Старику Хансу вновь снился самый невероятный день его сиротского детства, в котором он драил железной щёткой чаны в таверне рыжего Билла, помогал бондарю крепить ободы на дубовые бочки, а ближе к вечеру – разносил с почтальоном письма на окраине посёлка. Каждый из них, как смог, отблагодарил его за работу: один - миской похлёбки, другой – парой ржаных лепёшек, а третий - кубиком настоящего сахара. Малыш бережно завернул сладость в лист подорожника и спрятал в карман. А ночью, улёгшись в шалаше у реки, смаковал лакомство и мечтал, чтобы Бог, или волшебник, или супергерой пришёл и спас его от вечного голода и одиночества.

 

Старик похрапывал и улыбался во сне, ощущая, словно наяву, шелест листопада, уханье сов и фырканье ежей под дубом. Ему снилось, как рыба плещется у самого берега, как бросается он хватать её руками и, как невиданная сила тянет его в воду, а из-под ног уходит илистое дно. А потом река накрывает его с головой и, барахтаясь с открытыми глазами, он видит сквозь толщу воды и Луну, и хитрую рыбу, и тени ночных птиц, и мускулистую фигуру незнакомца в полосатом трико. Тот одной рукой хватает его за воротник, рывком вытаскивает из омута и… дарит билет в бродячий цирк-шапито!

 

Вот это был восторг! Воздушные гимнасты и факиры, клоуны и говорящие попугаи, танцующие пони и силач, жонглирующий гирями - тот самый, в полосатом трико! О таком спасителе маленький Ханс давно мечтал и поэтому на следующий день, не раздумывая, ушёл с цирком странствовать по свету.

* * *

За завтраком старик обратился к своему черноухому пуделю:

- Шолль, надеюсь, у тебя тоже есть любимые сны. Ну, те, которые хочется смотреть и смотреть, хотя знаешь их наизусть. Мне сегодня именно такой приснился. Понимаешь, я всегда верил в супергероев – тех, кто приходит на выручку и отводит беду, невзирая ни на что. Но ведь, чтоб быть таким, вовсе не обязательно надевать маски и загадочные одежды, летать по небу и лазать по отвесным стенам.Сегодня мы отправимся к кому-нибудь на помощь. К тому, кто верит в чудо и ждёт его. Маршрут придумаем на ходу - доверимся любым, на первый взгляд, случайным мелочам.

- Р-рр, гав! – обрадовался пёс, обожающий подвиги и приключения.

* * *

Выйдя на улицу, они, подгоняемые ветром, запрыгнули в совершенно пустой клетчатый трамвай без номера. Оглушительная сорока, не отставая, летела рядом, а надувной шарик, утренняя газета и отчаянный мужской котелок, лихо впорхнули внутрь, и «расселись» друг за дружкой на сиденьях.

- Кажется, всё идет по плану, - усмехнулся старик и многозначительно повёл бровями.

- Р-рр, гав! – согласился Шолль.

Возле детской больницы трамвай остановился и Ханс, водрузив на голову бездомный котелок и взяв в руки газету, спрыгнул с подножки. Шолль, держа зубами за ниточку шарик, последовал за ним.

В приёмном покое было тихо, и старик шёпотом спросил у дежурного доктора:

- Подскажите, милейший, есть ли у вас пациент, которого никто не навещает?

- Тим – круглый сирота. Он не может ходить, а на операцию средств пока нет.

- Я с радостью оплачу его лечение, познакомьте нас.

* * *

Малыш в синей пижаме лежал в кровати у приоткрытого окна и рисовал самолёт. Дверь скрипнула, в палату залетел алый шарик, вбежал пудель, а потом заглянул рыжий клоун. Он снял с головы блестящий котелок и вытащил из него белого кролика, а затем посадил обратно и, как ни в чём не бывало, вновь надел на голову.

Тим рассмеялся, а клоун воскликнул:

- Отличный самолёт!

- Это для супермена, - мальчик показал фигурку в красной мантии. - Он всегда побеждает зло! Я хочу, чтоб он мне помог победить злую болезнь.

- Уверен, что так и будет, малыш! А ты не задумывался о том, что тоже можешь стать героем для кого-нибудь.

- Я ещё маленький, - грустно сказал Тим и, подумав, добавил: - Но всё-таки больше кролика. Придёшь ещё?

- Непременно. Держись, дружище!

* * *

Мальчик проглотил горькую таблетку и, обняв подушку, стал мечтать о коньках, о батуте, и о скоростном велосипеде. А ещё он мечтал о том, что когда-нибудь его найдут мама и папа. И ничего, если у них есть другие дети, он будет любить их всех. Вот только бы ножки опять стали послушными!

 

Сквозь тюль в палату струилось сентябрьское тепло, а на стекле сидела яркая мошка. Её длинные полупрозрачные крылышки напоминали бальное платье, а в золотых глазках отражалось солнце. Она была пленницей паука, и Тим бросился ей на выручку. Мальчик с трудом дотянулся до подоконника, искромсал паутину цветным карандашом, дунул на красавицу, и та легко выпорхнула в окно.

* * *

Известие о спасении принцессы Златоглазки вмиг облетело окрестности. Сорока стрекотала об этом на каждом углу, стрекозы и мотыльки разносили счастливую весть по скверам, паркам и садам, и даже в газете, оставленной в приёмном покое, чудным образом появилась заметка об этом событии.

В Королевстве Легкокрылых до поздней ночи гудели, стрекотали и шуршали о чудо-карандаше и герое в синей пижаме, а король Жу на радостях даже объявил о помиловании всех, без исключения, пауков и шершней.

 

Старик Ханс в это время уже крепко спал. Его рыжий клоунский парик висел на гвоздике в прихожей, а белый кролик дремал в корзине с клевером. Шолль же всё крутился да ворочался на коврике у хозяйской кровати. Ему снился самый невероятный день его детства, в котором он сделал свой первый вдох, пахнущий сеном, прелым зерном и мамой, а потом очутился в воде, а потом – в мусорном пакете с картофельными очистками.

Пёс похрапывал и улыбался во сне, словно наяву ощущая спасительное прикосновение тёплых ладоней и тихий, ставший самым родным, голос: «Один, кажется, жив! Держись, дружище!»