного глинобитного дома, в маленьком саду, под навесом, был разостлан ковер, на котором установили стол на коротких ножках. Вокруг него на ковре или на подушках из шерстяной ткани, сидели и полулежали гости, наслаждаясь вкусной едой. В проеме двери то и дело появлялись хозяин заведения или его слуга, ухаживавшие за Милииком и его спутниками.

- А что, добрый хозяин, что это за человек, который стоял около входной двери и весь трясся? – спросил хозяина Милиик, возлежавший спиной вдоль стены дома.

- А, этот! Это, видите ли, Дуко! Все время, что я здесь, господин, он только и делает, что бормочет разный вздор! Судя по всему, он тут давно, ему уже никто не верит и особо не слушает его бред! Но он безобиден, постоянные жители считают его киббаа – блаженным, и склонны понимать его речи как иносказания или там пророчества, уж и не знаю! Все местные и состоятельные заезжие люди считают своим долгом подкармливать его понемногу!

- Судя по твоему произношению, ты родился, должно быть, намного севернее этих мест, не так ли?

- Вы очень внимательны, господин! Да, не скрою, я – уроженец более прохладных краев и когда-то попал сюда не по своей воле! Но я уже давно здесь и другой жизни не представляю!

- А сколько времени ты уже содержишь этот двор? Скажи, если это не тайна?!

- Нет, господин, тут нет никакой тайны! Здесь каждая собака Вам укажет на мой дом, и на любом углу Вы услышите, что десять караванов тому назад, или, по другому, около пяти месяцев назад, я прибыл со своими сбережениями сюда с востока и купил этот дом и его двор у предыдущего владельца. Тот вел свои дела не блестящим образом, так что согласился взять с меня не дорого и тут же после продажи ушел в сторону северо-западных поселений. Кажется, он упомянул Реха-Сунид или другой оазис, уже и не припомню!

- Благодарю, хозяин, за отличный стол и радушный прием на твоей земле! Да, будь любезен, пригласи к нам этого вашего киббаа, может быть, он будет с нами более откровенен, чем с прочими, или мы сможем расположить его к себе, а в ответ он поведает нам что-либо любопытное!

- Как Вам будет угодно, господин!

Слуга под руку привел очень худого человека, в лохмотьях, с всклокоченной бородой и усами, плешивого, с глазами большими и вполне безумными. Этого человека усадили на войлочную подстилку и придвинули ближе к ногам поднос с фруктами. Тот некоторое время озирался, разглядывая окружающих, а потом осторожно, стесняясь, взял один из плодов, а потом начал быстро и нервно его поедать.

- Скажи нам, любезный Дуко! – заговорил с ним Милиик как можно ласковее и учтивее. - Говорят, ты знаешь кое-что необычное и можешь это нам рассказать! Прошу тебя, поведай нам, что тебе известно!

Убогий перестал жевать, держа фрукт обеими руками. Его большие глаза, казалось, еще сильнее выпучились, и он стал говорить, выкрикивая некоторые слова резко и отрывисто:

- Да… Да! … Я знаю! … Я знаю. То место! Да там. Там! Обитают там одни духи! Мирахаб Сильный ходил туда. Ревзанал Великий тоже ходил. Никого, никого нет! Все мертвы!! Один я ходил с Абайдулом Свирепым и один вернулся. Один!!

- Твои друзья погибли?!

- Искали Древнее Знание! Искали Древнюю Силу! Нашли только смерть! Смерть!!

- Куда вы все шли?!!

- Четыре дня, четыре дня на север, потом от одинокого камня - на северо-запад – там возвышенности – холмы, да! Там на них камни, много камней! Потом еще три дня – все время будет белый песок. Земля – ровная, как ковер!! Да… да! Потом еще три дня – пустыня камней, никакого песка, только валуны, мелкие камни и еще валуны, да, обломки, да, да, на сколько глаз может видеть! Потом … потом … будет ОНО!!

При последних словах человек так сильно сжал свою пищу, что из плода потек сок. По его телу побежала дрожь, голос стал переходить на крик:

- И там ОНО! Я видел! Видел!! Пещера!! Пещера в округлой горе!! Гора, как хищный зуб!! Камни!! Камни-книги!! Письмена!! Я все видел!! И тут напали духи!! Они всех убили, я едва успел убежать, когда моей лошади вырвали кишки!!

Возбуждение превысило его силы – упав на спину, несчастный забился, как в припадке падучей, насилу его удержали, окатив водой из ведра.

- Мда, месаиб, напрасно Вы потревожили душевные раны этого несчастного! Он действительно безумен! – проговорил Асуф, с укоризной поглядывая на удивленного Милиика.

- А что он говорил? Мирахаб, Резванал и еще другой – кто эти люди? Они существовали на самом деле или это бред?

- Я их не знаю, месаиб! Похоже, у этого несчастного есть своя тайна, как он стал таким, как теперь. Боюсь, мы не в силах помочь ему излечиться!

- А как на счет того, чтобы все распутать и разгадать эту загадку? – спросил Милиик.

- Думаю, будет лучше поговорить с хозяином этого заведения подробнее!

Хозяин первым вступил в разговор, гневно произнеся:

- Хорошее же вы нашли себе развлечение! Вам что, нет ничего слаще, как издеваться над беспомощными и слабыми?! Если бы знал, и на порог бы таких не пустил!

- Как ты смеешь позорить моего господина! Ты ответишь за такую неслыханную дерзость! – Асуф сжал рукоятку кривого кинжала, что висел на его поясе.

- Прошу вас обоих – не надо! Я действительно виноват – я не подумал о последствиях своего любопытства! Прошу, добрый хозяин, извини меня и прими этот кошелек – серебро, что в нем, пусти, пожалуйста, на то, чтобы позаботиться о бедном Дуко! – примирительно заговорил Милиик.

Хозяин заведения принял деньги и поклонился:

- Простите и Вы меня, молодой господин, что усомнился в Вас и Ваших спутниках! Мы все здесь переживаем за этого несчастного, поймите нас правильно! …

… Часа через три караван двинулся по тропе к городу Тэвриз-Харагу. Милиик предложил Асуфу отправиться с ним на юг, на исследование Каменной долины. Караван продолжит свой путь, потому что из Урама в город направлялся один состоятельный человек, захотевший навестить родственников. Он опасался отправляться в одиночку, а нанимать стражу даже для него слишком дорого. Он хорошо знал дорогу, поэтому мог быть полезен в качестве проводника.

Милиик и его спутник взяли с собой только самое необходимое – получилось два вьюка. Еще двух лошадей взяли на смену – путь туда и обратно утомил бы одиночных скакунов.

Тем временем Жаф, а хозяином двора в оазисе был именно он, получил записку с голубиной почтой. Содержание письма заставило его помрачнеть. Вечером он сказал своему помощнику, что должен на несколько дней спешно уехать южнее Иемиона, на побережье …

Остров Скала Черный полумесяц, помещение «кубрика».

… То ли от выпитого вина, то ли оттого, что дела действительно шли хорошо, рангар пребывал в приподнятом расположении духа. Он и Баца-Бол сидели за столом с бутылкой, друг против друга и продолжали разговор:

- Я никогда еще не говорил так ни с кем из команды, поэтому, Баца-Бол, пообещай мне, что никому не расскажешь то, что я хочу доверить тебе сейчас!

- Я весь во внимании, рангар, и, конечно, даю слово старого пирата, что буду молчать!

- Хорошо, тогда запасись терпением и слушай! Я именуюсь рангаром по собственной воле – у меня нет за спиной убийства кровного родича или предательства! Я не знаю своих настоящих родителей. Когда я еще не умел ходить, меня захватили налетчики, нанятые каким-то работорговцем, они, скорее всего, и повинны в смерти всех моих близких! Не знаю, как долго я находился в руках у этих негодяев, но в один счастливый день их занесло в поселок в северных предгорьях. Там нашлась супружеская пара, которая, даже не будучи богатой, сумела всё же меня выкупить. Они воспитали меня наравне с тремя своими сыновьями. Я считал и считаю их своей настоящей семьёй! Соседи, да и все прочие жители относились ко мне с недоверием и опаской вплоть до одного случая, когда моя шарганская сила помогла спасти жизнь несчастного выпивохи, угодившего под колесо собственной водяной мельницы. И все было бы хорошо, но судьба уготовила мне новые испытания. Шарганская банда напала на это поселение, многие погибли, включая моих воспитателей и двух их сыновей, моего среднего и старшего брата. Шарганы посчитали меня предателем своей крови и продали в рабство.

Так я попал в город Бирвель. Там меня купил лейтенант городской стражи, Эгибот Стумф, собиравшийся поступить через два года в войско местного правителя. Он счел нужным сделать из меня солдата и своего телохранителя. Он муштровал меня все два года, однако, это дало мне возможность прекрасно овладеть луком и мечем, а топором я орудовал так ловко, что некоторые тамошние офицеры приходили специально посмотреть на наши упражнения с оружием. Эгибот был неплохой человек, во всяком случае, он особенно не отягощал меня работой по хозяйству и даже обещал дать свободу после успешного своего возвращения из похода. Когда же пришел срок, и армия двинулась на войну с соседним государством, оказалось, что моего лейтенанта назначили в обоз, заниматься снабжением войска. Он поначалу сник и потерял всякий интерес к войне, много пил и жаловался на несчастие своей судьбы. Тут-то его и заметили двое офицеров, так же попавших в эту службу. Они подговорили его заняться мошенничеством с армейскими закупками, и вскоре кошелек лейтенанта Стумфа потолстел от серебра и золота. По этой ли причине, или по бездарности генералов, но армия, в конце концов, потерпела сокрушительное поражение. Судьи короля Бирвельского повесили трех военачальников, якобы виновных в провале, но кто-то из них или из их окружения на допросах рассказал о проделках Эгибота. Он как-то узнал про это и бежал на северное побережье, взяв с собой меня и трех слуг. Там он, представившись торговцем, сел на купеческое судно и отправился на северо-восточное побережье, где в одном из прибрежных городов жил один его дальний родственник В пути ему не повезло – на купца налетели пираты Олафа Черного, корабль пустили ко дну, а всех пассажиров и команду убили. Пираты оставили мне жизнь, потому что думали, что я встану в их ряды, раз оказался рабом такого «нового богатея». Но они просчитались – через три месяца мне с группой единомышленников, таких же пленников, удалось бежать, захватив большой дракар северных пиратов. Олаф Черный бросился за нами в погоню, но ему помешала погода – в то время как он боролся со встречным ветром, мы преспокойно отсиживались, спрятавшись в зарослях на берегу реки, в которую и вошли.

Мы бросили пиратское судно, когда опасность миновала, и разошлись в разные стороны. Я и еще один бывший невольник подались на юг, устроившись в помощники к плотогонам на Тиссе. Мы с товарищем условились, что он уйдет раньше, устроиться где-нибудь на побережье, а потом даст мне знать. Так все и получилось. Днем я работал в харчевне в качестве помощника повара, а время от времени по ночам отправлялся на разведку местности. Работа в людном месте и ночные походы дали мне возможность знать все или почти все о местных делах и вскоре я решил обосноваться тут, на отдельном острове, и зажить вольной жизнью морского разбойника. Подготовка к этому шла долго и кропотливо, потому что никто не должен был ничего заподозрить. Наконец, мне удалось набрать единомышленников в достаточном количестве, чтобы в случае необходимости оборонять свой остров или, захватив судно, выйти на морской простор. Впрочем, это последнее ты уже хорошо знаешь и без моих напоминаний - как один из старейших членов команды!

В тайне я все еще питаю надежду, хотя и весьма слабую, что мне удастся отыскать младшего из названных братьев и найти своих кровных родичей. Что бы я ни делал в прошлом или сейчас, эта цель будет для меня наиглавнейшей!

- Я прекрасно понимаю тебя, рангар! Я-то хорошо знаю судьбу своих родителей! Мать была портовой девкой в Ланике, когда ее взял в жены рыбак из соседней деревни. Они прожили вместе не слишком долго: отец как-то вернулся на берег сказочно богатым, стал много пить, потом его хватил удар и он умер. Мать сочла, что еще слишком хороша собой, чтобы обременять себя заботами о двоих малышах. Она вернулась к прежним занятиям, мы с сестрой росли как сорная трава. Вскоре сестра заболела и умерла. Я сбежал из постылого дома, присоединившись к шайке воров-подростков из городских трущоб. Так бы и прошли мои юные годы, если бы меня не взяли матросом на торговое судно. Потом я попал к людям Эдалы-Секиры, когда они захватили наш корабль, стоявший у берега. Они убили большую часть команды, оставшихся увели с собой, чтобы продать где-нибудь на невольничьем рынке. Остальное тебе ведомо – ведь это ты освободил меня и взял сюда с собой!

- Воспоминания, воспоминания! – проворчал шарган, низко опустив голову над столешницей. – А, ну их! Лучше скажи, как там дела с нашим кораблем?

- А что? Все идет полным ходом – мачты собраны и установлены, паруса и прочий такелаж ждут своего часа в нижних складах, корпус готов полностью, за исключением одного украшения!

- Что за украшение?

- Мы сняли с носа фигуру той птицы! Скорее всего, по ее названию и именовался корабль, но эти символы на бортах и корме мы прочесть не в силах! Сейчас там просто чисто! Как же мы наречем наше судно, рангар?

- Какое имя хотят все наши и ты сам?

- Ну, точно еще не знаю, но это должно быть что-то грозное и величественное! Тогда и носовую фигуру можно вырезать соответствующую!

- Хм! – рангар задумался. – А что про те штуки из бронзы, что нашли на палубах? А еще то, что обнаружилось в той каюте без иллюминаторов?

- Точно-то я не знаю, но, судя по прицельным приспособлениям, а в особенности по тому, что под задние части этих бронзовых труб подведены подъемные винты, я могу сказать, что это какие-то метательные машины, вроде наших баллист или катапульт. То, что мы нашли в обитой металлом каюте – боеприпасы, потому что большая их часть повторяет форму отверстий в этих трубах. Боцман, ребята и я втащили одну такую штуку наверх вместе с основанием на малых колесах, теперь бы узнать, как работает эта «труба»!

- Так как же ты собираешься это узнать?

Баца-Бол хитро прищурился:

- Может, я ничего и не смыслю в алхимии, зато есть у меня на примете один человечек – не то сам маг, не то алхимик, не то ученик алхимика!

- Что еще за человечек?

- Говорят, когда на севере шли войны с Темными Лордами, он у кого-то из них служил, и раз те применяли взрывчатый порошок – порох, значит, он что-то такое может знать!

- Так доставить его сюда и дело с концом!

- Так оно и есть, рангар!

- Он уже здесь?! Так чего ты тянешь, пусть волокут его сюда!

- Это - не долго, вот только его внешность…

- А что с его внешностью?!

- Его руки и лицо … из-за этого его прозвали Фип Черный или Фип Серый, а вообще его звать Фип Фосук! – Баца-Бол встал, повернулся к входной двери и крикнул: - Эй, ребята, ведите его сюда!

Двое разбойников ввели в комнату человека с короткими черными волосами, в простой одежде. Глаза его были закрыты темной повязкой. Рангар дал знак. Повязка спала и пленника усадили на скамью.

- Ну, здравствуй, Фип Фосук! Твоя слава дошла до наших ушей, и всем нам захотелось познакомиться с тобой поближе! – как можно торжественнее сказал шарган, пододвигая приведенному кружку, полную до краев вином.

- А ты, видать, тот самый странный шарганский вождь, про которого ходит столько слухов?! – проговорил Фип сипловатым, как будто слегка простуженным голосом.

- Я – рангар, а вокруг тебя - мои люди! Они, если прикажу, в мгновение ока снесут твою голову! Тебе страшно?!

- Есть мало вещей на свете, которые меня могут напугать! Ты сам, да и все твои головорезы даже скопом к этому числу не принадлежите!

- Кхе, ты либо слишком глуп, либо слишком дерзок и смел! Но тебя доставили сюда не для казни или еще чего похуже. Я и команда хотим предложить тебе совместное дело!

- И кого же я должен убить?!

- Кха, ты слышал о нас слишком много односторонних сведений! Убивать или нет, кого и когда – это мы решили бы и без тебя! Ты и твое ремесло – с одной стороны, наша поддержка и защита – с другой стороны – вот предмет сделки!

Фип склонил голову, криво ухмыльнувшись, сказал в полголоса:

- Ладно, скажу прямо: про тебя говорят, что ты учился когда-то у магов – последователей Темных Лордов, и что тебе известны секреты изготовления огненной пыли – пороха! Еще говорят, что ты сам – алхимик и изобретатель, что ты обладаешь неким оружием собственного изготовления, которое невероятно сильно. Мы знаем, что ты много претерпел от этих мелких прибрежных сатрапий и их правителей, чванливо мнящих себя господами земли и неба. Стань нашим союзником, тогда все то полезное, что ты придумаешь и создашь, послужит твоей мести этим надменным, жирным свиньям!

- Я не горю желанием выпустить им кишки, рангар! Однако если ты добрался до меня и смог еще раньше столько обо мне узнать, то это сможет и кто-либо из прибрежных правителей, даже при всей их неуклюжести! Похоже, у меня не остается выбора: один из утанов уже подсылал ко мне убийц, чтобы выкрасть мои записи, похитить меня, а в случае неудачи – убить, чтобы знания никому не достались!

- Не стоит поддаваться отчаянью! Сейчас тебе снова завяжут глаза, но на этот раз поведу тебя я сам! Я покажу тебе то, что до сих пор еще никто никогда не видел!

Опираясь на крепкую руку шаргана, Фип с завязанными глазами стал спускаться по проходу в недрах горы по довольно крутым ступеням. Прошло несколько минут, прежде чем он ощутил дуновение сырого морского ветра. Рангар сорвал повязку и Фип увидел, что стоит на площадке, нависающей над бухтой, охваченной с юга и севера скалистыми мысами. Под этим «балконом», недалеко, на небольших волнах покачивался трехмачтовый корабль, большой и величественный в своей скрытой мощи.

На краю площадки имелся подъемный механизм. Рангар пригласил его знаком сесть в корзину, а четверо пиратов взялись за рычаги и стали опускать двух пассажиров на плот внизу, причаленный к скале. Рядом с этим плотом покачивалась на волнах шлюпка, где ожидало двое гребцов.

Когда, пораженный увиденным, Фип оказался на палубе, рангар подошел к правому борту и приказал:

- А ну, расчехлить орудия!

Лицо изобретателя вытянулось от удивления:

- Как? Кто? Я же … Я же только подумал о создании таких огнестрелов, а кто-то уже воплотил эту мысль в металл и дерево! Но как?! Как такое возможно?! И как вам удалось построить этот корабль, а главное: как вы создали огнестрелы, о которых я еще только подумал?!

- Ха-ха, я вижу - тебе понравилось! Так вот: не ты один во всем подлунном мире можешь изобретать! На другом краю земли люди построили и оснастили это судно, а нам оно досталось без единой капли крови – они бросили свой корабль во время шторма! Я не знаю, умнее ли они местных жителей, но вот отваги им явно не достает! – тут шарган стал говорить весьма серьезно. – Надо тебя так понимать, что ты можешь пользоваться этим оружием! Значит, ты научишь это делать и нас. За одно покажешь в деле и собственные изделия!

- Я … Я буду просто рад работать на этом судне или хотя бы на его капитана!

- Ты с ним уже разговариваешь!

- Значит, Вы не просто рангар, а капитан пиратов?!

- Тебя это сильно смущает?!

- Эх, была – не была! Я согласен работать с вами, тем более что и терять-то мне особо нечего!

- Рад это слышать и добро пожаловать на борт, мастер главный оружейник! – рангар шутливо слегка поклонился.

Они вернулись на остров, на его верхнюю площадку с маяком.

- Прежде чем окончательно скрепить наш договор общей клятвой, мне хотелось бы услышать от нового члена братства рассказ о его прежней жизни! – предложил Баца-Бол.

- Интересно бы послушать! – добавил шарган.

- Ладно! – Фип немного подумал и начал говорить. – В те времена, когда государи Севера вели войны с последними из Темных Лордов и их приспешниками, нашу деревню захватили силы Темных. Всех, кто мог работать, солдаты графа Цебера угнали и заперли в подвалах его замка. При графе находился мессир Вамп, один из боевых магов Темных. Он имел при себе нескольких алхимиков, которые день и ночь трудились над созданием пороха, различных зелий и всевозможных ядов. Меня, тогда еще зеленого юнца, приметил среди прочих пленников алхимик Эксплозарус. Он взял в свою мастерскую еще пятерых. По началу я отнесся равнодушен к происходящему вокруг – неволя, голод, побои стражи и неизвестность судьбы моих родственников сильно меня тяготили. Этот алхимик погрузился в свою науку, поэтому на нас ему было наплевать до той степени, пока это не мешало результатам его работы.

Постепенно я привык и втянулся в монотонное течение времени в подвалах замка, заполненное тяжелым трудом по перетаскиванию грузов, измельчению веществ и дроблению руд. Но заключение не смогло убить во мне природное любопытство. Медленно и очень осторожно я стал вникать в происходящее. Как оказалось, мессир Вамп не доверял даже своим алхимикам, а все свои книги держал под магической защитой от прочтения. Он лишь выдавал каждому по определенной формуле или рецепту для каждого конкретного случая – состав окончательной смеси того же пороха мог знать лишь он один. Алхимики занимались каждый своим направлением – один готовил присадки и добавки для увеличения силы взрыва, другой разрабатывал горючий состав для пропитки фитилей и так далее. Тогда-то я и решил сбежать из замка и прихватить с собой секрет «огненной пыли». Мы пятеро составили заговор и стали собирать сведения каждый на своем участке работы. Так, уже через неделю нам стали известны основные части и пропорции горючей смеси, способы их получения. С различными добавками оказалось труднее – их состав часто весьма сложен, поэтому каждый алхимик хранил записи о нем в особой книге, которую либо не выпускал из рук, либо держал под замком. И вот в один из дней удача улыбнулась мне – Эксплозарус отвлекся и покинул ненадолго свою лабораторию, поспешив к одной из дробильных машин, которую мы для этого специально заклинили. Он бросил книгу с записями прямо на своей рабочей конторке, рядом со столом, где у него стояли различные склянки с веществами. Как оказалось, эти записи легко читались – все заключалось в том, чтобы понять, что стоит за мудреными алхимическими названиями и знаками. Я решил действовать медленно, как будто случайно, но планомерно и настойчиво. Я показал при случае Эксплозарусу свое умение в письме и чтении, а потом и прямо сказал ему, что хочу служить Темным Лордам в качестве алхимика-самоучки, если сам Эксплозарус станет моим учителем. Он сначала весьма удивился, но потом начал привлекать меня к своим опытам в качестве непосредственного помощника. Так я стал набираться умения и осваивать язык, на котором велись записи в книге опытов. И вот моя настойчивость принесла свои плоды – теперь в моей памяти хранились все нужные рецептуры и прочее, чтобы изготовить «огненную пыль» самостоятельно. Мои товарищи по заговору поддержали меня и мы стали тайком собирать все необходимое, чтобы в один прекрасный день взорвать одну из стен и бежать на свободу. У нас скопилось уже пять зарядов, когда нам стало известно о существовании еще трех групп из числа пленников, взятых из других мест и готовящих побег независимо друг от друга. Мы объединили наши усилия: одни делали порох, другие добывали продовольствие и припасы, третьи продолжали рыть ход под пороховыми складами. Как считалось первоначально, часть пороха нужно выкрасть, но жизнь внесла неожиданные перемены во все наши планы: замок Цебера готовилась осадить армия союзных государей Севера. Мы решили помочь штурмующим изнутри. Когда северная армия приблизилась к стенам крепости, мы заложили все имевшиеся заряды в подкоп и взорвали их, предварительно предупредив всех узников о готовящемся событии. Пороховые склады взлетели на воздух, в замке начался пожар. Перепуганные солдаты Цебера и охрана мессира Вампа не смогла оказать северянам серьезного сопротивления – после взрыва сами Темные предались панике. Крепость пала. Во время штурма мы взялись за оружие, я лично швырял во врагов малые ручные заряды с фитилями. В результате одного из разрывов я пострадал и сам, но это было уже не важно – мы помогли нашим освободителям!

После первой радости от обретенной свободы, к сожалению, пришло некоторое разочарование: солдаты и их командиры стали заниматься грабежом и мародерством. Все бывшие пленники, удрученные этим, покинули стены павшей крепости. Через некоторое время меня «догнал» слух о том, что один из северных правителей, самый настоящий мерзавец, стал охотиться за секретами Темных Лордов. Ничего не оставалось делать, как покинуть родные края и искать убежища на чужбине. Скитаясь не один год, я, в конце концов, осел невдалеке от одного из рыбацких поселков здесь, на юге. Там, в гроте, обустроенном мною в неплохое жилище, вы и нашли меня. Каньон, в стене которого и расположена пещера, теперь для меня двор и мастерская одновременно. В дальнем его углу я испытывал оружие, которое и изобрел. Вот, в общих чертах, такова моя история!

- Мои люди принесли некоторые твои вещи. Тот самый огнестрел, как ты его называешь – это та штука, похожая на арбалет с металлической трубкой вместо лука? – спросил рангар.

- Да, правильно, это он и есть!

- Хорошо! Мы будем защищать твое убежище и каньон, где оно расположено. Если хочешь, можешь вернуться туда немедленно. Однако, было бы лучше, если бы ты поселился здесь, на острове, а мы предоставим все, что может тебе потребоваться!

- Благодарю, рангар, но работа с порохом – вещь опасная! Я бы предпочел все-таки вернуться!

- Договорились! Мы придем за тобой дня через четыре. Тебя доставят на это место, здесь и будет стрельбище! Прощай! Эй, ребята, проводите нашего мастера! ...

Каменная долина, подножие покатых холмов.

… Два спешившихся всадника, ведущие в поводу своих лошадей, оглядывались вокруг. Тот, что помоложе, заговорил приглушенно:

- Да, Асуф, место здесь действительно мрачное: черные камни, среди которых нет ни одного округлого, огромные обломки скал, как чьи-то зубы, торчат то тут, то там! Здесь очень тихо! Да, даже случайного ветра нет! А там, впереди, посмотри, отдельные каменные глыбы напоминают колонны или неправильно обрубленные стволы деревьев! Они и стоят, словно причудливый лес!

- Да, месаиб, место очень странное! Тихо тут потому, что долина и с другой стороны прикрыта холмами, только более неровными и крутыми! Почва очень плотная, как утоптанная глина, но песка нет, только мелкая черная каменная крошка кое-где попадается россыпями или небольшими кучами. Да, действительно, можно подумать, что здесь велась добыча камня или, по крайней мере, здесь его дробили или тесали!

- Давай пройдем еще дальше вглубь долины! Думаю, будет лучше сделать это верхом!

- Погодите, месаиб! Мне кажется, я слышал что-то! Это где-то в той стороне, где громоздиться этот причудливый каменный «лес». И еще: на входе сюда, где закончились песчаные дюны, на краю осыпи я заметил цепочку неясных следов!

- Их было много?

- Нет, думаю, это одно существо, четвероногое! Может, это пустынная антилопа забрела сюда, а может - кто-то ехал на лошади?! Да, это место внушает мне тревогу! Будет лучше, если мы поскорее уберёмся из этой пустоши!

- Не беспокойся, Асуф! А потом – я еще узнал недостаточно об этом месте, чтобы оставить о нём вразумительные записи. Но будь по-твоему: мы проедем до начала «леса», а потом безостановочно проследуем обратно, на север – северо-восток!

Они заняли места в седлах и потрусили в нужном направлении. Высокие каменные монолиты вскоре обступили их со всех сторон. На грунте все время попадались остроугольные обломки черного камня, от мелких до таких, что могли лишь впритирку уместиться под животом лошади.

Наконец, петляя между валунов неправильной формы, они достигли своей цели. Впереди огромные куски черных скал, высокие и не очень, стояли плотным скоплением – в некоторых местах между ними были лишь щели шириной в человеческую ладонь. Эта каменная «чаща» выглядела весьма угрюмо, если не сказать зловеще! Путники остановились и внимательно осмотрели причудливое нагромождение. Асуф наклонился к Милиику и сказал шепотом:

- Месаиб, у меня такое чувство, что за нами следят! Будьте внимательны и смотрите в оба!

Они повернули назад, держась, по возможности, ближе друг к другу. Внезапно с одного из «столбов», мимо которого они уже проезжали ранее, посыпались мелкие камни. Путники встревожено заозирались, а одна из вьючных лошадей испуганно заржала и шарахнулась в сторону. Животное удалось удержать, однако путешественники заспешили вперед. Вот они уже выехали на более открытое место, где высокие тонкие обломки скал попадались реже. Они остановились возле одного из таких одиночных «обелисков». Если зверь или человек крался позади, то теперь ему пришлось бы выдать себя, потому что невозможно сразу пересечь незамеченным такие протяженные куски открытого пространства.

Вдруг, когда Асуф уже хотел успокоено перевести дыхание, между двух больших плоских камней, похожих на грибные шляпки, мелькнула тень. Это движение сопровождалось едва слышным шипением и скрежетом мелких камешков друг о друга. Лошади занервничали, опасаясь чего-то сзади.

- Скорее, месаиб! Быстро отсюда! – прокричал Асуф, хлестнув свою буланую кобылу. Они сорвались с места и поскакали к проходу между двух скал, именуемых Воротами Каменной долины. Позади быстро мелькала чья-то серая тень, жмущаяся к земле, не отставая от путников, преследуя их по пятам.

- Что это там, Асуф?

- Это пустынный ящер! Спасение от него - в скорости! Не отставайте, месаиб! Он хочет сожрать наших лошадей!

Они уже летели у подножья дюн, когда в Воротах показался хищник – огромная тварь, напоминающая варана, в беге извивающаяся всем телом, то и дело высовывающая раздвоенный язык. По краям его пасти, как у крокодила, виднелись ужасные зубы. Он двигался на удивление стремительно.

Бежать в дюны самоубийственно – широкие лапы ящера пройдут по песку лучше конских копыт, а до караванной тропы надо бы еще доехать. Когда зверь стал нагонять, Асуф притянул к себе поближе одну из сменных лошадей, выхватил свой кинжал и на всем скаку одним ударом перерезал ей горло. Несчастное создание рухнуло на землю, а ящер тут же набросился на нее.

Когда место кровавого пиршества исчезло из виду, всадники, наконец, остановились передохнуть.

- Уф, это мы еще легко отделались! Если бы он прихватил вьючную лошадь с припасами, мы бы остались без пищи, а главное – без воды, месаиб! – переводя дыхание, сказал Асуф.

- Не слишком ли рано мы остановились?! – спросил Милиик, отпивая из кожаной фляжки.

- Нет, потому что ящер не сможет съесть лошадь целиком! Насытившись, он, скорее всего, зароет остатки в песок или спрячет где-нибудь в Каменной долине!

- Странно, он преследовал нас по земле, а почему же тогда те камни посыпались?

- Не знаю, говорят, он вполне может взбираться на такие вершины – его когти острые, наверно, ими он может цепляться и за гладкую поверхность!

Побыв на месте еще некоторое короткое время, оба путешественника отправились в обратный путь.

С вершины самого высокого монолита Каменной долины два зорких глаза проследили за удаляющимися точками. Тень крыльев, скользнув по камню, пробежала по песку …

Остров Скала Черный Полумесяц, верхняя площадка возле маяка.

… Одно из метательных орудий, снятых с корабля, стояло неподалеку от стола, где лежали два огнестрела. Ствол одного был двух, а другого четырех локтей в длину. Рядом стояли оружейник Мовр, Фип Фосук, два пирата и рангар. Фип объяснял:

- Здесь все просто! Нужно по мерке всыпать в ствол порох, поместить туда же пыж и пулю и шомполом все это плотно забить вот так вот! Поначалу я использовал запальные фитили, но это оказалось слишком неудобно – от порыва ветра или в сыром тумане они могут погаснуть в самое неподходящее время! Поэтому я использовал кремень и кресало – вот, извольте видеть, я приделал небольшую полку для затравочного пороха, а рядом поместил вот эту планку, напротив нее – рычаг с двумя кремнями. Кремней два для большей надежности – один на другой легко поменять поворотом вот этого винта. Теперь для выстрела достаточно нажать на этот крючок, кремень удариться в планку, выбьет искру, сначала загорится затравка, а потом и основной заряд. Целиться можно, даже не взирая на дым, идущий с полки.

- Это весьма любопытно, но не кажется ли Вам, мастер Фип, что оружие вышло слишком тяжелым? Нет ли чего другого для изготовления стволов, помимо бронзы? – поинтересовался Мовр.

- К сожалению, я не нашел ничего прочнее и легче бронзы для ручного оружия, мастер Мовр! Из-за этого вместе с огнестрелом приходиться носить вот такую подпорку с рогатиной на конце, если ствол самого оружия длиннее трех локтей.

- А что на счет этих ручных огнестрелов? Почему один короче другого? – спросил рангар.

- Я специально изготовил две разновидности! Так вот, тот, что короче, имеет раструб на конце ствола и им лучше всего стрелять мелкими пулями – дробью с неровными краями на короткие дистанции. Эта дробь полетит веером, и будет поражать все на своем пути. Таким образом, получился прекрасный образец облегченного абордажного оружия. А этот, с длинным стволом, бьёт одиночными пулями, которые можно уложить при должной ловкости одну поверх другой! Это станет обычным оружием для среднего и дальнего обстрела!

- Это всё, конечно, хорошо, но в бою – это не на стрельбище, а тут столько возни с перезарядкой! – засомневался один из пиратов.

- При умении ручной огнестрел можно перезарядить минуты за три, а применять их лучше всего, ведя огонь залпами! Мерки в бою не понадобятся, придется насыпать порох из рожков на глаз. А сегодня я принес с собой еще один огнестрел, совсем маленький. Его можно носить за поясом. Он предназначен для совсем уж близкого боя и сравним с кинжалом или короткой саблей.

- На корабле мы нашли четыре вида боеприпасов: большие чугунные круглые, как каменные снаряды катапульт, мелкие круглые, как твои пули, еще одни круглые с фитилями и еще одни, очень странные! Эти последние – из двух половинок, между которыми закреплена цепь, которая уложена внутри снаряда. Как считаете, мастер Фип, для чего служит каждый из боеприпасов? – спросил Мовр.

- Так, ну с большими и мелкими «пулями» все ясно: одни служат для обстрела чего угодно, крепостей или кораблей. Другие – как мелкая дробь, с которой я охотился на маленькую летающую дичь: когда птицы летели плотной стаей, я выскакивал из укрытия и стрелял почти в упор – за один выстрел получается сразу несколько хохолков, годных для обжарки!

- Но не по чайкам же мы собираемся стрелять! – возразил рангар.

