Посвящается Аркадию Райкину Легко ли было быть евреем, Когда болезни вопреки Он выходил на сцену, веря В людей, меняя парики. Он так мечтал очеловечить, Приблизить к разуму народ, В стремленье этом искалечив Себя до времени. И вот Король сатиры загнан в угол, Лишён регалий и наград, - Но тем нисколько не напуган И если честно, даже рад. Три раза смерть его крутила, Ледок могильный щекотал, А он по-прежнему шутил и Визжал и ржал от смеха зал… И, Боже мой, при всём при этом Он умирал за часом час… А в кассе снова нет билетов, - Что были скуплены на раз Ещё за месяц до премьеры, Но бурый занавес закрыт: «Его пародиям нет меры! Чего он хочет этот жид?» Ещё честней, ещё острее И кто-то в крик на этот смех: «Заткните ж этого еврея!», - А у еврея был успех; А у него, любимца зала, Болело сердце за людей, Что предпочли опять Варраву… Но он – всеправый иудей, Как надоедливая муха Стучался к свету о стекло, Забыв, что люди к правде глухи, Забыв о том, что напролом Чревато смертью, - мирозданье Не изменить, не заменить, Но перед Небом в оправданье Бесстрашным ангелом прожить Хотел актёр, - и жизнь не в промах… И через сто и двести лет Такой же искренний и скромный Он улыбнётся юн и сед И помолчав, тихонько скажет: «Привет, друзья!», - и как всегда Играя словом не промажет, - И мы в ответ: «Вот это да!» | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
