РАССКАЗЫ ИЗ ЖИЗНИ ДЕРЕВНИ

 

Т А И Н С Т В Е Н Н Ы Й Д О М

 

Эта история передается в нашей деревне из поколения в поколение в качестве назидания потомкам.

Случилась она в конце прошлого века, в 1900 году. Прошла в тот год по нашей деревне страшная и непонятная болезнь, которая поражала только детей и стариков. В третий день от ее начала наступала либо смерть, либо полное выздоровление.

В одном доме, что стоял на самой окраине села, жила семья: отец, мать и их шестнадцатилетний сын. Родители были уже престарелыми людьми, поэтому болезнь не обошла и их. Первым заболел глава семьи. На третью ночь его не стало. На следующий день после похорон заболела и мать. Утром третьего дня, чувствуя скорое приближение смерти, она позвала к себе сына.

- Николушка, мальчик мой, смерть моя уже стоит на пороге дома, поэтому выслушай мои последние просьбы и обещай выполнить их в точности.

- Обещаю, матушка.

- Как только похоронишь меня, не делай обо мне поминок и не заходи в дом наш. На кладбище возьми с собой дорожную сумку, хлеб, вино и немного денег, и отправляйся на три года учиться доброму ремеслу. Будь добр и милосерден к людям, никогда не забывай Бога и во всем полагайся на его волю.

Да передай по деревне, чтобы ни под каким предлогом не проникали в наш дом до твоего возвращения. Иначе не миновать беды.

С этими словами мать сложила на груди руки, закрыла глаза и тихо отошла к Богу.

Сын не осмелился нарушить данного обещания и сделал все так, как и просила мать.

Похоронив ее, он заколотил дом, предупредил соседей и, взяв с собой дорожную сумку и посох, ушел «в люди».

Прошло два года. В «мертвом» доме, как прозвали его жители деревни, все было тихо. Первое время люди очень боялись подходить к нему, чувствуя суеверный страх, но постепенно все успокоились, а молодые люди даже осмелились гулять по ночам на усадах возле этого дома.

Но вот однажды, в день второй годовщины смерти хозяйки, все увидели, что сквозь заколоченные окна дома пробивается слабый свет, словно там горела свеча.

Испугавшись, молодые люди решили уйти. На следующую ночь история повторилась, но на этот раз страх сменился любопытством. Они стали ходить вокруг дома, пытаясь заглянуть внутрь, но все было бесполезно. Решили оставить попытки до следующей ночи.

Утром только и было разговоров в деревне, что про этот таинственный свет в «мертвом» доме. Каждый предлагал свои версии случившегося происшествия, однако все приходили к единому мнению: «дело не чисто, и соваться, туда не следует».

Так думало взрослое население деревни, но, к сожалению, молодежь с этим была не согласна.

В эту же ночь молодые люди собрались напротив таинственного дома, сели на лавочки и стали обсуждать сложившуюся ситуацию.

Была среди них и дочь богатого купца, девица гордая, заносчивая и привыкшая получать все, что хотела. Будучи единственной дочерью, среди восьми братьев, она была очень избалована своими родителями. Чтобы поднять свой авторитет, а также показать свою смелость, она неожиданно заявила о том, что собирается войти в этот дом за определенную плату. Заинтригованные столь лестным предложением, все согласились дать ей каждый по два рубля.

Собрав деньги, они зашли со двора, сломали доски, загораживающие дверь, и девица исчезла в темноте.

Ощупью она прошла длинным коридором, подошла к комнате, где горел свет, и открыла дверь.

По середине комнаты стоял большой стол, за которым сидели две женщины в монашеских одеяниях. На столе горела восковая свеча, и стояли чашки с каким-то красным питьем.

Женщины, услышав скрип дверь, обернулись на девушку. Она же, видя, что перед ней всего лишь две бедные монахини, заговорила с некоторым презрением:

- Вы кто такие? Что вы делаете в чужом доме? Сейчас же отвечайте.

Женщины переглянулись. Одна из них встала и тихонько подошла к девушке.

- А ты, девица, как сюда попала? Разве не просила вас хозяйка этого дома не тревожить ее покой до возвращения сына? Неужели нет в тебе страха?

- А чего мне вас бояться? К тому же я неплохо заработала на этом. Каждый из моих друзей дал мне по два рубля. На эти деньги я куплю себе красивое кольцо.

- Ну, что же, раз ты такая смелая, то и мы заплатим тебе по два рубля. Только боюсь, что не принесут они тебе счастья.

С этими словами женщина вытащила из кармана четыре новенькие ассигнации и подала их девушке со словами:

- Ты пока идешь по коридору в темноте, деньги держи крепко, ладошки не разжимай, а то потеряешь. Иди и расскажи всем о том, что ты тут видела.

Вышла девушка на улицу, все ее окружили, расспрашивают, а она им говорит:

- Не зря я туда ходила, за мою смелость мне еще четыре рубля дали.

- Покажи.

Хотела девушка разжать руки, а они и не разжимаются, словно приклеились.

Напал тут на всех страх неописуемый, и бросились все бежать прочь от этого дома.

Прибежала девица домой, рассказала о случившемся несчастье. Вызвала доктора, но тот сказал, что здесь нужна помощь либо священника, либо колдуна.

Сколько не бились родители, сколько не возили дочь по знахарям и монастырям, ничего не помогло.

А таинственный свет с того самого дня больше не появлялся. Молодой хозяин вернулся домой в третью годовщину смерти матери с молодой женой и новорожденным сыном, и открыл первую в деревне кузнецу. И таким он славным мастером оказался, что прослышали о его мастерстве в самой столице, и стали приезжать к нему с заказами.

А девица? Она просидела на лавочке возле своего дома, пряча от людей свои руки, шестьдесят пять лет, и умерла в восьмидесятилетнем возрасте.

В день ее похорон случилось чудо. Когда ее тело положили в гроб, подошедший к ней священник, к всеобщему удивлению, спокойно смог разжать ее руки. Оттуда выпали совсем новенькие четыре рубля Николаевских времен.

 

 

 

Д В А Д Р У Г А.

 

Они родились вместе в один год, в один день и даже в один час.

Поздней ночью 24 октября 1925 года в семье бывшего владимирского барина родился мальчик.

После трех дочерей, рождение наследника было настоящим праздником.

Поэтому счастливые родители решили устроить для всех жителей деревни настоящее торжество с обилием угощений и морем вина.

В то самое время, когда счастливая мать прижимала к себе маленького сына, на конюшне у молодой кобылицы родился жеребенок. Она нежно вылизывала своего первенца, бережно и старательно, согревая и в тоже время лаская его.

Малышом овладела сладкая истома. Он прижался к теплому, мягкому боку матери, вдыхая ее запах, слушая спокойное биение ее сердца. Но вскоре, почувствовав первый голодный порыв, жеребенок несмело, пошатываясь на своих тоненьких ножках, начал отыскивать «живительный источник влаги».

И пока малыш набирался сил, мать чутко прислушивалась к топоту и голосам в доме. Она словно чувствовала, что там за стеной, происходит что-то прекрасное и доброе. Успокоенная и счастливая кобылица

наклонялась и продолжала целовать своего ребенка.

Так они и росли вместе: мальчик Коля и жеребенок Огник.

Выпуская Огника и его маму пастись на усады, отец брал Колю с собой, показывая ему всю красоту окружающего их мира: огромные, словно золотой океан пшеничные поля, бескрайние темные леса, которые сплошной стеной окружали деревню.

Когда первые лучи солнца золотили верхушки садов, отец поднимал колю высоко над головой и начинал молиться:

«Господи, благодарю тебя за то, что ты посылаешь нам этот день, за то, что дети мои и жена живы и здоровы, за хлеб наш насущный, который ты посылаешь нам сегодня, за все благодарю тебя, Господи, и молю: не оставь нас, грешных, милостью твоею».

Затем он ставил сына на ноги и, показывая на Огника, говорил: «Смотри, сынок, как быстро и красиво бегает твой четвероногий друг. Расти, малыш, сильным и смелым, и однажды наступит день, когда ты сможешь оседлать этого резвого жеребца».

…И такой день настал. А вернее ночь, таинственная ночь под Ивана Купалу.

Как-то так получилось, что именно в эту ночь трехлетний Коля остался дома один.

Мать, ожидавшая вскоре появления пятого ребенка, ушла спать в сельник.

Отец, уехавший на днях на заработки в город, еще не вернулся.

Сестры, надев свои самые лучшие наряды и украшения, убежали в поле водить хороводы с парнями, да прыгать через «купальские костры».

Не спешно, по-хозяйски обойдя, пустую избу, Коля направился во двор.

Там было прохладно, пахло душистым сеном и, где-то в углу, слышалось мерное чавканье.

Коля прекрасно знал, что в том углу спит корова Милка. Он часто видел, как вечерами мать доила корову, приговаривая тихим голосом какие-то ласковые слова. Милка стояла спокойно, неторопливо пережевывая сено и изредка поворачивая голову к хозяйке.

Сейчас корова лишь подняла на Колю свои большие, ясные глаза и тихо промычала.

Коля прошел в тот угол, где стоял Огник. Конь приветствовал друга радостным ржанием.

Большой, сильный, с черной, развивающейся гривой, он был самым красивым жеребцом во всей округе. Из других деревень люди приводили к нему кобылиц.

Коля гордился своим другом, но ни разу еще не ездил на нем верхом. Ему было страшно. Но сегодня, в эту необыкновенную ночь, Коля, наконец, решился.

Он открыл заслонку, взял коня за уздечку и вывел со двора.

Огник шел степенно и важно, словно чувствуя, что именно сегодня должно произойти что-то важное в жизни его маленького друга.

Коля подвел коня к скамейке и, сев на него верхом, тихо, почти шепотом сказал: «Огник, вперед!».

Огник сделал несколько шагов и остановился. Мальчик дрожал всем телом, он почти лежал на шее коня, и конь чувствовал это.

Но вот Коля слегка выпрямился и повторил команду. Огник стоял. Мальчик выпрямился еще больше, перестал дрожать и чувствовал себя вполне уверенно.

На этот раз Огник пошел сначало тихим шагом, затем быстрее и быстрее. И уже через час Коля вовсю наслаждался катанием. Он чувствовал себя счастливым человеком.

Таинственная ночь подходила к концу, и на небе появились первые проблески зари.

Два неразлучных друга: красавец-конь и маленький мальчик ехали навстречу новому дню. В их жизни все еще было впереди: раскулачивание отца, и страшный голод, унесший жизни трех маленьких братьев, и дерзкие походы в тыл врага во время войны в партизанских лесах Украины, и светлый праздник Победы.

Все еще было впереди. А пока они просто счастливы и мчатся, обгоняя ветер, навстречу восходящему солнцу.

 

 

Л Е Г Е Н Д А О Б Е Л О М В О Л К Е.

 

Он наводил ужас на всю округу. Те, кому посчастливилось остаться живым после встречи с ним, навсегда забывали дорогу к лесу.

Огромный, белый, с пастью, полной страшных клыков, с глазами, горящими ненавистью и злобой. Он не был вожаком стай, он был волком-одиночкой. В те ночи, когда луна была в «полной силе», на всю округу был слышен его вой. Но, как ни странно, но именно в такие минуты людей охватывала непреодолимая жалость к этому существу. В его «песне» слышались слезы, словно волк оплакивал кого-то, жаловался на свою судьбу.

В деревне ходила легенда о том, как трое пьяных охотников, ради бахвальства и шутки решили разорить волчью нору, в которой находилась волчица с новорожденными волчатами. Выстрелив в волчицу, они задушили волчат, сняли с них шкурки, и, погрузив все в мешок, засобирались в обратный путь, довольные собой. Но на их беду с охоты вернулся волк. Увидев мертвые тела волчицы и волчат, волк, на глазах протрезвевших охотников, из серого волка стал белым. Глаза его налились кровью, и он со всей яростью бросился на своих обидчиков. Из этого поединка в живых остался только один «шутник», которому чудом удалось добраться до деревни и рассказать о случившемся происшествии.