- Думаю, что этот боеприпас для ближнего боя, против пеших или там конных врагов, идущих кучей! Мда, жестокая выйдет штука!

- А остальные? – спросил другой пират.

- Это мы выясним! Вот что, ребята, поставьте вон там, на краю, у ограждения, вот этот деревянный щит и вот эту пустую бочку! Выстрелим по бочке снарядом с фитилем, а «странным» – по щиту и посмотрим, что выйдет. Мастер Мовр, рангар, помогите зарядить!

Через некоторое короткое время все было готово. Бочка и завешенный мешковиной щит стояли у противоположного края площадки.

- Говорят, рангар, Вы неплохо наводите баллисты! Прошу Вас – прицельтесь и стреляйте! – предложил Фип шаргану. Тот подошел к орудию, навел его, а потом поднес крюк с тлеющей паклей. Прогремел выстрел, огнестрел отодвинулся назад от отдачи. «Пуля» с фитилем ударила в бочку, раздался взрыв, и в стороны разлетелись горящие обломки.

- Ага, значит это – зажигательные разрывные снаряды! Ими можно будет подпалить все, что построено из дерева! – обрадовано воскликнул Фип.

Взрывом слегка повредило соседнюю мишень – щит наклонился, а мешковина свесилась с его края и теперь колыхалась под легким ветром.

Следующий выстрел по началу ничем не вдохновил испытывающих: половинки шарообразного снаряда, скованные цепью, не смогли полностью пробить толстую древесину. Подойдя поближе, мастер Мовр задумался, а потом вдруг выпучил глаза и многозначительно поднял вверх указательный палец правой руки:

- Однако!! Если все предыдущие боеприпасы поражают определенные цели: «пули» - одиночные, «мелкие пули» - против живой силы, взрывные снаряды – само дерево, то на корабле остается еще одно, что нельзя поразить иначе, чем этим! Это такелаж!

- Почему Вы так решили? – спросил Фип.

- А Вы взгляните на эту ткань – представляете, что случиться с вражеским парусом или шпангоутами, если здесь такая дыра!!

- Что ж, благодарю за догадку, мастер Мовр, и спасибо Вам, мастер Фип за столь серьёзное пополнение нашего арсенала! – поблагодарил рангар.

- Спасибо и Вам, рангар! – сказал Фосук. – Надеюсь, моё оружие послужит благородным целям и спасет не одну жизнь!

- Могу Вам клятвенно обещать, хотя я и так всегда так поступаю, что никогда не лил, не лью и не буду лить кровь понапрасну и предпочту пленного врага мертвому, что может показаться Вам странным, если Вы слышали рассказы о делах некоторых моих соплеменников! – твердо заявил рангар.

В это время на площадку вышел еще один пират, приблизился к своему капитану и чуть слышно сказал ему:

- Голубиная почта, рангар! Только что прибыла!

Пират передал шаргану записку, принесенную птицей. Быстро прочтя ее, рангар сказал:

- Нужно свернуть здесь все и как можно быстрее! Заканчивайте, господа оружейники, и перенесите все в арсенал! Тяжелый огнестрел перенесем позже на корабль!

Он быстро спустился вниз. Все остальные удивленно переглянулись …

Скала Черный Полумесяц. На следующий день.

… Один из дежуривших у подъемника на верхней площадке вошел в помещение «кубрика» и сказал рангару, что со стороны побережья приближается одиночная шлюпка, в которой установлен шест, а на нем - красный платок.

- Это наш человек со срочным сообщением, я жду его со вчерашнего дня. Как поднимите его, немедленно ведите сюда! - сказал рангар.

Когда в комнату вошел прибывший человек, шарган стоял к нему спиной и смотрел в узкое стрельчатое окно в западной стене. Человек начал говорить, несколько волнуясь:

- У меня важнейшие новости, рангар! Я спешил так, как только мог! Так вот: верный человек сообщил мне, что утан Месдарский собрал против тебя целый флот, и он движется сейчас по правому рукаву Ангаа. Сейчас они наверняка уже вышли в море и держат курс сюда, а при попутном ветре окажутся ввиду твоего острова дня через три-четыре. Силы утана имеют больших катамаранов с катапультами семь, фейлюки трехмачтовые, по четыре баллисты на каждой, шесть штук, малых судов разного размера с числом баллист от одной до трех еще семь или восемь. Весельные баржи и парусные барки в количестве восьми штук с десантом идут позади всех, а еще у него до двенадцати лодок с лучниками, под парусами. Утан очень зол на тебя, в том числе и за тот случай с послом его союзника. Он нанял нелеуков, каждый из которых возглавляет по одному десантному отряду из отборных солдат утана. Честно говоря, я опасаюсь, что мы сможем противостоять такой силе даже на таком замечательном острове, как этот!

- С каких это пор ты, Жаф, стал трусом?! – громко спросил шарган, резко повернувшись к собеседнику.

Тот застыл от удивления:

- Убо? Ты … здесь … рангар?

- Нет, нет больше увальня Убо из «Хрустального окуня», а есть рангар Скалы Черного Полумесяца, глава братства островных вольных пиратов! Спасибо тебе, наш верный товарищ, но мы примем бой, и уж если не победим, то умрем свободными!

- Это чистое самоубийство! Может, предпочесть сдаться, а потом, войдя в доверие к утану и тайно собрав силы, захватить Месдар, а то и все это поганое «княжество»?

- Нет, Жаф! Время прятаться миновало! К тому же у нас теперь есть свой корабль – «Варракат», и новое сильное оружие!

- Но их же все равно слишком много!

- Не бойся, приятель! Они, наши враги, слишком самонадеянны, развращены роскошью и удобствами своих дворцов и домов, дух их прокис в неге и лености! Мы же никогда не изменим свободе, ради которой и собрались здесь! Мы ведь не кровавые псы, которые наслаждаются чужими муками или видом крови – ни один из купцов юга не может сказать, что я был с ними жесток! Да, мы грабили их корабли, но забирали лишь то, что не дало бы нам умереть с голода! Если не нападали на нас, то и мы никого не трогали. А теперь этот жирный осел хочет сделать нас своими рабами!! Никогда не бывать этому, пока я жив!

- Значит, я спешил напрасно, надеясь, что мои сведения спасут ваши жизни?!

- Нет, Жаф, не напрасно! Мы встретим врага готовыми к его коварству, и это будет первый, но не единственный сюрприз, который ждет незваных гостей! Я ценю все, что ты для нас сделал, и прошу тебя: немедленно уходи! Ты спасешь свою жизнь на тот случай, если мы все падем в этом неравном бою! Пусть о нас всех останется правдивая память, которая будет свидетельствовать о нашей чести! И еще одно: я всю жизнь мечтал найти своего названого брата, который, возможно, до сих пор жив, так вот, если случиться то, что угодно судьбе, тогда ты отыщешь его и расскажешь все обо мне! А теперь прощай, и да хранят тебя боги!

Опечаленный Жаф покинул комнату после того, как приятели обнялись …

Южное море в виду острова Скала Черный Полумесяц. Три дня спустя.

… Корабли утана Месдара в полной боевой готовности двигались вперед. Тяжелые фейлюки и катамараны шли в центре, за ними двигались вёсельные баржи и барки с пехотой на борту, а суда более легкие и быстрые, но менее вооруженные, образовывали боковые части полукруглого построения. Еазал Эхаминил, командующий флотом и силами десанта, находился на флагманском катамаране «Пелемнен». Поглядывая в телескоп на треноге, он ожидал, что вот-вот покажется противник, которого можно потопить, или, если такового не будет, то подойти к острову вплотную и осадить его. Вдруг от подножья маяка на верхней площадке скалистого острова отделился крошечный дымок, сопровождаемый маленькой вспышкой, а через некоторое время до ушей командующего долетел звук громкого хлопка.

- Ха, они подают сигнал своим с помощью пороха! Что ж, мы тоже удивим их, когда земля будет гореть у них под ногами! – самодовольно воскликнул Еазал. – Слушай мой приказ: катамаранам зарядить катапульты «жидким огнем» и бочонками с порохом! Спалим их! Приготовиться к стрельбе! Огонь по моему приказу!

Стоявший рядом наблюдатель вдруг повернулся к командующему и сказал:

- Вижу судовой вымпел над мысом! Вижу там же парус!

- Что? Что ты там несешь? Какой еще вымпел над мысом, если за ним может свободно спрятаться даже самая большая утанская фейлюка с мачтами целиком! – воскликнул Эхаминил. Потом он приник к окуляру телескопа: действительно, над самой высокой точкой ближайшего из Рогов проплывал вымпел, прикрепленный к мачте. Вскоре он задвигался еще быстрее, а потом из-за мыса в открытое море грозно и величаво вышел корабль, невиданный никогда Еазалом ранее.

- Вот это да! – изумились моряки и солдаты, бывшие на палубе.

Быстро придя в себя после первого впечатления, командующий закричал:

- Очнитесь, олухи! Эти пройдохи нарочно соорудили такую громадину, чтобы отвлечь вас от своих лодок, которые сейчас из-за нее вырвутся! А это большое полено хорошо вспыхнет, когда мы подпалим его!

- Господин, мы не можем по нему выстрелить! Расстояние превышает наши возможности почти в три раза! Прикажите прибавить ход! - сказал офицер, управлявший катапультами.

- Я и так это вижу, безмозглый! А ну, гребцам - на весла и полный ход! Поднять все паруса! Окружаем эту лоханку! Вперед!

Ветер благоприятствовал, и флот Месдара стал быстро приближаться к странному одиночному судну, которое продолжало двигаться на восток довольно быстро, не смотря на почти полностью убранные паруса. Правое крыло флота вскоре оказалось между оконечностью мыса Северный Рог и вражеским кораблем, центр подплыл ближе со стороны борта странного судна, а несколько мелких судов левого крыла уже поворачивало, чтобы идти с ним встречным курсом.

Эхаминил схватил жестяной рупор, и закричал, что было сил:

- Рангар, негодяй, ты ответишь за все свои преступления, твою голову я лично подарю утану, а твоих дружков мы развесим на реях твоего уродливого корыта!

Ответа не последовало. Вместо этого в борту большого корабля открылось три ряда люков.

- Приготовить деревянные большие щиты - они хотят стрелять по нам из своих баллист! Внимание, сейчас полетят стрелы и копья! – командовал Еазал.

Но тут случилось то, что потом выжившие месдарские моряки вспоминали с большим страхом. Раздался оглушительный грохот, борт большого судна изрыгнул пламя и дым. Такие же звуки, вспышки пламени и дымы были и на гребне мыса Северная Челюсть. В воздухе раздался свист, а потом то тут, то там на месдарских судах загрохотали взрывы. Четыре раза громыхнуло на палубе флагманского катамарана – доски вздыбились, катапульта разлетелась на куски, а горшки с огненной смесью побило и расшвыряло в стороны. Флагман утанского флота вспыхнул, как костер из сухого хвороста. Та же участь постигла еще четыре судна. У тяжелой фейлюки пробило палубу, и весь трюм заполнило пламя, от чего она чадно загорела. У одного катамарана взрывом разбило правый корпус прямо по середине, от чего судно опрокинулось. От одного взрыва на еще одном катамаране взлетели на воздух бочонки с порохом – на месте судна возник столб воды, дыма и пламени, а в следующий момент только сыплющиеся сверху обломки говорили о его существовании. Одна тяжелая фейлюка потеряла почти всю корму, развороченную страшным ударом – корабль, задрав нос, затонул за несколько мгновений. Было потоплено так же несколько больших лодок с лучниками, которые подплыли ближе всех к мысу. Ответный залп флота утана получился скомканным и неэффективным – ни один из кораблей не мог уверенно поразить цель из-за всё еще большой дистанции. Капитаны нескольких кораблей попытались приблизиться к проклятой посудине, но тут прогремел второй залп – из пяти атакующих на плаву остался только один, и то, лишившись обеих мачт и потеряв две трети экипажа.

Ужасные залпы следовали один за другим. Флот утана таял на глазах. Капитаны десантных судов не выдержали – их неповоротливые баржи и барки развернулись и попытались спастись бегством. Но в это время ужасный рангарский корабль с изображением головы древнего чудища на носу уже распустил все свои паруса и стремительно ринулся в центр полу разбитой эскадры. Лишь несколько парусных легких лодок сумели сбежать из-под его смертоносного огня. Гордость утана, его могучие корабли, его сильные воины – все было разбито в щепки, разорвано на тысячи кусков и потоплено в прибрежных водах! Никогда еще морские силы ни одного южного владыки не терпели столь быстрого и сокрушительного поражения!

- Ура, рангар, победа! Полная победа! – ликовали пираты. Но рангар стоял на палубе почему-то сумрачен и сосредоточен.

Позже, уже на берегу, Баца-Бол и еще несколько человек подошли к шаргану и начали допытываться у него, отчего же он не радуется. Тот сперва спросил:

- Каковы наши потери?

- На корабле пятеро убитых, в основном - случайными стрелами, зато ни одного раненого! На берегу потерь нет! – радостно сообщил Баца-Бол.

- Хорошо, налейте и мне, и выпьем за сегодняшний успех, покуда удача нам еще не изменила!

После того, как кружки были осушены, рангар заговорил, тяжело бросая слова:

- Месдар больше не сунется сюда, это так! Теперь многие будут бояться нападать на нас. Многие, но не все! Наверняка с порохом работал так долго не один только Фип. Мы своей громкой победой подхлестнём армии всех государей к перевооружению! Да, сделанного не воротишь! Теперь нужно готовиться к тому, что из Месдара и других частей земли на нас будут устремлены жадные взоры, желающие узнать и заполучить наше оружие и секреты его изготовления. По мне так надо бы сжечь наш «Варракат», а все огнестрелы покидать в море на глубине!

- О чем ты, рангар?! – изумился Баца-Бол и остальные.

- Желая того или нет, но мы открыли новую эпоху куда более жестоких битв, чем еще совсем недавно! Нас к этому вынудили, но от этого не легче!

- От имени всего экипажа могу заверить тебя, рангар, чтобы ни случилось, я и все ребята пойдем вместе до конца, и да помогут нам боги!

Когда выпили еще некоторое количество вина, рангар спросил:

- А что на счет пленных?

- Пленных?! А-а-а, эти мокрые негодяи, которых мы повылавливали в проливе и у мыса? – произнес захмелевший Баца-Бол. – С ними все нормально … ик!… Пока что! Ребята вытащили их и заперли либо в трюме, либо здесь, на нижнем складе, благо он все еще пуст! А почему ты спрашиваешь? Может, нам их утопить? Или послать в Месдар «праздничный плот», с гирляндой из их голов? Или, может, прямо сейчас устроить акулам из пролива банкет, предварительно мелко пошинковав топорами нескольких месдарских олухов?!

- Брось молоть ерунду, первый помощник капитана! – оборвал рангар нетрезвую речь. – Мы должны отпустить их, и, чем скорее, тем лучше!

- Это еще почему?!

- Пусть нас считают могучими, но справедливыми, чем просто удачливыми мародерами и кровавыми мясниками!

На следующий день рангар поднял всю команду рано утром и построил их на верхней площадке:

- Так вот, мой приказ: готовить корабль к походу! Мы идем к Месдару! Баца-Бол, ты останешься на острове за старшего!

Пираты удивленно переглянулись.

- Да, я понимаю, у вас все еще шумит в головах после вчерашнего, и вы туго соображаете! Мы не идем захватывать город! Это плавание будет скорее посольским, чем военным! Нужно перевести на борт всех пленников. И главное: шевелитесь, мы должны отплыть через пару часов!

В назначенный срок «Варракат» под всеми парусами вышел в открытое море …

Тэвриз-Хараг, гостиница «Под тремя пальмами».

… Пока караван отдыхал и восстанавливал силы после перехода по пустыне, Милиик разговаривал с постояльцами гостиницы. Он хотел выяснить у купцов и путешественников, что необычного или удивительного имеется в окрестностях города или в близлежащей пустыне. К сожалению, этот опрос ничего не дал. Тогда они вместе с Асуфом отправились пройтись по местному базару – узнать, о чем говорят люди.

Следуя меж торговых рядов и время от времени заговаривая с продавцами, путники оказались на самом краю рыночной площади, у северных ворот города. Среди нищих, сидевших на земле возле городской стены, выделялся один старик в лохмотьях, на голове которого был повязан новый клетчатый платок с бахромой. Он держался особняком от прочих, лицо его выглядело сумеречным, и, видимо, поэтому говорить с ним не решался ни один горожанин или приезжий. Ряды лавок здесь оканчивались владениями торговца корзинами, плетеных из листьев пальмы. Милиик вежливо поздоровался с ним и спросил, не знает ли он этого странного человека.

- Как же не знать, месаиб! Имени он своего никому не называл, а так здесь все зовут его Ворон или Гриф! Если дадите ему пару монет, он расскажет вам свою историю … может быть.

- Почему «может быть»?

- Посмотрите на него сами! Он ни разу не улыбался и не разу не злился, чтобы ни творилось кругом! Точно у него маска вместо лица! Случалось, кто-нибудь бросит ему на край одежды медяк, а тот сидит, как истукан, даже не шевельнется. Или иногда посмотрит на бросившего мутными глазами, будто видит что-то, чего другим видеть не дано. Странный он, в общем! Хотите попытать счастья? Он не часто вообще-то разговаривает с людьми!

Милиик и Асуф подошли к сидящему человеку, а когда Милиик протянул руку с монеткой, нищий поднял на него глаза и произнес:

- Гмар нотра куттолик о-ното-о, а, пуено?

- Странный какой-то язык, месаиб! Я раньше никогда такого не слышал! – зашептал Асуф на ухо своему молодому господину.

- Я тоже! – прошептал в ответ Милиик, а обращаясь к старику, громко сказал: - Извини меня, старец, но я не понимаю, что ты говоришь!

- Лмин ниикату мииу сиилу оюоу, миу мисоу! – прозвучало в ответ.

- Хм, а это напоминает мне один из мертвых языков, что я изучал с помощью свитков в библиотеке нашего утана! – проговорил себе под нос Милиик, а уже громко произнес: - Мда, и этот твой диалект очень любопытен, но мне хотелось бы расспросить тебя о тех удивительных местах, где, как говорят, ты побывал!

Нищий махнул рукой в сторону:

- А, род людской, никому не хватает мозгов понять языки Первых! Я же их слышал! А то, что могу говорить на них, так это только затем, что без этого я бы не выжил!

- Если хочешь, я отсыплю тебе прямо из кошелька, только рассказывай!

- Убери деньги с глаз моих! Одной монеты Аббуле достаточно! Аббула никогда не врет! Не слушай никого из прочих, что сидят здесь! Они все – плуты и мошенники! Им нужны лишь деньги! А я свидетельствую об истине, древней, как весь наш мир!

- Хорошо, уважаемый, только вот, примите всё же от меня вот эти серебряные монеты - Вам хватит этого надолго, надеюсь, для сносного житья!

Милиик достал из-за пазухи еще один кошелек, поменьше, и отдал деньги старику. Когда он делал это, красный нефрит, что болтался на его шее на тонкой бечевке, выбился из-под одежды и повис снаружи. Нищий, увидев камень, побледнел как мел, попятился, да так и упал на спину, в испуге вытянув вперед обе руки и выпучив глаза.

- О, о, номана, полиику, вианогоро толииаам синан!! Нет, нет, не может быть! Вы пришли за мной!! Хранители, не делайте Аббуле ничего плохого, о могущественные!! Я … я … сильно, сильно нуждался!! Простите, простите меня!! – он сначала приподнялся, а потом упал в ноги путникам, зайдясь от рыданий.

- Успокойся, ты напрасно так испугался! Я всего лишь путешественник, ученый, а это мой друг и проводник! Я честное слово не знаю, о ком ты говоришь, и какую тайну ты мог тут выдать!

- Вы … вы … в самом деле, не Хранители и не их слуги?! Но камень … он принадлежит только им, их ордену! Нет, я боюсь, вдруг вы испытываете меня или вас подослали, чтобы отомстить за то, что случилось там, в пустыне, в Третьем Круге!

- Ну, хорошо, вот что: пойдем с нами в гостиницу, где мы остановились, или, если хочешь, в любое место здесь, неподалеку, которое тебе хорошо известно, а там спокойно поговорим! – предложил Асуф. – И перестань трястись, пожалуйста!

- Да … да … Аббула последует за господином с камнем Хранителей! Лучше пойти прямо, а потом немного направо – там есть харчевня «Оазис вкуса», хозяин добр к Аббуле, он может накормить хорошо и дешево!

В конце концов, все трое оказались на заднем дворе харчевни, возле блюда с тремя жареными цыплятами и овощами – угощение, разумеется, приобрел Милиик. Подкрепив силы и успокоившись полностью, нищий стал рассказывать:

- Хотите - верьте, хотите - нет, молодой господин, когда-то я был силен и удал! Эта моя удаль не понравилась старшине стражи в Сутехе, зато его дочь влюбилась в меня до беспамятства. Я был искусен в сочинении стихов, знаю несколько языков народов Юга и Севера. Тамошний утан ценил меня за мои дарования, но ему не хотелось обидеть своего старшего офицера, поэтому он посоветовал мне уехать поскорее, а сам снабдил меня письмами к своим двоюродным братьям, правителям городов Нумаан и Измевар. Ныне этих городов нет, их поглотили пески, а тогда их знали как оживленные места на караванных путях, цветущие и богатые! Я служил этим братьям, по очереди выполняя для них несложные поручения - составление писем для иностранных торговцев, да помощь в переговорах в качестве толмача, благо оба города располагались на противоположных концах одного и того же большого плодородного места в получасе ходьбы один от другого. Я помню, как ко мне в Нумаан принесли записку, что к полудню я стану нужен в Измеваре для участия в переговорах с одним именитым иноземным купцом. Вышел я налегке и отправился пешком, но не как обычно, по мощеному пути, а по тропе на самой окраине зеленой земли, откуда были видны дюны за защитным валом. Моя глупая беспечность, до сих пор сожалею о ней! Тут, откуда ни возьмись, из-за этого вала выскочило несколько всадников в черных одеждах, вооруженных до зубов. Они вихрем пронеслись по тропе и схватили нескольких прохожих, в том числе и меня. Нас везли, как баранов, поперек седла, накрепко скрутив руки и ноги веревками. Как оказалось потом, я попал в руки головорезов – поклонников какого-то темного культа. Они всех своих пленников приносили в жертву - вы удивитесь! – огромному серому валуну, что стоял у них в главной пещере. Вообще, их поселение находилось в горах Тхум-Подот, что к западу отсюда. Это одинокие горы, торчащие посреди пустыни, как кол, вбитый посреди ровного поля. Там, в их пещерах мне и пришлось прожить четыре долгих года.

- Как же ты остался жив, если они убивали людей ради своего идола? – спросил Милиик.

- Среди них главным был какой-то колдун-недоучка, он даже заклинания не умел произносить правильно, поэтому он больше орудовал кулаком и многохвостой плетью с ужасными шипами. Его жадность и его жажда власти казались безмерны, и чтобы их хоть как-то удовлетворить, он хотел найти путь к древним знаниям. Его люди в то время уже проведали все о Черных руинах вблизи Иемиона, и как я понимаю, они побывали и в других подобных местах. В одном из таких набегов им удалось добыть верхнюю часть древнего обелиска – каменный столб с пирамидальной вершиной, - на которой были нанесены какие-то непонятные символы. Колдун горел желанием прочесть эти письмена, для чего я им и понадобился. Они дали мне целый сундук, забитый доверху древними рукописями. Я работал долго и упорно, потому что дело, поначалу подневольное, целиком меня захватило. Поклонники темного культа искали там еще и сокровища, но меня не манило золото или драгоценные камни. Я обнаружил, что все свитки, так или иначе, на разных языках, живых и мертвых, свидетельствовали об одном древнем месте, имеющем отношение к глубокой старине, и что это место несет в себе великий смысл и великое знание Древних. Я решил найти в письменах признаки, указывающие местоположение этого загадочного места, но там удавалось наткнуться лишь на намеки и догадки о том, где оно могло бы быть на самом деле. Я составил описание пути к загадочному месту, как о том говорилось в свитках, запомнил его, а потом сжег письмена одно за другим. Символы на куске обелиска мне удалось распознать – оказалось, что это древнее предостережение от поисков Пещеры Великого Круга, как она там называлась. Записи говорили о том, что много опасностей и бедствий ждут того, кто захочет проникнуть в эту тайну и отыскать эту пещеру. Еще больше бед достанется тому, кто попробует выйти из Пещеры и поведать миру о своей находке, потому что этот секрет стерегут Хранители – тайный и могущественный орден, члены которого расселились по всем Диким Землям. Мое любопытство толкнуло меня на путь поиска этого легендарного источника мудрости, но я испытал на себе силу проклятия с того самого каменного столба!

Мне удалось бежать из пещер Тхум-Подота, а потом я добрался до оазиса Урам, где как раз собралась компания сорвиголов в поисках приключений. Мы отправились в путешествие, но когда только удалось наткнуться на первые следы Древних в пустыне, в нашем отряде начались раздоры, а однажды ночью наиболее жадные и нетерпеливые ушли на самостоятельные поиски, решив, что отыщут и захватят сокровища первыми. Я знаю, что из них выжил лишь один полоумный Дуко, чудом сумевший вернуться в одиночку по пескам и каменистым пустошам обратно в оазис. Не знаю, что они там нашли, но я слыхал, что Дуко сделался от этого сумасшедшим. Я и оставшиеся ничего более отыскать не смогли, и нам пришлось уйти с пустыми руками. Дальнейшие попытки поисков привели меня к полной нищете, поэтому я дважды вынужден был так сказать, «продать караванный путь». Первыми покупателями оказались просто разбойники, которых я нисколько не жалел и до сих пор не жалею, а еще какие-то люди вынудили меня рассказать все об этом совершенно недавно – меня просто могли убить! Ни первых, ни вторых я так больше никогда и не видел в этих местах! Видать, они и вправду все сгинули!

- А как ты оказался здесь? И потом, насколько мне известно, Дуко живет в Ураме не слишком давно!

- Дукена Иветбуа с некоторых пор связался с личностями, мягко говоря, темными! Он возвращался в Урам несколько раз за прошедшие годы. Наверное, он, как и я, долгое время провел в безрезультатных странствиях, а его жажда богатства и власти свели его с ума! Я бросил свои попытки не так уж давно, но достаточно, чтобы окончательно увериться в их бесполезности! Молодой господин, не начинайте идти по моему пути, ибо ничего хорошего это Вам не даст!

- У меня, конечно, есть цель более важная, чем гоняться за призраками прошлого по пустыне, но я считаю, что уже знаю нечто большее, чем ты, Аббула, или Дуко! Кроме того, я не ищу только личной выгоды – все мои открытия будут доступны людям! Я приложу все свое старание для этого, а трудности меня не пугают!

- Ладно, но потом пеняй на себя, молодой безумец, если попадешь в руки этим черным безумцам или к пустынным бандитам! Пожалуйста, Аббула поведает о том, как искать путь к древнему месту! Повторяю: КАК ИСКАТЬ, а не КАК НАЙТИ!

Так вот, путь от Урама сюда у вас уже позади. Теперь надо добраться до Колодцев Изыыака – это заброшенные серебряные шахты, три входа в которые находятся на плоской вершине небольшого возвышения. Это место, возможно, обозначено на старинных картах как действующая выработка, но там давно никого нет! Нужно найти Северный Колодец и идти от него строго на север. Не знаю точно, но, по-моему, дорога займет дня четыре – главное не сбиться с пути в той однообразной местности! Когда подойдете к огромному, с этот дом, округлому камню, от него ступайте на северо-запад, до тех пор, пока не увидите впереди холмы. За холмами – вновь на север довольно долго, до того, пока не увидите несколько невысоких и очень крутых гор, стоящих посреди пустыни. Среди этих пиков только одна гора не имеет острой вершины. Обойдя ее, вы и найдете вход в древнюю пещеру. Ни я сам, ни манускрипты, что я прочел, ничего не могли бы вам сказать о тех опасностях, что подстерегают странников на этом пути, но уверен – ловушек и преград там должно быть предостаточно! Если это действительно уж такое древнее место!

- И куда же ты смог дойти со своими спутниками?

- Мы добрались лишь до огромного камня, но из-за наших раздоров дело дальше не пошло в первый раз, а позже я уже до туда и не доходил вовсе, вот так!

Покончив с пищей, собеседники расстались – Асуф и Милиик отправились в гостиницу, а Аббула скрылся в бедных кварталах города, затерявшись в лабиринте узких улочек. По дороге к гостинице Милиик с горящими глазами сказал Асуфу:

- Вот видишь, старина, все сходиться! Рассказы Дуко и этого старца дополняют друг друга, как части мозаики, и теперь все становиться ясным! Мы можем отправляться в путь!

- Разделяю Вашу радость, месаиб, но нам придется задержаться здесь еще на день или два – пополнить припасы и как следует отдохнуть! – сказал Асуф. – Считаю, что неразумно подвергать опасности всех наших людей. Половину слуг и погонщиков можно направить в Иемион с письмом для утана о наших дальнейших передвижениях. В случае чего, помощь нам может прийти только оттуда – здешний властитель не так богат, чтобы содержать много наемников для дальних вылазок! Наши люди уйдут с попутным караваном, а с нами останутся наиболее выносливые и сильные, кто умеет держать оружие в руках!

- Согласен с тобой, Асуф!

Двое путешественников, войдя в гостиницу, направились в свои покои. Поднимаясь по широкой лестнице на второй этаж, Асуф нагнал Милиика и остановил его возле одной из каменных колонн, поддерживающих потолок. Он прошептал Милиику на ухо:

- Месаиб, те двое, что сейчас беседуют с хозяином гостиницы, следят за нами! Я заприметил их идущими по нашим следам, когда мы оставили позади харчевню!

- Где они?! Я никого не вижу? – удивленно ответил Милиик, оглянувшись назад.

Асуф тоже посмотрел через перила – внизу никого из посторонних не было.

- Клянусь, месаиб, они там были! Мне не показалось!

- Хорошо, хорошо, осторожность нам не помешает в любом случае! ...

Море у юго-восточного побережья, бухта города-порта Месдар, утро.

… В покои утана вбежал, запыхавшись, один из ийзиров:

- Мой господин, повелитель!!

- Что случилось, Шамад? Наш флот уже у входа в бухту? Что-то они уж слишком быстро вернулись!

- Ах, нет, повелитель! Огромный корабль плывет сюда, а на его корме развивается флаг из темной материи с изображением красной двухсторонней секиры – это флаг пиратского рангара, да будь он проклят во веки!!

- Что?!! Да как смеет этот разбойник являться сюда, когда мой победоносный флот … А где наши корабли?! Они его преследуют и теперь прижали к этому берегу, к крепости, чтобы уничтожить?

- О, нет, повелитель, в том то и беда! Нашего флота не видно, а на реях бандитского судна развеваются наши вымпелы, в том числе – вымпел главного катамарана, на котором плыл ваш любимец, адмирал Эхаминил!

На лице утана возникло выражение крайнего смятения и даже некоторого испуга, но ненадолго. Через секунду он вновь стал грозным правителем.

- Все войска привести в боевую готовность! Все – на стены! Все катапульты – к бою! Чего вы все рты разинули?! Немедля готовьте мой дворец к обороне! Или вы, мои жирные, сытые ийзиры, до того отупели и до того испугались, что теперь и пальцем не пошевелите ради своего утана, а?!

Ийзиры повскакивали с мест и засуетились:

- Мы верны тебе, о повелитель! Как прикажешь, повелитель! Мы готовы отдать за тебя жизнь, если прикажешь!

- Набитые дураки! Мне нужны не ваши никчемные головы, а чтобы мой дворец и мой город не сожгли!!

- Дозволь сказать, повелитель! – вставил фразу Шамад.

- Ну, говори!

- На вражеском корабле, на самой высокой мачте висел еще один вымпел и один флажок!

- Ну и что из того?!

- Вымпел красный – значит, они привезли заложников, а раз так, они захотят обменять наших пленных на своих. Флажок же был белого цвета – значит, стрелять из своих катапульт они не намерены!

- А у нас есть их люди, ийзир Обас?

- О нет, повелитель! Может, они захотят освободить своих друзей – пустынных разбойников?!

- Хм, значит, точно ты не знаешь! Казначей, много ли денег в казне, может нам откупиться от этих варваров?

- О, повелитель, казна почти пуста – все средства ушли на Ваш флот и наёмников! Вряд ли триста золотых удовлетворят этих ненасытных тварей!

- Эй, Ухтафа, что скажешь нам ты? Чего они могут потребовать?

- Не знаю, повелитель! Всего!

- Да, очень мудро, нечего сказать! Ладно, я сам лично поднимусь сейчас же на крепостную стену, а вы следуйте за мной – не надейтесь отсидеться тут, пока ваш утан будет рисковать жизнью под стрелами врагов!

При помощи слуг утан облачился в легкие доспехи. То же самое сделали и его ийзиры. Все вместе они поспешили подняться на одну из башен портовой крепости. Весь город и порт затаились и утихли в тревожном ожидании.

В бухте действительно высилась громада необычного вражеского судна, увешанная вымпелами месдарских кораблей. С ее борта спустилась шлюпка, в середине которой возвышался шест с белым полотнищем – символ мирных намерений. В лодку погрузилось несколько пиратов и сам их предводитель - шарган с большим топором, висевшим за спиной. Она доплыла до середины бухты, там один из пиратов стал кричать в сторону крепости, что рангар острова Скала Черный Полумесяц хочет говорить с градоначальником, а лучше – с самими утаном. Пираты предложили утану выплыть навстречу им на лодке, но без охранников с луками.

Двенадцативёсельная лодка утана с балдахином на широкой корме вскоре встала борт о борт с лодкой пиратов.

Утан решил говорить первым, чтобы навязать противнику свою волю:

- Как смеешь ты, шарганское отродье, приближаться к нашей священной столице?! Немедля сдайся, и я подумаю над твоей участью!

- Не в твоем положении, правитель, выступать против меня так гордо! – заявил рангар. – Видишь, какие украшения висят на реях моего корабля?! В трюме «Варраката» сидят в узах те, кого ты бездумно послал на верную гибель! Ты хотел легкой победы?! Так пожинай теперь ее плоды! Твои солдаты и офицеры впредь трижды подумают, прежде чем нападать на меня или моих людей!

- Какая наглость! Да стоит мне поднять руку, как башенные катапульты спалят это твое полено!

- У тебя неважно с глазомером, утан! Твои катапульты до моего судна не достанут, а вот нам хватит четырех-пяти залпов, чтобы поджечь твой город вместе с дворцом! Слушай меня внимательно, если не хочешь лишних жертв! Повторять дважды я не стану!

Утан нахмурился, но пробурчал:

- Я сдам тебе своих пленных, но не просто так – мне нужен выкуп!

