1916.

Петроград (столица России). Ротмистр Матненко раскрывает мошенничество Лобкова и Бунина с автомобилями, арестовывает их, вербует в агенты охранки и отправляет их служить во флот в Кронштадт.

 

… За два года столичной жизни ротмистр от жандармерии Матненко Виктор Михайлович не изменил привычному распорядку жизни. По-прежнему жил холостяком, всё своё время проводил на работе. А когда выпадало свободное воскресенье, посвящал его любимой страсти – рыбалке.

Разумеется рыбалку на Иртыше ни с чем сравнить нельзя, но и в Неве он за два года отыскал немало рыбных мест. Наиболее клёвым было местечко на стрелке Васильевского острова. Несмотря на кучность рыбаков (а, может быть, и благодаря ей, ведь каждый рыбак начинал рыбалку с обильного прикорма) клёв здесь всегда был бодрым и без улова не уходил никто.

Добираться пешком до стрелки было далековато и Матненко для этой цели купил в начале года велосипед. Камеры на колёсах сносились. Ставить заплатки уже было невозможно. И вот сегодня после работы Матненко решил зайти в Гостиный двор купить новые камеры для завтрашней рыбалки.

Не задерживаясь у многочисленных прилавков с тряпками, Матненко проследовал к знакомому отделу бытовой техники. Здесь его все знали. Он хорошо ориентировался в технике и частенько заходил сюда для ознакомления с техническими новинками. Сегодня облик отдела был преображён и этого невозможно было не заметить. В центре зала стоял сияющий свежим лаком автомобиль. Во всю ширину торгового зала висел транспорант: “Уникальное предложение: автомобиль Генри Форда за полцены. Спешите. Скидка 50% действует только в октябре”.

Автомобиль был окружён публикой. В центре стоял молодец с аккуратно подстриженными усиками в крагах и шлеме. До Матненко гулко доносились его бойкие ответы на вопросы из толпы.

Вопрос из публики:

Скажите, а почему автомобиль стоит в два раза дешевле?

Очень просто. Читайте газеты - молодой человек в шлеме указал на помещённый под стекло в рамку газетный лист с обведённой в кружок заметкой. Это была та самая газета, которой Борис Лобков хлопнул по столу в купе Транс-Сибирского экспресса две недели назад. Конвейер. Технический прогресс. Падает цена – растёт спрос. Растёт спрос – растёт производство. Растёт производство – растёт прибыль. Выросла прибыль – можно снижать цены. Снижаем цены – растёт спрос.... Ну и так далее. Экономика. Закон капитала.

Молодой человек, а можно посмотреть этот автомобиль в работе?

Разумеется. Пройдите по указателям во двор. Там такой же автомобиль. Вас прокатят, покажут что и как работает. Иван Бунин (а это был он) указал рукой на ближайший указатель.

Скажите, а можно ли платить частями?

Само собой. Можно заплатить всю сумму сразу. В этом случае Вы получаете 10% дополнительной скидки. А можно половину сейчас, а половину с приходом парохода из Америки.

А когда приходит пароход?

Генри Форд гарантирует доставку в течение двух месяцев после предоплаты. Всё это есть в личной доверенности Генри Форда. Пройдите к кассе. Там есть текст доверенности с переводом на русский.

Матненко забыл о велосипедных камерах. Всеобщее возбуждение захватило и его. Задал несколько вопросов Ивану Бунину. Прошёл во двор, где его прокатил нанятый друзьями приказчик магазина. Внимательно прочёл газетную заметку в рамке. Подошёл к кассе, где за кассовым аппаратом восседал важный Борис Лобков с расчёсанными на прямой пробор, приглаженными маслом волосами. Лёгкое беспокойство мелькнуло в глазах кассира при взгляде на голубой мундир Матненко. Это было нормально. Матненко к этому привык.

Чего изволите, Ваше благородие?

Интересуюсь автомобилем. Вы безналичные платежи принимаете?

Разумеется, господин полковник,

Ты что ж, голубчик, в знаках различия не разбираешься? И это во время Отечественной войны! Почему не на фронте?

Извиняюсь, господин ротмистр. Это я исключительно из соображений подхалимажа. Виноват-с. А на фронт меня не берут из-за плоскостопия.

Я похлопотать могу. Хочешь? Это в пехоте плоскостопие может помешать, а на флоте далеко ходить не надо. Палубу драить и с плоскостопием можно.

