Конкурс в честь Всемирного Дня поэзии
Это просто – писать стихи?











Главная    Новости и объявления    Круглый стол    Лента рецензий    Ленты форумов    Обзоры и итоги конкурсов    Диалоги, дискуссии, обсуждения    Презентации книг    Cправочник писателей    Наши писатели: информация к размышлению    Избранные произведения    Литобъединения и союзы писателей    Литературные салоны, гостинные, студии, кафе    Kонкурсы и премии    Проекты критики    Новости Литературной сети    Журналы    Издательские проекты    Издать книгу   
Всемирный День Писателя и
Приключения кота Рыжика.
Форум книги коллективного сочинительства"
Иллюстрация к легендам о случайных находках на чердаках
Буфет. Истории
за нашим столом
ДЕНЬ ЗАЩИТЫ ЗЕМЛИ
Лучшие рассказчики
в нашем Буфете
Наши судьи-эксперты
Алла Райц
Документы эксперта
Многоэтажка, шампанское и лейтенант
Наши судьи-эксперты
Людмила Рогочая
Документы эксперта
Дети света
Наши судьи-эксперты
Вячеслав Дворников
Документы эксперта
Все по-прежнему
Английский Клуб
Положение о Клубе
Зал Прозы
Зал Поэзии
Английская дуэль
Вход для авторов
Логин:
Пароль:
Запомнить меня
Забыли пароль?
Сделать стартовой
Добавить в избранное
Наши авторы
Знакомьтесь: нашего полку прибыло!
Первые шаги на портале
Правила портала
Размышления
о литературном труде
Новости и объявления
Блиц-конкурсы
Тема недели
Диалоги, дискуссии, обсуждения
С днем рождения!
Клуб мудрецов
Наши Бенефисы
Книга предложений
Писатели России
Центральный ФО
Москва и область
Рязанская область
Липецкая область
Тамбовская область
Белгородская область
Курская область
Ивановская область
Ярославская область
Калужская область
Воронежская область
Костромская область
Тверская область
Оровская область
Смоленская область
Тульская область
Северо-Западный ФО
Санкт-Петербург и Ленинградская область
Мурманская область
Архангельская область
Калининградская область
Республика Карелия
Вологодская область
Псковская область
Новгородская область
Приволжский ФО
Cаратовская область
Cамарская область
Республика Мордовия
Республика Татарстан
Республика Удмуртия
Нижегородская область
Ульяновская область
Республика Башкирия
Пермский Край
Оренбурская область
Южный ФО
Ростовская область
Краснодарский край
Волгоградская область
Республика Адыгея
Астраханская область
Город Севастополь
Республика Крым
Донецкая народная республика
Луганская народная республика
Северо-Кавказский ФО
Северная Осетия Алания
Республика Дагестан
Ставропольский край
Уральский ФО
Cвердловская область
Тюменская область
Челябинская область
Курганская область
Сибирский ФО
Республика Алтай
Алтайcкий край
Республика Хакассия
Красноярский край
Омская область
Кемеровская область
Иркутская область
Новосибирская область
Томская область
Дальневосточный ФО
Магаданская область
Приморский край
Cахалинская область
Писатели Зарубежья
Писатели Украины
Писатели Белоруссии
Писатели Молдавии
Писатели Азербайджана
Писатели Казахстана
Писатели Узбекистана
Писатели Германии
Писатели Франции
Писатели Болгарии
Писатели Испании
Писатели Литвы
Писатели Латвии
Писатели Финляндии
Писатели Израиля
Писатели США
Писатели Канады
Положение о баллах как условных расчетных единицах
Реклама

логотип оплаты
Визуальные новеллы
.
Произведение
Жанр: Историческая прозаАвтор: Петр Соколик
Объем: 30502 [ символов ]
Хата-Яма - 10 (Дела житейские)
1915.
Транс-Сибирский экспресс Томск-Москва. Авантюра Лобкова и Бунина с продажей парохода Якова Морина. Разработка следующего мошенничества с автомобилями Генри Форда. Встреча Афанасия Коржавина с Григорием Распутиным.
 
Иван Бунин и Борис Лобков сидели в ресторане “Славянский базар” на набережной Томи. Обмывали удачу. Удача пришла, как ей и положено, совершенно неожиданно. Заранее подготовленного плана не было. Всё получилось само собой. Предыдущая неделя прошла в суете. Конец экспедиции, разгрузка, складирование товара в пристанской склад, перевозка на ж.д. вокзал Томск-2, погрузка в вагоны, отправка товара в Омск. Сопровождать товар уехал хозяин Яков Морин с сыном Петром.
За две навигации между Яковом и командой сложился определённый уровень доверия. Поэтому Яков уехал, не дожидаясь установки парохода и баржи на зимовку в Моряковском затоне. Поручил сделать это капитану и матросам.
Капитан Ефим Карелин немедленно после прощания с хозяином отменил сухой закон и ушёл в запой. Иван с Борисом отправились в Моряковку вдвоём: всего 40 вёрст и форватер хорошо знаком. Да и плыть по течению.
В Моряковке их встретил купец из Барнаула Станислав Гусев. Бунин с Лобковым успели отовариться в Томске, были хорошо одеты. Поэтому Станислав принял их за хозяев парохода. Предложил за пароход с баржой 20 тысяч рублей. Друзья от неожиданности не стали разубеждать купца. Верность слову не долго сопротивлялась соблазну. К вечеру того же дня хлопнули по рукам и каждый стал обладателем целого состояния в десять тысяч.
 