- Какой еще выкуп?! О чем вообще я должен договариваться с тем, кто не имеет чести?! Ты подло убил посла, пришедшего к тебе с миром!

- Тебе ли, утан, рассуждать о чужой подлости! Он умер из трусости, потому что не захотел испробовать на себе ту отраву, которой ты его снабдил и которой он хотел опоить меня и моих ребят! Скажешь, все это было не по твоему наущению?! Или, может, ты при свидетелях принесешь торжественную клятву, что никогда не действовал против меня чужими руками?!

Утан надулся, но промолчал.

- Я знаю, у тебя нет денег сейчас – ты все истратил на корабли и наёмников! Посему я потребую с тебя другой платы!

- Какая плата тебе потребна?

- Мне хорошо известно, что твое могущество стоит на богатстве гнусных людей, которых я так ненавижу! Я говорю о работорговцах! Я мог бы потребовать, чтобы через час все они висели на крепостной стене, но не это мне нужно. Изгони их из города, утан, а мне отдай их торговые книги, все, что у них есть, даже самые старые! Все рабы должны получить свободу, и если пожелают, пусть покинут город. Я обещаю и клянусь, что буду брать на абордаж любое невольничье судно, если такое осмелиться прийти сюда! Капитана такого корабля я скормлю акулам! Если на борту будет его владелец или владелец «груза», его голову я пошлю тебе на «плоту радости»!

Невольничий рынок должен быть закрыт! И если когда-нибудь я узнаю, что в твоей столице все идет по-старому, я вернусь, и ты пожалеешь об этом! А сейчас вели подать сюда побольше лодок, твоим людям не терпится оказаться дома!

Утан ничего не ответил. Слуга утана подал знак. От крепости к «Варракату» подошли лодки, чтобы увезти бывших пленных на берег. На одной из них доставили тело адмирала Эхаминила. Утан находился уже на берегу и страшно гневался:

- Собака!! Сын собаки!! Старый дурак позволил утопить все мои корабли!! Выбросьте эту падаль в пески, пусть его тело склюют стервятники, а прочий прах пусть развеет ветер!! Он не заслужил права покоиться в земле моей столицы!!

Ийзиры, как могли, пытались утихомирить утана, но это оказалось бесполезно. Он, определенно, срывал свою злобу на покойнике. Придворные посоветовали родственникам адмирала потихоньку вывести его за городскую стену и закопать незаметно, даже без могильного холма, дабы гнев правителя ненароком не пал бы на них самих ...

…«Варракат» развернулся и лег на обратный курс. Рангар приказал боцману:

- Зарядите-ка кормовое орудие, справа по борту, «пулей»! Я сам буду стрелять!

Из крепости видели, как над кормой корабля поднялся дым, что-то громыхнуло и что-то просвистело в воздухе, а потом ударило в стену. Полетели осколки камня. Часовые посмотрели с края стены – в месте, где сходились швы между тремя каменными блоками, теперь торчал чугунный шар, вбитый между ними …

Разговор на палубе «Варраката», несколько позже.

- Ты чем-то недоволен, боцман?

- Да, рангар! Я и мы все здесь считаем, что Вы крупно продешевили, взяв у утана Месдара только ворох этих бесполезных бумажек! На что они нам? Какая от них польза?

- Чего же ты хочешь, Гумб?

- Весь Месдар, весь Месдар был к нашим услугам, а вместо того, чтобы его выпотрошить или, самое малое, покутить и пошуметь там всласть, мы приняли груз каких-то промокашек и отвалили! Что мы имеем с этого похода?! Ни одного золотого не добавилось в нашу казну! Зачем вообще мы подставляли свои лбы, когда бились с их флотом? Ради чего?!

- Я знал, чего вы захотите в первую очередь! Напиться, нажраться и полапать местных девок – вот все ваши мечты?! И кем бы вы стали после этого кутежа?! Бандой ублюдков, ничем не лучше тех, которые сейчас кормят рыб собой на дне у Черного Полумесяца! Вам что, наплевать на все то, чего вы уже добились?! У вас есть корабль, у вас все еще ваши головы на плечах, и теперь у вас есть слава, которая разлетится на много миль кругом! И это вы хотите потерять?! Что ж, если ты, Гумб, согласен взять команду на себя, то я требую по обычаю рангаров, чтобы ты бросил мне вызов! Убьешь меня – тогда поступай, как знаешь, а покуда я ваш предводитель ни один из вас, слышите, не потонет в разврате этого городишки! Ну, Гумб, ты готов драться насмерть?!

Гумб и вся команда, замершая в ожидании, потупились.

- Извините, рангар, мы лишь сказали что, думаем! Вы не подводили нас до сих пор. Просто, ребята не думали о таком повороте дела!

- Чтобы вас не глодали сомнения, поделюсь с вами: я взял эти книги не напрасно! Если мы и впредь будем освобождать рабов, притока новых людей мы не лишимся, а это значит, что дело, за которое мы взялись, быстро не угаснет! Не хочу строить воздушные замки, но как знать, может, нас будут помнить потомки не за то, что мы преподали урок Месдару, и не за то, что умеем драться и пить вино, а именно за это дело – дело свободы!

- Ура рангару! Ура!

Южная пустыня, примерно 11 дней пути от Колодцев Изыыака.

… Караван шел по местности, усеянной мелкими камнями. Цель путешествия – несколько острых скальных пиков - уже довольно ясно виднелась впереди. Волнение и любопытство подстегивали Милиика так, что он едва мог сдержаться. Асуф хмурился и все время оглядывался по сторонам, то и дело привставая в седле. Он следовал в конце каравана и иногда возвращался к его «голове», останавливался и внимательно смотрел в малую зрительную трубу. Он велел нескольким людям держать наготове оружие и сменять друг друга в карауле.

И вот уже серые пики встали перед идущими во весь свой рост. Действительно, одна из скал была положе остальных и формой напоминала шатер с сильно приплюснутой вершиной. Прочие острые пики окружали ее, как верные стражи. Все скальное образование находилось в неглубокой ложбине округлой формы, напоминающей кратер потухшего вулкана.

Когда весь отряд уже шел по дну этой ложбины, на ее краю неожиданно возникли черные силуэты - всадники на вороных конях, все в черных одеждах, с лицами, закрытыми черной тканью. Один всадник остановил лошадь чуть позади остальных.

Асуф быстро скомандовал:

- Все – в круг! Оружие к бою!

А обращаясь к Милиику, сказал:

- Месаиб, скорее уйдите в середину, там безопаснее всего! Чтобы ни случилось, не покидайте своего скакуна! А пока – в середину, ну, живее!!

Отставший черный всадник выступил вперед.

- Эй вы, олухи, склоните свои головы в покорности, готовясь отдать себя в жертву богине смерти и разрушения Кикаморе! - прозвучал его противный, визгливый голос. - Да будет в мире первобытный хаос! Вы, презренные, зашли слишком далеко! Я, Щана, верный сын Кикаморы, я один вправе обладать знанием Первопредков! Ваши головы лягут к основанию моего величия! Проложите мне путь в тайную пещеру! До вас никто еще не смел приблизиться к ней!

- Хватит болтать! – оборвал его Асуф. – Хочешь заполучить наши головы, так иди же сюда, мы пересчитаем и ваши!

Все как один черные всадники выхватили из-под одежды оружие – у большинства это были кривые южные сабли, у троих – булавы и кистень. Главарь сжимал руке вооружен жезл, короткий, но тяжелый, к концам которого оказались приделаны острые большие крючья, похожие на зубы хищника. Черная лавина из полутора сотен всадников полетела вперед с шумом и гиканьем. Асуф велел лучникам стрелять – несколько черных воинов упали с коней, но их все еще скакало слишком много. Раздался лязг и лошадиное ржание, а затем сразу вопли и стоны – это первые атакующие налетели на выставленные вперед копья. Наступающих врагов это не остановило. Они врезались в кольцо обороняющихся с четырех сторон. Казалось, что гибель отряда ничто не может уже предотвратить – черные всадники расчленили ряды обороняющихся и уже окружали их. Сабля одного из черных пала плашмя на круп лошади Милиика. Гнедая взвилась на дыбы, протяжно заржала и, грудью оттолкнув наседающего врага, полетела вперед. Она понесла во весь опор, так что фонтанчики мелких камешков и пыли так и взлетали из-под мелькавших копыт. Милиик от неожиданности упустил из рук поводья и теперь по воле своей лошади летел прочь от места битвы. Он увидел, как с вершины одного из пиков вниз скользнула крылатая тень, а округа сотряслась от пронзительных криков и клёкота. Милиик оглянулся назад: над ним по воздуху скользнула какая-то огромная птица, с когтистыми пальцами на сгибе крыльев. Она спланировала в самую гущу схватки, выставив вперед пятипалые лапы с острыми когтями, как у орла. Дерущиеся на мгновение замерли от страха и удивления и в этот самый миг гигантское тело и расставленные в стороны крылья сбили и смяли нескольких всадников. Послышались сдавленные крики, грозный клёкот и звуки мощных ударов. Птица, посбивав несколько человек на землю вместе с лошадьми, своими ужасными лапами схватила двоих черных всадников, комкая и сминая их, как коршун двух мышей. Клюв, напоминающий секиру, обрушился еще на одного черного бандита – в седле рванувшей в сторону лошади осталась лишь нижняя часть туловища!

О продолжении схватки речи уже не шло. Все всадники бросились кто куда. Свирепый обитатель здешнего неба еще несколько раз пикировал на разбегающихся, каждый раз убивая или насмерть калеча кого-нибудь. От взмахов крыльев исполина вскоре поднялась пыль, в которой и потонула вся картина ужасного побоища …

Где-то вблизи от ложбины, лежащей вокруг древней пещеры, или внутри нее, недалеко от входа.

…Милиик толком не помнил, как оказался лежащим на этом мелком сером песке, похожем на крупнозернистую пыль. Приподнявшись, он огляделся. Молодой странник находился недалеко от каменной стены, стены пещеры. В ее потолке имелось несколько отверстий и щелей, так что дневной свет струями пробивался внутрь. Вокруг, на сером грунте было множество небольших трехпалых следов. Милиик огляделся – поблизости никого. «Наверное, хозяева грота затащили меня внутрь, когда я упал с лошади. Интересно, кто они такие и что за существа могут здесь обитать?» Когда сын ийзира встал на ноги, как будто в ответ на его мысли с разных сторон послышался сильно приглушенный топот маленьких ног. Милиик обернулся на звук шагов. К нему приближалась толпа странных созданий – на голых карликовых тельцах с серой кожей держались большие головы с копнами густых длинных черных волос, скрывавших их лица (или морды?). Эти коротышки пересвистывались между собой да иногда издавали что-то, напоминающее слова осмысленной речи. Карлики окружили Милиика. «Тииу-ииу, нииу, нииу, юиить, мииу!» звучало с разных сторон. На расстоянии четырех-пяти человеческих шагов обитатели пещеры остановились. Они жестикулировали, свистели и «болтали» между собой, очевидно, что-то живо обсуждая. Вдруг сквозь их толпу решительной поступью вперед вышел один трехпалый «человечек» с белой головой. На его шее, на нитке, висел большой камень темно-зеленого цвета, вставленный в какую-то костяную оправу. Его резкий и пронзительный окрик заставил всех остальных замолчать. Он приблизился к Милиику почти вплотную – его голова была молодому человеку едва выше колена – и взялся за свой талисман обеими ручками, а потом приблизил его к стоящему перед ним человеку на сколько хватило нити и длины конечностей. Камень, возможно изумруд, засветился изнутри рубиновым сиянием. Такое же сияние производил и красный нефрит, висевший на шее Милиика. «Шаман» или «вождь» с почтительным поклоном отступил на пару своих шагов и произнес своим тонким голоском:

- Инииу тилиау кииу аюа!

Все собравшееся племя вторило ему и опустилось на колени перед Милииком.

«Должно быть, они жили и живут здесь, чтобы служить Хранителям! Теперь они думают, что я - один из них!» - подумал Милиик. Он, решив следовать правилам простой вежливости, поклонился существам в ответ и попросил:

- Пожалуйста, встаньте! Возможно, я не тот, кому вы действительно должны служить!

Вряд ли окружающие его созданиям поняли смысл его слов, но, как ему показалось, они удивились его поклону.

Тут по «приказу» белоголового эти существа с одной из сторон расступились, пропуская своего гостя. Белоголовый подбежал к Милиику и потянул его за полу кафтана:

- Уииу мииу, пииуа тииау! Уииу мииу, пиау тиак!

- Хорошо, хорошо, я иду, если ты так настаиваешь! Знать бы еще зачем?!

Так они и направились вглубь пещеры, в сопровождении серого народца, Милиик и его белоголовый проводник. Миновав узкий проход, они проследовали через маленькую тесную пещерку, а потом оказались в круглом каменном зале с высоким потолком и таком просторном, что в полумраке противоположная стена терялась из виду.

- Иу ау, тик-тик, миииу! – подбадривал его белоголовый, маня рукою за собой.

Пройдя еще немного вперед, Милиик заметил, что в центре зала расположена невысокая каменная площадка, круглая, из темного гранита. На поверхности камня находились вырезанные разнообразные символы, а ближе к краям этой круглой плиты стояли прямоугольные каменные блоки. Белоголовый обошел несколько из них и остановился. Потом он поманил Милиика, указывая на каменный «алтарь» и приговаривая:

- Лииу вииу! Лииу вииу ает!

Милиик приблизился к этому каменному блоку. Когда он наступил на гранитный круг, все надписи и линии на нем засветились тусклым голубоватым свечением. Такое же свечение исходило и от камня, на плоской поверхности которого были непонятные символы и выемка в виде человеческой ладони с вытянутыми пальцами. Белоголовый показал, что Милиик должен вложить свою руку в эту выемку. Как только молодой путешественник сделал это, пол пещеры дрогнул, послышался гул и шуршание, а из краев округлой площадки вверх стали подниматься двенадцать плоских каменных плит. Когда они остановились, то оказались высотой в три человеческих роста. Их покрывали крупные письмена и рисунки. Эти символы показались Милиику знакомыми. «Да, конечно, один из мертвых языков! О, да, язык Первопредков, как это считалось до сих пор! Что ж, сейчас проверим!» Милиик принялся внимательно разглядывать каменные плиты, а в это время белоголовый покинул площадку и вместе со своими сородичами бесшумно удалился.

Милиик остался один. Вдруг он уловил движение воздуха и резко повернулся в ту сторону. Милиик понял, что в зале имелся еще один, более широкий проход, чем тот, через который он попал сюда. Теперь от этого темного провала прямо на него низко летела та самая огромная птица, что атаковала черных всадников. Милиик замер от неожиданности. Мягко спланировав на край гранитного круга, создание сделало несколько шагов к одному из каменных блоков и наложило на него свою когтистую лапу. Из середины круга появился столб голубовато-белого яркого света, который чуть дрожал и потрескивал. Существо повернуло голову и посмотрело на Милиика не мигая. Он попятился и угодил левой рукой в ту самую выемку на камне-«алтаре», что повторяла очертания человеческой ладони. Тут он услышал слова, идущие от столба голубоватого света, который завибрировал им в такт.

- Кто ты такой, человек? Почему у тебя есть Ключ или частица Ключа Хранителей? – спросил ровный, спокойный голос.

- Кто говорит со мной? Здесь кто-то есть?

- Я пред тобой! Ты говоришь с последним из рода Киту-Первопредков! Мои мысли передает тебе это сооружение! Стой спокойно и не убирай руки с камня!

- Хорошо, я понял! Я – Милиик, сын ийзира Ахтема, что живет и служит в Месдаре великому утану! Я путешествую с повелением утана описывать и узнавать все то новое и необычное, что я найду по дороге. Иначе говоря, я ученый, который занимается землеописанием. Я изучаю не только людей, их поселения, языки и обычаи, я так же наблюдаю природу тех мест, через которые прохожу. Я изучал в свое время и древние языки тоже, но то, что написано на этих плитах мне не очень понятно. А этот камень у меня на шее не совсем мой – он был передан мне по наследству!

- Что ж, Хранитель и потомок Хранителя! Я помогу тебе! Первая плита с письменами, с которой и надо начинать, - вторая слева от тебя! Все плиты составляют Начала – это первая летопись во всех Диких Землях! Ее открывает очень древнее пророчество, которое касается вас, Людей! Ну, попробуй прочесть!

Милиик сбивчиво стал читать:

- Пророчество … Чаотасу, мудрейшего из …э…мудрых. Средь Девяти появиться новая кровь необычного рода. Ее сыны и дочери будут служить Великому Свету, который … есть Дающий Жизнь. И будут они велики и славны в своем … служении до тех пор, пока не появиться среди них тот, кто … презрел небо и землю, предал Жизнь во имя власти и породил Ужас и Страх Смерти… Мда, мрачновато что-то!

- Далее на плитах идет описание тех важнейших событий, которые произошли в жизни Девяти Древних, что составляли когда-то Великий Круг, сообщество существ, которое обозначало бесконечную связь всего живого на земле, в воздухе и в воде! Тебе, как человеку, особенно важно знать то, что на последней плите!

Эту плиту заполняли старинные письмена, которые Милиик мог читать достаточно бегло:

- Дети Людей – Ауилинай, Тиалладинам, Ррумангир служили Великому Свету, сотворившему мир. Но в роде, что пошел от Тиалладинам, в четвертом колене, вырос молодой Кнай, горделивый и заносчивый. Он решил, что овладеет магией для того, чтобы она служила для исполнения его прихотей. Он не почитал даже своих родичей, стал ото всех отдаляться – в сердце его поселилось Зло. И в один скорбный день пал от руки Кная его родичь, но вместо раскаяния Кнай лишь дышал ненавистью. Он применил магию для того, чтобы возвыситься над своими единокровниками, и даже над всеми Девятью. Чтобы противостоять ему, Древним пришлось вложить в руки людей магическое искусство, которое, по сути своей, нарушало гармонию мира. Это было сделано лишь по необходимости, но магические знания и умения укоренились средь Людей, хотя Древние думали, что это ненадолго. Но путь Людей приведет их только к одному – магия не способна править в людских сердцах! Она порождена, как ответ на Зло и должна умереть вместе с ним. Но люди пошли по легкому пути – они не захотели изменить свои души, предпочтя внешнее внутреннему. – И, переведя дух, Милиик добавил: - Так вот оно что!

- Да, человек! - сказал киту со вздохом.- Запрет на широкое использование магии, о котором тебе должно быть известно и который произошел после войны Великих Магов, являлся попыткой восстановить утраченное. Утраченную гармонию! Но увы – Зло, пусть и срубленное, пустило корни! Теперь вы, Люди, отвечаете за все в этом мире! Если гибнут леса, высыхают реки, если затмеваются звезды – ищите ответ в себе! Я хочу сказать …

Киту не договорил. В воздухе что-то просвистело, и существо повалилось вперед, распластав крылья. В его затылок впились четыре стрелы. Из темного провала, что находился позади него, выбежали несколько человек, вооруженных луками, а во главе их - Асуф.

- Асуф, что ты наделал! Зачем ты погубил это создание?! – воскликнул Милиик, хватаясь за голову.

- Отойдите от этой твари, месаиб! Вдруг она еще жива и может напасть!

- Нет, это был последний киту, оставшийся в этом мире! Какая невосполнимая утрата!

- Что ж, месаиб, час настал! Я говорил Вам, что когда-нибудь поведаю все о том, кто я и почему иду вместе с Вами. Так вот, Ваш отец стал членом тайного объединенного общества магов всех Диких Земель. Эти маги предчувствовали окончательный упадок волшебства и искали покровительства таких людей, как ваш отец. С этим тайным орденом имели дела многие правители из разных краев – их прямая выгода в том, чтобы маги и дальше продолжали свое влияние на простых людей. Видите ли, они предпочитали, чтобы знания, все, в том числе и магические, принадлежали бы узкому кругу избранных, обязанных им своим послушанием. Так вот, знания, которые Вы или другие любопытствующие и неугомонные могли бы добыть здесь, могут оказаться опасны для государственных устоев и порядка во многих царствах. Так что делалось все, чтобы под видом исследований вести поиск этих опасных вещей или сведений, а так же их носителей. Нет, людей убивать было запрещено, но Вы же понимаете, что без доказательств любого смертного можно легко превратить во всеобщее посмешище!

- Что ты такое говоришь, Асуф?! Я не верю своим ушам!

- Да, месаиб, я – наемник на службе у магов! А если Вы не верите в опасность знаний, достающихся кому попало, то вспомните, как по разным государствам разошлись сведения, помогающие создавать порох – вещество губительное в своем применении! А некоторое время тому назад я получил известия о том, что какой-то разбойник напал на Ваш родной город, применив ужасающее новое оружие, основанное на свойствах и действии пороха. Ну, Вы понимаете, что теперь я просто обязан уничтожить это место – во имя спокойствия и благополучия всех!

- Как же так?! А я-то верил тебе, как родному брату, а ты предаешь все, ради чего я столько странствовал! Я думал осчастливить людей, наградив их разнообразием и красотой всего, что видел сам или о чем смог достоверно узнать! И что же теперь?! Все люди так и будут питаться обманом, каким их пичкали не одну сотню лет? Весь Месдар держится на невольниках и на торговле людьми, а теперь таким рынком станет вся земля, от края и до края? Твои наниматели – мракобесы, если считают, что внешние запреты смогут это все остановить! Асуф, прошу тебя, как друга, каким ты был мне, не разрушай эту пещеру, если в тебе есть еще хот капля совести и ума! Пойми, знания тут не при чем сами по себе, ведь как их применять каждый решает в своем сердце!

- Вы правы, месаиб, но Вам лучше поскорее уйти – мои люди уже установили пороховые заряды, а когда фитили вспыхнут, у нас останется лишь несколько минут, чтобы покинуть это место!

- Эх, ты, несчастный слепец, неужели ты не понимаешь, что уничтожаешь саму историю!

- Повторяю и прошу – уходите! – твердо и настойчиво сказал Асуф.

- Нет, если ты намерен взорвать все здесь, взрывай вместе со мной! Я не уйду!!

- Очень жаль, месаиб, потому что у меня строжайший приказ – не оставлять свидетелей, знающих о сути моей миссии! Если бы Вы благоволили уйти, я бы сказал своим хозяевам, что таких свидетелей нет, и принес бы в том клятву. Лучше уж лжесвидетельство, чем кровь невинных!

- Так ты боишься крови?! Так вот же моя грудь, стреляй прямо в сердце, подлый наемник! Или убирайся отсюда вместе со своими подручными!

Асуф потупился и бросил лук на землю.

- Нет, я и вправду не могу поднять на Вас руку, месаиб! Ох, что это там!

- Где? – Милиик обернулся, а Асуф бросился на него, стараясь оглушить, ударив рукояткой кривого кинжала, зажатого в кулаке. Но Милиик чуть-чуть успел повернуться обратно, так что кинжал скользнул по его чалме, сбив ее с головы. Оба сцепились и покатились по каменной площадке. Слуги, пришедшие с Асуфом, не слышали и не видели ничего, потому что раскладывали взрывчатку в узком проходе.

Милиик старался вырвать кинжал из рук Асуфа, а тот все пытался половчее ударить, лишив молодого человека чувств. Но вот Милиик столкнул своего противника с края круглой площадки. Падая, Асуф неудачно подвернул руку, в которой держал кинжал. Лезвие пронзило его между ребер. Милиик подбежал к своему бывшему проводнику, но было слишком поздно.

- Простите … простите меня, месаиб! – простонал Асуф и умер. Милиик горько заплакал, склонившись над телом.

Внезапно в круглой пещере послышались вопли ужаса – слуги бежали из узкого прохода к широкому, а их преследовали три пустынных ящера в медных шипастых ошейниками. Милиик с трудом смог заставить себя покинуть тело Асуфа лежащим возле круглой гранитной площадки. Когда он уже скакал прочь на одной из лошадей, брошенных неподалеку от пещеры, прогремело несколько взрывов и каменный «шатер» обрушился внутрь себя. Всё потонуло в клубах песка и пыли …

Остров Скала Черный Полумесяц.

… Баца-Бол довольно улыбался.

- Рангар, к нам каждый день прибывают гости! И все стремятся нам услужить!

- Не слишком этому радуйся, а лучше приглядывай за ними в оба! – мрачно заметил шарган.

- А помните, как четыре дня назад прибыли ануги со своими танцовщицами? Ух, ну и пляски они тогда затеяли!

- Повеселились – поздравляю!

- А два дня тому назад прибыли старшины семи рыбацких общин с побережья. Они тогда привезли рыбу, а взамен попросили избавить их от чрезмерных приставаний сборщиков налогов из ближайших царств. Ребята поразмялись немного, а мытари остались живы – и все довольны!

- Ну-ну, а кто приехал вчера?!

- А вот это интересно! Вчера прибыли послы купеческих гильдий нескольких государств Юга и даже Севера. Их торговые пути лежат мимо нас. Они просят прикрыть их корабли от нападений других пиратов, раз у нас имеется такая сила, как наш корабль. Кроме этого, они привезли задаток – для обеспечения проводки своих судов они хотят, чтобы мы построили или купили еще два судна!

- Считаешь, их задатка хватит на две тяжелые фейлюки?

- Нет, конечно, но деньги с их стороны будут поступать время от времени! Мы сможем купить два корабля, а вооружим их самостоятельно, благо есть чем – дела у нашего мастера идут хорошо, слава богам!

- А команда?

- Добровольцы приходят почти ежедневно! Сегодня, например, прибыла лодка со стороны Месдара, а на ней - бывшие рабы, которых мы - то есть Вы, конечно! – освободили. А когда Вы отлучались на берег, сюда явились двое богачей – купец Фан-Дук из юго-восточного княжества Чайана и дворянин с севера-запада, пэр Мезан, барон Люмпинский!

- А этим чего занадобилось?

- Купец приехал вызнать, не надо ли нам чего из его товаров – он хочет заключить торговый договор! Дворянин, как я понял, просто вынюхивает, что да как, не говорит ничего толком, по крайней мере - мне и ребятам!

- Ладно, давай их сюда! Сейчас поговорим с ними вместе!

В сопровождении четырех пиратов в комнату вошли два чужестранца.

- Кто вы такие и зачем пожаловали на наш остров? Отвечайте правдиво и ясно!

Первым гортанно заговорил северянин.

- Я приехать сюда, чтопы заключать с вами догофор о ненападении! Наши торгофые дела с державами юга очень вашные для нас! Мы хотеть платить вам деньги, чтопы вы не нападать наши тогофцы всегда! Надеюсь, Вы понимать, что мой государ не будет смотреть скфось пальцы, если нашей торгофле наносить ущерб! Мы иметь союсники, их есть много и наша обшая сила есть велика! Но мы не хотеть воевать, мы предлагать догофор!

- А что хочет наш гость с востока? – спросил рангар, обращаясь к Фан-Дуку.

- Моя – Фан-Дук, моя – купеца! Моя торговать юг много, много город! Моя торговать осень тонкий ткани, моя торговать изясьный посуда, осень тонкий работа! Моя продавать серебро и весси из серебро, осень тонкий работа и осень красивый! Моя торговать другой мало-мало роскос – золото весси, ценная камень веси! А главный … - Фан-Дук хитро сощурил глаза - … моя хотеть торговать весьде один трафа! Называеся на моя родина ю-боу. Если господина курить этот трафа мала, господина быть весёлый, если курить есё трафа – быть есё веселее! Но господина не надо курить осень много – дуса господина от больсой радость вылетать совсем и лететь небо!

- Значит, ты открыто торгуешь побрякушками из золота-серебра, а потом, из-под полы, толкаешь эту свою дурь кому не попадя?! Нет, если хочешь торговать спокойно, вози лишь золотишко да сундучишки с разными цацками, а найду на твоем корабле эту дрянь, не взыщи – капитана – на рею, корабль на дно! А так – можешь делать, что хочешь!

- Да, как скажет господина, так Фан-Дук и сделать! Никакая ду… ду … кхе … никакая трафа, никакая трафа!

Оба гостя, в итоге получив согласие, откланялись и вышли прочь из комнаты.

- Мда, Баца-Бол, я называюсь рангаром, а теперь все больше становлюсь похожим на кого-нибудь из этих береговых кровопийц, облеченных наследственной или приобретенной властью! Мне это не нравиться! – задумчиво произнес шарган.

- Как это всё может не нравиться, рангар?! Мы ни разу не ударили мечом и не выстрелили, а у нас в руках богатства больше, чем мы смогли скопить за все предыдущие годы!

- Что ж, но учти – не я начал этот разговор! Так вот, недавно я нашел в тех самых книгах, что мы забрали в Месдаре, кое-какие сведения. Лучше всего будет мне немедленно отправиться в путь!

- Как, рангар нас покидает?! Нет, нам не будет удачи!!

- У вас есть корабль и будут еще! Если не хотите превратиться в кучку простых потрошителей, не забывайте выкупать людей из рабства и делать подношения жителям побережья! Если сложиться так, что вновь надо будет воевать, а вам это делать расхочется – наймите кого-нибудь! Богатства в казне будет все еще очень много, даже когда я возьму свою долю – золото и серебро понадобятся в моей долгой дороге!

- Рангар, мы ведь стали, как одна семья! Может, мне пойти с тобой? А кого-нибудь еще возьмем с собой, а?

- Нет и нет! Я отправляюсь в одиночку – пора мне стать рангаром полностью и всерьёз!

- Куда же ты направляешься, позволь узнать? Что мне хотя бы сказать команде?

- Скажешь, что они могут избрать себе нового предводителя – мне некогда будет заниматься делами на острове! Кроме того, я не знаю, вернусь ли я живым из этого путешествия!

Баца-Бол растерянно таращился на своего капитана, который в это время снял со стены свой любимый боевой топор и пару самых легких огнестрелов …

Город Халок на границе Великих Пустынь Хараса и степей Иут-Дана. «Записи путешествий» Милиика.

… Я и те четверо слуг, что согласились следовать за мной после событий в древней пещере, прибыли в Халок – пограничную крепость, имеющую внутри небольшое поселение, где обычно останавливаются торговцы, следующие с юга на север или обратно. Здесь пришлось обосноваться на постоялом дворе, грязноватом, со скрипящими дверями и ставнями. Другого выбора у нас не было – накануне лучшие гостиницы и частные дома, сдаваемые проезжим, оказались все заняты гостями с разных концов земли. Все эти купцы и искатели приключений направлялись на северо-восток, к гаваням Ову – там, на берегу Тисса, можно ими покупались или брались на прокат небольшие речные суда для перевозки грузов или пассажиров. Переход до причалов занимал где-то полдня, но все же никто не решался отправляться туда в одиночку – люди боялись нападений разбойников, которые легко могли затаиться за глинистыми холмами, между которыми и петляла дорога. Мы тоже решили дождаться общего отправления – я подумал, что стоило бы побывать из любопытства в городах срединных земель, а если повезет – то и Севера.

Когда, наконец, все прибыли, у причалов поджидали небольшие юркие лодки. На середине же небольшого залива стояли длинные тридцатишестивёсельные оганри – мелкосидящие речные гребные корабли. На одном из них за четыре-пять дней, идя против течения, удалось добраться до Высоких порогов. В этом месте, возле обрыва, Тисс наполнял собой озеро. Через эти пороги можно идти только вниз по бурному течению – это путь плотогонов. Пороги – широкие каменные ступени – шли до самого края обрыва. Вода реки здесь скидывала вниз сплавляемый плотогонами лес.

Выше порогов река текла меж скалистых берегов, по дну Ущелья Грохота. Вдоль её восточного берега шла торговая дорога, начало которой находилось в городе Каллиене. Город располагался на правом берегу озера. Каллиен являлся городом-портом, перевалочным лагерем для доставки товаров дальше на север, северо-восток и северо-запад. Скалы, образующие обрыв, с которого спускался Тисс, близ Каллиена назывались Плачущими, потому что тут из-под отдельных глыб в озеро сбегали струи ручьев. Такое течение воды, по всей видимости, обусловлено тем, что твердая порода преграждала путь не только реке, но и подземным водам.

В самом Каллиене несколько удобных гостиниц, в одной из которых мы и остановились на пару дней для пополнения запасов. Недалеко находилась переправа, служившая продолжением дороги от города на северо-запад.

В городе нет единого управления в обычном смысле. Всем распоряжался Совет Торговой гильдии, который обеспечивал порядок в жилых кварталах, вольготное пребывание гостей и сбор податей в городскую казну. Вообще, весь Каллиен был своего рода большим постоялым двором, живя за счет приезжих и всячески стараясь им угождать.

Отдохнув и взяв с собой всё необходимое, мы на третий день отправились по северной дороге. Вместе с нами решил идти молодой купец, рассказывавший, что его отец осел здесь, вынужденный бежать от тягостей и лишений военной поры откуда-то из Западных предгорий. Молодой человек получил в наследство неплохое состояние и вложил его с прибылью в торговые сделки между купцами Севера и Юга. Он показал свой «медальон», висевший у него на шее – половинку старинной лэндрийской королевской монеты на тесемке. Он говорил, что это – память о его отце, человеке незаурядном, но пострадавшем абсолютно ни за что …

… Позади нас уже осталась граница леса и степи – это означало, что наш «караван» вступил в срединные земли, где много лесов, рек, ручьев и болот, а климат еще относительно мягок. Дорога петляла между холмов, покрытых редколесьем. С вершины одного из них удалось рассмотреть, что в нескольких пеших милях впереди густой сосновый лес стоит стеной с запада на восток. Холмы еще продолжались дальше вглубь этих зарослей, но, вероятно, не долго.

Когда мы оказались под темно-зеленым пологом, уже вечерело. Следовало поторопиться, чтобы найти подходящее место для ночной стоянки. Мы проехали между двух крутых возвышенностей и оказались на У-образной развилке двух торных троп. Найкл, сын Сэлдерика, - так звали нашего попутчика - выехал чуть вперед и рассматривал дорогу, идущую налево. Вдруг из-за деревьев на неё выехал неизвестный и остановился, перегородив проезд. Он был высок ростом, крепок и широк в плечах. Черные, как смоль, волосы, заплетенные в десятки тонких косичек, ниспадали на плечи. Его лицо и темя прикрывал стальной шлем-маска с узкими щелями для глаз. На груди незнакомец нес простеганную медными заклепками кожаную броню, на ногах – кожаные штаны и сапоги южного покроя с задранными носками. Из-за левого плеча у него торчала рукоятка боевого топора, а справа и слева спереди к седлу крепились две какие-то штуковины, несомненно, боевого назначения. Скакун чужака тоже выглядел необычен: мощная шея и корпус, широкие большие копыта на длинных, крепких ногах, косматые грива и шерсть на вороных боках.

Чужак заметил нас и стал смотреть в нашу сторону. Нахмат и Мехнат, мои слуги-телохранители, братья-близнецы, решили, что это разбойник, бросающий вызов, обнажили сабли и понеслись в его сторону.

