Я так тебя ждала

 

Андрея провожали в армию всей деревней. Семейство Петровых любили и уважали во всей округе. Были они добродушными, веселыми и отзывчивыми. Всегда с легкостью помогали соседям во всех начинаниях: сжать ли картошку, стоить баню, готовиться к свадьбе, помочь на похоронах или на крестинах. Детей у них было пятеро: старший сын Андрей, сестры красавицы Анюта, Наташка и Галя, и младшенький сыночек Костик.

Андрей вырос здоровым и сильным юношей. Вредными привычками не увлекался. Была у него цель – построить для своей одноклассницы Иришки двухэтажные хоромы из белого силикатного кирпича. После восьми классов поступил в ПТУ на механизатора. Успел поработать в колхозе трактористом полгода, и тут пришла повестка в армию. Заработанные деньги Андрей отдал отцу Петру Алексеевичу, с наказом деньги не тратить, а по возможности купить на них кирпича на постройку дома.

Для проводов прямо на улице сколотили лавки и столы из того, что было в сарае. Накрыли стол чем бог послал: накануне нагнали самогонки и зарезали молодого бычка. Так что голодным и трезвым не ушел никто. Провожала в армию Андрея дочка местных учителей Иришка. Она, смущавшись, сидела молча, в красивом белом платье, почти как на свадьбе. Андрей ухаживал за Иришкой с пятого класса, носил портфель до дома, приносил ей ворованные из соседского сада яблоки и клубнику, ходил за ручку в кино и на танцы.

Иришка после школы поступила в педагогический институт, и последний год жила в общежитии в городе, приезжая в деревню только на выходные. Андрей ее всегда встречал и провожал до дома. Андрей, видя, что невеста его учиться и развивается, после армии тоже планировал поступить в институт и выучиться на инженера. На проводы пришли и родители Иришки – Раиса Георгиевна и Евгений Петрович. Посидели с краю, произнесли речь за Андрея, и скромно вскорости ушли домой.

Проводы же шли всю ночь, пели песни, танцевали. Во время танца Андрей с Иришкой первый раз поцеловались по-настоящему. Один танец сменял другой, а они стояли и целовались. Мать Екатерина Васильевна смотрела на своих детей, крестила их незаметно, слезы текли из глаз не переставая. Ничего не могла с собой поделать, сердце щемило – какая красивая пара, и зачем в такой момент Андрею надо уезжать, ведь лучше бы свадьбу сыграли, детишек нарожали, и жили бы долго и счастливо на радость маме и папе. Петр Алексеевич ворчал на нее весь вечер:

- Мать, вытри слезы. Нельзя так воина провожать. Надо гордиться сыном.

- Я горжусь, только тоскливо мне, чего-то, Петруша. Не хочу, чтобы уезжал он.

- Не плачь, все будет хорошо. Броня крепка и танки наши быстры. Пролетят два года, обернуться не успеешь. Мы пока фундамент и стены выстроим для дома Андрея. Приедет, крышу покроет сам, там и свадьбу сыграем. Невеста то смотри какая у него красавица, прям как ты двадцать лет назад. Ой, заживем!!!

А Екатерина Васильевна опять в слезы, пуще прежнего.

- Да ну тебя, мать. Пойду я к молодым, потанцую. Пошли со мной.

- Иди, я не пойду. Тут посижу. Насмотреться все не могу на сыночка своего.

Утром пьяненького Андрея забрал автобус. На остановке он все стоял в обнимку с Иришкой, и целовался, целовался.

- Ты жди меня и письма пиши обязательно.

- Хорошо.

- Я вернусь, сразу сыграем свадьбу.

- Не спеши, мне еще институт надо закончить.

- Закончишь обязательно, я тебе обещаю. Буду на руках тебя носить в твой институт.

Андрей быстренько попрощался с братьями и сестрами, обнял отца и мать. Автобус, пыхнув сизым дымом, укатил в райцентр. Провожающие постояли на автобусной остановке пару минут, и потихоньку побрели по домам, кто поспать, а кому уже и на работу пора.

Андрея распределили в десантные войска, попал она в Приволжский военный округ. Уже через две недели пришло первое короткое письмо от Андрея:

«Живу я хорошо. Встаем мы здесь рано, как у нас в деревне. Подъем в шесть часов. Времени свободного совсем нет. Много тренируемся, бегаем. Но это и хорошо. Ребята тут на гитаре хорошо играют и поют. Я тоже хочу научиться петь и играть на гитаре, чтобы зимними вечерами петь песни Иришке и всем вам. Люблю. Обнимаю. Ваш Андрей.»

 

Мать перечитывала письмо раз за разом, слезы текли, чернильные буквы расползались. Выплакав весь мокрый запас, Екатерина Васильевна поднималась и шла убираться по хозяйству. С Петром Алексеевичем они держали корову, поросенка, кур и пару поросят. Так что дома всегда было чем заняться: скотину надо было убрать, накормить, напоить, на большую семью еды наготовить, в избе чистоту навести. Дочки всегда помогали в домашних делах. Только Костик еще маленький, и все больше балуется. Но ничего подрастет и из него тоже будет толк.

Место Андрея в доме было пусто и это навевало грусть: в большой комнате стояла заправленная его кровать, да и отцу в мужских делах добавилось забот:

- Да ты мать не переживай. Прорвемся, не война же. Наш Андрей нигде не пропадет – наша порода. Пойдем на речку сходим, покупаемся.

- А, пойдем, Петруша. Сколько уже можно горевать.

Взявшись за руки, как в молодости, они пошли по главной улице деревни на речку. В ту пору им еще не было и пятидесяти лет. Петр Алексеевич был немного старше Екатерины Васильевны, и все у них было еще впереди. Шли они по деревне, люди смотрели на них, кто с завистью, кто с умилением.

На выходные Иришка приехала к родителям, зашла к ним в гости, дала прочитать свое письмо от Андрея:

«Скучаю по тебе очень. Не могу забыть губы твои и руки. Глаза закрываю и рядом ты со мной. Служба только началась, а я уже считаю дни до дембеля. Жди меня, и я тебя не разочарую. Вечно твой Андрей».

Посидели вместе с Екатериной Васильевной, поплакали и разошлись. Андрей писал письма каждую неделю и матери, и Иришке, описывал свои армейские будни, рассказывал о друзьях, которых встретил здесь, о том, как он принял присягу, о том, что набирается сил и мышцы у него растут не по дням, а по часам. Екатерина Васильевна в ответ писала свои письма, рассказывала о событиях в деревне и в семье. Петр Алексеевич своей рукой черкал пару строк сыну. Затем все сестры-хохотушки писали свои пожелания, Костик ставил галочки и рисовал облака. Письма получались довольно увесистые и душевные. Так время и текло от письма к письму.

Примерно через полгода Андрей написал, что он закончил учебку, и их теперь переводят в Среднюю Азию для прохождения дальнейшей службы:

«Представляете, мы едем в вечное лето: там персики и апельсины растут круглый год. Там тепло и снега не бывает вообще. Обязательно вам вышлю, как приеду на место, целый ящик абрикосов или что там еще есть.

Мама, сходи к Иришке, передай ей мой новый адрес. Не получаю от нее письма уже три недели. Может что случилось? Напиши мне обязательно. Жду. Ваш Андрей».

Екатерина Васильевна знала, что происходит и почему не пишет Иришка. Но не знала писать ли об этом сыну. Иришка стала реже приезжать домой на выходные, дела у нее видите ли там в городе, занятая она. Но в последние выходные Иришка приехала к родителям не одна, а с ухажером на машине «Волга» серого цвета. Екатерина Васильевна сперва не поверила, потом собралась и сама прошлась по улице мимо дома Иришки. Так и есть: у дома стоит красивая машина, из открытых окон слышны голоса и звон посуды. Расстроилась, погоревала, а потом подумала, что все равно не пара она Андрею, другая нужна ему девушка, не ветреная как Иришка, а более хозяйственная и работящая.