* * *
Бунин, отправив в рот очередную стопку, встал, подвинул к себе блюдо с поросёнком и приготовился отрезать себе кусок.
Успокойся, он уже порезан – усмехнулся Лобков.
Неужели? - Бунин ткнул в поросёнка вилкой и из цилиндрического тельца молочного поросёнка выкатился диск, плотно набитый тушеной капустой.
И правда! - восхитился Бунин. - Ты посмотри, Борька, какая аппетитная корочка. А дух какой! Ты только понюхай.
Бунин положил в тарелку кусок поросёнка. Собрал с блюда вывалившуюся капусту, добавил хрена и горчицы.
Тебе положить или сам справишься? - обратился к Лобкову.
Да уж справлюсь. Не переживай.
Ну пока ты раскладываешь я разолью – потянулся Бунин к графину.
Лобков положил на тарелку голову поросёнка. Бунин не одобрил выбора:
Борька, возьми ножку или рёбрышки. А голова? Она ведь не для еды. Так, бутафория одна.
Ничего ты не понимаешь, Петрович. На первом месте в поросёнке мозг, потом язык, потом печень, потом уши, пятачок и хвост. Ну а рёбра с ножками далеко позади.
Ну как знаешь. Моё дело предложить. Ну давай, братишка, поднимем ещё раз за удачу, да подумаем, что дальше делать будем.
Я вот, что, Петрович, думаю: сматываться нам надо из Сибири. У Яшки Морина кореша в каждой деревне. Ты сам знаешь. Как прознает о пропаже парохода, непременно нас словит. И тогда нам не жить.
Правильно толкуешь, Борька. Мне тут не по себе как-то. В каждом мужике Яков Морин видится.
Выпили за гладенькую дорожку. Бунин шопотом:
Ну а куда рванём-то? Ты как считаешь?
Лобков с наслаждением хрустя поросячьим ушком:
Я думаю в Питер надо бечь. А там посмотрим. Может в Москву рванём, а может и на юг куда. К Ростову поближе или к Одессе.
А что там в Питере такого?
В Питере все деньги империи. Чиновники, офицерьё, заводчики, фабриканты, воротилы денежные. И денег у всех немеряно. А деньги к деньгам липнут. Слышал об этом? Вот завелись у нас денежки. Ты что с ними делать хочешь?
Что-что.... Жениться пора уже. Хозяйство завести. Ну и жить поживать. Детишек плодить.
Э-э... Не то. Всё не то. Вот бросишь ты якорь. Встанешь на стоянку. Тут тебя Яшка Морин и прихлопнет. Знаешь же сам, что он это дело не оставит.
Так что ж мне теперь всю жизнь от него скрываться?
Ну всю - не всю, а лет эдак десять я думаю прийдётся..... Да не горюй так, Петрович. Жизнь только начинается. Покажу тебе Россию во всей красе. Держись за меня. Вместе мы, да ещё с такими деньгами, горы своротим.
Бунин поразился нехарактерному энтузиазму в голосе Лобкова. Заглянул ему в глаза. Действительно с другом произошла метаморфоза. Обычное унылое презрение ко всему окружающему сменилось надеждой и страстью. Пришло спокойствие и уверенность в том, что всё будет хорошо.
Покончив с обедом, друзья вышли на набережную. Спустились к устью речки Ушайки. Бунин помочил руки в воде, выбрал гальку поплоще, размахнулся и с силой запустил камешек параллельно поверхности реки. Стал считать вслух отскоки: раз, два, … . десять, одинадцать, двенадцать, тринадцать. Вскрикнул:
Тринадцать! Надо же! Борька, ты понимаешь? Тринадцать!
Ну тринадцать. Ну что с того? У меня бывало и до двадцати доходило.
Да забыл ты всё. Я ведь рассказывал тебе. Для меня 13 – особая цифра. В 13 лет я от отца с матерью ушёл. Вольную жизнь начал. А сейчас мне 26. Ровно 13 лет с тех пор прошло. Я загадал: выпадет 13, значит прав ты. Пришла пора менять жизнь круто. Иначе пропадём мы тут в Сибири как капитан наш. Он-то хоть мир повидал. А мы что видим тут кроме комаров да мошек?
Бунин резко развернулся:
Пойдём скорее. К московскому ещё успеем.
Горяч ты больно, Петрович.
Лобков поправил свои длинные волосы, растрёпанные ветром, и в задумчивости продолжил:
Впрочем ты, пожалуй, прав. Деньги у нас с собой, а всё остальное – дело наживное. Пошли. Долгие проводы – лишние хлопоты.
Друзья прошли вдоль берега Ушайки, мимо Второвского пассажа к строящемуся каменному мосту. Там взяли извозчика до Первого Томска, купили билеты в купе 1-го класса до Москвы и через четыре часа ожидания отправились в путь.
 
