. . . А, может быть, вернуться в сорок первый, Пройти кошмар весь этот до конца, Чтоб в теплом мае получить наверно Кусочек смертоносного свинца? И, умирая, вспомнить за мгновенье И дом родной, и старенькую мать, И девушку, с которой в воскресенье Ходил на танцплощадку танцевать. И целый мир уйдет в небытие. И после кратковременной дороги В том вышнем мире ангелы тебе Врата раскроют в райские чертоги. Но к этому стремилась ли душа? Могла ли удовольствоваться малым, Когда под проволокой полз ты, не дыша, И часового в сердце бил кинжалом? Ни властелином мира стать мечтал И ни героем с праздничной открытки. Но ради той, чьё имя ты шептал, Ты мог перенести любые пытки. Её руку ты не держал в своей И волосы не гладил осторожно. Теперь ты умер. Ты навеки с ней. Теперь она твоя. Теперь всё можно. А, может быть, вернуться в сорок первый? |