Писать она сама Андрею об этом сразу не стала. Но теперь, когда он спрашивает, надо что-то написать, отмалчиваться нельзя. На семейном совете с Петром Алексеевичем они решили написать все как есть:

- Не он первый не он последний, кого не дожидаются из армии. Пол деревни девки выскакивают замуж, пока парень служит. Чего скрывать то, все равно рано или поздно узнает, - сказал отец.

- Так-то оно так, но он ее сильно любит. Тяжело ему там и без этих измен. Может как-нибудь попозже, да помягче. Может его как-нибудь подготовить?

- Пускай лучше узнает сейчас, и от нас. Шила в мешке не утаишь. Кто-то ему все равно сообщит, узнает все от друзей. Нам стыдно будет, что молчали. А он взрослый мужик, справится.

На том и порешили. Мать написала обстоятельное письмо, все рассказала, объяснила, пожалела. Отец в конце добавил от себя:

«Знать, Иришка не твоя судьба. Не переживай, сын. Будут у тебя еще другие женщины. Будут лучше и красивее. Держи хвост пистолетом. Твой батя».

Про Иришку они в письмах больше не писали, и Андрей о ней тоже не вспоминал. Видно только, что больно и грустно ему от этого. При встрече в деревне с родителями Иришки, они молча опускали взгляд и расходились по разным сторонам улиц. Стыдно, видимо им было, да что же тут поделаешь, жизнь непростой порой бывает.

 

Под осень пришла машина силикатного кирпича, страшный дефицит по тем временам, колхоз выделил им на увеличение жилплощади как многодетной семье. Петр Алексеевич сидел вечерами с тетрадкой, чертил план постройки будущего дома. В ноябре пришло письмо от Андрея, что его опять переводят в другое место:

«Дорогие, мои родные! Пишу вам письмо и сообщаю, что опять меняется место дислокации нашей части. Номер нашей полевой почты не меняется, так что пишите письма смело и почаще. Письма из дома здесь ценятся на вес золота.

Завтра мы улетаем в Афганистан. Мамочка милая, ты главное не переживай. Все будет хорошо. Мы будем служить рядом с Кабулом. Это очень далеко от больших боевых действий.

Батя, получил письмо, что пришел кирпич на дом, и что ты теперь рисуешь проект дома. Запланируй пожалуйста в доме большой подвальный этаж. Мне ребята тут рассказали, что можно сделать внизу сауну и спортзал. Будет круто».

Сказать, что Екатерина Васильевна сильно расстроилась, ничего не сказать. Рыдала, плакала ночи напролет. Петр Алексеевич насилу ее успокаивал:

- Катенька, милая, ну успокойся. Ничего же еще страшного не произошло. Вернется он все будет хорошо.

- Я знала, я знала. Я чувствовала, что не увижу больше сыночка. Снился мне сон сразу после проводов, будто иду я на речку, а там в реке стоит мой Андрюша, вокруг него тучей кружат большие рыбины. Я его зову к себе, кричу. А он не слышит и все уходит вдаль.

- Ну и что, вода снится к счастью. На вот выпей немного клюковки. Да спать ложись, утро вечера мудренее. А я пока письмо напишу сыну.

Насилу уложил Петр Алексеевич Екатерину Васильевну спать, еще долго всхлипывала, причитала, но потом затихла и уснула. Сам же еще долго бродил по двору, думал и собирался с мыслями, что написать сыну:

«Приветствую тебя, сынок! Мать сильно расстроилась твоим новым назначением. Так что ты береги себя, помни мы тебя любим и ждем. Ты ж, однако, веди себя прежде всего достойно. Помни, Петровы никогда трудностей не боялись. Если надо было, шли на войну и побеждали. Будь смел и удачлив, как в поговорке: «Смелого пуля боится».

Петровы теперь со страхом и тревогой высматривали сельского почтальона. В деревне и на работе много рассказывали, что у того то сын приехал домой в гробу, а на другого пришла похоронка – тела не собрали после взрыва. Были и хорошие новости, кто-то вернулся из Афганистана, привез магнитофон, джинсы и еще много барахла, там оно стоит копейки и все как есть «фирма». Андрей в своих письмах ничего о шмотках не писал.

После Нового года пришло письмо, что их опять переправили в Узбекистан на переформирование и отдых. Вскорости пришел ящик с мандаринами: Андрей писал, что их тут море и стоят три копейки за килограмм. Половина мандаринов правда испортилась в пути, но вторая была очень вкусная, таких в сельском магазине не купишь.

Мать после этого письма вздохнула с облегчением. В тайне от Петра Алексеевича съездила в райцентр, сходила в церковь, поставила свечку за здравие, исповедовалась, поговорила с батюшкой. Святой отец ей сказал:

- Молись, и бог услышит тебя. Бог любит тебя и твоего сына. Он всегда помогает страждущим. Почаще приходи на службу.

- Хорошо, обязательно, буду, - сказала Екатерина Васильевна, и стало ей спокойно и легко, ведь теперь у них с сыном есть надежный и сильный покровитель.

По приезду домой, все рассказала мужу. Сказала, что теперь по выходным она с утра будет ездить в райцентр в церковь, что это очень важно и нужно для успешного возращения Андрея домой.

- Хорошо, Катенька. Если тебе так легче – езжай. Обман только все это. Ничего от бога не зависит в этом деле. Как говорил мой отец, если бы бог был, то он не допустил бы Великой Отечественной войны и гибели тысяч безвинных младенцев и детей.

- Спасибо, Петруша. Мне так будет спокойнее. Я совсем так изведусь, да и тебе со мной будет проще, нервы никто трепать не будет. Я же вижу, совсем я тебя замучила. Прости меня, за все, - уткнулась в широкое плечо мужа Екатерина Васильевна.

Теперь каждое воскресенье она с утра ездила на автобусе в церковь. Настроение у нее улучшилось. Вскорости наступила весна. Жизнь немного устаканилась.

 

В стране тем временем, набирала обороты перестройка и ускорение. По телевизору и в газетах, все чаще критиковали военную операцию в Афганистане. Новый разговорчивый генеральный секретарь компартии рассказывал про то, что нужно дать людям реализовывать частную инициативу, и тогда в Советском Союзе наступит счастье и благоденствие. Петр Алексеевич часто смотрел передачи по телевизору, потом обсуждал все услышанное с Екатериной Васильевной:

- Вот вернется Андрей из армии, мы с ним развернемся. Мастерскую свою откроем, будем мотоциклы и автомобили ремонтировать. Заживем, как Рокфеллеры.

- Дай бог. Пускай уже вернется Андрюша скорее. А будет мастерская или не будет, какая разница, - отвечала ему жена.

В середине лета Иришка вышла замуж за своего городского ухажера. Свадьбу отмечали в городе. На второй день молодые приехали к родителям невесты домой на украшенной воздушными шарами машине. Для деревенских друзей и родственников, кто не смог поехать на первый день в город, накрыли стол, и веселились до утра. Екатерину Васильевну и Петра Алексеевича, естественно, не пригласили, да и это веселье было не приятно и не ко времени.

На следующий день молодые собирались уезжать в свадебное путешествие на море, но машина не завелась. Жених с гостями открыл капот, потрогал провода, попробовал завести – ничего не получилось. Пришлось обращаться к Петру Алексеевичу, лучшего ремонтника в деревне все равно не было. Он сразу пришел, поздравил молодых с праздником, пожелал долгих лет совместной жизни, выкрутил свечи из цилиндров, продул, почистил трамблер, и машина завелась. Молодые уехали.

В конце лета Андрея вновь перевели в Афганистан. Опять пошли тревожные дни ожидания. Опять Екатерина Васильевна не спала ночами, молилась, и ездила в церковь ставить свечки.

«Погода здесь теплая, градусов тридцать-сорок. Живем в палатках. Загорел, весь черный. Приеду домой – не узнаете своего негра.

Дорогие сестры слушайтесь мать и отца. Растите большими и красивыми.

Костик, будь мужиком.

Жду не дождусь, когда смогу вас всех обнять», - писал в очередном письме Андрей.