С тех самых пор и объявился в наших краях волк-одиночка, убивающий всех, кто посягал на его территорию.

В том самом лесу, на лесной опушке, со своей маленькой внучкой Настенькой жил лесник. Хозяйство у него было небольшое: две лошади, коза с козлятами, десяток кур и большой пестрый петух, будивший каждое утро своим звонким голосом всю поляну.

За всем этим богатством, а заодно и за шаловливой проказницей Настей, присматривала большая черная собака, очень похожая на волчицу.

Лесник нашел ее в лесу тяжело раненной и выходил. В благодарность за свое спасение собака стала верным и преданным другом.

Когда Настенька была очень маленькой и только еще училась ходить, она доставляла старику много хлопот.

Но однажды лесник заметил, что Пальма (так лесник назвал собаку) все время внимательно следит за малышкой. Когда та подходила к столу с чашками или к горячей печке, собака стремительно бросалась к Насте и, осторожно взяв зубами за кофточку, легонько уводила в сторону. Лесник понял, что в лице Пальмы он нашел хорошую и заботливую няньку.

Когда наступала ночь, лесник с тоской начинал думать о том, как уложить спать малышку. Но в тот вечер все изменилось. Пальма мирно лежала на подстилке у печки, а на ее груди, сладко улыбаясь, крепко спала Настя. Своими маленькими ручонками она перебирала во сне шерсть собаки, а Пальма приятно жмурилась. Они нравились друг другу.

C этого дня у лесника началась другая жизнь. Теперь он мог дольше находиться в лесу, не опасаясь, что с малышкой что-нибудь случиться.

Все было хорошо, но лишь одно обстоятельство беспокоило старика.

В лунные ночи, когда в лесной сторожке ясно слышался тоскливый вой волка-одиночки, Пальма вела себя очень странно: она подходила к окну, смотрела пристально на луну, и в ее глазах лесник видел самые настоящие слезы.

Собака плакала, словно человек, у которого болела душа. Когда вой в лесу прекращался, Пальма отходила от окна, подходила к леснику и прятала голову в его коленях. Старик гладил ее по голове, говорил ласковые слова, и, спустя некоторое время, собака успокаивалась и ложилась возле ног хозяина.

Что чувствовала она в эти минуты? Какую испытывала боль? Как связана она была с волком-одиночкой?

На все эти вопросы ответа не было.

Шло время. Подрастала Настенька, постепенно превращаясь из крошечного существа в очень шуструю, но добрую и очень красивую девочку.

Прошло пять лет с того дня, как лесник подобрал Пальму. Приближалась ночь полнолуния, когда одинокий волк должен был начать свою «песню».

На улице уже сгущались сумерки, и тут лесник заметил, что Насти нигде нет.

- Пальма, где Настя? Ищи!

Собака начала бегать по поляне, обнюхивая каждую кочку, затем резко остановилась и посмотрела в ту сторону, где на фоне заходящего солнца, на холме, резко выделялся маленький силуэт.

Не помня себя от горя и страха, лесник бросился в чащу, не задумываясь о возможной встречи с волком.

Пальма бежала далеко впереди него. Она была уже в нескольких метрах от холма, когда увидела, что вверх по склону холма, медленной походкой хищника, к девочке приближался волк.

Собака побежала еще быстрее и была у подножья холма в тот момент, когда волк совсем близко подошел к Насте. Девочка не видела и не слышала его. Еще миг и волк растерзает ее. Но что-то случилось.

Волк подошел к Насте и стал жадно ее обнюхивать. Настя так привыкла к Пальме, что ничуть не испугалась, увидев волка. Она протянула руки к его шее и стала трепать ее, как всегда проделывала это с Пальмой.

Наивность ребенка, ее беззащитность и ласка обезоружили страшного зверя. Он спокойно лег у ног девочки, положив голову ей на колени.

В этот момент на вершине холма оказалась Пальма. Увидев, что «ее сокровищу» ничего не угрожает, она стала осторожно подходить к волку.

Вначале волк лежал спокойно, наслаждаясь лаской, но через некоторое время встрепенулся и повернул голову. Их взгляды встретились.

Наступала решающая минута. Какое-то время они просто смотрели друг на друга. Затем Пальма вплотную подошла к волку, легла рядом с ним и начала тереться своей мордой о морду волка.

В следующее мгновенье на холм вбежал лесник. Видя всю эту сцену, он осторожно отвел Настю в сторону и прижал к себе.

- Дедушка, а что они делают?

- Они любят друг друга! Пойдем, Настенька, оставим их одних, им есть о чем поговорить. Они не виделись пять долгих лет.

- А Пальма вернется домой?

- Не знаю.

Пальма не вернулась. Но каждое утро лесник начал находить у себя на крыльце свежий кусок мяса, а иногда и целого зайца.

Так продолжалось целый год. Однажды утром жители лесной избушки были разбужены не криком петуха, а воем волков.

Выйдя на крыльцо, они увидели вдалеке Пальму. Рядом с ней стоял белый волк и восемь, уже довольно подросших волчат.

Они пришли проститься с людьми, которым обязаны своим счастьем и жизнью.

Какое-то время они покрутились на опушке, а затем один за другим исчезли в чаще леса. Волки навсегда покинули лес, уведя своих волчат в более безопасные для них места.

Люди перестали бояться ходить в лес, а эта удивительная история стала передаваться в каждом доме из поколения в поколение.

 

 

 

Б А Б А К А Т Я

 

Мужики в нашей округе умели не только хорошо работать, но и любили хорошо погулять. Церковный ли праздник, государственный или у кого большая радость в семье – гуляли всей округой. И не было большой беды в том, что вся деревня несколько дней была единым, большим кабаком.

Но одно дело, когда на празднике ты видишь пьяного мужика, и совсем другое дело, когда болезнью пьянства больна женщина.

Такая женщина жила и в нашей деревне. Звали ее Екатериной Степановной, а в народе просто бабой Катей. Сколько ей было лет, не знала даже она сама. Следы «сладкой жизни» отчетливо отпечатывались на ее лице. Работать она не хотела, ходила по деревням, прося милостыню или охмеления. Неизвестно, чем бы закончилась ее жизнь, если бы в нее не вмешалось Проведение.

Случилось так, что в одной из дальних деревень нашего уезда, в доме богатого купца играли свадьбу. Были приглашены все желающие.

Баба Катя, узнав об этой новости, засобиралась в дорогу. Соседи стали отговаривать ее:

- Да, в своем ли ты уме? Дорога то дальняя, одним только кладбищем два километра идти. Свадьба поздно закончится, как возвращаться то будешь?

- А чего мне бояться? Покойники из гроба не встанут, а упускать случай хорошо попить да поесть я никогда не упущу.

Сказала так и ушла.

Отгуляла свадьба, разошлись по домам гости, и бабе Кате пришла пора возвращаться домой. Пока шла широкая проезжая дорога, бояться было нечего, но вот вдалеке показались кладбищенские кресты. И почувствовала тут баба Катя, что ноги у нее начинают дрожать. Хоть и страшно, а идти надо. Не ночевать же на дороге?!

Собралась баба Катя с духом и вступила за ограду кладбища. Днем, когда светило солнце, хорошо было видно тропинку, петляющую между могил. А теперь от бабы Кати спряталась даже луна.

Долго ли брела старушка наугад, то нам неведомо. Только случилась с ней оказия: провалилась она в свежевырытую могилу. Как не прыгала, как ни старалась, а вылезти так и не смогла. Что было делать? И решила баба Катя заночевать в могиле. Пригляделась и видит, что с другого края есть довольно большое углубление. Залезла туда старушка, свернулась клубочком и тут же заснула.

Проснулась она от сильного холода.

И вдруг случилось что-то непонятное: прямо в могилу сверху падает большой мешок, за ним другой, а через некоторое время спрыгнули и двое молодых людей.

Испугалась баба Катя, сидит, ни жива, ни мертва. А молодые люди тем временем разложили одеяло и выставили на него разные кушанья и бутылку коньяка.

«Ну, что, братан, обмоем хороший улов!»

«Батюшка, святый, да это же воры!» – подумала баба Катя.

Время шло, и до старушки стал доходить аромат ветчины, заморских колбас и других деликатесов. Но больше всего ей хотелось выпить. Холод становился все сильнее и, наконец, старушка не выдержала.

Как можно тише и незаметнее она подползла к одному из воров и сказала:

- Батюшка, дай похмелиться!

Что произошло в следующее мгновение, баба Катя так и не поняла. В могиле она оказалась одна с мешками и едой. Где-то наверху слышались крики насмерть перепуганных воришек.

«Ну, что же, мне больше достанется»,- успокоила себя старушка и принялась за трапезу.

Досыта наевшись и похмелившись, она отыскала в мешках какую-то шубу, завернулась в нее и сладко заснула.

Утром, когда через кладбище стали проходить люди, баба Катя начала звать на помощь. Помощь пришла через час в виде трех молодых людей, идущих на работу в село. После того, как вызволенная из могилы старушка описала ночное происшествие, вызвали милицию, и та с почетом доставила пострадавшую прямо в деревню.

С того самого дня бабу Катю словно подменили. Она на чисто вымыла и облагородила свой дом, устроилась на ферму дояркой, купила корову и самое главное – бросила пить.

Теперь уже трудно представить, что эта дородная, красивая женщина, умеющая лихо отплясывать и звонко петь частушки, когда-то была обычной пьяницей.

 

 

 

МАРЬЮШКА

 

Эта история случилась в те времена, когда прадед мой, Николай Яковлевич, был молодым, красивым и сильным барином. Обладая значительным состоянием, владея конезаводом и деревней в сто пятьдесят крестьянских дворов, он оставался добрым и справедливым хозяином, работающим наравне со всеми, не ставя себя выше других.

Люди любили и уважали его. Любой человек с бедой или радостью мог придти к нему в дом днем или ночью, зная, что не уйдет без помощи, совета или доброго слова.

И вот однажды, когда Николай Яковлевич с семьей собрались за столом, в дверь тихонько постучали.

- Войдите!

Дверь отворилась, и в комнату вошла молодая женщина в широком синем сарафане и в лопаточках на босую ногу. Беленький платочек съехал почти на затылок, из-под него выбивались русые растрепанные волосы. Широкий сарафан уже не мог скрыть от глаз «интересного положения» женщины.

Николай Яковлевич сразу же узнал ее. Он вспомнил, как ровно год назад видел ее на сенокосе в компании с юношей неблаговидного поведения.

Николай Яковлевич был потрясен красотой этой девушки, но больше всего его порадовало, как ловко она управлялась с работой, каким чистым и заразительным был ее смех.

И вот теперь она здесь, в его доме.

- Здравствуй, Марьюшка! Что привело тебя ко мне?

Женщина упала на колени и, целуя руки Николая Яковлевича, залилась слезами.

- Полно тебе, Марьюшка, успокойся,- ответил тот, поднимая женщину с колен и усаживая за стол.

- Мать, накрой на стол еще один прибор,- обратился он к сидящей рядом супруге.

Анна молча исполнила его просьбу. Она налила Марии в тарелку борщ, подала мягкий кусок хлеба и, видя смущение женщины, ласково произнесла:

- Кушай, милая, кушай.

Пораженная таким обращением к себе, Мария перестала плакать и начала есть.

После обеда, прочитав благодарственные молитвы, Николай Яковлевич отпустил детей на улицу. В доме остались только взрослые.

- Ну, Марьюшка, вижу, не послушалась ты меня год назад. А ведь я просил тебя не связываться с Федором, распутник он.

- Ваша, правда, барин. Виновата я перед Вами и перед родителями. Только Федор чести меня обманом лишил, дурман-траву в чай подсыпал. А как сказала ему про ребенка, так он засмеялся: «Ветром тебе живот надуло!»

Отец из дома меня выгнал, в гневе убить боится. Некуда мне идти. Я от отчаяния утопиться пыталась. А ребенок в этот момент как взыграет во мне! Страшно стало, чувствую, как живот вниз ко дну тянет. Начала кричать, а тут как раз ваши мужики с покоса шли. Вытащили меня, отругали сильно. Они то и посоветовали к Вам придти.