- Прочь, негодяй, с дороги нашего господина! – прокричали оба.

Неизвестный не шелохнулся. Когда оба брата были уже близко от него, чужак выхватил стальной боевой топор из-за спины и издал шарганский боевой рев. Найкл побледнел и закричал братьям:

- Нет, остановитесь, назад, безумцы!

Поздно! Нахмат оказался чуть проворнее и подлетел к противнику первым – его сабля сверкнула в воздухе. Шарган уклонился от удара, а в ответ дал Нахмату по голове топором плашмя – несчастный оглушенным упал в придорожные кусты. Тут же, стремительно повернувшись в седле, шарган ударил рукоятью топора Мехната в бок. Удар получился таков, что Мехнат прокатился по обочине, кувыркнувшись через голову несколько раз. Найкл завопил:

- Бежим! Спасайся, кто может!

Он и двое оставшихся слуг на своих лошадях рванули по тропе, идущей прямо.

Я решил испытать свою судьбу – шарган, конечно, сильнее меня, но я-то ловчее, и уж как-нибудь его одолею!

Прокричав по-шаргански: «Берегись, вызываю тебя!», я во весь опор полетел на своего противника. Он застыл неподвижно, как придорожный камень. Когда мы сблизились достаточно, я сделал обманное движение, а сам ударил по-другому. На моё удивление, шарган ответил очень быстро, – его топор ударил мою саблю сбоку, и ее лезвие сломалось. Воспользовавшись тем, что моя лошадь гораздо подвижнее шарганского чудища, я развернулся, выхватил кинжал, перепрыгнул на вражеского скакуна и напал на противника сзади. Враг перехватил мою руку с кинжалом, и, в конце концов, мы оба повалились на землю. Борясь, мы оказались в придорожной канаве. Последнее, что я запомнил – тупой удар по затылку при очередном кувырке. Потом я потерял сознание …

… Когда я очнулся, первое, что почувствовал - это головная боль. Мои запястья, колени и лодыжки оказались крепко связаны. Вместо чалмы голова была обмотана какой-то тряпицей. Стало уже темно, с неба светили яркие звезды. Я сидел, прислоненный к стволу дерева. Шарган сидел на старом упавшем дереве, боком ко мне, возле небольшого костра, перед куском коры, где лежали куски вяленого мяса. Он не спеша отрезал мясо тоненькими полосками и с ножа отправлял их в рот, при этом посматривая через плечо в мою сторону. В этой его манере, во всей его неспешности мне показалось что-то знакомое, давнее, но что именно, я никак не мог вспомнить. Две лошади, моя и шарганская, стояли привязанные к молодым деревьям неподалеку.

- Кто ты, что тебе надо от меня? – спросил я своего победителя по-шаргански.

- А я то же самое хотел узнать у тебя, человек! Значит, ты очнулся? – живо поинтересовался шарган, говоря по-человечески удивительно чисто своим хрипловатым голосом.

- Я – Милиик, путешествую по повелению утана Месдара с научными целями! Ты, наверное, заметил уже, что у меня почти нет с собой денег, а слуг всего четверо!

- Для тебя я – рангар острова Скала Черный Полумесяц! Да, я тебя обыскал, человек! Так какие же научные цели завели тебя так далеко?

- Я занимаюсь землеописанием, пытаюсь показать людям красоту и разнообразие мира, но, как я уже убедился, это, во-первых, небезопасное занятие, а во-вторых, знания не приносят больших доходов!

- Любые путешествия опасны в наше время, чего же ты хотел?! Ладно, я развяжу тебя, пожалуй!

Шарган подошел и разрезал своим ножом мои путы. Продолжая сидеть на земле, я спросил его:

- За чем же я Вам вообще понадобился? Для выкупа? Ненавидите людей? Или Вы – людоед?!

- Да, ученый, ученый, а такой дурень! Начитались чужого вранья? Рангары людей не едят! Убить – это можно бы, но только к чему?! И что это твои слуги на меня наскочили? Я им не мешал!

- С нашей стороны это, конечно, - глупость, но мы уже потеряли людей в стычке с бандитами! Это не может происходить всегда! Да и негоже сыну йизира бежать от простых головорезов, даже если это очень опасно!

- Да, ты глуп, человек, или слишком смел! Но мне такие нравятся! Только мой тебе совет: хочешь соблюсти свою высокородную честь – выбирай равного противника! Человеку в одиночку не стоит связываться с шарганом!

Потом он продолжил:

- Можешь верить или нет, но я вырос в семье людей! Их родные дети были мне братьями! Не слыхал ли ты чего-нибудь такого в своих странствиях?

- Нет, рангар, я ничего такого не знаю! А что с моими людьми? Они мертвы?

- Сейчас вокруг этого места, прячась по кустам, бродят четверо! Они трясутся от страха, но ждут, что будет. Один из них, в одежде побогаче твоей, наверное, уже в десятке миль отсюда! Презренный трус! Он рванул отсюда первым, да так, что подковы чуть не потерял!

- Вообще-то, он мне не слуга, а лишь попутчик!

- В другой раз выбирай себе спутников понадежнее – большинство рангарав сейчас уже бы плясало на ваших костях в знак победы! Лично я против таких зверских ритуалов, тем более что в них нет никакого смысла!

Немного подумав о чем-то, шарган сказал:

- Можешь позвать своих людей сюда! Я собираюсь уезжать. Засады не опасайся, я еду один!

Мои сотоварищи по путешествию подошли ближе, все так же, с опаской, поглядывая на шаргана. Я сказал ему:

- Вы – благородный воин, рангар! Приглашаю Вас присоединиться к нашему стану возле этого огня! Честно говоря, если Вы не будете против, я хотел бы предложить Вам присоединиться и к нашему отряду, хотя бы временно! Я мог бы предложить более определенный план передвижения, если бы знал, куда Вы сами направляетесь?!

- Я следую на север, возможно, в Ольвион или любой другой крупный город! В таких поселениях я ведь могу встретить работорговцев, давно промышляющих этим ремеслом?

- Да, вполне вероятно!

- Ну, так что же, человек с юга, ты решишься идти вместе со мной?

- Да, почему бы и нет!

- И ты не боишься?!

- На таких дорогах, как эта, благоразумно опасаться всего, но не думаю, что чего-либо особенно, по сравнению с другими вещами ...

- Ну, мало ли: волки, медведи, лесные чудища …

Рангар крякнул и добавил:

- Ладно, я лягу у ног своего коня! Можете расположиться прямо здесь. Спокойной ночи, кха, господа путешественники!

Когда шарган исчез в темноте, Нахмат и Мехнат зашептали мне:

- Как Вы можете, месаиб?! Он же чуть не убил нас! Как можно доверять ему, шаргану, если он, к тому же, рангар?!

- Вы оба должны быть более осмотрительны, прежде чем нападать на проезжего! Да, я ему не верю, но лучше уж иметь его на виду, рядом с собой, чем ждать удара из-под тяжка! И потом, если мы войдем к нему в доверие, он послужит нам хорошей защитой на этих заросших тропах. Если он проходил здесь раньше – будет нам проводником, а чтобы не попасть в ловушку, надо глядеть зорче втрое против прежнего! Значит так: будем спать по очереди - один человек останется у костра, другой будет стеречь лошадей! Мехнат, разбудишь меня под утро!

Так мы и сделали. Ночь прошла в тревожном ожидании и, как оказалось, напрасно. В лесу кругом царили тишина и спокойствие. Поддерживая небольшое пламя, я в предрассветной полумгле заслышал чьи-то шаги. Через мгновение из-за молодой ели показался шарган. Боевой топор висел у него за спиной, левой рукой он держал свой шлем.

- Нам пора ехать, человек! Поднимай своих слуг, я подожду вас здесь, у огня! – сказал он так, что его расслышать мог только я.

Я растолкал спящих. С завтраком решили повременить до более подходящего времени и места – туманная полупрозрачная пелена пропитала окружающий воздух промозглой, неприятной сыростью. С сосновых игл и листьев ближайших берез срывались холодные капли.

Солнце уже встало, роса обсохла, когда мы остановились для подкрепления сил. Я предложил шаргану кое-что из нашей нехитрой снеди, но он вежливо отказался, спросив только:

- Нет ли у тебя, человек, лапки кролика, снятой с вчерашних березовых углей?

Говоря это, как мне показалось, он внимательно следил за тем, как и чем я отзовусь на его слова. Нет, у нас, определенно, не было с собой крольчатины, но эта простая фраза, будто эхо, отозвалась во мне. Да, это выражение я где-то и когда-то уже слышал, и, по-моему, в похожей обстановке. Но при каких именно обстоятельствах это сказано и почему, вспомнив сами эти слова из далекого прошлого, я не представил себе никакой картины, связанной с ними? А еще этот шарган, так странно, как-то по-особому поедавший вяленое мясо у костра? Что это за воспоминания, которые силятся пробиться сквозь пелену в моем сознании? Мда, странно, и очень непонятно!

- Ты о чем задумался, человек?

- Я … а … да так, ничего особенного!

Тряхнув головой, я присел к костру, где в котелке над огнем аппетитно булькало и пахло «походное варево».

- А скажи-ка, человек, что за красная круглая метка у тебя на правом запястье? Я увидел ее, когда связал тебе руки. Разве сын вельможи когда-то побывал в рабстве?

- По правде говоря, она у меня столько, сколько себя помню! Откуда это и что означает, мне не приходило в голову допытываться! А что?

- Нет, ничего! Ничего, возможно! - шарган посмотрел куда-то вдаль и какая-то мысль искрой проскочила и угасла в его глазах …

Где-то на северной дороге, недалеко от поселений королевства Зеленгон. «Записи путешествий» Милиика.

… Две тропы, слившись с нашей, как ручьи с рекой, образовали довольно широкий путь. Он вывел нас к колее, говорившей об оживленном движении. Вскоре на обочине попался щит-указатель, где виднелась вырезанная надпись о том, что от этого места начинаются владения правителей королевства Зеленгон. Перекладина-стрелка показывала: ближайшее жилое место называется Лалия и до него около двадцати пеших миль.

Ехавший в передовом дозоре Васам неожиданно вернулся и сообщил:

- Месаиб, там, впереди, на левой обочине большое кострище! Оно еще куриться, не все угли угасли до конца. Может, мы поспешим и сможем нагнать тех, кто там останавливался? Дорога-то идет все время прямо, заросли нигде не потревожены, значит, эти люди движутся тоже все время прямо!

- Хорошо, прибавим хода! Но надо быть осторожными!

Густой лес справа и слева от дороги оказался тих, даже птицы молчали. Это настораживало. Хотя, как знать, может, пичуги испугались скрипа проехавших возов или карет, шумным говором всадников или идущих пешком.

Вот уже и гарь показалась. Вдруг кусты по обе стороны пути зашевелились. На тропе, как из-под земли, выросли две громадные фигуры, напоминающие два валуна. Длинные волосатые ручищи, огромные обросшие животы, кривые ноги с большими ступнями, маленькие, косматые головы с зубами, неровно торчащими из широких полуоткрытых ртов, – так и есть, два людоеда! В руках у них дубины, сделанные, похоже, из цельных стволов, а на бедрах висят грязные звериные шкуры.

- Смотри-ка, Брыгал, завтрак! – пробасил один из них.

- Вечно ты путаешь, Цур-Бан! Не завтрак, братан, а у-у-жин! – проворчал в ответ другой.

- Ладно, Брыг, братан, твоя очередь говорить, а я уж буду бить по головам, хорошо?

- Валяй, братан Цур, только дай я им все объясню, чтоб все прошло без шума и пыли, не как в прошлый раз!

И тот, которого звали Брыгалом, заревел нам:

- Значит так, людишки, за проезд по дороге надо платить! Мы с братаном хорошо бегаем, да и в этой чаще драпать у вас все равно не выйдет! Так что вот – отдайте-ка нам одного-двух своих, а остальные могут проваливать, пока мы не передумали! Ну, кто из вас пятерых готов платить, ну, отвечайте! Не надо меня злить!

Я и все остальные переглянулись. Мехнат прошептал мне на ухо, наклонившись в седле:

- Шарган пропал! Не иначе, эта засада – его рук дело!

Положение - не из приятных! Нам впятером никак не управиться с этими двумя горами мяса, загородившими проход. Бежать бессмысленно.

- Погоди, о могущественный великан, дай нам решить, кто самый толстый, а то ты не насытишься, а нам надо еще долго ехать! Кто знает, может, впереди еще есть такие же, как вы! – крикнул я людоедам, стараясь потянуть время.

- Ты, мужик, мозгуй быстрее, у меня пупок зудится, как есть хочется! – ответил Цур.

- Эй, шантрапа, босяки еловые, валите-ка вы по добру по здорову отсюда, да оставьте этих людей в покое, не то хуже будет! – раздался хрипловатый твердый голос из-за волосатых спин.

- Хы, братан, ты гляди, кто это такой наглый выискался?! – удивился Цур.

- Чую шаргана! Эй, ты, лесной мясо, сам убирайся, куда подальше, не лезь, а то мы с братаном и тобой не побрезгуем! – лицо Брыгала налилось кровью, а обе руки вцепились в дубину.

- Хы-хы, щас я ему быстро ребра пересчитаю, братан, а ты покуда лови эту мелочь, на закуску! – развеселился Цур и, постепенно занося свое оружие над головой, двинулся на рангара, спокойно сидевшего на своей лошади. Брыгал двинулся на нас. Мы обнажили клинки.

Драки не последовало. Все закончилось в одно мгновение. Я увидел, как шарган снял с седла те штуки, что похожи на два больших арбалета, сорвал рожок со своего пояса, что-то подсыпал на свое странное оружие и потом взял по одной вещи в каждую руку. Людоеды успели сделать лишь по паре шагов, как раздались два оглушительных хлопка. От оружия шаргана поднялись два облачка дыма. Брыг пошатнулся, выронил дубину из своей «лапы», а потом со всего маха грянулся о землю и остался неподвижен. В то же время Цур повернулся на одной ноге и спиной рухнул на ближайшие к дороге молодые деревья. Сломав несколько из них, он замер и больше не шевелился.

Мы стояли как вкопанные, пораженые произошедшим. Шарган, не обращая никакого внимания на наше удивление, убрал свое оружие, и, развернув коня головой по направлению к Лалии, остановился, вопросительно озираясь в нашу сторону. Я решил первым прервать затянувшуюся паузу, от которой всем уже делалось неловко:

- Вы опять удивили меня, рангар! Да, и, конечно, спасибо, что спасли наши жизни!

- Не стоит, человек! Впредь будет лучше, если в дозоре нас будет двое – я и один из твоих людей. Мы едем?!

- Да, да, конечно! В путь, друзья мои!

Вскоре я приблизился к рангару и спросил:

- Что Вы сделали с этими людоедами? Никогда не думал, чтобы шарганы владели боевой магией, да ещё такой силы!

- Нет, человек, это не магия! Эти штуки – их называют огнестрелами – дело рук одного изобретателя. Он твой соплеменник и у него золотые руки!

- Как? Этот человек, он у Вас - в неволе?

- Нет, он свободен и может делать, что хочет! Просто он решил доверять мне. Я ему помог, теперь он помогает мне и моим товарищам!

- Как интересно! Человек и шарганы сотрудничают!

- Ошибаешься! В моей команде нет больше шарганов, только люди! Мы свободны и дарим свободу другим! Нас называют пиратами, но нам чуждо кровопролитие без причины. Мы даже стараемся сохранять жизнь своим врагам, если, конечно, они сами того пожелают!

- Да, но людоедов-то Вы, похоже, застрелили!

- Эти животные слишком кровожадны и всё равно не стали бы слушать! Они ведь уже готовились сожрать всех, включая меня!

Тем временем дорога уже пролегала в том месте, где лес отступил от её обочин несколько дальше. Вскоре путь пошел по старой просеке, справа и слева от тележной колеи находились очищенные от леса участки земли, где-то засеянные злаками, где-то покрытые разнотравьем для выпаса скота. Походило на то, что уже скоро покажется то самое поселение - Лалия.

Я вновь нагнал шаргана.

- Мы приближаемся к деревне или поселку лесорубов! Вам лучше скрыть своё лицо под шлемом – не станем пугать местных жителей! Иначе они могут принять нас за разбойников - тогда ни пищи, ни безопасного ночлега нам не видать!

- Согласен с тобой, человек! Но пока еще рано скрываться – до границы жилого места ещё около пешей мили!

- Почему Вы так думаете, рангар?

- На этих участках нечего воровать! Поселение, скорее всего, будет с плотной застройкой и с наблюдательными вышками – в таких местах разумнее всего обустроиться именно так! Но чтобы не рисковать, я уже отсюда поеду позади вас!

Так всё и вышло. Из-за небольшого поворота, на правой стороне дороги, за несколькими высокими соснами показался частокол. Над ним действительно виднелась сторожевая вышка – дерево, в кроне которого устроили площадку, а к стволу прибили перекладины-ступени. Мы услыхали удары колокола. Детей, до этого игравших у дороги, как ветром сдуло.

Колея следовала к канаве, игравшей роль рва. Вдоль этой канавы мы и проехали до подъемного деревянного мостика, такого узкого, что один воз с круглым лесом едва мог на нем уместиться. В качестве подъёмной решетки в проеме ворот находились связанные друг с другом остро отточенные колья. Когда это препятствие поднималось, то могло показаться, что какое-то чудище разевает хищную пасть. Сейчас всё оказалось закрыто наглухо.

- Э-ге-гей! – прокричал я, глядя, не покажется ли из-за частокола чья-нибудь голова. Наконец, кто-то выглянул – бородатое лицо с выражением плохо скрываемого раздражения.

- Кто там орёт? Чего вы нас беспокоите? Если вы, несносные бродяги, сейчас же не уберетесь, вам на головы полетят живые гадюки – будете знать, как тут попрошайничать!

- А они не очень-то гостеприимны! – сказал я своим спутникам чуть слышно, а потом спросил местного жителя уже громко: - Мы – мирные путешественники, хотим получить у вас немного еды и корма для наших лошадей! Если позволят добрые хозяева этой крепости, мы хотели бы остановиться здесь на одну ночь!

Из-за зубьев показалась еще одна голова в «шлеме», сплетенном как корзина - из толстых прутьев:

- Откуда нам знать, что за поворотом позади вас не стоит целая банда и не ждет вашего знака, чтобы ворваться сюда?! Нет, открывать ворота мы не хотим!

- Но мы долго добирались до вашего поселения и не сможем продолжать путь! – решил соврать я, чтобы попытаться переубедить собеседника.

- Если так, то поезжайте-ка в-о-он туда! - стражник указал рукой направление. – Там, на Отшибе, живет Суфира, старая ведьма, со своими уродами! Если сразу не обратит вас всех в лягушек или мышей, то остановитесь у нее! Скажете ей, если сможете, что капитан Кашши с ней рассчитается!

Когда мы проследовали в указанную сторону, то услыхали за своими спинами гогот стражников.

Переехав через ручей, впадавший в канаву вокруг частокола, мы приблизились к нескольким строениям довольно ветхого вида, бревенчатых, крытых тесом. Рядом, возле раскидистого дерева с бледно-зеленой листвой стояла женщина с седыми волосами до плеч. Ее лицо могло бы выглядеть молодо, если бы не несколько глубоких морщин, придававших ему выражение скорби. Она продолжала мести дорожку, ведущую к ручью, как будто не замечая никого вокруг. Я знаком попросил всех остановиться, а сам подъехал поближе к колдунье.

- Приветствую Вас, достопочтенная Суфира! Позвольте нам, мирным странникам, остановиться у Вас на дворе! Если Вы разрешите, то мы непременно заплатим за постой, сколько будет возможно! Если Вам нужна помощь по хозяйству, можете располагать нами - мы искренне готовы оказать Вам всяческое содействие!

Женщина как будто только что заметила моё присутствие, подняла на меня свои странные, мутные глаза и заговорила глухим голосом:

- Эти недоумки опять послали сюда кого попало! Трусы! Бояться, голодранцы, что у них украдут последнее, что они еще не пропили – их поганый скот, чтоб он весь передох!

- Чем же эти фермеры Вас так обидели, уважаемая?!

- Прекрати называть меня так! Я тебе и даром не нужна, а мне плевать на твое уважение! Любой подонок с большой дороги, которого не пустили за частокол, рано или поздно заявляется сюда! Эти поселенцы думают, что у меня здесь постоялый двор для всяких там приезжих!

- Я слышал от них, что Вы … э … как бы это сказать …

- Говори, как есть, прекрати мямлить!

- Ну, в общем, Вы – ведьма?!

- Хе, опять они наградили меня этим титулом, хоть корону из поганок напяливай! – ухмыльнулась старуха с бледным лицом, а потом заговорила опять мрачным тоном: - Нет, врут они всё, со страху, да от глупости своей врут, всё врут! Я – травница, могу лечить, местные леса исходила вдоль и поперек за всю-то жизнь! Лес, он – добрый, все тебе даст, что пожелаешь, только бери в меру, да не гадь! А они коров своих все норовят после выпаса через ручей гнать, а пастухи-лентяи держат скот на одном месте, пока трава до корня не съедена! Ну, скажи, разве воду с навозом пить можно, или каково смотреть, как луговины сохнут, а земля трескается? Ну, каково это? Да будь я ведьмой в самом деле, всех бы их в червей обратила или села бы вот на это помело и только меня и видели!

- Могу Вам обещать, хозяюшка, что мы будем очень аккуратны! Мы почитаем Ваши годы и способны на благодарность!

- А, оставь свою благодарность при себе! – отмахнулась знахарка рукой от моих слов. – Ладно, вам действительно деваться некуда, так и быть, уступлю вам свой сарай на ночь! Заводите коней вон в тот загон, Гумуул о них позаботиться. Да скажи своему шаргану, пусть снимет железку со своего лица – здесь его с частокола никто не видит!

- Откуда Вы знаете, что один из моих спутников – шарган?!

- Я подурнела с годами, но не поглупела! Вижу, всё вижу! – Повернувшись к ближайшему строению, она громко позвала: - Гум, Гум, у нас гости, прими лошадей! Ульмика, проводи постояльцев в сарай, да собери в доме, что там есть съестного, да приготовь для них!

На зов из дома вышли двое: горбун с огромными ручищами, как клешни рака, с лысой головой, напоминавшей картофелину и высокая, худая молодая особа с некрасивым лицом – у нее выдавались вперед верхние зубы, выпирая из-под губы, и крючковатый нос. Не смотря на свою внешность, эти двое делали все быстро и умело. Меня особенно поразило, что наши лошади, включая шарганскую, легко повиновались незнакомцу.

На земле, между крыльцом дома и входом в сарай располагалось кострище, обложенное камнями. Над его центром, над горящими дровами, помощники старухи подвесили небольшой медный котел, в котором забулькал наш ужин – крупяное варево на цыплячьем бульоне. Самого цыпленка знахарка вытащила из супа, насадила на вертел и оставила над огнем – вскоре вареный куренок стал обжаренным.

- Ладно, - сказала старуха, - на головорезов вы что-то не очень похожи! Однако если вздумаете пошутить, знайте – здесь рядом, вон в тех домах, живут потомки коренных жителей! Мы дружны с ними, а за этим местом всегда кто-нибудь наблюдает!

- Не беспокойтесь, пожалуйста, мы не собираемся оскорблять Вас или как-либо нарушать закон гостеприимства! – ответил я ей.

- Что ж, можете приступать, еда готова, угощайтесь! – с этими словами знахарка передала гостям миски, ложки и черпак.

- Скажите, а откуда взялись эти фермеры, что живут за частоколом? – спросил я старую женщину, когда все приступили к трапезе.

- Для бродяги с большой дороги ты слишком любопытен, но у тебя добрые глаза! Хорошо, расскажу, что знаю! Так вот, на северо-восток отсюда есть место, где тянется гряда крутых холмов, поросших травой. Возвышенности почти сливаются друг с другом, так что это получается сплошная стена, преграждающая путь через лесистую местность. Другая сторона этой стенки – настоящий обрыв высотой в два-три средних дерева. Когда-то, как рассказывали старики, по ту сторону было много разных поселений и плодородных земель. Но много столетий тому назад в долине, которую и окружают эти холмы, произошла великая и страшная битва – две огромных армии пришли через два прохода, северо-восточный и северо-западный. Там бились не просто люди с людьми, там воевали колдуны, великие и могучие! И вот, довоевались до того, что обрушили друг на друга всю свою силу, всю, без остатка! Произошли ужасные вещи, каких и описать нельзя! Ну, в общем, с тех пор в те места нет никому ходу – все живое там повымерло, а над землей теперь вечно висит серый туман, плотный и густой. Я взбиралась как-то на вершину одного из холмов - зрелище, скажу тебе, жуткое и завораживающее! Если ты ходил в горы, то наверняка знаешь, как грозовые тучи застилают горные пики, а если стоять на вершине, то они будут у тебя под ногами. Так и тут – туман, тяжелый и плотный, без единого дуновения ветра шевелится, перекатывается, клубиться. Иногда из него вверх или вниз, к земле, вылетают разноцветные молнии, но грохота нет. Вообще, там царит мертвая тишина. К этому туману нельзя приближаться – на его границе идет широкая полоса беловатой дымки, едва заметной, которая стелиться над самой почвой. Говорят, в ней находиться Невидимая Смерть, которая убивает всё живое, ступившее в эту мглу. От этой гибельной границы есть некоторое расстояние до подножия холмов. Там кое-где растет лес, трава и местами виднеются какие-то руины. Впрочем, это тоже не слишком приятная местность – всё там какое-то уродливое, обезображенное! Съедобные грибы и ягоды ядовиты. Цветы похожи на обычные, но окрашены по-другому. Стволы деревьев кривые, либо сильно перекрученные. Кустарники растут, как растрёпанные волосы, да все в шипах и острых листьях. Туда, конечно, можно спуститься по паре тропок, но не нужно этого делать. Говорят, обычные звери, попадая туда, изменяются, так что дичь делается несъедобной, а животные покрупнее, такие как волки или медведи, становятся настоящими чудовищами, которых трудно убить. Поэтому все, кто живет тут, уже давно завалили камнями да бревнами проходы сюда из той долины, все, кроме одного. Он находиться в подземелье древней сторожевой башни, что стоит на вершине одного из самых высоких холмов. В ту башню ведет каменная лестница, сильно заросшая и полуразрушенная. Сама башня выглядит достаточно крепкой. В её подземной части и находиться большая дверь, припертая большими камнями. Говорят, когда-то за ней пролегал потайной проход в один из замков, что стоял в гиблой долине и что какой-то из местных правителей пытался даже по нему пройти в поисках сокровищ, но вернулся назад ни с чем – почти все его люди сгинули в тех подземельях!

- Это очень интересно! Продолжайте, пожалуйста!

- Интересно?! Да нет в том ничего интересного! Я тебя предупреждаю, а то попрёте, не зная броду! Если ты сам себя не щадишь, так пожалей хоть своих спутников, не говоря уже о нас всех, тут живущих!

- Хорошо, хорошо, не надо обижаться! Это, видите ли, моё ремесло – добывать новые знания! Но раз Вы настаиваете, я не пойду к той башне!

- Кхе, не стоит, молодой человек, вот так сразу бросать свои дела! Я ведь о чём толкую: смотреть – смотри, да будь осторожен! Только и всего!

- Да, спасибо, я всё понял! Так что там на счёт фермеров?

- Так вот, я и говорю, что когда-то давно люди, жившие в долине, бежали сюда, спасаясь от бедствий и Невидимой Смерти. Но, видать, курносая зацепила кое-кого, но не слишком! Вот теперь и рождаются время от времени дети вроде Гумуула или Ульмики. Этих несчастных только здесь все жалеют, а в большой мир им ходу нет, они там пропадут от людской жестокости. А здешние дураки на них внимание давно обращать перестали. Сами же скотоводы пришли откуда-то с северо-востока, еще до моего рождения, но местные их до сих пор чураются. Разные, понимаешь, люди, и всё тут!

Суфира подняла с земли кочергу и зачем-то помешала остывающие угли на кострище. Лицо ее сейчас было неподвижно, она о чём-то сосредоточенно думала.

- А что остальные, ну, те, что за частоколом?

- Мне они безразличны!

- А кто такой этот капитан Кашши?

- Этот-то?! Да он здесь главный пройдоха и есть! Говорили, промышляла в лесу банда, когда Отшиб еще от прочего поселения не отделился. Да не повезло им: то ли схватили всех, то ли драку затеяли с кем-то сильнее себя. Короче, остался из них только один - Кашшик-Криворучка. Явился он сюда в боевом облачении и при оружии, вот эти скотоводы и посчитали его за какого-то начальника. Потом он их уболтал и сделался у них воеводой. Настоящих побоищ здесь никто никогда не видывал, вот никто в деле этого ловкача ни разу и не проверил! А уж он и рад к ним присосаться, как пиявка! Живет, кхе, не тужит! – с последними словами старуха презрительно сплюнула в сторону.

Я еще некоторое время расспрашивал старую женщину о местности, по которой нам предстояло пройти. Я решил, что обязательно должен побывать на вершине той самой башни и увидеть всё собственными глазами. Еще бы! Ведь речь могла идти не иначе, как только об одном из знаменитейших мест – долине, где произошла решающая битва Войны Великих Магов! Я спросил, что думает рангар по этому поводу.

- Хорошо, человек, я буду сопровождать тебя! Эта поездка меня не слишком задержит, кроме того, меня тоже разбирает любопытство!

Он озорно подмигнул мне правым глазом. Что ж, путешествие предстояло недолгое, а моим научным изысканиям новые сведения только способствовали бы …

Граница королевства Зеленгон и Мертвой Долины. Наблюдательная башня. Записи Милиика (продолжение).

… Знахарка оказалась права – отсюда, с вершины наблюдательной башни, открывался прекрасный вид на Мертвую Долину. Вне всякого сомнения, это и было местом того ужасного происшествия, что случилось во время войны Великих Магов! Но, как оказалось, смотреть там и вправду не на что – клубы серого, как дым, тумана плотно укутывали равнину внизу, так что виднелись лишь макушки деревьев да руины почти у самого горизонта. Вообще, Высокие холмы, их гряда, являлись ни чем иным, как стенкой гигантской воронки, оставшейся, очевидно, после взрывного выброса магической энергии, который и искалечил так все вокруг. Удивительно, как, располагая таким могуществом, эти люди пали так низко, что едва не погубили весь наш мир! Это вполне могло бы случиться, если бы они не остановились! Их остановил страх, когда они увидели дело рук своих. Весьма печально, что такие силы потрачены на разрушение!

Шарган, осмотрев туман, вскоре потерял к нему интерес. Он повернулся назад и стал вглядываться в гущу леса. Когда я делал записи в своей тетради наблюдений, он прервал меня:

- Человек, сюда приближается отряд всадников со стороны Лалии! Их около двух десятков, вооружены копьями и большими луками!

- Странно, кто же это? Мой господин не мог послать своих людей так далеко, да и мы об этом даже не договаривались! Ладно, сейчас узнаем!

Я поднес к левому глазу свою зрительную трубу, наведя ее в то место, куда указал рангар. Действительно, из-за поворота широкой тропы, по которой мы добирались сюда, показались всадники в легких латах. Возглавлял их тот самый молодой торговец, который предпочел спастись бегством при нашей первой встрече с рангаром. Теперь на нем была кольчуга, остроконечный шлем, на спине висел круглый щит, а в руке - обнаженная кривая южная сабля.

- Наверно, он думает, что мы захвачены и теперь едет сюда драться!

- С кем это? Он – это тот самый смельчак, что дал деру от меня на развилке дорог?!

- Да, это он! Думаю, он намеревается биться с Вами, рангар! Вот что – я спущусь вниз и потолкую с ним и его спутниками, чтобы они не наломали дров. Надеюсь на их благоразумие!

Всё так и вышло: когда я выходил из дверей внизу, к подножию башни уже приблизились вооруженные люди. Их вымпелы на копьях оказались мне незнакомы.

- Ба, кого я вижу! Это Вы Найкл, сын Сэлдерика! Решили к нам присоединиться? Отчего так припозднились?

Молодой торговец смутился, услыхав мои слова, однако быстро опомнился и заговорил:

- Я … я… тогда я счел нужным скакать за подкреплением! Шарган мог быть и не один! Единственное место, откуда можно привести помощь, к сожалению, находилось далековато от места стычки! Начальник стражи Зеленхайма – мой должник и хороший знакомый, он без колебаний выделил мне нескольких воинов. Я поспешил обратно, напал на ваши следы и уже сегодня до рассвета очутился у стен Лалии. К Отшибу я не поехал, а отправился прямиком сюда, хотя и весьма удивился, что пленников шарган ведет в эту сторону. Что ж, я весьма рад, что вам всем удалось выпутаться из этой неприятной истории! Двух мертвых людоедов я тоже видел. Это замечательная победа! Поздравляю Вас, Милиик!

- Да, да, спасибо, конечно, но эти людоеды – не мои трофеи! Стычка, как Вы это только что назвали, закончилась тем, что к нам присоединился весьма искусный воин, который и сопровождал нас всё это время. Это именно он избавил нас от участи стать чужим обедом!

- О, прошу, представьте мне этого героя! Кто же он?

Повернувшись к дверному проему, я громко позвал:

- Рангар, прошу Вас, выходите!

Через мгновение на пороге появился шарган, держа в руках свой шлем. От удивления Найкл даже слегка отшатнулся. Стражники удивились не меньше, однако держали себя в руках и не подали вида.

- Вы … вы теперь ему подчинились?! Он сделал вас своими рабами или заколдовал черным шарганским наговором?! – растерянно спросил сын Селдерика.

- Нет, нет, прошу вас всех успокоиться! Этот шарган является рангаром одного из островов в южных морях, но сейчас странствует один. Он поступил со мной весьма благородно, и я решил предложить ему совместное путешествие, хотя мы можем расстаться, когда кому заблагорассудиться. Благодарю Вас, Найкл, но Ваше беспокойство о нас теперь излишне!

- Что ж, если это правда, то я рад за Вас, Милиик! Однако сейчас я должен срочно вернуться в Зеленхайм – этого требуют мои торговые дела! Я без задержек проследую туда, если захотите, то сможете найти меня там, в случае необходимости. До встречи!

Найкл и его спутники быстро удалились. Мехнат сказал:

- По-моему, он не слишком Вам поверил, месаиб!

- Пусть себе едут! Такие попутчики мне не нужны! – сказал я и махнул рукой вслед уехавшим. – Однако, сейчас нам придется вернуться на Отшиб – хочется узнать у знахарки еще кое-что важное для продолжения пути!

- Как, разве Вы хотите продолжать путешествие, месаиб?! После всего, что с нами уже случилось за это время?

