ПАУТИНА.

-Ты веришь в судьбу, Нео? – Спросил Морфиус.

-Нет.

- Почему?

- Неприятно думать, что тобой манипулируют.

К/ф. «Матрица»

Аннотация.

Даниил Яшный ведет тихую размеренную жизнь, которая стремительно меняется едва он, под давлением обстоятельств переезжает в Москву.

В столице вместе с новыми друзьями в его жизнь врывается преступление, а вместе с ним и подозрение с недоверием в адрес всех и вся. И это только начало... Вскоре его начинают преследовать таинственные несчастные случаи, слишком частые для простого совпадения.

Осознав, что случайности в этой ситуации места нет, и кто-то жаждет его смерти, Даниил, пытается выяснить, кому же он перешёл дорогу. Но сделать это очень непросто, тем более, что очередная смертельная ловушка уже подготовлена и жертва вот- вот в нее угодит.

Глава 1.

Утро было холодное. Тучи, нависшие над головой, не скупясь, поливали прохожих мерзким осенним дождем. Настроение моё было под стать погоде: на душе скребли кошки, а пронзительный, едкий голосок в глубине сознания всё нашептывал и нашептывал о неприятностях, которые преследовали меня на всех фронтах. И от всего этого становилось ещё горше.

Месяц назад умер отец. Мать, которую я никогда не видел веселой и счастливой, стала вообще не сносна. Она и раньше меня почему-то не жаловала, даже когда я был ребенком. А в последние несколько лет наши отношения сводятся к постоянному выражению недовольства с её стороны в мой адрес, то и дело сменяющимся упрёками, придирками, а то и насмешками по самому незначительному поводу и моему абсолютному безразличию к её нападкам. Каждое слово, с которым она обращается ко мне, создаётся впечатление, что она выплёвывает, словно съела что-то несъедобное. При отце мать все-таки знала меру своей неприязни. Да и неприязни ли? Иногда мне кажется, что она ненавидит меня. Но разве может мать ненавидеть собственного сына? Я не знаю. Не знаю… Впрочем, я не жалуюсь. Я привык. Почти привык...

Теперь о работе. Здесь тоже не всё ладно. Человек, имеющий работу, которая ему не только нравится, но и идёт на пользу кошельку, может считаться счастливчиком. По крайней мере, таково моё мнение. А как быть, если работа не нравится? Если утром портится настроение только от одной мысли, что пора идти на службу? Где я работаю? В компьютерном клубе!.. На своей работе, я, выпускник юридического факультета с красным дипломом, со знанием двух иностранных языков и в довершение к этому программист-самоучка, должен по тринадцать часов в сутки безвылазно просиживать в душной комнатенке площадью, не более шестнадцати квадратных метров, в которой помимо меня находятся ещё двенадцать компьютеров, десять-двенадцать игроков и ещё один сотрудник клуба. Располагается эта каморка в подвале обыкновенной Питерской многоэтажки. В мои обязанности входит взымать оплату за игру и следить за тем, чтобы подростки приходящие поиграть не испортили технику, не занесли в неё вирус и вообще вели себя более или менее дружелюбно.

Ну, ладно, нравится работа или не нравится – это не самое главное. Главное, чтобы зарплата устраивала. И здесь проблема. Меня зарплата категорически не устраивает! Короче, денег нет и сплошные стрессы. Ситуация ясна: надо менять работу. И чем скорее я это сделаю, тем лучше будет для меня же. Стоп! Ведь именно отсюда берут начало почти все мои проблемы. Уже полтора года я не могу найти работу по специальности. Нигде не требуются юристы, переводчики с английского и испанского, программисты-самоучки.

Вот так невесело размышляя шел я на автобусную остановку не замечая ни пронизывающего ветра, ни снега с дождём: именно такой погодный коктейль смешала природа в этот ноябрьский день.

Часто до работы на своей машине меня подбрасывает Вадим. Он мой бывший одноклассник и единственный друг. Офис его фирмы специализирующейся на евроремонтах, расположен недалеко от моей «конторы», поэтому для него это не проблема и мне удобно.

Вот и сегодня, не успел я пройти и пятьдесят метров, как его вишневая ауди меня настигла и остановилась. Я ждать себя не заставил: открыл дверцу и юркнул в теплое приветливое нутро автомобиля. Струя ледяного ветра ворвалась следом за мной в салон и, приведя в движение желтую плюшевую черепашку висевшую под лобовым стеклом, медленно растворилась в теплом воздухе.

- Ну и погодка сегодня, - бодро вместо приветствия выдал Вадим,- я стал замечать, что ноябрь превратился в непредсказуемый месяц. Что ни день новые сюрпризы. Сегодня вообще черт знает что творится: и снег, и дождь, и на термометре минус четыре, - не унимался приятель.

Рассуждения – это его конёк, и не важно о чём они. О пиве, значит о пиве, о погоде, так о погоде. Главное выступить перед публикой. Сегодня публики маловато, поэтому Вадим быстро угомонился и перешел к вопросам. Любопытство – тоже отличительная черта Вадима. Ещё одна грань его характера – оптимизм, У него всегда хорошее настроение, и соответственно такое же настроение должно быть у всех вокруг. Если же кто-то хандрит - жутко обижается. Ну а меня он считает закоренелым пессимистом.

- Что это ты такой хмурый? – в бодром голосе приятеля проскользнуло любопытство. – Что-то случилось?

- Ничего не случилось.

- И поэтому такая кислая физиономия? Соскучился по неприятностям? Понимаю… Как же такому зануде без неприятностей? Без них скукотища смертная. – С иронией в голосе прокомментировал Вадим.

Занудой он меня, шутя, называет регулярно. Раньше я обижался, но сейчас, проанализировав свой характер и привычки, начинаю понимать – как это ни грустно, но он прав – я действительно, если и не зануда, то педант уж точно, что, впрочем, одно и тоже.

- О работе задумался! Я когда о ней думаю, весь оптимизм теряю.

- Здесь ты не прав. Нельзя потерять чего нет! Это я тебе как специалист говорю. – Вадим во всём считает себя специалистом. - Что у тебя с работой? – Резко без всякого перехода спросил он, и не дав мне ответить добавил, - тебе давно пора найти место получше. Эту работу ты ещё будучи школяром перерос. Но я даже не знаю сможешь ли ты найти место юриста. Ты ведь хочешь именно этого?

Я кивнул.

- Может, тебе сейчас имеет смысл найти просто хорошо оплачиваемую работу и уже потом искать вакансию юриста или переводчика? Или я не прав?

- Прав на все сто процентов. Но где она, эта хорошо оплачиваемая работа? За полтора года поисков я ничего более доходного моей теперешней работы в компьютерном клубе не нашел.

- И ты называешь свое жалкое прозябание в подвале в компании двинувшихся на играх подростков, работой?

- Лучшего варианта в любом случае нет.

- А как насчет управляющего в гипермаркете? – Поинтересовался он, одновременно пытаясь перестроится в правый ряд и смотреть на меня. Манёвр удался.

- Аль мы гордые и в продавцы, пардон, менеджеры ни-ни?

- Не так быстро. Притормози и объясни поподробнее с того момента, когда упомянул про управляющего.

- Заинтересовался?!

- Да.

- Значит, и вправду плохи твои дела, - прокомментировав таким образом мой ответ, Вадим начал свой рассказ.

- Уже две недели моя бригада отделывает квартиру одной московской дамочки. Вроде здесь будет жить то ли её дочь, то ли сын. Она глаз с нас не спускает. Во всё нос свой суёт! Представляешь, считает сколько трубок обоев расклеили и сколько их дизайнер привез. Достала. Не могу работать, если над душой висят!

- Ты поконкретнее. Мы уже подъезжаем.

- Ишь нетерпеливый… Ладно, продолжаю. Так вот, она как-то на днях разговорилась, надоело ей, видимо, одними подсчётами заниматься. Тоже человек. Иногда просто поговорить охота.

- Не отвлекайся.

- А я не отвлекаюсь. Я рассказываю. Короче, сказала она, что ищет управляющего в свой гипермаркет. Требования к кандидатам: двадцать пять-сорок лет, знание персонального компьютера и владение английским языком. Зарплата – что-то в районе тысячи шестисот – тысячи семисот условных единиц. Ты по всем критериям подходишь,- после паузы продолжил он,- сказать ей о тебе или ты ещё подумаешь?

- Гипермаркет, я так понимаю, в Москве?

- В Москве.

- Скажи. Отказаться я всегда успею, - решил я. – И… Вадим, спасибо.

- Не за что. Я тебе сегодня позвоню на трубу. Уже с результатом. Надеюсь, с положительным.

Спустя мгновение Вадим лихо подрулил к стоянке около клуба. Я ещё раз поблагодарил его и вышел из машины, затем бегом пересек тротуар и заскочил в помещение, где наконец-то спрятался от жуткой непогоды.

Помещение, в котором я работаю, представляет собой три подвальные комнаты, соединенные общим коридорчиком. В одной комнате находится наш компьютерный клуб, во второй – книжный магазин, а в третьей комнате располагаются цветочный магазин и магазинчик «Гамма», продающий аудио и видео продукцию. Всякий раз, когда я вижу эту вывеску, у меня возникает совсем другая ассоциация со словом «гамма», не музыкальная, а радиационная. Радиационные частицы несут излучение, которому ученые присвоили различные буквы греческого алфавита. Альфа, бета, гамма. Самое опасное из них для живого организма – гамма-излучение. От него нет защиты…

А вообще, странное сочетание: цветы и диски с кассетами в одном небольшом помещении. Цветам нужна влага, дискам и кассетам она, наоборот, противопоказана. Странно, что я только сейчас об этом подумал. Ведь до сегодняшнего дня я их видел вместе почти каждый день в течение года. Это говорит о том, что в последний год я был рассеян как никогда.

Пришёл я последним. Как всегда. Выудив из кармана ключ, подошёл к своей двери и отперев её, вошел. Снял куртку, окинул взглядом помещение, ища наиболее удобное место – своего стола у меня нет – и выбрав, наконец, стол (моего начальника) с мягким вращающимся стулом, сел. Часы на стене показывали десять минут одиннадцатого. Я окинул взглядом комнату: тяжёлая металлическая дверь, бледно-сиреневые стены, жалюзи на единственном окне тоже бледно-сиреневые. В левом углу стол администратора. За ним, обычно сидит Денис Михайлович – хозяин всего этого хаоса под названием «Компьютерлэнд». По периметру комнаты расположено двенадцать компьютеров. Кондиционер - самая главная вещь, без которой ничего здесь бы не было, вращается под потолком. Вот и вся обстановка.

Как ни парадоксально, если повезет и я отсюда уйду, мне всего этого будет не хватать. Здесь прошли полтора года жизни. Пусть, временами, не очень счастливой, иногда и откровенно скучной – это не главное. Главное в том, что я здесь оставил полтора года моей жизни. Быть может, через несколько лет я буду вспоминать о них с легким налётом грусти.

Размышляя в таком ключе я даже не подозревал, насколько был близок к истине. Я даже не догадывался, что для возникновения грусти по этому месту не понадобится нескольких лет. Одного -двух месяцев будет достаточно.

 

Сегодня один из тех редких дней, которых всегда ожидаешь, а они, как назло, не приходят: игроков вообще нет. Даже Денис Михайлович, чего раньше за ним никогда не наблюдалось, опаздывает. Уже на сорок пять минут. Чтобы это могло значить?

Стоило мне так подумать, как дверь отворилась и в комнату вошел Денис Михайлович. Про себя я его называю просто - ДМ. Воистину, только вспомнишь и на тебе! Явился! Выражение лица хмурое. Значит чем-то недоволен. Только бы не мной, пронеслось в моей голове. Но мои опасения оказались напрасны: едва я попал в его поле зрения, как выражение его лица немного смягчилось, что бывает весьма редко.

- Привет, Дэни. Бездельничаешь? – Пожимая мне руку спросил он.

- Только сумасшедший может придти играть в такую погоду.

- Опять проблемы с пожарными,- проигнорировав мой ответ сказал ДМ.- Они говорят, что слишком много компьютеров на такое помещение. Электропроводка может не выдержать. Можешь в это поверить? Три года выдерживала, а как только сменился начальник в их конторе, сразу же оказалось, что не выдержит! Они требуют, чтобы я оставил не более восьми машин. В противном случае – лишусь лицензии. Пойду покурю. – Без перехода объявил он.

Лицензия – это наше больное место. Для того, чтобы получить её, потребовалось шесть месяцев и пятнадцать тысяч долларов. Так что, нет ничего страшнее, чем лишение лицензии. По крайней мере, для Дениса Михайловича Лемешкова.

Курил ДМ на редкость долго. А когда вернулся, наконец, в зал, то вопреки традиции не сел за свой стол, который я предусмотрительно освободил заранее, а принялся медленно расхаживать по комнате вперед-назад, вперед-назад с задумчивым выражением лица. К середине дня задумчивое выражение сменилось мрачным, а часам к восьми вечера – безнадёжным. По мере того, как я наблюдал за ним, его тревога передалась и мне. Моё шестое чувство тут же проснулось и доложило: так просто для тебя это не обойдётся. В худшем случае и в гипермаркет не возьмут и здесь уволят.

Вторая часть предчувствия сбылась сегодня же. В одиннадцать вечера, когда за последним и единственным посетителем за день закрылась дверь, ДМ попросил меня задержаться для разговора.

- Даниил,- начал он без вступления, - у тебя есть на примете хоть какая другая работа?

И мне не надо было смотреть на него, чтобы понять истинный смысл этого вопроса. Ясно, как день. Он собирается меня уволить! Интуиция меня не подвела.

- Что ты молчишь?- снова прервал молчание ДМ,- или это означает нет?

- И да, и нет, - мой лаконичный ответ, казалось, его не удивил. Как будто он ожидал, что я со дня на день уйду от него. Поскольку вопросов больше не последовало, я продолжил:

- Видел сегодня объявление: в магазин требуется продавец, вот я и решил подать резюме.- Соврал сам не знаю зачем.

- Это лучше, чем ничего. Только ты постарайся получить эту работу, обещаешь?- Отеческие нотки проскользнули в его голосе, но быстро исчезли.

Я кивнул. Конечно постараюсь, других вариантов нет. Если домой деньги приносить не буду, мать из этого же дома меня и выгонит. С неё станется. И плевать она хотела на то, что я в нём прописан! Даниил Яшный – безработный и бомж. Картинка промелькнувшая передо мной была излишне реалистичной. Не дождётесь, заявил я себе, я получу это место чего бы мне это ни стоило! Поток моих мыслей прервал Денис Михайлович.

- С каких это пор, чтобы устроиться продавцом, нужно резюме? Ты же не в бутик устраиваешься?- в его взгляде сверкнула смешинка, как после хорошей шутки. – Хотя, знаешь,- он ещё раз, уже оценивающе посмотрел на меня,- в бутике, среди всех этих дорогущих тряпок ты бы классно смотрелся. Ты же просто красавчик. Наверняка смог бы стать каким-нибудь манекенщиком, в своё время, конечно, если бы захотел. Да что я говорю. Тебе это и без меня давно известно.

- И где вы, Денис Михайлович, слов-то таких нахватались: бутик, манекенщик? Наверняка муть всякую стали по телевизору смотреть, журналы гламурные почитывать? С чего бы это, - я заметно повеселел и уже мог шутить. Шутить лучше, чем думать о завтрашнем дне…

- Не я, а внучка моя, Маша. Ей четырнадцать лет и в башке только эти самые манекенщики, модели, бутики и прочая чушь. Вот и я от неё научился. – Мой, теперь уже почти бывший шеф усмехнулся в усы и серьёзно заговорил на новую тему. – Я давно решил сменить помещение. Даже присмотрел несколько вариантов. Ближе к центру. Там и людей больше и по вечерам безопаснее. Машин можно больше поставить. Ксерокс прикупить давно пора: выгодно, говорят, очень. Сканер с принтером и плоттером тоже не помешают.

- И какой Кутузов останавливает ваши наполеоновские планы?

- Арендную плату мне не поднять.

- Помещение можно купить.

- Если бы я смог продать эту контору, -ДМ окинул презрительным взглядом комнату, которая действительно производила мрачное впечатление, - тогда да, можно купить. А так, денег нет.

Быстрым движением он извлёк из внутреннего кармана пачку «Мальборо», достал очередную сигарету и лишь размяв её как следует, закурил. После нескольких затяжек ДМ сказал, глядя на меня:

- Если мне снова потребуется программист, ты будешь первым кандидатом в моём списке. Договорились?

Я просто кивнул в ответ. Докурив и выбросив окурок в урну, он взглянул на часы.

- Двадцать минут двенадцатого. Всё, пошли по домам. Да, - сказал он на последок,- жду тебя завтра. Получишь расчёт и можешь день ещё поработать.

- Хорошо.

- Чуть не забыл спросить. Кто вчера работал около одиннадцати вечера за третьей машиной?

- Вадим Куприянцев.

- Это тот, который твой друг?

- Да.

- Какие сайты он посещал?

- Рекламные.

- Уверен?

- Да. Какие-то проблемы?

- Пока не знаю. Завтра на свежую голову попытаюсь понять куда твой друг залез, что после его работы комп на все запросы выдаёт какую-то околесицу.

- Я наблюдал за ним, как и за всеми. Ничего запрещенного он не делал.

- Делал или не делал, я это завтра выясню. А пока не разрешай ему у нас работать.

- Хорошо.

- Тогда, до завтра.

- До свидания,- попрощался я и не торопясь одев куртку вышел на улицу. Теперь на метро и через полчаса буду дома. Дом… Я не уверен, правильно ли называть домом этот крошечный уголок вселенной, где тебя никто не ждет. Может это не дом, а всего – навсего временное пристанище, никому не нужного, одного из миллиардов человеческого существа?

Ветер, начавшийся утром к ночи только усилился. Он бросал в лицо крупные пушистые снежинки, гнал по тротуару намокшие и побуревшие листья, забытые дворником, заставлял трепетать ветви деревьев. И только Нева была неподвластна ему: ещё неделю назад лёд сковал её.

Прохожих было мало. Шум городского транспорта почти затих. Я шёл неторопливо, позволяя ветру играть моими волосами. Пронзительный звонок телефона вывел меня из оцепенения. На экране высветился номер Вадима.

- Вадим?

- Да. Ещё не передумал насчет новой работы?

- Нет. – И тут я задал вопрос, который задавать не собирался. –Вадя, куда ты вчера в Интернете лазил?

- Почему ты спрашиваешь? Что-то случилось?

- Денису Михайловичу не понравилось, что после твоей работы комп заглючил. Вот он и хочет разобраться в чем дело. Так, где ты был?

- Почти нигде. Зашёл на эротический сайт, почту проверил.

- И всё?

- Всё.

- Странно. Почему тогда комп заглючило?

- Не знаю. Наверное, от старости.

- Вадим, – я помедлил, но всё-таки озвучил мысль, возникшую у меня сразу после разговора с шефом. – Ты говоришь правду?

- Конечно. Ты что, мне не доверяешь?

- Доверяю.

- Вот и отлично. А теперь слушай насчет твоего собеседования. – Сменил тему Вадим. - Я договорился с Ириной Эдуардовной. Она примет тебя через три дня.

- Восемнадцатого ноября? – прервал я.

- Да, восемнадцатого. В Москве, в своём офисе. Возьми свои дипломы юриста и переводчика. Её это очень заинтересовало. Диктую адрес. Записывай. - Его голос дрогнул. – Москва, улица Академика Виноградова, дом пятьдесят три, кабинет пятнадцать, к десяти ноль-ноль. Её полное имя – Ирина Эдуардовна Поляк.

Я записал адрес, поблагодарил Вадима и мы попрощались. Как оказалось, навсегда. Я ещё не знал, что потерял друга. А по сути, друга этого у меня никогда и не было. Была просто иллюзия дружбы. И больше ничего.

Глава 2.

Следующий день для Дениса Михайловича не наступил. Накануне ночью попрощались мы не до завтра, а навсегда.

Вскоре после моего ухода безжалостный убийца разрушил планы и надежды моего бывшего шефа, а заодно отнял у него жизнь.

Обнаружила труп Дениса Михайловича наша соседка по помещению. В половине восьмого она как обычно пришла на работу – в магазин «Гамма» и была крайне удивлена увидев открытую в такое время дверь в наш закуток. Заглянула в него и ей показалось, что нас ограбили – исчезла вся техника, а вещи не представлявшие для грабителей большой ценности были сломаны и разбросаны по всему помещению. И только зайдя за стол в самом дальнем углу комнаты, Люся увидела распластанное тело Дениса Михайловича лежащее на полу в луже собственной крови.

Опер группа приехала быстро. Судмедэксперт установил, что убит мой бывший шеф был ударом тупого предмета по затылку. Смерть наступила около часа ночи. Предполагаемое орудие убийства – статуэтка кентавра – валялось недалеко от своего бывшего владельца.

Я в дверях конторы появился как раз к окончанию осмотра места преступления. К этому времени все отпечатки пальцев были сняты, тело сфотографировано и отправлено в морг. Опрос соседей и вероятных свидетелей только начинался.

- Молодой человек, - окликнул меня парень лет двадцати пяти стоявший в группке оперативников,- подойдите сюда.

- Что произошло? - Спросил я его пробираясь сквозь столпотворение зевак.

- Откуда вы знаете, что что-то произошло?

- Догадался. Вся эта толпа здесь собралась явно не затем, чтобы спросить меня, например, о самочувствии, не так ли?

- Верно. Мы здесь по более важному делу. Давайте сядем за вон тот столик и поговорим.- Парень указал рукой на стол Дениса Михайловича, стоявший в некотором отдалении от шумной компании, наводнившей и без того маленькое помещение компьютерного клуба. – Меня зовут, Иван Денисович Миньков. Я следователь городской прокуратуры. – Продолжил он разговор, едва мы отошли от галдящей толпы. –А вы кто будете?

- Даниил Николаевич Яшный.

- Зачем, вы, Даниил, пришли сюда? Играть?

- Нет. Я здесь работаю. Точнее работал. Сегодня мой последний рабочий здесь день. Ответьте, что произошло?

- Разве вы ничего не замечаете? – Следователь обвел глазами помещение.

- Нас ограбили?

- И это тоже.

- В таком случае правильнее будет дождаться моего шефа Лемешкова Дениса Михайловича. Он укажет, что украли и назовет сумму приблизительного ущерба.

- Кстати, о вашем шефе. Когда вы его видели в последний раз?

- Вчера. Около двенадцати ночи.

- Где?

- Здесь. Мы с ним немного задержались и я только около полуночи отправился домой. Он тоже собирался закрывать помещение и идти к себе.

- Больше вы его не видели?

- Нет.

- Он был здесь в час ночи. В этом помещении. Вы не знаете, почему он задержался или вернулся? – До последнего решил не открывать карты следователь.

- В час ночи?- Удивился я. – Нет, при мне от четко сказал, что идет домой сразу же после меня. А в чем, собственно, дело? С ним что-то случилось?

- Да, случилось. – Ивану Денисовичу наконец надоело тянуть волынку и он выложил факты на стол. – Этой ночью Денис Михайлович был убит. Заодно убийца ограбил помещение.

Сказать, что я был ошеломлён – ничего не сказать. Я был оглушён этой новостью. Не верилось, точнее, не хотелось верить в произошедшее. Казалось, сейчас снова откроется дверь и Денис Михайлович как ни в чем ни бывало ввалится в комнату и начнёт ворчать, если застанет меня за бездельем. Увы, прошла минута, две, пять, дверь открылась, но вместо моего шефа в помещение ввалилась очередная группа игроков. Которым сегодня, как впрочем, и завтра играть здесь никто больше не разрешит.

Следователь ещё долго задавал мне массу разнообразных вопросов о врагах, о делах, о финансах, о любовницах Дениса Михайловича. Я же ничем помочь ему не мог. Ну не делился со мной Денис Михайлович никакой информацией. Возможно, не доверял. А может быть, не было у него ни любовницы, ни врагов, ни серьёзных финансовых проблем. О делах же он говорить не любил. И почти никогда о них не вспоминал, по крайней мере в моей компании.

