Рецензия на статью Надежды Цыплаковой «От Адама и Евы к интернету»

http://www.litkonkurs.ru/index.php?dr=45&;ti d=175095&pid=50&nom_id=127

 

Ну что же, позвольте мне «ввязаться в бой» касательно публицистики, выступив со своим личным мнением в настоящей рецензии. Как говорится, «раззудись плечо да размахнись рука». Оговорюсь все же, что ни в коей мере не собирался обижать автора и излагаю исключительно личные впечатления от прочитанного текста. И только от него, не покушаясь (или покусываясь? - смайлик) на драгоценную личность автора. Ибо цель моя состояла не в том, чтобы обидеть, а лишь в том, чтобы принести наибольшую пользу альтернативным мнением.

Сразу отмечу, что насторожило уже сочетание заголовка и подзаголовка. Чем – изложу чуть позже.

Пока же начну, как обычно – с позитивного: мне близка в какой-то степени проблематика произведения, в той части, в которой мне удалось ее вычленить. Безусловно, что ряд рассматриваемых автором вопросов составляет фокус многих дискуссий, то есть тема актуальна. Да и изложена она порой примечательным языком, в отдельные моменты явно выделяющим работу из многих, ей подобных.

Еще я бы выразил автору большой респект в том, что он излагает собственные мысли, собственные рассуждения, и работа поэтому никак не отдает вторичностью, не вызывает ощущения дежавю.

Однако после прочтения меня одолел сонм вопросов (вероятно, это отрадный момент, если работа их вызывает). И я попробую задать эти вопросы, очерчивая своего рода поле для дискуссии. Вот первый вопрос – жанр этого произведения. По идее – это статья, но слишком уж часто автор выходит за ее пределы, превращая свое произведение в некое исследование. А это все-таки разных полей ягоды. Жанровая неопределенность (вызванная понятными мне причинами) смазывает цельность впечатления от материала.

Второй вопрос – название. Спору нет, заголовок броский, особенно для статьи. А вот уже подзаголовок задает совершенно иной характер текста (замечу, что и иное восприятие оного тоже, причем формируется это восприятие у читателя заранее). То есть, если сначала ориентировать читателя на статью, а затем обещать доклад или исследование, то читатель, как минимум, останется в неопределенности, могущей потом перерасти в непонимание и недоумение.

От жанра перейду к проблематике произведения. Я, признаться, в итоге так и не понял, что же было главным для автора при написании текста; что им двигало, ради чего проделана такая работа. Размытость, нечеткость постановки проблемного поля видна уже в подзаголовке «Особенности российского национального менталитета в появлении Русского литературного Интернета». Мне почему-то кажется, что автор все-таки сказал одно, а имел в виду нечто другое. Попробую провести анализ фразы, вынесенной в заголовок рассматриваемой работы. Сам по себе оборот «особенности» чего бы то ни было – что в статье, что в исследовании – подразумевает обращение к таким признакам какого-либо явления, которые являются если не сущностными для него, то, по крайней мере, релевантными, видовыми, отличающими данное явление от других таким образом, что, как в негативе, проявляется все то своеобразное и единичное, что делает это самое явление уникальным. То есть после такого оборота я жду четкого выделения признаков и их содержания, анализа их.

Далее, беру термин «российский национальный менталитет». Уж извините, я по старинке полагаю, что слово «российский» относится, как правило, к социальному институту: российская партийная система, российский гимн, российская система образования, российская политика, российское право и т.п. Думается, что уместнее было бы написать «русский». Хотя бы потому, что категория «менталитет» относится к характеристике духовного феномена, к образу мышления, мировосприятия, духовной настроенности, присущих индивиду, группе или обществу. Можно сказать, опираясь на одно из словарных определений, что менталитет – это совокупность психических, интеллектуальных, идеологических, религиозных, эстетических и других особенностей мышления народа, социальной группы или индивида, проявляющихся в культуре, языке, поведении и т.п. Отсюда вытекают два важных вывода – во-первых, заявлена огромнейшая по охвату явлений и черт проблематика, во-вторых, эта проблематика носит междисциплинарный характер. Кроме всего прочего, сам по себе феномен менталитета – в высшей степени сложная категория, что явствует хотя бы из этой статьи: http://virlib.eunnet.net/sofia/09-2006/text /0922.html. Обращение к ней требует огромной научной ответственности и научной же добросовестности.

Подходим к концу заголовка и видим термин «русский литературный интернет». Что имел в виду автор? Интернет как средство коммуникации? Особенности функционирования российского кириллического домена оного «.ru»? Тогда какие – технические, идеологические, юридические? Или имелась в виду литература в электронном виде, в том числе феномен виртуальных библиотек? Или же (что я считаю наиболее близким к замыслу автора) феномен русскоязычной сетевой литературы и авторства в последней? Думаю, что автору надо сужать объект исследования до предмета, дабы ни самому не утонуть в безбрежном море смыслов и объектов исследования, ни читателя в нем не утопить.