Николай Яковлевич долго молчал, теребя свой нос, а затем сказал:

- Я помогу тебе. Но я должен задать тебе один вопрос. Прежде чем ответить на него, хорошенько подумай: хочешь ли ты, чтобы Федор был твоим мужем?

Мария задумалась, а затем ответила:

- Да, барин. Он хороший, добрый, работящий. А то, что распутник, так это из-за его красоты. Избалован он вниманием со стороны девушек.

- Ну, что ж. Тогда вот какое дело: Федор твой в большом долгу передо мной. Хотел я его в долговую яму посадить, но ради тебя и его престарелой больной матери, пока подожду.

Слышал я, что ты лучшая во всей губернии кружевница. Поэтому сделаем так: ты останешься жить у меня, но тайно, чтобы о том не узнала ни одна живая душа.

Плети кружева, я буду их продавать, и все заработанное буду делить на три части: одна часть пойдет на покрытие долга Федора, другая – на твое содержание у меня, а третью будем откладывать на приданое твоему малышу. Таким образом, к появлению на свет твоего карапуза ты полностью выкупишь долги Федора. И тогда он сам приползет к тебе на коленях просить твоей руки и прощения.

Жить будешь в гостевой комнате, обедать - с нами. А работать в хорошую погоду лучше в нашем саду: и света, и воздуха много.

- Барин, да не уж-то Вы всерьез это говорите? Вы готовы укрыть меня и моего ребенка в то время, когда родной отец выгнал из дома? Да я за Вас всю жизнь молиться буду!

- Полно, тебе, успокойся. Я ведь не просто так даю тебе кров и пищу, я нанимаю тебя в работницы, я даю тебе работу. Мечта у меня есть: кружевную мастерскую у себя в деревне открыть, чтобы женщины мои краше всех в губернии были.

Ну, как, Марьюшка, будешь у меня работать?

- Буду, барин, буду!

- Вот и хорошо! – сказал Василий Федорович, и нежно обнял Марию.

Все получилось именно так, как и предсказывал прадед. Мария выкупила долги Федора и тот, узнав о своей спасительнице, пришел к ней, умоляя о прощении.

Вскоре после этого они обвенчались, а на следующую ночь Мария благополучно разрешилась от бремени девочкой, которую назвали Полиной.

Младший сын Василия Федоровича, Григорий, увидев новорожденную Полину, сказал, обращаясь к отцу:

- Папа, это моя невеста.

Все засмеялись, но через двадцать лет об этом уже вспоминали по- другому. Полина, став первой красавицей губернии, покорила сердце не одного молодого человека. Многие богатые женихи просили ее руки, но она всем отказывала.

Однажды мать спросила ее:

- Чего же ты ждешь? Каково жениха ищешь?

- Я не ищу его, матушка. А только сердце мое еще с самого детства отдано Григорию. Но он так застенчив, что даже не смеет помышлять об этом.

Этой же ночью Мария отправилась знакомой дорогой в дом барина. Николай Яковлевич с радостью принял ее. Узнав о причине ее визита, очень удивился, но сказал, что что-нибудь придумает.

А через три дня к Полине нагрянули сваты от Григория. Полина дала свое согласие и, получив благословение родителей, молодые обвенчались.

Это были мои бабушка и дедушка.

 

 

 

 

А Н Н У Ш К А

 

Она родилась 13 июня в самую полночь. Повивальная бабка, приняв её на свои руки, только покачала головой и сказала:

- На твоём месте, Мария, я поскорее окрестила бы девочку. Вряд ли она много проживёт, на ладан дышит. А если и выживет, то помощницей тебе не будет. Странный она будет ребёнок, крест тебе такой, чтобы в семье у тебя росла дурочка.

Ничего не ответила на это Мария. Она была измучена долгими и тяжелыми родами, а слова повитухи расстроили её еще больше. Мария уже заранее не любила свою дочку, которая была и так не желанной. Девочка была в её понимании лишним ртом, за которого не прибавят земли, так как надел выделяли только при рождении в семье ребёнка мужского пола.

В ту же ночь девочку окрестили. Отец Николай, взяв малышку на руки, долго смотрел на неё, затем широко улыбнулся и тихо произнёс:

- Ты будешь чудо-ребёнком. За твоё великое терпение, смирение и любовь Господь вознаградит тебя и твою семью. Я и твой Ангел Хранитель всегда будем рядом с тобой. Я нарекаю тебя именем Анна, в честь преподобной Анны Вифинской. 1

 

 

1Преподобная Анна Вифинская

(память 13 июня и 29 октября по старому стилю)

Святая Анна была дочерью диакона Влахернской Церкви в Константинополе. По смерти мужа, облекшись в мужскую монашескую одежду, подвизалась под именем Евфимиана вместе с сыном Иоанном в одной из вифинских обителей близ Олимпа. Прославившись еще при жизни даром чудес, скончалась в Константинополе в 826 г.

 

После крестин батюшка сам завернул Анну в белоснежные одежды и, передавая её в руки Марии, сказал:

- Я не могу судить тебя, Мария, ты вольна поступать с Анной как тебе велит твоё сердце, но вспоминай иногда о том, что я тебе скажу. Да, Господь даровал тебе необычного ребёнка, она не будет похожа на других детей, но именно она выведет тебя и твою семью из нищеты.

Мария не была сильно набожной, поэтому слова священника не смогли поколебать её чувств к дочери. Она по-прежнему видела в маленькой Анне лишь обузу.

На следующее утро Мария, окончательно охладев к девочке, положила её на печку, сунула в рот соску с нажеванным ржаным хлебом, и занялась своими делами.

Так началась жизнь маленькой Анны. В своей собственной семье она оказалась лишней. Мать целиком и полностью переложила заботы о малышке своим старшим дочерям Ксении и Марии. Но те, как и все дети, думали лишь об играх и забавах.

Анна была предоставлена сама себе. Она целыми днями лежала на широкой русской печке, угорая от нестерпимой жары днём, или замерзая от жуткого холода под утро. Кормили её только по утрам, когда мать, немного отдохнувшая за ночь, проявляла к Анне, пусть и небольшие, но материнские чувства.

Там же на печке Аня научилась ползать, говорить, а затем и ходить.

Отец Николай навещал Аннушку каждый вечер. Он смиренно забирался к ней на печку, переодевал её, кормил и убаюкивал.

Несмотря ни на что, Господь хранил малышку, помогая чудесным образом расти, и укрепляться духом. Отец Николай обучал её церковному пению, тропарям, молитвам, много читал ей из «Жития святых», но особенно нравилось Аннушке чтение псалтыри и Евангелия.

По воскресным дням батюшка заходил за ней рано-рано утром, одевал в нарядное платье и уводил до поздней ночи в храм, что находился в пяти километрах от их деревни. Весь этот путь от дома до храма в любую погоду Аннушка шла сама, не жалуясь на усталость и ранний час.

В храме она всегда вела себя тихо, сидела или стояла в самом тихом и укромном уголке храма, где её никто не мог потревожить или увидеть.

Так прошло шестнадцать лет.

Мария, в минуты, когда было особенно тяжело и мучительно на душе от беспросветной нужды и проблем, всегда вспоминала слова отца Николая, сказанные ей в день крещения Анны о том, что именно её дочь выведет их всех из нищеты. Это вселяло хотя бы слабую, но все-таки надежду, что счастье придёт и в их дом. И именно в эти моменты Мария чувствовала угрызения совести за то, что она так плохо относится к своей дочери. Тогда она вставала с постели, тихонько, в тайне от всех, она пробиралась к печке, смотрела на Аннушку, осторожно гладила её волосы, обливая их покаянными слезами. Аннушка чувствовала, как мать касается её волос, слышала её причитания о тяжёлой доле, её мольбу о прощении, и молитвах о ней. Анна делала вид, что крепко спит, давая возможность матери очистить свою душу. Когда мать уходила, Аннушка вставала на колени и до самого рассвета не смыкала более глаз, молясь Богу и Пречистой Его Матери о помощи и укреплении душевных сил матери. Несмотря ни на что Анна любила свою мать и непрестанно молилась о её душе.

А время шло неумолимо и незаметно. Аннушка росла, расцветая день ото дня всё краше и краше. Кроткая, смиренная, с большими василькового цвета глазами, длинной светло-русой косой и чистым нежным голоском. Когда она пела на клиросе, оставаясь одна между службами, отцу Николаю казалось, что поют Ангелы. Но ни матушка, ни люди не замечали её красоты. Выходя на улицу, она прятала своё лицо от посторонних, укрываясь черным монашеским плащом, подаренным ей батюшкой.

…А в это самое время, в двадцати километрах от деревни, где жила Аннушка, от тяжёлой продолжительной болезни умирала генеральская вдова. Вокруг её постели в безутешном горе собрались слуги, друзья, близкие. Прощаясь с каждым, она дарила ему что-нибудь на память, троекратно целовала и отпускала.

Её единственный сын, юноша двадцати одного года с красивыми, тонкими чертами лица и с полными слёз глазами, сидел рядом с постелью больной, прислушиваясь к каждому слову, сказанному матерью.

И вот, наконец, когда все плачущие слуги удалились из комнаты, мать жестом пригласила сына сесть рядом с ней и, взяв его за руку, сказала:

- Не печалься обо мне. Я оставляю тебе всё своё богатство, своё доброе имя, свою любовь и верю, что всё это ты сумеешь не только сохранить, но и преумножить. На следующую годовщину моей смерти в этом доме будет звучать чистый голосок моего внука, который будет как две капли воды похож на свою мать.

- Я не понимаю тебя, мама. У меня ведь нет супруги. Я остаюсь один в этом огромном доме. Мне страшно и больно.

- Если послушаешься меня, то через три дня будешь сидеть возле моей постели, держа за руку молодую супругу. Доставь мне последнюю радость, привези её сюда, чтобы я смогла благословить вас, дети мои.

- Я сделаю все, как ты скажешь, мама.

- Тогда слушай. Садись на Резвого и поезжай на восток. Не останавливайся до тех пор, пока жажда не сморит тебя. Как почувствуешь жажду, так спроси в ближайшей деревне колодец. Там у колодца ты увидишь девушку. Попроси у неё напиться воды. Пусть не смутит тебя, что она будет плохо и бедно одета. В её сердце хранится такое бесценное богатство, о котором ты никогда не пожалеешь. Загляни в её глаза, и ты увидишь, что я права. После этого поезжай в храм к отцу Николаю, её духовному отцу, сделай ему щедрый подарок и попроси от моего имени заслать в дом Марии сватов.

- А как зовут мою невесту, мама?

- Об этом ты спроси у неё сам. А теперь поезжай, не теряй времени.

Троекратно перекрестив, мать отпустила сына.

Не теряя времени даром, Владимир, усердно помолившись в храме и, надев свои лучшие одежды, отправился в дорогу, как велела ему матушка.

…В это же утро Мария, ожидая через месяц появления на свет седьмого ребёнка, оставалась дома одна. Муж и дети были на заработках в городе. С Марией оставалась только Аннушка. Всё утро Мария хлопотала с печкой, пытаясь испечь хоть немного хлеба из остатков ржаной муки.

Внезапно острая, нестерпимая боль обожгла ей живот. Боль была такой неожиданной и сильной, что Мария вскрикнула и упала на пол.

Аннушка, молившаяся в это время на печке, услышала крик матери и окликнула её.

- Матушка, что с тобой?

Мария не могла ответить. Боль перехватила ей дыхание.

Аннушка, почувствовав неладное, спустилась с печки. Увидев мать на полу, бросилась к ней.

- Матушка, что с тобой? Тебе плохо? Как мне помочь тебе?

- Помоги мне дойти до постели.

Анна помогла матери подняться и аккуратно уложила в постель.

- Аннушка, доченька, я рожаю. Тебе придётся помочь малышу родиться. Не испугаешься?

- Нет, матушка. Только скажи, что я должна делать.

- Сначала принеси колодезной воды. Только поторопись.

- Я сейчас, мама, ты потерпи.

