– Дарья Петровна! Я пригласили вас, поговорить о вашей беде, чтобы зрители смогли понять: почему мать «заказала» родную дочь! Верно? – голос ведущего телевизионной передачи все же застал женщину врасплох. Она вздрогнула и сквозь темные очки увидела, что все, присутствующие в студии, дружно повернули к ней головы и рассматривали ее поникшую от страха и волнения тонкую фигуру. Под ложечкой тревожно «заныло» сердце, перед глазами потускнел свет.

– Да, – едва слышно выдавила из себя Дарья и поправила парик на голове.

– Не слышу! Громче, пожалуйста!

– Я заказала убить дочь Аню! – отчаянно крикнула она и отвела глаза в сторону, стараясь не смотреть на людей.

– Все слышали? Мы каждый день сталкиваемся с равнодушием, хамством, безответственностью, ленью, не профессионализмом. В семье и на работе, на лестничной клетке и в трамвае, в школе и в больнице, часто в кабинетах чиновников. Мы остро ощущаем любую «несправедливость», но всегда ли мы готовы с ней бороться?! Я убежден, что зло торжествует, когда добро бездействует.

Мне интересна судьба каждого человека, который пришел к нам в студию. Только через его историю, его боль – можно что-то сделать: просто помочь, но главное, попытаться выяснить, почему так происходит?

Дамы и Господа! Перед нами простая женщина. Я хочу понять мотивы, побудившие ее поднять руку на своего ребенка, – голос ведущего отчужденно лился издали и почти не доходил до сознания Дарьи. Она вновь была с любимым человеком, заново переживала все, происходившее с ней за последние годы.

– Ты у нас балованная, Дарья Петровна! – сказал Михаил Васильевич, наливая наливку в чашку жены.

– Это почему же? – с улыбкой спросила молодая женщина, ласково посмотрев на высокого и статного мужчину.

– Потому что ты родилась младшенькой в многодетной семье, и все заботились о тебе, на руках носили.

– И поэтому я плохая?! – капризно надула пухлые губки Даша.

– Я этого не сказал, но уверен, что личный эгоизм мешает правильно оценить собственные поступки. Дите избаловать, значит, отправить на погибель. Запомни! Но пока я рядом, ты не должна бояться. Муж всегда защитит жену, потому что она не только супруга, но и мать его детей. Это значит, что ты – исток семьи, как родниковый ключик, а родник всегда нужно оберегать от грязи, чтобы был прозрачен и чист.

Дарья Петровна любила такие вечера. Дочь уложена спать в соседней комнате. Сегодня пятница и впереди выходные дни. Она и Михаил намылись в ванной и сидели на краю кровати. Тишина в квартире, таинственный полумрак комнаты, близость мужчины делали такие вечера волнительными и желанными. Молодая женщина всегда млела от умных речей мужа, особенно после стопки сладкой наливки. На сердце накатывалась такая теплая волна, что она была готова расплакаться от счастья. Она уже не помнила, когда у них вошло в привычку распивать на пару вино перед сном.

– Чтобы наша жизнь была полной, как эта чаша, и сладкой, как напиток в нем, – первый раз произнес тост Михаил. С тех пор и повелось у них: каждый выходной – бутылка в постели, каждый праздник – застолье в доме.

Дарьин отец «зашибал» частенько и сильно, она видела, как страдала от этого мама. Даша, вспомнив безобразные сцены пьяного папы в семье, забеспокоилась и, прикрывая смехом тревогу, спросила:

– Мы не сопьемся с тобой?

– Одной горстью сорного зерна хлебное поле не загубишь. Я меру знаю!

– А я?

– Ты со мной, и я не позволю тебе пасть. Беда вползает через трубу, которую вовремя не закрыли.

– Ты у меня очень умный и добрый, знаешь, как отвести несчастья, – шептала Даша на ухо мужу.

– А ты – красивая и ласковая. Тебя хочется любить.

Иногда любовь к Михаилу переполняли чувства Дарьи Петровны так, что сбивалось дыхание, было тяжело дышать. Она жадно, как рыбка на берегу, хватала воздух и прижимала руки к груди, пыталась успокоить маленькое сердце, уходившее в разнос.

Дочь Аня, светленькая и стройная девочка, слава Богу, никогда не болела и особенно не осложняла жизнь семьи. Она часами сидела за столом и, сощурив серые глаза, рисовала карандашами цветные фантастические картины.