* * *
 
… До Омска обоих не покидало напряжение. Ведь Омск – это дом Якова Морина. Мало ли что. Вдруг увидит кто, да доложит ему? А то и сам заявится на вокзал по какой-нибудь надобности. Вероятность этих событий была весьма мала. Оба понимали это. И тем не менее сидели тихо. Весь аппетит куда-то пропал. Только оставив позади Петропавловск принялись за еду по-настоящему. А после Екатеринбурга пришло время определять ближайшие цели и задачи.
Надо деньги в банк сдать – начал Бунин.- Себе оставить рублей по пятьдесят. Не больше. А то народ на постоялом дворе знаешь какой ушлый? Того и гляди гробанут.
Про эти клоповники постоялые забудь, Ванька. Не для того я в Питер еду, чтоб там на постоялом дворе жить.
А где ж ты жить собираешься?
Пока не знаю. Это от плана нашего зависеть будет.
А что у нас за план?
А плана у нас нет. Но будет. Будет обязательно. Надо только мозгами пошевелить. Я вот газет набрал в Самаре. Давай-ка отложим со жратвой и примемся за чтение.
Бунин налил по рюмке коньяку:
Ниччо не понимаю, но уважаю. Давай по последней и будем в газетах план искать.
Лобков опрокинул рюмку:
А ты зря смеёшься. Миллионные дела начинаются с объявления в газете. Надо только читать уметь. Ну вот, скажем, пишут тут: “Молодая вдова выйдет замуж за офицера. Есть имение в Воронежской губернии”. Вкладываешь пару червонцев на входе, чтобы купить на барахолке офицерский мундир, а на выходе получаешь имение с вдовой впридачу.
Бунин, озадаченно глядя на Лобкова:
Ты это серьёзно?
Ты читай, читай. Там ведь в газетах не только вдовы пишут. В каждом объявлении всегда есть какой-то интерес. Ты понять его постарайся. Покумекай как можно вложить наши денежки с прибылью.
Друзья углубились в чтение. За пару часов было обведено в кружок 7 заслуживающих внимание кусочков информации. Проснулся аппетит. Поели. Закусили. Продолжили. Лобков в раздражении отбросил газету:
Не то. Всё не то. Свадьбы-женитьбы – ярмо на всю жизнь. Купи-продай – муторно. Посмотришь как тот же Яшка Морин за каждую копейку убивается – врагу не пожелаешь. Акции, облигации, лотереи – ненадёжно. Да и деталей мы не знаем. Не наше это. Не зная брода – не лезь в воду. Надо что-то солидное соорудить, чтоб раз-два и в дамки. С пароходом вон как красиво получилось. Надо искать, чтоб такое чужое продать.
Да уж. С пароходом получилось как по маслу. Совпало всё. И то, что хозяин где-то далеко, и то, что мы во всём новеньком, и то, что покупателя искать не пришлось. Сам предложил.
Лобков достал папироску. В задумчивости размял табак, покручивая её двумя пальцами. Закурил.
Хозяин, говоришь, далеко. А мы вроде вместо него.... Вот мы в Питере. И покупатели в Питере. А хозяин далеко. А что у нас далеко от Питера?
Москва далеко. Томск далеко, Иркутск, Владивосток...
Это не то всё. Это не далеко. Это всё Россия-матушка. А вот, что далеко так это заграница. Европа далеко. Америка далеко. Постой, постой, Петрович... что-то мне попадалось на глаза про Америку.
Лобков лихорадочно принялся листать газеты. Наконец, удовлетворённо хлопнул газетой об стол, ткнул пальцем в одно из объявлений:
Вот! Читай здесь.
Бунин, не торопясь, явно пытаясь не упустить смысл прочитанного, прочёл вслух: “Американский миллионер Генри Форд перешёл от ручной сборки автомобиля к производству автомобиля на конвейере. В результате чего стоимость автомобиля значительно снижена. Осуществляется идея народного автомобиля. Генри Форд считает, что автомобиль должен быть доступен каждому американцу”.
Лобков радостно потирал руки:
Вот она! Вот она идея! Пришла родная. Давай-ка, Петрович, выпьем за это дело.
Бунин озадаченно глядел на Лобкова:
Борька, не томи. Объясни, что за идея?
Лобков опрокинул рюмку, наколол вилкой маслёнок в сметане и, отправив его в рот, молвил:
Ну слушай, друг мой. Есть у нас план и состоит он в следующем. Остановимся в Москве на пару дней. Задача: купить пару автомобилей “Форд”. Не важно, сколько они будут стоить: 4-5-6 тысяч. Всё равно продавать будем в два раза дешевле.
Дешевле?
Бунин покрутил пальцем у виска:
Ты хотел сказать – дороже.
Я хотел сказать то, что сказал. А ты не перебивай. Что за привычка встревать в середину.... Короче, в Питер приедем представителями Генри Форда. Автомобили будут нашими образцами. Рекомендательное письмо от Генри Форда напишу я сам. Надеюсь моего английского для этого хватит. А бумагу гербовую с водяными знаками обеспечить – твоя задача. Разместимся в гостинице “Европейская”. Контору снимем поближе к центру. Дадим объявление в газетах, что мол открылось представительство Генри Форда. Продаются автомобили модели “Ford-T” конвейерной сборки по цене в два раза ниже рыночной. Ну и народ потянется.
Народ-то потянется, а где ж мы автомобили-то возьмём? Ведь двух машин на всех не хватит?
Ну и тупой ты, Ванька. Генри Форд-то где?
Известно где: в Америке.
А Америка где?
Америка далеко.
Вот именно. Далеко Америка. Значит всем будет понятно, что автомобиль ещё доставить надо из Америки. Ему плыть надо по морю-океану. А чтоб он приплыл, деньги платить надо? - Надо. Вот мы и снимем с покупателя предоплату 50%. Вот, скажем, автомобиль на рынке сейчас стоит 3500-4000 тысячи. Мы продадим за две. И с этих двух тысяч возьмём половину сразу предоплатой. Теперь понял?
Теперь понял. Это как навигацию отработать. Только вместо Иртыша с Обью океан.
Лобков засмеялся:
Ванька, ты смог даже меня удивить, а ведь знаю я тебя ещё с пацанов. Хорошо. Ещё проще. Вот скажи мне: придёт к нам покупатель. Заплатит 1000 рублей. В обмен на эту тысячу получит расписку с закорючкой или квиток какой, или договор состряпанный. Об этом ещё подумать надо отдельно. Итак, пришёл один – 1000 рублей у нас в кассе. Пришло сто человек – в кассе 100 тысяч. Пришла тысяча – в кассе миллион. Так?
Ну так.
Так какого ж хрена нам с миллионом в кармане ехать в какую-то Америку, надрываться там, дрожать, чтоб корабль не утонул как Титаник. Это ведь переживаний сколько? И всё ради чего? - Чтоб прибыль получить? А сколько её, этой прибыли, будет? Ну пусть даже и миллион. Смысл-то какой? Ведь миллион-то вот уже в кармане.
Да понял, понял тебя теперь. Знаешь, Борька, боязно мне. После парохода моринского ещё не отошёл. А тут страхов будет в тысячу раз больше. Как считаешь, выдержим?
Не боись, Петрович. Один раз на свете живём. Где наша не пропадала.
Так-то оно так. От людского гнева укрыться можно, а вот от божьего никак не получится. Обман ведь это. Грех. Мошенничество.
Обман, мошенничество, потеря репутации – всё это для тех страшно, у кого она есть – эта репутация. Вот была у них репутация и вдруг не стало её. Страшно. Это я понимаю. А у нас с тобой этой самой репутации никогда не было и сейчас нет. Так что, нам и терять с тобой нечего. Так что не журись друг мой, Петрович. Выпей лучше и закуси.
 