В итоге, Иван Денисович Миньков, поднялся из-за стола и, прощаясь, попросил позвонить, если вспомню хоть что-нибудь мало-мальски важное. Меня он явно не подозревал. Оставаться в городе не просил. Поэтому, планы я решил не менять и стал готовиться к отъезду в столицу. О возможных причинах убийства я не думал. Я был убежден: Денис Михайлович стал жертвой ночных грабителей, не рассчитавших время для своего преступления и из-за этого пошедших на убийство свидетеля. Ответ на вопрос: что делал мой бывший шеф в час ночи в компьютерном клубе я знал или думал, что знал. Наверняка он забыл ключи или ещё что-нибудь и ему пришлось вернуться за ними.

 

Следующие два дня пролетели в непрерывных хлопотах. Я был очень занят. Всё время куда-то спешил, что-то делал. Занимался поиском дешёвой гостиницы. Не на вокзале же жить пока не сниму квартиру или… пока не вернусь назад в родные пенаты в случае неудачи. Собирал вещи, забрал бельё из прачечной, ещё раз встретился со следователем и уведомил его об отъезде. Против моего переезда он, по-прежнему, ничего не имел. Разговор с матерью и братом оказался весьма непростым. Они не хотели, чтобы я уезжал. Оно и понятно. Моя небольшая зарплата была основным доходом семьи. Я пообещал высылать деньги на оплату квартиры. Это успокоило их ленивые души. И, наконец, самое главное – купил билет на « Красную стрелу», который открыл мне дверь в очень крупные неприятности, едва не закончившиеся моей смертью. Но и этот же билет стал для меня ключом в новую жизнь.

И вот наступило время отъезда. Я вошёл в вагон. Вскоре поезд ожил и помчал меня в новую жизнь со скоростью восемьдесят километров в час.

В Москве, сойдя с поезда, я направился прямиком в гостиницу. Конечно, мне не терпелось увидеть место моей будущей работы, но организм вносил свои коррективы. Он требовал отдыха. Поездка изрядно вымотала меня.

 

В день собеседования я проснулся как обычно, за несколько минут до звонка будильника. Полежал в постели, наблюдая за движением секундной стрелки по циферблату. Кнопку отключения звонка нажал за пару минут до шести. Перекинул ноги через край постели, попал в тапки, по пути в ванну прихватил халат и полотенце, в чемодане нашел зубную щетку с пастой и бритвенные принадлежности.

Первым делом взбил пену для бритья и нанес ее на лицо, затем как следует втер второй слой пены и только после этого взялся за бритву. Сперва шею, затем щеки и, наконец, подбородок. Ополоснувшись лосьоном закончил бритье. Потрогал кожу подушечками пальцев – гладкая, упругая. Теперь очередь зубной щетки. Затем стал под душ. Горячая вода, холодная, снова горячая и опять холодная, и так минут пятнадцать. Отключил воду только когда тело налилось энергией, а от сонливости не осталось и следа. Энергично растерся махровым полотенцем, одел халат и бросил взгляд на часы: половина седьмого! Вот теперь можно позавтракать. Кофе с бутербродами будут в самый раз.

В семь часов решил, что пора одеваться. Свой выбор я остановил на темно-синем костюме, купленном пару лет назад по случаю окончания университета, белой сорочке в клеточку и галстуке, приятного темно-красного цвета. Завершали гардероб начищенные до блеска туфли. Завязав галстук я глянул в зеркало. Из него на меня смотрел мужчина выше среднего роста, с правильными чертами лица. Густые, вьющиеся темно-каштановые волосы обрамляли слегка загорелое лицо. Взгляд карих глаз – доброжелательный, открытый. Улыбка обнажает белоснежные, идеально ровные зубы. Да, не выбери я свою профессию, из меня получился бы, в свое время, отличный манекенщик. В последний раз взглянув на себя в зеркало, на этот раз отметив прекрасное сочетание галстука и сорочки с костюмом я одел пальто, замкнул дверь и вышел из гостиницы.

Добираться до места назначения, хоть это и было мне неудобно, решил на метро. Дойдя до линии спустился к станции. С интересом огляделся. Отличие от питерского, несомненное. Нет, московское метро не хуже, но и не лучше. Оно другое, просто другое. Станция представляла собой в это время настоящий не смолкающий ни на минуту улей. Поезда стремительно прибывали и также стремительно исчезали в тоннеле. Люди, старые и молодые, студенты и бюджетники, в дорогих дубленках и дешевых куртках на мгновение образовывали одну большую толпу. Через минуту придет поезд и развезет их в различные уголки Москвы. Больше они в таком составе не соберутся никогда.

Поезд подошел к платформе. Я вошел вместе с толпой в вагон. Двери быстро захлопнулись и поезд стал стремительно набирать скорость. Свободных мест не было и я прислонился спиной к стенке недалеко от выхода. Место оказалось неудачным. Меня постоянно толкали как входящие, так и пробирающиеся к выходу пассажиры. В вагоне было холодно, я пожалел, что оставил шарф в гостинице. Правда долго мерзнуть мне не пришлось. Через семь остановок поезд очередной раз затормозил и плавно остановился у платформы станции «Академическая». Это конечный пункт моей поездки. Я вышел из вагона и в считанные минуты вынырнул на поверхность. Снег, выпавший в огромном количестве несколько дней назад, уже убрали, а проезжая часть и тротуары были покрыты лужами, образовавшимися после обработки дороги противогололедными реагентами. Машин было немного. Они двигались размеренно не торопясь. И только маршрутки мчались быстрее остального потока транспорта, обгоняя и подрезая друг друга в погоне за пассажирами.

До назначенного мне времени было еще минут тридцать и я решил просто погулять по окрестностям.

В девять пятьдесят девять я вошел в офис моего будущего босса. Даже мимолетный взгляд на приемную вызывал зависть и уважение. Отличный кожаный диван красно-коричневого цвета стоял у стены, в тон ему соответствовали просторные кресла расположенные рядом. За овальным столом из красного дерева со свежиими газетами и журналами восседала секретарь. Когда я представился она сказала что сейчас доложит о моем визите и предложила подождать бросив при этом выразительный взгляд на диван. Но я предпочел полюбоваться видом из окна, который был просто захватывающим.

Вернувшись через пару минут она дежурно улыбнулась и пригласила:

- Проходите. Вас ожидают.

Как и приёмная, кабинет был обставлен роскошно и со вкусом. Даже в мелочах чувствовалась рука дизайнера.

За внушительным столом сидела женщина лет пятидесяти в строгом темно-синем в полоску костюме. Светло-розовая блузка наряду с пепельными волосами рассыпанными по плечам оживляли её образ. Во взгляде изумительно синих глаз одновременно и доброжелательность и металл. Увидев меня, она встала и протянула руку для приветствия.

- Поляк Ирина Эдуардовна, - сделав ударение на первый слог своей фамилии представилась она и предложила сесть. Рукопожатие ее было крепкое, напористое; голос - уверенный.

- Даниил Николаевич Яшный.

- Сразу перейдем к делу, Даниил Николаевич. Мне нужен образованный, умный, коммуникабельный, обаятельный мужчина, а может и молодой человек, она задумчиво взглянула на меня, - на должность старшего менеджера в винно-водочный отдел гипермаркета «Пеликан».

Видимо на моем лице промелькнула тень разочарования и она это заметила, но продолжила как ни в чем не бывало.

- Рекомендовали мне вас, как человека обладающего всеми этими качествами. Должность эта очень ответственная. В ваши обязанности будет входить не только контроль за работой персонала. Вы должны будете следить за пополнением ассортимента продукции, составлять заказы. Поскольку вы еще и юрист, в ваши обязанности будет входить изучение контрактов с поставщиками, составление различных юридических документов. Я буду только их проверять и, если все в порядке, визировать. С учетом дополнительной занятости на юридической ниве, ваша зарплата в первые три месяца будет составлять 1400$. Это - испытательный срок. Если вы с работой справитесь, то в последующее время она возрастет до суммы 1750$. Оплачиваемый отпуск – 14 дней. Больничный тоже оплачивается, но не более 10 дней в году. Время работы с 9 00 до 18 00, обед с 14 00 до 15 00, выходные – суббота, воскресенье. Впрочем, - она сделала небольшую паузу, - с распорядком рабочего дня и со всем остальным, вы ознакомитесь, изучив контракт. Это мои условия. Они вас устраивают?

- Да.

- Тогда позвольте взглянуть на ваши дипломы.

Я незамедлительно протянул ей их.

Я горжусь своим образованием. С самого первого курса я поставил перед собой цель – стать лучшим. Окончить ВУЗ с красным дипломом. Который, в свою очередь открывал дверь в аспирантуру.

Когда учиться оставалось еще три года, а заветная цель – красный диплом – только показалась из-за горизонта предстоящих экзаменов в образе отличных отметок – все рухнуло в одну ночь. Ночь дефолта. Фирма отца разорилась. Мать тоже лишилась работы. Проценты за кредит, взятый в более светлые времена, оказались неподъемными. Через год за долги была продана дача, а затем квартира в центре. Мы переехали на окраину. Об аспирантуре уже не было и речи. Главным стало окончить вуз. Это оказалось нелегко: я учился одновременно на двух факультетах.

Чтобы удержаться на плаву, днем и вечером шел на занятия, а ночью на работу. И так изо дня в день, из месяца в месяц, все три долгих года.

То тяжелое время изрядно вымотало меня, разбило честолюбивые мечты. Теперь я хочу немногого: днем ходить на хорошо оплачиваемую работу, а ночь проводить дома, в постели. И еще я хочу, чтобы мне перестала сниться моя ночная студенческая работа кочегара. Тусклая лампочка, освещавшая засаленные стены каптерки. Пол, не мытый с прошлого тысячелетия. Жесткий продавленный сотнями тел, грязный диванчик, на котором я провел почти тысячу ночей. Кружка с отбитой эмалью, кипятильник, бодренького оранжевого цвета, согревавший меня чаем все эти годы. И… кот Мурзик, деливший со мной этот быт.

Прошло уже два года с тех пор, как я окончил вуз, но все они по-прежнему напоминают о себе ночью, в снах.

Глава 3

Не мигая, с бешено колотящимся сердцем, я смотрел на эту, явно властную женщину, пытаясь угадать какое решение она примет.

Наконец вернув мне документы она сняла телефонную трубку и дала указание.

- Олечка, вызови ко мне Титова Олега. Срочно.

Минут через десять Олег предстал перед нами. Это был высокий худощавый мужчина с голубыми глазами и коротко остриженными волосами. Он скорее дружелюбно, нежели безразлично протянул мне для приветствия руку.

- Олег.

- Даниил.

Его медленный, тягучий голос был отражением размеренных и неторопливых движений. Казалось, его девиз: «ни одного лишнего слова, ни одной напрасно потраченной калории».

- Значит так, молодой человек. Вы, наверное, уже догадались, что приняты на эту работу?

- Да, догадался, - улыбнулся я.

- Вот контракт. День на ознакомление. В конце рабочего дня подпишете, если все устраивает. Если нет, проблемы ваши. А вы Олег, – она резко повернулась в сторону подчиненного, - помогите освоиться поскорее и в коллективе и с работой вашему коллеге. Она для него явно в новинку. Выполняйте.

Произнеся это, Ирина Эдуардовна встала, давая понять, что разговор окончен.

- Пошли, - Олег махнул рукой в сторону двери.- Я думаю, осмотр места работы правильно начать со знакомства с вашим будущим кабинетом.

Я кивнул в ответ. И мы двинулись через прилавки к неприметной двери в углу павильона торгующего бытовой химией. Олег по-хозяйски открыл дверь и шагнул внутрь, приглашая меня следовать за ним. Поворот налево, затем направо и снова налево. Миновав несколько дверей мы, наконец, остановились у требуемой.

Кабинет оказался комнатой средних размеров, в которой было достаточно места для большого стола с множеством шуфлядок, шкафа, забитого папками под завязку, двух солидных кресел для клиентов и одного, поскромнее, для меня. На столе призывно мерцал звездным небом жидкокристаллический монитор компьютера.

Солнечные лучи пробивались сквозь открытые жалюзи и падали на стол, шкаф, бледно-сиреневые стены. Они оживляли картину, висевшую на стене. Этот кабинет напоминал контору Дениса Михайловича. Если бы не кресло, стол и вид из окна – сходство было бы почти стопроцентное. Да, он меньше в размерах, выше расположен… Но эти, сиреневого цвета стены, кондиционер под потолком, эти жалюзи, так похожие на те… питерские.

Олег не позволил мне погрузиться в эту иллюзию – иллюзию, дома, своим вопросом.

- Вы регистрацию оформили?

- Еще нет. Экскурсию в заведующее этим делом учреждение, решил отложить на завтра.

- Лучше сегодня.

- Не понял.

- Лучше не откладывать. Там очереди, всяческая волокита. Если сегодня пойдете, возможно дней через десять зарегистрируетесь. Если повезет.

- Ты не обижайся, Даниил, - резко перешел он на ты и также неожиданно сменил тему разговора, - ты хороший парень и ты мне нравишься, но все же я не могу понять, почему приняли на работу именно тебя? Было столько кандидатов. Все – очень достойные, с блестящими рекомендациями, красными дипломами. Чем ты зацепил Поляк? Что она в тебе такое увидела, чего не было у твоих московских конкурентов?

- Питерский шарм.

- Что?

- У москвичей отсутствует питерский шарм, - повторил я.

- Для успешной работы это самое необходимое качество?

- Не знаю.

Этот вопрос мучил не только Олега. Я тоже задавал его себе с момента, когда стало понятно, что я принят в эту команду. Найти ответ не мог. Наверное, так захотели звезды, боги или, если хотите, так легли карты моей судьбы. Вот только кто сдает эти бездушные картинки? Я сам, бог, в которого не верю, или Ирина Эдуардовна Поляк? Я предпочитаю первый вариант, но, скорее всего правилен третий!

После кабинета мы осмотрели весь торговый комплекс от кладовых до паркинга у входа. Наибольшее впечатление произвел на меня винно-водочный отдел: мое поле деятельности. Островок спокойствия и безмятежности в бескрайнем океане товаров. Островок, продающий и мгновения блаженного забвения, и часы пьяного угара: у кого, на что денег хватит.

Как же я ошибался, думая, что увижу здесь лишь дешевое вино, да сомнительного происхождения водку. Оказалось, здесь есть все это, плюс огромное количество различных элитных вин, коньяков, грапп, мартини, коктейлей, шнапса и других видов алкогольной продукции со всего мира. От своей, российского производства, до Аргентинского, Австралийского и даже Южно-Африканского. А цены! Многие из сортов вин стоят больше моей новой месячной зарплаты, и это всего лишь за одну бутылку такого напитка.

Когда осмотр подходил к концу, перед нами, неожиданно, как из-под прилавка вырос мужчина лет тридцати. Он резко протянул руку для знакомства и сразу же перешел на ты.

- Слышал, ты новый начальник над вином, с перспективой повышения. - Так он обозвал мою должность, и очень довольный своей шуткой начал распрос. Я же сейчас был не склонен к беседе о себе, но Алексея, так звали этого неугомонного человека, это нисколько не смутило и вопросы сыпались один за другим: откуда, кто я, где остановился, помочь ли мне с регистрацией, поиском жилья?

Выбора не было, приходилось отвечать. Нельзя начинать первый рабочий день с холодного отношения к коллеге. Вдруг он окажется злопамятным. В конце концов, я решил, что глупо отказываться, если человек сам стремится помочь. И согласился с его мнением, что найти неплохое и дешевое жилье, оформить регистрацию мне, как не местному будет непросто. Алексей с готовностью предложил план действий по поиску жилья, объяснил, куда обратиться за регистрацией и, даже, вызвался сходить в эту контору со мной, после работы, конечно.

В целом, впечатление он на меня произвел благоприятное. Казалось, это очень активный, деятельный, образованный человек. И тем не менее, за всем этим вулканом страстей, чувствовалось нечто ненатуральное. Была в нем какая-то фальшь.

А что, если все намного проще? Быть может в нем нет фальши, также, как нет и малейшего намека на воспитанность. В чем же конкретно дело: в отсутствии воспитания или наличии фальши, я решил, что в процессе работы разберусь.

Пока мы беседовали, Олега и след простыл. И не удивительно, ведь за пустой болтовней прошло почти полчаса. Я решил, что на первый раз достаточно, можно и откланяться. Любопытство коллеги было удовлетворено и проверить в будущем его злопамятность на своей шкуре, по крайней мере, за сегодняшний день, не удастся: я был вежлив и терпим, как никогда.

Нашел я Олега в теперь уже моем кабинете. Он стоял у окна и курил. Лучи солнца, вырвавшиеся из-за мрачных туч падали на его фигуру и она казалась некой нереальной субстанцией. Они придавали ей неземной ореол. Но тут он отошел от окна, и видение растворилось в воздухе. Он снова стал обычным человеком.

- Пустозвон.

- Кто? – Не понял я.

- Алексей. Он всего лишь безобидный болтун. Ноль, возомнивший себя бубликом.

Отвечать на эту реплику не хотелось. Какое мое дело? Они явно не ладят. Но это их дело. Я здесь ни при чем. Пусть они сами разбираются в своих отношениях. Без меня. Олег тем временем выбросил окурок, сел, достал кипу бумаг.

- А теперь приступим, - сказал он, - я должен объяснить тебе, что к чему. Первое время, если будет сложно или непонятно обращайся ко мне. Помогу.

Он задумчиво перебирал папки, файлы с распечатками, просто какие-то бумаги и, наконец, решил:

- Начнем с поступления товара, заказов, поставщиков. Потом объясню принципы ценообразования. А в конце дня поговорим об обязанностях персонала и о других нюансах работы. Идет?

- Идет.

И мы приступили, но далеко не продвинулись. Этот день не располагал к работе. А все потому, что к нам постоянно мешали. Несколько раз заглядывал Алексей, перехватить сигаретку, два раза являлся управляющий этим муравейником, как я про себя окрестил этот гипермаркет, узнать все ли в порядке. А девчонки-продавцы, вообще потеряли интерес к работе. Самые смелые по очереди забегали в кабинет: то у них кассу заклинило, то товар закончился. Носики и ушки более робких тоже были настроены в сторону нашей дислокации. Все бы ничего, если бы это сумасшествие затронуло только мой отдел, где работает всего десять душ, да грузчик одиннадцатый шатается, не понятно за каким отделом числящийся. Почему я про его душу не упомянул? Да променял он ее на водку у змия зеленого. И судя по выражению его лица, сделка оказалась выгодной.

К неудовольствию Олега, любопытством заболела вся женская часть сотрудников. К нам стали наведываться коллеги моего возраста и старше, со всего магазина. Алексей даже пошутил, что пока не поздно, надо ввести плату за вход в отдел.

- Озолотимся. – Резюмировал он.

Что во мне необычно, я так и не понял. Но факт остается фактом: почти весь женский коллектив посетил наш закуток за какие-то шесть часов.

Олег проявлял свойственное ему терпение и лишь в конце дня заметил:

- Ты пользуешься популярностью.

- Вот как? – Я покачал головой. – Это простое любопытство. Пройдет неделя, и они будут пробегать мимо, не оглядываясь.

- Если ты думаешь, что через пару дней о тебе забудут, то глубоко заблуждаешься. У нас процентов на 90 женский коллектив. А у баб нюх на потрясных мужиков почище будет, чем у ищейки. А если еще деньги есть, то все, тебе крышка. Не отобьешься.

- Денег нет. – Моя улыбка сверкала во все 64 зуба.

- Не беда. Среди них есть и бескорыстные. Кстати, когда я впервые здесь появился, никакого ажиотажа вокруг моей персоны не наблюдалось. Даже в первый день никто не оглянулся в след. Впрочем, мне от этого только лучше. Заводить роман с подчиненными – скучно, а с начальницами, - пошло.

- Начальницами? Мне показалось, что начальница у нас одна.

- У нее несколько заместителей и почти все они женщины. Некоторые стервозные, а некоторые вполне земные.

К вечеру нам с Олегом все-таки удалось проработать большую часть документации. Я был весьма доволен собой. Олег мной тоже остался доволен. Ему попался способный ученик, о чем он мне и сообщил. На этой веселой ноте мы закончили работу, и пошли прочь от этого муравейника. Олег – домой, я – в гостиницу.

Улица тем временем утонула в неярком свете фонарей. Включенные фары, проезжающих мимо машин, выхватывали из темноты фрагменты городского ландшафта, перешедшего в другое, ночное время суток. Все казалось спокойным и тихим. Город отходил ко сну. Скоро и я лягу в постель, позволяя сну взять верх над сознанием. На целых восемь часов он станет генератором моих мыслей, превращая их в сновидения. С рассветом власть сна начнет уменьшаться до тех пор, пока не пропадет вовсе. И я вступлю в новый день, полный забот, тревог, ожиданий. Но это будет завтра. А сейчас все мысли в сторону и спать. Спать и точка.

Глава 4

Следующие десять дней промчались в темпе марафона. За это время я успел обустроиться на новом месте, уладить множество административных формальностей и втянуться в работу, неожиданно оказавшуюся интереснейшим делом. По крайней мере для меня. Я быстро сориентировался в торговой политике данного экономического объекта и научился ее вести. Интеграция в коллектив также прошла успешно. Гипермаркет, по-прежнему мне представлялся большим муравейником, в котором у каждого есть свое место. Так сказать, своя «территория» и свой круг обязанностей. Моя территория оказалась не просто большой. Она была огромной. И прибыль ее исчислялась суммой с семью нолями.

Проблема с жильем разрешилась относительно благополучно. Алексей вложил всю энергию в поиск подходящего мне пристанища. Недорогого и комфортного, как хотел я. Но, видимо, о втором условии он в процессе поиска забыл. Соответственно, и нашел комнату в коммуналке во всех отношениях, кроме удобства, хорошую. Плата копеечная, по московским меркам, конечно. До метро – два шага. Правда, в придачу к ней прилагались соседи. Семейка алкашей в количестве пяти штук с кошкой, кличка которой отражает интеллектуальный уровень хозяев – Малява. Склочная старуха, шестидесяти лет от роду, и тараканы, как позже выяснилось, наглые до беспредела. Так что, о комфорте придется забыть до лучших времен.

 

Три дня спустя, произошло событие, запустившее часовой механизм, начавший отсчет последних спокойных дней моей жизни.

День тот начался обычно. Со скандала, закончившегося дракой. Это была привычная разминка для соседей. Вместо зарядки. Брат, Сергей, приехавший ко мне в гости, заинтересованно ожидал, чем закончится потасовка. Закончилась она тем, что более сильная сторона – Вова, поколотил более слабую – брата Сашу. А потом им обоим досталось от мамаши. И наступило время идти на поиск выпивки.

Злобная старушенция тоже не осталась в стороне и захотела организовать свои собственные разборки. Жертвой должен был стать я. Но не тут-то было. Я молча выслушал ее претензии, к проведенной мной на кануне уборке. Вообще-то, вечером было намного чище, чем сейчас. Но утренняя разминка дебоширов не оставила чистоте ни шанса. Беспорядок, царивший здесь до уборки, был с лихвой восстановлен за пять минут горячей драки. Но ничего этого я ей не сказал, а просто молча закрыл свою дверь прямо у нее перед носом. От такого жеста неуважения, старушенция взорвалась, словно в ее моторчик плеснули вместо обычной воды, бензина.

- Молодой человек! Что вы себе позволяете! Я с вами разговариваю! Откройте дверь! – Подняла она крик, сопровождая его нервными ударами старческих кулачков в дверь.

- Даня, а может, зря ты с ней так грубо обошелся? Выйди. Объясни ей, что она не права. Она могла не видеть, как ты вчера целый вечер наводил блеск на весь этот хлам.

- Все она видит и знает тоже все. – Несогласился я.

- Если знает, тогда почему орет? – Сергей задумался. – Или она не довольна моим появлением? Я же деньги не плачу, а место, которого здесь и так мало, занимаю?

- Комнату мне сдала не она. Следовательно, ее это не касается.

- Неужели?

- Ты здесь ни причем, - повторил я, - но даже, если ей не нравится твое присутствие, меня это не волнует. Ты мой брат. И ты будешь жить здесь столько, сколько тебе нужно.

Тем временем, стук в дверь только усилился. Старуха явно решила лишить нас покоя и отступать от этого намерения не собиралась.

- Да она ненормальная. – Решил брат, - Точно! Городская сумасшедшая. Таких еще в кино показывают.

- Вовсе нет. С головой у нее все в порядке. Просто вредная она очень. И командовать любит. А кем здесь покомандуешь? – Я вздохнул. – Только мной.

- Как это некем покомандовать? Вон алкашей сколько. И все несамостоятельные.