Михаил Васильевич любил их рассматривать. Он так же, как и дочь, прищуривал стальные глаза и хвалил Аню:

– Ты – молодец, доча! Смотри, какой космический корабль нарисовала, и небо у тебя, как настоящее. Художник наш.

– Корабль, как корабль, – вмешивалась Дарья. – Нечего ее перехваливать, придет время, увидим, что из нее получится.

– Ты, часом, не ревнуешь ко мне Аню? – спросил ее Михаил.

– Вот, еще скажешь! – возмущалась женщина. Ты говорил, что нельзя баловать детей. А сам, что делаешь? Только и слышу: «Аня – такая, Аня – сякая, Аня – молодец!»

– Сырое полено не запылает жарким пламенем. Нужно разжигать талант ребенка, а ты гасишь его ревностью.

– Пусть ревную! Что в этом плохого?!

– Потому что ревнивая женщина все видит в другом цвете: белое – черным, черное – белым. Ни к чему хорошему это не приведет. Нельзя дочь ревновать к отцу, запомни, пока я жив!

– Ты что? Умирать собрался? – испугалась Дарья, бросаясь в слезах на шею мужа.

– Да что ты, глупенькая, – растроганно погладил рукой по спине жены Михаил. – Я к слову сказал. Куда денусь от тебя.

– Ни слова о смерти в нашем доме, а я исправлюсь, не буду перечить тебе.

– С тех пор у вас с мужем не было размолвок в отношении дочери? Вы любили Аню и Михаила Васильевича, были счастливы? – ведущий остановился рядом с Дарьей.

– Нет! Не было ссор, я полностью доверилась мужу, и он все решал сам.

– Что же тогда случилось, что вы так невзлюбили единственного ребенка? – голос ведущего передачи вновь отдалился, и Дарья Петровна задумалась.

Однажды Михаил пришел домой веселый. Он сиял от радости и, насладившись нетерпением жены, ожидавшей услышать новость, заявил:

– Меня утвердили на новой должности, зарплата в два раза выше прежней. Правда, теперь нужно ездить в командировки за границу, но Ане уже исполнилось двенадцать лет, взрослая девочка, и ты справишься без меня. Будете меня дожидаться! Правда?

Дарья растеряно кивнула головой.

Первую неделю она не находила себе место, не привыкла обходиться без мужа. Дарья заботилась о дочери, ходила на работу, но все время думала о Михаиле. И, чтобы не нарушать традиции, заведенной мужем, в пятницу достала наливку и добросовестно выпила первую стопку. На душе полегчало, в голове «закружились» приятные мысли, и женщина незаметно опорожнила полбутылки.

– Из десяти женщин, говорят, девять изменяют мужьям, и лишь одна – пьяница! – засмеялась Дарья, когда сообразила, что опьянела.

– И вы стали принимать алкоголь без мужа? – спросил ведущий.

– Ну да! Сначала каждую пятницу, а когда приезжал Михаил, то и с ним. Потом среди недели стала снимать вином после работы стресс.

– Затем пошли в ход крепкие напитки?

– Мне казалось, что так будет дешевле, чем дорогая и слабая наливка.

– Все слышали?! Сейчас прозвучала типичное оправдание алкоголика. Когда вино уже не опьяняет человека, он переходит на крепкие напитки. Потом ему требуется больше и больше водки, чтобы пришло удовлетворение. Не так ли, Дарья Петровна?

– Я бы не сказала, что стала алкоголичкой. Ведь продолжала работать, заботиться о дочери, стирала, готовила. Ну, а вечером позволяла себе стопку, другую водки. Но вскоре прекратила пить одна.

– Что подействовало так на вас?

– Страх!

– Страх? – ведущий сделал вид, что не понимает женщину. Он торжествующе осмотрел трибуны студии, обещая сенсацию.

– Ну да, страх.

Михаил Васильевич, очевидно, заподозрил что-то. Он явился домой без предупреждения поздним вечером и застал Дарью в нетрезвом виде.

– Из пьяных женщин получаются неверные жены! – горько сказал он, а утром добавил:

– Еще раз примечу, что пьешь в одиночку, выгоню из дома!

Дарья испугалась не на шутку и больше не дотрагивалась до спиртного. Правда, Михаил с тех пор отказался от командировок, и в доме восстановился порядок.

Прошло несколько лет, дочери исполнилось восемнадцать лет.

