Вкус моей тоски -- полынь. Возраст моего одиночества -- вечность.

 

Я бреду по пустыне чувств человеческих. Кругом, куда ни глянь, пыль и песок. Я медленно бреду по этой пустыне, по колено проваливаясь в красно-рыжую пыль, как в глубокий снег. Снег... Когда идешь по снегу, на нем остаются следы... Снег... Он существовал когда-то очень давно... Да и существовал ли вообще? Смутное, очень давнее, выцветшее воспоминание... В этой сухой сыпучей пыли почти совсем не остается следов... Я бреду, весь пропитанный этой тонкой пылью с ног до головы, сам такой же красно-рыжий, как и вся эта бесплодная бесконечная равнина. Меня и не видно на ней... И нет на этой равнине ни одного растения, ни одной сухой былинки... Растения... Когда-то существовали растения... Существовали ли? Или все это -- сон?..

 

Давно нет здесь кислорода. Пьянящего, целебного кислорода любви. И самой атмосферы почти что и нет, а то, что еще есть, наполовину перемешано с этой горькой красноватой пылью, хрустящей у меня на зубах. Давно не идут здесь обильные дожди переполняющего душу счастья, давно здесь нет ни одной капли былой влаги.

 

Хлесткий колючий ветер разреженной атмосферы наотмашь бьет мне в лицо, разъедающий пыльный ветер першит в пересохшем от тоски горле. Пыльное солнце освещает мой горестный путь, вечерняя заря окрашивает небосклон в бордово-коричневые тона и садящееся солнце почти не видно в угрюмом бордовом омуте, и все вокруг тонет в этой медленно густеющей темно-бордовой мгле. Когда-то зори были живыми, они были похожи на счастье, в котором хочется раствориться, исчезнуть без следа в алом зареве заката. Влюбленные пары тихо бродили по опушке темно-зеленого в сумерках леса, переполненного соловьиным пением, вдыхали полной грудью медленно опускающуюся на землю душистую, пьянящую ночь...

 

Злая мертвая ночь спускается на этот мир тоски и безысходности. Лютый, ужасающий космический холод наваливается на мертвую пустыню, выворачивает на изнанку душу. Я уже не в силах пошевелить быстро коченеющими от холода суставами. Еще одна мертвая ночь. Ночь одиночества...

 

Приходит утро. Скупое белесоватое солнце медленно поднимается над равниной. Кое-как отогревшись, я продолжаю медленно ковылять дальше по нескончаемой мертвой пустыне воспаленного нарывного цвета.

 

Впереди по курсу кратер. Один из этих гигантских кратеров, оставшихся после великой катастрофы. Диаметр его равен расстоянию от Москвы до Пущина. Он заполнен все той же вездесущей красно-рыжей пылью и песком. Жестокие пылевые бури намели из этой пыли огромные барханы -- каждый размером с километр. Я с трудом взбираюсь на крутой хребет, являющийся не чем иным, как краем кратера. Я теряю равновесие и падаю с него в метровый слой пыли внизу, как в глубокий овраг. Я барахтаюсь в этой пыли, поднимаюсь, иду, проваливаясь в нее по пояс, опять поднимаюсь, иду дальше и дальше... Вот уже день клонится к концу. Впереди нескончаемая вереница таких же барханов, как тот, что я только что преодолел... Снова небосклон залит густо-бордовым закатным заревом. Измученный, я лежу, полузасыпанный пылью. Еще одна лютая космическая ночь. Несколько часов ужасающего холода... Завтра утром я опять встану и продолжу путь. Длинный бесконечный безысходный путь одиночества. Я буду идти дальше и дальше, преодолевать бархан за барханом, дойду до противоположного края кратера... Дальше будет та же пустыня, разве что пыль будет не по пояс, а только по колено... Я буду брести по этой пустыне дальше и дальше, не зная зачем и куда...

 

-------------------------------------------------

 

Пустыня чувств человеческих. Она везде одна и та же. Она и в интернете та же. Нет здесь ни настоящей любви, ни сострадания, ни участия. Только миражи, красивые миражи, за которыми почти каждый раз ничего не оказывается... Тысячи чатов шумят оживленной беседой. Но не могу я начать разговор. Ибо все для меня пустое и никчемное, как пыль мертвой планеты. Яростные дискуссии разворачиваются на бесчисленных досках сообщений и web-конференциях. Самая элитная web-конференция, конференция при сервере Навуходоносор.chat.com, изнеженные состоятельные завсегдатаи которой всегда всем недовольны. Они приходят в ярость от малейших глюков, не помня времени, когда этой доски вообще не было. Те, кто в отличие от не очень состоятельных, могут не бояться, что завтра интернета у них может не быть. Они получают стипендии и зарплаты, достаточные, чтобы заплатить за интернет, и никто не заставит их на следующий день стирать все, что было собрано за предыдущие месяцы. Им лень читать все, что превышает пол-килобайта в размерах, и они "наезжают" и ругают на чем свет стоит всех новичков, которые что-нибудь не так сделали, и те больше никогда не придут на доску. В чатах -- сюсюканье, возня, суета, шум, треп, тлен, полынь... Хочешь говорить -- говорить не о чем. Пустой треп... Осязаемое ничто, маета, пустота...

 

Толпа обезумевших, потерявших человеческий облик пьяных тинейджеров, навалившихся на вход в ЦДТ и орущих звериными голосами "IRC forever"... Мусор, пустые бутылки на полу... Танцы, музыка... Напившиеся до глюков парни обнимаются на лавках с прокуренными девушками, валяются с ними в обнимку...

 

Еще дискотеки, тусовки, вечеринки, пьяные вопли, слышимые за километр... Девушки с измазанными в помаде лицами виснут на шее у пьяных, орущих не своими голосами "Зайка моя" парней. Надутый, как гусь, от самодовольства, разбитной парень предлагает распомаженной девице с двухцветными от плохой прокраски лоснящимися волосами чем-то там заняться...

 

Роскошь особняков "новых русских"... Злой скупой хозяин с мобильным телефоном в руке, сварливая похотливая жена с губами трупного цвета (от импортной помады) и такими же неряшливо покрашенными волосами. От обилия "мерседесов" и концентрированной роскоши болит голова...

 

Толстый депутат, обожающий ветчину и окорока на обед, с желтыми зубами и, должно быть, вонью изо рта... Мир маразма... Мир, где талантливые артисты вынуждены всю жизнь работать бухгалтерами или зубными техниками... Где талантливые художники вынуждены подрабатывать, расписывая рекламные щиты... Где уникальные антикварные книги плесневеют в сырых подвалах в связи с затянувшимся ремонтом музеев... Где на клинические испытания новейшего противоракового лекарства не хватает стоимости всего одного мерседеса... Где все "разумное, доброе, вечное" вытесняется в небытие мутной волной бульварного ширпотреба... Мир, где больше нет романтики. Мир конца. "Land of Conclusion". Распутный город Вавилон, ристалище дьявола, злобного Вельзевула, пожирающего этот мир и все человеческое, что в нем еще осталось...

 

<Октябрь 1998>