Петр Алексеевич и Екатерина Васильевна уже начали привыкать к такому состоянию. Жизнь пришла в какое-то тревожно-привычное русло. Экскаватором выкопали котлован под дом, наняли работников, те заложили фундамент и выстроили стены. На этом купленные материалы и деньги закончились, решили достраивать дом уже на следующий год. Перестройка набирала свой ход, ввели сухой закон, водка теперь стоила десять рублей за бутылку, и продавалась только с четырнадцати часов.

Петровых это закон сильно не коснулся: Петр Алексеевич никогда не увлекался спиртным, только по большим праздникам, под хорошую закуску и совсем не много. Да и к тому же, у них в доме всегда был запас самогона на все случаи жизни: распахать огород, привезти дрова из леса, вылечить корову – жидкая валюта шла на оплату разных услуг и работ. Многие в деревне начали приторговать самогоном: в магазине не продают до обеда, но кому надо, тот всегда найдет, где и что можно выпить.

В конце сентября пришло очередное письмо от Андрея:

«Все у нас хорошо. Жив здоров. Ничего нового и интересного у нас тут не случается. Через полгода приеду уже домой. Все мысли мои об этом. Ваших писем очень жду. Обнимаю крепко. Ваш Андрей».

Через две недели пришло извещение из военкомата:

«Уважаемые Екатерина Васильевна и Петр Алексеевич! С прискорбием извещаю Вас о том, что старший сержант Петров Андрей Петрович выполняя боевое задание, верный воинской присяге, проявив мужество и стойкость, погиб 21 октября 1986 года. Примите искренние соболезнования и сочувствия по поводу постигшего Вас горя. Военный комиссар Полковник Некрасов А.А.»

Через три дня пришло письмо от командира части, где служил Андрей. Командир рассказывал, как служил Андрей и как он погиб:

«При переходе через горный перевал наша рота попала в засаду. Завязался бой. В первые же минуты много наших бойцов было смертельно ранено. Я своими глазами видел, как Андрей лежал, истекая кровью. Пульс не прощупывался. Всех раненых и убитых мы вынести не смогли. Андрей остался на поле боя. Простите за то, что не сберег вашего сына.

За годы службы Андрей проявил себя как мужественный воин, надежный товарищ, достойный сын своих родителей. Пускай земля ему будет пухом».

 

Андрей стоял на большом плоском сверху камне, размером примерно два на два метра. Смотрел, не мигая, на заходящее за горизонт большое красное солнце. В небе не было облаков, в воздухе не было ни птиц, ни комаров.

- Мама, мне здесь плохо. Я хочу к тебе.

- Иди ко мне, Андрюшенька, милый мой, - тихо, чтобы не испугать сына, сказала Екатерина Васильевна.

- Я не знаю где ты. Я не знаю где я.

- Андрюша, я здесь, рядом с тобой. Обернись, я позади тебя, - мать стояла на песчаном берегу. До камня, на котором стоял Андрей было метров сто. Но слышно его было, будто он стоял совсем рядом.

- Я знаю, что ты всегда была и будешь рядом со мной, но сейчас я тебя не вижу.

- Обернись. Я на берегу. Вот смотри, я тебе машу рукой. Плыви ко мне, тут недалеко. Ты же хорошо плаваешь, отец тебя всему научил.

- Мама, здесь нет воды. Здесь все чужое. Где я?

- Я сейчас тебе помогу. Подожди только немного, - Екатерина Васильевна бросилась в воду и побежала к Андрею. Вода быстро достигла колен, потом пояса, и вот она уже плывет, тихо, по собачьи подгребая под себя воду. Но расстояние до камня не сокращалось.

- Мама, мне пора. Я буду искать к тебе дорогу.

- Сынок, не уходи, я сейчас к тебе доплыву. Погоди немного, - захлебываясь водой кричала Екатерина Васильевна.

- Мама, ты никому не верь, я вернусь.

- Андрюша, не уходи. Остановись!!! – от собственного крика Екатерина Васильевна проснулась. Ночная рубашка была мокрая, хоть выжимай. Чуть отдышавшись она повернулась к рядом спящему мужу. Петр Алексеевич не спал. Он сидел в кровати рядом с ней, и смотрел на нее:

- Наконец ты проснулась, не хотел тебя будить. Сижу тут уже минут двадцать, слушаю твой разговор с сыном. Как он там?

- Как-то не очень. Странно и путанно говорит, что не знает где он. Но говорит, что он жив, и что вернется обязательно. Чтобы значил этот сон, Петруша?

Екатерина Васильевна переоделась в сухую новую ночнушку. Сильно постаревшие, после известия о смерти сына, родители обнявшись легли в кровать.

- Не знаю. Как-то все не так, как должно было бы быть. Я как будто в другой реальности нахожусь. Зачем Андрей появился на свет, зачем так рано умер, почему ничего не успел сделать в этой жизни, почему не оставил после себя детишек? Столько вопросов у меня в голове, а ответов нет, - сказал Петр Алексеевич, поглаживая по голове жену.

- Я буду верить, что он живой. Ведь его же никто не хоронил, в землю не закапывал. На войне всякое бывает. Давай что-нибудь сделаем и разыщем его. Во сне он сказал, что жив, и обязательно вернется.

- Хорошо, давай искать. А сейчас ложись спать.

Сон с живым Андреем повторялся с завидным постоянством, иногда менялась обстановка: были сны на мосту, в лесу, на болоте, в толпе людей, на большом поле, в кромешной темноте. Подойти Екатерине Васильевне во сне к Андрею никак не получалось, всегда он говорил, что жив, и что обязательно вернется.

Петр Алексеевич написал письмо в военкомат с просьбой разрешить ему и его жене поездку на место гибели сына, на что получил естественный отказ. Далее пытался получить адреса сослуживцев Андрея, его командира. Завязал с ними переписку, из которой ничего яснее не стало: после того боя Андрея никто не видел, не слышал. Многие видели его всего в крови, кто-то говорил, что весь в пулевых ранениях, кто-то, что он был в клочья разорван гранатой. Все написали, что, когда покидали поле боя, всех раненых попытались унести с собой, у Андрея пульс не прощупывался, он был на тот момент уже не живой. Ребята таких трупов видели на своей жизни не мало, ошибиться не могли. Оставить на поле боя живого бойца, они не смогли бы. Через день они вернулись с подкреплением на поле боя собрать погибших. Но там уже все было чисто, духи всех мертвых скинули в овраг и сожгли.

Поиски зашли в тупик. Что делать дальше Петровы не знали. Но не сдавались. Екатерина Васильевна почти поселилась в сельской библиотеке, перечитывала подшивки газет с момента гибели Андрея и до сегодняшнего дня. Она пыталась найти хоть какой-то след, намек на чудо, знак, объявление. Надежды было конечно мало, но сидеть сложа руки она не собиралась.

Постепенно поиски сына вошли в ежедневное просматривание новостей по телевизору, прочитывание свежих газет, разговорами со всеми военными, которые им встречались на пути. Сон один-два раза в месяц повторялся.

Примерно через год, погостить в деревню приехала Иришка и зашла в гости к Петровым:

- Екатерина Васильевна, вы меня, конечно, можете выгнать. Не заслуживаю я вашего внимания. Простите меня ради бога, что так поступила с Андреем. Но мне надо с вами обязательно поговорить.

- Иришечка, здравствуй, мы на тебя не сердимся. Дай бог тебе счастья семейного. Побольше детишек, достатка в доме.

- Спасибо. Детишек у нас пока не получается. Но муж говорит, что еще успеем, сейчас надо пожить для себя. Но я пришла к вам не для этого. Хочу вам сказать, что мне часто снится Андрей. Он стоит один в афганской военной форме, знаете, такая с панамой песочного цвета. Он мне говорит, что жив и обязательно вернется. Но он не знает, где он. Подойти к нему у меня не получается. Сон повторяется раз в месяц точно, а может и чаще. Я уже ходила в церковь, свечки ставила, записки писала.