Дарья Петровна сидела за столом, вязала мужу носки. Михаил уехал на машине за город за Аней, которая позвонила ему, чтобы забрал ее с дачи родителей подружки, где молодежь отмечала кому-то день рождения.

Мысленно погрузившись глубоко в воспоминания, Дарья машинально работала сверкающими спицами, и до ее сознания не сразу дошло, что из прихожей слышался надрывный звонок телефона. Она отложила в сторону почти готовый шерстяной носок, резко поднялась на ноги и покачнулась от неожиданного головокружения. Женщина схватилась за край стола, пережидая слабость, и, справившись с собой, поспешила к телефонному аппарату. Отчего-то стало страшно и нехорошо в груди.

– Да, слушаю, – неуверенно произнесла в трубку Дарья.

Она, молча выслушав человека на другом конце провода, уронила на столик телефонную трубку, обмякнув телом, сползла на пол и потеряла сознание.

Дарья Петровна очнулась и долго не могла поверить, что потеряла любимого мужчину. Женщине долго чудились: то шаги мужа на лестнице, то его покашливание на кухне. Она поворачивала голову к двери и, с радостно забившимся сердцем, ждала, когда Михаил войдет.

Но он не приходил, и Дарья вновь осознавала, что автомобиль мужа вынесло по заснеженной дороге на встречную полосу, и у него не было шанса избежать столкновения с грузовиком. Все, что смог сделать мужчина, это подставить машину под страшный удар той стороной, где находился сам. Тем самым он спас дочь Аню, поплатившись собственной жизнью.

Боль и отчаяние переполняли душевное состояние Дарьи Петровны, и она причитала дочери:

– Ну, зачем нужно было ехать в такую погоду за город? Из-за тебя погиб отец.

Аня не пострадала, если не считать сильного испуга и потрясения в связи с гибелью отца, которого любила не меньше мамы.

Она прислушивалась к маминым словам и тихонько, чтобы она не заметила, горестно плакала:

– Я не хотела, чтобы так случилось. В чем моя вина?

– Вы обвинили в случившемся несчастье своего ребенка? – спросил ведущий и в упор посмотрел в глаза Дарьи Петровны.

– Да! Я возненавидела Аню. Мужа не стало из-за нее. Если бы она не поехала за город, если бы не уговорила отца забрать ее оттуда, он остался жив.

– Если бы не эти, если, как вы сказали, Михаил Васильевич остался бы с вами. Получается, что в любом несчастном случае кто-то виновен? В вашем случае – родная дочь, в другом – еще кто-то! А вам не приходило в голову, что это – трагическая случайность, стечение обстоятельств. Не было вины Ани, что резина на вашей машине оказалась «лысой», дорога заснежена, водитель грузовика отвлекся разговором по телефону и не сразу заметил легковушку, поэтому поздно принялся тормозить!

– Я тогда так не думала. Мне не с кем было посоветоваться, потому что Михаила не стало, и мне нужно было все решать самой. Одиночество и беда помутили мой разум.

– И вы залили горе водкой?

– Да! Я стала ежедневно прикладываться к бутылке. Это отвлекало от мрачных мыслей, помогало забыть смерть мужа.

– Конечно! Переносить горе легче, если выпить без закуски бутылку вина и кричать на дочь, что она разрушила ваше счастье? – ведущий передачи отошел от Дарьи и обратился к какой-то женщине в первом ряду.

Дарья Петровна вздохнула и опустила голову. Модератор был полностью прав, потому что она действительно каждый день попрекала дочь смертью отца. Аня всегда молчала и не перечила маме, понимая, что ее вина тоже есть. Она уходила в свою комнату и закрывалась на ключ, но мать часами орала под дверью, пока ее силы не иссякали. Тогда Дарья Петровна шла к себе, ложилась на кровать и забывалась сном.

Если бы Аня набралась смелости и с первых дней дала бы отпор матери, то, наверное, все бы было иначе. Но, как говорится, из вороньего гнезда не достанешь куриного яйца, и все шло по-прежнему: мама «допекала» дочь по пьянке так, что девушка не знала, где укрыться.

– Мама! Может нам разменять квартиру и разъехаться? Я выхожу замуж, – предложила Аня.

– Нет! Михаил не допустил бы дележа. Но, если желаешь, уезжай к мужу. Я держать не стану.

– У него нет жилья, поэтому он переедет ко мне.