- Да, именно так! Что бы там кто не задумал, а я буду поступать так, как будет лучше для науки! Ведь, в конце концов, как всякий учёный я ищу главное – истину! Конечно, хочется надеяться, что все препятствия уже позади, но такого просто не бывает! Крепись, друг мой, - дальнейшая дорога получше прежней, да и поселений там куда больше, чем позади нас! Не станем унывать и поскорее в путь!

«Сведения о сборах податей на Южном побережье, народонаселении, нравах, обычаях и прочее, а так же о случаях и происшествиях, любопытных и примечательных». Фрагмент записей от двенадцатого дня месяца нента по южному летоисчислению неизвестного автора. Примерно пол месяца после событий описанных ранее.

… А сегодня я прибыл в Лимерию, в тот самый знаменитый «Хрустальный окунь», что некогда гремел на всю округу и даже за её пределами. Да, мой господин, здесь действительно угощают отменными кушаньями из свежайшей рыбы и других морских созданий, коих трудно вообще «заподозрить» в съедобности. Я заказал себе обед из трех блюд и не жалею о потраченных на него весьма немалых деньгах – всё так и таяло у меня во рту! Могу присоединить мой голос к голосам других поклонников этого заведения и посмею рекомендовать Вам, господин, прибыть сюда и отведать то, что подают здесь. Ничего более приятного, кроме истинного наслаждения и удовольствия, я ранее не испытывал!

Предыдущие строки могли бы стать последними в этом моем повествовании, однако случай, мне представившийся, показался достойным упоминания и, разумеется, Вашего внимания, мой господин.

Так вот, я, как ни в чем не бывало, сидел за столом и уже завершал свой восхитительный обед, когда внутрь заведения вошел один человек. Встретив его просто на улице, Вы бы даже не стали обращать на него своё внимание, однако это - весьма своеобразная личность, по местным меркам, разумеется. Его настоящее имя мне не удалось узнать, все называли и окликали его как Лулоуда. Судя по его одежде, походке и манерам, Лулоуд являлся простолюдином, рыбаком, как и многие здесь. Раньше я уже видел этого человека в этом заведении – он принес тогда большой кукан с речной рыбой. Там, в основном, висела крупная лула – вот, скорее всего, откуда берет начало его прозвище! Говорили, что этот рыбак-одиночка ходил на свой промысел в дельту Тисса, предпочитая всегда удочку прочим снастям. Никакая непогода, кроме уж слишком сильного шторма или песчаной бури, не могла удержать его дома. Более того, он на своей маленькой лодке ухитрялся плавать в дельте даже в густом тумане, когда никто не решался делать это из боязни заблудиться меж заросших тростником островов, в разветвлённых протоках и рукавах. Говорили также, что этот молчаливый, «сидящий в себе» человек знал какой-то особый секрет рыбацкой удачи, и что даже нашлись охотники выведать эту тайну. Попытки любопытствовавших закончились быстро и полной неудачей – Лулоуд, который только что был у всех на виду, под вечер как будто растворялся в воздухе. Исчезая ближе к закату, рыболов появлялся с добычей в поселке к полудню следующего дня, хотя иногда мог отсутствовать и несколько дней. Всю свою рыбу он продавал недорого в харчевне или менял на необходимые припасы. Теперешний главный распорядитель заведения, Энемус, оставался весьма доволен качеством уловов Лулоуда.

Рыбак в этот раз не походил на себя – его лицо выражало испуг или растерянность, традиционной широкополой соломенной шляпы на голове не было, снастей и принадлежностей тоже. Редкие седоватые волосы, напоминающие пух, всклокочены. Посетители, сидевшие за столами, все как один перестали жевать и провожали Лулоуда удивленными взглядами, пока тот медленно двигался к стойке Энемуса. Последний, отложив полотенце, которое держал в руках, неуверенно вышел к рыбаку. Лулоуд схватил его за плечи, как слепой, который неожиданно почувствовал спину своего поводыря.

- Что случилось, Лулоуд?! – как можно мягче и участливее спросил смотритель харчевни.

- Я … я поймал человека на свой крючок! – выдавил рыбак.

- Что ты такое говоришь?! Расскажи подробнее – что там случилось, в дельте?

- Э…ну…э… я рыбачу, таскаю красноперок для наживки. Ну, забросил, ну, вот, э, потянул, а он там … да, там и плывет!

- Что? Что ты мямлишь? Да говори же яснее!

В результате изложения сбивчивого повествования стало ясно, что, промышляя в тростниках у самого берега, Лулоуд подцепил плывущее по воде тело. Для него это оказалось так неожиданно, что весьма его расстроило и смутило. Когда картина прояснилась, Энемус и еще четверо местных жителей, захватив багор и старую сеть, отправились к месту «находки» в сопровождении Лулоуда. Оставив пищу, я последовал за ними.

На берегу Лулоуд указал на ближайшую куртину тростника, но люди, побродив там по пояс в воде, ничего не обнаружили.

- Так где же утопленник, а? – спрашивал Энемус.

Я так же весьма удивился. Решив пройти немного вдоль уреза воды, я наткнулся на следы на песке примерно в двух десятках шагов от первоначального места поисков. Я окликнул компанию и только после этого увидел: чуть выше, на открытом участке, лицом вниз, раскинув руки в стороны, лежал какой-то человек в южном одеянии. Лулоуд воскликнул: «Это он!» и подбежал ближе вместе с остальными. Здесь же, в воде у самого берега стоял небольшой плот, несколько притопленный. Человека перевернули - он был еще жив, хотя и никак ни приходил в сознание. Энемус предложил перенести пострадавшего в одну из комнат в «Хрустальном окуне». Я задержался в заведении до вечера, но найденный так и не пришел в себя, а местный лекарь, когда вышел от больного, сказал, что у этого человека раны нанесены каким-то странным оружием. Лекарь добавил еще, что из-за потери крови выздоровление незнакомца затянется.

Мои дела позволили мне вернуться в Лимерию лишь через две недели. К своему удивлению, я узнал, что незнакомца уже нет там. Из разговоров за столами в харчевне мне стало известно, что приехал какой-то человек, знакомый Энемуса, со своими помощниками и забрал пострадавшего с собой. Как ни пытался я узнать хоть что-то вразумительное, ничего из этого не вышло. Куда делся этот несостоявшийся утопленник, кто он, откуда и почему оказался здесь – пока эта загадка для меня неразрешима!

И ещё: во время своего первого визита я заметил какого-то человека, который напряженно, как мне показалось, ловит каждое слово о найденном на побережье. Этот наблюдатель вскоре незаметно скрылся. Еще одна загадка!…

Продолжение событий, описанных ранее Милииком. Стороннее наблюдение. Настоящее время.

… Всадники вновь остановились у дома знахарки. Она встретила их у порога, на этот раз чуть более дружелюбно:

- А, вернулись! Ну, насмотрелись, что ли?

- Вы во всем оказались правы, Суфира! – сказал Милиик. – Да, хотел поблагодарить Вас за заботу о нас, странниках, и за полезные сведения, что Вы мне поведали! Могу ли я спросить еще кое-что?

- Что ж, спроси, молодой человек!

- Есть ли здесь или поблизости кузнецы и оружейники? Нам следовало бы поправить своё снаряжение, да и не мешало бы прикупить кое-что из оружия – путь, знаете ли, не близкий и всё такое прочее! …

- Хм, да, выходит, дорога вам только один – к Кашшику и его «страже»! Говорят, у них имелось кое-что на продажу. Может, они предпочтут деньгам обмен. Но будь осторожен, не дай себя обмануть!

Тут рангар слез с лошади и сам обратился к старухе:

- О мудрая наат! Я тоже хочу просить твоей помощи!

- Чем я помогу тебе, шарган?

- Я ищу человека, который дорог мне! Мы – названые братья, но из того, что стало мне известно, я думаю, что он может и не знать обо мне. Не известно ли тебе чего-либо, что может навести меня на утерянный след? Возможно, здесь когда-то проезжал кто-либо из работорговцев?

- Хм, то, о чём ты говоришь, очень необычно! Нет, мне нечего тебе сказать – ничего такого здесь не происходило, насколько мне известно! Однако …

- Что? На что ты взираешь?

- На твоей руке метка такая же, что и на руке молодого странника! А ну, молодой человек, подите-ка сюда!

Милиик удивился, но приблизился.

Знахарка взяла за руки его и шаргана. Она некоторое время вглядывалась в линии на их ладонях, что-то шептала, а потом произнесла:

- Я не знаю всего, да и по рукам этого не скажешь, но между вами я вижу связь, давнюю, почти утраченную! Ты, шарган, обязательно отыщешь, кого потерял! Ты, юноша, отыщешь то, чем ты был и что ты есть на самом деле! Кто ты теперь и то, что ты делаешь, это все - не твоё, чужое! Я вижу, что какая-то магическая сила воздействовала в прошлом на твоё сознание и изменила его. Ты вновь обретёшь себя! Но это случиться далеко не сразу!

- Что же это означает? Я ничего не понимаю! – растерянно сказал Милиик.

- Наат сказала, что ты должен набраться терпения, человек! Ты сам всё поймешь, если захочешь ждать и вникать, если будешь внимателен и зорок! – сказал рангар.

- А куда теперь вы оба направитесь? – спросила старуха. В этой фразе звучало любопытство того, кто уже много лет не покидал своих родных мест.

- Возможно, я навещу своего нового знакомого в Зеленхайме. Возможно, буду продолжать свое движение на север, если, конечно, любезной Суфире не известна еще какая-нибудь дорога! – ответил Милиик учтиво.

- По всей видимости, я оставлю тебя, человек! Наши пути разойдутся, думаю, что временно! – сказал шарган.

- Да? Но почему же? Мне показалось, нам было хорошо путешествовать вместе! – сказал Милиик.

- Возможно, мы еще сможем продолжить наше совместное странствие! Удачи тебе в твоих научных поисках! – сказал рангар и отошел в сторону, к своему скакуну. Сев на него, шарган быстро удалился и вскоре исчез за плавными холмами, на которых и лежала дорога.

- Доброго пути! – прокричал Милиик ему вслед. Своим спутникам он сказал: - Ладно, как сказала Суфира, так и поступим – едем к частоколу и попробуем потолковать с этим самым Кашшиком!

Сцена у рва и деревянной стены повторилась только с тем отличием, что мост не подняли. После недолгих препирательств между собой трое вооруженных фермеров, стоявших на стене, решились открыть ворота гостям. Внутри поселение показалось путешественникам довольно скучным: деревянные дома, загоны для скота, несколько мастерских, мельница, кузница и большой дом в центре – для общих собраний.

Местное население взирало на пришельцев с любопытством и некоторой опаской из-за своих заборов и оград. Под десятками взглядов Милиик и его люди проследовали к главному зданию. Только тут им навстречу вышли несколько человек в плетеных «доспехах» с деревянными дубинками и вилами в руках. Среди них выделялся человек со шрамом на высоком лбу, облаченный в кольчугу «рыбья чешуя» и имевший на поясе меч и кинжал. Очевидно, это и был тот самый капитан Кашши. Он уверенно стоял, широко расставив ноги и скрестив руки на груди, вглядываясь в чужестранцев с внимательным прищуром.

Милиик решил заговорить первым:

- Приветствую вас всех, о достойные стражи Лалии! Могу ли я говорить с тем, кого именуют капитаном Кашши?

- Можешь и он перед тобой! – заявил незнакомец в кольчуге с некоторой надменностью и вызовом в голосе.

- Позвольте приветствовать Вас особо, о достойнейший! – сказал Милиик как можно более учтиво и дружелюбно.

- То, что вас, чужаков, впустили внутрь, еще ничего не значит! – резко произнес капитан. – А ну, выкладывайте, зачем вы сюда явились и почему шатаетесь по окрестностям?!

- Напрасно Вы так, капитан! Мы лишь путешествуем по этим местам, а именно здесь мы вообще проездом. Кроме того, нам сказали, что тут мы можем прикупить кое-что из необходимого в дальних странствиях!

- Например, оружие! Да и понадобится помощь вашего кузнеца, чтобы он подправил упряжь! Мы не богаты, но с радостью заплатим за услуги ваших мастеров. Речь может идти и не только о деньгах – мы ведь проезжали уже через многие земли!

- Деньги?! – протяжно произнес Кашши. – А вы не думали, что, стоя тут, в окружении моей … то есть, нашей стражи вам всем не следует ничего требовать и, что мы сами можем взять у вас всё, что захотим?!

- Нет, капитан, и хочу предупредить Вас и Ваших людей от такого необдуманного шага! Другие гости, прежде чем посетят ваше поселение, наверняка узнают об исчезновении нас, мирных путешественников. Это вызовет невыгодные вам подозрения, а если станут известны подробности… Ну, Вы меня понимаете!

И тут неожиданно капитан расплылся в улыбке от уха до уха и развел руки в стороны.

- Добро пожаловать, уважаемые купцы! Это была лишь проверка, которую вы прошли с честью! Теперь мы уверены – с вами можно иметь дело!

«Еще неизвестно, захотят ли купцы после такой встречи снова сюда приезжать! А что с теми, кто не прошел испытания? Их ограбили, а изрубленные тела побросали в сточную канаву, именуемую рвом?!» - подумал Милиик, а в ответ сказал Кашши:

- И это означает, что мы можем получить желаемое? В таком случае я бы побыстрее начал торговлю!

То, что предлагали для обмена местные умельцы, нельзя назвать отменным товаром. Исключениями оказались солонина, вяленая дичь и особая сухая сырная крошка, которую перед употреблением следовало подержать в кипятке. Металлического оружия, кроме грубых наконечников для дубинок и копий, здесь не было. Не смотря на обилие коровьих и бычьих шкур, кожаных доспехов тут тоже не делали. Конскую упряжь вскоре починили и путешественники, разочарованные, готовились уже покинуть Лалию, как вдруг сам Кашши позвал их в свои личные «покои». Это оказалось помещение, отгороженное легкой перегородкой от прочего пространства внутри большого дома для общих собраний. У входа стояли два дюжих молодца с большими, почти в рост человека деревянными молотами – надо полагать, местная «гвардия».

Капитан пригласил всех внутрь. Там имелась небольшая комната, обставленная и снабженная всем тем же, что бывает в походном шатре какого-нибудь войска: лук со стрелами в разукрашенном колчане, круглый резной щит из крепкого дуба, два боевых топора, поменьше и побольше, в углу - копьё с лошадиным хвостом. Капитан предложил присесть к столу на широкие скамьи и выпить браги из большого кувшина и глиняных кружек. Обменявшись с путниками парой фраз о великолепии обстановки в этом помещении, капитан подошел к своему большому сундуку и раскрыл его, желая удивить своих гостей. Там действительно лежали вещи, на которые стоило взглянуть: кривые южные сабли и широкие палаши в красивых ножнах, прямые и изогнутые кинжалы с разнообразными рукоятками, булавы и кистени, метательные ножи, звезды и крючья – всё в отличном состоянии, хотя и несколько старомодное.

- Я нарочно решил выждать, чтобы привести вас сюда именно теперь! Ну, что вы скажете про это?!

- Признаю, капитан, у Вас отменное собрание оружия и выглядит оно просто отлично! Однако, я так понимаю, Вы привели нас сюда для чего-то особенного? – сказал Милиик.

- И Вы не ошиблись, молодой купец, я действительно хочу сделать вам всем особое предложение! Видите ли, за то время, что я здесь командую, тут побывало много всякого народа, но таких, как вы, я вижу не часто. В общем, так: мне нужны сильные, смелые, а главное – не глупые, люди! Люди для особых поручений. Для деликатных дел, так сказать!

- Не хотите ли Вы предложить нам оставить наше путешествие ради работы в качестве … наемных убийц?!

- О, нет, как Вы могли такое подумать?! Я лишь хотел предложить вам, как людям, утомленным долгими дорогами, осесть здесь, у нас, для общего, так сказать, блага! Выгода здесь предвидится обоюдная: вы получите кров, еду, неплохое жалование и общество местных красоток, а Лалия обретет в вашем лице опытных и умелых защитников своих интересов!

- Вы, наверное, хотели сказать, Ваших интересов?!

- В сущности, это одно и то же!

- Благодарю, капитан, но мы хотели бы выехать отсюда еще до полудня!

Капитан Кашши не стал дольше задерживать странников, а только проводил их до частокола. Когда те уехали, он о чём-то задумался, но вскоре, встряхнувшись, как ворон после дождя, быстро пошел обратно к себе. Через два или три часа после всего произошедшего по мосту ров пересёк всадник – один из городских стражников – в полном вооружении и быстро поскакал по дороге в северном направлении. Под его рубахой, в кожаном мешочке, лежал маленький свиток, покрытый строками непонятных символов …

Дорога к северо-востоку от Зеленхайма, четыре дня после описанных выше событий.

...Всадник на сером жеребце медленно выехал из-за деревьев и остановился поперёк дороги. Его длинный плащ из легкой материи покрывал круп лошади. Из кустов на просёлок выбрались двое в короткий куртках и узких штанах из грубой темно-коричневатой ткани. Капюшоны наполовину скрывали их лица. Приблизившись, один из них заговорил первым:

- Кто ты и что тебе надо от нашего Хозяина?

- Если ваш вожак еще интересуется живым товаром, то у меня к нему будет деловое предложение! Кроме этого у меня есть и другие новости. И давайте-ка чуть поживее, я не хочу торчать здесь слишком долго, чтобы потом на меня обратили внимание!

- Хорошо, идем! – проворчал всё тот же голос.

Они направились в чащу, а через несколько минут спустились по узкой тропе в широкий овраг. На середине дна этого оврага горел небольшой костер, а рядом находилось пять или шесть человек угрюмого вида, вооруженных до зубов, в поношенных одеяниях с чужого плеча.

Вновь прибывших обступили с разных сторон. Один человек, коренастый и низкорослый, с черными волосами и бородой, подернутыми проседью, подошел ближе всего к всаднику.

- Ну, с чем пожаловал и кто ты такой, чтобы мне с тобой разговаривать?! – с раздражением и скрытой угрозой спросил коренастый. Вместо ответа всадник показал ему «медальон» из половинки старинной монеты.

- Ладно, я ждал тебя или кого-то ещё с этой штукой на шее! Так что ты хочешь?

- Я желаю провернуть одно дельце, так сказать, частного характера! Только ты, я и твои ребята! Идёт?

- Хорошо, выкладывай!

- На своем обратном пути с Юга я повстречал молодого олуха, который представился мне учёным. Хе, кого бы другого, а меня не одурачить! Понятно, что он подослан кем-то из правителей юго-восточного побережья! Он наверняка ведет какие-то записи. Думаю, что эти бумаги можно толкнуть кому-нибудь из местных коронованных павлинов, распухших от собственного величия. В общем, так: он едет по Северному пути с четырьмя слугами. Люди – ваши, делайте с ними, что хотите, можете даже перебить их всех, но его записи не должны пострадать! Да, и ещё одно: северянам будет интересно узнать, что этих пятерых сопровождал в пути шарган. Он называл себя рангаром острова Скала Черный Полумесяц. Эта тварь сильно мешает нашим делам не только на юге, но и даже здесь!

- Шарган, говоришь?! А каков он из себя, как его настоящее имя?

- Как каков? Здоровенный, как все шарганы! Носит южные наряды. Едет на мохнатой лошади, тоже весьма мясистой. Вооружен двухсторонним топором или там секирой, не знаю точно.

- Ты сказал секира? А волосы, какие у него волосы?! – вдруг вожак заговорил возбужденно.

- Что значит какие? Тёмные, заплетены в тонкие косички. А что, старый знакомый?!

- За эту весть, чужестранец, я даже готов заплатить тебе! На Севере давно ждут известий про этого подонка, беглого раба! Что до твоего дела, так я согласен, тем более что у тебя на шее такие «верительные грамоты». Даже если бы ты рассказал мне только про одного этого шаргана, то я и тогда согласился бы! И так, мы будем ждать тебя в условленном месте!

- Нет, я не буду принимать участия в этом! Я приеду лишь для того, чтобы назвать время и место, где их можно будет перехватить, да чтобы передать задаток. Всё, сейчас мне нужно срочно уезжать! До встречи!

- Как пожелаете, господин! – делано отвесил полупоклон атаман разбойников в сторону своего нового «партнёра». Когда пыль из под копыт начала оседать, главарь плюнул вслед уехавшему:

- Тоже мне, городской чистюля! Руки он марать не желает!!

Королевская дорога, к северо-востоку от Лалии.

… Маленький отряд продолжал двигаться, делая в лучший день по три десятка пеших миль. Судя по полученным сведениям и, исходя из всего вновь узнанного, города Зеленхайма предстояло достигнуть на рассвете, примерно через четверо суток. Милиик понимал, что их лошади не смогут долго держать взятый темп, и потому он вынужденно делал длинные, целодневные привалы время от времени. Его спутников на таких остановках охватывало некоторое волнение – они опасались нападения из лесу. В конце концов, распряженные и стреноженные лошади могли стать легкой добычей диких зверей. Однако, им всем везло и, несмотря на ночной вой и странные шорохи вблизи лагеря, обошлось без происшествий.

И вот, дорога вывела их на широкую поляну. К счастью, это пространство оказалось обитаемо – в восточном углу прогалины находились несколько приземистых построек. Люди в серых простых нарядах занимались на своих подворьях обычными повседневными делами – кололи дрова, пилили бревна, кормили кур и гусей и прочее. Своих гостей местные жители заметили не сразу, но и увидев, не проявили по отношению к ним ни большого любопытства, ни тревоги.

Удлиненные дома, напоминающие скорее бараки, чем сельские жилища, стояли в два ряда по обе стороны от единственной улицы. Сама улица заканчивалась, упираясь в подножие невысокого холма с обрывистыми краями. В его склоне виднелся вход в подземелье, из проема которого время от времени появлялись рабочие, несущие на себе мешки. Эти люди со своим грузом направлялись налево, в прямоугольную хибару с кирпичной трубой и маленькими окошками под самой крышей. Здание возвышалось над местностью на четырех столбах. Под него по очереди подставляли четыре тележки, а из чрева странного дома в эти повозки сыпался разнообразный каменный сор – обломки, валуны, песок и каменная пыль. Нетрудно догадаться, что перед путешественниками была какая-то шахта, а в избушке на четырёх сваях дробили и сортировали добытую породу. Рядом с дробильней стояла еще одна постройка той же формы, но на сваях пониже. Оба здания соединялись наклонным желобом, по которому с шумом скатывалась отобранная руда. Скорее всего, во второй избушке плавили металл или отделяли от руды что-то ценное. К тому же, рядом с нею возвышалось «тело» плавильной печи. Из жерла трубы этой печи постоянно валил дым.

Мельком осмотрев прииск, Милиик и его люди повернули к зданию с высоким крыльцом, под вывеской «Серая куропатка». Заведение не являлось образцом изысканности и хорошего вкуса, однако внутри оказалось весьма чисто и по-домашнему уютно. Когда гости вошли внутрь, сам хозяин заведения вышел из-за своего прилавка им навстречу, широко улыбаясь:

- Добро пожаловать, уважаемые чужеземцы! Всё самое лучшее для вас в «Серой куропатке»! Чего вы пожелаете отведать прежде всего? Хотите отдохнуть после дальней дороги? Тогда нет ничего лучше, чем чарка настойки «клаг» - она чудесно бодрит и освежает! После нее можете взять дичь под грибным соусом или телятину с бобовой приправой – лучшие блюда сезона, ха-ха!

- Благодарю тебя, щедрый и гостеприимный хозяин, но, боюсь, вынужден огорчить тебя – за время наших странствий мы весьма поиздержались и вряд ли сможем оплатить твои изысканные яства! – ответил Милиик кучерявому и краснощекому трактирщику с учтивым поклоном.

- О, дорогие гости, не стоит беспокоиться! Дело в том, что у здешней публики средств не водится в карманах и вовсе, да и здешние вкусы весьма непритязательны. К тому же, в эти края редко заносит кого-нибудь издалека – все предпочитают ехать прямиком в Зеленхайм! И совершенно напрасно, скажу Вам! Нет, там, конечно, наша столица, но разве в шуме и сутолоке этого города можно отдохнуть за кружкой доброго эля или бутылочкой хорошего вина? Нет, что не говорите, а здесь, рядом с нашей «щедрой норой» и спокойнее, да и еда посвежее! Могу добавить к этому, что я, Пьим Глимнаб, никогда не деру с посетителей три шкуры! Присядьте к столу, отведайте мои блюда, а потом сами решите сколько отдать. Договорились?!

- Спасибо, мы согласны!

Пьим, его помощник и служанка, быстро заполнили широкую столешницу тарелками, мисками с едой и сосудами с напитками и соусами. Гости остались весьма довольны обедом и без лишних слов отдали за него некоторое количество золотых.

- Скажи, пожалуйста, добрый хозяин, а что вообще интересное или, самое малое, примечательное есть в здешних местах? – спросил Милиик.

- Да это как сказать, господин! Сам Зеленхайм находиться в центре плоского пространства, ограниченного со всех сторон крутыми холмами. Под шестью из них когда-то древние Мастера-рудознатцы нашли железо, медь, каменный уголь и даже серебро. Эти Мастера позже и основали сам Зеленхайм, как место для ярмарок, где они собирались торговать углём, металлами и изделиями из этих металлов, а так же добытой рудой. Почти пятьсот лет Зеленхайм укреплялся и рос, богател и процветал! Но всё когда-нибудь заканчивается! Первым иссякло серебро, и сколько ни копали в старой шахте, никаких новых жил не нашли. Затем захирела металлодобыча, а без меди и железа уголь стал не нужен в таких количествах. Ремесленники стали покидать город, лишившись сырья. Гильдия рудознатцев, так же основанная древними Мастерами, как оказалось, почив на лаврах предков, утратила секреты своего искусства. Они ничего нового не смогли тут отыскать и навсегда отсюда уехали. Из шахтеров здесь остались лишь самые упорные или самые бедные, кому больше не на что надеяться, кроме руды. Жалкие остатки некогда богатых жил сейчас и добирают. Никто не знает, что с нами всеми станет, когда и этого не останется!

- Печальная история, хозяин! Однако, что же есть в самой вашей столице?

- Для путешественников, таких, как вы, лучше всего побывать в центре города, в окрестностях Круглого Холма – на нем стоит великолепный Железный Дворец!

- Железный?!

- Да, именно! Ну, во-первых, его окружает изящная кованая решетка. Во-вторых, пройдя через Южные ворота, вы окажитесь перед Медным мостом. Это удивительное строение целиком построено из медных деталей, хотя, если ваши каблуки не имеют металлических набоек, вам ни за что не догадаться, что вы идете не по камню, а по металлу! Далее вы попадете в Королевский сад. Там есть несколько особых клумб, где пополам с живыми есть и кованые цветы, почти не отличимые от настоящих. Три раза в год Серебряные Двери дворца широко открываются, пропуская гостей на королевский праздник. Их всего три: День Новолетия, День рождения короля и День Плодов, приуроченный к окончанию сбора урожая. Жаль, что вы приехали не совсем во время, но думаю диковинки из Королевского сада вполне удовлетворят вас!

- А скажи мне, добрый хозяин, не знаешь ли ты молодого торговца по имени Найкл? Он говорил мне, что я смогу повстречаться с ним в Зеленхайме. У него на шее висит половинка старинной серебряной монеты!

- Нет, господин, я, к Вашему сожалению, не знаком с этим человеком и никогда не видел его ни у себя, ни в поселке! Если хотите отыскать его, то Вам нужно отправиться в торговый квартал самого Зеленхайма!

- Что ж, благодарю тебя, Пьим Глимнаб, и твоих работников за радушный прием! – Милиик встал из-за стола и вежливо наклонил голову. – Мехнат, мы отправляемся!

Когда всадники исчезли за поворотом лесной дороги, еще один путник сошел со своей взмыленной лошади возле «Серой куропатки». Он поднялся по ступеням крыльца, вошел внутрь и сразу же направился к прилавку. По его плотному серому плащу нельзя сразу сказать, что это за человек, но, судя по его запыленности, можно было предположить, что скакал он издалека.

- Чем могу служить? – учтиво спросил Пьим, вытирая руки о свой передник.

- Большую кружку эля, да похолоднее, да побыстрее, я очень спешу! – резко сказал незнакомец.

Получив своё и расплатившись, чужак жадно выпил все до дна, утерся рукой, и, переведя дух, спросил:

- У тебя есть свежая лошадь, трактирщик?

- Да, господин! Мне распорядиться, чтобы её оседлали для вас?

- Да, и чем скорее, тем лучше!

Пока на заднем дворе заведения шли необходимые приготовления, незнакомец ожидал, всё так же стоя у прилавка.

- Какие-то неприятности, господин? – полюбопытствовал Пьим, желая развлечь собеседника разговором.

Черноволосый и бородатый чужак лишь сердито сверкнул глазами из-под густых бровей. Пьим понял, что лучше помалкивать.

Через некоторое время вошел конюх и сказал, что лошадь готова. Незнакомец быстро отсыпал из кошеля несколько серебряных монет и спешно удалился.

Когда топот копыт затих, Пьим переглянулся со своими помощниками и, удивленно разводя руки в стороны, сказал:

- Странный человек! И злющий, как сто демонов, да, как мне показалось!

Это же время, королевская дорога где-то недалеко от границ Ольвии.

… Одинокое поселение из трех-четырех неказистых домишек приросло к дороге, как гриб-паразит к стволу дерева. Несмотря на свою захудалость и безымянность, тут имелось питейное заведение для проезжающих, в котором подавались нехитрые закуски и медовая брага. Питьё это не важное, хотя имелось оно в больших количествах. На удивление, в этот день и именно в этот час здесь набралось довольно много посетителей. Артель плотников гуляла по возвращении с работы, за которую получила неплохие деньги. Компания бродячих музыкантов жалась к очагу, как стайка пичуг, охваченных морозом. Несколько ремесленников со своими инструментами для мелкого ремонта всего, что только можно сделать из дерева и металла и прочая разношёрстная публика. И в правду, погода стояла неважная – еще вчера вечером начался унылый затяжной дождь, который к утру превратился в противную холодную морось, которая, как мелкая пыль, норовила забиться во все поры. Шум пьющих и гуляющих, теплый дым трубок, треск горящих поленьев, плеск браги, наливаемой из бочки, и звуки тихой музыки со скамьи возле огня …

Дверь широко распахнулась – внутрь заведения вошел шарган в одежде южного покроя. «Кха-а-а!» - громко чихнул он, тряся ручищами в попытке избавиться от дождевых капель и фыркая по-собачьи. Все сидевшие за столами и сам хозяин застыли из-за неожиданного появления такого гостя. В помещении воцарилась глубокая тишина. Шарган выпрямился и замотал головой из стороны в сторону – его волосы, заплетенные в тонкие косички, разлетелись веером, рассыпая кругом брызги. Чтобы просохнуть еще больше, шарган несколько раз провел ладонями по голове, выжимая воду. Затем он огляделся и пошел прямо к прилавку. Никто по прежнему не издавал ни звука. Сняв с широкого пояса кошелек и высыпав несколько монет на прилавок, гость сказал хрипловатым голосом хозяину:

- Мне три кружки горячего анталейна, хозяин! Дай мне еще свинины, я вижу, она жариться у тебя на вертелах! И еще – пошли слугу, пусть заведет под крышу моего коня, напоит, накормит и укроет его попоной. Пусть он будет поаккуратнее – не люблю, когда что-либо пропадает из дорожных сумок!

Эти слова обычного проезжего странника, пусть и из уст шаргана, несколько успокоили людей – всё опять пошло своим чередом. Хозяин кивнул и, посуетившись некоторое время у котла, стоявшего на углях, подал требуемое. Затем он сделал все нужные распоряжения троим своим помощникам по поводу шарганской лошади. Гость тем времен сел на свободное место в дальнем углу. Две служанки принесли масляный светильник, поскольку из-за мороси в помещении было сумеречно, и две тарелки с курящимися кусками жаркого. Шарган тут же приступил к еде, пользуясь собственным ножом.

Из-за одного из столов у противоположной стены встал какой-то человек в кургузом кафтане из плотной ткани, подпоясанный шелковым зеленым кушаком, но – с расстегнутым воротом. Он пошел к тому месту, где сидел шарган, нетвёрдой походкой и продолжая держать в левой руке недопитую кружку браги. Дойдя до места, он грузно опустился на скамью напротив гостя. Отпив пару глотков из кружки, человек в кафтане долго осоловело вглядывался в шаргана, а затем, наклонив свою голову поближе к шарганской, заговорил почти шепотом:

- А я тебя знаю!

- И что мне с того?! – ответил шарган, пристально глядя на нежданного собеседника.

- А то, что я уже очень долго ищу именно тебя! Да, да, я мотаюсь по городам и весям только для того, чтобы, наконец, увидеть твою рожу, Убо!

Не успел человек договорить, как шарган схватил его голову левой рукой за затылок и прижал лицом к столешнице.

- Вот что, пьяный слизняк! Следи за своим языком! Или окажешься в щели, в полу, забитым между досок, как пакля! – раздраженно и глухо заворчал шарган на ухо своему «собеседнику».

- Отпусти, громила, я только посредник, а тебе послание от Северного братства! – сдавленно взмолился выпивоха в кафтане.

Шарган отпустил собеседника. Когда оба чуть успокоились, незнакомец в кафтане заговорил в полголоса:

- Ребята из братства хорошо тебя описали, я сразу понял, что это именно ты!

- Говори яснее, зачем я тебе, а то мне скоро наскучит этот твой бред!

- Хорошо, хорошо, не надо так горячиться! – человек в кафтане одним большим глотком покончил с содержимым своей кружки и, утеревшись правой ладонью, продолжил. – А вот еще одно напоминание тебе, это ты должен обязательно вспомнить! – С этими словами говоривший вытащил из правого бокового кармана своего кафтана деревянный плоский кружок. На белёсой древесине весьма грубо было вырезано, а потом выжжено изображение летящей птицы.

- Говори! – сказал шарган спокойно, но твердо.

- Ребята узнали, что ты стал именовать себя рангаром!

- Я и есть рангар, самый что ни на есть настоящий!

- Ладно, ладно, я лишь говорю о том, что стало известно! Так вот, случилось нечто очень неприятное! Лихой Сигурд отыскал на северном побережье прекрасную бухту, подходящую для стоянки наших боевых дракаров. Братство помогло ему поставить там поселение, которое и стало жить за счёт «даров моря».

- Разбоя и грабежа, хочешь сказать!

- Называй, как хочешь, но там всё шло хорошо! Никто не стал бы в здравом уме разорять прибрежных торговцев полностью. Так, три-четыре, ну, самое большее, пять торговых кораблей в год, и это - без лишних жертв и кровопролития! Можно сказать, братство сделало невозможными войны в северных морях, потому что любой крупный флот мог бы нам помешать!