- Значит тебе он тоже сниться. Знаешь, мне тоже снится такой же сон примерно два раза в месяц, - сказала Екатерина Васильевна, - я-то думала, что это все мои фантазии. Теперь то я точно знаю, что он жив и вот таким образом пытается нам сообщить о своем положении.

Слезы вырвались одновременно у двух женщин, они обнялись и голосили на всю хату. В таком положении их и застал Петр Алексеевич. Екатерина Васильевна все рассказала мужу:

- Ой, спасибо тебе, что пришла. Думала, что мне одной старой дуре снится этот сон. Но раз тебе он тоже снится, то это не случайно.

- А мне почему не снится? – спросил ее Петр Алексеевич.

- Я не знаю. Наверное, потому что мы женщины, у нас мозги другие.

- Хорошо пускай так. Ну и как мы будем его искать? Где?

- Мы не знаем, но надо искать и надеяться на лучшее.

 

Жизнь тем временем на месте не стояла. Ничего нового в реальной жизни про Андрея никому узнать не получалось. Дети росли, влюблялись, и вот уже старшей Анютке исполнилось двадцать лет. Она, недолго думая, собралась замуж. Родители не были против, жених был свой деревенский, работящий и хозяйственный. Свадьбу играли на центральной улице деревни, веселились три дня. После свадьбы Анютка уехала жить к мужу.

Средняя дочка Наташа поступила в институт в Москву и жила в общежитии, изредка приезжая на выходные и на каникулы к родителям. Так что теперь уже три кровати в доме Петровых освободились и пустовали, чисто и ровно заправленные.

В восемьдесят девятом году Советский Союз вывел войска из Афганистана. Надежда на то, что Андрей мог быть в плену, и наши ребята его когда-нибудь освободят, растаяла. Одно хорошо, что больше не будет этой непонятной войны, не будет похоронок матерям, не будет слез по молодым еще не пожившим ребятам. Так тогда казалось.

У Екатерины Васильевны и Иришки сны с Андреем не прекращались. Они иногда встречались, обсуждали детали, домыслы и догадки. Но ничего четкого и конкретного не вырисовывалось. Общие выводы были только, что там тепло, он один, ему не уютно, он никого не узнает, никто с ним не разговаривает. Что это значит, понять они не могли.

В начале девяностых Иришка с мужем поехала за границу во Францию, муж работал на совместном предприятии. Приехав из-за границы, она рассказала, что в Европе встретила бывшего советского солдата из Афганистана. Он не возвращается потому, что у нас тут всегда плохо относятся к военнопленным, подозревают их в измене. А во Франции он уже обосновался, завел семью и работу, домой возвращаться не торопится. Хотя весточку домой, о том, что они жив и здоров давно отправил. Версия о том, Андрей такой же военнопленный, но не возвращается домой, боясь обвинения в измене Родины, сильно пошатнулась.

Время продолжало свой бег. Вот и Галя, младшая дочь поступила в институт, и уехала жить в общежитие. Наташа закончила высшее образование, вышла замуж и осталась жить в городе. Анюта с мужем достроили дом Андрея, переехали поближе к родителям, родили троих детей, и Екатерина Васильевна с Петром Алексеевичем помогали воспитывать их и учили премудростям сельской жизни.

«Андрей сидел в позе лотоса на ровном песке, на голове панама афганка, на лице борода до груди.

- Зачем, сынок тебе такая борода? Тебе не жарко? – спросила мать сына.

- Я не знаю. Я привык, - ответил Андрей.

- Когда я тебя смогу увидеть?

- Не знаю. Я завтра улетаю.

- Куда? Зачем?

- Там будет холодно. Надо взять носки из верблюжьей шерсти.

- Давай я приду тебя встречать. Куда ты улетаешь?

- Приходи. Обязательно приходи. Я буду в шапке и носках.

Андрей быстро встал и пошел на горизонт. Мать даже не пошевелилась, знала, что за ним идти бессмысленно. Расстояния во сне все равно сократить не получится», - такой сон приснился Екатерине Васильевне в декабре девяносто пятого года. После этого сны надолго прекратились.

Дети росли, Галина вышла замуж, Костик вырос и поступил в институт. В институте он сильно увлекся компьютерными технологиями, создавал разные сайты, по окончании института очень прилично зарабатывал. Много путешествовал по миру, посетил Вьетнам, Индию, Таиланд, Китай. Приезжал к родителям и рассказывал о чудесах природы и достопримечательностях чужих стран. Екатерина Васильевна жадно вглядывалась в лицо младшего сына, узнавая в нем черты своего старшего Андрея, выпытывала его, не увидел и не узнал ли он чего-нибудь о брате.

Новостей от Андрея не было. Похоже ждать уже столько времени бессмысленно. Сны с Андреем тоже давно не синились. Костик в скорости женился, у него народились детки. На дни рождения родителей приезжали обычно все дети с внуками. Старый родительский дом всех не вмещал, а потому накрывали стол и отмечали в доме из кирпича, купленного на деньги, заработанные Андреем.

В две тысячи шестом году с размахом отметили сорок лет со дня свадьбы Екатерины Васильевны и Петра Алексеевича.

 

После юбилея Петр Алексеевич вышел на пенсию. Не привыкший много сидеть дома без дела, сразу сильно заболел и пролежал в постели целый месяц. Начали вылезать то одни, то другие болячки: камни в почках, боли в суставах, гипертония. Имея много свободного времени, Петр Алексеевич начал увлекаться народной медициной, собирал травки, сушил, делал настойки. Годы брали свое и сил не добавляли, и осенью две тысячи десятого года Петр Алексеевич попал в больницу с инфарктом.

- Катенька, ты еще ждешь Андрюшу? – спросил Петр Алексеевич, когда жена пришла к нему в палату навестить.

- Жду, как же не ждать. Только вот надежда с каждым годом тает.

- А я вот, наверное, не дождусь. Чувствую – не долго мне уже осталось.

- Да что ты такое говоришь? Ты еще обязательно поправишься. Ты обещал мне на золотую свадьбу кругосветное путешествие на морском лайнере.

- Ну раз обещал, значит, так и будет. Я тебя никогда не обманывал.

Петр Алексеевич пошел на поправку. Приехал домой. Но после инфаркта он так полностью не восстановился, и в две тысячи двенадцатом году он по-тихому умер. Пошел собирать яблоки в сад, и долго не возвращался. Екатерина Васильевна пошла за ним, нашла его под яблоней, лежал он и улыбался, но уже холодный…

На пятый день после похорон Екатерине Васильевне вновь приснился Андрей:

- Мама, почему ты плачешь?

- Папка твой помер. Вот и плачу. Плохо мне сыночек без него. Сперва ты, теперь он. Почему вы меня покинули?

- Мама, я не умер.

- Почему ты долго не приходил ко мне во сне.

- Я не знаю.

- Расскажи мне что-нибудь про себя.

- Здесь большая стена. Много людей. Но мне одиноко без тебя.

- Большая стена- это Китай что ли?

- Я не знаю. Здесь все в черных одеждах. Мне пора, - сказал Андрей, развернулся и медленно пошел вдаль. Екатерина Васильевна увидела, что он в первый раз за все ее сновидения одет в черный костюм-тройку.

Поделиться сновидениями было уже не с кем. После похорон отца, дети разъехались. Да и зачем надоедать всем своими бредовыми надеждами. Никто уже не ждал Андрея. Прошло больше тридцати лет с его пропажи. Екатерина Васильевна сама не очень верила, что когда-нибудь увидит старшего сына живым. Все вокруг жили своими заботами и проблемами. С течением времени, боль от утраты сына постепенно утихала, но в связи с похоронами Петра Алексеевича, ожила и забурлила с новой силой.

Она молилась, плакала, забывалась в полусне, снова молилась и так по кругу. Находясь в таком состоянии, Екатерина Васильевна вдруг увидела, что в комнату заходит Петр Алексеевич. Он взял табуретку, сел на кровать рядом с женой. Он был в костюме, в котором его хоронили, но сам был какой-то маленький как восьмилетний ребенок, и костюм сидел на нем мешковато-великовато.