Муж Ани, Виктор, оказался неконфликтным и умным человеком. Он уводил жену в свою комнату, когда теща надоедала руганью, включал громче телевизор. И сколько бы нетрезвая Дарья Петровне не оскорбляла под их дверью молодых, они никак не реагировали. Женщину это бесило еще больше, и она придумывала разные способы «выкурить» Аню с мужем из укрытия.

Однажды додумалась налить под дверь дочериной комнаты хлорки.

– Мама! Оставь нас в покое! Зачем ты сделала это?

– Чтобы ты разговаривала с матерью, а не пряталась от нее в щель, как мышь! – Дарья осоловевшими от вина глазами смотрела на дочь и ухмылялась.

– Дарья Петровна вы травите не только нас, но и будущего ребенка, внучку, – пытался достучаться до совести тещи Виктор.

– Какой, такой ребенок? – едва «выплевывала» слова через губу женщина.

– Я – беременна, мама! У нас будет девочка.

– Я сказала, съезжай отсюда, значит, убирайтесь вон. Мне дела нет, кто родиться у тебя. Хочешь мать тоже порешить? Да! Забыла, что ты родного отца загубила?

– Мама, сколько можно твердить одно и то же. Я не убивала папу, и он бы подтвердил это, если был смог встать из могилы.

– Что вы сказали на это дочери? – услышала вопрос ведущего Дарья.

Дарья Петровна ничего не сказала ей и через неделю налила в угол комнаты дочери ртуть.

Когда Виктор случайно наткнулся на ртутные шарики, то вызвал полицию, службу МЧС. Дело передали в суд, который вынес решение, разделить счета на квартиру, чтобы Аня с мужем могли разменять жилище.

Дарья Петровна после этого неожиданно притихла.

– Испугались, что придется жить в квартире с незнакомыми людьми, которые неизвестно как поведут себя с вами? – ведущий передачи врасплох задавал вопросы Дарье, и она с трудом находила нужные слова.

– Не думаю, я каждый день к тому времени пила, и мне было безразлична жизнь дочери. Просто я привела к себе в дом мужчину, и мне было первое время не до Ани.

– Ваш гражданский муж не пил и не давал вам?

– Если бы так! – усмехнулась женщина. – Он пьянствовал еще больше, чем я. Просто мы объединились и «зашибали» уже на пару.

– Получается, что съехали дети?

– Нет! Они остались жить в квартире, и вскоре Аня родила девочку, которую назвали Таней. Им тоже стало не до меня, поэтому установилась временное затишье на «передовой». Но часовой механизм бомбы, заложенной моим эгоизмом, продолжал свой бег, приближая момент взрыва.

– Вы полюбили внучку?

– Я старалась быть равнодушной к ней, хотя, когда она стала бегать по квартире, часто подбегала ко мне, чтобы поиграть.

– Ребенок просил: «Бабушка поиграй со мной», а вы, молча, отстраняли ее от себя? Так!

– Мне было приятно в душе, что ребенок небезразличен к бабушке, но я не могла позволить себе, чтобы дочь видела, как я играю с ней. Поэтому была холодна с внучкой, и она постепенно привыкла к этому и не приставала. Я по-прежнему ненавидела свою дочь Аню.

– Ваш новый мужчина подменил вам Михаила? Вы продолжали традицию, пить по пятницам ликер, прислушивались к его советам?

Гражданского мужа тоже звали Михаилом, но он не шел ни в какое сравнение с первым мужчиной.

Из худых кирпичей не сложишь прочную стену. Поэтому приятные когда-то вечера по пятницам с любимым человеком за чашкой ликера, давно превратились в оргии с опустившимся человеком, который шел ко дну сам и тянул за собой Дарью Петровну.

– Получается, что вы понимали, что гражданский муж, мягко говоря, не тот человек, с которым не страшно пройти бок обок по жизни?

– Конечно, я чувствовала это, но не обращала внимания. Видимо нас объединяла совместная пьянка. Во мне торжествовало зло, никакие другие чувства не могли пробиться наружу. Я, как марионетка, прислушивалась к своему озлоблению, чувствовала свое одиночество и еще яростнее отрывалась на дочери, не задумывалась о своем будущем. У меня была потеряна реальное восприятие окружающего мира. Я не видела смысла жизни.

– Вот, вы говорили, что между вами и дочерью установилось перемирие, если так можно выразиться?

Дарья Петровна понимала, что в семье воцарился шаткий мир, ждала, когда он рухнет.

Как-то маленькая Таня незаметно от взрослых забралась на подоконник и упала с него на пол. Она набила себе шишек, получила пару ссадин, но, к счастью ничего себе не сломала.