Матненко устремил свой взгляд на кассира, пытаясь расшифровать его реакцию. Это был его излюбленный психологический приём: поставить собеседника в неловкое положение и понаблюдать, как он будет выкручиваться. Лобков выдержал взгляд Матненко и, улыбаясь, сказал:

Интересуетесь автомобилем? Это хорошо. Вот образец договора. Можете ознакомиться. А решитесь на покупку – Вам, как офицеру, персональная скидка в честь Отечественной войны – 20%.

Двадцать процентов от чего?

От нашей цены, разумеется. Мы продаём автомобили по две тысячи за штуку. Это в два раза ниже рыночной цены. Можете поинтересоваться ценами на бирже.

Я знаю об этом.

Вот и хорошо. Если платите сразу, то с Вас 1600 рублей. Если с предоплатой, то Ваша цена 2000, из которых предоплата составляет половину, т.е. Тысячу.

Э-э нет, голубчик, так не пойдёт. Предлагаешь мне персональную скидку, а на самом деле лишаешь меня преимущества от предоплаты. Ловок ты.

Ну хорошо, Ваше благородие, а что предлагаете Вы?

Персональная скидка должна быть персональной независимо от формы оплаты. Если я получаю персональную скидку 20%, значит моя цена 1600 рублей. Идём дальше. Как и все остальные я получаю скидку 10% в случае полной оплаты сразу. Десять процентов от вашей цены – это 200 рублей. Значит, если я плачу сразу, то моя цена 1600-200=1400 рублей. Если с предоплатой, то 800 сразу и 800 после прихода парохода. Это будет справедливо.

Я-то ловок, Ваше благородие. Да Вы половчее меня будете. Как Вы ловко посчитали! Значит цена Ваша 1600 рублей? А десять процентов от цены – 200? А сорок рубчиков? Были ваши – стали наши? Так что ли?

Матненко удовлетворённо хмыкнул: “Умеет деньги считать, подлец”

Ладно, не переживай. Договоримся. Сорок рублей туда – сорок рублей сюда. При твоих-то миллионах – это пшик. Так?

Какие миллионы? Побойтесь бога, Ваше Благородие. Мы люди подневольные. Делаем, что скажут. Крохами питаемся с барского стола.

Да, да... Так я тебе и поверил. В доверенности чья фамилия стоит? Лобков Борис Иванович – это кто?

Лобков Борис Иванович – это я.

Ну вот и расскажи мне, Борис Иванович, как ты доверенность эту получил?

Как, как?... Лично получил в городе Детройте. В кабинете господина Форда. Выслушал он меня. Приказал составить бумагу и подписал. Финита.

Что-что?

Финита — финал, конец, вот и все, все основное сказано.

Это на каком языке?

А бог его знает. Звучит по заграничному. Но все понятно.

А как ты разговаривал с Фордом? На каком языке?

На английском, конечно.

Ты что ж, Борис Иванович, и английский знаешь?

Yes, I do. 10 years ago I graduated from gymnasia.

Ну хорошо, Борис Иванович. Звучит правдоподобно. А кто был с тобой? Или ты один в Америку мотался?

Бунин со мной был, Иван Петрович.

Это тот, что в крагах там парится? С усиками?

Так точно, господин ротмистр.

Задавая вопросы, Матненко чувствовал нарастающее напряжение собеседника. Если в начале эти вопросы носили дежурный характер, то чем дальше шла беседа, тем больше Матненко укреплялся во мнении, что дело здесь нечисто.

А скажи-ка мне, Борис Иванович, как выглядит Генри Форд? Говорят, что он пообещал не бриться до тех пор пока не продаст миллионный автомобиль. Говорят, что рыжий, бородой зарос и в очках.

Лобков из последних сил стремился не проявить волнения:

Про бороду врут. Бритый он. И не рыжий, а седой. Про очки ничего не скажу. Не видел его в очках. Не знаю.

Ну хорошо. А как вы в Америку-то попали с Иваном Петровичем? Когда это было?

А мы там дважды были. В первый раз два года назад. Помните, как Титаник затонул, переезд через океан почти бесплатным сделался. Ну а второй раз совсем недавно – этим летом.

Почти бесплатно – это сколько?

Третьим классом, конечно, пользовались. Два года назад было 60 рублей за билет. А нынче 250.