Анна была так напугана состоянием матери, что, незадумываясь ни о чём, выбежала на улицу без платка, на босую ногу и в домашнем сарафане.

В это же самое время к колодцу на Резвом подъехал Владимир. Уставший, измотанный жарой и дорогой, он с трудом слез с коня и, не глядя на Анну, попросил напиться воды.

- Водички бы испить.

Анна протянула ему ковш.

- Пожалуйста, пейте, вода у нас вкусная.

Голос её звучал так чисто и мелодично, что Владимир невольно поднял глаза на девушку и, принимая из её рук ковш, не мог отвести взгляда.

- Как Вас зовут, милая девушка?

- Аннушкой.

- Вы чем-то встревожены? Могу я помочь Вам?

- Моя мама рожает. Я спешу приготовить всё к появлению малыша. Позвольте мне оставить Вас?

- Да, конечно. Но мы ещё увидимся с Вами, и очень скоро.

Анна низко поклонилась ему, забрала ковш и быстро удалилась.

Владимир еще долго смотрел ей в след, а затем, спросив дорогу к дому отца Николая, заспешил к нему.

Через три часа мучительных схваток Мария разрешилась от бремени долгожданным мальчиком. Анна, приняв его своими руками, радовалась его появлению не меньше матери. Перевязав и обрезав пуповину, она завернула малыша в пеленки и подала Марии.

- Вот он и родился, мама. Услышаны твои молитвы.

Мария, обливаясь счастливыми слезами, приняла сына, а затем, подняв виноватые глаза на Анну, сказала:

- Ты прости меня, дочка. За всё, что я тебе сделала плохого. Где-то, в глубине души я всё же любила тебя.

- Я знаю, мама. Я люблю тебя, и не виню.

На следующее утро домой вернулись отец и сестры. Узнав о рождении мальчика, радости их не было границ. В этот же день к обеденному столу с печки спустилась Анна. Она была одета в красный сарафан с белой, вышитой красными маками кофточке. Волосы аккуратно убраны в длинную косу с красной шелковой лентой.

Только теперь Николай Николаевич и все, кто сидел за столом, увидели, как красива Аннушка.

Но не успела начаться трапеза, как все услышали звон бубенчиков и увидели, что возле их дома остановились богато украшенные тройки. Все прильнули к окнам, с любопытством и удивлением наблюдая за происходящим.

Из возов вышли нарядно одетые гости и направились к дому. Николай Николаевич, посмотрев на жену, сказал:

- Мать, ведь это сваты к нам.

Услышав это, Аннушка зарделась и выбежала из комнаты.

А гости тем временем уже входили в дом, сопровождаемые шутками и песнями. Увидев хозяев дома, старший из сватов низко поклонился им:

- Мир дому вашему, добрые люди!

- С миром принимаем! – ответили с поклоном хозяева.

- У вас – товар, у нас - купец! У вас – красна девица, а у нас для неё добрый молодец. Не гоже молодцу жить без супруги. Потому милостиво просит вас отдать за него свою дочь, Анной зовут которую.

Николай Николаевич в ответ на это низко поклонился сватам и тихо молвил:

- Позвольте на купца взглянуть!?

Владимир вышел вперед и с поклоном приветствовал родителей Анны.

- Что же, коли дочь моя против не будет, то благословим с матерью этот брак.

Говоря это, Николай Николаевич боялся, что скажет в ответ Анна. Заставить её выйти замуж он был не в силах, но и упускать случая выбраться из нищеты, ему не хотелось.

Анна вошла в комнату так же тихо, как и покинула её накануне. На ней был черный монашеский плащ, скрывающий её лицо от посторонних взглядов.

- Аннушка, Владимир просит твоей руки и сердца. Тебе решать свою судьбу.

Анна отыскала в толпе отца Николая. Тот только улыбнулся сквозь слёзы и кивнул ей в ответ. Они поняли друг друга без слов. Это было его благословение. Тогда Анна подошла к Владимиру и сказала:

- Красота моя девичья, сердце моё и рука отныне принадлежат Вам. Но душа моя остаётся с Богом.

После этого она протянула ему свою руку и скинула с себя плащ.

Вздох восхищения и удивления пронесся по толпе народа: «Вот так красавица! Какой клад на печке хранили! Сокровище бесценное!»

Мария и Николай Николаевич благословили молодых большой старинной иконой Казанской Божьей Матери.

... На следующий день при огромном стечении народа, отец Николай обвенчал Владимира и Анну. Целую неделю гуляла на улицах прилегающих деревень эта широкая, щедрая свадьба. Все бедняки и нищие сидели в эти дни за одним столом с господами. Это был свадебный подарок Владимира Аннушке.

Анна Ильинычна смогла присутствовать на венчании своего сына и с радостью благословить и обнять молодых.

Она прожила еще две недели, и спокойно предала свою душу, обняв на прощанье невестку и сына.

Похоронив мать, Владимир позаботился о семье Анны, подарив им большую деревню, где они могли спокойно жить, растить детей и внуков.

Отец Николай, подал владыке прошение о том, чтобы уйти в монастырь, где его давно уже ожидали. Получив разрешение, батюшка ещё с неделю побыл в гостях у Анны и Владимира, раздал бедным всё своё не хитрое имущество, и со спокойным сердцем оставил этот суетный мир. Через пять лет отец Николай тихо и мирно отошёл к Богу.

 

 

 

 

 

С У Д Ь Б А

 

Старая заброшенная деревушка. Когда-то в ней бурлила жизнь, рождались и умирали люди, всё было общее: и горе, и радость, и счастье.

Но что-то случилось, и люди стали покидать дома своих предков, перебираясь жить в более тёплые комфортабельные дома в центральной усадьбе.

Но были некоторые семьи, которые не хотели покидать «свои гнезда» и предпочитали жить и умереть на родине.

Таких семей было семь. Все они имели детей, хозяйство и жили по тем же законам природы и церкви, по каким жили и их предки.

Самой большой в деревне была семья Захариных. Она состояла из матери, пятерых детей и престарелой бабушки.

Мать была еще молодой и очень красивой женщиной. Овдовев, когда старшему сыну было семь, а младшей дочери три года, она много раз получала предложение «руки и сердца», но всякий раз давала отказ.

«Ну, чего тебе надо, Любаша?» - причитала свекровь после очередного отказа от замужества: «Что же ты губишь-то себя, красоту свою от людей прячешь? Сына моего тебе уже не вернуть, а тебе жить еще надо. Может, и полюбишь кого?»

«Нет, мама, лучше, чем Николай, никого на свете не будет. Один он был хозяином моей красоты и моего сердца, а другого мне не надо»

И перестала свекровь говорить с ней об этом.

Так и жили.

Шли годы. Дети росли здоровыми и красивыми. Ребята, приученные с самого детства к тяжелой крестьянской работе, были наделены большой физической силой.

Старшему из них, Николаю, исполнилось девятнадцать лет, а близнецам Мише и Юре было по семнадцать с половиной лет.

Все трое мечтали осенью проситься в танковую школу.

Мать вечерами тихонько вздыхала, слушая, как дети мечтают поскорее «вылететь из гнезда» и навсегда покинуть родительский дом.

Разве так видели они с мужем будущее своих детей? Они мечтали передать в их крепкие надёжные руки землю своих предков. Думали, что дети с семьями поселятся рядом с ними, построят свои дома, а внуки будут бегать своими маленькими ножками по тем же тропинкам, по которым бегали они сами.

Старшая дочь Кристина, которой шел семнадцатый год, не была одарена природой ни крепким здоровьем, ни телесной красотой. Она была маленькой, худенькой девушкой с всегда бледным лицом.

Свои густые темно-русые волосы она заплетала в две длинные косы, так как в одну косу они просто не умещались.

Её глаза были большие, как у ребенка, удивленно смотрящего на мир, зелёные, словно два изумруда, только живые и почти всегда задумчиво-грустные.

Взгляд её был таким пронизывающим и наивным,

таким чистым и искренним, что он мгновенно покорял сердца молодых людей. Многие претенденты на ее руку пытались покорить сердце девушки, но она мягко отклоняла их ухаживания.

Всё своё свободное время Кристина проводила в дальнем углу сада с книгой в руках.

В доме была огромная библиотека, любовно собранная ей на деньги, которые давала ей мать на сладости и угощения.

Порой, увидев дочь с новой книгой в руках, мать сокрушенно вздыхала:

- Кристи, ты у меня, как пьяница: тот все деньги на водку тратит, а ты на книги. Весь дом уже книгами забила. Как ты дальше то жить будешь?

Кристина лишь пожимала плечами, нежно обнимала мать и молча уходила в сад.

Как она могла объяснить матери то, что происходит в её душе? Она словно жила сразу в двух измерениях: здесь, в реальном мире и в мире своих фантазий. Читая книгу, она мысленно переносилась туда, где жили герои. Фантазия уносила её так далеко от реального мира, что она переставала замечать окружающую её обстановку. Лишь громкий окрик матери или братьев мог вернуть её из мира грёз.

Младшая дочь, Алёна, была всеобщей любимицей. Она как две капли воды была похожа на свою мать. У неё был легкий, веселый характер, она обладала исключительным музыкальным слухом и природной грацией.

В танцевальной школе, где она занималась, на неё возлагали огромные надежды и пророчили блестящее будущее.

Летом, когда выдавались свободные минуты, Алёна бежала на усады, туда, где росла её любимая березка, закрывала глаза и, напевая про себя какую-нибудь мелодию, начинала танцевать.

Двигалась она легко и непринужденно, вся отдаваясь этому танцу. Её лицо обдувал теплый ветер, а босые ноги утопали в густой и мягкой траве.

Именно в такие минуты Алёна чувствовала себя по-настоящему счастливой.

Но, как призрачно и хрупко человеческое счастье!

Мечтая и строя планы на будущее, мы даже не задумываемся, что один миг способен полностью перевернуть всю нашу жизнь!?

Однажды, тёплым июньским утром, когда солнечные лучи коснулись земли и зажгли разноцветной россыпью бусинки росы.

Алёна неслышно выскользнула из дома и побежала на усады. Её босые ноги обжигала утренняя роса, но она не замечала этого. Ночью ей приснился удивительный танец, и теперь Алёне обязательно хотелось исполнить его.

Она добежала до заветной березы, осмотрелась и, закрыв глаза, легко закружилась по поляне.

Через какое-то время танец захватил девушку, всё дальше увлекая её в «безбрежное море счастья».

- Алёна! – окрик сестры заставил её остановиться.

- Ой, Кристиночка, какая же я счастливая! У меня такие планы! Такие мечты! Я буду знаменитой танцовщицей, увижу весь мир, а красивые мужчины будут носить меня на руках и осыпать цветами. Правда, красиво?

- Ну, ты и выдумщица! – ответила Кристина и посмотрела на сестру таким печальным взглядом, что сердце Алёны, невольно, сжалось.

- Малыш, что с тобой происходит? В последнее время ты очень плохо выглядишь. Ты заболела?

- Нет, я здорова. Здесь кое-что другое.

- Что другое?

Кристина не ответила. Она молча подошла к березе, обняла её и заплакала.

- Малыш, что такое? Что случилось?

Алёна была обеспокоена таким поведением сестры. У них никогда не было тайн друг от друга, но за последние полгода Кристина очень изменилась. Она уже не сидела в саду с книгой, а надолго уходила из дома и возвращалась далеко заполночь.

На все вопросы обеспокоенной матери Кристина лишь молча опускала глаза. Только бабушка, умудренная житейским опытом, казалось, понимала внучку.

- Все мы в её возрасте прошли через это. Ни она первая, ни она последняя.

- О чем это ты, мама?

- О любви, дочка, о любви!

Да, бабушка была права. Кристина переживала свою первую любовь.

В своих детских мечтах она часто рисовала себе образ прекрасного юноши с белокурыми вьющимися волосами и чуть-чуть пробивающимися усиками. Взгляд его небесно-голубых глаз был добрым и искренним.

Кристина хорошо понимала, что это всего лишь её мечта, и она вряд ли когда-нибудь осуществится. Ведь чудеса случаются редко.