* * *
 
Тобольский купец Афанасий Коржавин дожидался дорогого гостя. Вот ведь как бывает. Еще десяток лет назад служил этот гость у Афанасия половым в трактире и отзывался на клик: “Эй, Гришка холуй!” склоненной головой в прямом проборе: “Чего изволите, Афанасий Кузьмич?” Теперь этот Гришка чуть ли не первый человек в империи. Говорят, царь с царицей у него на посылках, а министры боятся его как огня, т.к. в одно мгновение он мог сокрушить любую карьеру в государстве.
Афанасию бояться было нечего. За чинами он не гнался. На земле стоял твердо. Поэтому прознав, что в городе появился Григорий Рапутин, твердо решил сойтись с ним и вызнать, в чем его великая сила. В народе болтали всякое. Будто он наследника вылечил от страшной болезни и царица в благодарность готова сделать для него все, что он пожелает. Другие говорили, что не в наследнике дело, а в колдовстве. Мол заколдовал он царя с царицей, дурной глаз положил них. Будто послан он на Землю дьяволом а задача у него погубить Россию и весь народ православный.
Афанасий в колдовство не верил и больше склонялся к третьей версии: будто все дело в великой силе кобелиной. Сошелся мол он с царицей ненасытной и доставил ей такую радость, которую она с царем-то и не ведала. Афанасий даже денег не пожалел – велел разыскать девок, с которыми путался Григорий в тобольский период своей жизни. Нашел 14 баб. С каждой провел беседу, денег дал за откровенность. Все они помнили Григория. Все вздыхали, закатывали глаза: “Сладко, ох сладко было”. А в чем секрет этой сладости, объяснить не умели. Беседу Афанасий вел примерно так. Расстегивал штаны и выкладывал свое хозяйство на стол. Баба отводила взгляд в смущении. Афанасий начинал наговаривать:
Ты глаза-то не прячь, красавица. Деньги взяла – так отрабатывай теперь. Погляди, потрогай, залупи и определи, чего такое у Григория было, чего у меня нет. Больше, меньше, толще, тоньше?
Баба брала в руки Коржавинскую плоть и она на глазах росла и деревянела. Будто опомнившись баба отдергивала руки:
Что ж это я. Вот дура дурой. Я же и не видела, что там у Григория между ног болтается.
Это как так не видела?
Ну как как? Вот так. Помнет, помнет бывало. Оглянуться не успеешь, а он уже шкварит тебя. И сопит. Быстрый такой. А что там у него за дрын я и не видела.
Не видела? Ну а сладко-то отчего?
Приятно было. Я аж дрожала вся от удовольствия.
Значит чувствовала ты его?
Ну как не чувствовать. Так чувствовала, что аж дух захватывало.
Афанасий не отступал:
Ну ты-то в какой позиции была, когда шкварил-то он тебя?
В позиции? Это чо такое? Я не знаю.
Ну стояла, лежала, сзади он был или спереди?
Да все больше сзади. Помнет, помнет, юбку задерет и засопит.
Ну давай, поворачивайся. Обо стол обопрись. А я сзади зайду.
Да ты что, барин, разве ж можно? Грех-то какой.
Можно, можно. Деньги взяла – значит можно.
Так деньги-то я за откровенность взяла. Я и рассказала все, что знаю, как на духу.
Афанасий тем временем, зайдя сзади, мял бабе грудь.
Ты не ерепенься, красавица. Скажи лучше как он мял-то. Как я? Аль нет?
Да вроде также. Ну, может, не так шибко. А вот вспомнила, Афанасий Кузьмич. Под юбку он руку заводил. И не сразу на сиськи бросался, а медленно так живот погладит, а потом уж и до сисек дело доходит. Но тоже медленно так и нежно. Будто поглаживает. Это уж потом, как разойдется, начинает месить.
Гладил, говоришь? Так?
Да вроде так. Какой Вы, Афанасий Кузьмич, шустрый, - в голосе бабенки появлялись кокетливые нотки.
Это правда. Сопли жевать не люблю. Мне надо, чтоб результат был. Вожделеть и облизываться – это не мое. Ну а как шкварил-то Гришка? Так ли?
Да вроде так все. Ты не торопись, Афанасий Кузьмич. Помедленнее начинай. И не выдергивай сразу. Задержись там на вздох.
Так что ли? - Афанасий с силой прижался к ягодицам и замер.
Так, так, милок. Ну и не задерживай тоже. Поддавай жару помаленьку.
Бабенки стонали, кряхтели, тужились. Каждая по-своему. А завершалось все одной и той же фразой:
Хорош ты, Афанасий Кузьмич, спору нет. Такого б в мужья – горя не знать. А все ж с Григорием у меня по-другому было. Будто проваливалась я и себя не помнила. Очнусь, бывало, а его уж и след простыл. И не понимаю, было это со мной или нет. Только по малофье на ногах и признавала, что это не сон был.
Афанасий уж стал было склоняться к колдовской версии распутинской силы, когда все его сомнения развеяла Валентина – горничная из дома градоначальника.
Бородавка у него была на самой головке. Большая такая, твердая, шороховатая с ноготь величиной. Он этой бородавкой до самого нутра доставал.
Бородавка, говоришь? А почем ты знаешь?
Ну как же не знать-то? Я ведь его завсегда вот этими руками в бане парила, да мыла.
Афанасий успокоился. Значит причина гришкиного успеха вполне заурядная: к нужной бабе за пазуху попал. А разонравится он той бабе и от его успеха не останется ничего. Все эти топтуны царские, которых он сейчас жизни учит, уж позаботятся, чтоб от Гришки и мокрого места не осталось. Стало даже жалко бедолагу. Пришло привычное чувство превосходства.
 