Ну хорошо, врёшь ты складно, Борис Иванович. Раз границу пересекали, значит и паспорта у вас есть. Или потеряли паспорта?

Вы как в воду глядите, господин ротмистр. Украли наши паспорта. Как из Москвы в Питер ехали вот в поезде и украли. Знаете народ какой сейчас вороватый.?

Да уж знаю, Борис Иванович. Ну это не беда. Знаете, что я сейчас сделаю, голубчик?

Никак нет, Ваше Благородие.

Я арестую Вас вместе с подельником Вашим – Буниным Иваном Петровичем. У меня есть такое право: задержать вас до выяснения обстоятельств на 72 часа. Вы с Иваном Петровичем посидите в разных камерах. Отдохнёте. 72 часа закончатся во вторник к вечеру. Времени вполне достаточно, чтобы спокойно подумать о вечном. Ну а я... завтра рыбку половлю в речке. Хозяйка моей квартиры испечёт мне рыбный пирог с луком. Напьёмся мы с ней чаю, да завалимся спать до утра. А утром, помолясь, пойду я к себе на службу. А служу я в жандармском управлении. Работы у меня, конечно, и без вас хоть отбавляй, но я найду время запросить данные на Лобкова Бориса Ивановича и Бунина Ивана Петровича. Вы ведь знаете, что данные на всех российских граждан, пересекающих границу, хранятся в одном месте. И доступ к картотеке у меня есть. Мои ребята просмотрят американские газеты, найдут фотографии Генри Форда. А не найдут, так запросят в американском посольстве его словесный портрет. Ну а потом Вам, Борис Иванович, и Ивану Петровичу будут задавать очень простые, но одинаковые вопросы. Если вы говорите правду, значит и ответы ваши будут одинаковыми. Ну, а если ответы разные – значит.... Ну Вы знаете, Борис Иванович, что это значит.

Лобков опустил голову. Пришло осознание того, что блестяще задуманная операция провалилась. Налил в стакан воды из графина, пригубил. Пить не стал. Прямо глядя в глаза жандарма, спросил:

Так Вы что ж, господин ротмистр, хотите закрыть наше дело?

Так точно. Финита.

Чего Вы хотите?

Я хочу ясности. Я хочу, чтобы вы на сегодня прикрыли свою лавочку и отправились вместе с Иваном Петровичем в мой кабинет. Я не буду оформлять арест. Мы просто поговорим, и вместе решим, что будем делать. Судьба ваша будет полностью зависеть от вашей откровенности. Другой вариант – вы делаете глупости. Тогда происходит то же самое. Только с небольшой задержкой. Я достаю из кобура револьвер бельгийского оружейника Леона Нагана образца 1895 года, производства тульского императорского оружейного завода 1912 года, калибра 7.62 мм. Прицельная дальность 50 метров, убойная сила 170 джоулей. Маловато, конечно, но при стрельбе в упор бьёт наповал. Револьвер мой заряжен. Для того, чтобы достать его из кобуры, взвести курок с самовзводом и выстрелить мне требуется не более полутора секунд. Я простреливаю вам и Ивану Петровичу ноги. Далее мы делаем перевязку. Бинты здесь, я думаю, найдутся. Ну а далее, как и в первом варианте: берём коляску и движемся к моему кабинету.

Лобков обречённо позвал Бунина. Друзья накрыли автомобиль чехлом. Лобков передал приказчику во дворе, что на сегодня работа закончена, закрыл сейф, положил в карман ключ и отправился вместе с Буниным и Матненко навстречу судьбе....

 

* * *

 

Значит так, голубчики. Вляпались вы в историю. И теперь всё будет зависеть от правдивости ваших ответов. Вопрос первый: кто вы такие? Откуда прибыли в Питер?

Отвечал Лобков:

Кочегары мы. Нанимались на пароходы. Ходили по Оби с Иртышом.

Так. Похоже на правду. Руки покажите.

Друзья показали мозолистые ладони. Матненко продолжал:

Про то, как придумали историю с Генри Фордом спрашивать не буду. Расскажете как-нибудь потом, если захотите. А вопрос мой второй будет такой: автомобили (те, что в Гостином Дворе) вы украли или купили на свои деньги?

Купили на свои кровные, господин штабс-капитан. У нас и квитанции есть от московского продавца.

Это хорошо. Откуда взяли такую кучу денег спрашивать не буду. Это к делу отношения не имеет. А сейчас вот что: бери, Борис Иванович, листок бумаги, ручку. Ты у нас в гимназии учился – тебе и писать.