- Их она боится. Они ее ни в грош не ставят. И посылают, сам знаешь куда.

- И правильно делают. Скажу честно, не ожидал я от ее таких спектаклей. Она же выглядит божьим одуванчиком, который и мухи не обидит. Но как оказалось, она и слона, вставшего на ее пути, растопчет.

- Не одного тебя обманул ее внешний вид, - вздохнул я, вспоминая свое первое впечатление о неугомонной старухе.

Когда я впервые увидел эту старушку, она показалась мне вполне безобидной. Очень аккуратная, ухоженная. Губки всегда накрашены, глаза подведены, прическа – в наличии. Словом очень интеллигентная бабулька. На следующий день выяснилось, что у нее есть свой пунктик – чистота. Каждый день она встает в шесть утра и начинает операцию под названием – наведение порядка. Поскольку, это коммуналка, боевые действия, к огромному счастью окружающих, ограничиваются только ее комнатой. И лишь дней пять в месяц они затрагивают другие помещения: наступает ее очередь дежурства в местах общего пользования. Я этому свидетелем еще не был, но соседи – выпивохи рассказывали об этом с выражением мрачной неизбежности на лице.

- Хоть из дома сваливай, – подвели итог они.

Тем временем, шум за дверью то затихал, то разгорался с новой силой.

- Все, Серега, - мое терпение начало иссякать, - она меня достала.- Пойдем, прогуляемся. Я тебе Москву покажу, а заодно и сам еще раз полюбуюсь творением рук средневековых мастеров.

И мы, улучив момент, когда старуха ослабила бдительность, покинули квартиру, не забыв попрощаться.

- До вечера, Виолетта Константиновна.

- У-у-у бесстыжие! Уходите! Свинарник вон какой развели, а убирать за вами кто будет? – старуха в одну секунду оказалась рядом, - Никто ничего делать не хочет! Только бы бездельничать! Каждый должен убирать за собой.

- Полностью с вами согласен. Кто грязь развел, тот пусть ее и убирает. Так им, - я показал рукой в сторону дебоширов, наблюдавших за нашей перепалкой, - и скажите. И прекратите, наконец, меня терроризировать. Я за всеми убирать не намерен. Ни сейчас, ни в будущем. – С этими словами мы, снова у нее перед носом, захлопнули дверь.

- Тебе необходимо поставить ее на место, - мой брат всегда любил давать советы.

- Это невозможно.

- Две минуты назад у тебя это получилось.

- Ничего у меня не получилось. Вечером она продолжит с того места, на котором сейчас остановилась.

- Ты ей объясни еще раз, что ее проблема не в тебе, а в ней самой. В ее отношении к людям.

- Она ничего не хочет понимать. И я не могу осуждать ее за это. Эта квартира – ее маленький мирок, где она хозяйка. Она привыкла быть в ней главной. Отдавать приказы, проверять их исполнение. Да, ситуация изменилась. Уже никто не считает нужным прислушиваться к ее мнению, следовать ее советам. Но старые люди очень консервативны. Они не поддаются убеждениям, увещеваниям. Они мыслят так, как привыкли. И свою точку зрения считают единственной правильной. Все остальные по их мнению, ничего не понимают и поэтому у них только одна участь - слушать и выполнять наставления более опытного советчика.

- Не убедил.

- Я не хочу с ней ссориться.

- Можно подумать сейчас у вас мир и братство, - фыркнул Сергей.

- Могло быть и хуже.

- Хуже уже некуда.

- Это тебе со стороны так кажется. А в целом, она неплохая старуха, - не сдавался я,- вот только на чистоте и порядке двинулась маленько.

- Тебе виднее.

День был солнечным и ветреным. В воздухе пахло зимой. Странного в этом ничего не было: еще вчера декабрь прикатился в наш город.

И этот второй день зимы мы решили отдать Москве. Мы бродили пешком по улицам и проспектам, спускались в метро и возвращались наверх, мы катались на трамвайчике, застывали в позе монумента, разглядывая отдельные здания. А вокруг шумела и затихала, улыбалась и грустила, строила и разрушала, и просто смотрела на нас, жила столица. Столица России.

Вечер должен пройти в ночном клубе, решил я. Туда мы и направились, как только зажглись первые фонари.

Глава 5

Клуб «Белый лимон», который мне настойчиво рекомендовал Алексей, разместился в большом кирпичном здании, построенном совсем недавно. Он был не в центре, но и не на окраине Москвы.

Мы толкнули тяжелую кованную дверь и она бесшумно открылась, приглашая войти. Дресс-кода, как я и надеялся, здесь не было. Зато был контроль спиртного. Это значит – ни капли горячительного из вне клуба. Все найдут. И отберут. Или, если не сможешь добровольно расстаться с драгоценной жидкостью, не пустят внутрь. Хочешь выпить? Купи. Втридорога. Таков их девиз. Для меня это не проблема. Я не пью. Для Сереги, тоже. Он только пиво любит. При определенных условиях – диван, телевизор, вобла. Последовательность этих трех составляющих не принципиальна. Иначе, только перевод продукта, объяснял он. Кайфа нет.

Войдя в зал, мы сразу же окунулись в атмосферу музыки, танцев и сигаретного дыма. В клубе не было и пяди свободного места. Огромное количество парней и девушек сидело за столиками, стойками, танцевало на площадке. Многие что-то говорили друг другу, стараясь перекричать музыку и самих себя, другие же молча отдались танцам. Все они создавали невероятный шум, сливающийся с музыкой в никому неведомую композицию. Желания танцевать у меня не было. Надежда о столике, заманившая меня сюда, превратилась в утопию. Но я слишком устал проведя, почти весь день на ногах, и отступать к стене, где ютились со стаканами наперевес неудачники, не нашедшие свободного места, не собирался.

Охота за освободившимся местом заняла много времени. Когда оно, наконец, было найдено, неожиданно кто-то хлопнул меня по плечу и заорал в ухо.

- Даниил! Привет! – Это был вездесущий Алексей. – Пришел потусоваться?

- Не одному же тебе развлекаться, - проорал я в ответ. – Знакомься, мой брат, Сергей. Он тоже любит зажигать в клубах.

- Тоже? Не похоже, что тусовки твое хобби.

- Я с тобой сравниваю.

- Тогда ты не ошибся.

- Мы вот столик нашли. Почти, - добавил через секунду я, провожая глазами пару, воспользовавшуюся моей заминкой на пути к цели и занявшую, так и не ставший нашим столик.

- Его уже заняли, - вторил мне Алексей. – Присоединяйтесь к нам. Со мной барышни просто супер! – Он махнул рукой в сторону, желая мне их продемонстрировать. Жест успеха не имел. Барышень вокруг было пруд пруди. Я так и не понял, о ком он говорит.

- Идем со мной. – Леху могла остановить только лавина.

Он не стал ждать, пока мы поддадимся на его уговоры, а просто потащил нас сквозь толпу в сторону стойки.

Алексей не соврал. Девчонки и вправду оказались классные. Это были две блондинки и брюнетка. Мне особенно приглянулась брюнетка, впоследствии назвавшаяся Викой. Она то и дело стреляла глазами в мою сторону и обольстительно улыбалась, когда я её взгляд ловил. Наверняка я ей симпатичен. Осознание этого загнало мою стеснительность, а заодно и интуицию, в самый далекий угол подсознания. Я даже решил, что неплохо было бы влюбиться до потери логики. Такого со мной не происходило уже два года. С тех пор как ушла Оксана. Любая девушка, с которой я встречался после разлуки с Оксаной, в моей памяти проходила тест соответствия. Соответствия Оксане. Оно должно было быть. И чем больше, тем лучше. В противном случае, дальше первого свидания дело не шло.

Сейчас одного брошенного взгляда было достаточно, чтобы убедиться – Вика, полная ее противоположность. Она абсолютно другая. И всё же она мне понравилась. Очень понравилась.

Я так давно жаждал излечиться от болезни по имени Оксана. Излечиться от притяжения к ней. От мыслей, опять же, о ней. Я так сильно хотел забыть ее, что просто зациклился на этом желании и все мои усилия приводили лишь к одному – я все глубже и глубже увязал в этой трясине, тянущей только вниз. И вдруг, у меня все получилось. Само собой. Без малейших усилий я отпустил прошлое и стал свободен от него. И в этом мне помогла, сама того не ведая, Вика.

До встречи с Оксаной мне нравились люди, в которых есть загадка, тайна или изюминка.

Потом я встретил Оксану с её неповторимым загадочным блеском глаз, с внутренней энергией, заставлявшей её постоянно стремиться к совершенству. Увы, во мне она ничего подобного не заметила и, скрасив на время моё одиночество, ушла. Ушла к другому, так и не открыв мне тайну загадочного блеска своих глаз. Эта тайна была не для меня. Наверное, она предназначалась моему более удачливому сопернику.

Сейчас, впервые за долгое время я снова хочу найти ту, единственную, чья тайна предназначена только для меня.

В Вике загадка была. И не только загадка. В ней было нечто притягательное, влекущее к ней людей помимо их воли. Магнетизм в самой совершенной его форме. На меня он подействовал как огонь, на ночного мотылька. О том, что пламя беспощадно к мотыльку, я не подумал.

Кроме магнетизма Вика обладала незаурядной внешностью. Правильные черты лица, здоровая кожа, ослепительные глаза, густые ресницы и волосы, короткий, чуть курносый носик и милые пухлые губки составляли потрясающий ансамбль, заставлявший окружающих, в зависимости от пола, восхищаться или завидовать. Образ дополняла умопомрачительная грудь, угадывающаяся под простеньким на вид платьем серого цвета. Простота платья обманчива, еще раньше просветил меня, несведущего в этом вопросе, Алексей. И назвал фамилию модельера эксклюзивного изделия, которую я, как и следовало ожидать, не запомнил. Да и черт с ним, с этим портняжкой, решил я и уставился на сногсшибательные ноги в серебристого цвета босоножках от Гуччи (тоже Алексей доложил), моей новой подружки.

Две другие девчонки тоже были весьма привлекательны. Обе блондинки, правда, не натуральные. У Юли оттенок волос был пепельный, у Наташи – цвета спелой дыни. Внешне они почти не уступали Вике. Но после более внимательного взгляда закрадывалось ощущение, что в них чего-то не хватает. А может, это излишек косметики, которой они щедро воспользовались, сыграл с ними злую шутку.

После знакомства, Вика первая прервала молчание. Как я и надеялся она обратилась ко мне.

- Даниил. Не буду оригинальной, если скажу, что у вас фантастический профиль.

- И не только профиль, - улыбнулся я, но закончить свою реплику не успел и мой голос утонул в громоподобном вопле Алексея.

- Все! – заорал он, безуспешно пытаясь перекричать ди-джея, - сейчас дружно переходим на ты и начинаем общаться и развлекаться на полную катушку, - с ролью заводилы Алексей справлялся просто блестяще.

Позже, накачавшись под завязку энергетическим напитком «Берн», он решил, что пришло время всем подать пример, как нужно правильно развлекаться и ринулся со своей девушкой, пепельной блондинкой Юлей, в толпу танцующих. Пример оказался заразителен. Серега с Наташей, да и я с Викой ломанулись следом. Никогда я не танцевал в такой толчее, живо реагирующей на каждый аккорд, каждую ноту. В ней чувствуешь себя одним целым со всей это движущейся массой, управляемой лишь ди-джеем. Каждое мое движение сопровождалось прикосновением к кому-либо. Вот кто-то наступил на ногу, кто-то случайно ударил по подбородку, а рыженькая девушка вообще приняла за своего ухажера, обняв меня в самом интимном месте.

И если я чувствовал себя в этой суматохе дискомфортно, то Вика была явно в своей стихии. Ее тело отзывалось на каждую ноту, на каждый удар барабанной палочки. О том, чтобы хоть чуть-чуть сбавить темп и речи быть не могло. Спас меня от полного упадка сил ди-джей, неожиданно прекративший играть. Оказывается, пришло время для конкурсов «Мисс ночь» и «Мистер ночь». Тишина, которую я призывал минутой ранее, наступила, но этого оказалось мало и я начал мечтать о покое и отдыхе от всего этого балагана. К сожалению, мечта на то она и мечта, чтобы не исполниться, если не никогда, то в данный момент точно.

Несмотря на дружную поддержку нашей, компании, я в конкурсе участвовать отказался категорически. Алексей, видя это, не упустил момент.

- Если не хочет участвовать Даниил, буду я бороться за победу – заявил он.

- Какое имеет значение, участвую я или нет?

- Самое непосредственное. Не люблю сильных соперников. Слабого соперника легче победить. После победы никто не задумается, почему победил именно тот или иной кандидат. Все будут просто поздравлять тебя и восхищаться. И в большинстве своем будут верить, что ты и вправду лучший. А мне останется, - довольно улыбнулся Алексей, - только гордо нести в себе эту ауру. Ауру победителя.

- Если же соперник силен, - продолжил через мгновение он,- победа дается не легко и физически, и, что главное, психологически. Я в таких случаях часто падаю духом, моя самооценка становится ниже плинтуса. А отсюда рукой подать до комплекса неполноценности.

- Ты рассуждаешь, как, если бы ты был хуже их, - я глазами показал на парней, собравшихся на сцене.

- Я реалист. Это плохо?

- Не знаю. Мне кажется, у тебя уже есть проблемы с самооценкой.

- И что же навело тебя на такую абсурдную мысль, - наигранно улыбнулся Алексей.

- Твоя боязнь сильных соперников. Если ты видишь сильного соперника, ты избегаешь встречи с ним, потому что считаешь себя хуже. Ты заранее уверен в поражении. На это тебя настраивает твое подсознание. В конечном итоге ты перестанешь бороться. Отсюда до реального, не подсознательного поражения, действительно, рукой подать.

- Ты уверен, что у тебя в дипломе не написано, что ты психолог?

- Уверен. – Я рассмеялся и хлопнул Леху по плечу, подталкивая его к сцене. – Все, иди. Иначе победят другие. Слабые соперники.

Конкурс «Мистер ночь» ничем не удивил. Его участники походили по сцене, как самодовольные петухи, позаигрывали с девушками. Затем постояли спокойно минут пять. В конечном итоге, ведущий предложил им станцевать любой, на их выбор танец, что было сразу же сделано. Кем-то мастерски, кому-то мастерство заменил энтузиазм. Как только танцевальные движения прекратились, девушкам в зале было предложено проголосовать за понравившегося кандидата. Для большей точности в описании этого процесса глагол проголосовать, необходимо заменить на глагол проорать. Именно тот парень, за которого проорут громче и становится победителем. Громче всего, как и следовало ожидать, проорали за Алексея.

- А сейчас поприветствуем победителя! – завопил ди-джей, он же ведущий этого конкурса. – А где спутница? Где спутница нашего победителя? – еще громче заорал он.

Юля зевать не привыкла и в мгновение ока подбежала к сцене.

- Смелее, девушка. Смелее. – Подзадоривал ди-джей. – Мы жде-ем вас.

Юля за секунду взбежала по ступенькам на сцену. И вот они вместе. Довольные. Глаза горят. Или в них отражается свет прожекторов? Ди-джей снова подбегает к ним. Теперь он держит в руках какие-то бумажки.

- И какой вы думаете сегодня будет приз? – Вопит он с еще большей силой, обращаясь к толпе. – Не знаете?

- Нет. – Толпа не отстает в производимом шуме от повелителя музыки.

- Фантастический приз! Ваша мечта!!! Мечта каждого! Абонемент на 15 дней в наш клуб, в VIP зал! На двоих!

Толпе приз явно понравился. И когда объявили конкурс «Мисс ночь», желающих принять участие, было значительно больше. Вика тоже не удержалась и рванула на сцену. И не ошиблась. Равных ей, на мой взгляд, не было.

Конкурс проходил по такому же сценарию, что и предыдущий. С одним отличием – голосовать должны были парни. И они проголосовали. За Вику. Теперь пришла моя очередь подниматься на сцену, что я и сделал.

- И как зовут этого счастливчика? – Теперь ди-джей обращался ко мне.

- Даниил, - в два голоса ответили мы.

- Рассказывайте, Даниил, что вам понравилось больше всего в этом конкурсе?

- Танец этой потрясающей девушки.

- Нас тоже впечатлил этот зажигательный танец, - по лицу ди-джея было видно, что он с радостью принял бы в нем участие. В любом качестве. – И это все, что вы можете сказать?

- О, сказать я могу миллион слов восхищения, но вместо них я скажу лишь то, что до сих пор не верю в свою удачу и в то что эта фантастическая девушка со мной.

- За 15 дней, на которые я вам вручаю абонемент в VIP зал нашего клуба, на две персоны, вы в это поверите! – Я так и не понял, был это вопрос или констатация факта.

Спустившись вниз, Вика с триумфом в глазах заявила, что я только что, подписался сам знаю на что. Она выбирает в спутники меня. И только меня. И мне не отвертеться.

Я был не против. Да какое там против! Я был счастлив.

Ди-джей снова вступил в свои права, и музыка ворвалась в зал.

С первыми аккордами все вокруг снова ожили, засуетились, пустились в пляс. И мы с Викой не отставая от окружающих, опять закружились в танце. Теперь я осмелел и чувствовал себя более уверенно. Я знал – все я делаю правильно. Я, то прожимал ее к себе, то отстранял. Дыхание мое стало учащенным, сердце, казалось, готово выпрыгнуть из груди. Дай только команду.

Команду дала Вика, робко дотронувшись своими губами до моих губ.

Глава 6

Звонок будильника бесцеремонно, как непрошенный гость, проник в мой сон, неся с собой пробуждение. Я чуть приоткрыл глаза и мне потребовалось минуты три, чтобы сориентироваться в пространстве! Все вокруг имело один цвет – серый. За окном его оттенок был светлее, в моей комнате темнее. Даже мои руки, белая постель и светлые обои впитали в себя это предрассветное прощальное дыхание ночи.

Господи! До чего же болит голова! Такое ощущение, словно в ней расположился неведомый оркестр, играющий тяжелый рок. Мне живо представились металлические молоточки, стучащие прямо в виски, барабаны и другие приспособления, создающие жуткий звон в ушах. Болевые импульсы зарождались где-то в глубине головы, а затем волной прокатывались по всему телу. А жажда… Она была сравнима лишь с жаждой какого-нибудь многострадального существа, пересекающего Сахару.

- Хотел бы я знать, что пьют в таких случаях? Аспирин? Амитрипциллин? Анальгин? – Сам с собой я разговариваю редко. Только в экстремальных ситуациях и строго по делу. Как сейчас.

- Пиво. – Неожиданно раздался ответ откуда-то сбоку. Я медленно повернул голову в сторону источника звука. Вика! Черт! Черт побери! Я привез ее к себе? Вот придурок! Я мучительно пытался припомнить события прошедшей ночи. Память фрагментарно возвращалась.

Вот мы ловим такси. Кто же платит!.. Вика. Честное слово, я даже покраснел от стыда, вспомнив это. Вот мы поднимаемся ко мне. Поем какие-то дурацкие песенки. На шум вышли алкаши. Попросили поделиться веселящей жидкостью, дабы и им стало также хорошо как и нам.

«Делиться нечем. Мы выпили все», - заявила Вика и для пущей убедительности взмахнула руками. Алкаши этот жест поняли буквально: все – значит, никак не меньше цистерны, и печально вздохнув удалились к себе в комнату. Что же было потом? Мы идем ко мне в комнату. Вот Вика снимает платье, идет ко мне… «Черт побери! Нет, это был не я!»

- Ты, дорогой! Ты. – Она критически взглянула на меня и спросила:

- Сам с собой ты разговариваешь всегда или только с похмелья?

- Только в нестандартных ситуациях. Надеюсь, больше вопросов не будет. – Попытка говорить членораздельно мне удалась, хоть и не без труда.

- Будут. И много.

- Не сейчас.

- Ладно. Тогда когда?

- Как только я приду в норму, сразу отвечу на все твои вопросы. Согласна?

- У меня выбор есть?

- Нет.

-Жаль. – Вздохнула Вика, -Мне так многое хочется спросить.

- Потом спросишь.

- Ладно. Кстати, почему у тебя нет обогревателя. Здесь же холод собачий, - Вика зашевелилась в постели, пытаясь завладеть как можно большей частью одеяла.

- Мне и так тепло. Все. Интервью окончено, – заявил я и, приоткрыв глаза, стал шарить рукой по смятой постели. Одежда, вопреки ожиданиям нашлась на полу. Я даже не сложил ее на табурет! Куда уж там! Я был, черт побери, очень занят! Дело ясное, одевать ее, если не преследуешь цель – сойти за своего среди бомжей Ярославского вокзала – нельзя.

- Слышишь, Вик?

- Чего тебе? Я интервью не даю.

- Не обижайся, а? С утра я всегда такой. Злой, недовольный.

- Ты не злой. Ты колючий и резкий.

- Так утро же. Да плюс еще похмелье.

- Ладно. Прощен. Проси, чего ты там хотел?

- Сейчас утюг найду, а ты, пока я буду собираться, погладь одежду. Пожалуйста.

Вика от неожиданности подскочила на месте.

- Ты совсем с ума сошел? Да? Или шутишь?

- Нет, Викуся. Мне не до шуток. Я опаздываю. Катастрофически. Сколько мне тебя еще просить?

- Может мне еще и за утюгом сходить?

- Это было бы замечательно, - не заметив издевки в ее голосе произнес я, отрываясь от постели и направляясь в ванну, - утюг есть у старушенции.

- Мне ты говорил, что с ней у вас война.

- Война войной, а вещи друг другу одалживаем.

- Хотела бы я знать, - Вика презрительно-заинтересованным взглядом окинула мои пожитки, и задумчиво произнесла, - что у тебя есть такое, чего нет у старушенции?

- Еще я ей давление измеряю.

- Странная у тебя соседка, не находишь?

- Нет. Самая обыкновенная. – Мне этот разговор, больше похожий на допрос надоел и чтобы его прекратить, я оторвался от постели и босиком прошлепал в ванную. Маневр удался. Вика переключилась на другую тему, не менее безнадежную.

- Останься.

- Викуся, - терпеливо, насколько это возможно, в данной ситуации, произнес я, - я не безработный, понимаешь? У меня есть работа. В девять ноль-ноль я должен, как штык, быть в своем кабинете. Иначе – рискую пополнить и так многочисленные ряды московских безработных, а заодно и бомжей. Ясно тебе или нет?

- Убедил, - сдалась она наконец. – Прогул – причина, увольнение – ее следствие.

- Можешь понять если захочешь, - обрадовался я, как оказалось, априори.

- Сейчас твоя очередь понять меня.

- ???

- Тебя не уволят за прогул, почти по слогам произнесла моя взбалмошная подруга.

- Хватит, -теряя терпение сказал я, - хватит. Все, я ухожу.

- Я попрошу маму не увольнять тебя, она обожает выполнять мои капризы.

- Твоя мама – министр экономики и развития? – Если в голосе Вики были слышны отголоски бурной ночи, то в моем, кроме усталости и издевки ничего больше не проскальзывало.

- Лучше. Она хозяйка гипермаркета, в котором ты работаешь.

- Это не смешно, - растерянно произнес я одновременно пытаясь сообразить откуда она знает, где я работаю? Неужели я спьяну выложил? Не помню. Возможно, это Леха разболтал. Или нет? При мне он ничего ей не говорил. Да и зачем ему это надо? Наверное, длинный язык у меня самого. Нечего искать виновных когда сам, скорее всего и виноват. Внезапно в мою полутрезвую голову пришла первая здравая, как мне показалось, мысль. Вика, как будто подслушав о чем я подумал резко выпалила:

- Я не шучу! Можешь паспорт посмотреть. Сравнить фамилии.

- Вы можете быть всего лишь однофамильцами.

- Думай как хочешь. Дело твое.

С неведомо откуда появившейся дрожью в руках, возможно от вчерашней выпивки, а может быть от ожидания грядущих неприятностей, я взял ее паспорт. На последней странице с фотографии на меня смотрела Вика. Нарядная, с блеском в глазах. Строчка, справа от фото, мрачно подтвердила: Поляк Виктория Николаевна.

- Убедился, - она смотрела прямо в глаза, торжествуя от своей маленькой победы.

- Приготовь кофе. Очень крепкий. Пожалуйста.

- Только после того, как ты признаешь свое поражение.