- А то, что месяца четыре тому назад к берегу в этой самой бухте пристала шлюпка с двумя ранеными нашими. Они рассказали, что их дракар потопили, когда они в открытом море налетели на военный флейгат под флагом одного из прибрежных государей.

- Ха, северные пираты не смогли уничтожить или взять на абордаж это неповоротливое корыто?!

- Не спеши смеяться, рангар! Наш дракар лишился хода, потому что потерял единственную мачту от огня, которым били по нему с вражеского флейгата. Дело оказалось в том, что это оказалось совершенно другое судно, по сравнению с теми, которые всем были известны раньше!

- И что там такого нового?

- У этого корабля стало три наращённых по высоте мачты, изменилось парусное вооружение, а главное – оно стало использовать новое, невиданное ранее оружие, бьющее каменными шарами и использующее для этого огненные метательные машины. Эти новые орудия издают страшный грохот и изрыгают пламя и дым!

Внутренне рангар вздрогнул, но внешне продолжал оставаться спокойным.

- А дальше – еще хуже! – продолжал посланец северных пиратов. – Через пару-тройку недель флот шести северных правителей, объединившихся в Северную Прибрежную Лигу, атаковал поселение, построенное Сигурдом. Там, говорят, участвовало до пяти флейгатов с огненным боем, а мелких судов и вовсе тьма! В общем, в бухте имелось несколько дракаров, но их разметали в щепки в мгновение ока. На берегу этот флот оставил лишь головешки да пепел. Говорят, тех, кто чудом уцелел, солдаты, высадившиеся на берег, жестоко изрубили. Та же судьба постигла еще два береговых лагеря, да и флот братства изрядно поредел!

- Чего им от меня надо? Чтобы я один воевал с шестью царствами?!

- В общем так, ребятам известно, что под твоим началом есть корабль и, как говорят, не один. Так вот, братство напоминает тебе, что ты все еще принадлежишь им, а по законам братства, и всё, что ты заимел – тоже!

- Я сам обрел свободу и никого не спрашивал, куда идти и что делать! Или я должен был всю жизнь провести в качестве ручной зверушки Олафа или его приемников?!

- Я не могу, да и не буду на это ничего отвечать, но, суди сам: выкуп за тебя со стороны никто не вносил, так что ты до сих пор числишься в рабстве. Пусть кто-нибудь из твоих новых друзей, да хотя бы этот сын южного вельможи, немного раскошелится ради своего приятеля! Вот тогда все будут довольны!

- Не смей лезть в мои дела, слышишь!! Я не потерплю никакого вмешательства, так и передай!!

- Ладно, ладно, не хочется платить – не надо! Но тогда ты просто обязан сам, со всей своей братвой присоединиться к нам и помочь разрешить возникшие затруднения. Иначе, сам знаешь …

Рангар оскалился, схватил собеседника за грудки и, привстав, приподнял его над полом. Но вспышка гнева вскоре угасла, и он разжал руки. Посланник упал обратно на скамью, не удержался и грохнулся на пол, на спину. Это не осталось незамеченным – на шаргана вновь обратили внимание и вновь возникла тишина в комнате, но, правда, в этот раз не на долго. Присутствующие предпочитали не вмешиваться чужие ссоры.

Обладатель кургузого кафтана вскоре неслышно выскользнул из заведения и пропал верхом на своей гнедой лошади в сыром тумане. Шарган еще заказал себе кружку хмельного и пробыл на своём месте до вечера в мрачном настроении, потом быстро ушел в конюшню, где его уже ждал его мохнатый скакун – перед этим слуга сообщил, что животное подготовлено к дальнейшему пути. Рангар молча поехал в сторону границы с Ольвией. Хозяин заведения, выйдя из-за своего прилавка, некоторое время глядел ему вслед из окна, удивлённо хмыкая по какому-то, только ему ведомому, поводу …

Королевская дорога к северо-западу от Зеленхайма, на третий день после событий, описанных выше.

... Проезд через столицу Зеленгона ничего не дал, кроме новых впечатлений о новом городе. Можно сказать, что эта столица в сравнении с другими удивила Милиика и его спутников менее всего. Очевидно, тому причиной стало неудачное время этого посещения – рынки оказались практически пусты, большинство лавок было закрыто, гостиницы и постоялые дворы пустовали и наводили собой тоску. Дворец, конечно, великолепен, но его стража почему-то держала все ворота закрытыми, не давая никому из любопытствовавших никаких объяснений. В самом центре торгового квартала никто из купцов не знал никакого человека по имени Найкл. В конце концов, Нахмат изрек фразу, емко и точно обрисовавшую всю картину: «Пустой город, где гуляет ветер!»

Путешественники решили, что нужно продолжать двигаться на север еще какое-то время, а за тем, посчитав свой долг исполненным, двинуться в обратный путь кратчайшей дорогой. Необходимые сведения для этого имелись, будучи приобретенными в разговорах с местными обитателями. Что касалось окрестностей Зеленхайма, то удалось недорого приобрести карту в одной книжной лавке, хозяин которой почему-то не спешил прикрыть свою торговлю до лучших времен. Согласно этой карте, из города выходило две подходящие дороги: одна – на северо-запад, другая на северо-восток. Посовещавшись, путники отправились по первому пути. Через несколько пеших миль они подъехали к развилке – главная дорога по-прежнему шла на северо-запад, а с ней пересекалась узкая натоптанная тропа, идущая еще западнее. Оба пути обступал густой лес. Из-за узости на тропе царил сумрак – там, в удалении от развилки, можно ожидать чего и кого угодно! Это же касалось и широкой дороги, но с тем отличием, что она просматривалась гораздо лучше и дальше.

Васам поехал налево, ежеминутно озираясь. Нойол поехал направо, делая тоже самое. Мехнат и Нахмат держали свои луки наготове. Рука Милиика лежала на рукоятке оружия. Кругом было тихо. Слишком тихо, чтобы оставаться спокойными! Когда оба разведчика удалились от развилки на примерно равное расстояние, из зарослей раздались два сильнейших хлопка, следом поднялись дымы. Вне всякого сомнения – по едущим били из огнестрелов! Лошади Нойола попали в грудь – она рухнула замертво, подмяв под себя несчастного седока. Васам ранило в левое плечо, но, выхватив саблю, с боевым кличем он ринулся в кусты. Нахмат поспешил ему на помощь. Вместе они наткнулись на двух стрелков с длинными огнестрелами на рогатинах. Стрелявшие выхватили холодное оружие – палаши средней длины – и с криком бросились на всадников. В то же время из-за деревьев выбежало еще две дюжины человек, вооруженных, чем попало, от боевых секир до свежесрубленных деревянных дубин. Засада разбойников сработала, и теперь ничего не оставалось, кроме как защищаться!

Стрелков удалось поразить первыми – если бы они все еще стояли на ногах и пальнули бы хотя бы еще раз, то всё было бы кончено! Два всадника вынужденно попятиться под напором орущих бандитов, наседавших со всех сторон. Короткий меч одного из них достал Васама – тот упал на землю с дырой в боку. Когда нападавшие подбежали вплотную к развилке, Нахмат выхватил булаву и налетел на них. Милиик следовал позади него и прикрывал спину, то и дело нанося удары направо и налево. Он краем глаза успел заметить, что пока на дороге и в зарослях кипела схватка, какой-то всадник в длинном плаще и с закрытым материей лицом наблюдает за происходящим с некоторого удаления, не двигаясь с места.

Через несколько минут на земле лежало уже семь лесных разбойников, однако путешественники тоже понесли потери. Васам лежал под деревом без сознания и кровь текла из его раны. Мехнат получил удар дубиной по спине – несколько ребер, наверняка сломалось. Ему пришлось выйти из схватки и отъехать в сторону. Нахмат и Милиик продолжали отбиваться, но тут из леса выбежало еще четверо мерзавцев. Нахмат, заставляя лошадь вертеться волчком на месте, закричал:

- Бегите, хозяин, спасайте свои записи, я задержу их! Скорее на северо-восточную дорогу!

Милиик нехотя повернуть коня в сторону леса и быстро ускакать – за ним следом бежали четверо врагов. В это время Нахмат сумел взобраться на седло и прыгнуть на одного из нападавших – негодяй получил смертельный удар по своим плечам такой силы, что захрустели кости. Нахмат отступил под напором наседающих врагов, прижавшись спиной к ближайшему дереву. Когда он уже считал, что его вот-вот убьют, в лесу, поблизости от развилки, раздался леденящий душу вой. Бандиты на мгновение замерли, а потом, охваченные паникой, побежали проч. Нахмат, тяжело дыша, опустился на землю у комля сосны – силы были на исходе, а если уж нападут волки … Он посмотрел в ту сторону, куда отъехал Мехнат – тот стоял на четвереньках в короткой траве, кашлял и отплёвывался кровью. Между тем, силуэт в длинном плаще исчез с дороги. Нахмат кое-как поднялся и побрел, чтобы добраться до вьючных лошадей, достать из седельных сумок кульки со снадобьями для своих раненым друзей. Он помог Мехнату перебраться под дерево с широкой кроной и сесть, привалившись к его стволу спиной. Но сначала он занялся Васамом - тот потерял много крови, и сейчас очень побледнел и дрожал от холода. Листья веардики, росшей как раз неподалёку, помогли остановить кровотечение.

Долг обязывал Нахмата немедленно следовать за своим господином, но сейчас это оказалось невозможным.

- Да хранят Вас боги, хозяин! – проговорил Нахмат, тяжело вздыхая.

Он развел костер и хотел еще добавить туда хвороста, как вдруг, обернувшись, увидел то, что заставило его испугаться и сесть на землю. Лошади заржали и рванули прочь, в заросли. Высокая темная фигура сделала шаг в его сторону …

Окрестности Ольвиона. Королевская дорога. В один день с событиями, описанными выше.

… На этот раз у караулки почти никого не было. Лейтенант королевской стражи Ревельзак и его правая рука, капрал Ноб, хотели уже вздохнуть с облегчением, когда пропустили в сторону Южных ворот одиночный воз с дровами, как вдруг караульный обратил внимание на быстро движущуюся точку на фоне дальнего холма. Вне всякого сомнения, по королевской дороге очень быстро скакал какой-то всадник. Ноб заметил:

- Мда, лейтенант, этот сумасшедший загонит свою животину, не так ли?

- Вы правы, Ноб! Интересно, что и где стряслось такого важного, что кто-то послал сюда гонца?

- Давайте подождем! – сказал Ноб.

Действительно, скоро у шлагбаума возле караулки своего мохнатого вороного скакуна осадил какой-то незнакомец, по внешнему виду, скорее всего, рыцарь. На голове он нес легкий шлем-маску, прикрывавший лишь лицо и темя. За спиной всадника болтался двухсторонний топор, а у седла с боков свисали какие-то штуки, напоминавшие зачехленные арбалеты.

- Приветствую тебя, рыцарь! – сказал Ревельзак, подходя ближе к приезжему. – Я - Ревельзак, лейтенант королевской стражи! Ты ведь скачешь от самой границы? Так что там произошло, что заставило тебя так спешить? Или, может, за тобой гоняться?

- Нет, лейтенант, я спешу по делу жизни или смерти, но это моё личное дело! Нет, за мной никто не следовал до сих пор! Границу я пересёк третьего дня, но там всё тихо!

- Что ж, в таком случае остается лишь одна несущественная вещь: за проезд в Ольвион каждый иноземец обязан заплатить согласно королевскому указу с каждого всадника по три серебряных монеты! И еще: не обижайтесь, но мне неудобно говорить с кем-либо, если он скрывает свое лицо! Извольте снять шлем, пожалуйста!

- Возьми, вот твои деньги, лейтенант! А на счет шлема так – дай мне слово, что, когда я его сниму, никто из вас не будет чинить мне препятствий на пути к воротам!

- Это странно, но я не вижу ничего опасного в этом! Хорошо, я даю тебе слово офицера!

- Хорошо, но помни, что ты сказал только что!

С этими словами рослый всадник одним движением сорвал с себя шлем. Ноб разинул рот от удивления, а рядовые стражники слегка попятились.

- Шарган! Шарган хочет ехать в город?!

Лейтенант помрачнел:

- Слово то словом, но кто может поручиться, что ты, шарган, будешь вести себя достойно? Нам не нужны неприятности на улицах Ольвиона!

Нищий по прозвищу Большеглот, что дремал под кустом возле караулки, и с присутствием которого все стражники давно смирились, неожиданно резво вскочил со своего места, подбежал к шарганской лошади, взял ее под уздцы и сказал Ревельзаку, ухмыляясь:

- Я, я могу поручиться за него! Мы с ним давние приятели! Не разлей вода, можно сказать!

- Ты точно его знаешь?

- Да, да, будьте покойны, мой приятель смирен, как овечка!

- Ладно, так и быть, пусть едет! Только иди с ним рядом, ты за него отвечаешь!

- Не стоит беспокоиться, не стоит!

Когда шарган в сопровождении Большеглота появился возле Южных ворот, там возникло «легкое замешательство». Одна лишь Скарпия, которая именно тут ловила богатых странников в свои сети, нарочито виляя бедрами, подошла к всаднику.

- Эй, шарган, красавчик, не желаешь ли провести со мной время? За пару золотых, а?

- Уйди, Скарпи, не видишь, мой приятель не в настроении болтать с такими, как ты! – недовольно прикрикнул на нее Большеглот. – К тому же, он такой могучий, что тебе он явно не пара!

- Хы, ишь ты! – дернув плечом и сделав кислое лицо, фыркнула Скарпия и отошла в сторону.

Когда ворота остались позади, а на мощеной камнем улице оказалось пустынно, Большеглот остановил шарганскую лошадь и подобострастно поглядел седоку в лицо:

- Видишь, как всё хорошо прошло! А так – остался бы ты на ночь дрыхнуть на земле возле караулки или еще хуже – стража бы навалилась да запихнула бы тебя в кутузку! А сейчас ты здесь благодаря мне! Можешь на меня рассчитывать и дальше. Но, только сейчас я бы оставил тебя ненадолго, а ты расплатись со мной за услугу. У тебя ведь не все деньги забрали эти жадные стражники?

- Ладно, я тебе заплачу! Раз ты навязался ко мне в проводники, то ответь, куда это ты торопишься?

- Не догадался? А, думаешь, почему меня прозвали Большеглотом, хе-хе? Вилнейское, карнаннское, а особенно белое аппарэ, о, о-о!!

- Ты – врун, каких мало, так еще и пьяница?!

- Никакого пьянства, н-н-и-э! Это – от любви к искусству виноделия! И для бодрости духа!! Понимаешь?!

- Ладно, только шары зальешь попозже, а сейчас проведи меня в гостиницу или постоялый двор, где не задают лишних вопросов!

- Конечно, конечно, идем, здесь как раз есть неподалеку подходящее местечко! Весьма уютное!

Они повернули на одну из улиц, пересекавших главный путь от Южных ворот к центру города. Примерно на её середине находились четырехэтажные здания, в первом из которых размещалось заведение под вывеской «Закуски по-ольвионски г. Отрима». Внутри - просторная харчевня с высоким потолком и со столами, поставленными в два ряда. В этот «обеденный зал» с узкого балкона спускалась лестница – там, на втором этаже, очевидно, располагались номера для постояльцев. В это время заведение пустовало, разве только слуга выгребал золу из камина, да за прилавком, построенным полукругом, стояла какая-то женщина. На вид она была средних лет, несколько полновата, с красноватым лицом, курносым носом и короткими кучерявыми волосами неопределенного, выцветшего оттенка. Большеглота, который вошел первым, она тут же приметила и, уперев левую руку в бок, правой молча поманила его к себе. Выпивоха снял свою замызганную шляпу и, поникнув, как нашкодивший щенок, приготовившийся к выволочке, отправился к прилавку. Шарган, войдя, сел на широкую скамью так, чтобы из-за деревянных столбов, подпиравших потолок, его пока не мог бы увидеть ни слуга, ни женщина в «бывшем белом» переднике. Приблизившись к прилавку, Большеглот вопросительно взглянул на особу за прилавком. Вместо ответа та схватила его крепкой рукой за нос.

- Если еще когда-нибудь я позволю тебе, пройдоха, войти сюда, я сама насажусь на вертел и ещё и захрюкаю! – сказала она раздраженно, постепенно взвинчиваясь. - И не смей больше заговаривать мне зубы!! Где мои деньги за те кувшины, что ты втихаря вылакал здесь, на заднем дворе?! Или ты пил не один, а? Так вот …

- Блэлэйн, дорогая, отпусти, мне больно! – взмолился Большеглот и продолжил, лишь получив свободу. – Я тут как раз принёс кое-какие денежки! В счет долга! Да-да, я всё хорошо помню, а хорошую выпивку помню еще лучше!!

- Брось тарабанить-то, зачем явился, ну? А то мне тут некогда!

- Я тебе привел постояльца, он интересуется комнатой! – заговорщицки зашептал Большеглот. – Думаю, если возьмешь меня в долю, так мы вдвоем могли бы с него неплохо поиметь, хе-хе-хе!

- Ну, что за постоялец?! – ответила хозяйка харчевни, продолжая хмуриться.

- Понимаешь, ему не нужны лишние глаза или уши, - думаю, если он такие найдет, то тут же их и отрежет!

- Да кто это такой?! Не тяни, говори сразу! – потребовала Блэлэйн.

- Понимаешь, он – шарган! А судя по амуниции – еще и не рядовой!

- Шарган?! А чего это его сюда-то принесло? В нашей столице чужаков мало уважают!

- Да плевать на это! Ты глянь, он со мной расплатился! – Большеглот высыпал на прилавок монеты.

Госпожа Отрима быстро смахнула монеты одним ловким движением себе в карман передника. Бросив, впрочем, обратно Большеглоту две из них, она позвала:

- Эй, ты, что на счет комнаты, поди-ка сюда!

Шарган приблизился.

- Ого, и вправду, да еще и здоровый какой! Ну, так какую тебе хибару отдать и на какой срок? Сколько ты отдашь за постой?!

- Не спеши, женщина! Я еще не знаю, подойдет ли мне конура в этом твоём клоповнике!

- Если он у тебя, Большеглот, такой умный, пусть поищет сам! А я посмеюсь, когда стража вышвырнет его из города!

- Прости, дорогуша, это он не подумавши!

- Ладно, так и быть, буду гостеприимной, даже если мне того не очень хочется! Следуй за мной!

Шарган вдруг остановился, заметив слугу у камина. Блэлэйн махнула рукой:

- А, не обращай внимания! Это наш Ченго, он глух, как пень, да и соображает туговато! Говорят, он некогда вел разгульную жизнь где-то на юго-западе, но в конце концов ему повезло, что вообще остался жив! Вот, теперь здесь его дом!

Поднявшись по лестнице, все трое попали в узкий коридор, куда выходили двери четырех комнат. Блэлэйн отперла первую из них. Пространства внутри оказалось лишь немногим больше, чем то, которым располагала каморка, где Убо ютился в «Хрустальном окуне». Главное отличие состояло в том, что здесь имелось большое окно, которое выходило на задний двор, окруженный стенами домов со всех сторон, и весьма грязный.

Внимательно осмотревшись, шарган сказал хозяйке:

- Хорошо, мне это подходит! Тебя устроят четыре монеты сейчас и по три за каждые следующие сутки?

- Набавь еще по одной, и мы сойдемся!

- Не берешь – не надо, я уйду, может, сыщу что-нибудь лучше и за меньшую плату!

Видя, что сделка вот-вот сорвётся, в разговор вмешался Большеглот:

- Друзья мои, пойдемте же навстречу друг другу! Я тут покумекал, так вот, думаю, что три монеты в день – это неплохо, а задаток пусть будет пять монет! Ну, как, высокие стороны заключают пакт о торговле, ы-гы?!

Блэлэйн и шарган промолчали. Последний достал кошелёк и отсчитал задаток и плату за два дня. Когда монеты оказались уже на ладони хозяйки заведения, шарган вдруг накрыл их своей ладонью и слегка сжал кисть женщины.

- И никаких вопросов, хозяйка! И никаких любопытствующих из соседних номеров! И еще: еда и выпивка – только высшего сорта, иначе ничего не получишь! Согласна?!

- Идёт, идёт, только отпусти, отпусти, верзила!

Шарган заперся в своей комнате, а Блэлэйн, пыхтя и отдуваясь, стала спускаться вниз. Большеглот, довольно потирая руки, последовал за ней, тихонько хихикая себе под нос …

Поблизости от королевской дороги северо-западнее Зеленхайма.

… Пятеро высоких незнакомцев молча приближались с противоположной стороны дороги. Нахмат с широко открытыми глазами пытался ползти спиной к зарослям, одновременно шаря руками по земле в надежде подобрать оружие. Мехнат, превозмогая боль, сжимал в руке свою саблю. Рядом с ними оказались существа, стоявшие на задних лапах, обличием и цветом шерсти похожие на волков. На этих созданиях были широкие кожаные ремни: один – в качестве пояса, два других шли через грудь и спину крест-накрест. На их поясах висело металлическое метательное оружие, сделанное весьма искусно. Все четверо вооружены по-разному: самый первый держал в лапах два коротких прямых стальных меча, у двоих - боевые топоры на удлиненных рукоятях, один нес лук и колчан со стрелами, а еще один опирался на длинное древко оружия, похожего на зазубренную острогу. Первый, очевидно, - их вожак, о чем говорила его горделивая и мощная осанка. Посмотрев на людей, он сказал что-то своим соплеменникам коротким лаем, и махнул лапой в ту сторону, куда поскакал Милиик. Два существа немедленно сорвались с места и стремглав убежали в лес. Вожак воткнул оба своих меча в землю и подошел к месту, где лежал Васам. Встав на колени, он обнюхал неподвижое тело, затем снова что-то «сказал» своим спутникам. Те подошли к молодым деревцам у дороги и, срубив их, быстро соорудили некое подобие носилок. Еще из одного дерева был изготовлен костыль, который вожак положил поближе к Мехнату. Медленно подойдя к перепуганному Нахмату, вождь неизвестных существ поманил его лапой, предлагая встать и подойти. Нахмат немного пришел в себя, видя, что эти создания ведут себя достаточно мирно и даже почти дружелюбно. Он решил приблизиться к незнакомцу, преодолевая внутреннюю дрожь. Когда он это сделал, вожак протянул к нему обе «руки» и приложил свои «ладони» к вискам человека. Нахмат услышал в своей голове ровный, хрипловатый голос, говоривший уверенно и спокойно:

«Не волнуйся, чужестранец! Мы из древнего племени Урру, одного из Девяти древнейших родов! Ты слышишь сейчас мои мысли. Ты можешь отвечать мне голосом, я и мои братья всё поймём. Мы охотились здесь рядом, в лесу, когда услышали грохот на дороге, видели, как на вас напали и решили вмешаться, чтобы помочь вам. Местные люди кое-что о нас знают, а мы знаем их. Уверен, они бы так не поступили! Поведай мне подробности, чужестранец, кто вы такие и почему попали в такую передрягу?»

Существо опустило лапы. Нахмат отступил на шаг, но решил, что вполне благоразумно сделать то, о чем его просят.

- Ну, … э … мы … э … путешественники! Мы сопровождаем нашего господина Милиика от самого южного побережья. Мы в пути уже довольно давно. По дороге с нами случалось всякое, обо всем и рассказывать-то будет слишком долго! Наш хозяин интересуется землями и всем, что в них есть - какие и где горы, реки, поля и долины, какие народы их населяют, чем и как они живут, какие у тех народов языки, обычаи и ремесла. И еще много чем подобным. Наш хозяин говорит о себе, что он ученый, а всё что он узнает сам, он хочет поведать всем, кто ищет знаний!

Существо приложило левую «руку» к виску Нахмата.

«Кто просвещает людей, достоин нашего уважения! Ясное видение окружающего мира через знание – это нужное дело, угодное Свету и Истине! Мы, как одни из Древних, приветствуем такого человека! Мы готовы помочь ему и всем, кто за ним следует! Твои друзья пострадали, и чтобы залечить их раны, мы должны перенести их отсюда к тому месту, где живут люди, особенно дружные с нами. Это не далеко. Сейчас расскажи всё это своим товарищам, чтобы они не беспокоились, а я и мои родичи пойдем по следу твоего хозяина и его врагов. Прощай до вечера, чужестранец!»

Забрав своё оружие, вожак сорвался с места и быстро побежал в лес. Возле раненых осталось лишь двое урру. Нахмат, волнуясь, как мог, коротко пересказал свой «разговор» с мохнатым «собеседником». Мехнат решил, что лучше не отказываться от помощи, пусть и из такого источника. Но на ухо своему брату он шепнул:

- Будь осторожен! Им ничего не стоит прикончить нас или съесть! Держи оружие поближе, но не спеши показывать его!

Они вместе с урру положили на носилки несчастного Васама и медленно побрели сквозь лес. Через час или два Мехнат выбился из сил – ему и так было тяжело дышать. Тогда один из урру исчез в зарослях. Он отсутствовал примерно с полчаса, но вернулся с четырьмя соплеменниками. Здесь же соорудили еще одни носилки. Все теперь могла двигаться куда быстрее. Они шли, пересекая поляны и луговины, бесшумно следуя по тропе в смешанном лесу, переходя вброд небольшие ручьи. Солнце уже зацепило краем горизонт, когда Нахмат увидел впереди широкий просвет между деревьями. Тут находилась небольшая прогалина, через которую шли, пересекаясь, несколько тропинок. Урру свернули на самую утоптанную из них. Попетляв немного между стволами деревьев, «дорога» вышла к тележной колее. Вне всяких сомнений, уж здесь-то передвигались обычные люди. Через некоторое время путники оказались в окрестностях селения, расположенного на плоском участке земли, окруженном со всех сторон лесом. Это жилое место огораживал частокол средней высоты. Заточенные сверху стволы деревьев стояли на невысоком валу, а рядом имелся не очень широкий ров с быстротекущей водой. Аккуратная каменная кладка защищала глинистые края рва от размывания, а на другую сторону вел основательный, крепко сбитый, подъёмный мост. Тут были и ворота из надежного дуба, широко открытые сейчас. Справа и слева от них - две дозорные вышки, на которых стояли люди в ладных кожаных доспехах.

- Охотники, Охотники идут! – вскричали стражи, заметив идущих по дороге. Урру встретили несколько человек в простой одежде, очевидно, фермеры или лесорубы. Сюда же вышли трое стражников, правда, без оружия. Один из них снял шлем и приблизившись, «говорил» с одним из урру. Гостей проводили внутрь поселения. Нахмата стражники и другие люди сопровождали словами:

- Добро пожаловать! Добро пожаловать в Инвенгорн! Друзья Охотников и наши друзья!

Потом они позвали какого-то Венаахана. К раненым приблизился старик с длинными белыми волосами, белой бородой и усами. Осмотрев их, он пожевал губами и произнес:

- Нет, никакая магия здесь не нужна! Понадобятся снадобья из лечебных трав, хороший присмотр и эти люди поправятся! А ну, живо, принесите мне мои пузырьки и мази! А чего будет недоставать, найдут Охотники!

Несколько человек быстро покинули из круглого деревянного балагана, где все и находились. Урру тоже быстро оставили помещение. Теперь под шатровым высоким потолком остались лишь лекарь, Нахмат, да трое поселенцев, две девушки и один юноша.

- Ну, вот, а теперь можно немного подождать и отдохнуть! А ну, сверестелки, принесите-ка нашему гостю медвяного пития да чего-нибудь съестного!

Молодицы хихикнули и выбежали вон. Юноша тем временем промывал раны пострадавших, лежащих на бревенчатом возвышении, покрытом шкурами. Старик, сидя на деревянном стуле без спинки, внимательно следил за его работой.

- Когда закончишь, Фиису, принесешь сюда лыко, несколько крепких палок, мой топорик, да ещё захвати туесок с серебряной монетой внутри – он пригодиться для воды!

Девушки вернулись с кувшином пенного напитка с пряным запахом каких-то растений, да двумя тарелками с жареной дичью и овощами.

- Прошу, уважаемый гость, отведай нашего угощения! – знахарь указал Нахмату на деревянный стол и скамью возле него. – А твоим товарищам будет отдельная пища – она легка и питательна, как раз для больных и раненых!

Нахмат только теперь почувствовал себя в относительной безопасности. Усталость, на которую до этого он не обращал внимания, навалилась теперь на него с полной силой. Сделав несколько глотков, он уронил голову на стол и забылся сном …

Ольвион. Дорога к воротам Общего Дома монастыря Святой Инрии.

Туманная дымка только что стала подниматься над землёй. Дождь, а точнее мельчайшая водяная морось, уже прекратился. Несколько небогатых паломников, следующих, видимо, из очень отдаленных мест, приблизилась к воротам монастыря и стала ждать, пока кто-нибудь внутри не увидит их через небольшое караульное оконце в одной из створок ворот. Рядом, под деревьями, под навесами из двух полотнищ, натянутых прямо между веток, стояли четверо стражников. Их капитан пристально всматривался в белёсую пелену, как будто видя сквозь нее и ожидая приближения кого-то, движущегося прямо сюда. Он уже почти оставил это занятие, отвел взгляд и даже повернул голову в другую сторону, когда чья-то тяжелая, медленная поступь отразилась в пелене хлюпаньем воды на глинистой дороге. Неясный поначалу силуэт рос и делался четче с каждым шагом по мере приближения к воротам монастыря. Паломники насторожились, сбившись в кучку, как воробьи, перестав даже перешёптываться.

Вдруг темная фигура как-то сразу выпала из тумана и оказалось, что перед людьми на своей косматой, вороной лошади, крепко сидел в седле шарган. Паломники прижались к мокрым кустам у правой обочины и, как листья в ветреную погоду, шепотом «зашелестели»: «Шарган! Шарган! Шарган!» Капитан стражи и четверо его солдат ринулись навстречу неожиданному посетителю.

- Именем святой и священной Инрии приказываю тебе остановиться!

Шарган посмотрел на них равнодушно и сказал спокойным тоном:

- Я пришел сюда с миром! Я ищу ответы на свои вопросы и надеюсь отыскать их за этими стенами!

- Ты не войдешь в эти ворота, ибо я и мои люди поклялись защищать покой служителей Инрии даже ценой своей жизни!

- Мне не нужна твоя жизнь, офицер! Я не хочу драться с тобой или с твоими людьми! Если ты сомневаешься, то можешь взять у меня моё оружие и коня. Я знаю, что в монастырской библиотеке должны быть свитки и книги, где и есть то, что мне нужно!

- Даже если так, то тебе входить внутрь нельзя – твоё присутствие оскорбительно для священной Инрии!

- Так ты не пускаешь меня только потому, что я – шарган?! А в городе говорили, что за стены может попасть любой, и Общий дом открыт для всех!

Неизвестно, сколько бы продлились препирательства, если бы не резкий скрип. Этот звук издала створка монастырских ворот, открываемая чьей-то рукой. Когда проход стал достаточно широк, паломники с поклоном юркнули внутрь, а на дорогу из монастыря вышел один из братьев, с капюшоном, надвинутым на глаза. На его поясной веревке висел серебристый металлический восьмигранник. Он поднял правую руку вверх и сказал ровным голосом:

- Прошу вас, успокойтесь! Оставьте оружие, успокойтесь, пожалуйста!

Капитан стражи и солдаты приклонили колена перед монахом:

- Брат-Хранитель Общего дома! Мы не хотели нарушать покой! Но здесь шарган и он хотел войти внутрь!

Монах приблизился к всаднику и обошел вокруг него.

- Спускайся, оставь своё оружие и коня здесь! Ты можешь войти! Ступай следом за мной, тебя ждут!

Левая бровь шаргана поползла вверх от удивления, но это быстро прошло. Он спешился и привязал коня к одному из деревьев. Оружие он сложил под навес и последовал за монахом. По дорожке, мощенной светлым камнем, они направились к высокому зданию Общего дома. Проследовав через двери и миновав просторный Зал Собраний, они по узкому коридору приблизились к железной двери, на которой было выбито: «Комната Пророчеств». Монах открыл дверь и с поклоном вошел в рассеянный свет, струившийся из узких стрельчатых окон, под самым потолком комнаты. Шарган переступил через порог и застыл в нерешительности. В пустом помещении, в середине пола, украшенного узорчатой мозаикой, находился алтарь в виде неглубокой каменной чаши, скорее всего изготовленной из цельного куска полированного гранита. Справа и слева от него стояли два высоких, стройных человека средних лет, мужчина и женщина в просторных одеждах. Эти двое спокойно и приветливо смотрели на своего гостя. Брат-Хранитель встал позади алтаря, почтительно склонив голову. Шарган решил тоже поклониться присутствующим – ему не хотелось выглядеть невежливым в отношении этих людей, а особенно той силы, которую они тут представляют!

- Святая и священная Инрия предупредила нас о твоем прибытии, Уббокат-Кай, сын Ровагат-Кая и Шаагцу! Добро пожаловать! – ровным громким голосом сказал высокий мужчина.

Шарган не успел ответить, повергнутый в крайнее удивление, когда заговорила женщина:

- Святая Инрия дала нам знать, что ты ищешь ответы на трудные вопросы! Они, как камни, давят на тебя и лишают покоя. Мы готовы помочь тебе. Говори, что ты хочешь знать?

Поборов внутреннее замешательство, шарган заговорил:

- Если, как говорят, Инрия дает вам силу видеть всё, то вот что мне хотелось бы знать: где сейчас находиться человек, который мне доводится названым братом, с которым, как и со всей его семьёй, я сдружился когда-то?

Мужчина и женщина простерли руки над алтарем-чашей и застыли в неподвижности. Казалось, будто они замерзли, превратились в ледяные фигуры. Брат-Хранитель обошел алтарь стороной и шепнул шаргану на ухо:

- Я пойду, пожалуй! А тебе нужно ждать, сколько бы это не продлилось!

Монах бесшумно выскользнул из помещения. Прошло довольно много времени, прежде чем мужчина и женщина одновременно повернулись к шаргану, говоря так, будто они - инструменты, на которых играют по очереди.

- Будь готов выслушать и запоминай каждое слово, каким бы странным оно тебе не показалось!

- Инрия говорит: чужая кровь, как родная, ждет тебя за спиной! Сквозь пелену и сумерки пройди и достучись в дом закрытый! Магический замок надо разбить! Выпусти птицу из клетки – душа возвратиться и будет в чертоге! С прошлым свяжи его дни, он и вернётся! …

Обе высокие фигуры поникли, напоминая марионеток, повешенных на крючки за ненадобностью. Шарган вышел, закрыв за собою дверь.

- Мда, вместо ответа я получил новую головоломку! Надеюсь, разгадка положит конец всем неясностям!