А что писать?

А вот, что я скажу, то и писать. Записывай вслед за мной: Его превосходительству министру внутренних дел Российской империи, Шефу жандармов Хвостову Алексею Николаевичу. Написал?

Написал, господин ротмистр.

Продолжай: граждан Лобкова Бориса Ивановича и Бунина Ивана Петровича заявление. Точка. Написал?

Написал, господин ротмистр.

Пиши дальше: “Ваше превосходительство, обращаемся к Вам с нижайшей просьбой: принять от нас в дар два автомобиля “Форд” 1911 года выпуска. Просим рассматривать этот акт как знак глубочайшего почтения к жандармерии, а также как патриотический вклад в победу нашей любимой родины в отечественной войне”.

Лобков выводил буквы медленно. Часто отвлекался. Чистил перо промокашкой. Мозг между тем лихорадочно трудился. Этот жандарм явно что-то задумал. В полицию не сдал. Называет по имени-отчеству. Что? Что же он от них хочет?... Ах, вот оно что. Гробануть нас хочет его благородие. Ну теперь понятно. Значит договоримся. Сейчас главное – на каторгу не загреметь, а деньги с автомобилями – дело наживное. Лобков воспрял духом и, поставив точку, поднял голову:

Как это Вам удалось, господин ротмистр? Как Вы умудрились разглядеть наши сокровенные помыслы? Вы не представляете, как мы мечтали оказать поддержку нашему любимому отечеству. И вот появились Вы – наш ангел, и указали нам верный путь.

Вот это правильно – улыбнулся широкой улыбкой улыбкой Матненко. - Подписывайте оба заявление. Не забудьте поставить дату: 14 октября 1916 года. Я вам ещё не то расскажу. Это только полпути. Весь путь вас ещё больше порадует. Уж не сомневайтесь.

Иван Бунин перестал понимать происходящее с того самого момента, когда ещё в магазине к нему подошёл Лобков и прошептал на ухо: “Петрович, сворачиваем лавочку. Не дёргайся. Делай как я”. Тот брезент, которым они накрыли автомобиль, накрыл и его способность мыслить самостоятельно. Такое с Буниным случалось и ранее и реагировал он всегда одинаково: плыл по воле волн. Вот и сейчас он, полностью доверившись авторитету Лобкова, безропотно поставил свою подпись.

Матненко удовлетворённо положил бумагу в папку и, весело глядя на друзей, продолжил:

Так.... Поехали дальше. Борис Иванович, ключи от сейфа прошу положить вот сюда на стол.

Лобков подчинился. Матненко удовлетворённо переложил ключи к себе в карман.

Так.... Сколько денег успели собрать я не спрашиваю. Откроем сейф. Посчитаем. Думаю однако, что обнаружим мы там только дневную выручку за сегодняшний день. Деньги за предыдущие дни похоронены где-то в другом месте. Так?

Помилуйте, господин ротмистр, о каких деньгах Вы толкуете? Работаем только четвёртый день. Всё, что найдёте в кассе – это и есть все деньги.

Борис Иванович, ты же сообразительный мужик. Наверняка понял уже, с кем дело имеешь. А безналичные платежи, когда деньги падают на счёт в банке? А корешки от квитанций? Наверняка ты не успел их уничтожить. Они ведь понадобиться могут в любой момент пока торговля идёт. Кто-то передумал покупать, кто-то решил изменить условия и вместо 50% заплатить сразу, чтобы получить скидку 10%. А раз корешки могут потребоваться в любой момент, то изымать их из сейфа каждый день никакого смысла нет. Значит там они все. Аккуратно подшиты и пронумерованы. Откроем сейф. Всё посчитаем. Так что давай не будем время терять. Говори, сколько денег всего собрали?

Без ножа режете, господин ротмистр. 76 человек заплатили за четыре дня. Из них 18 человек по 1800 и 58 по тысяче. Всего 90 тысяч 400 рублей. Из них 23400 рублей в сейфе, 18800 в банке и 48200 на руках.

Ну вот. Это другое дело. Неплохо вы поработали. За четыре дня целое состояние. Приличное поместье под Москвой можно купить..