- Хорошо, признаю. Я побежден. Но это не отменяет мой рабочий день. Тем более, мне нужно все обдумать. Вдобавок, не забывай: решение об увольнении принимаешь не ты, а твоя мама. Ей твои капризы могли надоесть и она начнет их игнорировать. Поэтому будь хорошей девочкой, приготовь кофе. Оно у меня за спиной, в крайнем справа шкафчике, а я тем временем оденусь.

- За утюгом я не пойду и утюжить твоё барахло не собираюсь, - безоляпяционно заявила моя подруга.

- Ладно, забудь,- дал я задний ход, - у меня есть запасной вариант.

Вика пристально посмотрела на меня, потом на часы:

- Вот и славненько. Уже десять минут девятого. Если хочешь, черт бы тебя побрал, не опоздать, то тебе следует поторопиться, - недовольно произнесла она и, громко хлопнув дверью, вышла из комнаты.

Хорошо еще, что находясь в трезвом уме я люблю делать запасы чистой и отутюженной одежды. В противном случае, меня вполне можно было бы принять за бродягу или в лучшем случае за гастербайтера, одень я вчерашние наряды, вывалянные непонятно в какой грязи и провонявшие табаком и сивушными маслами.

В темпе наиболее характерном для вражеской торпеды, нежели для обычного человека, тем более изрядно перебравшего накануне, я вскочил в недавно купленный костюм, ожидавший своего часа в шкафу. Потом пришлось из него в этом же темпе выскочить. Оказывается рубашка наверх на пиджак не налазит ни в какую!

Перед самым уходом заскочил на кухню еще раз в надежде найти там хоть что-нибудь, что вернет мне хорошее самочувствие и рабочее настроение. Помимо кофе, этим что-нибудь по моему разумению должен был стать лимон, оставленный мной накануне в общем холодильнике. Кофе я получил. Без улыбки. Молча, без слов. Со звоном чашки о блюдце. С лимоном же не получилось даже так. И поделом мне, нечего было оставлять его без присмотра в общем холодильнике. Мне даже не пришло в голову, что найдется горемыка позарящийся на этот вялый, потерявший блеск и аромат фрукт. Размышляя в этом направлении, я закрыл дверцу абсолютно пустого холодильника. Единственным предметом, который он хранил в себе, был брусок для заточки ножа. Не самое подходящее место для сего предмета, решил я, впрочем, меня это не касается. Кто положил, тот и заберет.

И тут в кухню вплыла Виолетта Константиновна, готовая сражаться за чистоту до последней капли чистящего средства. Вооружена она была до зубов: бутыли с этими самыми чистящими средствами угрожающе гремели, ударяясь друг о друга и о ведро, в котором находились. Запах их был отвратителен – этакий букет из хлорки и синтетических ароматизаторов. Но наибольшего внимания заслуживала швабра – ее рукоятка болталась в разные стороны и периодически на угрожающе близкое расстояние приближалась к моему лбу. Поскольку завершить утро ударом по физиономии мне совсем не хотелось, приходилось каждую секунду быть на стороже.

Избежать продолжения вчерашнего скандала можно было только одним способом: озадачить бабку какой-нибудь информацией. Что я тут же и сделал.

- Виолетта Константиновна, зачем вы положили в холодильник несъедобную вещь?

Мой маневр удался, и Виолетта Константиновна от изумления вытаращила на меня свои глазенки, усиленно соображая, о чем это я.

- Не верите? Откройте холодильник и сами посмотрите.

Пока бабуля инспектировала холодильник, я тихонько смылся из кухни, на ходу отдавая Вике чашку с недопитым кофе.

Глава 7

День получился скомканный. Работа продвигалась со скрипом. Мне с трудом удавалось концентрировать внимание на накладных, договорах, товаре. Голова на этот раз была занята не алкоголем, а Викой. Ее образ то и дело вставал у меня перед глазами. Я постоянно ловил себя на том, что не понимаю ни строчки из прочитанного. А цифры и вовсе не задерживались в моих извилинах. И серые, и белые нервные клеточки находилось в состоянии прострации. Вернуть их в реальность не смогли ни бесчисленное количество чашек кофе и чая, которые я выпил, ни любезно предоставленный Олегом «Алькозельцер».

Целый день я взвешивал всевозможные аргументы «за» и «против» наших дальнейших отношений. Аргументов «за» получилось больше – она очень красива, образована, загадочна, мне с ней легко… Аргументы «против» оказались более весомыми – она принадлежит к другому социальному классу, в котором вряд ли ждут меня с распростертыми объятьями.

Уже вечером, так и не придя ни к какому выводу, я решил, что дать объективную оценку ситуации может лишь незаинтересованный человек. Он же может дать дельный совет. Мне срочно нужен друг, товарищ. Кроме Вадима, другом я могу назвать только одного человека. Олега. Даже не другом – скорее приятелем. Впрочем, выбора нет. Вадим далеко. Звонить ему накладно. И объяснять долго. Остается Олег. Только Олег. Он советчик более ценный. Ему в большей степени, нежели Вадиму, присущ здравый рационализм.

Под занавес рабочего дня Олег опередил меня и первый предложил выпить пива, только не в кафе, а у него дома.

- Жена с детьми к родителям укатила. Неделю назад. Вечерами тоска смертная заедает, утром на работу как на праздник иду. Единственное место, где всегда найдется с кем словом перекинуться, - посетовал он.

- Или очередную жертву для критики присмотреть.

- И такое бывает, - согласился Олег, - Понимаешь, я во всем порядок люблю. А всякие опоздания, оправдания, поиски утерянного в отделе, меня выводят из себя. К форс-мажорным ситуациям отношусь с пониманием, но разгильдяям от меня снисходительности ожидать не стоит. Опоздания, рассеянность – это все то же разгильдяйство и халатность.

Ведя беседу в подобном ключе мы подошли к стоянке. Олег отомкнул дверцы машины и пригласил:

- Садись. Скоро будем дома.

- Близко живешь? – Поинтересовался я удобно устроившись в кресле рядом с водителем.

- Не далеко. На Профсоюзной. Если возникнет проблема: как тебе добраться до дома, можешь у меня переночевать. Место есть.

- Проблемы не возникнет. Я тоже живу на Профсоюзной. Но всё равно спасибо за приглашение.

- Не за что. – Олег на секунду задумался, ожидая пока загорится зеленый свет. -Даня, ты помнишь, как спросил у меня в свой первый рабочий дань, в каком районе Москвы я живу?

- Еще бы! В ответ ты зло гаркнул: «Какое тебе дело? Ты что, Москву знаешь?» я после этого подумал: ну и тип! И мечтал только об одном. – ответил я и замолчал в нерешительности: продолжать или нет.

- О чем? – не выдержал паузы мой первый московский друг.

- Чтобы твое рабочее место было в противоположном конце этого муравейника. Это позволило бы мне крайне редко пересекаться с тобой.

- Но не тут-то было.

- Точно. Знал бы ты, как я был раздосадован, узнав, что работать мы будем не просто рядом, а вместе. И не один день.

- Да избытком проницательности я не обременен. Я ни о чем не догадывался. Твоя сдержанность казалась мне или естественной, или следствием личных проблем.

- Проблема была. Хоть и не личная.

- ?..

- Неужели тебе сложно было тогда ответить: живу в Коньково? Произвел бы хорошее впечатление на нового сотрудника. Только-только обустраивающегося на новом месте. К тому же, неместного.

- Впечатление, хорошее, на тебя я и так произвел. Нет?

- Позже. В первый же день, ты мне показался неандертальцем, дожившим до наших дней.

- Зол я был тогда, - вздохнул Олег.

- Чем я успел тебе насолить?

- Своим появлением. Я знакомому пообещал поговорить с Поляк об этой, сейчас уже твоей вакансии. Поговорил. Она обещала подумать. И вдруг, бац! Знакомьтесь, Олег. Это Даниил Николаевич Яшный. Новый старший менеджер винно-водочного отдела. Я так разозлился, что себя не контролировал, от этой самой злости. Дня через три только немного успокоился. Понимаешь, я этому человеку обязан многим. Думал, устрою его сына на неплохую работу, помогу освоиться – вот я уже и не должник.

- Ответная услуга?

- Вроде того. И тут такой облом! Не до хорошего впечатления мне было. Срочно пришлось звонить Александру Васильевичу и оправдываться. Простите. Пытался. Не получилось. Может, в следующий раз.

Олег замолчал, а через минуту задумчиво глядя на дорогу, спросил:

- Ну, и по чьей протекции ты к нам попал?

- Ни по чьей.

- Не верю.

- Дело твое. Я ничего доказывать не собираюсь.

Олег удивленно посмотрел на меня:

- Ты хочешь сказать, что пришел прямо с улицы и сказал: «Возьмите меня на эту работу?»

- Примерно так, - душой я не кривил. Ну, какой протекционист из мелкого предпринимателя Вадима, делавшего ремонт в квартире Поляк?

В ответ Олег пожал плечами, нажал на газ и мы еще быстрее помчались в сторону дома.

За окном то и дело вспыхивали вдали, и через мгновение, промчавшись мимо нас, исчезали далеко позади, огни города, погружающегося в ночь.

Я первым прервал молчание.

- Говоришь, зол был?

Олег кивнул.

- На выражении твоего лица это никак не отразилось. Оно было спокойное и холодное, как айсберг.

- В таких ситуациях, надо меня знать, чтобы понять, о чем я думаю. Чем спокойнее я внешне, тем взрывоопаснее мое внутреннее состояние. Такая вот петрушка. Да ты не обижайся. Лично против тебя я ничего не имею. Ты мне даже нравишься. Толковый парень. Все на лету схватываешь. И юриспруденцию знаешь. И работать хочешь. Не факт, что сын Александра Васильевича обладает всеми этими качествами.

- Да. Я очень стараюсь все делать как можно лучше. У меня в последнее время, - я на мгновение задумался, подыскивая слово более точно отражающее мое внутреннее состояние, - появилось опасение, что я, хуже, тех кто был на этой должности раньше, до меня.

- Вот это напрасно. Не переживай. И побольше уверенности в себе. Тогда все будет в порядке.

- Думаешь?

- Уверен. Кстати, если бы ты видел какой кадр всего полгода назад сидел в твоём кресле. Ворюга.

- За это его и уволили?

- Да. Дома я тебе все подробно расскажу. Под пиво беседа пойдет веселее. Тем более мы уже почти приехали, - сбросив скорость и припарковавшись в ряду уже стоящих машин, ответил он.

Квартира моего новоиспеченного друга располагалась на первом этаже старого, еще хрущевской планировки, дома.

Подъезд, как и все подъезды без домофона, в который может зайти первый встречный, был заплеван, а груда мусора, скопившегося за радиатором издавала тонкий запах помойки. Олег, казалось, его не замечал. Он быстро преодолел несколько ступенек до квартиры. Отомкнул дверь. И едва я вошел внутрь, тут же ее захлопнул.

- Что будешь? Пиво, водку, вино? У меня все в наличии. – Спросил он, когда я разделся и удобно устроился на диване по приглашению хозяина.

- Давай пиво.

Олег принес стаканы и пошел за пивом. Я тем временем стал рассматривать комнату. Ничего в ней особенного не было, типовой, двадцатилетней давности мягкий уголок «Аир», такая же стенка, люстра современная, с претензией на изысканность, но тоже типовая. И ковер на полу такой же как в моей питерской комнате, на стене. Комнат таких в России миллионы.

Через пару минут хозяин квартиры притащил пива, в количестве, рассчитанном как минимум на футбольную команду, но никак не на двух человек, которых даже назвать умеренно пьющими нельзя. В застолье главное для нас не выпивка, а общение.

Закуску долго ожидать не пришлось. Вскоре появились копченые колбаски.

- Как и пиво, прямо из Чехии, - похвастался друг.

И вправду, запах у них был просто фантастический.

Потом появилась копченая рыба, фрукты. Мероприятие обещало затянуться до ночи.

Наконец Олег все расставил и, усевшись напротив меня, приступил к трапезе.

Пришло время задавать вопросы, решил я. Фактически, он мой единственный друг в этом огромном городе, а я о нем не знаю ничего. Для меня он, чистый лист. Как и я для него.

- Давно работаешь в «Пеликане»?

Олег кивнул и, прожевав ответил:

- С открытия. Восьмой год. Я ведь тоже не по профессии работаю. У меня диплом инженера, - он отхлебнул пива. – Жизнь – замысловатое ремесло. Улыбнется удача – получишь дивиденды, сделаешь неверный шаг – все потеряешь. Вот и приходится ужом вертеться. У меня две дочки подрастают. Настоящие модницы. Представляешь, крохе два года, а она копаясь в маминых украшениях уже понимает где колечко, где цепочка, а где бусы. Так что сейчас деньги просят на заколки и банты, а подрастут – наряды подавай. Работай я инженером, им не то что нарядов, бантов не видать. – Говоря это, Олег неторопливо уничтожал копченую скумбрию, запивая ее пивом. Любимое блюдо, позже объяснил он.

- О тебе я не знаю ничего, кроме того, что ты из Питера и что как и у меня, в твоем дипломе в графе «профессия» нет слова менеджер.

- Ты прав. – О себе я рассказывать не люблю. Кому это интересно? Только мне.

- Расскажи , как все начиналось.

- Это скучно.

- Ну-ну, не скромничай. Тебе это не идёт.

- Родился я в тогдашнем Ленинграде, нынче этот город Питером величают, - Олег ответил улыбкой на мой шутливый тон, - в семье самой что ни на есть простой, почти из такой и президент наш родом. Мать – воспитатель. Всю жизнь проработала в детском саду. Не знаю, как ей это удавалось, однако, дети у нее по струнке ходили. Если сказала: сидеть здесь до обеда или запретила выходить в соседнюю комнату, никто не нарушит приказ. Все будут выполнять ее требование и не возникать. У нее был, не побоюсь этого слова, талант, который проявлялся в момент поиска проказника, разбившего окно, вазу или ещё что-нибудь. У меня до сих пор осталось ощущение, что она умеет читать детские мысли. Не успеет мысль вредоносная посетить детскую головку, как это сразу же становится известно ей. Мы были, лет до шести, убеждены, что она все и всех видит насквозь. Самое плохое в ее характере – она не переставала быть всевидящим, всеслышащим, всезнающим воспитателем никогда. На работе чужие дети, их надо воспитывать. Дома – свои. Их обязательно нужно воспитывать.

У отца характер был попроще. Работал он бригадиром на стройке. Малярничал. У меня с ним было полное взаимопонимание. Три месяца назад я его потерял. Навсегда. Он умер. Инсульт затем воспаление легких и все, нет человека. Как будто никогда и не было.

- Прими мои соболезнования.

- Спасибо. Жили они неплохо, когда отец на сторону не смотрел. К нашему неудовольствию смотрел он туда регулярно. И не только смотрел. Мама уверена, что в последние лет двадцать их брака он поутих, не то что в самом начале, когда, они только поженились. В те времена он ни одной юбки не пропускал. Иногда я даже слегка завидовал его победам на любовном поприще.

- В этом ты на него точно не похож. А мог бы. С таким-то потенциалом.

- Я, как это ни странно, ни на кого ни похож. Ни на мать, ни на отца. С братом, Серегой, к моему большому огорчению у нас столько же общего, сколько сходства у горы Эверест с Марианским желобом. Иногда меня посещает абсурдная мысль, что меня в роддоме перепутали и отправили в ссылку в эту семейку.

- Ну ты даешь, - задумчиво произнес Олег. – Настоящий бразильский сериал.

- На счет роддома я пошутил.

- Неужели вы такие разные?

- Я не преувеличиваю. Стоит тебе увидеть меня в кругу семьи и этя мысль перестанет казаться тебе такой дикой. – Убедительно заключил я, с аппетитом расправляясь с колбаской. – Представь, три настоящих блондина, бабушки и дедушки в молодости тоже были светловолосыми, и я. Брюнет с карими глазами. Их глаза – цвета неба или, как у отца, серые. Но никак не карие.

Схожая ситуация и с учебой. Своими школьными оценками родители также никого не впечатлили. Брат мой, Сергей, тоже лоботряс был, каких еще поискать надо. Впрочем, почему был? И сейчас бездельник. Не работает, не учится. Единственное его достоинство – не пьет, как остальная молодежь пиво, и вообще никаким спиртным не увлекается. Я, в противоположность им, очень любил учиться. Кличка в школе у меня была соответствующая – Заучкин. Такой вот парадокс.

- А душевные качества проверять не пробовал? Может, хоть в них полная гармония и взаимопонимание?

- Не пробовал. С этими душевными качествами и так все ясно.

- То есть, схожи, - обрадовался Олег.

- То есть, - передразнил я его, - совсем иначе. Угадай, в чем различия?

- Если исходить из того, - начал рассуждать дружбан, - что брат твой лоботряс со всеми вытекающими отсюда последствиями…

- Со всеми, со всеми, - прервал я его задумчивый голос.

- Значит, ты аккуратист, любишь точность во всем, если о чем-либо договариваешься, то выполняешь обязательство в срок и в полном соответствии с договоренностью. От других ожидаешь того же. И страшно сердишься, когда не находишь этих качеств в других людях. Я прав?

- В яблочко! Откуда тебе все это известно?

- Сам такой. Всю эту характеристику можно заменить одним словом – педант.

- Моя семья в минуты недовольства называет меня проще – зануда.

- Ситуация еще та: встретились педант и зануда. Как ты думаешь, что получится в результате?

- Тормоз.

Не выпей мы столько пива, эта шутка нас вряд ли бы сильно рассмешила. Но пива было выпито неожиданно много и мы чуть не попадали на пол от смеха. Я всегда считал, что смеяться над собой полезно. Смех раскрепощает и помогает избавиться от самых закоренелых комплексов.

- Признаюсь сразу, отсмеявшись проговорил Олег, в тебе я педанта вычислить не смог. Четкость, на которую ты пеняешь – это привычка добросовестно выполнять свои обязанности. Не более того.

-Думаешь?

- Убежден в этом. С другой стороны, такому педанту как я, сложно объективно оценить глубину педантизма другой личности.

- В таком случае, для меня не все потеряно?

- Не все. У тебя еще есть шанс стать абсолютным бездельником. И таким путем найти общие черты со своим семейством.

- Спасибо, друг, утешил.

- Всегда, пожалуйста. – В тон мне ответил Олег.

- И вообще, давай сменим тему.

- Давай.

- Олег, мы напились, как последние алкоголики, - это открытие меня взволновало не на шутку.

- Это так ты сменил тему?

- Да.

- Даня, твои последние слова говорят о том, что ты все еще трезв.

- ???

- Алкоголик никогда не признается что он пьян, он себя ощущает трезвым, даже под большим градусом. И лишь пребывая в трезвом уме, выпив чуть-чуть, можно сделать вывод, что ты пьян. Наливай.

- Нет, Олег. Мы напились и весьма крепко. Безобидным пивом. Если мы не оставим его в покое сейчас же, тогда следующей твой вопрос будет: ты меня уважаешь?

- Уверен?

- Да.

- Значит, пиво может отдыхать, - вздохнул Олег, - или еще по одной?

- Все хватит. Пиву нужен отдых.

Если быть честным, то отдых был нужен не пиву, а мне, от этого самого пива. С другой стороны, пиво сделало свое черное дело: развязало мне язык. В обычных, трезвых обстоятельствах, из меня слова не вытащишь. А тут, выложил все как на духу. И еще один тревожный звоночек: на смену трезвым обстоятельствам в моей жизни все чаще приходят пьяные обстоятельства. Однозначно, выпитое пиво, плюс еще вчерашние коктейли, от которых организм вряд ли освободился за 18 часов, привели мой мозг в доселе неведомое ему состояние словесного недержания. Это же состояние заставило меня вернуться к прерванному разговору о моей семье.

- Все у нас не так, как у людей.

- А как у людей? – Алкоголь не вызывал болтливости у Олега. Голос его по-прежнему был тягуч, размерен, движения – неторопливы. Единственный признак, выдававший его с головой – красные пятна на лице, появившиеся после третьего бокала пива.

- У людей дружные семьи. Все друг друга любят или делают вид, что любят. Это вполне допустимо. У меня все не так. Никто кроме отца даже не потрудился сделать вид, что беспокоится обо мне, переживает вместе со мной мои невзгоды. Для меня не жалели только одной эмоции – безразличия. Понимаешь, с одной стороны, это моя семья. Самые родные мне люди. Там, где они – мой дом. Существует поговорка: мой дом – моя крепость. В моем случае это не так. Они не хотят принимать меня в свою семью. Я для них, как чужой. После смерти отца у меня нет семьи. Значит у меня нет и дома. Ничего нет…

С другой стороны, с посторонними я чувствую себя более уверенно, поскольку знаю, тактичность не позволит им уязвить меня. Мать, брат считают своим долгом, наоборот, не поддержать в трудную минуту, а забить последний гвоздь в мой гроб.

- Даже мать?

- Именно с подачи матери все и происходит. Ее любимчиком всегда был Сергей. Ко мне она относится прохладно, но не с безразличием, с каким относятся к абсолютно постороннему человеку. Ей всегда доставляло удовольствие делать акцент на моих неудачах, проступках.

- А отец? Ты говорил, у тебя с ним были хорошие отношения?

- Да. Отец нас с братом любил одинаково и разницы между нами не делал. Но если я совершал проступок, казалось, он чувствует свою вину за меня. Словно, виноват был он, а не я. В случаях с Сергеем этого не наблюдалось.

- Не принимай все это близко к сердцу, - Олег сделал попытку меня утешить,- такие взаимоотношения в семье как у тебя, сейчас скорее правило, чем исключение.

Воспоминания о детстве, родителях, брате выжали всю мою энергию. Дабы перевести разговор в другое русло я задал вопрос о моем предшественнике.

- Шуриком его звали. В отделе проработал года четыре. Что касалось алкоголя, то равных ему в этой области не было, - с готовностью переключился на новую тему Олег.

- Крепко пил?

- Обладал очень большим объемом теоретических знаний. Одного брошенного на бутылку взгляда ему было достаточно для определения подлинности продукта. В твоем деле, заметь, это очень важно. Поставщики всякие бывают. Жулики среди них не редкость. Проморгаешь, сплавят тебе партию паленой водки или еще чего, и всем будет все равно – виноват ты или нет. Выпишут такой штраф, мало не покажется. Это в лучшем случае. А в худшем – под статью подведут. Ментам же позарез нужно списать на кого-нибудь многочисленные отравления суррогатом.

Что-то я отвлекся. Возвращаемся к Шурику. Так вот, в его памяти было зафиксировано, я не сильно преувеличу, если скажу – тысячи различных вариаций оформления винно-водочной продукции. Как я помню имена начальников, так он помнил, что какой производитель изготавливает, из каких сортов винограда, агавы, риса, кукурузы, зерна и даже в тару какой емкости разливает конечный продукт. Однажды он вычислил крупную партию поддельного элитного вина по объему бутылки. – Тут Олег зевнул и заявил, что продолжение рассказа будет только после глотка холодного пива.

Стоящий на столе пенистый напиток давно нагрелся, и он направился к холодильнику.

- Тебе принести?

Я отрицательно покачал головой.

- Как знаешь. Я предлагал.

Что за человек. Испытывает явное удовольствие, наблюдая за сгорающими от нетерпения слушателями. В данном случае слушатель один, но терпения у него меньше, чем у подожженного бикфордова шнура. Наконец, Олег доставил свежее холодное пиво на стол, сел, смачно отхлебнул прямо из бутылки и продолжил:

- Значит так! Читает он накладную и видит, поставщик предлагает это самое вино, не помню его марку, в бутылках по 0,75 литра. Он в своем головном компьютере покопался, но не нашел информации о таком розливе конкретного вина. Не нашел почему? Да потому что не было такой информации. Отсюда вывод: производитель не разливает это вино в тару емкостью 0,75л. Все предельно ясно, решил он. Это подделка.

Память Шурика, надо сказать, никогда не подводила. Ни разу не ошибся. Вот и в этом случае она была на высоте.

Далее идет он с этой накладной в милицию. Менты репы почесали, на накладную посмотрели. Не поверили. Видимо, не встречался им ранее такой экземпляр, как Шурик. Но у него не только память отличная. Он вдобавок настырный, как баран. Он этих ментов задолбал своей накладной. Они, чтобы отвязаться, решили проверить поставщика. Провели обыск на складе. Подозрительную продукцию отправили на анализ. В результате, эта самая продукция оказалась очень ядовитым суррогатом. Раскрутили они это дело за милую душу. Всего повязали человек 20, промышлявших этим уже лет семь. Вот такой был Шурик.