- Катенька, не печалься. Прости меня, что рано ушел. Мне там сейчас хорошо. Вот на силу упросил с тобой попрощаться.

- И что ж, Петруша, есть там что-то после смерти?

- Есть, Катенька, не переживай. Но у меня мало времени. Слушай меня внимательно и запоминай: я навел справки, Андрея там нет. Он все еще где-то с вами. Тебе надо съездить в Израиль.

- Надеюсь, ты в раю, Петенька?

- Катя, здесь нет такого понятия. Но это долго объяснять. У меня сейчас на это нет времени. Да и нельзя.

- Тогда я спокойна за тебя. Ты там не скучай я скоро приду к тебе.

- Не торопись, поживи еще. У тебя еще много дел. Ну, мне пора. Прощай. Больше не смогу приходить.

Петр Алексеевич медленно встал и вышел в дверь. Екатерина Васильевна открыла глаза. Никого в комнате не было. Табуретка стояла на своем месте под столом. Только свечка в лампадке трещала будто ее поливали водой.

«Вот тебе и дела, кому скажешь не поверят же», - подумала Екатерина Васильевна. Взяла тетрадку, и слово в слово записал все что ей сказал Петр Алексеевич во сне. Затем взяла телефон и набрала номер Костика:

- Алло, Костя, привет!

- Мама, привет. Что-то случилось? У тебя все хорошо? Ты чего звонишь в три часа ночи?

- Да все нормально. Костя, сынок, хочу я съездить в Израиль, помолиться там, свечки поставить за здравие и за упокой, по святым местам походить.

- Хорошо, давай съездим. До утра это не терпит?

- Ну не могла я терпеть. Прости ты дуру старую. Купи мне путевку, мне надо ехать. И побыстрее.

- Побыстрее не получиться, надо сперва сделать загранпаспорт. Давай я завтра к тебе подъеду, мы сходим в паспортный стол, и все сделаем.

- Договорились, я тебе пирожков напеку, приезжай.

- Меня то с собой возьмешь в Иерусалим? Я давно хотел туда съездить.

- Не обижайся, не возьму. Мне самой надо. Ты мне только мешать будешь.

 

На следующий день Костик приехал к матери, они сходили в паспортный стол, подали все документы на загранпаспорт. Вечером они вдвоем с сыном пошли под ручку прогуляться за деревню. Погода стояла тихая и спокойная, некоторые деревья уже пожелтели, луга отцвели и посерели, солнце слабо пригревало. Вся природа соответствовала внутреннему состоянию Екатерины Васильевны: лучшие цветущие годы уже позади, осталась тихая спокойная старость, может и хотелось бы еще побегать, но силы уже не те, лучше наслаждаться тихими прогулками.

Так они дошли до речки, и присели на поваленное дерево у воды:

- Мам, может расскажешь мне, зачем тебе так срочно захотелось в Израиль?

- Костик, милый, конечно расскажу. Вот смотрю я на тебя, ты очень похож на Андрея. Хотя я его в твоем возрасте и не видела никогда. Если он жив, то ему сейчас пятьдесят пять лет. Если увижу – узнаю ли?

- Ты думаешь, он в Израиле, и ты сможешь его там найти?

- Знаешь, у меня есть очень маленькая надежда на это. Три дня назад мне приснился сон про Андрея. Я вам не говорила, а он же мне не снился уже больше пятнадцати лет. И в этом сне он был совсем взрослый в черном костюме, сказал мне что он у большой стены, что все люди здесь в черном.

- Ну что с того?

- А сегодня ночью приснился Петруша, и сказал, чтобы я съездила в Израиль. Это страна, куда почему-то ни ты, ни твои сестры ни разу не съездили в поездки. Потом меня почему-то туда тянет. Даже если Андрея я там не встречу, смогу посетить святые места, помолится у гроба господня, написать записку, свечку поставить. А потом буду спокойно доживать свой век здесь в деревне.

- Почему ты не хочешь взять меня с собой?

- Пока у меня есть силы, я буду стараться жить самостоятельно. Ты мне еще поможешь, когда силы будут оставлять меня, стану совсем старенькая и слабая. А пока погоди, пока я сама. Да и в разговорах с богом, третий лишний. Ты уж, извини.

- Да, ничего. Я просто думал, что ты первый раз едешь за границу, попутчик тебе бы не помешал.

- Ты не волнуйся, я навела справки, и мне сказали, что в Израиле туристов везде сопровождают русскоговорящие гиды, и потом там каждый третий говорит по-русски. Не пропаду.

- Если передумаешь, ты мне только скажи – я сразу все устрою, и поеду с тобой.

- Спасибо, сынок. Чтобы я без тебя делала? Ты у меня молодец, не зря тебя рожала и воспитывала.

Через месяц Екатерина Васильевна получила новенький загранпаспорт, и уже через две недели ее провожал Костик в аэропорту Домодедово. Волнения от поездки она не испытывала: Костик приехал за ней домой, помог собрать вещи в небольшой рюкзачок, привез в аэропорт, помог зарегистрироваться на рейс, довел до паспортного контроля. Дальше везде большие указатели, приветливые сотрудники аэропорта всегда готовы показать, рассказать, проводить до нужного места. И вот она уже сидит в самолете у окна иллюминатора.

Екатерина Васильевна закрыла глаза, помолилась, мысленно вспомнила все, что читала и узнала об Израиле за последний месяц. Перебрала все запомнившиеся моменты в своей жизни: вот она в школе на второй парте тянет руку, вот они с Петром едут на мотоцикле на свадьбу, вспомнила рождение всех детей по очереди, вот Андрей пошел в школу, вот провожают Андрея в армию…

Так находясь в воспоминаниях, она задремала, и не заметив времени, прилетела в аэропорт Тель-Авива. Быстро прошла паспортный контроль, багаж она не сдавала, потому одной из первых села в экскурсионный автобус, который доставил ее в отель на окраине города. Несмотря на позднюю осень, было очень тепло, вокруг зеленели пальмы и другие деревья, непривычные для русского человека. Екатерине Васильевне все очень понравилось, номер был просторный чистый, кровать ровная широкая.

«Петруша, что ж мы с тобой сюда вместе не приехали? Тебе бы понравилось. Если ты меня слышишь, знай, мне без тебя тут грустно и одиноко», - думала она стоя балконе, и провожая уходящее в закат солнце.

На следующий день на встрече с отельным гидом, она купила экскурсионную поездку в старый город к Стене плача. Экскурсия должна была быть только на следующий день. Пока Екатерина Васильевна не решалась в чужой стране путешествовать самостоятельно. Она пошла к бассейну, походила по территории отеля, пообщалась с отдыхающими туристами, с русскоговорящим персоналом. Расспросила их о экскурсиях, познакомилась с отдыхающими соотечественниками. Узнала, что многие ездят по Тель-Авиву самостоятельно на такси, что это дешево и быстро. В конце концов она нашла людей, которые сегодня после обеда собираются ехать к Стене Плача самостоятельно, и напросилась к ним за компанию.

 

В лучах снижающегося солнца они подошли к Стене Плача. Екатерину Васильевну поразили размеры стены, древние огромные камни. Ее впечатлила удивительная энергетика этого места, много людей подходят и уходят, прижимаются к стене, что-то шепчут, напевают, странные люди в черных костюмах качаются взад-вперед, из стороны в сторону. Она ощутила себя как в сказке: «В некотором царстве, в некотором государстве…» Душу наполнила нереальность происходящего:

«Я здесь? Это все со мной?» - думала она.

Долго стояла она и смотрела на движение людских масс. Потом нашла ручку и кусочек бумажки у себя в рюкзаке и написала:

«Милый мой господь! Прошу тебя помоги мне найти сына. Больше ничего мне не надо».

Свернула кусочек бумажки в несколько раз, протиснулась к стене сквозь человеческий поток, и засунула свою бумажку куда смогла пристроить. Закрыла глаза, еще раз прочитала молитву и шепотом повторила свою просьбу. Развернулась и медленно вышла с женской половины стены. Потом она долго ходила и осторожно вглядывалась в лица мужчин, подходящих и отходящих к стене, или просто медленно шатающихся рядом.