Вот и я о том же, господин ротмистр – оживился Лобков. - Это ж деньжищи-то какие. Вам за два года на своей службе и половины не заработать. Давайте и разойдёмся с миром. Заявление мы уже написали – значит Отечество наше порадуется, получив новую технику. Вам будет где отдохнуть после забот Ваших: именьице на Волге, рыбалка, охота, девушки-красавицы.... Ну и нам с Иваном Петровичем будет на что храм построить чтоб молиться в нём вечно за здоровье Ваше и процветание.

Ты что ж, Борис Иванович взятку мне предлагаешь?

Ну что Вы, господин ротмистр. Это не взятка, а разумное разрешение ситуации. Отечеству автомобили; Вам – сейф и банк. Ну а нам с Иваном Петровичем то, что уже у нас на руках. Вскроете сейф, сожжёте квитанции и всё. Об этих деньгах и не вспомнит никто. Были, да сплыли.

Ну вот что, Борис Иванович, помечтали и будет. Поступим так. До понедельника посидите здесь у нас. Народу у нас немного. Так что будет вам каждому по отдельной камере. Кормить вас будут четыре раза в день. Койки будут к стенам не пристёгнуты. Так что можно будет хорошо выспаться и отдохнуть. Далее. В понедельник я отправлю Ивана Петровича с двумя жандармами по делам. А дела такие. Нужно будет вскрыть сейф, изъять всё его содержимое, перегнать автомобили в гараж жандармерии, снять деньги из банка и закрыть счёт. Всё это доставить мне сюда вот в этот самый кабинет. Разумеется вместе с деньгами, которые вы где-то там припрятали. Разумеется жандармам будет дан приказ держать оружие в боевой готовности и в случае каких-то глупостей Ивана Петровича стрелять на поражение. Это первое.

Матненко вынул из портфеля кулёк с овсяным печеньем, достал одно, откусил и с наслаждением пережёвывая, протянул кулёк понурым друзьям:

Угощайтесь хлопцы.

Оба взяли по печенюшке. Иван стал энергично жевать, а Лобков отломил кусочек, положил его в рот и будто забыл о нём. Матненко продолжил:

Идём дальше. Думаю Иван Петрович к обеду со всеми этими делами справится. Я займусь своими делами, а после обеда мы все трое вновь встретимся здесь у меня в кабинете. Я буду вербовать вас в свои агенты.

Этого ещё не хватало – вздохнул Лобков.

Да, да, Борис Иванович.. Ваши рассуждения о патриотизме натолкнули меня на эту блестящую мысль. Уверен: вы оба – прирожденные агенты. Только не знаете об этом. Да вам и деваться некуда. Откажетесь: суд, приговор, мошенничество в крупных размерах. Это финита. Это 20 лет каторжных работ. Я позабочусь о том, чтобы каторга эта вам мёдом не показалась. В Нерчинск пойдёте или в кандальную тюрьму на Сахалин.

Ну а если не откажемся? - прищурился Борис.

А если не откажетесь, то жить будете как у Христа за пазухой. Были кочегарами на Иртыше – пойдёте по специальности на повышение. Вас мобилизуют во флот. Я позабочусь, чтобы на службу вас направили в Кронштадт. Там у нас недостаток в агентах. А место чем дальше – тем больше становится важным. Наденете тельняшки, будете на полном содержании у царя-батюшки. Чем не жизнь? Живи да радуйся.

Чему ж радоваться, господин ротмистр? Ведь рабство это – лямку служивого тянуть. А мы люди свободные.

Не прав ты, Борис Иванович. Слыхал как Россию поэт Лермонтов назвал: “Страна рабов, страна господ”. Невозможно быть свободным в рабской стране. Да к тому же все мы рабы божьи. Так что служба – это не рабство. Это патриотический долг. Ну и не забывайте, друзья, что став секретными сотрудниками (сексотами), вы встаёте на довольствие. Будете получать прилично: по тысяче в год. Плюс карьерный рост, блага и привилегии. Ну хватит на сегодня. Обо всём этом поговорим подробно в понедельник.

 

* * *

 

… Так Иван Бунин и Борис Лобков оказались на морской службе в Кронштадте, будучи при этом сексотами охранки. Виктор Михайлович Матненко сдал под расписку все конфискованные деньги в кассу жандармерии. И после этого дал объявление в газету: “Раскрыто мошенничество, связанное с продажей автомобилей группой лжепредставителей Генри Форда. Граждане, пострадавшие от мошенников, могут получить свои деньги в кассе жандармерии

 

* * *