Он пошел вдоль стены здания до того места, где на одной из дверей висела табличка с надписью: «Библиотека». Войдя, шарган увидел, что у самого входа расположено место библиотекаря, несколько подставок с приспособлениями для переписчиков, столы со скамьями и множество стеллажей, заполненных книгами, свитками и кожаными папками с кипами исписанных отдельных листов внутри. Библиотекарь, тщедушный сутуловатый и плешивый мужчина неопределенного возраста с очками на крючковатом носу, ничуть не смутился появлению столь странного посетителя, хотя и сидел здесь абсолютно один, а доброжелательно сказал:

- Да благословит Вас Инрия, милостивая и лучезарная! Чем могу быть полезен?

Шарган, слегка замявшись, поведал библиотекарю то, что произошло с ним у алтаря.

- Мне нужно как-то разрешить эту загадку! Может, собрание ваших книг даст мне если не сам ответ, то хотя бы путь к нему?

Библиотекарь пожевал губами, размышляя, а потом сказал:

- Ну, раз Вы заняты поисками, и есть вероятность того, что разыскиваемый мог попасть в рабство, то Вам следует просмотреть записи из торговых книг работорговцев. Видите ли, рабство строжайше запрещено в нашем королевстве, а всякий попавший сюда работорговец считается преступником и его ждет неотвратимое наказание – виселица! В таких случаях, все деньги и прочее, что принадлежало такому человеку, поступает в королевскую казну. Сюда прибывают все их бумаги, торговые книги - в том числе. Рабы, разумеется, получают свободу и некоторую скромную сумму, для того, чтобы добраться на свою родину или остаться тут в качестве новых подданных короны. Что ж, идемте к полкам, я покажу, где взять нужные книги и свитки! Какого срока давности книги Вам требуются?

Шарган назвал примерный год своего пленения. Библиотекарь поманил его за собой рукой. Они вместе прошли к нужному стеллажу.

- Ну, вот мы и на месте! Здесь вся вот эта полка занята книгами, изъятыми у работорговцев. Некоторые книги точнее называть тетрадями, поэтому мы их сшили вместе, по алфавиту имен авторов, так сказать. Да, особо хочу напомнить о наших правилах: книги не должны покидать пределов монастырских стен! Если Вам нужны сведения, наши писцы могут перенести их на отдельные листы и переплести их. Можно изготовить точную копию книги, но учтите, что это займет довольно много времени и будет вовсе не бесплатно!

Шарган немного замялся, получив стопку из нескольких томов в руки.

- Что? Вас что-то смущает? – спросил библиотекарь, бросив взгляд поверх очков.

- Мм, обычно люди, завидев меня, либо пугаются, либо берутся за оружие, а вот Вы …

- А-а-а, это? Так ведь на все воля милосердной и могущественной Инрии! А потом: я здесь уже довольно давно служу, и видел всяких посетителей, уж куда более странных, чем Вы! Во всяком случае, у нас на этот счет тоже есть правило: любой пришедший сюда – наш гость! Инрия учит оказывать гостям уважение, и поэтому это книгохранилище открыто равно для всех: бедных и богатых, сильных и слабых, облеченных властью и простых смертных. Если не найдете, что нужно, за сегодня, можете приходить сюда в это время хоть каждый день!

Шарган сел за один из столов, и углубился в чтение.

Лес северо-восточнее Зеленхайма, окрестности реки Извилистой, притока Тисса.

Милиику пришлось бросить лошадь – в густых зарослях скакать почти невозможно! Идти же пришлось как можно быстрее из-за опасности оказаться застигнутым врасплох. Через некоторое время Милиику удалось пробиться на берег мелководной речушки с глинистыми берегами. Он пересек поток по перекату и пошел вдоль реки, прикрываясь прибрежными кустами. Впереди показалась тропинка, которая шла к берегу Извилистой, пресекая путь Милиику. Там, где она спускалась прямо к воде, берег был пологий, а река раздавалась вширь почти втрое против прежнего, проходя перекаты напротив лиственного леса. На берегу он заметил две узкие удлинённые лодки, опрокинутые днищами кверху. Милиик перевернул одну из них – два весла лежали тут же, на земле. Внезапно, оглянувшись, он увидел, как бандиты пересекали мелководную реку. Последний из этих субъектов остановился и засвистел. Из чащи на противоположном берегу раздался ответный сигнал. Милиик вскочил в лодку и стал грести изо всех сил. Течение здесь было заметно медленнее, чем до перекатов, но странник всё же сумел удалиться на порядочное расстояние от лодочной стоянки. Тут на левом берегу кусты зашевелились и оттуда вышли трое стрелков с огнестрелами. Молодой путник пригнулся как можно ниже, опасаясь выстрелов. В это время сзади послышался плеск воды – обернувшись, он увидел плывущую следом лодку. Бандиты с берега и в лодке кричали что-то друг другу.

Река оставалась той же ширины, но в ходе ее вод произошли изменения. Милиик заметил, что под днищем глубина значительно возросла, а дно потерялось из вида. Берега стали выше и круче, а впереди, примерно через полмили, возвышались две скалы, после которых побережье устилали камни. Когда скалы остались позади, Милиик увидел, что его преследователи на берегу забрались на вершину гранитного выступа. Потом раздались выстрелы. Три фонтанчика взвились позади лодки. Молодой человек прибавил ходу. Это пришлось сделать еще и потому, что лодка с бандитами значительно приблизилась. Правый берег вновь изменился – возле песчаной осыпи колыхались заросли рогоза. Вдруг из глубины этой травы выскочила еще одна лодка, длиннее двух предыдущих и шире в корме. В ней сидело пятеро разбойников: четверо - на вёслах, а тот, что на носу, целился из короткоствольного огнестрела. Милиик решил, что лучше пристать к правому берегу, поближе к зарослям. Впереди река сужалась, а на левом берегу к самому урезу воды вела тропинка – довольно крутой спуск. По нему вниз неслись трое стрелков. Они внезапно остановились и дали залп. Пули просвистели над головой Милиика. Он же поспешил к правому берегу, а чтобы рассмотреть, куда предстоит причалить, слегка приподнял голову. Тут-то сзади громыхнул выстрел. Милиик ощутил удар по голове чем-то тупым и тяжелым, настолько сильный, что почти тут же полностью ослеп и оглох. Тело перестало ему подчиняться, и Милиик повалился на дно своей лодки. Стрелки с левого берега, побросав своё оружие, ринулись в воду и направились к лодке вплавь. Бандиты обменивались радостными возгласами и быстро приближались к своей цели. Течение медленно несло лодку Милиика вперед, к тому месту, где по темной воде угадывался большой омут. Когда она оказалась почти в середине темного «пятна», а бандитам до нее оставалось совсем немного, вода начала бурлить. Наверное, что-то поднималось на поверхность, потому что вода волновалась всё сильнее. Пловцы дрогнули первыми – им не улыбалась возможность столкнуться неизвестно с чем посреди реки, да еще и на такой глубине. И тут показался предмет их страха – огромная уплощенная сверху и снизу полукруглая голова какого-то обитателя омута с двумя тёмными большими глазами по бокам. Тело чудища было длиной как два или три корпуса лодки, цветом напоминало деревяшку, долго пролежавшую в воде. Вдоль спины у него шел небольшой сплошной гребень, а четырёхпалые лапы имели перепонки. Разбойники возопили от ужаса «Чудовище! Варракат!», и обе лодки с шумом устремились к берегу. Обитатель вод нырнул, а уже в следующее мгновение приотставшая лодка опрокинулась от удара снизу. Из всей ее команды на поверхность поднялся лишь один человек. Следующей перевернулась лодка Милиика. Он лежал в ней без сознания и потому сразу пошел ко дну. Водяные струи скользнули вдоль его тела, и камень на бечевке, висевший на его шее, выбился наружу. Сильные челюсти подхватили Милиика за шиворот, и мощное извивающееся тело понесло его вверх …

Владения Месдара. Пост Северный Каваду, 47 миль до южного побережья.

... Запыленная процессия из нескольких повозок и вьючных животных миновала две сторожевые башни. В конце её не спеша двигалось мохнатое вороное животное, на котором сидел высокий всадник плотного телосложения, со шлемом, закрывающим лицо и темя.

Большинство идущих и едущих направилось к приземистому зданию с широким огороженным двором под вывеской «Караванный приют». Всадник покинул общий поток странствующих и поехал в сторону отдельно стоящих построек – к одному дому и двум пристройкам к нему. Он приблизился к входным дверям этого дома и, наклонясь в седле, кулаком постучал в них. Через некоторое время изнутри раздался голос:

- Кто там тарабанит?! Кто там?!

- Я приехал издалека по важному делу!

- Если ты от моих бывших хозяев, гонец, тогда ты напрасно мучил своего коня – я больше ни на кого не работаю!

- Я приехал по своей собственной нужде за много миль! Если Вы не будете возражать, я хотел бы войти и поговорить спокойно с глазу на глаз!

- Если ты – рыцарь, то советую держаться от меня и от этого места подальше, если дорожишь своей репутацией! Любой, кто тут побывал, станет пользоваться дурной славой в остальном поселении!

- Это еще почему?!

- А ты разве не знаешь кто я такой, кем я был в прошлом?

- Мне только известно, что здесь должен жить человек, имевший дело с работорговцами Юга!

Дверь отворилась. На пороге стоял крепкий, жилистый старик с глубоко посаженными глазами, выше среднего роста, с длинными руками и худыми ногами, в простой и грубоватой одежде, из которой самым примечательным был потертый жилет, подбитый мехом.

- Что ж, заходи, если не боишься! В доме Рудайя Брадрага гости не часты!

Всадник спешился, привязал скакуна к изгороди и вошел под крышу дома Брадрага.

- Есть еще кое-что, что может помешать нам поговорить! - предупредил хозяина незнакомец. - Когда я сниму шлем, сам решай, уйти мне или остаться!

- Ха, на свете мало чего есть, что могло бы меня удивить или испугать! К тому же, я еще не такая развалина, чтобы не дать сдачи, если придётся!

Всадник молча сорвал с себя свой шлем одним быстрым движением.

Рудай крякнул, покачал головой и сказал:

- Ты – шарган! Ну и что с того? Что я, вашего брата никогда не видел, думаешь?!

- Ловлю тебя на слове, старик! Ты, как я смог узнать, работал надсмотрщиком у месдарских работорговцев?! Так вот, скажи-ка, не припомнишь ли ты одного шаргана и одного мальчика, которых клеймили где-то здесь, добыв их по особому заказу?

- Надсмотрщик?! Так говорят все эти, из поселка! Они считают меня живым скопищем демонов, которое бродит среди них! Они думают, что я – грешник перед всеми богами сразу! А я говорил и буду говорить – я был лучшим в своём ремесле! Когда я служил погонщиком, в моих «караванах» царил порядок – ни один раб не умер, каким бы тяжелым путь не оказался! Я начал с подмастерья в кузнице, где ковали кандалы, а дослужился до того, что сами утаны Юга доверяли мне в делах весьма секретных!

- Очень интересно! Так какое же «тайное дело» поручил тебе еще отец нынешнего утана Месдарского? Или ты ничего не помнишь?!

- Ну как же?! Всё, всё я помню! Думаю, чтобы добыть именно того, кого нужно – такое мог придумать только какой-нибудь злобный маг, вздумавший проводить колдовские опыты над живыми людьми! Но мне-то приказ проследовать на север, на одну из наших тайных стоянок, принес посыльный Гильдии работорговцев Месдара. Может, тот самый маг обратился в нашу гильдию, а, может, он сам был работорговцем, я этого точно не знаю, однако мне и еще нескольким людям предложили весьма щедрую плату. Заказчик требовал, чтобы мы добыли мальчика, а лучше – двух, указанного возраста и обязательно с определенным характером. Видимо, всё задумывалось так, что мы будем ходить по поселениям, знакомиться с разными людьми и внимательно следить за подходящими детьми. Но мои товарищи сказали, что им не пристало заниматься похищениями, что они будут делать только то, чему обучены и чем обычно зарабатывают себе на жизнь. В общем, эти упрямцы вынудили меня найти людей, знакомых с местностью, знающих тамошних обитателей и сведущих в таких делах.

- Ты нанял разбойников для похищения?

- А что мне-то прикажешь делать? Если заказчик не получит своё, меня закуют в цепи и продадут гребцом на вёсельные баржи, а моих людей подвергнут бичеванию! Но они-то могли на что-то надеяться, а мне на баржах – верная смерть!

- Что произошло дальше?

- Дальше? Ну, эти молодцы запросили долю, причём не малую, сославшись на то, что они работают не одни и им надо покрыть «накладные расходы», да и собственные хлопоты им тоже будут стоить довольно дорого. Дело-то еще в том, что местные работорговцев вовсе не приветствовали, а их лесных «помощников» - тем более! Так вот, эти ловкачи наняли, как я узнал позже, шарганов для исполнения самой грязной части всей работы. Шарганы захватили одного подходящего мальчика, на которого им указали. У них еще оказался юный шарган, но его позже перепродали на Север – он ведь нам не был нужен!

- Что же с мальчиком?

- Я сам ухаживал за ним всю дорогу, буквально не сводил с него глаз, пытаясь, насколько возможно, заменить ему заботу его родителей! Малыш оказался смышленый, думаю, именно поэтому колдунам он и занадобился. Когда добрались сюда, нас встретили двое – один под серой дерюгой прятал богатые одеяния, а другой – местный маг и знахарь Брехфус, что жил на другом конце поселка в своей хибаре. Того, первого я запомнил, потому что он сопровождал нас некоторое время на север, затем потерялся, а потом появился только когда стали клеймить пойманных – это он «пометил» юного шаргана и моего Креедока!

- А это ещё кто такой?

- На языке моей далекой родины так называли детей того же возраста, что и мальчика, которого для меня добыли! Так вот, тот самый скрытный тип и его тоже клеймил той же меткой, что и шаргана. Здесь я столкнулся с ним еще раз. Как раз стояла довольно промозглая погода, у меня страсть ныли ноги. Надо сказать, что случилось это примерно через неделю, после моего прибытия сюда с Севера. Я решил заглянуть к Брехфусу за какой-нибудь мазью. Его дверь оказалась не заперта. Я вошел и увидел, что у него в доме настоящий кавардак – везде расставлены склянки со всякой всячиной, книги и свитки лежат в беспорядке, где попало, некоторые открыты, а главное – люк в подвал распахнут и оттуда идет какой-то странный свет. Я слышал два голоса: один - Брехфуса, а другой – незнакомый. Оба бубнили какие-то непонятные слова, наверно, читали магические заклинания. Я из любопытства решил краем глаза глянуть, что это они там делают. Вижу: посреди погреба стоит стол, на нем – мой бедный Креедок лежит почти голый, а двое магов в своих колпаках и балахонах возятся рядом с ним и что-то такое то и дело ему втирают в кожу. Глаза Креедока сделались какие-то мутные и, вообще, лежал он не то живой, не то мертвый. Тут вдруг незнакомец достал из какого-то ларца две округлых гладких штуковины из неизвестного мне металла, прочитал короткое заклинание и одновременно приложил их к вискам мальчика. Тот как закричит, точно его режут, и как будто проснулся, глаза наружу лезут и всё, понимаешь, смотрит на меня! Один раз такое колдуны совершили, Креедок постепенно затих, они снова – он опять в крик! Хотели и еще раз, да я уже того не вынес! Вот, думаю, свиньи проклятые! Мало им колдовских фокусов, так они его еще и пытают! Сам не помню, как я по лестнице с табуретом в руке слетел, как того незнакомого мага по башке им навернул. Брехфуса – в зубы, он в угол отлетел. Я – нож из ножен, веревки перерезал, мальчёнку - в рогожу да и опрометью оттуда! Уж и не знаю, должно быть, нёсся я скорее рысака породистого! К себе в дом влетел, окна-двери позапирал-позатыкал, а сам с малышом – на чердак. Ту ночь никогда не забуду – на каждый шорох вздрагивал, всякого скрипа боялся, да всё за нож хватался, думал: кто придет – живым не дамся, а прежде малому кровь отворю, чтоб не мучился, если уж опять схватят! Под утро, всё же заснул, тьфу! А очухался, только когда двое стражников меня за ноги с чердака поволокли. Пришел в себя уже внизу, в комнате, на скамье лежу, по рукам и ногам «спелёнутый», входная дверь выломана, в комнате – месдарские стражники и их старшой. Он-то мне и говорит, что-де неподалеку в доме на мага уважаемого из столицы напал кто-то ночью и прибил его насмерть – рядом табурет расколотый нашли. Местный же чародей сказать толком ничего не может – у него на затылке здоровенная шишка, а вместо зубов передних одно крошево осталось. Но, он, всё же, сумел стражникам объяснить, что нападавший украл у них одну ценную вещь, доставленную издалека, и что, может, мне про это что-нибудь известно. Я ему говорю, что ничего знать не знаю, был вчера всё время дома неотлучно и всё тут! Он тогда велел дом сверху до низу обыскать, а пока солдаты возились с моим барахлом, вижу – на пороге Брехфус стоит, рожа опухшая, губы все в крови, тряпкой их прикрывает, а другая тряпка на голове намотана. Стоит молча, а глаза злые и хитрые, как у шакала пустынного, когда он мясо с бивака стянул!

Пошуровали они, значит, ничего так ценного и не нашли. Меня от скамьи отвязали да убрались себе вон. Я первым делом – на чердак. Пусто! Туда, сюда – пусто! Не иначе, думаю, этот змей Брехфус моего Креедока выкрал с помощью стражников, а уж потом эту комедию передо мной поломать решился, точно плясун из заезжего балагана, чтобы, значит, следы свои поганые замести. Видел я, как он старшине деньги давал – не иначе, за «работу» рассчитывался. Я за ним проследил недолго, так он вместе со стражей в Месдар поехал, да поехал-то не верхом, а на своей колымаге с матерчатым верхом. Что мне было делать?! Одному с дюжиной стражников никак не совладать, а еще этот упырь на своей телеге ... Бросил я это дело, да с горя-то и запил недели на три!

К концу рассказа лицо шаргана побагровело, глаза налились кровью, под кожей на лице заходили желваки.

- Где, говоришь, сейчас живет этот ваш ... знахарь?

- Э-э-э, нет, погоди кулаками махать-то! Этот маг не сам по себе такую гнусь совершил! У него, видать, в столице какой-то покровитель имелся – так просто, думаю, такие дела не делают! А потом – свернешь ты ему шею по горячке – так ничего и не узнаешь, если тебя судьба Креедока волнует. Ну, а если уж охота эту мразь проучить, так сделай это по-тихому, чтобы здешние ни причем были, да за это бы беды ни за что, ни про что себе на головы не получи ли бы! А на месте его дома нынче только чертополох да репейник растут – он, говорят, где-то у столичных стен новую хижину поставил, да снадобьями торгует!

- Ничего, старик, я аккуратно! - сказал шарган, вставая со скамьи. - А потолковать – так я теперь этого сам очень даже желаю! Что ж, спасибо, что правду поведал, а если нет – ты меня еще увидишь! Один раз!

- Нечего грозить! Я всё как было рассказал, а верить или нет – дело твоё! - проворчал Рудай, провожая гостя до порога. Он видел, как шарган, вновь спрятавший лицо за шлемом, отвязал поводья, вскочил на свою мохнатую лошадь и умчался в клубах пыли.

- Да хранят тебя боги, сумасшедший шарган! Отомсти этим злодеям и за меня тоже! - проговорил Рудай, глядя со своего крыльца вслед уехавшему ...

Северо-западные окрестности Месдара. Район построек у северо-западных ворот. На закате солнца.

... Брехфус был доволен. Еще бы! Сегодня в его лавку заходило много разодетых богатых господ из города, ему удалось много чего продать – мази от прыщей и болей в пояснице, снадобья для выведения и выращивания волос и прочие препараты. Если так пойдет и дальше, то уже через три, нет, через два дня он окончательно расплатиться с лекарем по зубной части, который изготовил и вставил ему два прекрасных нефритовых передних зуба. Правда, он с непривычки всё еще говорил с некоторым присвистыванием и никак не мог приспособиться к новому прикусу, дважды цапнув себя за язык. Но какие это мелочи! Брехфус несколько раз уже подходил к бронзовому зеркалу, что висело на стене его хижины, чтобы еще раз глянуть на обнову. Красота! Никто не мог бы и заподозрить, глядя на форму зубов и на то, как хорошо они сидели в деснах, что они - из твердого темно-зеленого камня, а не выросли сами по себе у мага во рту. Он даже мечтал сменить вывеску над своим торговым заведением, назвав его например так: «Лечебные товары Брехфуса Нефритозубого». Однако, немного огорчало то, что главный казначей утана имел полный рот таких зубов, но говорил совершенно нормально. Брехфус себе в утешение думал, что, вообще-то, так и надо – каменные зубы для придворных должны быть самыми наилучшими, а уж остальным – как повезет! Но, с другой стороны, ведь не каждый лавочник может похвастаться тем, что нефрит есть у него прямо во рту!

Уже настало то время, когда стражники на воротах трижды протрубили в трубы. Все, кто жил за стеной или хотел бы укрыться на ночь в самом городе, а главное – мог бы заплатить за вход, уже подались внутрь, завершив все свои дела в квартале Нового Северо-Западного Форта. Эта местность носила такое своё название потому, что от внешнего мира её отделяла кирпичная стена почти в два десятка шагов толщиной и в половину меньше по высоте, чем каменные стены Месдара. Это и другое такое же укрепление, возведенное напротив других ворот, построили на средства садоводов и мелких торговцев, поселившихся между двумя стенами. Все эти хозяева считали невыгодным для себя отдавать в казну утана свои деньги только для того, чтобы с утра пораньше входить в столицу и разворачивать там свою мелкую торговлю. А потому они обосновывались на крохотных участках земли, которая ценилась на много дешевле столичной, и торговали тут же днем, запираясь на все засовы ночью, как захлопываются створки морских раковин. Разумеется, Месдару было выгодно, чтобы любой враг, думающий осадить город со стороны суши, первым делом напал на эти самостийные «предместья». Стража города, разумеется, до конца исполняла бы свой долг, но эти «кварталы» могли бы стать той малой жертвой, которую столица могла бы принести за то, чтобы уцелеть от полного разорения. Враг, утомленный осадой фортов, в конце концов, вынужден будет оказаться перед новой, более мощной преградой, а там, может статься, его боевой пыл иссякнет и он отступит не солоно хлебавши. Но внутри поселения его обитатели чувствовали себя довольно уверенно, если не сказать беспечно, потому что надеялись, что уж их-то стена выдержит любую осаду, а стражники, которых годами «прикармливали из рук», будут биться до конца. Заведение Брехфуса являлось предметом тайной и явной зависти его соседей, мелочных торговцев, и не случайно. Его дом-лавка стоял почти у самого рва, буквально в нескольких шагах от подъёмного моста, что считалось наивыгоднейшим местом, если помнить, что большая часть гостей в город попадала морем, а потом уже отправлялась в странствия по суше. Брехфус ничего не терял и в случае, если какой-либо караван подходил к воротам Форта – места там маловато, так что стража вынужденно оттесняла всех торговцев-новичков дальше, за линию укреплений. Обычно купцы проводили своих животных ближе к подъёмному мосту, потому что недалеко от него находился большой колодец, служивший для питья и тушения пожаров.

Солнце уже почти полностью опустилось за горизонт. Маг совсем уже собрался выйти наружу, чтобы последний раз проверить все засовы и запоры на окнах и задней двери лавки, как вдруг услышал приближающийся тяжелый конский топот. Брехфус ни кого не ждал в этот час, поэтому он прежде всего посмотрел на внутренний запор: дверь он плотно закрыл еще когда входил в дом, так что всё было в порядке. Да, он не ошибся - шаги приблизились к стене его дома, а через минуту в его дверь настойчиво и с силой постучали. Брехфус насторожился – через оконца хижины он, к сожалению, ничего ясно не мог разглядеть, кроме темного силуэта. Он решил показать себя решительно настроенным хозяином и с чувством собственного достоинства спросил, стараясь правильно выговаривать все слова:

- Я приехал из Северного Каваду по важному и срочному делу к господину Брехфусу! - прозвучал ответ басовитым хрипловатым голосом, которого маг не знал. Он решил открыть – может, это опять какие-то придворные дела магов, с которыми он когда-то связался?

- Щсищас, щсищас открою! - приговаривал Брехфус, берясь отпирать дверь и всё больше распаляя своё любопытство. Как только он отбросил щеколду, дверь с силой отпихнула его внутрь помещения – незнакомец весьма бесцеремонно вломился в дом мага, даже не дожидаясь приглашения. На нем оказалась южная одежда и легкие кожанные клепаные доспехи, а лицо и темя прикрывал легкий шлем.

- Шсто, шсто Вы делаете?! Как Вы шсмеете врыватша в дом к уващаемому граштанину Мешдара? А ну, убирайтешсь немедленно или Вас схватит страша и вышвырнет отшсюда в два шсщёта!!

Рослый незнакомец рывком снял шлем. Перед Брехфусом стоял шарган с мрачным выражением лица.

- Надо кое-что вспомнить, слизняк! Это видишь?!

Шарган одной рукой схватил мага за шиворот, а на другой руке показал ему красную отметину на запястье. Глаза Брехфуса поползли на лоб, волосы зашевелились на голове от страха, а рот открылся сам собой.

- Узнал, узнал я вижу! Ну, расскажи-ка мне подробно, куда ты девал того самого мальчика, с такой же меткой как у меня? И еще: кому я обязан многолетним рабством на Севере?! Говори! И говори правду, а не то ... - шарган достал одной рукой из-за спины свой ужасный боевой топор.

- Ой, ой, поссщади меня!! Не погуби!! Я фссё, фссё рашскашу! - громко запричитал и захлюпал носом Брехфус, жалко упав на колени перед неожиданным гостем.

- Сядь на скамью, мерзавец, да говори яснее, что тогда произошло и кто в этом еще участвовал?

- Ы-ии-эх, когда именно?

- Когда твоего приятеля-колдуна убили табуреткой по голове! Что там у вас произошло и что случилось после этого?!

- Ну, как шсто? Мы поехали шо шстражниками в Мешсдар, чтобы доставить маленького ублюдхка магу Я..

- Что?! Что ты замялся? Как звали того мага?

- Ну, э ... э ... я поклялхшся этого никому не говорить дасхше под угросхой смерти!!

- Не беспокойся, это поправимо – смерть я тебе обеспечу, если сильно будешь напрашиваться и дальше! Ну, говори же!!

- Его жсвали мастер Яниарий! Это он всё придумал! Я тут ни пришчём!! - Брехфус снова захныкал и мелко затрясся.

- Прекрати ныть! Скажи лучше, что этому магу было надо и с чего всё началось! Ты ведь наверняка что-нибудь знаешь?!

Немного придя в себя, Брехфус продолжил:

- Я сжил, как просссхстой сзнахарь, когда ко мне приехал гонесц из Мешдара. Меня позвали посетить один дом с врашчебными цеслями, шсто меня удивило, потому шчсто в городе сшжило много шсвоих лекарей. Из-за болшссой оплаты я согласился, к тому шса это было мне попутно. Я приехал и пошсшел в укасханный дом. На пороге меня вшстретили два охранника, накинулишь на меня, шскрутили и завязсали гласса. Потом я очшнулся в богатой большсой комнате, где нахссхдилиссь нешсколько ... ик! ... людей. Как шстало ясно потом, вшсе они - маги, и, как я заметил, у вшхех у них на шщеях болтались красные камесшки. Именно Яниарий и шсаговорил со мной первым. Он извинилхшя за не слисшком мягкое обрассщение, сославхшись на чрезвычшсайную вашсность и ссекретность дела, в которое эти могухшсественные маги хотели меня ввехсти. Яниарий шсказал, что для магии настали тяшсжелые времена – люди всё больше отворачиваютхся от древнего искуссхства, волсшебные предметы год от года теряют свою силу, медленно, но неотвратимо. Штало быть, все здравомысляхщие волсшебники, как наделенные особой силой, долшсны объединитхся, чтобы сообсшща диктовать свою волю правителям. Но, как он объяснил, для этого нухсшно добыть знания Древних и вдохнуть в них новую сшизнь. Для этой цели нушсхно особое существо, способное бесприкословно подчиняхться воле магов. Традиссхсионные приемы чсшерной магии, заметил он, шсдесь не годяхться – ни големы, ни зомби, ни прочая нешсшить здесь не годятся. Нам нучшен, сказал он, ребенок, мальтщик, достаточно взрослый, чтобы понимать речь и иметь способность учиться, и достаточно юный в тошсе время, чтобы из его незрелой духсши слепить всё, что нусхшно. Когда этот мальтщик станет взросхлым, его можно пусхтить на поиск того, что связано с древней магией. Разумеетхся, что для такой стхсели он еще с детхсства должен быть умен и пытлив, что надо поохсшрять в нем, пока он рахстет. Ну, а чтобы дело продвигалось побыстрее – не могут ше маги сшдать, пока он вырасхтет обычным путем – следует применить к его телу и расхшудку некоторые магические приёмы. Чтобы впоследствии следить за ним и направлять в нухшную сторону один из магов, который щенат, станет его приемным отхсом - это ийзир Ахтем, что слухшит по особым поручениям при мешдарском дворе. Если нашш Ихшуший действительно найдет что либо стояхсщее, сказал маг Яниарий, тогда он запомнит такое место, а когда его путешехствие заверсхшиться и он вновь появитхсся в столице, мы примем от него это знание, чтобы восшпользоватхсся им самим, но утаить от всех прочхих. После ихследования Ишущим каждое магическое место будет уничтосшаться верными людьми, дабы, в консхе консхов, все магичесхкие знания и весшси пришли бы только в наши руки, сказал этот высхший маг. Он есхще добавил, что я могу поучахствовать в этом грандиосхном замысхле, сулясшсем могучсшество и богатство. Я, конешхно, не мог восхрашать против богатства или силы, но ссхпросил, чем ше я могу им посхпособсстхвовать. Тогда Яниарий и его помошхник, Гнидл, стали объясхнять мне, что нушхен человек, одновременно смысляхсший и в исскхусшхве лекарсхом и в магии. Они скахзали, что в Мешдаре мошно сшышкать такого мастера, но все мешдарские лечахсшие маги приносили клятву утану, а поэтому рано или позхдно о затее Яниария станет известсхно во дворхсе, что крайне нехшелательно. Когда я дал соглахссие, мне снова завязхали глаза и открыли их только в гостинихсе, где я и остановилхся.

- Ну, а щхто дальше? Я вернулся к себе домой, потом чересх несколько дней прибыл Гнидл, а уше потом в пошелок присшел караван работорговсхсев, с которым и прибыл подходяхсший подопытный. Всё шло хорошо, нам оставалохсь только стхереть, изменить навсехгда его просхшлую память. Гнидл прочел заклинание и прилошил к вискам подопытного заклятые амулеты, как вхдруг этот маленький ублюдок заорал. А потом вхдруг какой-то подонок висхрем влетел к нам, ударил Гнидла по голове, а мне выбил схсубы. А ведь это длиинюсхщее заклинание полагалохсь прочехсть единохшды от началсха до консцха и амулеты повторно не испольхзуются! Но нам повесзхло: всё прошло удачно – личнохсть подопытного изменилхась! Теперсхь он в определенный срок сам с схобой покончит, унеся в могилу все секхреты!

- Но он еще жив! Что сделать, чтобы отменить, снять это колдовство?

- Мне неизвесхтна ни природная, ни магичешхская сила, схпособная изменить это закляхтие! Если он окашсется под воздействие постороннего мага, который попытаетсхся снять закляхтие, то станет абсолютно бехсшенным и убьет этого чарохсдея, а потом ухсше и себя! Это заклятие неотвхратимо!!

- Тогда этим магом-смертником будешь ты! Натворил – исправляй!

- Нет, я не шмогу! Гнидл мёртв, а свою магихщескую форсхмулу он не записшал, когда вставил усиливаюхсшие фразы при шхстении заклинания! Я не знаю, просшто не знаю исшходного колдовсхтва!

- Ты же был рядом! Не смей мне врать!

- Даше если бы высхший боевой маг принялхся за это, он потерпел бы неудахшсу! Я знаю только одно: Гнидл пользовалхся древним, очень древним закляхтием. Долшсно быть, это одно из тех, которыми пользовалисх Перхвопредки или Хранители. Так что, никто из нынешхних колдунов тут не помошсет, разве что Яниарий и его друзья откашутся от своих планов и рашкаютхся в своих темных делах! Но это – вряд ли! Они, похоше, одершхсимы властью и могухсшеством!

- Я тебе не верю! Наверняка есть способ избавления от этого заклятия!

- Хе, дело за малым – шъезди в Мешдар, да побесехдуй с этой вещелой компанией! А я пошсмеюсь, когда твою голову повесят на крюке мешхду зубхсов одной из городсхких башен! Я узнал тебя – ты тот схамый пират, что схмог нашолить самому утану, потопив все его корабли и о котором так много говорили в городе! За твою голову объявлена большсхая награда – 4000 монет сзхолотом!

- Сейчас ты у меня в руках, не забывай об этом!

- А ты, шивотное, шам не забудь, что тут кругом бродят страхшсники, и стоит мне закрихчать, как тебя иссрубят на месхте! Никакая твоя сила тебе не помошет – мост уше поднят, а входные ворота схсакрыты! - пригрозил Брехфус.

- Ты кое-что не принял в расчет, мерзавец! - сказал шарган и сорвал со стола скатерть таким резким движением, что подсвечник с четырьмя горящими свечками остался стоять на месте. Он отделил кусок ткани, скрутил остальную материю в подобие веревки и быстро связал ею Брехфуса, заткнув ему рот приготовленным «кляпом». - Теперь порядок! Значит так, стража стражей, а тебя я и из под земли достану! Запомни это хорошенько! Ну, а раз ты меня знаешь, то уже убедился – я спуску даже утанам не даю! Ты всё хорошо понял?!

Брехфус кивнул.

Шарган быстро покинул дом знахаря. Он нацепил шлем, вскочил в седло и поскакал к воротом Форта. Перед ними он громко закричал охранникам:

- А ну, проснитесь, бездельники! У меня срочное дело по приказу самого утана Месдара! Открыть ворота немедленно! Я спешу!

Поддавшись его напору, стражники начали раздвигать створки ворот. Они, впрочем, не очень спешили – им только что пришлось вскочить со своих лежанок, на которые они только что успели улечься.

Тем временем Брехфус, извиваясь, как червяк, сумел спуститься со скамьи на пол. С помощью угла этой скамьи он освободил руки. Тут же он вытащил кляп, а потом занялся ногами, очень сильно торопясь. Наконец, он освободился от пут полностью. Маг вскочил на ноги и бросился на улицу. Он побежал в сторону ворот Форта. Увидев, что стража открывает их перед шарганом, он остановился на середине дороги и, сделав пару глотков воздуха, закричал изо всех сил:

- Страша! Страша!! Дерсши его! Он – грабитель и убийсхса! Дершсы его!!