Никого она не смогла выделить из толпы, никто не бросился ей в лицо знакомыми чертами. Настало время, и они поехали назад в отель, хотела еще остаться, но побоялась остаться в чужом городе одна.

На следующий день была большая экскурсионная программа по святым местам Иерусалима: они посетили могилу царя Давида, помолились в Храме Гроба Господня, и наконец, пришли к Стене Плача. Екатерина Васильевна опять написала записку, с трудом засунула ее в какую-то щель в стене. Сегодня ей не дали долго погулять и изучать лица прохожих – экскурсия продолжалась, и надо было ехать дальше. Она сильно расстроилась, что так мало побыла на этом месте, вечером в отеле долго плакала, пока не уснула.

На следующий день, Екатерина Васильевна сразу после завтрака, взяв с собой бутылку воды, как опытный турист, взяла такси и поехала прямо к Стене Плача. Повторив процедуру с запиской, она долго ходила среди людей, пытаясь рассмотреть и узнать сына. Когда уставала, садилась на раскаленные камни, пила воду и отдыхала. Потом опять вставала, и так ходила до позднего вечера.

Эту процедуру Екатерина Васильевна повторяла еще четыре дня подряд, прежде чем увидела в толпе знакомое лицо. Это была Иришка, совсем уже взрослая и располневшая женщина, она шла с покрытой головой, рядом со своим мужем. Они ее то же узнали и подошли:

- Здравствуйте, Екатерина Васильевна.

- Здравствуй, Иришка.

- Василий, сходи пока к Стене напиши записку, а мы тут побеседуем, - сказала Иришка своему мужу.

- Я во все это не верю. Лучше бы в Турцию поехали. Ну, да ладно, пойду, - сказал муж и пошел на мужскую половину Стены Плача.

- Екатерина Васильевна, я так рада вас здесь видеть. Я много думала о вас. Я же не случайно здесь, мы с мужем собирались отдыхать в Турцию, но мне приснился сон про Андрея, он мне сказал про большую стену, про людей в черных одеждах. Мне сразу показалось, что это здесь, в Израиле. И вот мы купили тур сюда. А вы как здесь?

- Катенька, мне тоже приснился подобный сон. Меня тоже потянуло сюда. Как только можно быстро сделала загранпаспорт, и вот уже шестой день подряд хожу сюда, ищу. Да вот пока ничего не найду. Через три дня мой тур заканчивается, и я уеду.

- Мы здесь уже десять дней и завтра улетаем. Сюда прихожу уже в третий раз, муж ворчит. Пока тоже ничего не нашла. Может он что-то другое имел ввиду?

- Может быть.

- Ирина, пойдем уже. Жарко, я устал и хочу в отель. Чего мы сюда ходим как на работу? – заворчал вернувшийся муж.

- Ты иди, Ириш, спасибо тебе за все. Что должно случится, то обязательно случится. Добра тебе, живите счастливо, - сказал на прощание Екатерина Васильевна, перекрестила их в спину и закрыла глаза.

Так она еще долго сидела смотрела на людей, слезы текли.

- Простите, милая дама. Я за вами долго наблюдаю. Я здесь не каждый день, но вас я вижу уже третий раз. У меня складывается такое впечатление, что вы кого-то ищите? Не меня ли? – с улыбкой спросил ее щуплый еврей в черном костюме и в широкополой шляпе.

- Вас зовут Андрей? Я ищу своего сына.

- Нет меня зовут Иосиф. До восемьдесят первого года я жил в Боровске, есть такой маленький городок в Калужской области. Потом вот переехал сюда.

- Значит, я ищу не вас, - ответила Екатерина Васильевна, и коротко пересказал всю свою историю, почему она здесь сидит и кого ищет.

Иосиф ее внимательно выслушал, иногда задавал уточняющие вопросы.

- Знаете, моя дорогая, вы желаете чуда. Иначе не скажешь. И вот что я вам скажу: если может произойти чудо, то оно должно произойти именно здесь. По крайней мере, одно чудо здесь уже произошло две тысячи лет назад. Почему бы ему еще раз не повториться? Об этом напишут в романах, снимут кино. Вы станете знаменитой, а это опять чудо.

- Да, полно вам, мне не до смеха. Я уезжаю через три дня, а ничего не нашла.

- Ну как же не нашли? Меня ж вы встретили. А я вам помогу.

- Как?

- У меня есть знакомый доктор, который работает в ультрасовременной клинике. Так вот у них есть то, на что вам всенепременно надо взглянуть. Идемте.

 

Они сели на микроавтобус, и ехали на ней минут пятнадцать. Иосиф всю дорогу что-то говорил:

-Вы главное не волнуйтесь, я приличный человек.

А Екатерина Васильевна и не волновалась, она чувствовала, что на верном пути. Что она попала в правильный поток событий, и несется в ускоряющемся темпе в нужном направлении. Иосиф ей всю дорогу рассказывал что-то про погоду, про цены на апельсины, про вредных соседей. Екатерина Васильевна вскользь слушала его, сама же была погружена в свои мысли.

Они вышли на остановке, прошли по ходу движения транспорта еще минуты три и постучались в большую металлическую дверь.

- Здесь живет, мой хороший приятель Давид, он доктор. Мировой светила, к нему приезжала лечиться сама Элизабет Тейлор. Он нам поможет.

- Ми шам? (Кто там?) – спросили из-за двери.

- Это я, дядя Иосиф, открывай скорее, у меня важно дело.

Дверь открыл чернявый ребенок лет двенадцати:

- Добрый день, мотек (детка), позови папу, будь добр, - сказал Иосиф мальчику, погладив его по голове.

- Хорошо, проходите в гостиную, - сказал на хорошем русском языке мальчик, - Папа! К тебе пришли!

Гости присели на диван. Екатерина Васильевна с удовольствием расправила ноги, уставшие от ходьбы по каменистым тротуарам Тель-Авива. Через минуту к ним вышел огромный человек, он был высокий – метра два, и кроме того, худобой тоже не страдал, представился Давидом, предложил чая, гости не отказались. Давид поставил чайник, вернулся.

- Пока чайник кипит рассказывайте, зачем пришли. Не просто же так ты, Иосиф, тащился ко мне через полгорода, да еще заставил идти сюда по жаре эту достойную русскую женщину, - начал разговор Давид.

- Да, так и есть. Все как ты говоришь. Дело исключительной важности. Эта женщина – Екатерина Васильевна, приехала из России. Она ищет своего сына. Он ей снится во сне и указывает дорогу. Она не видела его уже тридцать семь лет.

Екатерина Васильевна еще раз рассказала Давиду свою историю с далекого восемьдесят пятого года до сегодняшнего дня. Иногда прерывалась, плакала, волновалась. Давид ее внимательно слушал, Иосиф же на правах соучастника постоянно помогал рассказывать:

- И тут иду я, вижу красивая женщина сидит и плачет. Ну разве я мог пройти мимо? Я сразу вспомни о тебе. И вот мы здесь.

- Да, история действительно интересная. У нас клинике есть больной, он сейчас лежит в коме. Поступил он к нам полгода назад. Он вроде как русский. Возраст похожий. У него была серьезная черепно-мозговая травма. Мы делали операцию по удалению опухоли. Вы хотите на него взглянуть?

- Да, очень.

- Хорошо. Но сегодня уже поздно, и нас никто в клинику к больному не пустит. Завтра я еду на работу туда к восьми часам утра. Поедите со мной. Если, Иосиф, тебе это важно, то тоже можешь поехать с нами. Сейчас вы поужинаете, и ляжете спать здесь в гостиной. Иосиф, ты на полу, вам Екатерина Васильевна – диван.

После простого легкого ужина с пресными печеньками вместо хлеба, они расположились в гостиной спать и немного поговорили:

- Иосиф, а вас никто дома ждать не будет?

- Нет, дети мои разъехались кто куда. А жену я похоронил два года назад. Так что вы не волнуйтесь, меня дома никто не ждет.

