Очень много – больше ста контактов – имелось у Аспазии на ее странице. Прошерстив десяток сайтов знакомств, она выбрала оптимальный – удобный, достойно оформленный и часами паслась на его просторах. Выставила пару своих фото и никогда их не меняла, главное – образ, а не текущее впечатление. Ведущий костяк состоял из знакомых по переписке больше года, они доброжелательно интересовались ее мнением о погоде и присылали штампованные поздравления ко всем празднествам, включая дни дефектологии и юбилеи Чавеса. Никого из них воочию Аспазия не встречала и могла бы усомниться в их реальном существовании, однако маячил призрачный шанс, что кому-то наскучит бесплодная писанина и он не поленится назначить встречу. Происходили и беглые свидания с парой лиц, но с нулевой результативностью. Аспазия обеспокоилась – у подруг существовали крепкие увлечения, а ее мама заявляла:

– Ничего особенного, после учебы появятся новые возможности, коллеги начнут провожать. Сходи, Лера, за кефиром и фисташек возьми.

Лера тщательно меняла статус на странице – временно отлучилась – и собиралась выйти. Присвоив себе новое имя, она рассчитывала на тонкое, избранное общение, однако кто попало норовил пролезть в список ее контактов.

Назревал Новый год и вопрос – с кем проводить торжественную пьянку. Ни остаться дома, ни прибиться к подругам не хотелось. Лера нащупала на сайте возможное решение – Максим был одинок, замысловат в репликах и известен в сфере организации гастролей, конкурсов красоты. День за днем Лера развивала идею о том, что совместный новогодний вечер – прелестный символ нового знакомства. Все приметы говорили в ее пользу. Максим тщательно описывал, как готовить студень, спрашивал, какие напитки она предпочитает. И тридцать первого декабря на сайте не появился. Лера до четырех часов проторчала у монитора, а потом собралась в супермаркет. Там было суетно и ярко. У входа компания молодых людей навеселе пригласила ее хлопнуть шампанского. Лера проходила мимо общего веселья и никак не могла придумать, чего ей купить.

В ближайшем подвальном клубе ей продали билет за боковой столик на вечер и даже не спросили, что подавать на горячее. Перед выходом из дома Лера опустошила за родительским столом бокал сухого красного, потом еще один. Усевшись на своем боковом месте, Лера замахнула еще винца и спокойно смогла пережить явление бухнувшего Деда Мороза, скрещенного с Санта Клаусом – ни шубы, ни посоха, в короткополом зипунишке. Сопровождала его Снегурочка, сделанная из тоже бухнувшего чувака с надувными шариками вместо титек. Шарики в нужный момент вылетели, атласный халатик с синтепоновой опушкой ухнулся под сцену, чувак в кожаных стрингах поерзал у пилона и заспешил в следующий клуб. После него повылазили нестарательные девки, тоже повыгибались и расползлись, голозадые, по застолью.

Полвторого ночи Лера почти трезвая и почти довольная, вернулась к себе, полистала Маркеса и юркнула спать.

Максим проявился через неделю, поздравил с грядущим Рождеством. Лера сдержанно ответила. Максим пригласил к себе отметить праздник. Лера застопорилась, отказать не решилась. Пришлось собираться и выезжать. Морозец припустил до минус тридцати, вылезать из такси не хотелось. Максим обитал в двухэтажном доме на шестнадцать квартир, стены которого украшали надписи «позор мэру», «русское гетто». Дверь оказалась незаперта, Максим возлежал на диване под двумя одеялами и пялился в телеэкран.

– Привет, малютка! Пива принесла?

Лера протянула коробку конфет.

– Ну иди, кофе сделай! Как тебя звать?

– Лера, если интересно.

– Валерия-красная кавалерия! – заулыбался Максим и запотягивался. – А в целом, приятный вариант.

Он приподнялся, разглядывая Леру, пока она пробиралась на кухню. Это было непросто среди неописуемого бардака. На полу смешались вещи и тарелки с объедками. На плите громоздились стеллажами грязных мисок. Лера просидела часа полтора и уехала домой за свой счет. Однако, когда Максим через несколько дней позвонил на мобильный, Лера опять отправилась на встречу. Они поужинали в сетевом кафе и оказались в дешевом номере неподалеку. Лера обрадовалась, что Максим похвалил ее фигуру.