- Почему же ты его в таком случае, чуть раньше, ворюгой назвал?

- Из-за того, как глупо он сам на воровстве попался.

- Расскажи.

- У всех есть слабости. У кого маленькие. У кого большие. У Шурика тоже слабость была. Не то чтобы очень большая, но и не маленькая. – Олег задумался. – его желания не совпадали с возможностями. Обыкновенный человек, если не может себе позволить дорогую вещь, он или проходит мимо нее в магазине или берет в кредит. Шурик эту вещь, как бы это помягче выразиться, присваивал. Он это называл – открыть кредит.

Я не понял и молча ждал продолжения.

- Он любил очень дорогое вино. По цене не менее двадцать-тридцать тысяч рублей за бутылку. Это твоя месячная зарплата?

- Да.

- И его тоже.

Олег помолчал, затем продолжил.

- Он много не мудрил. Просто брал себе приглянувшуюся бутылку и дело с концом. Во время инвентаризации в отделе постоянно были недостачи. И большие – 30-40 тысяч рублей. Вино-то дорогое. Двух бутылок в месяц достаточно, чтобы нанести такой урон. Продолжалось это долго. Больше года. Его никто не подозревал. Думали то на покупателей, то на пьяницу-уборщицу, на продавцов. Отдел от этого страдал не очень сильно. Ты же знаешь, что в цену товара закладываются прогнозируемые потери магазина на воровстве покупателями. Причем сумма не маленькая. До 5% от стоимости товара. Тайну постоянной недостачи не раскрыли бы до сих пор, если бы не внезапная проверка всех сотрудников перед уходом домой, вневедомственной охраной. Наверное по приказу Ирины Эдуардовны.

- Разве они имеют право? Это же не проверка, а обыск.

- Имеют они право, имеют. Внимательно прочти свой контракт.

- А если я купил, например, бутылку водки в своем отделе? Как доказать, что не верблюд?

- Сохрани чек и к тебе претензий не будет. На чем я остановился? Ах, да! Идет Шурик домой. Кабинет замкнул, наказы продавцам дал. Все как всегда. Про проверку ничего не знает. Доходит до магнитной двери и тут ему предлагают открыть сумку. Внезапная проверка. Он отнекивается, возмущается. Но делать нечего. Приходится повиноваться. Открывает он ее и взору охранников появляется бутылка вина. Шурик твердит, что купил ее в своем же отделе. Они требуют чек. Чека нет. Всей толпой идут к Ирине Эдуардовне. Там и выясняется, что цена этого вина – 23 тысячи рублей. Уголовное дело заводить не стали, чтобы не портить имидж «Пеликана». Предложили уйти по собственному желанию, что он и сделал. Потом бардак начался. Не было достойного кандидата, способного полноценно его заменить. Недели три Алексей пытался влиться в коллектив винно-водочного отдела. Впрочем, безуспешно. Две недели я выполнял обязанности старшего менеджера в меру своих возможностей, потом появился ты.

Рассказчиком Олег, оказался отменным. Беседа доставляла ему удовольствие. Вот и верь после этого первому впечатлению о человеке. Рассказывал он обо всем. Об охране, продавцах, покупателях. О начальстве. Наконец, ближе к одиннадцати вечера он решил, что на сегодня информации для меня достаточно. И сам начал задавать вопросы.

- Успокой мое любопытство, расскажи, каким образом ты сменил северную пальмиру на первопрестольную?

- Запустил механизм под названием «Переезд в столицу» мой друг Вадим. Именно с его подачи я узнал об освободившейся вакансии. Надо заметить, последние полтора года я работал в компьютерном клубе, еле державшемся на плаву. Условий труда не было никаких. Зарплата мизерная.

- Неужели в зале не было ни одного «однорукого бандита»?

- Нет. Не было.

- Почему?

- Наверное, Денис Михайлович, владелец этого клуба, не смог получить соответствующую лицензию. Так вот, этот друг, Вадим, со своей бригадой делал евроремонт в новой питерской квартире Ирины Эдуардовны. В какой-то из дней, под влиянием плохого настроения и плохой погоды, я пожаловался ему на свою работу. Да какое там – пожаловался! Я выдал все, что о ней думал. А думал я о ней весьма плохо. В свою очередь Ирина Эдуардовна во время очередной инспекции своей квартиры сболтнула, что уже почти два месяца не может найти подходящего человека в гипермаркет. В конечном итоге они обменялись информацией и вот, я здесь.

- И все?

- Все. Тебе что-то не нравится?

- Есть такой момент.

- Я тебя не обманываю. Так все и было на самом деле.

- Значит, соврали тебе, если ты говоришь правду.

- Ты о чем?

- У Поляк нет и никогда не было квартиры в Питере.

Моя рука с виноградом застыла на полпути ко рту. Растерянность отобразившаяся на моем лице развеселила Олега. Я же терпеливо ожидал, когда у него пройдет приступ веселья и он соизволит объяснить, что значит – у Поляк нет квартиры в Питере. От кого тогда Вадим узнал об этой работе. И кто договорился с Ириной Эдуардовной о моем собеседовании в ее офисе?

Приступ веселья не прекращался. Я разозлился не на шутку.

- Олег! Объясни, откуда ты это знаешь? Хватит ржать!

- Видел бы ты себя со стороны, составил бы мне компанию. – Он попытался сделать серьезное выражение лица. – Информация у меня от самой Ирины Эдуардовны. Недели две назад я видел в документах перечень всей ее, и ее дочери недвижимости. У нее имеется дом в Подмосковье, две квартиры в Москве, два автомобиля, и еще много всякой всячины. Квартира в Питере там не упоминалась.

- Может, ее на тот момент не внесли в опись. В квартире шел ремонт. Скорее всего, куплена она была недавно.

- Документы были полностью готовы к предъявлению в налоговую инспекцию.

- Тогда, возможно, эта квартира, как бы мне правильно выразиться, куплена на деньги, спрятанные от налоговой инспекции?

- Она не настолько глупа. Любая сделка совершенная на сумму более 50 тысяч рублей автоматически становится известна все той же налоговой инспекции. Деньги в двадцать первом веке отмывают в оффшорной зоне, а не покупкой квартиры. Здесь я вижу два варианта: либо ты говоришь неправду, либо лжет Вадим.

- Я говорю правду.

- Тогда нужно найти мотив; зачем было врать Вадиму.

- Не знаю. – Я невольно поджал губы.

- Позвони ему и спроси.

- Лучше не надо.

- Вот как?

- Если ты не ошибаешься, то эта ложь очень серьезна. Сразу возникает масса вопросов. Почему Вадим соврал? Если он не делал ремонт у Ирины Эдуардовны, тогда откуда у него информация об этой вакансии? Хотел он просто помочь мне или преследовал свою, личную цель? Что это за цель? Это первая его ложь мне или нет? С другой стороны, подумай сам, нет гарантии, что ты прав. Хороша будет ситуация, если я вместо благодарности начну обвинять друга в обмане.

- Есть и другой вариант. Если неопределенность ситуации тебя беспокоит.

- Неопределенность меня не просто беспокоит, она меня напрягает, заставляет нервничать и подозревать неизвестно что, - раздраженно прервал я Олега. – Я должен знать в чем дело.

- Что может быть проще. Берешь телефон. Звонишь в фирму, делавшую ремонт, и спрашиваешь, делали ли они ремонт квартиры Поляк И.Э., осталась ли она довольна качеством проведённых работ.

- Эта фирма принадлежит Вадиму.

- Еще лучше. Секретарь наверняка ведет журнал учета договоров на ремонтные работы. Ей посмотреть – раз плюнуть.

- Эта информация – коммерческая тайна. Даже мне, Вадим никогда, кроме последнего случая не рассказывал о своих клиентах.

- Твоя проблема, Даниил, в том, что ты слишком честен. И этой честности ты ожидаешь от других. Иногда такие ожидания не оправдываются, и оборачиваются разочарованием. В людях. В жизни. Во всем.

Я молча глядел в окно и не видел там ничего, кроме сиявших вдали огоньков одной из многочисленных московских высоток.

- Даня! Тебе врут. Так соври и ты для достижения своей цели. Позвони в фирму от имени недовольной клиентки И.Э. Поляк. Если станут оправдываться – значит ошибся я. Если скажут, что никогда о такой не слышали – ошибся ты. В Вадиме.

Сомнения с новой силой ударили в мою одурманенную пивом голову. И это неудивительно. Сомнительных личностей в моем окружении предостаточно. Под этот ярлык попадает и Олег, и Алексей, и Вадим. Почему я должен верить Олегу? Я о нем почти ничего не знаю. Мы знакомы всего две недели, а как считал мой отец, всей жизни недостаточно, чтобы узнать на что способен человек, стремящийся достичь своей цели. Ситуация с Алексеем аналогична. Несмотря на всю кажущуюся открытость, в глубине его сознания надежно скрытом от посторонних, роятся нехорошие помыслы. Я это шкуркой чувствую. Меня его фальшивая улыбка и наигранная веселость не вводят в заблуждение. Я вижу перед собой всего лишь тщеславного человека, так и не воплотившего свои мечты в реальность. По опыту знаю, такие люди становятся со временем озлобленными завистниками, не упускающими случая сделать гадость, насплетничать. Впрочем, этим их пакости и ограничиваются. Ибо, как они не способны воплотить свои мечты в реальность, так они не способны и на длительную травлю или хорошо подготовленную месть.

С Вадимом дело обстоит иначе. Я знаю его почти 20 лет, со школы. К сожалению, это знание говорит не в его пользу. Мне до сих пор памятен случай, произошедший лет 12 назад. Папа купил видеомагнитофон и я пригласил его к себе домой посмотреть фильм. Отнесся Вадим, к вещи, о которой я мечтал несколько лет, равнодушно. Посмотрели мы два боевика и распрощались. На следующий день видик пропал. У воров было минут двадцать на все про все. Причем, эти двадцать минут организовал сам Вадим. Он позвонил и предложил мне съездить в прокат: он там видел классный фильм.

«Вот бы посмотреть», - заключил друг. Мы съездили. Никакого классного фильма там и в помине не было. Вадима это ничуть не огорчило.

Вернувшись, я обнаружил пропажу видика. Дверь взломана не была. Значит, кто-то из знакомых, у кого была возможность украсть ключи, не упустил случая.

Впрочем, воры ключи могли не только украсть. Они могли их найти. Сергей постоянно терял все, что можно потерять. Ранец, тетради, игрушки. Но на первом месте в рейтинге его потерь всегда были ключи. Терял он их настолько часто, что родители перестали менять замки после очередного их исчезновения. Тем более, что чаще всего они пропадали дома. Периодически их удавалось обнаружить. То за диваном, то в мусорном ведре, иногда в отцовских инструментах.

Вечером на семейном совете мы пришли к единогласному заключению: кто-то воспользовался ключами Сергея или еще ранее их украл. Главным подозреваемым был Вадим. Он первый из наших знакомых узнал о покупке, у него была возможность достать ключи и передать их своим дружкам. Только он знал, что меня не будет дома некоторое время, достаточное для воровства. Этими выводами отец поделился с родителями предполагаемого вора. Пообещав при этом, в случае возвращения украденного, в милицию не заявлять. Сутки спустя Вадим с братом вернули видик. Им вменили выслушать занудную лекцию о вреде воровства, что они с готовностью и сделали. Напоследок еще раз попросили прощения, вернули очередные утерянные Сергеем ключи и убрались прочь с наших глаз. После этого мы с Вадей не разговаривали больше месяца. Потом все забылось и дружба продолжалась. У меня после этой истории остался неприятный осадок. В итоге я перестал верить людям. Даже самым близким. А Серега перестал терять ключи. От этого его отучили родители. Ремнем. Раз и навсегда. С тех пор ключи им не были утеряны ни разу.

Почти все это, опустив лишь свои мысли о нем самом, я рассказал Олегу. Олег, развалившись на диване с задумчивым выражением лица, одновременно отхлебывал пиво и слушал меня. Когда я закончил, он изрек свое видение событий:

- Я бы ему не доверял. Хватит терзаться неизвестностью. Сделай, что я тебе советовал. Все сразу встанет на свои места.

- Есть еще один вариант, - я задумался.

- Спрятать голову в песок, как страус, - заметил Олег тоном, в котором зазвучала едва заметная скука.

- Иногда ситуация требует невмешательства, - я мучительно пытался заставить себя назвать Олегу имя Вики. И не мог.

- Если ты, все же решишь последовать примеру недальновидного страуса, помни, песок рано или поздно может закончиться, - он помолчал, вздохнул и продолжил, - и прятать голову станет негде.

- Асфальт не подойдет? – Полушутливо - полусерьезно спросил я.

- Ни в коей мере, - в тон мне ответил он, - так вот, когда прятаться от реальности станет уже невозможно, тебе, Даня, придется взглянуть на проблему широко открытыми глазами.

- Я зажмурюсь.

- Тебе бы все свести к шутке, а дело-то серьезное. Пойми наконец! Ты не мог сюда попасть просто так. С улицы. Кто-то зачем-то замолвил за тебя слово. Если ты не знаешь этого человека, это нехорошо. Очень нехорошо. И из этого следует лишь одно – кому-то ты здесь очень нужен. Вот только зачем им питерский парень, до которого никому нет никакого дела?

- Давай не будем драматизировать, - несмотря на спокойный голос, я разволновался не на шутку. До чего все это не вовремя. И Вика, и Вадим. Черт бы их всех побрал с их интригами и тайнами. – Я поработаю месяц, другой, может за это время пойму кому и зачем я здесь понадобился.

- Я бы на твоём месте, не откладывал бы на такой срок выяснение причины своего появления в «Пеликане». Через месяц, другой проблема может принять необратимый характер. Как тебе такой сценарий развития событий?

- Не очень.

- И это все, что ты можешь сказать? Надо что-то делать. Сейчас же!

- До того, как ты меня прервал, я хотел предложить еще один вариант проверки достоверности твоей информации.

- Предлагай. – Олег заинтересованно смотрел на меня. Всем своим видом он демонстрировал призыв: проснись ты наконец и перестань изображать из себя недотепу.

- Вчера Алексей познакомил меня в ночном клубе с девушкой.

- Надеюсь не со стриптизершей?

- Друг другу мы понравились, - продолжил я, не обращая внимания на шутку, - только из-за этой девушки я влип или в ближайшее время влипну в очень неприятную историю. Пока еще неприятности не наступили, и я могу воспользоваться ситуацией – узнать необходимую нам информацию о Поляк.

- Я прав! Эта девушка стриптизерша! С кем еще можно влипнуть в неприятности, тем более тебе. Передряги, если судить по твоему темпераменту обходят тебя за сто километров. И вообще, какая информация, особенно о Поляк, может быть у стриптизерши?

- Олег, когда ты трезвый, ты очень хороший человек.

- А пьяный, я редиска?

- Именно, - глядя на него, я не мог не улыбаться.

- Понял. Молчу, слушаю внимательно и серьезно, - отрапортовал он, отдал честь и сделал выражение лица хмурое-прехмурое.

- Сегодня утром эта девушка заявила мне, что ее мать Поляк Ирина Эдуардовна.

- Врет.

- Я видел ее паспорт.

- И?

- Виктория Николаевна Поляк.

- Ну и дела. –Ошарашенно произнёс Олег. - Скажи, что ты делал с ней утром. Сегодня утром. Если только вчера вы познакомились?

- Утром ничего.

- А ночью… погоди, сейчас угадаю. Ты с ней переспал?

- Да.

- Сразу после знакомства. Зная только ее имя, - Олегу уже не требовалось изображать серьезность. Тема шутить не позволяла.

- Она была не против, - оправдывался я.

- Ты еще скажи, что она была инициатором, - буркнул Олег.

- Может и была.

Олег поднял на меня глаза.

- Удивил, что и говорить. Не ожидал от тебя такого легкомыслия.

- Откуда мне было знать кто она?

- Прежде чем в постель прыгать, - настоятельно произнес Олег, - не мешало бы тебе в паспорт Дульсинеи заглянуть. Для здоровья полезно. И нервам спокойнее, когда знаешь, с кем имеешь дело. Ты в курсе, сколько сейчас подстав происходит на сексуальной почве?

- Нет,- хмуро ответил я.

- А надо бы. Ты криминальную хронику иногда почитывай. Лучше учиться на чужих ошибках, чем совершать свои. Или у тебя иное мнение на этот счет?

Я промолчал. Что я мог ему на это ответить? Он прав. Абсолютно прав.

- Что ей от тебя надо?

Я молчал.

- Не молчи ты, черт побери, не на допросе. Пока.

- Ничего она не хочет. Я про нее упомянул из-за квартиры. Кому, как не ей знать о количестве недвижимости, записанной на ее мать. Надо только спросить.

- Ой, дурак.

- Попрошу не обзывать без веских на то оснований.

- А как, прикажешь, тебя называть? Как еще называть человека потерявшего остатки здравомыслия?

- Чем тебя не устраивает мое предложение?

- Всем! Ты не понимаешь, куда лезешь. В их руках находятся огромные деньги. Ты для них – ноль. Пустое место. Стоит им заподозрить тебя в чрезмерном любопытстве и все – тебе конец.

- Не утрируй.

- Я не преувеличиваю. И не пугаю. Мне пришла в голову единственная наиболее вероятная версия твоего внезапного появления в «Пеликане». Вне зависимости от того, делал Вадим ремонт в квартире Поляк или нет.

- Говори.

- Из твоего рассказа я понял – Вадим, не такая уж значимая персона. Правильно?

- Да. У него небольшая фирма. Но влиятельных знакомых нет. Кроме Поляк.

- В таком случае, сюда устроил тебя не Вадим. У Поляк нет квартиры в Питере. Услышь ты меня, наконец!

- Я в этом уже почти не сомневаюсь. Ты умеешь убеждать. Ну, давай, излагай свою версию.

- Я убежден, кто-то из администрации организовал твое появление здесь.

- Зачем?

- Не знаю. Но что-то тут не так. На всякий случай – будь на чеку. Особенно с Викой. А лучше всего: оставь ее в покое. И благодари бога, если она оставит в покое тебя.

- Если не оставит? Если ты прав и у нее есть далеко идущие планы. Как быть в этом случае?

- Выслушаешь ее претензии и придешь посоветоваться ко мне. Возможно, я смогу помочь и тебе удастся выпутаться. Не забывай об одном: никакой самодеятельности. Про вопрос о питерской квартире забудь.

Я смотрел на него и улыбался одними губами. Меня с первого дня знакомства восхищало его умение резко менять характер беседы. От шутливой, как десять минут назад, с пивом и селедкой, до вполне деловой, все с тем же провиантом, как сейчас. Причем, качество советов повышалось прямопропорционально нарастанию серьезности разговора. Данная беседа была серьезней некуда, и Олег на мою улыбку среагировал неожиданно бурно.

- Даня! Хватит ухмыляться. Неужели ты не понимаешь, в насколько серьезную передрягу ты угодил?

- Понимаю. А еще я помню, как ты сказал, что неприятности обходят меня стороной.

- Я ошибся. Они обходили тебя стороной раньше. А сейчас ты угодил в самый их эпицентр.

- Может ты и в Вадиме, Вике и Поляк тоже обманываешься?

- Ты должен сделать как я говорю в любом случае. Даже если я в них ошибаюсь и все их поступки невинней младенца, все равно это ничего не меняет. Главное не расспрашивай Вику ни о чем. Пойми у них другая жизнь. Большие деньги – это всегда большой, очень большой риск. Даже такая мелочь, как ограбление с ними может произойти в любую минуту, не говоря уже о более серьезных преступлениях.

- Я-то здесь причем?

- А при том. Если у них случится какое-нибудь криминальное происшествие, например, все тоже ограбление, угон авто или похищение, да мало ли у преступников возможностей заставить граждан расстаться со своим имуществом. Так вот, Вика сразу же вспомнит, что ты интересовался их недвижимостью. И расскажет следователю, который в твои байки про Вадима и все прочее не поверит. Знаешь, сколько он таких сказок в день выслушивает? Уйму. Вот, собственно и все. После этого твоя песенка спета. Если настоящих преступников не найдут, вряд ли ты докажешь, что в твоих вопросах злым умыслом и не пахло. А если пару раз стукнут как следует, по почкам, сразу признание напишешь. Сознаешься если потребуется, даже в убийстве Джона Кеннеди-старшего.

- Ты так рассказываешь, словно что-то уже произошло.

- Подобное происходит каждый день. За сутки в Москве фиксируется не менее 300 краж. Жертвой может стать любой. Так зачем создавать себе дополнительные проблемы. Уловил?

- Да. Ты прав. Задавать вопросы Вике напрямую слишком рискованно. Я попытаюсь пойти другим путем. Как ты советовал, задам трепку секретарю фирмы Вадима.

- Позволь дать тебе еще один совет.

- Дерзай, - теперь у меня улыбались не только губы, но и глаза.

- Вика не для тебя. Расстанься с ней так быстро, как сможешь. Но ни в коем случае не оскорбив этим разрывом. Ее обижать нельзя. Говорят, эта девушка, непредсказуема, как торнадо и очень опасна.

- Я буду осторожен.

- И благоразумен, - добавил Олег.

- Обязательно.

В конечном итоге вечер удался. Несомненно, отрицательная сторона у него была: пиво, выпитое нами. Я ошибся, полагая, что запасов Олега хватит на дюжину человек. За неспешной, ленивой болтовней мы не заметили, как стрелки часов подкатились к двенадцати, а пиво перекочевало из пластмассовой тары, в наши желудки.

 

Этот вечер оказал мне неоценимую помощь. Он стал отправной точкой нашей с Олегом дружбы. Это очень серьезный шаг для меня. Я всегда трудно сходился с людьми. Кто-то был неинтересен мне, кому-то не нравился я. Так уж повелось, с детства я был одиноким ребенком, затем не менее отчужденным от сверстников подростком, которого время превратило в скрытного и еще более одинокого мужчину. Друзей кроме Вадима, у меня не было. С приятелями дело обстояло проще. Потому как, от приятеля не требуют никаких обязательств, кроме видимости уважения к твоей персоне. Отсюда, едва знакомого человека, относящегося ко мне нейтрально и с уважением, я относил к этой категории.

Зная свой характер, могу предположить, что в дальнейшем нашей с Олегом дружбе предстоит пережить нелегкие испытания. Такие испытания, которым мы подвергаем многих, но самыми болезненными и безжалостными они становятся для по-настоящему близких нам людей. Что может быть хуже подозрения, падающего на близкого тебе человека, в предательстве, обмане? И что может быть страшнее ложного обвинения со стороны такого же, почти родного тебе человека? Чаще всего вина за разрушенную дружбу ложится камнем на мнительного и недоверчивого участника этих взаимоотношений, каковым я и являюсь.

Такое недоверие ко всем не возникает случайно. Оно является ответом на обманутые ожидания и формируется постепенно. День за днем, одна утраченная надежда за другой все больше и больше отдаляют человека от его окружения. Постепенно разочарование нагнетается. Сознание еще пытается бороться с этим наваждением. Оно призывает тебя, не возлагать несбыточных надежд на окружающих. Уверяет, что люди такие, какие есть. С достоинствами и недостатками. Недостатки – такая же черта человека, как и его достоинства. Не существует людей не имеющих недостатков.

К сожалению, к этому времени, сознание уже побеждено иллюзией. Когда иллюзия разбивается, уходит, мы, наконец, видим реального человека со всеми его плюсами и минусами. Это становится шоком. Возникает чувство обманутости. Если же потеря иллюзии происходит в результате лжи, предательства, подлости со стороны и так разочаровавшей тебя особы, это становится последней каплей. Человек замыкается в себе. Происходит это постепенно. Первая реакция на обман – ты отгораживаешься стеной непонимания не только от обманщика, но и от старых друзей, окружающих, не сделавших тебе ничего плохого. Затем следует боязнь повторения событий. Ты перестаешь искать новые отношения, мотивируя это тем, что уж если хорошо знакомый человек, друг оказался негодяем, то что хорошего можно ожидать от едва знакомого индивида. Зачем переводить уже существующие, приятельские отношения в более близкие? Чтобы еще раз почувствовать себя одураченным, использованным? Нет уж, спасибо, мне такой дружбы не надо, решаешь ты. В последствии все эти события не проходят бесследно. Они надолго, если не навсегда вырывают человека из круга общения. Он становится замкнутым, подозрительным, тяжелым в общении.