- Понятно. Неужели я завтра увижу своего сына? Мне что-то уже не верится.

- Я думаю, в жизни всякое бывает. Что это ваш сын вероятность крайне низкая. Людей на земном шаре – семь миллиардов. Давайте надеяться, но, если – это не ваш сын, вы сильно не расстраивайтесь. Еще поищем, а потом еще и еще. Кто ищет, тот всегда найдет, так кажется, говорят в России.

- Спасибо. Вас мне послал сам бог, вероятно.

- Не за что. Просто вы мне очень понравились. Вы очень красивая молодая женщина.

- Иосиф, мне уже шестьдесят семь лет. Что вы говорите?

- Екатерина Васильевна, мне между прочим тоже не девятнадцать. Мне уже шестьдесят восемь. И хоронить себя я не собираюсь.

- Ну, хорошо. Мне бы ваш оптимизм. Давайте спать. Спокойной ночи.

- Спокойной ночи.

Иосиф достаточно быстро заснул, тихо посапывая. Екатерина Васильевна же долго не могла уснуть. Перебирала в голове все детали сегодняшнего тяжелого, но интересного дня. Вспоминала Андрея, как он ходил в школу, как гонял по двору овец и коров. Как, когда обкашивал огород сильно порезал правую ногу, кровь хлестала, еле остановили. Представляла, как может выглядеть Андрей сейчас, когда ему уже пятьдесят пять лет. На кого он будет больше похож – на Петра Алексеевича или на Костика?

Она долго думала и заснула только под утро, когда уже начало светать. Через пару часов их подняли, они умылись, быстро позавтракали, сели в шикарный джип Тойота, и поехали в израильскую больницу. На улице уже было многолюдно, все спешили по своим делам.

Приехав в клинику, Давид оформил посетителей, выдал им халаты и бахилы. Они поднялись на лифте на пятый этаж, прошли по длинному коридору, и вошли в палату.

На больничной койке лежал Андрей. Екатерина Васильевна его сразу узнала. Хотя он был совсем взрослый, не был он сильно похож на Петра Алексеевича – тот был в его возрасте поплотнее, Андрей был худоват. На Костика то же не был похож, борода до груди, огромный шрам по правому виску прямо до глаз. И в то же время похож и на того и на другого, угадывались в нем какие-то общие фамильные черты: скулы, нос. Но это было не важно, перед ней лежал Андрей, и она была уверена в этом на сто процентов.

Ноги подкосились, ее подхватил Иосиф под талию, подвел к кровати и усадил на стул.

- Это он, это Андрюша, мой сынок.

- Вы уверены? Столько лет прошло. Были ли у него какие-то особые приметы?

- Были, конечно. На правом плече у него круглое родимое пятно сантиметров пять, на правой ноге - шрам от косы.

- Не может быть! Шрам на ноге есть! И родимое пятно на месте, - сказал Давид, быстро посмотрев на особые приметы больного, - ну, поздравляю вас, если так можно сказать. Тогда вам надо познакомиться, это жена вашего сына. Она тут у него круглосуточно дежурит.

Только сейчас Екатерина Васильевна увидела сидящую на противоположно стороне кровати женщину восточного типа.

- Здравствуйте, меня зовут Малала. Я жена Андрея. Это ваш сын? – сказала почти без акцента по-русски женщина.

- Да, я мать Андрея. Меня зовут Екатерина Васильевна. Очень приятно.

 

Малала рассказала Екатерине Васильевне историю жизни Андрея, которая прошла мимо нее. Андрея, после страшного ранения в горах Афганистана, подобрал ее отец. Он шел по своим делам в соседний аул, и наткнулся на покинутое место недавнего боя. На дороге догорали остатки брошенной техники, тут и там лежали тела убитых советских и афганских воинов. Отец услышал, что один из русских солдат тихо стонет. Он погрузил его на своего осла, и привез в свой дом.

Там они его выходили. Андрей быстро шел на поправку. Вскорости он уже помогал по хозяйству. Потом в село пришли моджахеды, забрали Андрея и долго с ним разговаривали. Через пару дней отпустили и сказали:

- Ты должен принять ислам. Мы будем за тобой следить. Если мы узнаем, что ты против нас, мы убьем тебя, и всю семью, которая за тебя поручилась.

Они ушли, жизнь в селении пошла своим чередом. Постепенно он научился разговаривать по-персидски. Андрей принял ислам. Начал ходить с отцом Малалы в горы, в соседние селения. Потом оказалось, что Андрей хорошо разбирается в технике и организовал что-то типа ремонтной мастерской. Он ремонтировал все от радиоприёмников до автомобилей. Постепенно, по местным меркам, начал неплохо зарабатывать. Построил свой дом, и женился на Малале.

Все это время он думал, как сообщить в Советский Союз родным, что он жив. Но никак не мог придумать. Кругом жили простые афганцы, и любой из них мог легко донести на Андрея моджахедам. Расправа у них быстрая, и непоправимая. Но Андрей не сдавался, он искал карты, изучал окрестные поселения, копил деньги. Через четыре года совместной жизни, когда советские войска ушли из Афганистана и распался Советский Союз, Андрей поведал о своих планах Малале. На тот момент у них было уже два маленьких ребенка.

- Малала, я тебя люблю. И потому должен тебе сказать, моя жизнь навсегда переплетена с твоей. Я, ты и наши дети будем всегда вместе, пока смерть не разлучит нас. Но у меня есть Родина, там отец, мать, сестры и брат. Мне нужно ехать туда. По этой причине, мы будем потихоньку собираться, и рано или поздно, уедем в Россию все вместе.

Малала уже полюбила Андрея всей душой и не представляла своей жизни без Андрея. Потому приняла его решение. Они начали готовиться к побегу из страны. За пару лет они накопили достаточно денег, чтобы хватило на билеты в Россию через Саудовскую Аравию. Они хотели, прикрываясь посещением святых мест, выехать из Афганистана, а оттуда купить билеты куда-нибудь в Европу. И уже из Европы поехать в Россию.

Но Малала подвела в тот раз Андрея. За несколько дней до выезда, она пошла попрощаться с отцом и матерью. Их разговор подслушал старший сын и донес все моджахедам. Рано утром в дом ворвались моджахеды, все крушили и ломали, они забрали их детей, сильно побили Малалу. Андрея вывели во двор, и били металлическими прутьями до потери сознания. Деньги и паспорта они не нашли. Сказали, что вернуться завтра, и пытки продолжаться.

Малала ночью погрузила полуживого Андрея на осла, и вывезла его в соседнее селенье. Там она за большие деньги купила старый автомобиль, и увезла Андрея в город. Она отвезла его в больницу. На второй день он очнулся, но ничего не мог вспомнить. В больнице они пробыли еще два дня. Малала понимала, что их могут найти, потому задерживаться здесь было нельзя. Она перевезла его в аэропорт Таявара. Купила билеты до Саудовской Аравии. В те дни шел большой поток верующих в святые мусульманские места. Они смогли затеряться в толпе и покинуть Афганистан. Андрей еле стоял на ногах, плохо говорил. Со стороны его можно было принять за немощного старика, собравшегося на последний хадж в Мекку.

Еще через неделю они перелетели в Египет. Там они сняли маленькую комнату. Андрей плохо себя чувствовал, память к нему не возвращалась, он медленно заново узнавал свою жену. Она ему потихоньку рассказывала, кто они и почему здесь. Деньги быстро закончились, и Малала устроилась на работу уборщицей. Появился постоянный маленький доход, жизнь начала медленно налаживаться и обустраиваться. Самочувствие Андрея медленно улучшалось, но донца память не восстановилась.

Андрей пошел тоже на работу простым уборщиком. Малала рассказала Андрею, что он русский, что они бежали из Афганистана, что они потеряли детей, что они хотели всей семьей переехать в Россию. И что она совсем не знает, что теперь со всем этим делать. Андрей обнял Малалу, погладил ее по голове:

- Я люблю тебя, моя милая, хотя я ничего не помню из прошлой жизни. Куда ехать и что делать со всем этим в России, я не знаю. Да и денег на это у нас нет. Так что давай поживем здесь у Красного моря. А там видно будет.

