(неожиданное пересечение двух писательских судеб)

 

[вяловатый литпроцесс с полуучастием классика]

 

С писателем-фантастом Пелевиным В. (точнее с его творчеством) Семен Г. (то есть я) познакомился в зрелом возрасте, значительно позже, чем с его коллегами по фантастическому цеху Брэдбери Р. и Стругацкими (А. и Б.). Первое впечатление от фантазмов писателя Пелевина у читателя Г., с детства взращенного на отборном литературном корме, было положительным. В последующие десятилетия оба они продвигались по жизни, сохраняя свои статусы (писателя и читателя). Потом внутри Г. что-то случилось, и он тоже стал писателем. Сначала Г. создал десять книг шахматной тематики (на чем заработал себе так себе титул — академика шахматного искусства), но на этом он не остановился. Ближе к пенсионному возрасту Г. перескочил на художественную литературу. (А направление он себе выбрал очень смешное — юмористика.) Но произведения маститого Пелевина новичок Г. продолжал читать (в частности, «Жизнь насекомых»), сохраняя (и даже наращивая) положительное впечатление.

И вот как-то раз, уже будучи пенсионером, взрослеющий писатель Г. сочинил... «Сагу о Насекомых», фигурантами которой были люди: папа отца (по фамилии Насекомых) сам отец (тоже Насекомых, изначально имевший имя Сенька, но в зрелом возрасте переименовавшийся почему-то в Эзопа), его сын (Эзоп Насекомых от рождения и до самого конца саги) и дочь сына (Эмма, естественно, с девичьей фамилией Насекомых).

И вот в этой-то саге и проклюнулся стебелек будущего литпроцесса в виде следующего пассажа-гримаски.

 

«На определенном этапе физического развития Н.-отец летал. Во сне, естественно.

«Отлетев на несколько метров от Кремлевской стены, Н. оглянулся на собратьев по перу. Артур с Арктуром превратились в небольших комаров нехарактерного цвета «а снег идет», когда-то доводившего до слез Сергея Есенина; теперь они с бледной завистью глядели на своего спутника, покачиваясь в потоке воздуха, восходящем от нагретой за день Красной площади».

В зрелые годы Н.-отец читал много технической литературы по инсектному предмету (Чуковский, Кафка, ПЕЛЕВИН...) В дальнейшем им же частенько возвращал перевертыши и аллюзии.

«Проснувшись однажды вечером после спокойного дневного сна, Н. обнаружил, что он у себя в постели превратился в страшного коммивояжера. […] Когда за окном все посветлело, я еще жил. Потом голова моя помимо моей воли совсем распустилась, и я слабо вздохнул»».

 

«Нет ли тут малой толики «бледной зависти» к уже полуклассику-фантасту?» — мог бы спросить любопытный читатель уже писателя Г. «Конечно же, нет», — ответил бы Г. вопросившему.

Насекомое (допустим, комар) не завидует ни слону, ни киту. И дело тут не в размерах (таланте), а в разных средах обитания. (У тех, кто с крыльями, ценится умение неординарно шутить. В этом аспекте Г. ощущал себя отнюдь не комаром...)

Прошло еще несколько лет, и Пелевин потряс многих (в том числе и Г.) своим романом «iPhuck 10». Пока большинство этих многих «зависли» в состоянии потрясения, Г. сочинил юмористический текст-рефлексию (белый дактиль, если уж на то пошло) под названием «Лот 356» и выставил его в Сеть, куда только смог. И это еще куда ни шло. Но этот Г., первооткрыватель жанра «литпроцесс», если кто не знает, решил (решился!) создать еще одно произведение в указанном жанре. С этой целью он послал уже классику Пелевину свое произведение с сопроводительным письмецом.

Текст письмеца непременно будет приведен, но сперва напомню суть нового жанра.

 

«У обычного литератора ведь как — изготовил текст (например, роман) и отправил его куда-нибудь (например, в «Новый мир»). В лучшем случае этот удачливый литератор получает однословный отказ, и на этом все скучно кончается. Весьма невзрачный литпроцесс. И у словатора (то есть у меня) так бывало (не в смысле романа, а в смысле «Нового мира»)...

Но иногда этому словатору удавалось совершить жуткий прорыв — его измышления получали не однословные отклики, и он умудрялся завязать вокруг да около того или иного опуса более или менее оживленную дискуссию. А потом эта дискуссия становилась... неотъемлемой частью нового, непременно юмористического, произведения в жанре «литпроцесс»».