В следующий раз пригласил к себе. Лера надеялась, что к ее приходу бардак исчезнет, но он остался со всеми своими исчерпывающими подробностями. Несколько часов она укладывала и стряхивала, переставляла и подметала, Максим принес пива и отпустил ее только утром. С вечера его профиль с выпуклыми глазами и крупным носом напоминал Наполеона, с утра – попугая Кешу. Одевался в брендовые вещи, пользовался дорогим парфюмом, но находился в непролазных долгах и данное жилье ему не принадлежало. Предпочитал передвигаться на такси и посещать мелкие игорные заведения.

Через несколько месяцев Лера упросила его пойти на встречу с родителями.

– О чем речь, малютка! Все, что угодно для такой красавицы!

После встречи с виски и кумкватом, принесенных Максимом, мама терзала Леру:

– А какие у него доходы? А в какой квартире он живет?

Лера отвечала:

– Все в порядке.

По окончании учебы Лера устроилась менеджером на кабельный завод и начала задумываться, как отметить годовщину знакомства. Отмечать не пришлось – Максим уехал на «кашу» к однокласснику. Вернувшись, с восторгом передавал, как месячный пузатик урчит и исторгает из себя «зассюшки» в самый неожиданный момент. Еще через год Лера вручила ему автомобильчик, управляемый пультом:

– Сам наиграешься, детишкам отдашь.

Максим автомобильчик принял, а про детишек не заикнулся. Лерина мама при редких встречах с ним подчеркивала, что «ты для нас как сын». И набрасывалась позже на Леру:

– Он без постоянной занятости, передачу похабную ведет на радио, пьянствует, сколько ты еще собираешься терпеть такое?!

Иногда «как сын» терялся на несколько дней и обнаружить легальным путем его было невозможно, потом он с хворой головой лежал в Лериной комнате с ноутбуком на животе и отказывался даже от пива, просто чаю горячего выпрашивал, черного с бергамотом. Потом добавлялась стопка бутербродов, потом борщок. Отоспавшись и отъевшись, Максим неслышно покидал убежище. Изредка Лера выбиралась к нему, наводила шмон, выбрасывала залежи разномастных бутылок, знакомилась с друзьями, которые постоянно обновлялись.

В середине весны после очередной «недоступности абонента» Лера направилась к нему, предвидя новый этап уборки. Открыла дверь своим ключом и застала на диване Максима с привлекательной девушкой.

– К тебе пришли, Максюша? – уточнила девушка, не отрываясь от него.

– К нам пополнение! – радостно согласился он, но поднялся, пошатываясь и хотел помочь Лере раздеться.

Она молча выложила ключи и выскочила, лязгнув дверью. Никто за ней не погнался, кроме Фейги Львовны, заботливой соседки. Непреклонная моралистка набросилась на Леру с воплями:

– Что вы ему позволяете?! Заваливается домой среди ночи и музыку врубает иностранную!

Эта фраза служила вступлением к обширному списку Максюшиных проделок, за которые Лера отчитывалась перед соседкой. Но сегодня Лера брякнула:

– А вы с утра перфоратором попробуйте, чтобы с похма не залеживался!

А ведь собирались на презентацию нашего репера в Ебург, на майские праздники в Янычи, и как просто меняются планы и отношения, словно прошедшие годы – всего лишь набор смс-сообщений, которые легко удалить из памяти. Максим пытался дозвониться до Леры, но не особо настойчиво, и несколько месяцев они не виделись.

Лера, как полагается, нашла на работе ухажера, и заботливого, и обеспеченного. Водил в театры и на выставки. Не чурались и ночных заведений, посещали дискотеки. В одном из залов натолкнулись на Максима, Лера удивилась, что нисколько не тронута встречей.

– Привет!

– Привет! Как живется?

– Отлично! Поладил с внутренним миром!

– Прими поздравления! – Лера больше не отходила от своего спутника.

Максим следил за ней, упивался коктейлями, потом покинул танцзал и забрел в пустующую летом гардеробную. Там скорчился на стуле в уголке, сдавленно зарыдал и захлюпал носом.

Фейга Львовна не успела перехватить его в пять утра и вынести порицание за изгаженный коврик под дверью. Через некоторое время Максим стремительно собрался и умотал в неизвестном направлении, даже не побеспокоившись уведомить ее. Квартиру, принадлежащую знакомым, продали азерам, и они такой шалман устроили, что оставалось только уповать на скорый снос жилья. Фейга Львовна изрядно сокрушалась, что такой замечательный, приличный жилец был, и куда подевался, неизвестно?!