Так они обосновались в Египте. Работали на простых неквалифицированных работах. Денег много не зарабатывали, но на жизнь хватало. Как-то у их дома заглох автомобиль, и Андрей смог его быстро починить. Его взяли на работу в автосервис. Они подкопили денег, и смогли организовать свой бизнес по ремонту машин. Затем купили небольшую квартиру. У них родился один ребенок, мальчик. Через пару лет родилась девочка.

Казалось, жизнь опять налаживается. Но год назад состояние Андрея ухудшилось. Он начал терять внезапно сознание. Местные врачи диагностировали у него рак, и сказали, что они ему помочь ничем не могут. Если и можно его вылечить, то нужно ехать в Израиль. Малала продала все имущество, взяла детей, и они поехали в Израиль.

Здесь ему сделали операцию, но что-то пошло не так. Андрей впал в кому. Самочувствие его не меняется, и он не приходит в сознание.

- Вот собственно и все, что я могу вам рассказать, - вытирая слезы сказала Малала, - живем мы с детьми здесь в больнице в гостевых номерах. Деньги у нас заканчиваются, в долги мы пока не влезли. Что делать дальше я не знаю.

- Спасибо тебе, доченька, что сберегла сына, - сказала Екатерина Васильевна, обняла ее, - мы что-нибудь обязательно придумаем.

 

Екатерина Васильевна достала из своего рюкзачка мобильный телефон, включила его. Телефон немного помолчал, нашел сеть и посыпались СМС-ки:

«Вам звонил(а) Костик».

«Вам звонил(а) Анюта».

«Вам звонил(а) Наташа».

«Вам звонил(а) Галя».

- Ой, я тут совсем забыла позвонить детям, что у меня все хорошо, - растерялась Екатерина Васильевна, - ну, да ладно. Сейчас все поправим. Алло, Костик, привет.

- Здравствуй, мама. Тебе телефон зачем нужен? Почему не включаешь? На звонки не отвечаешь? – кричал Костик на том конце телефонной связи.

- Костик, прости меня. Я больше не буду, обещаю. Я Андрея нашла!!!

- Правда??

- Да, это правда. Я вот здесь сижу рядом с ним. Только он не может говорить, потому что сильно болеет. Он – в коме.

- Главное, что он живой. Мы ему поможем.

- Костик, приезжай скорее сюда. Нам нужна твоя помощь.

- Хорошо, мама. Приеду быстро, как только смогу.

Костик приехал на третий день. На это время Екатерина Васильевна переехала в гостевой номер больницы, съездила в отель, освободила там комнату. Во всем ей активно помогал Иосиф. Ездил с ней, носил вещи, разговаривал с администраторами. Екатерина Васильевна познакомилась с детьми Андрея – Василием и Еленой. Андрей назвал их русскими именами, Малала была не против. Практически все время Екатерина Васильевна находилась рядом с Андреем, не могла насмотреться. Иногда Иосиф ее силой вытаскивал прогуляться по городу:

- Екатерина, ну нельзя же все время сидеть. Надо двигаться. Тебе теперь надо много сил, чтобы ухаживать за сыном, чтобы поднять его снова на ноги. Так что не сопротивляйся, собирайся, и пошли за мной. Я тебе покажу чудесный фонтан.

Она была рада, что встретила такого друга как Иосиф. Вообще на душе было радостно и спокойно. Жаль только, что Петр не дожил до этого дня.

Через три дня приехал Костик. Переговорил со всеми врачами и администраторами. Много звонил в Москву, договаривался, узнавал. Было принято решение перевезти Андрея в Москву, и там продолжить лечение. Еще через два дня Екатерина Васильевна, Костик, Малала с детьми летели в Москву на специально оборудованном самолете вместе с Андреем. Андрея разместили в ЦКБ, в отдельной палате. Его пришли навестить все братья и сестры, внуки и близкие родственники.

Через месяц после прилета Андрей пришел в себя, увидел перед собой сильно постаревшую мать:

- Мама, здравствуй, прости, что меня долго не было.

- Здравствуй, Андрюша, - слезы радости текли рекой.

- Мама, познакомься – это Малала, по-персидски означает возлюбленная.

- Да мы уж познакомились, пока ты спал.

- Малала, а где дети?

- Дети у твоего брата Костика, они здесь мешали, бегали и шумели.

- Мама, как я по тебе соскучился, - Андрея тоже побежала по щеке слеза.

- Я тоже по тебе соскучилась, я уж не думала, что увижу тебя. Столько лет прошло. Отец так и не дожил до этого дня.

Андрей быстро выздоравливал и набирался сил. Исследования показали, что онкология полностью отступила, память восстановилась. Уже через две недели Андрей приехал в деревню к матери со всей семьей. Екатерина Васильевна устроила праздник в честь возвращения сына. Посмотреть на Андрея пришла вся деревня. Специально приехала по такому случаю и Иришка:

- Здравствуй, Андрей.

- И тебе, привет, Иришка.

- Ты уж извини, что не дождалась тебя.

- Да ладно, чего у ж там. У меня все хорошо, есть жена, два ребенка. Я снова дома. Я не срежусь.

- У меня тоже есть муж и дети.

- Я знаю, мне мама все рассказала.

- Ты мне снился. Я тоже приезжала в Израиль, но не нашла там тебя.

- Я знаю, спасибо тебе, что поддержала мать. Думаю, что твои сны помогли матери столько лет продолжать надеяться.

- Я рада, что ты вернулся. Я пойду, не буду вас смущать. У тебя красивая жена и дети.

- Спасибо тебе за все еще раз.

А жизнь пошла дальше своим чередом. Костик помог Андрею организовать свой автосервис, Малала пошла работать к мужу в автосервис кассиром, Василий и Елена готовились к школе.

В конце августа в дверь к Екатерине Васильевне постучали. Она пошла открывать – на пороге стоял Иосиф.

- Шалом, Екатерина Васильевна. Не ждали?

- Здравствуй, Иосиф, признаться - не ждала. Хотя вспоминала, это правда.

- А я забыть тебя не могу. Все время думаю о тебе. Вот решил приехать в Россию погостить. Тебя повидать. Подгадал посетить Боровск на день города, там в конце августа этот праздник. Походить по местам молодости.

- Ну проходи, коли так. Располагайся.

Они пообедали. Ходил на речку, на кладбище. Все время разговаривали, Иосиф рассказал все свои новости, мысли и впечатления. Екатерина Васильевна рассказала все про Андрея, внуков и детей. Потом вечером они сходили в гости к Андрею.

Иосиф пригласил Екатерину Васильевну с собой в Боровск. Она согласилась, и они поехали. Встали пораньше, сели на электричку, и через три часа были на месте. Они бродили по городу, смотрели представления, аттракционы. Дом, где жил раньше Иосиф, не сохранился. На его месте построили новый магазин. Знакомых Иосиф не встретил, может просто не узнал: прошло уже более сорока лет, как он уехал отсюда.

- Кроме тебя у меня нет знакомых в России.

- Зато в Израиле есть много. Каждому свое.

-Знаешь, Катя, я не хочу уезжать обратно. Я хочу прожить остаток дней с тобой.

- Ты сдурел, верно, Иосиф? Выгонять тебя из страны я не могу, конечно. Но и в дом жить не пущу. Что люди скажу про меня на старости лет?

- Ты как хочешь, а я все рано не уеду. Не смогу я без тебя, да и не хочу.

Иосиф купил дом неподалеку от Екатерины Васильевны, отремонтировал его, и поселился рядом. Каждый день приходил здоровался, разговаривал. Иногда намекал на то, что не хочет уходить, а хочет остаться. На что Екатерина Васильевна была непреклонна, и всегда отправляла Иосифа к себе домой. Иосиф не унывал, приходил день за днем, еще и еще. В деревне уже шутили на эту тему, обсуждали, бабки многие завидовали…

Судьба на все имела свое, никому не известное решение.