* * *
 
… Афанасий принимал Распутина в том самом кабаке, где Гришка служил в свое время в обслуге. Григорий прибыл в окружении цыган и двух щекастых девиц в ярких сарафанах. Настроение у него было ностальгическое, поэтому цыганское пение было протяжным и унылым. Оно надолго прерывалось переборами гитарных струн. Зайдя в трактир, Григорий и их остановил движением руки:
Отдохните , ромалы. Садитесь да поешьте спокойно. А у меня сейчас и без вас душа поет.
Григорий обошел все столики, задержался на скрипящей половице:
Ты что ж, Афонька, так ее и не поправил? А я тебе когда еще говорил.
Поправим, Григорий Ефимыч, не сомневайтесь, - поклонился на всякий случай Афанасий.
А вот этого не люблю, Афонька. Кто я для тебя был? - Гришка холуй. А что изменилось-то за 12 лет? Да ничего не изменилось. Так что зови меня по-прежнему: Гришкой. Мне даже приятно. Немного на Руси людей осталось, кто меня Гришкой знал. Да и те все здесь на Иртыше проживают. Так что давай, Афанасий Кузьмич, без церемоний.
Григорий попробовал на прочность опорные столбы, постоял за прилавком, зашел на кухню, заглянул в кабинеты и, обращаясь к Афанасию, молвил:
В бордовом кабинете пусть накроют на двоих. Поговорим спокойно. Устал я от толпы. А хор с подружками пусть здесь посадят за одним столом. Не до них пока.
Афанасий распорядился и присел с гостем в кабинете за тяжелой бордовой портьерой.
Под водочку и мадеру потекла беседа. Григорий интересовался судьбой знакомых и местными новостями. Афанасий был хорошо осведомлен и рассказывал охотно. Закусывали заливной стерлядкой, печеным говяжьим языком с хреном, соленой капустой с огурцами и клюквой. Афанасий разговор не форсировал, травил местные байки, давая гостю поесть. Григорий на аппетит не жаловался. Выхлебал горшок с пельменями, и лишь покончив с гусиной гузкой в гороховой каше и жареных грибах, откинулся на спинку дивана и, потягивая мадеру из стакана, молвил:
Ну а ты, Афанасий, чего ж не спрашиваешь меня ни о чем? Аль не интересно тебе как я во дворце живу? И не просишь ничего у меня. У меня все всегда чего-то просят. Аль тебе не надо ничего?
Я много чем интересуюсь, Григорий Ефимыч. И вопросов у меня к тебе тьма. Не задаю только чтоб от еды не отвлекать. А просить мне нечего. Все, что мне надо для жизни, у меня есть. А чего нет – так будет. На то и руки, и голова на плечах.
Знаю, знаю, Афанасий Кузьмич. Мужик ты хваткий. И на земле стоишь твердо. Но если надо что, ты не сомневайся. Прямо скажи. Земляку чем смогу, всегда помогу.
Спасибо, Григорий Ефимыч, воспользуюсь как прижмет. Ты мне вот что скажи: отчего это лампа электрическая горит? Огня в ней нет, а свет есть.
Ну и вопросы у тебя, Афанасий. Да почем же я знаю. Знаю только проводок к лампочке подходит. Видно по этому проводку огонек и бегает. Только его не видно пока он в проводке. А как выскочит наружу – так и засияет весь, стервец. Не знаю я. На то ученые всякие есть. При случае спрошу. Отправлю тебе телеграмму, - Григорий захохотал. - Позабавил ты меня, Афонька. Отвык уже я от таких как ты. Те все больше о деньгах, а ты о лампочке.
Так то оно так. Да только в лампочке той большой смысл. Была бы это магия какая, так и бог бы с ней. Не подвластно мол разуму человеческому, так и думать не о чем. Господь там и без нас разберется. А ведь с лампочкой-то другое дело. Я тут как-то со ссыльным одним разговаривал, так он говорит, что в лампочке той и в молнии небесной одна и та же природа – называется электричество. Только сила разная. И человек, мол, природу эту разгадал и задача сейчас, мол, в том, чтобы направить эти молнии куда надо. И тогда вот это самое электричество будет не только освещать, но и обогревать и двигать все куда надо. Будто есть уже мельницы электрические и кареты, что движутся без лошадей и парового двигателя, а только от одного электричества.
Баловство это все, Афонька. Слыхал я про эти сказки. Да есть уже и кареты электрические. Трамваями называются. Вот приедешь в Питер – прокатишься. Забавные игрушки. Заходили ко мне целой делегацией. И из правительства были люди, и из академии наук. Просили благословить и протолкнуть царю на утверждение план электрификации России. Карты показывали, схемы, картинки. Сорок миллионов просили. Мол на эти деньги готовы построить 20 станций, все станции связать проводами и осветить Россию до самого Урала.