На крик Брехфуса из казармы и караулки, то есть справа и слева от ворот, выбежало несколько человек. Как только шарган услышал вопли колдуна, он рванул вперед. Стражники выхватили оружие и бросились к нему, а двое из них стали вновь закрывать ворота. Шарган, не снижая скорости подскочил к воротам и поднял своего тяжелого коня на дыбы – две передние ноги животного с большими подковами ударили со всего маха в створки ворот. От этого удара двух стражников отшвырнуло прочь. Еще двое подоспевших солдат получили по пинку в челюсть и упали в придорожную пыль – рангар, опрокинув их, вытащил из-за спины свой боевой топор. Впрочем, оружие применять ему не пришлось – его скакун вынес своего хозяина за пределы стен Нового Северо-Западного Форта с такой скоростью, на которую только был способен.

Увидев удаляющегося всадника, обессилевший Брехфус, задыхаясь, упал на колени. Склонившись и снова выпрямившись, он заскрежетал зубами и, сжав кулаки, издал стонущий вопль зверя, упустившего дичь, которая могла бы спасти его от голодной смерти ...

Юг, один из оазисов в Великой Пустыне Хараса.

... Спокойный свет струился через окно в комнату. В общей тишине ясно слышался тихий молодой женский голос, выводивший какую-то мелодию без слов, которая настраивала на покой и умиротворение.

Он открыл глаза. Голова болеть перестала, звон в ушах прекратился, но чувство пустоты никак не покидало. Он захотел вспомнить что-нибудь из ближайшего прошлого, но в памяти всплывали лишь обрывки, части каких-то неясных видений. Это только раздражало. Тогда он стал внимательнее вслушиваться в пение, пытаясь понять, откуда доноситься этот красивый голос. Он шевельнулся на своем ложе, повел головой направо и налево. Рядом - ничего и никого. Он лежал на деревянной кровати, установленной в отдельном отгороженном пространстве внутри какого-то дома со стенами, покрытыми белой известью. Ему захотелось позвать поющую женщину, чтобы она подошла и он бы увидел её, но вместо слов с его губ сорвался лишь стон. Наверное, этот стон не остался без внимания, потому что пение прекратилось, послышались приближающиеся шаги, а через мгновение рядом с его кроватью стояла молодая особа в скромном платье простого покроя, но от этого не менее красивом, чем его обладательница. Она взглянула на больного, а потом, повернув голову налево, тихо позвала:

- Вильдо, наш гость очнулся! Подойди сюда скорее!

Пока из-за загородки доносились шаги, она подошла ближе и опустило руку на лоб лежащему.

- Слава богам, жара нет! Вы и в самом деле идете на поправку, молодой месаиб!

- Где я? Кто Вы? - проговорил лежащий. - Может я уже мертв, а прекрасная нэирин поёт надо мной, провожая душу в лучший мир?

- Нет, месаиб! - сказала женщина, слегка улыбнувшись. - Вы в нашем доме, а мы все сейчас – в Лунном оазисе! Жаф, наш приятель, доставил Вас сюда едва живого вот уже больше двух недель тому назад!

- А всё это время Вы не приходили в себя, месаиб! Мы пригласили местного лекаря, он истратил на Вас порядочный запас своих лечебных зелий и бальзамов! И хорошо, что они подействовали! - добавил молодой, несколько худощавый мужчина в наряде того же покроя и аккуратности, что и у женщины. - Да, я не представился, извините! Я – Вильдар Третан, добываю глину возле местного источника и делаю из неё горшки и прочую утварь. А возле Вас стоит моя жена, Кайтэлина! Кайти, принеси, пожалуйста, травяной отвар, который я приготовил, что стоит на столе на кухне – наш гость, верно, захочет промочить горло чем-нибудь бодрящим, а?!

Больной кивнул в знак согласия. Вильдо принес табурет и уселся рядом с кроватью.

- А Вы, месаиб, что можете поведать о себе?

На лице лежащего возникло выражение сосредоточения и внутреннего усилия, но он, скорее всего, ничего не мог вспомнить. Его лицо изобразило полную растерянность.

- Я ... я ... ничего не помню! Ничего!!

- Не надо, не надо волноваться! Это не удивительно – Вам крепко досталось по затылку!

- ... Я ... Мне лишь кажется, что я плыл по реке, а меня преследовали враги. Потом грохот и этот тупой удар сзади! Ни что было до этого, ни что случилось после – ничего не помню! Наверное, из-за этого удара я всё и позабыл - даже не смогу сказать Вам, как меня звать!

- Не стоит напрягаться, молодой господин! А вот и Ваш отвар!

В комнату вошла Кайти с большой глиняной кружкой в руках.

Прошла еще неделя, прежде чем выздоравливающий смог переступать через порог дома. Он сидел на скамье под окнами, в тени навеса, где стоял врытый в землю стол и где рядом находились три больших пня, служившие удобными сиденьями. Память пока не спешила одарить молодого человека своим возвращением.

В один из дней в калитку дома вошел человек в полотняной рубахе на выпуск, перепоясанный вышитым матерчатым поясом. Поверх рубахи у него был черный жилет, а еще - широкие штаны южного кроя, заправленные в сапожки с короткими голенищами. Этот человек вошел без особых церемоний, как давний знакомый. Он нёс в руках несколько мешочков и свертков. Свою поклажу он сложил на стол, а сам, усевшись на пень-«стул», стал отдуваться, обмахиваясь широкополой шляпой. Заметив молодого человека, он отвесил ему вежливый полупоклон и улыбнулся.

- Добрый день, месаиб! Как Вы себя сегодня чувствуете?

- Спасибо, месаиб! Заботами хозяина и хозяйки этого уютного дома я вскоре смогу ездить на лошади!

- На лошади?! О, это совершенно напрасно! Здесь буквально некуда податься: вокруг только пустыня! Внутри нашего благословенного оазиса растут деревья и именно это, я думаю, сохраняет это место от того, чтобы его поглотили пески. Всё здесь будет так, как есть, пока здесь есть вода – элексир жизни!

- Извините за любопытство, но Ваша речь ... ммда, и хозяин с хозяйкой ...

- Что Вы имеете в виду?

- Ну, одним словом, я думаю, вы все не похожи на истинных южан! Еще раз прошу извинить, если ошибаюсь!

- Ах, это! Да, Вы правы, молодой господин - и я, и Вильдар, и Кайти когда-то покинули свою родину! Мы познакомились и сдружились уже тут, на юге. Вильдо сказал мне о Вашем несчастье, но, видимо, раз Вы догадались о нашем происхождении, кое-что к Вам всё-таки возвращается! Надо полагать, это – несомненный признак полного выздоровления, пусть пока и весьма скромный!

- Да, хотелось бы на это надеяться!

Из дома вышла Кайтэлин с подносом в руках, на котором стояли глиняные стаканы и кувшин. Вильдо вышел из своей мастерской, что размещалась в пристройке к дому. На нем был передник, перепачканный глиной. Поздоровавшись с гостем, он прошел к рукомойнику, что висел на одном из столбов навеса, снял передник и умылся. Хозяин называл пришедшего Жаф.

Все вместе сели за стол. В свёртках и мешочках оказалась прекрасно приготовленная еда, завернутая в листья местного растения с приятным запахом. Там лежала печеная рыба со специями, небольшие куски мяса, обжаренные на вертеле и нашпигованные чесноком, фаршированные овощи и запеченные фрукты. В кувшине оказался пенный напиток, напоминающий пиво, с сильным пряным запахом.

За этим обедом хозяева и Жаф обменивались новостями, а молодой человек всё больше молчал, лишь иногда давая односложные ответы на прямые вопросы. В самом конце Жаф сказал громко:

- А сегодня рано утром я получил известие, касающееся Вас, молодой господин!

- По голубиной почте мне сообщили, что к вечеру сюда прибудут трое известных Вам людей! - Жаф поднял вверх указательный палец на правой руке. Молодой человек пожал плечами. Жаф продолжил. - Ну, во всяком случае, они уверяли, что Вы должны хорошо их знать, коль скоро они Вас знают! Будем надеяться, что эта встреча будет положительной встряской для Вашей спящей памяти! Кстати, я спросил об этом лекаря – он не возражает! И еще – завтра, ближе к обеду, с юго-востока прибывает ещё один гость по Вашу душу, так сказать, мда!

- И кто он, если не секрет?

- Возможно, Вас это удивит, но это один шарган, который давно Вас разыскивает!

- Чтобы это вдруг ему искать меня?! Может, я убил его родственников или членов его клана?

- Нет, Вы никого из его близких, к счастью, не убивали, но вот на счет клана – Вы это точно подметили!

- Не спешите, месаиб, всему своё время! А что, Вам не нравятся песчаные сливы в медовом сахаре?

Разговор больше не возвращался к прибытию новых посетителей, однако Жаф и хозяева не могли не заметить, что это известие взволновало молодого человека. Позже он погрузился в задумчивость, время от времени глядя куда-то вдаль.

И вот, когда солнце уже клонилось к вершинам дюн, а над печной трубой, что торчала из мастерской Вильдо к небу поднимался кудрявый дым, на улице ведущей к дому гончара, показались трое всадников в темных походных одеяниях южной выделки. Их сопровождал Жаф, шествовавший впереди и указывающий дорогу. Наконец, всадники остановились у изгороди, спешились и привязали своих коней к её жердям. Они поклонились хозяйке и хозяину, вышедшим им навстречу. Молодой человек, как обычно сидевший на своей скамье у окна, встал при приближении гостей. Трое незнакомцев застыли на месте, один из них охнул от неожиданности и удивления, а потом все трое бросились к выздоравливающему и обняли его.

- Господин, наш господин! Вы живы!! Слава богам, Вы живы!! Мы уже и не надеялись Вас больше увидеть! Мы почти что Вас уже оплакали! О, наш господин Милиик, месаиб!

Все трое отирали увлажнившиеся глаза. Тот, кого назвали Милииком пришел так же в смятении чувств, однако к этому у него примешивалось и некоторое недоумение – он не мог понять до конца, о чем идет речь.

- Значит, я - Милиик! - со вздохом облегчения проговорил он.

Теперь удивились уже приехавшие, но Жаф в нескольких словах объяснил им, что произошло с их сюзереном. Тогда все сели к столу и прибывшие, как могли более подробно рассказали историю совместных странствий их и Милиика.

- Благодарю вас всех, друзья мои, за всё, что вы сделали для меня! Да будут боги милостивы к душе бедного Нойола, который погиб, защищая меня! - сказал Милиик. Помолчав немного он продолжил. - Но, очевидно, что теперь я просто обязан исполнить свой долг перед отцом и своим господином, утаном Месдара! Полагаю, что мне как можно скорее надо вернуться домой! Это важно еще и потому, что там, в окружении родных стен, я скорее обрету утраченную память! Я жажду этого всем сердцем!

- И я тоже!! - раздался громкий возглас из-за ограды. Там, напротив калитки, стояла косматая вороная, черная, как смоль, мощная лошадь, на спине которой в южном седле находился высокий коренастый всадник. Он спустился на землю и взял с собой дорожную суму, наполненную чем-то доверху. Войдя во двор, могучий незнакомец одним легким движение сорвал с себя шлем и бросил его рядом на землю. Перед Милииком стоял шарган. Приезжий приветствовал всех присутствующих и заговорил:

- Посыльный Жафа всё мне передал! Я знаю, что с тобой случилось, и вот, я привёз то, что и можно назвать памятью! - сказал шарган хрипловатым басовитым голосом, положил на край стола свою суму и расстегнул её. Там оказались какие-то свитки, книги и отдельные листы бумаги, сложенные в несколько раз.

- Что такого содержится во всех этих бумагах, что Вы привезли их сюда, рангар? - спросил Милиик в некотором недоумении. Всех поразило, что он назвал шаргана рангаром, хотя тот не называл никакого своего титула или звания.

- Милиик, сын йизира Ахтема! Ты должен узнать о себе всю правду! - провозгласил торжественно шарган. Он рассказал историю своей жизни, а так же о последних событиях, случившихся в окрестностях Месдара, опуская временно некоторые подробности. Он сопровождал своё повествование цитатами из добытых документов.

- Вы говорите о своём названном брате. Так его удалось найти?! - спросил Милиик.

При этих словах шарган показал Милиику своё запястье и поднял его руку, где имелась красная круглая метка.

- Здраствуй, брат мой, Фритт Билоно!

Глаза Милиика округлились от удивления и неожиданности.

- Вспомни, постарайся! Мы вместе ходили в лес, охотиться на кроликов и один раз ты зажарил тушку на углях, а я в другой раз приготовил кроличьи лапки с пряными лесными травами. Ну, вспомни!

Милиик втянул сперва голову в плечи, а затем его взгляд приобрел особую осмысленность:

- Да, припоминаю! ... Запах костра, древесная кора тогда еще не хотела сразу разгораться ... А еще – та заветная тропка, ведущая через рощу к нашему дому ... Но, мама, отец ... Что сталось с ними?! ... Ах, да, ты ведь сказал, произошло нападение! ...

Вдруг молодой человек закрыл лицо руками и тихо зарыдал. Прошлое нахлынуло на него со всей силой! Он вспомнил своё ранее детство и всё, что случилось до того, как маги стерли его память – видимо то, что колдовство не было доведено до конца, сказалось в лучшую сторону! Они с шарганом обнялись как настоящие братья.

- Здравствуй, брат мой, здравствуй Фритти, с возвращением!

Когда прозвучало его детское имя, Фритт-Милиик тут же упал на землю, как подкошенный. Жаф, да и все остальные бросились к нему, думая, что он не выдержал потрясения и упал в обморок. Шарган подхватил его и бережно уложил на скамью. Тут он обратил внимание на метку на руке Фритта – она медленно исчезла, как будто растворилась. Всех потрясло произошедшее. Через несколько минут молодой человек очнулся и открыл глаза. Широко улыбнувшись, он произнес:

- Друзья мои, теперь я всё вспомнил! И теперь я знаю, что свободен! Имя, конечно, моё настоящее имя, каким оно было в детстве! Колдуны посчитали, что изменили меня на столько, что я забуду его, и потому они именно его сделали ключом к своему заклинанию. Но теперь всё колдовство распалось! Я полностью свободен!!

Радость и веселие царили на дворе гончара до тех пор, пока на небе не начали гаснуть звезды. Дружеский пир у костра, разложенного в середине ограды, продолжался всю ночь ...

Там же. Три дня спустя.

... Жаф пришел утром. Его лицо выражало озабоченность. Они о чем-то потолковали с Убо.

- Что-то случилось? - спросил Фритт помрачневшего шаргана.

- Произошло то, о чем предупреждал меня ольвионский старец-монах и чего я сам опасался в тайне! Наивный дурак! Я давал людям свободу, но, похоже, они – не те, кто свободы действительно достоин: я освободил их от оков снаружи, так они полезли в кандалы внутри себя!

- О чем это ты?!

- Видишь ли, братец, мои верные товарищи предпочли золото, власть и силу всему остальному! В общем, они стали ничуть не лучше, чем окрестные кровососы-правители, а даже еще хуже их! Короче говоря, самый близкий мой помощник предал меня и всё, за что мы вместе сражались! Я должен сам со всем этим справиться, раз уж именно я во всём виноват! Мне надо ехать на юг как можно скорее!

- Нет, мы были разлучены столько лет, да и ты теперь единственный мой родственник на всём белом свете! Я не позволю тебе ехать в одиночку! Я тоже отправляюсь в путь! И да помогут нам боги!

Увидев их сборы, Нахмат, Мехнат и Васам забеспокоились.

- Месаиб, мы узнали Вас как хорошего человека и благородного хозяина, а потому мы поедем за Вами хоть на край света! Мы желаем находиться подле Вас, чтобы там не происходило! - обратился Нахмат к своему бывшему господину.

- Что ж, ты прекрасно понимаешь, Нахмат, я теперь не могу тебе приказывать! Но, если вы вместе присоединитесь к нам, я буду только рад! Но хочу предупредить вас - наш путь будет труден и весьма опасен! Судя по всему!

- Трудности не имеют значения, если Вы с нами, месаиб! - горячо сказал Мехнат.

Видя всё происходящее, Жаф сморщился в деланной гримасе недовольства.

- Ну, Вы посмотрите на них! Только всё устаканилось, они опять за своё! Ну, скажите мне, разве так можно свить себе где-нибудь уютное гнездышко?! А, гори оно огнём! Надоела мне эта сухопутная тихая жизнь до смерти!! Рангар, погодите, я тоже еду с вами!

- Ха-ха, море я тебе обещаю, Жаффероне! - воскликнул шарган.

Вскоре вереница всадников покинула пределы оазиса и пересекла каменистую плоскую долину, окруженную песчаными дюнами ...

Каньон Большая Подкова, двенадцать с половиной миль от рыбацкого поселения Прибрежное. Пятью днями позже.

... Дорога, что впереди шла через крутой спуск на дно каньона, петляла между каменными «островами», напоминавшими куски слоеного пирога, небрежно раскиданные по местности. Возле самого ската она выворачивала из-за большого валуна. Рядом с этим камнем находились двое пиратов-охранников. Старший из них стоя опирался на рогатину, а на его плече лежал огнестрел с удлинённым стволом. Его напарник сидел рядом на камне.

Вдруг они услышали топот конских копыт – кто-то неспеша приближался к их посту. Вскоре из-за камня выехали всадники. Первым на вороной косматой лошади ехал здоровяк-шарган в одеяниях и броне южного вида.

- Стой, кто идет?! - закричал пират-стрелок и положил огнестрел на рогатину.

- Кто, кто? Утан в пальто! - передразнил его шарган. - Что, не видишь, рангар вернулся в свои владения! Э, да я смотрю, ты – новичок, еще не знаешь меня в лицо! Ну, ладно тебе, пропусти меня и этих людей, нам надо поговорить с мастером Фипом!

- Я вас не знаю, это так! Но капитан приказал никого из незнакомцев в каньон не пускать! Я его приказ не нарушу!

- Капитан?! Это кто еще такой?

- Наш капитан Баца-Бол!

- Что?! - с возмущением проревел шарган. - Этот мерзавец ещё и провозгласил себя главным? Ну, этот наглец у меня дождется!

- Эй, стой на месте! Я не шучу! Никому не дозволено оскорблять нашего капитана! Еще будете здесь маячить, так я пальну из огнестрела!

- Ага, валяй, пальни!

Пират не успел прицелиться – боевой топор шаргана просвистел в воздухе и его рукоять ударила часового между глаз. Оглушенный страж упал на дорогу. Его помощник бросил своё копьё на дорогу и побежал вниз, но шарганский скакун нагнал его, а шарган подхватил за шиворот одной рукой и приподнял над землёй. Рангар с силой швырнул пирата на дорогу – тот упал и замер, лишенный чувств.

- Мерзавцы! Предатели!! - негодовал глава островных пиратов. - Что тут, демон меня подери, происходит?!!

Путь вниз занял около двух часов – копыта лошадей скользили на мелких камешках и потому пришлось двигаться предельно осторожно. Рядом со входом в пещеру стояли несколько тяжелых огнестрелов на лафетах без колес, покрытые тканью. Тут же находилось несколько ящиков с готовыми длинноствольными ручными огнестрелами, пара ящиков еще даже не была заколочена. Вход в пещеру оказался закрыт кирпичной стеной, в которой имелась дверь, открытая сейчас. Из глиняной трубы, выходившей наружу выше входной двери дым не шел, а внутри было необычно тихо для мастерской, где работают с металлами. Ехавшие спешились и подошли ближе. Рангар встал в проёме и громко позвал:

- Мастер Фип! Ты здесь? Эй, Фип!

Внутри царили полный мрак и тишина, но вдруг раздался шорох, а затем стук и металлический лязг. Прибывшие зажгли факелы, стоявшие в своих опорах на внутренней стороне стены, справа и слева от входа. В их свете стало видно внутреннее устройство мастерской: в дальнем углу стояла плавильная печь, недалеко от нее – горн и наковальня, вдоль стен шли стойки с механизмами и приспособлениями, а также полки с инструментами и материалами - проволокой, жестью и прочим. Но то, что поразило всех, находилось ближе к выходу – с потолка свисала толстая цепь, а на ней - железная клетка, в которой находился изможденного вида человек с серым лицом, в кандалах. Он едва мог приподнять голову от слабости.

- Что они наделали!! - возопил шарган. - Фип, бедняга, мы тебя сейчас освободим!

Дверцу клетки тут же выломали, а мастера Фипа на руках вынесли на свежий воздух, под навес, слева от входа в пещеру. Оружейник был очень слаб, но, всё же он заговорил с шарганом:

- Рангар, я всё-таки Вас дождался!

- Не надо, Фип, береги силы! Мы тебе поможем! Мы спасём тебя!

- Боюсь, что уже поздно, рангар! Я сам плачу за свою глупость! Тот, кто придумывает такое страшное оружие, должен умирать, не воплотив свои планы в жизнь! А теперь всё слишком плохо! Они заставили меня работать на них день и ночь, да еще и пытали, чтобы я выдал им свои секреты! Рангар, я – предатель! Я не выдержал боли и голода! Они теперь сами делают оружие и торгуют им, продавая мои огнестрелы кому попало. Они продали и секрет моих пороховых смесей и самим порохом тоже торговали!

- Нет, ты не предатель, мастер Фип! Но кто посмел так над тобой издеваться?

- Это всё Баца-Бол! Он стал новым вождем, набрал себе новых людей, завел новые порядки на острове. Он стал настоящим кровавым убийцей и мародером! Он грабит всех без разбора! Но мне стало известно, что государи юга уже объединились между собой и недалек тот день, когда они атакуют остров! И еще – с севера сюда идет эскадра кораблей, вооруженных огнестрелами! Они тоже хотят напасть на твой остров, рангар! Твои враги теперь вместе! Но хуже всего – эта самая измена! Я, ... я ничего не смог поделать! Прости, прости меня! ...

Мастер Фип скоро затих. Друзья положили его в мастерской и накрыли мешковиной.

Рангар буквально взбесился. Он хотел немедленно отправиться на остров и убить Баца-Бола на месте, но Жаф отговорил его.

- Нас слишком мало, чтобы вот так просто объявиться там! Нужно действовать хитростью!

Они погребли бедного Фипа на дне каньона, заложив его тело камнями. Потом решили отправиться в ближайшее поселение на берегу и нанять лодки, а ночью отправиться к острову и высадиться на него.

До Прибрежного оказалось не так уж и далеко – всадники добрались до окраины за три-четыре часа не слишком быстрой езды. Здесь они нашли явные следы пиратских бесчинств. Во-первых, все дома опустели – нигде не было видно ни одного жителя. Во-вторых, некоторые строения повредило огнем, а от некоторых остались лишь выжженные руины. Кроме того, у самого побережья, на одиноком дереве висели несколько рыбаков. Неизвестно, какая причина могла толкнуть Баца-Бола и его людей на такую крайнюю жестокость!

Всё же, на берегу удалось найти пару целых лодок. Друзьям пришлось отпустить своих лошадей, а сбрую забрать с собой – они шли на опасное дело и вряд ли им предстояло вернуться на этот берег когда-нибудь еще! Они решили дождаться ночи и тогда отплыть к острову. Так и поступили.

Темнота не была сплошной – иногда свет луны прорывался через бегущие облака. Рангар сидел на руле первой из двух лодок и всматривался в силуэт острова, поднимавшегося из туманной дымки впереди. Уключины смазали жиром, весла почти не давали всплесков – над морем плыла тишина. Маяк на острове походил на затухающую свечу – огонь в нем всё время трепетал, норовя вот-вот совсем исчезнуть. Это свидетельствовало о том, что пираты распустились окончательно – по негласным и древним правилам маяк, в чьих бы руках он не находился, являлся неотъемлемой частью общей навигационной разметки побережья и гасить его намеренно или по случайности считалось верхом бесчестия, кроме, разумеется, случаев нападения большого числа внешних врагов на обладателя маяка. Сейчас - явно не тот случай.

Наконец они достигли каменного берега Южного Рога. Соблюдая тишину, Убо, Фритт и остальные пробрались к причальным воротам во внутренней гавани. Канаты и крюки на барабанах этих воротов, к счастью, оказались целы. Странно, но здесь отсутствовали караульные против установленного ранее порядка. У деревянного плавучего причала стояли три фейлюки, две больших и одна средняя, и «Варракат». На кораблях тоже никого не было видно. Пошептавшись, друзья решили, что Фритт, Жаф и все прочие будут на «Варракате» готовиться и ждать сигнала к отплытию, а рангар войдет внутрь «крепости» и узнает, что там делается.

Шарган пошел к подъемнику, заткнув за пояс два малых огнестрела и неся в одной руке свой топор. Вот он оказался на площадке и исчез в недрах горы.

Убо шел почти вслепую, потому что большинство факелов в коридорах не горело. «Мерзавец! Какой свинарник он тут развел! А еще лезет в капитаны!» - подумал шарган, тихо свирепея. Первым делом он решил спуститься вниз, в подвал – если уж Баца-Бол промышлял грабежом, то и от торговли «живыми головами» он бы не отказался. Спустившись по ступеням вниз, рангар обнаружил, что пираты-сторожа, которые караулили у дверей небольшой островной тюрьмы, храпят вовсю, будучи мертвецки пьяными. Переступив через два тела, валявшихся на полу животами к верху, шарган снял с их поясов ключи от входа и всех камер. Внутрь он вошел, неся с собой факел. Какие-то фигуры стали подниматься с пола в камерах и подходить ближе к решетке. Убо приблизился сперва к крайней слева.

- Эй, кто здесь, отзовитесь, это я, рангар!

- Рангар! Капитан! Наконец-то! Мы дождались! - послышались в ответ знакомые голоса.

Шарган немедленно открыл камеру и выпустил запертых.

- Гумб, ребята, как вас угораздило сюда попасть?

- Этот Баца-Бол совсем свихнулся! Стал кричать, что он тут самый крутой и самый главный! Мы на это не обращали внимания, но он недавно захотел нас заставить ограбить торговый караван из трех судов, проходивший мимо. Мы решительно отказались! Тогда его наемники скрутили нас и засунули сюда!

- Вам известно, что с нашим кораблем?

- Да, люди Баца-Бола трепались без умолку, что полностью снарядили «Варракат» для повторного похода на Месдар и что освободят всех, кто захочет принять участие в этом паскудстве!

- Идите на причал, позовите Жафа – он, мой брат и его люди уже на борту! Мы уходим отсюда!

Отказавшихся подчиниться Баца-Болу пришлось освободить еще из трех отделений темницы. В последнем, четвертом, сидели какие-то женщины и толстый мужчина в легких южных одеждах.

- А вы кто такие? Что, Баца-Бол стал воевать с женщинами?!

Самая высокая и самая стройная молодая особа обратилась к рангару:

- О, рангар, господин! - она поклонилась. - Нас везли во владения Дэхема. Мы – танцовщицы, нас послал наш господин, утан Кхада, чтобы мы участвовали в торжествах по случаю совершеннолетия сына утана дэхемского, но на наш мирный посольский корабль напал этот бесчестный пират, которого тут называют Баца-Болом!

- А что делает с вами этот толстяк?

- Наш господин послал для нашего сопровождения верховного евнуха своего гарема, аби Тогула! Пираты так над ним насмехались, ах, он, бедняга!

- Я воздам этому негодяю по заслугам! Вы свободны и можете покинуть остров на двух лодках, что причалены к мысу Южный Рог! Передайте от меня поклон южным владыкам и скажите, что я не имел против них ничего и не хотел оскорбить их!

- Благодарю тебя, благородный рангар!

Шарган поднялся в «кубрик» - ему на встречу поднялось несколько шатающихся фигур, но он отшвырнул их со своего пути с легкостью. Он вошел в комнату, которую раньше занимал сам. Баца-Бол, с опухшим лицом сидел за столом, держа обе руки на горлышке початой стеклянной бутылки и осоловело пялясь на огонь в камине. Обернувшись на скрип двери, он увидел входившего шаргана.

- Рангар!! Сколько лет, сколько зим!! Как я рад тебя ... ик! ... видеть! - Баца-Бол расплылся сперва в пьяной улыбке, но увидев, что рангар смотрит на него мрачнее тучи, осекся и преданно, по-собачьи, уставился тому в лицо.

- Что ты тут творишь, подлая свинья?! Во что ты превратил остров?! А что ты наделал в окружающих землях и водах?!! А ну, гад, отвечай! - заревел Убо грозно и схватил Баца-Бола за грудки, оторвав от пола. Баца-Бол повис на руках шаргана, как грязный мешок. Убо с гримасой отвращения опустил его обратно на табурет.

- Ну, ...из-з-звини ... ик! ... рангар, мы же не знали, что ты вернешься так вот скоро! - заговорил пират постепенно, однако, распаляясь, и как будто трезвея. - Ну, да, мы тут, понимаешь, взяли кораблик - другой, а что? Ну, стало скучно и всё тут! А то, знаешь ли, раздавать свободу другим – это лучше на сытый желудок! А потом: на кой нам какая-то свобода, если у нас уже сейчас есть деньги?! А если их не станет – у нас есть корабли, возьмём всё, что захотим!

- А ты знаешь, что мастер Фип умер по твоей вине? Сколько невинных душ ты погубил по своей прихоти? А ну, отвечай, собака! - шарган схватил Баца-Бола за шиворот и сильно тряхнул его. Опустившись на табурет, тот согнулся и, закрыв лицо руками, завопил:

- Ой, прости! Прости меня! Я не хотел, чтобы так всё вышло!

Рангар с презрением отвернулся при этих плаксивых возгласах. Баца-Бол же приподнял голову и достал из-за пазухи маленький огнестрел с двумя стволами, а потом прицелился шаргану в спину. Почуяв что-то, Убо резко повернулся, и тут грянул выстрел. Пуля ударила в деревянный щит, что висел на стене. Рангар подскочил к пирату и ударил его кулаком снизу вверх – Баца-Бол отлетел к противоположной стене, ударился об нее головой и остался лежать на спине неподвижно.

- Мразь!! - бросил шарган через плечо и вышел вон.

Остров Скала Черный Полумесяц. На следующий день.

На рассвете решили отчалить. Все ждали рангара – он зачем-то еще раз вернулся внутрь горы. Вот он появился на карнизе скального выступа, по веревке подъемника легко соскользнул вниз.

- Я взял отсюда всё, что можно и нужно было забрать! Теперь тут нет никого и ничего для меня необходимого! Курс на выход из бухты, Верато! - сказал шарган, поднимаясь на борт корабля.

«Варракат» грациозно скользил по воде между оконечностями Рогов. Позади, возле причала из воды торчали мачты двух больших фейлюк – еще вчера Убо побывал на них и собственными руками прорубил их днища. Средняя фейлюка по прежнему осталась покачиваться на волнах – шарган надеялся, что, может быть, хоть кто-то выйдет на ней в море, чтобы присоединиться к нему. Вот остров уже удалился на столько, что блеск от зеркал на маяке стал казаться жалким и маленьким. Корабль отплыл еще немного дальше, когда над островом взметнулся столб огня, дыма и каменной пыли. Фритт, Жаф и все остальные обернулись на звук ужасного грохота, прокатившегося над водной гладью. Только Убо стоял мрачный на палубе, скрестив руки на груди и не поворачиваясь туда, куда сейчас устремились десятки глаз. На его щеках ходили желваки.

- Что, что там произошло? - спрашивал окружающих Фритт в волнении.

- Произошло то, что и должно произойти! - громко сказал рангар, вперившись взглядом в палубу перед собой. - Я уничтожил пороховой склад и оружейную! Баца-Бола и его наемников там уже не было! Надеюсь, ему хватило прыти воспользоваться оставшейся фейлюкой. Если же нет – что ж, такова его судьба, каждый платит, если совершает предательство!

- Ты ... ты убил только что своих друзей! - сказал Фритт.

- Эти люди мне - не друзья, скорее наоборот, – за деньги они продали бы мою голову любому из южных утанов! А у меня не оставалось никакого выбора!

- Эх, брат, неужели стоило вот так жестоко поступить с ними? - спросил Фритт с укоризной.

- Думаю, они нас не стали бы жалеть! Я еще не забыл, как бывший приятель стрелял мне в спину! Владыкам юга тоже ничего не досталось – те огнестрелы, что мы видели в каньоне, еще далеки от завершения, а мастер, делавший их, уже мертв!

- Парус, вижу парус! - внезапно закричал дозорный из «вороньего гнезда». - Нас преследует корабль, рангар!

Шарган поднялся на корму и стал смотреть в свою зрительную трубу.

- Вижу! Это Баца-Бол и его головорезы! Значит, они успели убраться с острова! У них белый вымпел! Не стрелять! Подождем, может, они захотят говорить с нами!

На «Варракате» спустили паруса, и средняя фейлюка быстро нагнала его. И вот, когда суда сблизились, встав борт к борту, с фейлюки полетели абордажные крючья – пираты Баца-Бола взвыли и с яростными воплями полезли на палубу. У фальшборта закипела рукопашная схватка.

- Скорее вниз! Потопите это корыто! - приказал рангар канонирам, берясь за свой топор.

Через пару минут два тяжелых огнестрела с правого борта в упор ударили по фейлюке зажигательными снарядами. Два взрыва громыхнули как один – фейлюка тут же сунулась носом в волны, а в огромную пробоину хлынула вода. Очень скоро мачта корабля исчезла под водой.

Разбойники Баца-Бола пришли в неописуемую ярость – теперь ими руководило еще и отчаяние, коль скоро отступать теперь им стало уже некуда. Сам их предводитель без устали размахивал своим окехом. Убо рванулся к нему. Схватка двух бывших товарищей была жестокой, но короткой – шарган перерубил древко оружия Баца-Бола и ударом кулака сбил пирата с ног. Тот отлетел в сторону. Ряды нападавших дрогнули – пираты стали пятиться к борту. В это мгновение Убо увидел, как Фритт, помогая своим, с саблей в руке бросился вперед, тесня врагов. В тоже время рангар заметил, что Баца-Бол приподнялся и вытащил из-за пояса малый огнестрел и прицеливается Фритту в сердце. Издав боевой шарганский рев, Убо с поднятым над головой топором понесся вперед и загородил своего названного брата. Грянул выстрел. Даже сквозь дым было видно, как Кровопийца упал на Баца-Бола и разрубил его голову, вонзившись в палубу. Шарган, прикрывая рану на груди рукой, сделал пару шагов назад и упал. Бой прекратился – все смотрели на двух предводителей, один из которых лежал мертвый, а другой оказался смертельно ранен. Моряки с «Варраката» подхватили Убо на руки и перенесли его в капитанскую каюту. Жаф перевязал его, но все понимали, что минуты Уббокат-Кая, рангара острова Скала Черный Полумесяц, уже сочтены. Фритт находился рядом неотлучно и держал шаргана за руку, как будто это рукопожатие могло удержать его на этом свете.