Но чудо все-таки случилось!

Это был день Рождественского сочельника. В это утро мать разбудила Кристину и Николая раньше всех и велела им отправляться на санях в центральную усадьбу за покупками к Рождеству.

Кристина очень любила такие поездки, поэтому они с братом быстро расправились с завтраком, запрягли Грома и отправились в дорогу.

В центральной усадьбе, оставив Грома на попечение брата, Кристина побежала по магазинам.

Когда все покупки были сделаны и аккуратно разложены по сумкам и авоськам, она вдруг поняла, что унести всё это за один раз ей просто не под силу.

Девушка встала в растерянности возле прилавка и стала думать, что ей предпринять. Совершенно неожиданно она услышала за спиной голос:

- Девушка, вам помочь?

Кристина оглянулась и едва не лишилась чувств. Прямо перед ней, словно оживший образ её мечтаний, стоял юноша.

- Помочь вам донести сумки?

- Да, пожалуйста.

- Вам далеко нести?

- Нет, у магазина стоят сани, там мой брат.

- Ну, что ж, хотя бы до саней провожу.

Когда все вещи были погружены и уложены в сани, и Николай был готов тронуться в обратный путь, Кристина обернулась к молодому человеку:

- Как мне отблагодарить вас за услугу?

- Не стоит, хотя, если вас не затруднит, то назовите свое имя.

- Кристина Захарина.

- Вы из деревни?

- Да, мы там живём.

- Потрясающе. Могу я навестить вас?

- Конечно. Как вас зовут?

- Александр, для вас просто Саша.

- Ну, что же, Александр, до встречи!

Кристина уехала, а Саша еще долго стоял и смотрел вдаль, туда, где маленькой черной течкой виднелись сани, увозившие от него самую красивую девушку на свете.

- Я найду тебя, Кристина, где бы ты ни была! Ты будешь моей женой!

И он сдержал своё слово. На следующий вечер они встретились в потаённой беседке Захаринского сада, и в течение следующих пяти месяцев виделись каждый день.

Им обоим нравилась атмосфера таинственности, которой они окружали свою любовь, оберегая её от злых языков и завистливых взглядов.

В конце мая им предстояло расстаться. Сашу призывали в армию.

Эта разлука так сильно пугала и расстраивала, что чувства, переполняющие их юные сердца, взяли верх над разумом.

Через месяц, когда Саша был в далеком Казахстане, Кристина поняла, что скоро должна стать матерью.

Это, неведомо доселе чувство, и пугало, и радовало её. Она носила под сердцем плод своей чистой, сокровенной любви. Что может быть прекраснее этого?

Но с другой стороны Кристина один на один оставалась со своей семьёй и позором, которым она навлекла на неё.

Кому довериться? Кто поможет ей? Подумав, Кристина решилась рассказать всё сестре: «Она умная и веселая, она что-нибудь придумает».

И вот теперь, стоя у старой березы, Кристина набиралась смелости, чтобы сделать признание.

Алёна тем временем решила терпеливо ждать, когда поток слез, наконец, иссякнет.

Немного успокоившись, Кристина посмотрела на сестру и улыбнулась:

- Спасибо, что дала мне поплакать.

- Ты ничего не хочешь мне рассказать?

- Хочу, но не здесь. Пойдём лучше в сад, чтобы нас не услышали.

- Хорошо, пойдём в сад.

Они осторожно прошли через спящий дом и, никем не замеченные, минуя двор, вышли в сад. Сад встретил их утренней свежестью и прохладой.

Внутри беседки лежало душистое сено и несколько циновок. Девушки присели на них.

- Ну, рассказывай свою, кровь, леденящую историю, - попыталась пошутить Алёна, но Кристина не улыбнулась.

- Всё шутишь?

- Хорошо, не буду больше. Что случилось?

- Алёна, у меня будет ребёнок…

Далее последовала немая сцена, продолжавшаяся примерно с минуту. При этом Алёна мучительно пыталась вспомнить, что она хотела сделать: вдох или выдох, так и застыв на месте с открытым ртом.

Когда же шок прошёл, и Алёна снова могла ровно дышать, она спросила:

- У тебя будет ребёнок? Кристи, ты в своём уме? Ты знаешь, что с тобой сделает мать?

- Знаю, поэтому мне нужна твоя помощь.

- Но я то, что могу сделать?

- Придумай что-нибудь, ты же умная.

- Легко сказать «придумай». О чём ты только думала? Тебе же нельзя иметь детей, ты это прекрасно знаешь.

- Знаю, но рожать всё равно буду!

- Стоп! Придумала! Я знаю, кто нам сможет помочь!

- Кто?

- Мой крёстный отец. Мы после завтрака отправимся в село за отрезом на моё танцевальное платье, а сами зайдём к крестному. Он мудрее меня, взрослый и потом тебе всё равно придётся идти к нему, он единственный врач акушер в нашем посёлке.

- Алёнушка, спасительница ты моя!

На том и порешили. После завтрака ничего не подозревающая мать отпустила девушек в село.

Дорогой Кристина поведала сестре историю своей любви, опуская лишь самые интимные места.

Алёна была в восторге от услышанного. Она даже и представить не могла, что на свете может существовать такая искренняя любовь.

Так потихоньку, за разговорами и воспоминаниями, сестры дошли до сельской больницы, в которой работал крестный отец Алёны. Он был самым старым и самым любимым доктором во всей округе, работающий в этой больнице уже восемнадцать лет. Все дети, родившиеся за это время в районе, были приняты на свет его сильными, добрыми руками.

Девушки застали доктора в «зелёной комнате», где весь персонал больницы должен проводить хотя бы полчаса в смену.

Комната представляла собой большую стеклянную беседку, к которой среди множества цветов, пальм и других растений, стояли мягкие удобные кресла и, всегда звучало пение птиц.

- Ах, ты моя пташка! – радостно всплеснул руками доктор и с нежностью обнял свою крестницу.

- А ты, Кристина, так и не обнимешь старика? – спросил Александр Алексеевич, заметив, что девушка скромно стоит в дверях.

- Я не хотела мешать вам, - ответила Кристина, осторожно обняв доктора.

- Ну, рассказывайте, что привело вас в такую даль? Не моя же скромная персона?!

Девушки смущенно молчали. Доктор решил помочь.

- Кристина, сядь рядом со мной и дай мне свою руку.

Девушка так и сделала.

- А теперь поговорим начистоту. Ты беременная?

- Как Вы узнали?

- Дорогая моя, я же врач. Всё твое состояние написано у тебя на лице. Это, во-первых. А, во-вторых, Саша рассказал мне о вашей с ним связи. Поэтому я ожидал твоего визита со дня на день.

- Почему он рассказал Вам об этом?

- Потому что он мой сын, а ребёнок, которого ты сейчас носишь, мой внук. Я говорю об этом только вам, мои дорогие девочки. В селе никто не знает, что Саша мой сын.

Я очень любил его мать. Любил так сильно, что когда она умерла при родах, не смог смотреть в глаза сына, обвиняя себя в смерти Лизы. Я отправил сына в деревню к своей матери, а сам приехал работать сюда. Раз в месяц я на два уезжал к ним, и потребовалось очень много времени, чтобы душевная рана не болела так сильно.

А когда Саша вырос и приехал работать в наше село, я предложил председателю поселить его у меня. Так мы могли быть вместе, не привлекая внимания.

- Но, что мне теперь делать?

- Доверься мне, девочка, я знаю, как вам помочь. Ты веришь мне?

- Верю!

- Тогда иди спокойно домой и через три дня будь готова к сюрпризу. А вести твою беременность я буду сам. Наша медицина сделала большой шаг вперед, так что даже с твоим заболеванием ты сможешь родить здорового малыша.

Прошло три дня. На четвёртый день после обеда, когда Кристина, по обыкновению, сидела у себя в беседке, к ней прибежала Алёна.

- Кристина, бежим скорее домой. Там все с ног сбились, тебя ищут. Мама велела мне разыскать тебя и привести в сельник через задний двор, чтобы никто не увидел.

- Что случилось, Алёна? Ты меня пугаешь. За чем всё это?

- Мне запрещено тебе говорить, но поверь, ты будешь счастлива, когда всё узнаешь!- ответила Алена и, схватив Кристину за руку, потащила её в дом.

С замиранием сердца и дрожью во всём теле, Кристина покорно шла за сестрой, не зная на что подумать.

В сельнике они застали мать, копошащуюся в своём сундуке. Увидев дочерей, она подошла к Кристине и тихо сказала:

- Вот и твоё время пришло, доченька! Александр Алексеевич за сына своего отдать тебя просит, к нам в дом сватов прислал. И что-то мне подсказывает, что ты рада будешь дать своё согласие. Или я не права?

Кристина, смущенно молчавшая всё это время, вдруг упала на колени перед матерью и залилась слезами:

- Прости меня, мама, умоляю, прости!

Мать подняла её с колен и, крепко прижав к себе, сказала:

- Я не виню тебя, я всё понимаю, сама в своё время совершила такой же грех. Брат ведь твой через семь месяцев после свадьбы на свет появился. А сейчас переоденься. Тебя ждут гости и Саша. Ему дали всего три дня отпуска, не считая дороги, поэтому завтра в полдень ваша свадьба.

На следующий день вся центральная усадьба превратилась в огромный свадебный пир. Столы, выставленный прямо на улице, ломились от множества вин и закусок. Поздно вечером, проводив по всем правилам молодых на брачное ложе, гости продолжили свадьбу без них.

Через два дня, провожая Сашу обратно в часть, Алёна подошла к крёстному, и сказал:

- Знаешь, крёстный, я много думала после нашей встречи в «зелёной комнате»?

- Вот как? И что ты надумала?

- Я не хочу быть танцовщицей. Вчера я послала документы на подготовительное отделение мединститута. Я хочу, так же как и ты, реально помогать людям, дарить им радость, и вместе с ними быть счастливой. И ты мне в этом поможешь!

- Умница, ты моя!!!

…Алёна сдержала слово и своими руками спасла и подарила жизнь многим и многим людям.

 

 

 

П Р И Н Ц Е С С А.

 

Мы называли ее принцессой. Она отличалась от всех нас необыкновенной красотой, словно русская красавица, сошедшая с полотна художника. Длинные золотистые волосы, в которые она вплетала жемчужную нить. Ее глаза были, как голубые озера, глубокие и чистые, манящие к себе своей свежестью.

Звонкий заразительный смех каждое утро поднимал на ноги всю деревню. Она писала стихи и прекрасно играла на гитаре, а лучшей рассказчицы разных историй и сказок, нельзя было найти во всей нашей округе.

Лишь одно обстоятельство не позволяло ей быть до конца счастливой: она не могла ходить.

Когда ей было три года, она вместе со своими родителями попала в страшную автомобильную катастрофу. Во время удара взрывной волной ее выбросило из окна машины. Девять долгих месяцев врачи боролись за ее жизнь. Лена осталась жить, но уже в инвалидной коляске.

Бабушка забрала ее к себе в деревню. Выросшая в городе, Лена с удивлением и радостью открывала для себя новый мир: леса, поля, реки, животные, которых она могла приласкать, птицы, спокойно сидящие у ног и принимающие прямо из ее рук пищу.

Любовь и ласка помогли ей забыть о страшной трагедии и смириться со своим положением.

Время шло и вот уже перед нами не маленькая девчонка-хохотушка с золотистыми локонами, а прекрасная восемнадцатилетняя девушка.

Мы часто задавали себе вопрос: «Что ждет ее в будущем?» и никто из нас не мог на него ответить.

А тем временем судьба распорядилась по-своему.

Каждое лето мы всей деревенской компанией на ночь уходили в хибару. Так называлась старая заброшенная конюшня, перестроенная нашими собственными руками.

Здесь был старинный камин, в котором всю ночь поддерживался огонь, и пеклась картошка.

Когда ночь опускала на деревню свое темное покрывало, мы разжигали камин, садились рядом с ним на циновки и начинали петь. Звуки прекрасной музыки вливались в наши сердца, заставляя нас забыть обо всех обидах и тревогах ушедшего дня. На душе становилось легко и безмятежно.