Ну а ты что, Григорий Ефимыч?
Ну что, что? Попер их всех. Спрашиваю их: и что ж вы, умники, собираетесь лес да торф жечь, чтоб электричество получить? - Да, говорят. Собираемся. - А электричеством, спрашиваю, будете дома обогревать? - Будем, говорят. - А без электричества и без сорока миллионов, а сразу лесом и торфом дома обогревать не догадались? Ну они и притихли. Сейчас другие при этом деле. Денег на план больше не просят.
Да, крут ты, Григорий Ефимыч. Такими деньгами распоряжаешься: 40 миллионов туда, 40 миллионов сюда. А скажи ты мне вот что: на что по-твоему не жалко деньги государства Российского тратить.
Я так думаю, Афанасий: вся беда в грамотеях. Начитаются книжек, щеки надуют и давай народ мутить. То им не так, да се не эдак. Конституцию им подавай, парламент, народное управление. А народ наш темен. И слава богу. Грамоты ему столько нужно, чтоб царские указы читать умел. А царь-батюшка сам разберется куда двигать. Вот ты посмотри до чего дошло. Как после смуты пятого года царь-батюшка манифест подписал, партий-то сколько развелось. Тьма. И каждая в свою сторону тянет. Им только дай волю. Передерутся между собой, а народ так и останется без перста указующего. Так что будь моя воля, я бы языки-то говорунам этим поукоротил.
Прибедняешься ты, Григорий Ефимыч. В народе-то болтают, что сила у тебя. Что любого в империи сковырнуть можешь.
Что верно – то верно. Народ зря болтать не будет. Своего всегда добьюсь. Не мытьем так катаньем. Вот про лампочку ты спросил. Расскажу тебе как дела-то в нашей России-матушке делаются
Григорий поставил на стол пустой стакан, потянулся за бутылкой вина, но наливать не стал. Прилег на диван и, потягивая вино из горлышка, продолжил:
Значит так. Попер я тогда академиков этих с инженерами. Да и забыл про них. И вот захожу как-то к папе. Это я государя-императора Николая Александровича так кличу. Захожу, значит, в царский кабинет. А у него на столе вроде карта. Но не карта, а макет такой с холмами, деревнями, реками, лесами. Все ловко так из бумаги разноцветной сделано. Спрашиваю папу: это что мол такое? Ну а он мне, радостный такой, как малое дитя. А это, говорит, Григорий план электростанции на Волхове. Ну это река такая под Питером. Вот здесь, говорит, реку перекроем плотиной. Турбину поставим. И будет та турбина электричество в Питер качать. И электричества того хватит и на заводы и на жилые дома в центре.
Ну а ты чего, Григорий Ефимыч?
Ну я помалкиваю до времени. А сам про себя думаю. Вот, думаю, стервецы академики, решили мимо меня до царя добраться. Интересно, думаю, через кого они к папе-то попали?
А что это так важно знать, кто через кого к царю попадает?
Ты наивен, как дитя, Афоня – усмехнулся Григорий. - Кто царю о деле твоем доложит – это самый главный вопрос во дворце. Я уж это дело изучил. Вокруг царя челяди крутится тьма. Как тараканов на постоялом дворе. И каждый норовит свой интерес соблюсти. Подсунет вот такой прохвост бумажку царю на подпись. А папа-то наш святой, верит всему. Ну и подпишет ненароком. И потекут денежки из казны ручейком. А кто из ручейка того напьется и не узнает никто. Все шито-крыто. Но такого, чтоб к ручейку тому никто не присосался, не бывает. Уж я-то знаю. Всех их насквозь вижу.
Афанасий, почесывая в бороде:
Известное дело, Григорий Ефимыч. Недаром же говорят: “Не подмажешь – не проедешь”. Испокон веку повелось так на Руси: хочешь дело решить – готовь взятку. Уж в нашем-то деле купеческом без этого никак. Уж я-то хорошо знаю. Вот сидит такой чинодрал, так платишь ему не за то, чтоб он нарушил что, а за то, чтоб сделал то, что ему и так делать положено. Вот я нонче дрова к зиме покупал. Ну заплатил как положено в конторе по червонцу за подводу. Квиток дали. Я с этим квитком на склад. А кладовщик денег требует. Плати мол по рублю за подводу, иначе дрова отпускать не буду. Я ему квиток сую. А он мне нагло так: это ты, мол, в контору заплатил за дрова, а мне за мою работу кто платить будет? А у него вся работа – ворота открыть. Каждый так и норовит у ворот встать, да за проход туда-сюда деньги качать.