 

А теперь обещанное письмецо и соответствующий белый дактиль.

 

Уважаемый Виктор Пелевин!

Находясь под глубоким благотворным влиянием Вашего последнего романа, выражаю Вам свою благодарность и прилагаю дактиль-рефлексию «Лот 356». Надеюсь, Вы отнесетесь к ней благосклонно.

Семен Г., сведения о котором, при желании, можно найти в Википедии.

 

Лот 356

(Из серии «Мастер-класс неподсудного плагиата»)

 

______________ Над фреской была крупная надпись:

______________ ПОДВИГ № 12

______________ ПУТИН ПОХИЩАЕТ РАДУГУ У ПИДАРАСОВ

______________ (В. Пелевин, «iPhuck 10»)

 

Автор имеет намеренье сразу и честно признаться, что он уважает Культуру и славит ее же в своих измышленьях (стихами и прозой).

Мало того, этот автор почти ежедневно порхает по выставкам всяким, где можно увидеть, услышать и даже учуять все то, что зовется новейшим искусством во всех его формах и жанрах, включая перформансов ад и содом инсталляций.

Волей судьбы он недавно прочел уникальный романчик, где фабула крутится возле таинственных лотов. Иначе сказать — недоступных, отчасти подпольных, вершин современного арта.

Все это так в одну кучу сгреблось, что любитель искусства не смог не поддаться соблазну представить (СВОИМИ словами) один впечатливший его экспонат.

 

Крупная фреска вросла в трехметровый кусочек бетонной стены, на которой видны поврежденья и плесень, царапины, дырки от пуль и граффити вандалов, но в целом она хорошо сохранилась.

Мастер безвестный сумел воплотить в, так сказать, полотне суперсложный законченный образ, используя странную технику в духе плакатов, а грубая мАзка широкою кистью придала объекту культуры военный уклон примитивного стиля. (А впрочем, я мало что смыслю в теории цвета и выплеска красок на жесткую, мягкую, гибкую или иную поверхность, и этим пассажем, хочу лишь слегка намекнуть, что и я шит не лыком (способен гуторить высокой научности штилем), и этим вполне ограничусь.)

Голый по пояс мужчина несется куда-то на северо-запад на фоне холмов (допускаю, в столицу Урала). При этом он крепкими ляжками мощно сжимает шерстистую спину медведя отнюдь не партийного вида.

Тут же отмечу, что белого цвета окрас у любителя меда, любимца народа, который когда-то был славен своими гигантами слова и мысли (ну, типа Толстого), а также балетом и спортом.

Жаль, что последний в приведенном списке буквально в последние годы в связи с неприятностью жуткой теперь невозможно без слез состраданья смотреть на аренах и в телике тоже, поскольку внутри головы непременно всплывают скандалы. (Все знают: единым источником оных является допинг, да будь он неладен и проклят.)

Тут, обнаружив изрядный отход от намеченной линии «гипса», поспешно хватаю отпущенный было штурвал и с усильем сдвигаю его от себя и своих же спортивных пристрастий-эмоций в ином направлении.

Только успешный маневр возвратит-обратит нас не общим лицом (выраженье!) к указанной стенке с таинственной фреской, мы тут же поймаем себя — непременно поймаем! — на чувственной мысли, что именно в этот момент наш мужчина (позволим себе повториться: почти полуголый, однако, по моде, в бейсболке), с лицом непреклонным, стандартно славянского типа, и вроде бы даже знакомым, свершает двенадцатый подвиг. (И сразу приходит на ум сопоставить число с олимпийским Гераклом и зимними играми чистого разума, чести и совести в Сочи... А впрочем, давайте разумно курорт сей оставим в покое. До лета...)

Зоркое око уловит, что торс седока благородных пропорций, к тому ж восхитительно развит в физическом смысле. Возможно, занятья кунг-фу, бушидо и подобные ...борства, которыми так хорошо заниматься в районе горы Фудзиямы (а то в Петрограде), явились основой успешности тела. С другой стороны же, размерами торса, а также конечностей, всадник (напомним забывшему — мчится на белом медведе; дополним: медведе-самце, что подчеркнуто грубо посредством отростка, что выписан славно с клинической мощью деталей) прискорбно далек от Геракла.