Но вот смолкала гитара, и Лена начинала рассказывать приготовленную для нас историю. Она рассказывала так проникновенно, так ярко описывала картины происходящего, что всем нам невольно начинало казаться, что мы находимся не в старой хибаре, а где-то там, где происходит описываемая история.

Иногда, когда история была страшной, наши нервы напрягались до такой степени, что мы начинали вздрагивать от каждого шороха.

Так за разговорами, песнями под гитару и добрые шутки незаметно пролетала ночь.

С рассветом мы, загасив камин и наведя порядок, потихоньку расходились по домам.

Но бывали ночи, когда на улице грохотала гроза, и шел проливной дождь. Тогда мы собирались в доме у Лены, стараясь шуметь как можно тише.

Именно в такую ночь и произошло событие, которое изменило всю нашу жизнь.

Она была особенно темной. Тяжелые свинцовые тучи нависли над деревней. Дождь лил не переставая, то затихая, то снова усиливаясь. Молнии сверкали каждую минуту, освещая всю округу.

Подстать погоде был и рассказ Лены о привидениях. В комнате стоял полумрак. Керосиновая лампа освещала лишь круглый стол и лица присутствующих.

Когда рассказ подходил к концу, а наши нервы были на пределе, Лена неожиданно замолчала.

- Вы, слышали? Скрипнула калитка.

Мы не слышали ничего, кроме воя ветра.

Через некоторое время все немного успокоились, и рассказ продолжился. И вот когда Лена произнесла слова: «Она обернулась и увидела прямо за спиной черного принца и огромную собаку с горящими, как факел, глазами», мы невольно оглянулись и остолбенели от ужаса.

В дверях все увидели высокую мужскую фигуру в черном одеянии, а рядом с ним стояла огромная черная собака с горящими в темноте глазами.

Потрясение было настолько сильным, что даже парни попадали со своих стульев.

Невозмутимой оставалась одна Лена. Она заговорила первой.

- Чем обязаны столь поздним визитом?

«Фигура в черном» откинула с лица капюшон, и мы увидели, что это был молодой человек, примерно нашего возраста, с копной черных вьющихся волос.

- Простите, что вторгаюсь в ваш дом так бесцеремонно, но ночь

застала нас в дороге, да еще эта гроза, а во всей округе только в вашем доме горит огонек. Вот мы и подумали: может быть, приютите до утра?

- В нашем доме каждый найдет приют. Проходите, раздевайтесь,

садитесь к столу. Сейчас ребята соберут на стол, и мы все вместе попьем чаю с пирогами. Как зовут вашу собаку?

- Пират.

- Ну, что же, как зовут собаку, мы знаем. Как зовут вас?

- Простите, я забыл представиться. Меня зовут Артур.

Артур отпустил собаку и вошел в комнату. Пират подошел к Лене, посмотрел на нее своими черным умными глазами и лег у ее ног. Хозяин был явно удивлен:

- Не понимаю, он у меня такой необщительный…

Примерно через полчаса мы все уже сидели за столом, на котором дымился самор, стояли вазочки с земляникой, липовым медом и корзиночка со свежими плюшками.

Артур оказался простым, веселым молодым человеком, про которых говорят «душа компании».

После чаепития он взял в руки гитару и до самого утра пел нам свои песни. Его голос был мягкий и задушевный.

В эту ночь ни от кого не укрылось то обстоятельство, что Артур и Лена не сводили друг с друга глаз.

Утром небо прояснилось, выглянуло солнце, и наш ночной гость заторопился в дорогу. Стали прощаться. Артур подошел к Лене и молча поцеловал ей руку. Затем быстро накинул плащ и также молча вышел из дома. Пират, всю ночь спавший у ног Лены, нехотя побежал за хозяином.

С той памятной ночи прошло две недели. В нашей жизни все круто изменилось. Лена не выходила из дома ни днем, ни ночью.

Она целыми днями сидела у открытого окна и тихо пела. Мы понимали, что надо принимать какие-то меры, но что мы могли поделать?

После долгих споров и предложений пришли к выводу, что нам надо обойти все деревни и найти Артура. Задача была не из легких, но другого выхода мы не видели. Решили начать поиски следующим утром.

Ночью мы собрались все у Лены, изо всех сил стараясь ее развеселить.

Примерно около полуночи мы ясно услышали скрип калитки, а через мгновенье в комнату буквально ворвался Пират и с радостным лаем бросился в объятья Лены. Следом за ним шел Артур. Он был одет в белую рубашку, при галстуке и в руках он держал огромный букет белых и красных роз.

Поздоровавшись, он подошел к Лене и протянул ей цветы.

- Здравствуй, Лена! Это тебе.

Затем помолчал и добавил:

- Мне надо с тобой поговорить.

- Я слушаю тебя.

- Наедине.

Мы понимающе кивнули и вышли в сель мы так и не узнали, но через полтора месяца в центральной усадьбе шумела огромная свадьба, виновниками которой были Артур и Лена.

 

Часть 2

 

День за днём летело время, складываясь в недели, месяцы, годы. Ещё вчера мы беззаботно бегали по лугам, собирали по горам душистую землянику, прыгали с трамплина в озеро, а уже сегодня юноши становятся мужественными защитниками Отчизны, а девушки – добрыми, заботливыми жёнами. Все мы нашли своё призвание в жизни. Судьба разбросала нас по разным городам. Я, всегда чувствуя призвание стать врачом, окончив школу, поступила в медицинское училище. Каждое лето в качестве практики студенты работали в больницах наравне с медсёстрами. Мне выпала огромная радость проходить обучение в родильном отделении. Трудно даже описать словами то чувство, когда ты присутствуешь при великом чуде рождения новой жизни, когда держишь на своих руках этот бесценный дар. Ты подносишь его матери и она, уставшая от тяжёлых, продолжительных родов, уже не помнит пережитого. Её глаза светятся любовью и безграничным счастьем.

И вот однажды, заступив на ночное дежурство, я стала обходить поступивших родильниц, разговаривая с ними, пытаясь ободрить, успокоить, подарить надежду. Обойдя, как мне казалось все палаты, я спокойно пошла в сестринскую, чтобы ознакомиться с медицинскими картами. И вдруг подходит ко мне старшая акушерка и улыбаясь спрашивает:

- Ну, всех обошла?

- Да…

- И в отдельную палату заглядывала?

- Нет.

- Сходи, не пожалеешь. Случай тяжёлый. Сегодня всё внимание ей, ни на шаг от неё не отходи. Двойня у неё ожидается. А вообще, мои поздравления!

- Простите…

- Иди, тебе говорят. Сюрприз!

Я была заинтригована. Подойдя к двери, прислушалась. В отличии от других палат, здесь царила тишина. Стараясь как можно тише ступать по полу, вошла в маленькую комнатку. Женщина спала, отвернувшись к стенке. Я присела на стул рядом с постелью, готовая в любую минуту придти на помощь. И вдруг…

- Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас…

- Аминь, - ответила я.

Женщина повернулась ко мне лицом, и я не могла поверить своим глазам. Передо мной, уставшая, но спокойная и уверенная, лежала Лена. Она стала ещё прекрасней. Мы обнялись.

- Леночка, радость моя! Как я счастлива снова тебя увидеть. Особенно теперь, в самую счастливую минуту твоей жизни.

- Я тоже счастлива нашей встрече. Надо же было такому случиться, что я приехала в гости к своей свекрови, и мне пришёл срок родин. Ваш роддом сегодня ночью дежурный, поэтому меня привезли сразу сюда.

- Как же ты оказалась в отдельной палате?

- Не знаю. А вообще…ты знаешь, когда я поступала сюда, старшая акушерка назвала твою фамилию в разговоре с санитарочкой. Ну, меня дёрнуло спросить о тебе. Мне подтвердили, что это ты, а, узнав, что мы сёстры, поместили меня сюда.

- Тогда понятно, с чем она меня поздравляла. Кстати, как думаешь, сколько у тебя их там?

- Сколько? Один. Правда, очень крупный и неимоверно подвижный.

- Это ты так думаешь?

- Ты права. Александр Алексеевич говорит, что их там двое. А он ещё ни разу не ошибался.

Договорить нам не дали. В следующую минуту вошла старшая акушерка и, осмотрев Лену, похлопала по животу:

- Ну, девочки, пора в родовую. Ты рожаешь уже больше двенадцати часов, а это для тебя не допустимо. Пойдёмте, помолимся и поможем малышам появиться на свет. Готова, Леночка?

- Мне так страшно ещё никогда не было!

- Ничего, ничего, ты не одна, рядом с тобой твоя сестра и я. А этажом выше дежурит профессор акушерства и операционная бригада. Всё будет хорошо!

Лену перевезли на каталке в родовую палату, и началась борьба за три жизни, которая продолжалась с переменным успехом в течение четырёх часов. К нашей величайшей радости к концу четвёртого часа Лена благополучно разрешилась от бремени мальчиком, а ещё через полчаса девочкой. Но оказалось, что на этом сюрпризы не кончились. После вторых родов в родовую неожиданно вошёл профессор. Посмотрел на Лену, на малышей и, шепнув что-то акушерке, сказал:

- Леночка, я вижу, ты устала.

- Немного, профессор.

- Подыши кислородиком, отдохни. Хорошо? Кислород тебе не помешает.

И, погладив ласково по голове, положил на лицо маску. К моему удивлению, через три минуты Лена погрузилась в глубокий сон.

Видя моё недоумение, профессор улыбнулся:

- Сейчас ты удивишься ещё больше.

И… через пять минут на свет появился третий мальчик.

Передавая его мне на руки, Сергей Константинович сказал:

- Она не смогла бы родить его сама. Он шёл ягодичками. Либо она, либо ребёнок погибли бы. Я не мог так рисковать.

- Но как вы узнали?

- В вашей деревне живёт старый доктор, который всю беременность наблюдал за Леной. Он не хотел пугать её раньше времени, но и рисковать не имел права. Поэтому специально договорился со свекровью Лены пригласить её погостить к себе. Я был учеником и другом Александра Алексеевича. Он и предупредил меня о том, чтобы я не упускал Лену из вида. Я дежурил днём на станции скорой помощи, когда поступил вызов в роженице. Узнав, что это Лена, велел шофёру вести сюда к нам, и поменялся ночной сменой с коллегой. Вот так, солнышко!

Спустя десять дней Лена с детьми, которых назвали Александр, Алексей и Мария, вернулась с Артуром домой, в родную деревню, став примером стойкости и непоколебимости духа.

Александр Алексеевич до самого последнего дня не покидал своего поста, передавая свой бесценный опыт ученикам. За полчаса до своей кончины он помог появиться на свет долгожданному мальчику, которого и назвали в его честь Александром.

 

Ж Е Р Т В О П Р И Н О Ш Е Н И Е.

 

В купе поезда, который нёс меня и моего маленького сына к чёрному морю, кроме нас была миловидная женщина с маленькими мальчиком и девочкой. Мы познакомились. Женщину звали Екатериной Сергеевной. На вид ей было около сорока. Маленькая, хрупкая, с длинными белокурыми волосами, аккуратно уложенными в «корзинку». Она, так же как и я, ехала со своими внуками-близнецами Сашей и Машей на отдых к морю. Дети были весёлые и шустрые, и мой сын довольно легко нашёл с ними общий язык.

Наступила ночь, дети угомонились и нам, наконец, удалось спокойно сесть у окна и поговорить. Разговор шёл легко и непринужденно, мы тихонько посмеивались и вдруг…

Поезд подъехал к городу К., и вывеска с названием оказалась как раз напротив окна нашего купе. В этот момент поведение моей спутницы резко изменилось. Она «окаменела», кровь отхлынула от её лица, на лбу выступил холодный пот, и женщина медленно стала сползать на пол.

Я растерялась, но, к счастью, в этот момент дверь купе отворилась, и я увидела проводницу. Моё удивление стало еще больше, когда я увидела, что проводница спокойно наклонилась над женщиной и влила ей в рот какую-то жидкость, после чего попросила помочь ей уложить беднягу.