Наконец, очень важное слово «появление». Опять-таки, что имелось в виду: феномен возникновения (процессуальный, динамический аспект) или же субстанциональная основа (сущностный аспект)? Существование или сущность? Или оба вместе? Это нужно обозначать!

К чему я все это веду? К тому, что статья никогда не претендует на рассмотрение чего бы то ни было в комплексе. Берется, как правило, какая-то тематическая доминанта, и она «раскручивается» в тексте, или же через призму некоего подхода, взгляда рассматриваются нужные факты. Одно из основных достоинств статьи – ее, без преувеличения, деловая установка «ничего лишнего, кроме того, что относится к делу». Все остальное – «от лукавого», ненужная риторика, снижающая качество статьи.

В исследовании иначе – здесь необходим как раз комплексный подход. Но есть опасность утонуть в море фактов, гипотез, предположений и выводов. Поэтому есть понятие «научной методологии». Это довольно долгий разговор на очень специфическую тему, но отмечу, что для исследования, как минимум, важно выделить объект и предмет исследования. У меня нет ощущения, что автор предложенного текста это сделал. Более того, у меня есть ощущение, что автора замахнулся на гигантскую тему, но не смог ее осилить, большинство «посылок» оказались не раскрытыми или раскрытыми в крайне недостаточной степени. Меня, как думающего читателя, такая постановка вопроса решительно не удовлетворяет. Кроме того, рядом пропозиций я бы пользовался с гораздо большей осторожностью. На мой взгляд, с методологической стороны дела автор часто рассуждает «за гранью фола», а некоторые сентенции слишком одиозно звучат, чтобы оперировать ими, и уж тем более – строить на них умозаключения.

Все в итоге привело и к композиционному недочету – отсутствию заключения, выводов. Что интересно – в начале работы, где она ближе по жанру к газетной статье, параграфы заканчиваются риторическими вопросами. Допустимый прием для газетной статьи, но совершенно не годящийся для исследования. Далее, по мере нарастания «научности» текста, вопросы пропадают, появляются дефиниции и утверждения, но выводы, тем не менее, не следуют. Это, полагаю, композиционный минус.

Наконец, есть и стилистические огрехи. Например, в этой фразе: «Правдивое, острое слово воспринималось в многонациональном пространстве страны, издревле страдающей под игом тирании, как глоток свободы в затхлых потемках темницы в условиях почти полного отсутствия прав на личное волеизъявление у большинства населения» - я усматриваю рассогласование времен. Если «слово воспринималось в … пространстве страны», то тогда «страны, издревле страдавшей». Либо надо все переводить в действительность, везде давать настоящее время.

Еще один пример: «Парадоксально ли, что носителями этого слова – бальзама на угнетенные души, изначально являлись представители самой просвещенной верхушки общества, использующие рабский труд крепостных?» Умолчав о необходимых для тире пробелах в тексте, озвучу другую претензию. В этом предложении проводится такая логическая связь «представители … верхушки…, использующие … труд крепостных». То есть тем самым подразумеваются еще и некие представители верхушки, не использующие труд крепостных? Думается, что более корректным было бы выражение «представители … верхушки…, использующей … труд крепостных».

Есть и исторические ляпы. Буквально в этом же абзаце, чуть ниже: «В любой стране это считалось бы попранием гражданских прав, но в России это отношение к крепостничеству смягчается подпоркой института богоизбранности знатных родов, особенно, княжеских». Во-первых, разве Западная Европа не знала рабовладения? Феодальных отношений? Автору для начала нужно всегда уточнять, какую эпоху он берет для рассмотрения, как точку отсчета, иначе утверждение вызывает справедливые возражения. Далее, я, откровенно говоря, впервые слышу про богоизбранность княжеских (и других знатных фамилий – боярских, к примеру) родов в России – богоизбранность, взятую как категория русского менталитета, сходную, например, с идеей «Третьего Рима», а не как измышления отдельных современных нам групп людей, вызывающие огромные сомнения. Такие суждения носят, на мой взгляд, откровенно поверхностный характер, как будто автор даже не утруждал себя попытками вникнуть в проблему.

Подводя итоги, озвучу свое восприятие – текст не оправдал моих ожиданий, как в части раскрытия проблематики, так и в части собственной литературной и научной. Автор постоянно останавливается, даже не раскрыв одну десятую взятого вопроса, перескакивает к следующему пункту, отчего работа, на мой взгляд, выглядит «лоскутной» и неубедительной. Да и с некоторыми доказательствами и теоретическими конструкциями нужно обращаться чрезвычайно осторожно, автор же проделывает это, по моему убеждению, «за гранью фола».

Вот такие мысли вылились в заметки на полях при чтении произведения. Еще раз подчеркну, что мнение сугубо личное и ни в коей мере не являющееся истиной в последней инстанции.