Ситуацию легче не допустить до критической отметки. Исправить ее значительно сложнее.

Неоценимую помощь в укреплении уверенности в себе и установлении объективного взгляда на сущность людей оказывает семья. И только семья. Если ребенку постоянно объяснять, что люди не идеальны, что от них не надо ждать того, чего они не могут дать, в этом случае такой ситуации можно избежать.

К сожалению, мне этого никто не объяснил. Мои родные не поддержали меня в момент неудачи. Хуже того, они действовали по принципу, выдвинутому еще Ницше – падающего толкни.

Попытки отгородиться от внешнего мира после утраты иллюзий в подростковом возрасте не прошли для меня бесследно. Причиной их было предательство Вадима, оставившее глубокий рубец в душе и сомнения в сердце. Значительную роль сыграли и родители, отвернувшиеся от меня этой сложной ситуации. Я был полон сомнений. Мне казалось: я не интересен другим просто, как личность. Окружающие видят во мне лишь средство для достижения поставленной цели. Даже спустя почти полтора десятилетия с момента того, рокового воровства, мне не просто поверить человеку, особенно, если он мой друг, и вдвойне сложно довериться ему. Стоит закрасться малейшему, ни ничем не подкрепленному подозрению в лицемерии, обмане – и я готов вычеркнуть этого человека из своей жизни. Без разбирательства, без анализа ситуации. Не дожидаясь ни подтверждения, ни опровержения своих подозрений.

Я боюсь, ничуть не меньше, чем в подростковом возрасте обмануться в близком мне человеке, а может и разочарования этого человека во мне. Да, несомненно, поступок Вадима оставил глубокий след в моей жизни. Но обвинять только его в моем неумении сближаться с людьми не совсем корректно. Моя собственная вина, как и вина моих родителей не менее значительна. Она заключается в том, что я не смог, а если вдуматься, то не захотел превратить это событие в один из многочисленных примеров, чем может закончится дружба. Хуже того, я сделал это событие образцом отношений между людьми. Если не обманываешь ты, обманывают тебя – таков был мой девиз. Соответственно, не умея обманывать сам, от других, ничего кроме лжи и подлости я не ждал.

Родители же своим отношением к случившемуся лишь усугубили ситуацию, настолько насколько ее можно было усугубить.

Сейчас моя фобия зашла слишком далеко. Об этом может свидетельствовать та легкость с которой я относился к своей безответной любви к Оксане. В эту девушку я был влюблен два года. Мы встречались. Она меня не любила. И не скрывала этого. Она не скрывала, что встречается со мной лишь от скуки. Я рад был и этому. Я был убежден в честности наших отношений.

Она не скрывала, что не любит, я не утаивал, что любил. Я ждал. Ждал, когда пройдет время и она меня полюбит. Но ей моя любовь оказалась не нужна, свою любовь мне она отдать не захотела. Наши отношения продолжали оставаться честными до тех пор, пока не сошли на нет. В этом случае я не заметил лишь одного: обман все равно был. Только обманывал я себя сам. Надеждой. Очередной иллюзией.

Сегодня. Именно сегодня пора начать новую главу моей жизни. Новый город, новые люди, новая работа – все это должно помочь мне в этом. Все неприятности и неудачи оставить там, в Питере. И забыть о них. А главное – начать видеть людей такими, какие они есть. С их недостатками и достоинствами. Мне двадцать шесть лет. Всего двадцать шесть. Еще не поздно избавиться от этой мерзкой, доставляющей столько неудобств и душевных терзаний фобии. Фобии, сделавшей меня одиноким. И начну я это освобождение прямо сейчас.

Думая так, я ошибался, планируя только начать изгнание страха перед общением, доверием к другому человеку. Я уже начал изгонять свою фобию из сознания в тот день, когда пошел с Сергеем в клуб и почти влюбился в Вику. Да, утром страх вернулся. Мне показалось, что меня снова обманули, едва я увидел паспорт Вики. Но я нашел в себе силы сказать – хватит, если будешь продолжать в том же духе, у тебя, Дэни, разовьется мания преследования. А в этом состоянии помочь может только психиатр. И у меня получилось! Я победил страх. Олег своим предложением дружбы помог мне в этом. Но с этого момента, решил я, я буду работать над собой и не позволю никому и ничему вновь превратить мою жизнь в одинокое существование.

 

Наше продолжительное молчание прервал Олег предложением переночевать у него.

- Куда ты пойдешь? Скоро уже два часа ночи. Метро не работает как и другой транспорт, кроме такси. Пешком идти слишком опасно.

Видя мои колебания, он продолжил искать аргументы в поддержку своего предложения.

- Пьяны мы изрядно, по крайней мере я, - подвел итог он, - за руль не сяду. Когда я под градусом, даже небольшим, веду машину, каждый столб так и норовит поцеловаться с моим авто, - криво усмехнулся он. – Оставайся, тем более, тебя там, в коммуналке, никто не ждет.

От последней его фразы я встрепенулся. Как я мог забыть о Сергее? Где он? Я не видел его с прошлой ночи. А Вика? Что она подумает? Я не позвонил! Ничего ей не сказал перед уходом на работу.

И все же, Олег прав, решил я. Добираться до дома сейчас полное безумие. На дорогу я потрачу если не вызову такси, час. Как минимум. Из-за незнания маршрута. На случайных прохожих, способных его указать в это время суток, рассчитывать не приходится. Такси вызывать я не собирался. А через это время, я глянул на часы, уже будет около четырех ночи или утра, кому как нравится. На сон останется часа три. Лучше время не терять, а раз предлагают, переночевать в гостях, принял я решение. О чем другу и сообщил, добавив при этом:

- Только брату сейчас позвоню. Вдруг он волнуется.

Брат, как оказалось, не волновался. Мало того, он даже разозлился, за то, что я его разбудил.

- Я уже видел десятый сон, черт тебя побери, - выругался он отводя трубку от уха сантиметров на десять и закрыв глаза слушая мое оправдание. – Я беспокоился? – удивился он, по-прежнему держа трубку на расстоянии от уха. Видимо, спросонья голос в ней оказался чересчур громким для его нежных ушей.

- С чего вдруг? – продолжил он. – Ты взрослый мужик. Не баба. Если что случится в темном переулке, сможешь за себя постоять. Все! Спокойной ночи.

Я уже собирался отключить телефон, как он добавил.

- И прошу тебя, как человека, не звони так поздно. И рано утром тоже не звони.

- Как скажешь. – Я отключил телефон.

За время, пока я разговаривал, Олег разобрал диван в соседней комнате и приготовил мне неплохую постель.

- Я тебя разбужу в восемь.

- Не поздно?

- Ты забыл, - улыбнулся он, - у меня машина. Это тебе не на метро час трястись.

- А как же пробки?

- Все пробки в бутылках, - выдал он и захохотал над этой давно уже устаревшей шуткой. – Мы доедем без пробок минут за двадцать, - и увидев сомнение в моем взгляде добавил, - здесь много объездных путей, да и на основной дороге в этой части города обычно ажиотажа не наблюдается.

Он еще раз прошел по квартире, проверяя все ли в порядке. Все было как всегда. Будильник заведен, газ выключен, свет погашен. Дверь заперта.

- Спокойной ночи.

- Тебе того же, - ответил я.

Часто, лежа в постели, я обдумываю работу, которую мне предстоит сделать на следующий день. Так поступить хотел я и сегодня. Но не успел. Внезапный хмельной сон отключил мой мозг от действительности, но в мир грез не перенес. Возможно, помешало пиво, а может, усталость взяла свое.

Глава 8

Следующий день оказался совсем не похож на предыдущие. Причиной этого было вовсе не то, что на работу я прибыл не на метро, а в компании Олега, на его машине. Причина была в другом: в дородной тетке, вот уже пять дней работавшей продавцом в моем отделе, да еще в одном супостате – алкаше, отравившемся накануне бормотухой и ввалившимся с претензиями именно в мой отдел.

Эта парочка организовала мне такой веселый денек, что Петросян с Задорновым отдыхают. Теперь остается только вздыхать вспоминая как безмятежно начинался день.

Приехал я к девяти. В превосходном настроении. Какое еще может быть настроение, если у тебя есть перспективная работа, время ты проводишь в хорошей компании и у тебя есть девушка, пусть и с темной «родословной», зато с прозрачными намерениями.

И кому, какое дело, чья она дочь и какой недвижимостью владеет их семья. Главное – наши чувства друг к другу. Всё остальное - пустяки. В том числе и репутация Вики и моё финансовое положение. Кроме любви нам друг от друга ничего не нужно, наивно рассуждал я в то зимнее утро.

Я уважаю и доверяю мнению Олега, основанному на его информированности. Но при этом не забываю, что информацию можно подать по-разному. Проще всего приклеить человеку ярлык, чем понять мотивы, заставляющие его принимать нестандартные решения. Найти причину всегда сложнее, если последствия слишком фееричны. В этом случае, никому не интересно, чем вызван взрыв эмоций. Неважно, было ли это оскорбление, неуважение или взбалмошность. Возмутителю спокойствия сразу приклеивается прозвище, репутация от которых не избавиться, ну никак! Именно поэтому сравнение Вики с торнадо ничуть меня не обеспокоило. Я решил, что Олегу неправильно подали информацию, и больше думать об этом не хотел. Мне было все равно. Даже если он был прав. Редкий гость, оптимизм, подхватил меня на свои крылья и беспечно понес вперед, в будущее. Светлое будущее. Где свидания с Викой ничего, кроме позитива нет предвещают. Где солнце светило ярко, ветер был прохладен и свеж, снег белый, а море – синее. Где скоро я получу обещанное повышение по службе и стану главным юридическим консультантом всей этой махины – гипермаркета «Пеликан». Со всеми вытекающими отсюда приятностями.

В таком отличном расположении духа я пребывал часа три. Пока работал с документами.

Каждый новый рабочий день я начинаю с работы над документами. Я проверяю, а проще говоря, ищу юридические дыры в бумагах, которые предстоит подписать Ирине Эдуардовне. Многие из этих документов составляю я сам. И ни одно из написанных мной соглашений не было направлено на доработку. Это внушило мне вполне адекватное чувство гордости.

Сегодня я изучал четыре документа составленные не мной. Три из них были в порядке. В них было, как я люблю говорить, все чисто. А вот договор на аренду мне сразу не понравился. Слишком много обязательств накладывалось на наш «Пеликан» в случае возникновения непредвиденных ситуаций. На условиях, прописанных в нем сейчас, его не то, что подписывать, его опасно на столе держать, решил я. О чем позже и заявил Ирине Эдуардовне. Хотелось верить, что она думает так же, как и я. В любом случае, работа сделана, дальше ей решать, подумал я, и пошел посмотреть, как в торговом зале трудятся продавцы. Вот тут-то меня и ждал первый неприятный сюрприз в лице Антоновны, продавца, глупость которой, вот уже пять дней держала в напряжении весь наш отдел. Даже грузчик Егорыч был обескуражен:

- Перепутать, нашу, столичную, с буржуйской «Абсолют», - жаловался он собратьям по градусу, и тут же делал вывод, - Какой с нее спрос? Она ж баба!

Я в отличие от его дружков с этим мнением был не согласен. Если деньги получаешь, значит работу должена знать и четко все требования начальства выполнять. Или до свидания. Свято место пусто не бывает. Знала об этом и Антоновна.

Мне надоели бесконечные жалобы коллектива на нее со всех сторон. Подчинившись здравому смыслу, гласившему: за день даже вундеркинду не под силу запомнить что где лежит, я дал ей срок в десять дней или освоить работу, или уйти. Уходить она не хотела и посему принялась активно осваивать нелегкий труд продавца спиртных напитков. С момента оглашения ультиматума прошло почти пять дней и я решил, что пришла пора очередной раз проверить промежуточный результат освоения самой сложной профессии для Антоновны. Результаты предыдущих проверок меня не порадовали. Освоение шло с трудом. С трудом всего отдела, а отнюдь не Антоновны. Мне стало непонятно то ли отдел халтурит, то ли Антоновна, в свое время, изрядно приукрасила свои умственные способности.

Не успел я подойти к вверенной Антоновне территории, как она мастерски изобразила кипучую деятельность. Для убедительности выражение лица сделала такое, что без слов становилось понятно, что обо мне она думает: «Ходят здесь бездельники всякие, работать мешают». Я на такой акт недружелюбия никак не прореагировал и стал проверять первый стеллаж, табличка вверху которого сообщала – Великобритания. Бутылки на нем стояли в ряд, чистые, аккуратные. Один взгляд брошенный в их сторону и все – ты загипнотизирован на покупку.

Не успел я вздохнуть с облегчением – хоть здесь все в порядке, ошибок в расстановках марочного алкоголя нет – как мой взгляд остановился на бутылке «Whiskey», которой здесь определенно быть не должно. Я поднял глаза вверх. Надпись «Великобритания» была там, где ей и положено быть. Затем я опустил взгляд на полку с виски. Примеченная мной емкость местоположение тоже не изменила. И, по-прежнему находилась там, где ей быть не положено. Я вздохнул.

- Антоновна.

- Я занята, - донеслось издалека в ответ. – Пусть Леночка подойдет.

Леночкой была симпатичная девица лет двадцати, быстро порхающая по узким проходам, перетаскивающая за раз до ста единиц товара и успевающая выполнить все поручения в отведенное ей на это время.

- Мария Антоновна! За эти полки отвечает не Леночка, а вы. Я жду.

Мария Антоновна с неохотой отклеилась от очередного покупателя, вздохнувшего с облегчением, и медленно направилась в мою сторону. Наверное, она надеялась, что мне надоест ждать и я уйду несолоно хлебавши. Но не тут-то было! Я был готов ожидать ее у этого стеллажа, хоть до второго пришествия Бен Ладена на американские небоскрёбы.

- Что это такое? – хмуро спросил я показывая на американское виски, стоявшее посреди шотландского скотча, когда она наконец подплыла ко мне.

- Виски. – С готовностью ответила Антоновна.

- Что здесь делает эта бутылка? – Вкрадчиво переспросил я.

- Я не понимаю, что вы от меня хотите, - во весь голос заявила горе-продавец, - видите, - показала она рукой, - здесь стоят бутылки с виски. И это, - она указала на американскую бутылку, - тоже виски. Где же ей стоять? С пивом? – с нескрываемым вызовом в голосе произнесла она. Она даже рада была продемонстрировать окружающим мою глупость, помимо которой, как ей казалось у меня в голове больше ничего нет. Следующим вопросом я укрепил свою готовую пошатнуться под ее напором репутацию.

- Что делает американское виски на полке с шотландским скотчем?

- Откуда мне знать, что оно американское? – Всплеснула руками Антоновна.

- Этикетку вы когда-нибудь пробовали читать? – все так же вкрадчиво спросил я.

- Я не по-русски не понимаю.

- А надо! – Вот сейчас пришло время звать Леночку, решил я, с этой тупицей можно и день провозиться, и месяц – все в пустую.

- Лена, - позвал я.

- Да, - в мгновение ока она оказалась рядом.

- Во-первых, проверь все стеллажи Марии Антоновны на предмет соответствия товара и страны производителя; во-вторых, напиши на листе бумаги на английском, французском, итальянском и на русском языках названия стран-производителей алкогольной продукции, представленной в нашем отделе. Отдай этот список Марии Антоновне. Все сделать сегодня же!

Что и говорить, командовать я умею.

- А вы, Мария Антоновна, этот список выучите за три дня. Я проверю, - я сделал паузу. - Вы его не просто выучите. Вы научитесь работать, как работают все ваши коллеги. Если через три дня я увижу то, что увидел сейчас, вы будете уволены. Немедленно. Все понятно?

Леночка бодренько закивала головой, Мария Антоновна бросив на нее злобный взгляд, тоже соизволила кивнуть.

- Вот и славненько, - сказал я, направляясь в свой кабинет, - выполняйте.

 

Буду не оригинален, но мое самое любимое место в магазине – кабинет. Это царство тишины. Шум и суета – редкий гость в этой части помещения. Правда, к сегодняшнему дню это утверждение не относится. Едва я успел закрыть за собой дверь и начать приготовления ко второму завтраку, как эта самая дверь с шумом отворилась и в кабинет со скоростью кометы влетел Алексей.

- Ты где вчера был? – задал он вопрос с места в карьер.- Вика прошлой ночью превратила тебя в утрату века.

- Позвонил бы на мобильник, - я всегда отличался умением уходить от прямого ответа, даже когда это не надо.

- Номер его ты мне дал? – Леха подошел к окну. – Вику ты здорово зацепил. Я вчера с ней в клуб ходил, вместо тебя, заметь. – Он сделал паузу, - через двадцать минут пожалел об этом.

- Так все было плохо? – Невинно спросил я.

- Все было хорошо. Точнее, было бы, если бы не ты.

- Причем здесь я? Меня там не было.

- В том то и дело, что не было. Мы только о твоей персоне разговаривали, словно других тем не существует.

- Вот что бывает, когда пытаешься увести чужую девушку. – Я не мог скрыть удовольствие собственника, выигравшего первый раунд.

- Не пытался я ее увести. На кой черт она мне сдалась, особенно учитывая, что ее мать мой непосредственный работодатель.

- Тогда на что ты жалуешься? – Не мог понять я.

- Она-то мне и даром не нужна, - повторил он, - а все равно неприятно, когда в твоей компании только о другом и думают.

- Жизнь – не всегда приятная штука, - философски изрек я.

И тут наш диалог прервал Олег, причем своим появлением он произвел не меньше шума, чем пришедший ранее Алексей. Что с ним сегодня происходит? Не пойму. Едва шум, вызванный его появлением затих, он бесцеремонно схватил меня за руку и потащил к двери со словами:

- Пора обедать. Идём со мной в кафе.

- Вообще-то у меня второй завтрак, - возразил я, - и он на столе.

- Съешь его потом.

- Объясни, что за срочность? – спросил я проходя мимо Алексея к двери.

- Сейчас у тебя будут неприятности. – Озабоченно прошептал он мне на ухо, едва мы вышли на коридор. – И у меня тоже.

- Тебе не кажется, что обстановка кабинета более располагает для анализа ситуации, чем кафе?

- Забудь о кафе. Это первое, что мне пришло на ум, когда я увидел, что ты не один.

Мы стремительным шагом пересекли мой отдел, отдел хлебобулочных изделий, выскочили в холл и через раздвижные двери вынырнули на улицу. Холод, мгновенно сжавший меня в своих леденящих объятиях, заставил замедлить шаг и через пару метров остановиться.

- Олег! Стой! Дальше я никуда не иду! – Запротестовал я. – Я не одел пальто.

Пока я произносил эту короткую фразу, Олег успел умчаться далеко вперед. Лишь потом он заметил мое отсутствие. Это заставило его резко развернуться на сто восемьдесят градусов и двинуться прямо на меня.

- Повторяю, у тебя проблемы, - вскипел он в ответ, - а ты, как попугай заладил – холодно, холодно! Еще часа два, ну три максимум - жарко станет. Ощущение будет, словно на Солнце задницей сел, вот как припечет!

- Почему ты переживаешь? Сам же сказал, это мои проблемы. Тебя они не затронут. Или… я о чем-то не знаю?

- Не знаешь! И меня они затронут. Еще как затронут! – Хмуро пробормотал друг. – У нас обоих впереди крупные неприятности. Поэтому хватит стоять столбом посреди улицы. Вон, через дорогу, какая-то забегаловка. Понимаю, это не самое лучшее место для серьезного разговора, и, тем не менее, именно туда мы сейчас зайдем и спокойно все обсудим.

- Ладно, - согласился я, только учти, мое воспаление легких будет на твоей совести. Заранее предупреждаю: я люблю уху, грейпфруты и никаких газированных напитков.

Олег непонимающе уставился на меня.

«Наверное, решает вопрос, сошел я с ума сейчас или это вчерашняя пьянка оказала на меня столь пагубное влияние», - подумал я.

- Ты это к чему? – Озадаченно спросил он.

- Я клоню к тому, что именно эти вышеперечисленные продукты я буду желать видеть в качестве передач в больнице.

- Главное, чтобы мне не пришлось их тебе в тюрьму посылать.

Вот тут-то настал мой черед обеспокоиться.

- Все так серьезно?

- Да! Серьезно! Я тебе это пытаюсь уже минут десять втолковать!

Одного упоминания слова «тюрьма» было достаточно, чтобы я перестал сопротивляться холоду, Олегу и всему на свете.

Я был на четвёртом курсе юридического факультета, когда, проходить практику по адвокатуре, меня направили в городскую коллегию адвокатов. За те две недели я несколько раз посетил тюрьму. И воочию увидел весь тот ужас, который так смачно описывают желтые газетенки. Увидел и содрогнулся. Не каждый преступник заслуживает того наказания, которое часто подстерегает его за колючей проволокой.

Видневшаяся впереди забегаловка при ближайшем рассмотрении оказалось пиццерией. Олег толкнул дверь и она впустила нас внутрь. Едва мы зашли и увидели зал, как Олег повернул на выход. Я запротестовал. На этот раз мой протест оказал на него большее воздействие, чем предыдущие. Он лишь выдохнул:

- Здесь нет кабинок.

- Зато есть стол, стулья и официант.

Я вдохнул теплый, пахнущий выпечкой воздух. Мне было все равно, услышат нас окружающие или нет.

- И здесь неплохо.

Олег сдался. Он неторопливо снял пальто, взял меню и стал осматриваться вокруг, выбирая: куда же сесть.

Я тоже с интересом осматривал зал. Это было большое помещение, разделенное на две части: красную и синюю. Синяя, если верить табличке на стене – для некурящих. Свободных столиков в ней почти не было.

Я не смог скрыть сарказм:

- Как много некурящих в этом городе. И все они собрались именно сейчас, как раз в этом, синем зале.

В итоге мы сели за красный столик и начали подробно изучать меню. Олег неторопливо выбирал, какую же ему пиццу заказать: с грибами и кукурузой или с салями и зеленью.

Я с первого дня пытался научиться читать эмоции Олега. Но как показала сегодняшняя ситуация, в этом деле ничуть не преуспел.

- Олег! Зачем было нестись сломя голову, если сейчас мы сидим и засыпаем в ожидании твоей пиццы? Неужели стоило так торопиться?

- Несомненно. До того, как тебя вызовет Поляк, а она должна тебя вызвать с минуты на минуту, нам надо обсудить сложившуюся ситуацию и придумать варианты выхода из нее.

- Сложившуюся ситуацию?

- Давай сделаем заказ, дождемся его, а потом поговорим. Я не хочу, чтобы меня отвлекали, - он достал сигарету.

- Не знал, что ты куришь.

- Не курю. Но во время напряженных стрессовых ситуаций мне просто необходима одна – две затяжки. Наверное это нервное.

Не прошло и двух минут, как перед нашим столиком материализовался официант. Это был высокий светловолосый парень, выглядевший лет на двадцать пять. И только пушок на подбородке, никогда не знавшем бритвы, позволял усомниться в его возрасте.

- Желаете сделать заказ? – Обратился он к нам.

- Да. Мне пиццу с салями и кофе, моему соседу тоже пиццу, но с грибами и пиво.

- Это все?

- Да.

- Напитки сейчас или позже?

- Сейчас.

Официант исчез, чтобы через минуту появиться вновь с кофе, пивом и счетом, который мы незамедлительно оплатили.

- Спасибо.

Поняв, что от Олега ничего не добьешься пока он не получит свою порцию еды я стал маленькими глотками пить кофе, развлекая себя при этом более детальным осмотром помещения. В целом интерьер мне не понравился. С первого взгляда было видно: дизайнер, оформивший залы был не профессионалом. Да, он знал о существовании в природе различных цветов и оттенков. Их он и изобразил здесь. Вот только составить из них приятную композицию, ему оказалось не под силу. Тона получились слишком яркие, кричащие, вызывающие усталость глаз. Ушам отдых также не предвиделся. Два телевизора, прикрепленные под потолком в противоположных углах зала транслировали различные каналы – МузТВ и MTV – и не давали тишине ни шанса на успех.