Видя моё состояние, спокойно спросила:

- Может вам тоже дать валерьяночки? Вы напуганы, вам надо успокоиться.

Я с благодарностью приняла помощь. Через некоторое время, когда все эмоции постепенно улеглись, спросила:

- Что здесь всё-таки происходит?

- Всё очень просто. Я работаю проводницей уже тридцать лет. А с Катей мы познакомились двадцать лет назад, когда она ехала к своей маме со своим сыном Сашенькой. Ему тогда всего годик был. Забавный такой мальчуган. В тот раз этот приступ у Кати случился первый раз. Я была напугана не меньше вас. Врач сказал, что в этом самом городе Катя перенесла сильнейшее потрясение, отразившееся на ее психическом состоянии в виде вот таких приступов. И вот уже двадцать лет она ездит вместе со мной, и всякий раз история повторяется. Ей нужно рассказать кому-нибудь то, что с ней случилось, тогда она поправится, но Катя упорно молчит.

Ну, ладно, мне пора идти. Она будет спать до утра, ложитесь и Вы.

Проводница ушла, оставив меня в раздумьях. Уснула я лишь под утро.

Следующий день не принес ничего необычного. Екатерина Сергеевна вела себя так, словно она не помнила, что произошло минувшей ночью. Напоминать же ей об этом я не решалась. Наступил вечер. Дети уже спали, поэтому я тоже стала готовиться отойти ко сну. Совершенно случайно я оглянулась на Екатерину Сергеевну и заметила, что она внимательно следит за мной. Мне стало не по себе, однако, пересилив свой страх, спросила:

- Вы что-то хотите спросить?

- Скажи мне, вчера ночью что-то произошло?

- Да, Вы потеряли сознание, я очень за Вас испугалась.

- Я должна была предупредить тебя, но я всякий раз надеюсь, что приступ не повториться.

Она помолчала, а затем спросила:

- Ты верующая?

- Да.

- Тогда помоги мне.

- Чем я могу помочь Вам?

- Выслушай то, что я тебе расскажу.

Вся эта история случилась 20 лет назад. Я была тогда студенткой второго курса сельхозакадемии. Лето всегда проводила у своей мамы в Ростов-на-Дону, а осенью возвращалась в Ярославль. Так было и в этот раз. Пролетело лето, и я засобиралась в дорогу. Перед тем, как уехать я созвонилась со своим парнем из города К., и мы договорились, что одну ночь я буду у него.

Провожала меня мама. И вот в самый последний момент она вдруг крепко обняла меня и сказала: «Заклинаю тебя, никогда не выходи одна ночью на улицу!». Я очень удивилась её словам, на не более. В то время мамины слова я не воспринимала всерьёз.

В город К. я приехала днём. Цветы, поцелуи, улыбки – всё для меня одной. Я была счастливой и наивной. Мой поезд отходил в три часа утра. Я знала, что Андрей проводит меня. Но всё получилось не так. Мы поссорились и я, решив показать свой характер, ушла одна, громко хлопнув дверью. Это была самая большая глупость в моей жизни. Но это была моя судьба.

Я хорошо помню, что долго блуждала по тёмным улицам чужого города. С собой у меня был небольшой, но довольно увесистый чемоданчик. Документы и деньги я носила в специальном поясе на талии.

На улице было очень тихо, и вдруг я услышала душераздирающий женский крик. Женщина кричала примерно с минуту, а затем замолчала. После этого я услышала крик младенца.

Абсолютно не давая себе отчета, я бросилась туда. То, что я увидела в следующую минуту, не поддаётся ни какому описанию.

На небольшой полянке, окруженной деревьями, лежала мёртвая женщина с новорожденным младенцем на груди, а над ними с огромным, окровавленным ножом в руках, стоял мужчина.

Кровь застыла в моих жилах. Я не знала, что делать, просто стояла и смотрела, как совершается жертвоприношение. Далее всё было как в немом кино. Я схватила чемоданчик и со всей силой обрушила его на голову мужчины. Он рухнул, как сноп.

Не теряя времени, я схватила ребёнка и бросилась вон из этого страшного места. Через несколько шагов едва не упала, запнувшись за тело молодого мужчины. Он был мёртв. Не знаю, сколько я бежала и куда, но всё же добралась до вокзала, и вошла в вагон в самую последнюю минуту. Только тогда я поняла, что нахожусь в безопасности. Представь, в каком ужасном и нелепом виде я появилась в вагоне поезда: в разодранном в клочья платье, на босу ногу, прижимая к груди окровавленными руками новорожденного ребёнка. И тут я сообразила:

- Не пугайтесь, помогите мне, ради Христа, я только что родила ребёнка, а меня по дороге ограбили. Я бежала на поезд, чтобы спасти жизнь своему ребёнку.

Если бы ты видела, что тут началось! Все окружили нас, стали успокаивать. Кто-то дал мне новое платье, кто-то теплую кофту. Принесли горячей воды, чтобы обмыть малыша. В вагоне ехала женщина с грудным ребёнком, она завернула ребёнка в пеленки и байковое одеяло, и предложило кормить его, пока мы не доберёмся до дома.

А потом проводница принесла горячий чай, и я окончательно согрелась. Постепенно все разошлись, успокоились, и в вагоне стало тихо. А я так и не сомкнула глаз в эту ночь. Мне хотелось поскорее забыть то, что я пережила этой ночью.

Глядя на сладко посапывающего малыша, я вдруг поняла, какой бесценный дар получила от Бога. Я стала матерью! Это мой сын! И такое тепло окутало моё сердце! Тихая радость заслонила собой пережитый ужас.

Я назвала сына Александром. Сейчас ему двадцать лет. Сейчас он с отличием учится на четвёртом курсе мединститута. Три года назад он вернулся домой с девушкой и объявил, что собирается на ней жениться. Маша оказалась сиротой. Я не стала противиться их браку, и дала благословение. А через год я стала бабушкой.

- Екатерина Сергеевна, а как ваши близкие отнеслись к тому, что у вас появился ребёнок, и какова судьба Андрея?

- В общежитии жить с ребёнком я уже не могла, тогда друзья нашли мне хорошую просторную комнату в одной православной семье. В дальнейшем я так сильно сблизилась с Надеждой Петровной и её сыном Николаем, что мы стали одной семьёй. А когда Саше исполнилось девять месяцев, Николай сделал мне предложение. Я согласилась и до сих пор не пожалела об этом. Мы по-прежнему нежно любим друг друга. А судьба Андрея сложилась трагически. Он неудачно женился, начал сильно пить и погиб в автомобильной катастрофе. Его жена осталась с двумя маленькими девочками на руках. Вот такая история. Спасибо, что выслушала меня. У меня такое чувство, что с сердце упала огромный камень. Надеюсь, что души Сашиных родителей теперь упокоятся с миром.

…А поезд мчался всё дальше и дальше, унося нас в будущее. И верили мы, что это будущее будет светлым.

Мой брат – шофёр. Поездки в другие города, ночёвки в поле, придорожное кафе – одним словом все прелести, с которыми сталкиваются дальнобойщики. Я всегда боялась за него.

Как все молодые люди, воспитанные на советской идеологии, Александр был неверующим, заносчивым и самоуверенным.

Однажды вечером перед очередным рейсом, мы разговаривали с ним о том, что животные, спасённые когда-то своими хозяевами от смерти, предчувствуя беду, спасают жизнь самим хозяевами. На это брат заявил: «Это всё твои выдумки и фантазия». На следующее утро он ушел в рейс, а я осталась ждать его дома, молясь, чтоб Господь сохранил ему жизнь и вразумил.

Спустя три недели Александр вернулся домой сильно изменившийся и потрясённый. За пазухой он держал маленького щенка сибирской лайки. И вот, что он рассказал.

«До Набережных Челнов я добрался благополучно. Выгрузился, заправился и поехал на мясокомбинат за новым грузом. Там мне предложили пойти погулять до вечера, пока они загружают машину. Я согласился. Спросив, где находиться хороший ресторан, бодро направился туда. Через некоторое время я решил заглянуть во двор одного жилого дома и посмотреть, как живут люди. И вот что я там увидел.

Какой-то здоровый мужичина с бычьей мордой, от которой несло перегаром аж на километр, с топором в руке, пытался отрубить голову щенку. Несчастное животное так жалостливо скулило и извивалось, что мне стало плохо.

Я подошёл.

- Ты что делаешь, душегуб?

Мужик на секунду опешил, опустил топор и сказал:

- Убиваю.

- За что?

- На закуску. Зажарю и съем.

Сказав это, он снова поднял топор. Я решил действовать.

- Мужик, продай щенка!

- Сколько дашь?

- Сколько хочешь?

- Десять поллитровок.

Я хорошо понимал, что совершаю большую глупость, но молча достал пятьдесят рублей и отдал мужику. Тот опешил, покрутил пальцем у виска и кинул мне щенка.

Щенок был прекрасен: черненькая мордочка, огромные карие глаза и белая широкая полоса от самого носа до затылка. На грудке белая манишка, а лапки обуты в белые носочки.

Он дрожал всем телом и тихонько поскуливал. Я сунул его за пазуху, и мы ушли.

Вместо ресторана нам пришлось довольствоваться обедом в кафе. Мы лихо расправились с тройной порцией катлет с макаронами, напились молока и, немного погуляв, вернулись на комбинат.

Вечером тронулись в путь. Вскоре я понял, что когда щенок хотел выйти по нужде, он начинал скрести лапами по стеклу и жалобно скулить. останавливал машину, выпускал его, и он, не убегая далеко от меня, гулял. Минут через десять мы ехали дальше. Так продолжалось, примерно, часов десять.

Я хорошо помню, что мы проехали какую-то деревню, и дорога пошла петлями вокруг глубокого оврага. До этого щенок спокойно спал рядом со мной на сиденье. Внезапно он вскочил, начал крутиться и так жалобно скулить, что меня охватил страх. Я остановил машину, открыл дверцу и вышел из кабины. И тут щенок, что было мочи, побежал по шоссе. Я испугался потерять его, и побежал за ним. Когда мы были на довольно большом расстоянии от машины, он так же внезапно остановился и стал меня спокойно вылизывать. Мне стало ясно, что он пытался увести меня от машины. Но почему? Не успел я подумать об этом, как за моей спиной услышал страшный грохот. Моей машины больше не существовало, она превратилась в груду горящего искорёженного металла.

Совершенно потрясенный и подавленный я просидел на траве у дороги примерно около часа, пока меня не вывели из этого состояния милиция и медики. А щенок всё это время лежал у меня на коленях и лизал мне лицо и руки, как бы говоря: «Всё хорошо, хозяин, я с тобой!»

Вот такая история приключилась с нами. Теперь я сам убедился, что даже звери способны помнить добро.

Правда, Друг?

Друг посмотрел на хозяина своими блюдцами-глазками и лизнул в нос: «Правда, хозяин. Долг платежом красен».

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Д О К Т О Р

 

Тихо и совсем незаметно пролетело лето. Закончились теплые благодатные деньки, когда она могла нежиться под теплыми лучами солнца, вдохновенно копаться в грядках, ожидая чудесного урожая и лелея каждый цветок и кустик. И как радовалась её душа, когда смотрела она на выращенные своими руками помидоры, огурцы, картошку.

Но лето закончилось, и вновь пора было покидать уютный деревенский дом на самом берегу реки и, как грачи возвращаются весной к родным гнездам, вернуться в свою теплою, но такую одинокую городскую квартиру.

Город встретил её своим обычным шумом, холодным пронизывающим ветром и дождём. На душе было скверно. Хотелось с кем-то поговорить, отогреть сердце. Она огляделась. Вокруг были только машины, люди, которые спешили по своим делам, и которым не было никакого дела до её одиночества и тоски.

И вдруг среди городского шума и беспросветности она ясно различила колокольный звон. Голос его проникал в самое сердце, в самые затаенные уголки уставшей души, заставляя её встрепенуться. Он словно звал за собой: «Приди ко мне, всякий нуждающийся и обремененный. Я жду тебя. Я помогу тебе, только попроси».

