Первый раз я увидел его ещё в советское время. Случилось это в музее в болгарском городе Габрово. Там была фотография, на которой мужчина средних лет обнимал за шею бегемота, уютно расположившегося на берегу моря. Музейная подпись гласила: «Бегемот Манук на пляже в Батуми».

Много позже я узнал, что «манук» в переводе с армянского означает малыш. Очень удачное имя для трёх тон чистого мяса! Но, давайте по порядку.

Однажды моя жена Иветта, теперь уже бывшая, предложила сходить в гости к дяде Стёпе. Я спросил: «Кто такой дядя Стёпа? — и ехидно добавил, — надеюсь, он не милиционер?»

Иветта пропустила мимо ушей моё дурацкое замечание и объяснила, что Степан Исакян — знаменитый дрессировщик, сейчас гастролирует в Москве, что у него бегемот и ещё какая-то живность. А дядей Стёпой она привыкла звать его с детства.

— Ну, ежели дрессировщик… да ещё с бегемотом, — без особого энтузиазма пробормотал я, — то уж ладо, давай проведаем твоего дядю Стёпу.

Мы плюхнулись в белую крысу, так я кличу свою машину, и через полчаса оказались в цирке на проспекте Вернадского. Несколько минут — и мы сидим в гримёрной у дяди Стёпы. Артистическая уборная просторная и почти пустая. С Иветтой мы уселись за журнальным столиком, а дядя Стёпа решил сварить нам кофе. Вместо журналов на столе покоится увесистый альбом с фотографиями. Чтобы занять время, я придвигаю его поближе и начинаю перелистывать страницы. Меня атакуют портреты цирковых животных на фоне дрессировщика. Они быстро поглощают моё внимание и заслоняют окружающий мир. «Вот так и проходит жизнь, — лениво шевелится в голове банальная мысль. — Занимается человек любимым делом, имеет успех у зрителей, каждый ребёнок в маленькой южной республике зовёт его по имени — дядя Стёпа. Только нет у него своих детей, а кочевая жизнь в гастролях по всему миру стала неистребимой привычкой. И кажется ему, что нет иной жизни: без аплодисментов, грохочущей музыки, режущих глаза лучей разноцветных прожекторов и этого яркого пятна света в центре арены, куда каждый вечер вступают он и его бегемот Манук».

 

 

Кофе готов. Дядя Стёпа разливает его по чашкам, заодно приглашает нас на своё вечернее выступление. Я отхлёбываю жгучий напиток и продолжаю листать альбом артиста. Мне хотелось понять нечто важное, что было совсем рядом, но постоянно ускользало. Зачем эта странная кочевая жизнь, эти бесконечные трюки с трёхтонным зверем, которому бог знает что может придти в голову? Неужели покой не по карману?!

Вы не поверите, но ответом на эти вопросы становится фотография на последней страничке альбома. На ней молодой улыбающийся дядя Стёпа нежно обнимает за шею своего трёхтонного гиганта, уютно расположившегося на пустынном морском пляже. Меня поразили их глаза — это глаза двух существ, которым хорошо вместе. А внизу фото была надпись: «Манук на пляже в Батуми».

 

 

 

Copyright © 2005 by Andrei E.Gusev