Возможно, интерьер производил бы лучшее впечатление, если бы не мрак. Через маленькие, высоко расположенные окна, закрытые к тому же гутой решеткой и деревьями с уличной стороны кафе, свет почти не достигал зала. Постоянно включенные лампы дневного света были как нельзя кстати. Но подсветка под прозрачными плитами пола была явно лишней. Может, кухня сгладит негативное впечатление от интерьера, понадеялся я. В своем мнении я был не одинок. Мысли Олега витали в том же направлении:

- Я чувствую себя здесь как в тюрьме. Темно, решетки на окнах. А вот и официант,- он проследил взглядом за торопливо снующим между столиками парнем, в форме сотрудника сего заведения, - ну чем не надзиратель?

Минут через пять официант появился вновь у нашего столика. На этот раз в его руках были два больших блюда с пиццей, которые он поставил на столик и сразу же удалился, не произнеся ни слова.

- Вот сейчас можно поговорить, - сказал друг отламывая при этом увесистый кусок пиццы.

Я молча ожидал продолжения. Долго ждать себя он не заставил. Еще раз откусив пиццы и хлебнув пива, он приступил к рассказу:

- Первый звоночек грядущих неприятностей прозвенел еще до твоего появления: месяца полтора назад. Тогда я занимал твое место. Началось все с обычной жалобы на отравление водкой, купленной, в тогда еще моем отделе.

- С обычной жалобы? – Я вопросительно поднял брови, - что-то я не заметил, чтобы такие жалобы были у нас в порядке вещей.

- Не придирайтесь к словам, - фыркнул Олег и продолжил рассказ. – Вполне обычная семья отмечала праздник. Гуляли ночь на пролет. Выпито было немерено. Съедено и того больше. На утро большую часть праздновавших скрутило. Да так крепко, что пришлось вызывать «скорую». Спасли всех. Никто не умер. Жертвы отравления утверждают, что отравились они именно нашей водкой. Я им не то что бы не верю. Но и верить не могу. Не мог, - уточнил он, - по крайней мере, тогда не поверил. Ведь они не только пили. Могли и продуктами отравиться. Да мало ли чем еще. В больнице тоже ничего конкретного не сказали. Подтвердили только, что это отравление. А чем? Развели руками.

В тот раз все обошлось. Надо сказать, я в этой ситуации повел себя как кретин. Мне надо было пойти проверить какой товар у меня на полках стоит. Вдруг и вправду самопальная сорокоградусная. Но нет. Я был убежден: все у меня в порядке. Даже тени подозрения в обратном не было.

Олег откусил еще немного пиццы, уронив при этом несколько крошек на стол. Я последовал его примеру и тоже посягнул на целостность своего блюда, уже минут пять как забытого мной и медленно остывавшего на столе. Видимо, Олег не желал мне смерти от любопытства и нервного перенапряжения, поэтому пауза была короткой:

- Но это было только начало. Неделю спустя в больницу при схожих обстоятельствах поступило еще несколько человек. Двое из них умерли. Ответ медиков был категоричен: смерть наступила в результате употребления некачественных алкогольных напитков. И снова поступили обвинения в наш адрес. И в этом случае, чем конкретно вызвано отравление, определить не удалось. Остатков огненной воды или пустых бутылок к тому времени не сохранилось. А пили они, по их собственным словам, всего и много. Единой была лишь крепость – сорок градусов и выше.

Еще спустя дней десять умер выпивоха живущий в соседнем доме. Тридцати пяти лет от роду. Здоровый был, как танк. Я его хорошо знал. Иногда он нам помогал машину с товаром разгрузить. В таких случаях я ему в качестве вознаграждения бутылку беленькой не жалел. Не свой же горб мозолить за 85 рублей. Накануне, он мне помог разгрузить ящиков двадцать с «Русской водкой» за что и получил одну поллитровку в награду. Вскрытие показало: причина смерти все та же – некачественный алкоголь. Собутыльник клянется, что пили они только эту злосчастную бутылку.

- А с собутыльником почему ничего не случилось, если они вместе пили?

- Он божится, что успел выпить с Валерой только грамм пятьдесят, а потом между ними возникла потасовка. И ему пришлось спасая свои кости и жизнь ретироваться.

- Да, жизнь он свою спас.

- А может, помог отнять ее у Валеры?

- С ума сошел? Не он же его убил, а водка. – Возмутился я.

- В том то и дело. Если бы они эту бутылку на двоих выпили, их бы в больнице откачали и оба были бы сейчас живы. А так вся доза яда пришлась на одного человека. Вот его организм и не справился.

- А милиция что говорит?

- Ментам и в этом случае не повезло. Этикетка оказалась испорченной, но они все же смогли снять отпечатки пальцев с бутылки. Кроме Валеркиных на ней оказались еще чьи-то пальчики. Определить чьи они, менты не смогли. Об этом меня проинформировал Алексей.

- Ему откуда это известно?

- Не знаю. Да и неважно, откуда он узнал об отпечатках. Какая разница. Важно другое: я подозреваю, - он замолчал, а затем снова продолжил. – Нет, я уверен. Эти неизвестные отпечатки – мои. Я Валере давал эту гребаную бутылку. Я. Своими руками.

Олег снова замолчал. К его горлу подкатил комок, сердце учащенно забилось. Не зная, что сказать в утешение я тоже молчал и ждал продолжения. Наконец он продолжил.

- На этом дегустация самопальной водки не закончилась. Помнишь, дня через три после твоего появления мужик к нам приходил. Буйный. Скандал такой устроил, прямо стены дрожали.

Я кивнул. Еще бы не помнить. Мне тогда подумалось, что если такие сумасшедшие каждый день сюда ходить будут, то надолго меня не хватит. Сгорят мои нервы на работе синим пламенем.

Тем временем Олег уничтожил почти всю свою пиццу, и с интересом поглядывал на мою. Пиво его тоже было на исходе. Не долго думая он подозвал официанта и, показывая на пиво, попросил повторить. Я заказал еще кофе. После получения заказа, Олег продолжил:

- После этого стало тихо. В криминальных сводках регулярно сообщают об отравлениях алкоголем. Но наш «Пеликан» в этой связи не упоминался. Я уже надеялся на угасание всей этой шумихи, а в какой-то момент даже поверил, что это была ошибка, совпадение. К сожалению, ошибся я. Сегодня, как раз перед моим появлением у тебя, к Ирине Эдуардовне пришли из ОБЭПа. К ним поступила жалоба от алкаша, который вчера утроил скандал и сегодня явился его продолжить. Помнишь? Ты еще в это время пытался научить Антоновну правильно ориентироваться в географии продукции.

- Да. Вспомнил. Был какой-то шум. Я на него не обратил внимания. Решил, что еще один придурок допился до белой горячки. С такими «покупателями» у охраны разговор короткий. Не думаю, что мое присутствие было необходимо для того, чтобы выгнать его вон.

- Ты прав.

- Так в чем же дело?

Олег посмотрел на меня долгим взглядом.

- Этот придурок прямо от нас пошел в общество защиты прав потребителей. Оттуда его направили в ОБЭП.

- Ему поверили? У него же нет доказательств!

- У него – нет. Но в эту же контору обратилась еще одна жертва перепоя. И с доказательствами у нее все в порядке. На днях она купила бутылку водки, точно такую, какой отравился ее брат. Не пожалела денег сделала экспертизу…

- И результат…

Олег отхлебнул пива.

- Поганый результат, Даниил. Поддельная наша водка. И непросто поддельная, а как раз из той оперы, где капля убивает лошадь.

- Я не совсем понял.

- Токсичная очень,- объяснил Олег, - настоящий яд, а не просто самопал.

- Она может быть не из нашего магазина.

- У нее чек есть.

- Это ничего не доказывает. Чек наш, а водка из подворотни.

- Эту версию проверят в первую очередь. Но говорит мне сердце: совпадет и серия, и химический состав будет идентичен нашей.

- Ты полагаешь, у меня в хранилище и на прилавках сейчас выставлена сия дрянь?

- Уверен в этом. Как ты думаешь, кто будет виноват? – Через паузу спросил он.

Я пожал плечами. Откуда мне знать. Я работаю здесь всего полмесяца. Все вопросы не ко мне.

- Мы будем виноваты, Даниил. Мы. Ты и я. Причем я в большей степени. Ведь тебя здесь не было и в помине, когда люди начали травиться. Но с другой стороны, менты, они же твердолобы. Им ничего не стоит заявить, что ты к моему бизнесу присоединился с первых дней своего присутствия в отделе. И мы на пару травили народ. А как возьмут мои отпечатки пальцев и сверят с теми, с бутылки, от которой Валера помер, всё, моя песенка спета. Тебе тоже будет весьма непросто доказывать свою непричастность к этому делу. Почти невозможно.

- Не паникуй. Твои отпечатки на бутылке – улика косвенная. Она не очень опасна.

- Но всё равно улика?

- Конечно.

Он задумчиво глянул на меня.

- Вот ты юрист. Законы знаешь. Ответь – чем это может нам грозить?

- Серьёзными неприятностями.

- А конкретнее. В годах усиленного режима.

Я задумался, вспоминая уголовно-процессуальный кодекс.

- Тебе как, помягче или пострашнее?

- Пострашнее.

- До шести лет, плюс штраф в один миллион рублей.

Мы помолчали. Я пил кофе. Уже не такой вкусный, как полчаса назад. И день не казался прекрасным и безоблачным, как утром.

- Представляешь, а я сегодня все утро парился из-за предстоящего введения новых акцизных марок.

- И сильно этот вопрос тебя тревожит?

- До твоего рассказа, сильно. Я искал решение, как выйти из этой тупиковой ситуации с акцизами без потерь. Сейчас рейтинг проблем изменился. Мне нужно срочно найти ответ на другой вопрос.

- О том, кто подделывает товар и как его поймать?

- Не только.

Я замолчал.

- Давай, колись.

- Меня тревожит вопрос – как спасти наши задницы.

Олег оживился.

- Представь себе, меня этот вопрос тоже очень волнует. Даже больше, чем то, кто подделывает водку и впаривает ее нам, лохам. С другой стороны это неправильная позиция. Ведь два этих вопроса тесно связаны между собой. Узнаем кто подделывает водку – спасем свои задницы. Нет – нам крышка.

- Ты пессимист. Никакая нам не крышка, - возразил я. – Противозаконного я ничего не совершал, ты, наверное, тоже.

- Наверное! – Взорвался Олег. – Наверное. А еще друг называется. Я, как и ты водку не подделываю. – Вкладчиво произнес он.

- Зачем тогда париться? Пусть переживает и трясется от страха настоящий фальшивоводочник.

- Ну ты и простак. Еще диплом юриста у него. – Вскипел друг.

- Против нас ничего нет.

Олег посмотрел на меня взглядом убийцы.

- Ну, почти ничего нет, - поправился я.

- За товаром кто ездит?

- Я с экспедитором. Иногда один. Иногда экспедитор без меня.

- Один-ноль в пользу ментов,- заявил он. – Далее, накладные кто подписывает?

- Я.

- Два-ноль. Доступ к товару в любое время суток кто имеет?

- Я. – И тут же видя как Олег загибает третий палец, поспешно добавил. – Но не только я. Есть еще управляющий, Поляк, да мало ли кто при желании может достать ключи от склада. Алексей, например.

- И с какой стороны ты его хочешь к делу приклеить?

- Ты же сам мне говорил, что он был на моем месте до тебя.

- И что?

- Вдруг он с ключей дубликат снял. Ну и…

Я замолчал понимая, что произнес самую бредовую идею за весь день. Олег это тоже понял.

- Ты еще Александра сюда приплюсуй. Он также был на твоем месте. Три месяца назад.

- Почему бы и нет?

Олег хмуро глянул на меня. Допил пиво и жестом подозвал официанта. К моему удивлению заказал еще не пива, а чая.

- Мне работать, как и тебе до шести, - ответил он на мой удивленный взгляд.

- Хорошо. Если это не Алексей, не Александр, - не сдавался я, - то кто? Ирина Эдуардовна?

- Если это она, тогда нам, я повторюсь, крышка. У нее же денег тьма. Вся милиция куплена. Значит, трогать ее не будут. Найдут козла отпущения и все – преступление раскрыто, преступники обличены и наказаны. Эта роль будет как раз для нас. Кто мы такие? Никто. Денег у нас нет. Дела до нас никому тоже нет. Такие как раз им по зубам.

Я молчал. Мне нечего было ответить.

- Если действительно в этом замешана Поляк, тогда все плохо. Очень плохо. – Олег задумался. – Посадят. И никто не поможет. Даже Плевако не справился бы, будь он жив.

- А разбирательство? Доказательства? Улики?!

- Даня не доводи меня до истерики. Я тебе пять минут назад перечислил эти самые улики. Возможность подмены товара, документы. Или тебе нужен последний гвоздь в наш гроб, да ты не знаешь, как он выглядит? Я тебе его покажу – он поднял руки ладонями вверх, - вот он – мои отпечатки пальцев!

- Олег, успокойся. Повторяю это все косвенные улики. Они почти ничего не стоят. И ничего не доказывают. – Попытался я разрядить обстановку.

- У наших ментов, Даниил, все стоит и все доказывает. А повозят мордой по полу, так и сам все подпишешь. Без доказательств.

Ситуацию разрядить не удалось. Уж очень нервно Олег воспринял версию возможного участия верхушки администрации гипермаркета в этой афере.

- Паниковать рано. Скорее всего, Поляк здесь ни причем. Для неё прибыли от этой аферы – капля в море, не стоящая того риска, на который пошел мошенник. Здесь замешана, мне кажется, рыбка помельче. – Даже не знаю верил ли я в то, что говорил или нет. Хотел верить. Олег не верит. Оно и неудивительно. Кто, кроме администрации способен за спиной у подчиненных провернуть такую аферу? Правильный ответ – никто. Или почти никто. Олег это понимает не хуже меня. Но и администрация бывает разного уровня. Мошенником вполне мог быть какой-нибудь начальник отдела или управляющий каким-либо сегментом гипермаркета. То есть менеджер среднего звена.

Я взглянул на часы. С тех пор, как мы здесь расположились вечность бросила в свою копилку времени еще пятьдесят минут. Я понял: сидеть так дальше и вздыхать от жалости к себе бессмысленно. Время уходит. Вместе с ним может уйти единственный шанс оправдать себя. Необходимо немедленно что-то предпринять.

- Что будем делать?

-Корни аферы следует искать в товарных накладных. – Олег с интересом взглянул на меня. – Товар по ним получаешь ты. – Он задумался, механически перемешивая ложкой остатки чая в большой, тяжелой чашке. Наконец он спросил:

- Накладок с получением товара никогда не было?

- Нет.

- Не торопись с ответом. Вспомни, не возникало странных ситуаций, например, ты заказал одно количество товара, а привезли больше, чем проставлено в накладной или меньше.

- Разумеется нет. Таких ситуаций не возникало. Был всего один не понравившийся мне инцидент, произошедший с вином из Таскании. Ящик оказался вскрыт. Поставщики меня заверили, что это таможенники беспредельничают. Возразить им мне было нечего. Тем более с вином все оказалось в порядке.

- Помнишь марку того вина?

- Москато.

- Ты уверен, что с ним было все в порядке?

- Уверен, не уверен, - взорвался я, - я его не пробовал, а если бы и продегустировал, все равно ничего бы не понял. Не разбираюсь я в алкоголе. Не знаток. Бутылки были запечатаны, как обычно. Ничем не отличались от Москато завезенного ранее. В любом случае, никто с жалобой на протянутые ноги не прибежал.

- Не кипятись ты так, - Олег прервал бурный поток моих эмоций. – Я только спросил.

Ответом ему был мой возмущенный взгляд.

- В таком случае, наиболее правдоподобной мне видится версия подмены товара.

- Где?

- Не знаю. Не спрашивай. Может на складе, я может, у тебя под носом.

- Еще версия есть? – Осведомился я.

- Есть, но уж больно фантастическая.

- Откуда такая предвзятость?

- Слушай версию, сам все поймешь. Накладные фальшивые. Со склада по ним тебе отпускали фальшивый продукт. Но, - Олег поднял вверх указательный палец, - это возможно, если заведующий этим складом полный отморозок. Сразу оговорюсь – на отморозка он не похож. И зачем ему идти на такой риск, ради пары тысяч долларов? Такие деньги он вполне легально за месяц зарабатывает, если не быстрее.

- Он мог попасть в сложную ситуацию. Не возвращенный вовремя долг или еще что-нибудь.

- Я с ним хорошо знаком. Это на редкость рассудительный человек. Ситуация о которой ты говоришь невозможна в принципе. Все это демагогия, - вздохнул он. – Тебе нужно изучить все накладные на водку за последний год. Вдруг увидишь то, чего в них быть не должно.

Я запротестовал.

- Ты не знаешь о чем говоришь. Их за полмесяца собралось у меня на столе центнер.

- Все я знаю. И еще, времени у нас в обрез. Сейчас ОБЭП получит ордер, изымет всю документацию по этому вопросу. Месяца за три-четыре. Поэтому, Даниил, сейчас ты берешь ноги в руки и идешь в свой кабинет. Если там посторонние – выставляешь их к чертовой матери. Далее от тебя требуется выписать все поставки «Русской водки» за этот период. Начинай с последней и двигайся к началу года. За час, максимум полтора ты должен успеть переписать данные за четыре месяца, а лучше вообще за весь год. В этом случае, когда все накладные изымут, информация по-прежнему будет у нас. Мы ее проанализируем на предмет чего-нибудь неожиданного, выбивающегося из общей схемы. Например, всегда заказывали по двадцать ящиков в неделю, а тут бац, восемьдесят. И экспедитор – темная лошадка.

Олег задумался, пытаясь вспомнить, что же он упустил.

- Вот еще что! – Встрепенулся он, - обязательно выписывай дату получения товара, кто делал заказ, кто получал товар, фамилию экспедитора, фамилию складского работника отпустившего товар, количество и так далее. Короче – выписывай все, что увидишь. Возможно имеет смысл проверить накладные и других видов продукции: вина, коньяка. Ладно. Если будешь не успевать то занимайся накладными только за четыре последних месяца, - поспешно добавил он, видя мое праведное негодование. – Если найдем что подозрительное, тогда проанализируем документацию за год. Вот такая моя идея.

- Предлагаю отксерокопировать всю эту документацию.

- Если у тебя получится сделать это незаметно для окружающих, тогда пожалуйста, я не против. Если хоть одна пара глаз станет свидетелем, тогда нет.

- Скорее всего, незаметно не получится.

- Значит переписывай.

- Объемная задача. – Скептически проворчал я.

- Хорошо. Выдвигай свои предложения. Я слушаю.

Что я мог предложить? Ничего! Идея Олега мне показалась вполне жизнеспособной, хоть и трудноосуществимой.

Олег правильно истолковал мое молчание и продолжал давать ЦУ.

- Еще нам необходим рабочий график всех сотрудников за прошедший год.

- Безнадежно, - буркнул я. – Кто даст его мне?

- Прояви смекалку.

- Какая смекалка? Вряд ли он существует. Если за месяц, то шанс его получить есть. Но за год… Сомнительно. Весьма сомнительно.

- Ладно, этим займусь я сам. Меня здесь все знают. Уважают. И, надеюсь, доверяют. По крайней мере сейчас.

- Удачи.

- Напрасно ты сомневаешься в существовании этого графика.

- Я не сомневаюсь. Я знаю, что устаревшие бумаги время от времени выбрасывают.

- Бумаги выбрасывают. Компьютер же чистят значительно реже. Администрация, она ленивая. В свой компьютер посторонних пускать не любит, а самим файлы почистить некогда. Вот и висят в компьютере данные, устаревшие несколько лет назад. Это я на нашего управляющего, Ситникова Василия Ивановича, намекаю. Вся информация о сотрудниках, их отпусках, больничных, отгулах, сменах – стекается в его персоналку и зависает там на года. Наша стратегическая задача номер два – эту информацию оттуда добыть. Как? Не знаю. Пока не знаю.

- А если попросить? Вдруг не откажет. Соврем что-нибудь правдоподобное и делов-то.

-Не надейся. Я уже пару раз сталкивался с подобной ситуацией и ни разу он мне не помог. К тому же не забывай: он сам может быть замешан в этой афере.

-Значит надо взламывать программу, - согласился я.

Олег помолчал.

-Да, надо. Там пароль и все, что к нему прилагается. Как его обойти, ума не приложу. Хоть хакера нанимай, - он замялся, - да где ж его найти, хакера этого? Не в газете «Из рук в руки», это точно.

- Он перед тобой.

- Кто?

- Хакер.

- Тише ты говори, - прошипел друг почти себе под нос. – Нас могут услышать.

- Ты же не киллера нанимаешь, - улыбнулся я.

- Вот как? Нанимаю?

- Теперь ты придираешься к словам. Никто нас не услышит. Даже я тебя почти не слышу.

И верно, к этому моменту пиццерия заполнилась людьми под завязку. Как автобус в час пик. Гул вокруг стоял невообразимый. Децибел под сто. Олег ожидал продолжения. Несмотря на убежденность в невозможность подслушать наш разговор, я решил, что лучше перестраховаться, чем потом жалеть и подвинулся к другу поближе.

- Я умею взламывать программы, - шепотом произнес я, - не все, конечно, но многие.

В этом я явно поскромничал. Умею я взламывать все. Быстро и качественно. Любовь к этому привил мне Вадим. В свое время мы с ним на спор, кто больше за пять минут почтовых интернет-ящиков взломает, соревновались. Это детский лепет, по сравнению с тем, что однажды нам удалось взломать систему безопасности одного из крупнейших американских банков. Струхнул тогда я сильно. Решил, что если все обойдется, больше с целью взлома я к компу не подойду. И не подходил до сих пор.

- Где ты научился?

- Нигде. Сам освоил. Ну, а до чего не смог додуматься сам, объяснил, Денис Михайлович, мой бывший шеф. Я, знаешь ли всегда любил открывать для себя новые горизонты.

К концу посиделок Олег окончательно воспрял духом и принялся строить планы двойного взлома: двери в кабинет управляющего и его компьютера.

- Уверен на сто процентов, мне удастся достать ключи от его кабинета. Это вопрос времени. С последующим этапом работы я не знаком. И ничего в нем не понимаю, - признался он.

- Взлом программы – это просто. Почти как написать программу для создания базы данных. Если хочешь – научу.

- Нет. Чего не понимаю, того не понимаю. И понять мне это не дано. У меня к тебе вопрос только один.

- Ну?

- Ситников заметит, что мы шерстили его файлы?

- Скорее всего. Любой взлом оставляет следы. Удалить их невозможно.

- Значит шансов у нас нет. Нам нельзя быть уличенными в этом проникновении.

- Я бы рискнул. Если Ситников не очень внимателен, возможно, мне удастся слегка заретушировать следы своего проникновения.

- Нас могут поймать. – Олег явно решил дать задний ход.

- Не поймают, если будем действовать по-умному. К счастью, пока не изобрели компьютер, узнающий своего пользователя в лицо. Не дошел еще прогресс до этого. Поэтому, даже если станет известно о взломе, под подозрением будет уйма народу, и мы в их числе. Главное, чтобы меня никто не увидел. Отрубим в это время видеонаблюдение – и все карты у нас в руках.

- Не нравится мне эта затея.

- В любом случае, сам говорил, что выхода у нас нет.

Я не хотел себе признаваться, но возможность совершить взлом программы взволновала меня до глубины души. Я живо представил себе это чувство неописуемого удовлетворения, испытанное мной бесчисленное количество раз после нажатия последней серии клавиш на клавиатуре, заставлявшей программу открыть мне право доступа в самые секретные ее части. Я боялся себе в этом признаться, но я стремился снова испытать это чувство превосходства разума над техникой. И даже не над техникой, а над другим умом.

- Ладно, не кипятись. Ты прав. Надо взламывать программу. По-другому этот чертов график нам не достать. А без него у нас будет для анализа слишком мало данных.

Олег даже не подозревал о смятении, царившем в моей душе. Сам он выглядел более спокойным, чем час назад. Он, как и я увидел свет в конце тоннеля. Нет, не так. Не свет, а путь к месту, откуда этот свет виден.

- Сейчас ты идешь прямой наводкой в свой кабинет и делаешь то, о чем мы договорились.

Олег поднялся.

- А я в это время не спускаю глаз с Ирины Эдуардовны. Когда менты с ордером направятся в твою конуру за накладными я постараюсь отвлечь их внимание и задержать на сколько смогу не вызывая подозрений. Заодно подумаю, как добраться до компьютера Ситникова в ближайшее время. – Олег одел пальто и быстрым шагом направился к двери.