Словно повинуясь неведомой силе и зову своей души, она пошла на этот зов.

В храме закончилась служба. Люди степенно, о чем-то перешептываясь, выходили из храма.

Их лица были светлы и радостны.

Светлана Сергеевна смотрела на этих людей и думала: «Какие они счастливые! Какой неземной радостью светятся их глаза, словно они увидели чудо. Почему же я никогда не была так счастлива как они? Может быть, в этом кроется какая то тайна? Как бы я хотела постичь эту тайну, стать такой же счастливой».

Она еще долго стояла в нерешительности возле храма, дрожа всем телом от холода и сырости.

- Вы не хотите зайти?

Голос был мягкий и тихий, как дуновение майского ветерка.

Светлана Сергеевна вздрогнула и обернулась. Перед ней стоял старичок среднего роста с вьющимися седыми волосами и длинной седой бородой. Глаза его были чистые, как голубые бездонные озера, и по-детски добрые.

- Я испугал тебя? Прости, старика. Но ты вся промокла и замёрзла. Пойдём со мной. В трапезной ты сможешь и поесть, и обогреться. А потом, если ты захочешь, мы поговорим.

- Кто вы?

- Меня зовут отец Игорь. Я священник этого Никольского храма. Пойдём со мной, не бойся.

Сказав это, он протянул ей свою маленькую, но крепкую руку. Она молча протянула ему свою.

Внутри храма было немного прохладно. Запах ладана и ещё что-то, пока неведомое, но, как ей показалось, до боли знакомое, вновь заставило её душу затрепетать.

Её вдруг охватила такая сладостная блаженная

истома, словно никогда и не было ни плохой погоды, ни одиночества, ни тоски.

Батюшка, видя состояние своей спутницы, немного подождал, а затем сказал:

- Пойдем, приложимся к иконочкам.

- Приложимся? – она плохо понимала, о чем он говорит.

Батюшка взял её за руку и повел за собой.

Они подошли к большому Распятию, покрытому белым вышитым рушником.

Лик Спасителя мягко освещался огоньком лампады.

Светлана Сергеевна подняла глаза на распятие и вдруг, сама того не понимая, произнесла:

- Спаситель…!

И была в это слово вложена вся её скорбь, крик измученной души, так страстно и так долго стремящейся сюда, к своему Создателю.

И встали перед ее взором картины далёкого детства, когда жила она с мамой в маленькой деревушке в доме с тремя окошками, заваленкой и большой русской печкой.

Жили они очень бедно. Отец умер, когда девочке не было еще и года. Мать, чтобы хоть как-то не умереть с голоду, ходила убираться в дома богатых людей, обстирывала пекарню, получая за это по буханке черного хлеба в день. На работу её нигде не брали, так как она была дочерью врага народа.

Её отец в течение многих лет был настоятелем местного храма.

Девочка росла умной, кроткой и ласковой. В тайне от всех они с мамой каждый вечер наглухо закрывали окна, зажигали лампадку перед иконой

Спасителя и долго молились, пели псалмы и акафисты. Уже в шесть лет Света могла спокойно читать на церковно-славянском и русском языках, умела необыкновенно красиво писать, рисовать, вышивать иконы и картины золотыми и серебряными нитями.

Однажды, дождливой ноябрьской ночью, тихое семейное счастье было сметено, разрушено и растоптано черными армейскими сапогами.

С той самой ночи Света больше не видела свою мать, и ничего не знала о ее судьбе.

Всю ночь девочка пробыла одна в холодном темном доме, дрожа от страха и пережитого ужаса. На следующее утром в дом пожаловали «добрые тети» и сказали, что мама велела им позаботиться о своей девочке.

Светлана всегда чувствовала обман, и хорошо понимала, что никогда больше не увидит свою маму, никогда уже не вернётся то счастливое время. Ей не хотелось ни с кем говорить, не хотелось никуда ехать, но её согласия никто не спрашивал. Её просто закутали в казённое одеяло, взяли на руки и посадили в машину.

Так начались её скитания по детским домам и интернатам. Еще долгое время девочка помнила и свое прошлое, и молитвы, и маму. Но постепенно, под влиянием учителей, воспитателей и окружающих, воспоминания стали бледнеть, а затем и вовсе исчезли.

Красивую девочку с изумительным, чистым голосом быстро заметили. Поместили в интернат для особо одаренных музыкальных детей, а через год после

этого Светлана приглянулась одной богатой бездетной паре.

Девочку усыновили.

Теперь у нее было всё, что желала её душа: куклы, наряды, походы в ресторан и театры по воскресеньям, репетиторы по музыке и прочие удовольствия.

Прошли годы.

Светлана из маленькой хрупкой девочки как-то незаметно превратилась в красивую стройную девушку.

Избалованная родителями и вниманием со стороны сильной половины человечества, она меняла кавалеров каждый месяц, выбирая побогаче, поумнее и покрасивее.

Наконец, она выбрала, как считала красивого, богатого, умного, и дала ему свое согласие. Свадьба была шикарная, но этим всё и закончилось. Через неделю мужа арестовали за убийство своей прежней жены, завещавшей ему огромное состояние.

Родители, не выдержав свалившегося на них позора, один за другим сошли в могилу. Светлана опять осталась одна, в большом доме, в котором ей было страшно. Продав квартиру, она уехала в Москву, где успешно сдала вступительные экзамены в Медицинский институт.

Быстро пролетели студенческие годы. За это время Светлана, заглушая душевные терзания и пытаясь забыть прошлое, с головой ушла в учебу. Окончив институт с красным дипломом, она взяла распределение в маленький волжский городок.

Прожив здесь несколько лет и заслужив уважение и любовь окружающих её людей, она перебралась в лежащий

в 10 километрах центральный город. Но, чтобы не потерять связи с полюбившимися ей людьми, она купила на самом берегу Волги большой дом с приусадебным участком и садом.

У неё было всё: деньги, власть, любимая работа.

Не было только одного – счастья.

И вот теперь, взглянув на Лик Спасителя, она словно воспряла от сна, в котором находилась все эти годы. Она, не в силах более сдерживать свои чувства, вдруг упала на колени перед Распятием и закричала:

- Господи, как я могла забыть тебя!? Господи, прости меня!

Не видя никого и ничего, она рыдала и кричала, на сколько хватала её сил.

Перепуганные этим криком бабушки-прихожанки были успокоены отцом Игорем:

- Всё в порядке, успокойтесь. Это душа в муках рождается. Оставим её наедине с Создателем.

Она не знала, сколько прошло времени, лишь почувствовала, что душа её уже не томиться, заключенная в клетку, а парит высоко-высоко под куполом храма, как свободная, расправившая крылья птица.

Светлана подняла глаза на Спасителя и почувствовала необыкновенную радость и легкость.

- Господи, ты простил меня?

- Конечно, простил. Господь милостив, Он ждал, когда ты придешь к Нему, терпеливо ждал.

Светлана обернулась. Отец Игорь сидел на скамеечке рядом с ней, и глаза его светились от радости. Он протянул ей руку:

- Пойдём со мной, тебе надо восстановить свои силы и обогреться.

И взяв её за руку, увлёк за собой.

С того дня прошло три месяца. Приближался праздник Рождества.

Светлана Сергеевна очень сильно изменилась. Каждое воскресенье она приходила в знакомый ей храм, исповедовалась и причащалась Христовых Тайн, а затем, пообедав в трапезной, они с отцом Игорем до самого вечера разговаривали в его келье.

Так было и в этот раз. Батюшка заметил, что Светлана Сергеевна, чем-то смущена или озабочена.

- Что тебя беспокоит, дочь моя?

- Я хочу иметь ребёнка, но, боюсь что это не выполнимо.

- Молись и верь, никогда не теряй надежду. И я, грешный, буду за тебя молиться.

- Спасибо, батюшка. Благословите меня, мне сегодня на дежурство в поликлинику.

- Иди с Богом! Ангела тебе Хранителя!

В поликлинике было тихо. На приём никого не было. Светлана Сергеевна прошла в свой кабинет, села за стол и стала рассматривать фотографии, приносимые ей благодарными матерями, детям которых она помогла появиться на свет. Она задумчиво перебирала снимки, любуясь веселыми детскими личиками.

В дверь постучали.

- Войдите.

Дверь неслышно отворилась, и в кабинет просунулось голова …молодого человека.

- Вам кого? – удивилась Светлана Сергеевна

Юноша явно пытался завести в кабинет кого-то ещё. Он отвернулся и стал шептать:

- Да входи же, не бойся!

Наконец, в двери показалось лицо совсем ещё юной, прелестной девушки.

- Прошу, вас, проходите к столу. Сядьте и успокойтесь.

Девушка прошла к столу, села на краешек стула, не выпуская при этом своей хрупкой маленькой ручки из руки юноши.

- Я слушаю вас, что у вас случилось?

Девушка испуганно взглянула на юношу, ища глазами поддержки.

Тот понял, что объяснять придётся ему:

- Понимаете, доктор, у нас месячных нет…

- У вас?

- Ну, я имею в виду у Маши. Она очень боится. Она никогда еще не была в таком кабинете.

Светлана Сергеевна с всё возрастающим интересом смотрела на молодых людей. Было в них что-то до боли знакомое, особенно этот испуганный взгляд.

- Ну, что же давай я посмотрю тебя. Разденься за ширмочкой и ложись на стол.

Казалось, что с девушкой сейчас случиться обморок.

Светлана Сергеевна решила действовать. Приласкав и успокоив Машу, она мягко объяснила ей что от неё требуется, что ничего страшного в этом нет, и что присутствие в этот момент

юноши вовсе не обязательно.

Маша успокоилась, и Светлана Сергеевна уже спокойно смогла провести обследование. Когда всё было закончено, она усадила девушку к столу и попросила юношу вернуться в кабинет.

- Доктор, что Вы нам скажете? Маша серьёзно больна? Как скоро она поправится?

- Как скоро? Через полгода. В начале июня всё и закончиться.

Видя их замешательство, спросила:

- Дети, сколько вам лет?

- Шестнадцать.

- Вы понимаете, что я должна сообщить о вашем визите ко мне ваших родителей?

Дети переглянулись:

- Что-то не так?

- Маша, у тебя будет ребенок. Ты беременная. Через два месяца ты уже сможешь чувствовать, как под твоим сердцем живет маленькое чудо, пиная тебя ножкой или ручкой.

Маша побледнела больше прежнего, подняла глаза на юношу и испуганно спросила:

- Саша, куда мы теперь пойдём? Они же выгонят нас!?

- Господь не оставит.

Такой разговор ещё более удивил Светлану Сергеевну.

- Так, ну-ка, дети, говорите как на духу, кто вы и кто вас выгонит?

- Мы из детского дома. Мы уже два года как любим друг друга, помогаем друг другу переносить все ужасы и издевательства. Однажды директор сказала нам, что если Маша забеременеет, то она сразу же выбросит нас на улицу.

Светлана Сергеевна смотрела на молодых людей, а сердце и душа её пели от радости и счастья. Она поняла, что по молитвам отца Игоря Господь послал ей в утешение семью, этих напуганных, измученных жизнью, но не сломленных духом детей. Именно им она сможет подарить всю свою нерастраченную любовь, нежность и ласку.

Задыхаясь от переполняющих её чувств, она нежно прижала к себе Машу, обняла Александра и тихо сказала:

- Господь не оставил вас. Он послал вас ко мне, чтобы я помогла не только появиться на свет вашему ребёнку, но и подарить вам новую счастливую жизнь.

В праздник Рождества Христова Светлана Сергеевна была в храме не одна. Рядом с ней, сияющие от счастья, стояли празднично одетые юноша и девушка. Их глаза больше не были грустными и испуганными.

Они светились неподдельной радостью.

15 января отец Игорь, при стечении огромного количества прихожан с великой радостью обвенчал Марию и Александра, благословив им заботиться о Светлане Сергеевне.

7 июня в домике на берегу Волги впервые за мной лет прозвучал голос новорожденной девочки, которой дали имя Анна, что означает «благодать», за великую милость, дарованную трем одиноким сердцам.