Вот про ворота ты верно сказал. Дорог в России не было никогда. И сейчас нету. А уж ворот-то понаставили – несчитано. И у каждых ворот свой чинуша сидит. Деньги за проход собирает. Сколько ты сказал он взял у тебя? Рупь с червонца. Это десятая часть получается. Ну в столице-то воры покруче будут. Там десятой частью не обойтись. Половину закладывай – не ошибешься. А уж про казенные деньги и говорить нечего. Из каждой сотни, что из казны выделены, до дела бывает рупь доходит. Ну два от силы. Все остальное челядь эта ненасытная по карманам растащит. Афанасий опрокинул рюмку и с наслаждением высосал соленую помидорку. Григорий полулежал на диване, упершись плечами в боковой валик. Шея при этом вертикальна. Голова держалась без упора. Глубоко посаженные глаза прикрыты густыми бровями. Не глядя на Афанасия, Григорий продолжил:
Ну так вот. Про электростанцию. Выясняю: макет царю принес Столыпин-покойник. Значит, думаю, дело серьезное. Взяток он не берет. О реформах все время толкует. Идейный. Ни перед чем не остановится. Тормознуть его можно только его собственными идеями. Выясняю что к чему. Съездил даже на Волхов этот. Красота там Афоня. Ну точно как у нас тут на Иртыше. Охота знатная, рыбалка. И от Питера совсем недалеко. Навожу справки. Оказывается земля царская, казенная. Иду к царице. Говорю ей: видал, мол, мама сон. И привиделось мне, что стоим мы с тобой на коленях в часовне, молимся иконе Николая Чудотворца. А часовня та стоит на крутом берегу реки. Будто выходим мы из часовенки той. Солнышко светит. Небо голубое. А на травке наследник кувыркается. Смешно ему и радостно. А надо сказать тебе, Афанасий Кузьмич, что наследник наш малец болезненный, все больше грустит и печалится не по-детски. Царица за то, чтоб его развеселить полцарства отдать готова.
Григорий отхлебнул винца из бутылки и продолжил:
Выслушала меня царица внимательно и спрашивает: это добрый знак. Мы что-то сделать должны. А что? Ну и говорю: сердце мне мол подсказывает, что я должен часовню поставить на берегу реки. Ну так ставь, говорит. А что нужно для того – только скажи. Я все для тебя сделаю. Кивнул я. Ушел в тот раз от нее. А на следующий раз пришел с бумагой. А в бумаге той дарственная. Что государь наш император Николай Александрович передает в дар земли на реке Волхове в вечное пользование рабу божию Григорию Распутину. Царица сходила к царю с этой бумагой. Вернулась с его подписью и царской печатью. Вот так и стал я владельцем 10 тысяч десятин земли.
Да уж. Ловок ты, Григорий Ефимович. Это ж деньжищи-то какие. И все за сон. Ты сон-то видел? Или слукавил?
Не в этом дело, Афанасий. Видел – не видел: не в этом дело. И земля та мне на дух не нужна. Хочешь – тебе продам. А шлея попадет между ног – так и задаром отдам тебе или первому встречному.
Афанасий в восторге от лихости гостя, не на секунду не сомневаясь в том, что никакой бравады в словах Распутина нет:
В чем же дело-то, Григорий Ефимыч, если не в деньгах?
Все дело во власти, Афанасий. Что б жрать как мы с тобой, много денег не надо. И земли-то нужно всего сажень, чтоб косточки наши успокоить когда срок прийдет. Все эти дворцы да пароходы на том свете не потребуются. И жизнь на эти бирюльки тратить – дураком быть.
А на что ж ее тратить, Григорий Ефимыч? Научи.
На власть, Афоня. На власть. Нет на свете ничего слаще. Вот возьмем того же Столыпина Петра Аркадьевича – покойника. Уж он и князь, и инженер. Грамотей. Не чета нам с тобой. Он и науки все одолел, и политесу обучен и языкам. Премьер-министром был. Выше него только царь. Смотрел на всех свысока. В глазах презрение. Меня в грош не ставил. Носик морщил при моем появлении будто в говно наступил. И что? И где его электростанция? Проект-то он просчитал досконально, а вот с хозяином земли, со мной, то есть, дело-то и не согласовал. Землю мы, мол, купим. А вот накось выкуси, Петр Аркадьевич. Кто распинался про святость частной собственности? Вот теперь и жуй эту святость. Электростанцию захотел? Вот и играй в свою электростанцию на столе, на макете. А людям головы морочить – руки коротки.
Да... Велик ты, Григорий Ефимович. Вот так вот и учишь князьев да министров уму-разуму?
А чего мне? Так и учу. Я министров этих да губернаторов десятками меняю. Сейчас уже поняли откуда ветер дует. Бьются между собой, толкаются, чтоб только в немилость ко мне не попасть. Но меня-то не проведешь. Я насквозь их всех вижу. Сапоги мои лижут, а в душе ненавидят, считают хамом, пылью дорожной. Ну я им и кручу хвосты, чтоб знали, кто в доме хозяин. Вот в этом вся сласть. Я уж не говорю о том, что все бабы мои. Они силу-то уважают....
 