На вопли испуганного ребенка немедленно среагировал сожитель Дарьи. Пьяно ухмыльнувшись, он заключил:

– Какие они родители, если не могут уследить за дитем. Напиши заявление куда надо, чтобы забрали от них ребенка.

И Дарья Петровна послушалась, накатала жалобы во все инстанции. Немедленно налетели представители различных комиссий по защите детства, работники прокуратуры. Таню направили в больницу, где врачи установили на теле девочке ушибы, ссадины. Никто не слушал оправданий отца и матери ребенка, открыли уголовное дело.

Для Ани с мужем наступили самые черные дни в жизни. Они яростно защищали свою семью, доказывали, что Таня получила кровоподтеки на теле не от побоев.

– Что чувствовали вы, когда от дочери забрали ребенка? Думаю, публике интересно это узнать!

– Я ощущала себя победителем. Мне казалось, что правда на моей стороне и Аня не заботилась о дочери.

– О какой правде вы говорите, если соседи, воспитатели детского садика утверждали на суде, что ваша дочь и зять – хорошие родители, а Таня была в их семье всегда ухоженной и здоровой девочкой? – в голосе ведущего передачи Дарья Петровна уловила нотки презрения к ней.

Скорее всего, Дарья понимала, что не права и подло поступила с Аней, но остановиться уже не могла. Ее поступки больше не подчинялись разуму.

Когда суд оправдал родителей, и Таню вернули Ане с мужем, Дарья Петровна не очень удивилась: видимо, предполагала такой исход. Но, когда Анна принялась активно подыскивать варианты размена квартиры, чтобы навсегда разъехаться с мамой, то Дарья окончательно «съехала с катушек».

– Убью мерзавку! – крикнула она сожителю.

– Так за чем дело стало? Могу киллера подыскать.

– Найди!

Невзрачный мужичок, с которым встретилась Дарья Петровна, не вызвал доверия. Он был не очень похож на жестоких убийц, которых женщина насмотрелась в кинофильмах. Но, поговорив с ним пять минут, Дарья поверила киллеру и передала половину денег, которые тот затребовал за исполнения заказа. Аня с семьей находилась в гостях у родителей мужа в областном городке. Там все и должно было произойти, чтобы происшествие выглядело случайным убийством. Мужчина принялся объяснять план убийства, обещав снять все на камеру.

– Нет! Не нужно мне знать подробности, и фотографии ни к чему. Достаточно, если сообщите мне по телефону, – отказалась Дарья Петровна и, покинув киллера, поспешила домой.

Дома она почувствовала себя плохо, как будто что-то порвалось у нее внутри. Дарья Петровна сначала не находила себе места, металась по комнате, как хищник в клетке. Потом рухнула на кровать и затихла, не подавая признаков жизни. Видимо, груз, который она бездумно подняла, оказался не по ее силам. Дарья его не могла не удержать. Не могло быть речи о дальнейшей чистой и радостной жизни. Впереди – яма, которую она вырыла собственными руками.

Ближе к ночи Дарья Петровна растолкала спящего сожителя.

– Ну, что случилось? – проворчал он.

– Останови его! Я не могу больше! – закричала женщина.

– Поздно! У меня нет номера телефона того человека! Он позвонит сам, когда.., – Дарья Петровна не дослушала.

– Что же так подействовало на вас, что вы вдруг осознали свой поступок? – спросил ведущий.

– Говорят, если дерево упадет, ураган не утихнет. У меня – наоборот. Дерево еще не упало, а наступил штиль. Меня вдруг осенило: лишилась близких людей, осталась одна, одинешенька на свете, и я насмерть перепугалась. Готова была отдать собственную жизнь, чтобы вернуть Аню.

– Поэтому побежали на следующий день в департамент полиции, чтобы сообщить о готовившемся убийстве?

– Да! Но не успела, меня арестовали на выходе из подъезда дома.

– Как они узнали о вашем заговоре?

– Киллер оказался сотрудником полиции, и он заснял на камеру момент заказа и передачи денег.

– Почему же вы на свободе?

– Меня выпустили до суда по подписке о не выезде после того, как Аня отказалась от обвинения, простила меня.

– Слышали? Дочь простила мать, не смотря на все, что та сделала, потому что ничего нет на свете крепче родственных связей. Добро победило зло, и я уверен, что жизнь Дарьи Петровны вновь обрела смысл и радость. Берегите своих родных и близких людей!