Черт с ним (с отростком). Намного важнее мешок, притороченный — скрепом духовности — к телу (медведя).

Сам по себе тот мешок из старинной дерюги никчемно невзрачен, но истина глубже. Поскольку мешок, как душа, нараспашку, то зритель (надеемся, он не дальтоник) увидит набор примитивов (под коими я понимаю отрезки и дуги, кружки и квадраты, серпы, молотки, наковальни, короче все то, что хранит инструмент «Фотошопа»). Спектральный анализ мешка (и души) показал доминанту трехцветья. Два первых, конечно же, белый и синий. А третий... Ан нет! Не скажу, нагнетая интригу. (Легко догадается умный.)

Так иль иначе, но радость (а если позволить себе перегнуть пресловутую палку, то — счастье) от яркости красок, условно объятых мешком, обуяет, практически, каждого зрителя фрески.

Радуга тоже имелась в мешке. (Я по ходу напомню всем тем, кто не в теме, что сей колоритный земной феномен на бесплатной основе холста многократно задействован русским бомондом кистей и мольбертов. И чтобы не быть голословным легко назову: Айвазовский, Куинджи и Сомов, Саврасов, Кустодиев... Список готов удлинить, но не буду. Малевич творил же иначе: банальности радуги он предпочел черноцветье квадрата.) И так получалось, что гипербогатство тонов и оттенков наружу успешно рвалось из мешка, оседая на склонах холмов в запредельно причудливых формах и видах огромных цветов (sic! размером с деревья), летающих пчел и стрекоз, а в сиреневой дымке парили лазурные птицы. (Другими словами — «природа была изобильна»...) И, глядя на них, в аллюзивном французском углу утирал голубую слезинку воссевший на тигре таможенник. Ру...

Сзади медведя (то бишь на востоке), в сабвейных ущельях и каменных джунглях, виднелись уныло-свирепые злобно-порочные рожи пиндосов — владельцев (законных?) всех радостей жизни. Все знают, достались они им в эпоху пиратства, веков угнетенья колоний и ужасов рабства. По ходу нельзя не отметить удачную скупку землицы (с названием остров Манхэттен)...

Сперта — похищена! — радуга. Скручены пальчики дулей у всадника. Накось, мол, выкуси! Вот почему эти рожи и были «чуть-чуть и слегка» недовольны. И кстати, тех рож намалевано ровно полсотни (неужто с намеком?). Мне мыслится, Босх и Илья Глазунов угорели б от зависти, если б увидеть смогли тех пиндосов. (Бывают у видных людей и такие паттерны эмоций.)

Все элементы на фреске дотошно представил вам автор. Настала пора озаботиться тонкими смыслами. Полный вперед!

 

Дерзостный всадник, которого мы не забыли, отнюдь не томится своим преступленьем и даже гордится собой. Но зачем (для кого) он ее (эту радугу) слямзил, рискуя своей репутацией в мире? Ответ однозначен: он хочет дать Счастье родному Народу. Ведь Радуга, кроме названия секции юных художников в доме народного творчества, также есть символ сакральный и высшей притом категории.

Радуга — это не только улыбка природы в связи с окончанием летнего ливня (тут вспомним Хуциева), это империи беленький свет, что недавно распался так глупо на части под натиском этносов, наций и кланов.

Радугу можно еще трактовать и как сеть магазинов, на полках которых разложены сотни изящнейших смыслов-товаров любого окраса.

Но интеллект (то бишь разума скальпель) искусно нам вырежет самое главное — в радуге скрыт генетический код! Первозданный, с далеких гуманных планет и без местных паршивых мутаций! Такой вот открылся заветный подарок народу!

Вроде бы, подвиг удался?! Но только не ведает всадник-простак о ловушке коварной пиндосов: открыв белорадужный ящик-мешочек Пандоры, исконный и в целом хороший народ очень крепко рискует утратить навек домотканно-посконный и добропорядочный секс продолжения рода, погрязнуть (по грудь) в девиациях «гомо», а также трансгендерных практик. Вот так-то...

И в заключение, несколько слов посвящу «пидарасам» (созвучно «пиндосам»), поскольку присутствует термин обидный в названии фрески.