* * *
 
… Так и прошла вся встреча в задушевных разговорах о смысле жизни без гульбы и битья посуды. А к Рождеству следующего года Григория утопили в проруби в Неве молодые патриоты из дворян.
 
* * *
Дата публикации: 07.12.2012 19:58
Предыдущее: Хата-Яма - 09 (Праздники и будни семьи Мориных)Следующее: Хата-Яма - 11 (Вербовка в сексоты охранки)

Зарегистрируйтесь, чтобы оставить рецензию или проголосовать.
Наши судьи-эксперты
Галина Пиастро
Документы эксперта
Магик
Наши судьи-эксперты
Николай Кузнецов
Документы эксперта
Кот Димы Рогова
Наши судьи-эксперты
Виктория Соловьева
Документы эксперта
Не чудо
Наши эксперты -
судьи Литературных
конкурсов
Алла Райц
Людмила Рогочая
Галина Пиастро
Вячеслав Дворников
Николай Кузнецов
Виктория Соловьёва
Людмила Царюк (Семёнова)
Устав, Положения, документы для приема
Билеты МСП
Форум для членов МСП
Состав МСП
"Новый Современник"
Планета Рать
Региональные отделения МСП
"Новый Современник"
Литературные объединения МСП
"Новый Современник"
Льготы для членов МСП
"Новый Современник"
Реквизиты и способы оплаты по МСП, издательству и порталу
Организация конкурсов и рейтинги
Литературные объединения
Литературные организации и проекты по регионам России

Как стать автором книги всего за 100 слов
Положение о проекте
Общий форум проекта