В смысле культурного мема соавторство здесь несомненно: Никита Сергеич! Ведь именно он пояснил «пидарасам» (и будущим геям) в Манеже бульдозерный риск отклонения от реализма в подвалы Лубянки...

 

Post... или Phuck... или как там его... Nota bene!

Давеча сон мне приснился почти что реальный. Как будто бы в баре Пен-клуба на гипсовом стуле трехногом расселся двуногий Пелевин. В квадратных глазах — удивленье. Возможно под действием водки, лицо его пухнет (иль тает?) в улыбке. И тут укрупнение плана. Еще и еще. И становится ясно, что классик читает сие измышленье. И, вроде бы, даже смеется!

 

По некоторым признакам Пелевин сие измышление прочитал. Удостоверившись в этом, Г., перефразируя одного крупного государственного модератора, воскликнул: «Лед тронулся, товарищи по перу! Литпроцесс пошел!» Но... (Ох уж это но...) Прочитать-то Пелевин прочитал, НО не откликнулся...

Тогда стойкий литературный боец Г. сочинил юмористическое стихотворение-рефлексию (пятистопный анапест, если уж на то пошло) под названием «Полулингводудосное» и опять-таки выставил его в Сеть (куда только смог). А затем (по традиции) он послал Пелевину и это свое произведение (с сопроводительным письмецом).

 

Уважаемый Виктор Пелевин!

В восхищении от Вашего (определения) лингводудоса не смог удержаться от того, чтобы его не переполовинить. Прилагаю (ценя Ваше время, в последний раз) свое «Полулингводудосное» и оставляю (в живых) Надежду, что у Вас найдется два-три слова на отклик.

Семен Г., «сведения о котором, при желании...»

 

Полулингводудосное

 

______________ Суть лингводудоса — создание и использование

______________ языковых конструктов, не отражающих ничего,

______________ кроме комбинаторных возможностей языка...

______________ (В. Пелевин, «iPhuck 10»)

 

Перманентное горе (иль счастье?!) земных пребываний

направляет на вспаханный Космос сознания вектор.

Босоногий старик без айфона не тужит. В нирване

смотрит кадры: крах ветхих годов, новь заветного века.

 

Бесконечной спиралью развитья философов рати

был посажен росток когнитивный; он цвел нарративом,

переходом количеств и качеств (туда и обратно),

задавая табу бес-сомненью в умах нерадивых.

 

Шепоток подсознанья услышав, зарубит старушку

Родион, отобрав пресловутый топор у Егора.

Но айфакный Порфирий за ним установит «наружку»

и прищучит легко экзистенцией Кьерке-Тагора...

 

Сотни лет по пустыням познанья шагали верблюды...

Обустраивал бункер нацистам геноссе Хайдеггер...

Старый диптих «пространство» + «время» отринул компьютер...

Перегрелась коробка у мозга? Возможно, плох... штекер.

 

Лингводудоса суть есть создание ярких конструктов *)

языка, отражающих бездну возможностей комби...

наций слов и укладки их в строчное ложе Прокруста.

Полусмыслов адепты оформились в тайное лобби.

 

Время... выйти на кухню — отведать из крабов салатик;

выпить рюмку, хорошею прозой унять зуд аксонов,

прекратив размышления в стиле заумных схоластик...

Лично мне по душе — и уму! — бочкотарный Аксенов.

 

--------------------

*) Лингводудос (по В. Пелевину) — «по сути, это лингвистическая ddos-атака, пытающаяся «подвесить» человеческий ум, заставляя его непрерывно сканировать и анализировать малопонятные комбинации слов с огромным числом возможных смутных полусмыслов».

Но этот рифмованный ПОЛУЛИНГВОДУДОС имеет более гуманную цель — заставить человеческий (читательский) ум улыбчиво восхищаться силлабо-тоническим продуктом юмористического сознания автора.

 

«Ну, и?..» — мог бы спросить все тот же любопытный читатель писателя Г.

«По некоторым признакам классик Пелевин и сие измышление прочитал. НО — по традиции! — не откликнулся...» — честно бы ответил Г. вопросившему.

НО это уже не имеет никакого значения, ибо, несмотря на «вялость» литпроцесса, Г. успешно решил поставленную перед собой ЗАДАЧУ ЛИТЕРАТУРНУЮ. Какую именно? Э-э-э, нет. Соображайте, глубокоуважаемый читатель, своей неординарной головой!