- Да, - сказал он напоследок, - постарайся все провернуть так, чтобы никто ни о чем не догадался. Помни, человек с улицы не смог бы провернуть эту аферу. Среди нас есть мошенник. И мы не знаем на что он пойдет ради спасения своей шкуры.

Произнеся это, Олег с несвойственной ему скоростью пересек пиццерию по диагонали и вышел на улицу. Одним глотком я допил остатки кофе и двинулся следом за ним. Сейчас поджидавший за дверью мороз волновал меня меньше всего на свете.

Глава 9

Мне удалось незамеченным проскочить в свой кабинет. Это оказалось не сложно. Никто не караулил меня ни за дверью, ни перед ней. Все были заняты своей работой. До меня не было никому никакого дела. Единственным человеком, которому мои перемещения оказались небезразличны, была Антоновна. Завидев меня, она попыталась, впрочем, безуспешно, что не удивительно при ее габаритах, превратиться в невидимку, застыв между жалюзями и стеллажом.

Крепко я ее напугал, - злорадно усмехнулся я про себя, - надо применить этот метод в работе с остальным персоналом, пока они совсем не распустились.

Быстро не теряя ни минуты, я свалил в кучу все накладные за последние четыре месяца. Их оказалось много. Очень много.

- Переписать за час? – Спросил я сам себя и сам же ответил, - не реально. На это уйдет не менее трех-четырех часов. Что же делать?

Я метался по кабинету, как птица, попавшая в силок. Что делать?

Надо упокоиться, - подал сигнал мозг, - сесть и подумать. Успокоиться…

Я заставил себя остановиться, замереть на месте. И вправду, стало легче. Паника отступила вглубь сознания. Уже не она отдавала команды мозгу.

Решение пришло неожиданно… Ксерокс. Пусть Олег отверг эту идею. Не важно. Обстоятельства изменились и диктуют новые условия. Или ксерокс или ничего. Повода радоваться найденному решению у меня не было. Я всегда боялся рисковать. Вот и теперь мне стало страшно. Я испугался быть схваченным с поличным. Испугался быть уличенным, как я копирую то, чего копировать не должен. Вдруг меня примут за шпиона, рыщущего за спиной у администрации. Или того хуже: попаду под подозрение. Впрочем, о последнем можно не переживать – я и так под подозрением. Нравится мне это или нет. И в этот момент я вспомнил любимое выражение своей бабушки: «Глаза боятся, а руки делают». Самое время ему последовать.

Ксерокса в «Пеликане» было два. Находились они в соседней специально предназначенной для этого комнате. По требованию администрации, после работы с аппаратом комнату всегда запирают. Доступ в нее имеют всего двенадцать сотрудников. В их числе и я. Аккуратно приоткрыв дверь я выглянул наружу. Коридор был пуст. Прогулочной походкой я дошел до так необходимой мне двери. Прислушался. Ответом мне была тишина. В следующее мгновение уже смелее взялся за ручку. Заперто. Я радостно выдохнул воздух из легких и отпер дверь. Вернувшись в кабинет смело схватил всю пачку накладных и с беспорядочно трепещущим в груди сердцем, преодолел еще раз это расстояние. Сейчас оно мне показалось милей, а не двадцатью метрами, как было на самом деле. За время моего отсутствия, аппараты никто не потревожил. Я включил их в сеть. Оба. Так будет быстрее.

Проверил запас бумаги. Должно хватить. Наконец машины прогрелись и дали сигнал, что готовы к работе. Немедля ни минуты я к ней приступил.

Казалось, двигатели самолета издают меньше шума, чем каждый из этих агрегатов. Сердце, в производимом шуме им ни чуть не уступало: стучало так, что его можно было услышать в противоположном конце коридора. Пот, несмотря на прохладу, царившую в помещении, катился градом. В любую минуту я ожидал услышать шаги в коридоре и звук открываемой двери за спиной. В свете последних событий мои действия выглядят весьма подозрительными. К счастью, по коридору никто не ходил. Дверь никто не открыл. Магазин словно вымер.

Мне понадобилось минут пятнадцать, чтобы все скопировать и вернуться за остальными документами. Которых оказалось в четыре раза больше первой партии.

Я до сих пор не могу поверить в свою удачу! Меня никто не увидел, не потребовал объяснения, не сверлил недоверчивым взглядом. Еще около часа я провел в компании этих славных машин, ксероксов. Когда работа была завершена, они разогрелись сильнее радиаторов. А воздух приобрел запах типографской краски, которая щедро ложилась на белую бумагу, создавая тем самым так необходимые нам с Олегом копии документов. В пылу деятельности я не догадался включить кондиционер. Исправлять этот просчет уже было поздно. Пришло время уходить. Я и так слишком долго здесь пробыл. Подхватив все бумаги под мышку и в руки – иначе не унести – предварительно зачем-то уничтожив все свои отпечатки пальцев в этом помещении, я направился в свой кабинет.

Вокруг по-прежнему не было ни души. Только я решил одну задачу – сделал копии – как созрела новая: куда их спрятать? Я мучительно пытался вспомнить, есть ли хоть один укромный уголок не известный никому, кроме меня, в этом огромнейшем гипермаркете, но не мог. Потому, что таких тайников здесь нет.

И снова паника начала победное шествие по моему организму. Вот она достигла сердца. Оно снова начало бешено колотиться. Вот она подчинила себе потовые железы. И первая холодная, противная капля пота скатилась по спине.

Все безнадежно, решил я. Сейчас раздастся топот многочисленных ног, грубые руки отберут у меня то, что им отдавать я не собирался. Затем они внимательно изучат доставшийся им трофей, и когда поймут, что к чему, вопросы посыплются как из рога изобилия. Мой ответ, что я ищу мошенника, вряд ли им понравится. Какого мошенника, - спросят они. Подделывавшего водку, - отвечу я. И кого я подозреваю? Администрацию,-отвечу я. Ирину Эдуардовну Поляк, Ситникова? – Изумятся они. -Да. -А может, ты и есть тот, кто нам нужен? – Зададут они очередной вопрос. – Может, сейчас, когда запахло жареным, хочешь перевести стрелки? Начальство у нас всегда виновато, не так ли?

 

Куда идти я не знал. Я просто тупо продолжал стоять в дверях своего кабинета, с копиями под мышкой обливаясь потом и беспрестанно прокручивая в мозгу этот виртуальный разговор, грозивший с минуты на минуту стать не менее реальным, чем небо над головой. Отчаяние почти поглотило меня, когда дверь отворилась и за ней, вместо толпы ментов появился Олег.

- Все идут к тебе, - сообщил он. – Ты успел сделать хоть что-нибудь?

Я протянул ему стопку откопированных документов, толщиной сантиметров в двадцать. Он не говоря ни слова, схватил их и, не теряя ни минуты, покинул мой кабинет. Я даже не успел поинтересоваться, куда он намерен их спрятать. Впрочем, его можно понять. Малейшее промедление означает провал всего нашего плана.

Я же вошёл в кабинет и сделал очередную попытку взять себя в руки. Сел за стол, открыл один из файлов и стал его читать. Получилось не с первого раза. Слишком сильным было нервное напряжение в последние полтора часа. И оно не желало меня отпускать даже после того, как я избавился от своей опасной ноши. Чтение, вопреки ожиданию, не успокаивало. Оно не давало сосредоточиться на ожидании, не позволяло отдохнуть от пережитого стресса.

Решив больше не мучить свой организм, я закрыл глаза и откинулся в кресле. Ничего лучшего, пока, я ему предложить не мог. Если повезет, подумал я, то минут через десять нервное напряжение ослабит свою железную хватку и незваных гостей я встречу с невозмутимостью и хладнокровием ничего не подозревающего чайника.

Надежды мои не оправдались. Не прошло и трех минут, как резкий стук в дверь снова привел мои не успевшие прийти в норму нервы, в состояние натянутой струны. Я как можно спокойнее произнес:

- Да.

Дверь распахнулась и впустила несколько человек со свирепыми физиономиями в милицейской форме. Чуть поодаль за ними следовали Ирина Эдуардовна, Ситников, Алексей и еще несколько зевак. Они окатили меня холодным взглядом.

- Даниил Николаевич Яшный?

- Да.

- Заведующий винно-водочным отделом?

- Старший менеджер этого отдела, - исправил его я. Напрасно.

- Отвечайте на вопрос! – Проревел один из них.

- Да. Я заведующий винно-водочным отделом. А в чем собственно дело?

Их начальник удовлетворенно кивнул и проигнорировал заданный ему вопрос, сунул мне в руки санкцию на изъятие накладных за весь год! Я пожал плечами:

- Изымайте. Только поставьте в известность администрацию.

- Она уже в курсе.

- Тогда, пожалуйста. – Я махнул левой рукой в сторону шкафа с документами.

- Сейчас нас интересуют только товарные накладные за весь год. - Повторился главный мент. – Их мы и изымем. Когда появятся новые обстоятельства дела, тогда изымем остальное.

Из этой реплики я не понял ничего. Какие ещё могут появиться новые обстоятельства? Что значит остальное? Здесь больше ничего не имеет ни малейшего отношения к делу. Кроме накладных, естественно. Ну и компа, в котором информация конечно есть, но к паленой водке она не имеет ни малейшего отношения. Тем более после попадания на жесткий диск вируса, «съевшего» значительную часть его содержимого.

Все остальное – это юридическая документация. Какое она может иметь отношение к, так называемым, новым обстоятельствам? Хотел бы я знать, с какого бока они меня собираются привязать к этой афере?

- Я думаю процесс ускорится, если вы сами их найдете и отдадите нам.

- Хорошо. – Я встал и с улыбкой на лице, через пару минут подал им то, зачем они пришли. Я пытался изобразить на лице безмятежную, чуть не понимающую улыбку, а не гримасу страха. В какой-то момент я начал просить бога, в которого не верю, о помощи. Чтобы он помог мне совладать с собой и не позволил отразиться на лице шквалу эмоций, бушевавших у меня внутри. Чтобы в самый неподходящий момент, не появилась предательская дрожь в руках. И, чтобы бисеринки пота отложили свое появление на моем лице до лучших времен.

Мне повезло. Я сумел совладать с собой и внешне почти ничем не выдал своего беспокойства. Голос звучал уверенно, твердо, руки не дрожали, во взгляде читалось удивление, наряду с небольшим любопытством. Одно лишь сердце, как пойманная птица бьется о стены клетки, оглушительно билось о ребра. К счастью, незванные визитёры ничего не заметили. Или притворились, что не заметили.

Наконец, они забрали документы, поинтересовались: все ли это. Довольно хмыкнули, услышав положительный ответ, и убрались восвояси, предварительно пригласив меня завтра к себе на допрос. Я уже начал верить в то, что все обошлось, по крайней мере на этот раз, когда один молодой человек, все время стоявший в стороне, и походивший скорее на зеваку, чем на участника мероприятия, отделился от повернувшейся спиной ко мне процессии, чтобы продемонстрировать свою наблюдательность.

- К вам у меня, пока только один вопрос! Позволите?

- Выбор у меня есть?

Он улыбнулся.

- Нет.

- Спрашивайте.

- Почему они, - он показал на накладные, которые держал в руках, - В таком беспорядке?

- Никогда не был фанатом аккуратности и чистоты.

- Ваш кабинет свидетельствует об обратном, - произнес он тоном кошки поймавшей рыбку. – Ну, ладно. Не буду вас задерживать. Об аккуратности и порядке мы поговорим завтра. В прокуратуре.

Он быстро развернулся и вышел в коридор, не закрыв за собой дверь.

Наконец, я остался один. Не торопясь, как в замедленной съемке закрыл дверь и обессилено упал в кресло для посетителей. Мысли не отсутствовали, нет. Они то появлялись, то исчезали. Снова появлялись и снова внезапно исчезали. Помочь мне сейчас они были не в силах. По одной единственной причине: их обрывки не могли достучаться до аналитической части мозга, безвозвратно теряясь в сетях дендритов и аксонов. А вот чувств не было никаких. Кроме опустошенности. Эмоции тоже угасли. Как лампочка лишенная электричества.

Глава 10

Как долго я сидел, уставившись в одну точку, не помню. Может минуту. Может вечность. Звонок внутреннего телефона вернул меня в реальность. Трубка голосом секретаря Ирины Эдуардовны передала приглашение на аудиенцию к Поляк в ее кабинет. О чем пойдет речь сомневаться не приходилось. И тем не менее я спросил:

- Оля, ответь, пожалуйста на один вопрос.

- Если смогу, - донеслось в ответ.

- Что у босса на повестке дня?

- В смысле, о чем пойдет речь? Ты это имеешь в виду?

- Да.

- Босс, как ты ее назвал, хочет пообщаться с тобой на предмет произошедших событий. Она так сказала.

- А настроение у нее какое? – Не отставал я.

- Поганое! Все, Даниил, мне надо работать. – Она положила трубку на рычаг так и не услышав мое «сейчас буду».

Когда я вошел, Ирина Эдуардовна оглядела меня с головы до пят, решая, как ей со мной поступить: уволить сразу или дать шанс загладить свою вину. Вину, которую она на меня возложила из-за моей беспечности. В итоге она склонилась к более мягкому варианту выражения своего недовольства. И сменив выражение лица с хмурого на безразличное, приказала:

- Садитесь, Даниил.

Я сел

- А теперь я хочу услышать вашу версию произошедшего.

- Милиция более подробно ознакомлена со случившимся.

- Вы меня не поняли. Я хочу знать ваш взгляд на произошедшие события.

Я лихорадочно соображал, насколько далеко могу зайти в рассказе своего видения этого происшествия.

- Сейчас еще рано делать выводы. Я лишь осмелюсь предположить, что в отделе было совершено очень серьезное экономическое преступление.

- Это я и без вас поняла. – Поляк была явно раздражена. – Я позвала вас, чтобы услышать имя.

Я непонимающе уставился на нее.

- Имя подозреваемого.

Я замялся в нерешительности.

- Я не уверен.

- Вас я спрашиваю не о том, - она сделала ударение на слове «вас», - уверены вы или нет. Я спрашиваю, кого вы подозреваете? Отвечайте!

- Никого я не подозреваю. Я работаю здесь меньше месяца, и не успел изучить характер моих подчиненных за столь короткий срок.

- Вы работаете с этими людьми! Видите их каждый день. Не говорите мне, что у вас нет, пусть краткой и неполной характеристики каждого подчиненного. На уровне представления кто на что способен.

Я молчал.

- Не думаете же вы, что это дело рук совершенно постороннего человека?

- Нет.

-Уже хорошо. Тогда назовите мне имя.

Я по-прежнему молчал.

Видя, что я не собираюсь сдаваться, она продолжила.

- Понимаю, что в сложившейся ситуации, ваша вина минимальна. Вся ответственность лежит на Олеге Титове – он возглавлял отдел до вашего появления.

- Олег здесь ни при чем. – Я отрицательно покачал головой, но она не обратив внимания на мою реплику продолжила:

- Да, вы сотрудник новый, неопытный. Да, вы не знаете нашей кухни. И все же я не сомневаюсь – у вас есть свое мнение. Не бойтесь, изложите свою версию, кто из сотрудников склонен к обману, воровству теоретически или даже практически, - она выжидательно смотрела на меня.

- Не могу. За время пребывания здесь, я еще не успел настолько хорошо узнать людей, чтобы с уверенностью изобличить мошенника. Я не имею никакого морального права одним словом поставить на человеке клеймо «вор» или «убийца» Вдруг, человек просто не понравившийся мне с первого взгляда окажется невиновен. Я уверен, что даже те, в ком я сомневаюсь, не причастны к этому преступлению.

- Тогда, кто на ваш взгляд причастен?

- Я не знаю… не знаю.

- Ладно. – Она встала и подошла к окну. – Ладно.

Задумчиво повторив это слово еще раз, она сделала несколько шагов назад к двери.

- Это, конечно сильный удар по нашей репутации. Но жизнь продолжается. Конец света не наступил. И не наступит. Мы потеряем часть покупателей. Но не надолго. Если продолжения шумихи не последует – через месяц, другой все забудут о произошедшем.

Я так не думал, но говорить ей это не считал необходимым.

- Сейчас от вас требуется сосредоточить свое внимание на проверке подлинности товара. Всего товара, - через минуту подчеркнула она.- Мы ведь не настолько глупы, чтобы дважды получить по лбу одними и теми же граблями, не так ли?

- Больше это не повторится.

- Я надеюсь на вас. Докажите мне, Даниил, что я не напрасно в вас поверила доверив эту должность.

- Cделаю все, что в моих силах и даже более того.

- Вы будете внимательно осматривать, если не каждую бутылку алкоголя, то каждую третью-четвертую. Если хоть что-нибудь будет выглядеть подозрительно даже на интуитивном уровне, докладывайте мне. И тогда уже я отвечаю за последствия. В противном случае, при повторении сегодняшних событий, виновник будет один – вы. Запомните, лучше ложная тревога, чем очередной труп покупателя. Вам все ясно?

- Да.

- Для того, чтобы вы имели представление на что в первую очередь обращать внимание, возьмите у секретаря информацию о наиболее частых ошибках подпольных производителей алкоголя. Это весьма подробная подборка материалов из разных источников. Увидите, разберетесь.

- А с паленой водкой что делать?

Лучше бы я это не спрашивал. Ирина Эдуардовна сразу пришла в скверное расположение духа.

- Если бы вы, молодой человек, всегда находились на рабочем месте в строгом соответствии с вашим контрактом, то вы были бы в курсе, что всю «Русскую водку»изъяли. Но, поскольку, вас там и в помине не было в этот важный момент, как для нашего магазина, так и для расследования, вам это неведомо.

- У меня был обед. – Неубедительно оправдался я.

- Ваш обед длится согласно контракту с 14 00 до 15 00. Вы же отсутствовали с 13 00 до 15 00.

- Это больше не повторится.

- На первый раз я вам поверю. Не заставьте меня пожалеть об этом.

- Я могу идти?

- Нет. Я еще не закончила. Вот квитанция. Здесь указано, что и в каком количестве изъяли из вашего отдела. Как видите, согласно подписям, свидетелем этого была я и Ситников. Вместо вас. – Резко сказала она. – И еще. Милицию заинтересовали наши вина из Тоскании. Им кажется, что это тоже подделка. В любом случае пока я уговорила Ментов их не трогать. Мотивируя отсутствием на эти сорта вин жалоб покупателей. Понимаю, - вздохнула она, – аргумент слабый.

- Как они к нему отнеслись?

- Подозрительно. Поворчали себе под нос. Что я не услышала.

Она взяла лист бумаги со стола и продолжила.

- Из Тосканских вин им показались подозрительными Москато, Барбареско и Баролло. Больше на складе эти марки не заказывайте. Дайте улечься пыли.

Я кивнул в знак согласия.

- Сколько у вас в отделе бутылок этих вин?

- Точно не помню, но не более 50 каждого наименования.

- Два дня у нас в запасе есть. Плюс выходные. Попытайтесь их как можно быстрее реализовать. Это все. –Закончила разговор Ирина Эдуардовна и резко добавила, - Можете идти.

Я встал. Попрощался и опрометью промчался мимо всегда улыбчивой Олечки. Все не так уж плохо, подумалось мне. Мышь покинула мышеловку в полном здравии. Осталось понять, кто съел сыр, вернее, кто подсунул контрафактную водку.

Глава 11

От этого разговора я ожидал чего угодно, только не того, что произошло. Меня слегка пожурили, бросили пару недовольных взглядов и разрешили продолжать трудиться на благо «Пеликана». А где же обвинения во всех грехах, от убийства выпивох и воровства до некомпетентности? Где они? Их нет. Хотел бы я знать, почему их нет? Потому как они знают: я не виновен или для отвода глаз, чтобы я успокоился, перестал дергаться и дал возможность мышеловке захлопнуться? В первую версию я не верил, второй – боялся. Теперь все зависит только от мышки. От меня. От того, позволю ли я заманить себя в ловушку. Эти мысли, как ни странно, принесли мне успокоение. Я начал ориентироваться в ситуации и даже увидел кончик нитки, (конечно, это наши копии товарных накладных) ухватившись за который можно распутать весь клубок преступлений. Время разобраться во всем у меня есть. Мало того, у меня есть помощник и друг в одном лице, неплохо ориентирующийся в этом бизнесе.

С возвращением в кабинет ко мне вернулось благожелательное расположение духа. Собранность и внимательность тоже не заставили себя долго ждать. Впервые за сегодняшний день я смог спокойно, без тахикардии, думать о произошедшем. Трезво анализировать ситуацию. Конечную цель – выявление мошенника, решил я, прямо, с разбега не достичь. Наибольший шанс на успех будет, если цель разбить на множество задач. Каждая решенная задача – маленький шажок к достижению цели.

Самую первую задачу мы с Олегом выполнили – все товарные накладные в нашем распоряжении. Следующая задача, на выполнение которой нельзя отводить много времени – взлом компьютера Ситникова. Именно на ней, забыв обо всем остальном надо сосредоточиться. Причем, состоит она из двух подзадач. Первая – незаметно проникнуть в кабинет; вторая – взломать программу. И если со второй все более или менее ясно, то что делать с первой – без понятия. Одна надежда на Олега.

И тут меня опять потревожили. Дверь медленно открылась, обнаружив на пороге Алексея. Ему снова не сиделось на месте.

Любой посетитель, прежде чем зайти в мой кабинет, стучит в дверь. Даже Олег. Так здесь заведено. Алексей об этом нюансе забыл. Может, на него повлияли менты? Впрочем, сегодня я был не настроен на выявление истинных причин, побудивших его вламываться ко мне без стука.

Я просто поднял на него глаза и улыбнулся в ответ на сочувственный взгляд. Мне даже не пришлось притвориться, что все в порядке. Не было необходимости. И не потому, что все стало на свои места, жизнь вернулась в прежнюю колею. Нет. Дело было в Алексее. Чувствовалось в нем какая-то рассеянность. Что-то с ним было не то. Казалось, он на ходу в уме решает дифференциальное уравнение. И больше ему нет дела ни до чего.

Про дифференциальное уравнение я, конечно, загнул. Леха и слово такое не выговорит. И в глаза он не видел эти дифференциальные уравнения.

И все же что-то Алекса очень беспокоило, заставляло нервничать. Очень нервничать. Я сделал вид, что не обратил на его состояние никакого внимания. Просто наблюдал, как он подошел к окну, молча у него постоял, теребя рукой жалюзи, а затем прошествовал к креслу и опустился в него. Еще через пять минут молчания он наконец, тремя скупыми словами выразил свое отношение ко всей этой истории.

- Ну и дела...

Я с ним был полностью согласен.

- Такого у нас еще не было.

И снова я был с ним солидарен – у меня такого тоже еще не было.

- Что будешь делать?

- Мое дело маленькое, - я пожал плечами, - продолжать работать как ни в чем не бывало.

- Меня вызвали на допрос.

Так вот что так взволновало Леху. Допрос!

- Меня тоже.

- Как думаешь, чем окончится дело?

- Найдут виновного, посадят. – Рассеянно бросил я.

- А если не найдут виновного?

- Все равно кого-нибудь посадят, – обреченно ответил я, - кто послабее, побеззащитнее. Или кто под руку попадется.

- Ты кого-нибудь подозреваешь?

Так. Еще один. «Да какое тебе дело, подозреваю я, или нет? А если и подозреваю, тебя это не касается!» - Как же мне хотелось произнести эту гневную тираду вслух, но пришлось ограничиться безразличным вопросом:

- Кто я такой, чтобы подозревать? Пусть милиция подозревает. Это ее дело.

- А твое?

- Мое дело – вино продавать, следить за процессом.

- Не уследил.

- Сам понял, - разозлился я, - не дурак!

Оккупация Алексеем моего кабинета и моего внимания продолжалась часа полтора. Он задавал глупый вопрос. Я бросал ему глупый ответ. Иногда вопрос был умным, и тогда в ответ приходилось парировать. Я не собирался ставить Леху в известность относительно нашего с Олегом плана. Слова Олега, о том, что под подозрением каждый, я не забывал, ни на мгновение. Конечно, я не очень верил в то, что Алексей тот, кого мы ищем, но все же… И потом, он очень болтлив. Так сказать, местный переносчик сплетен. Было бы неприятно, сообщи Алекс по своей простоте душевной, всему городу о нашем с Олегом превращении в Шерлока Холмса и доктора Ватсона. Так и до негодяев, испортивших мне сегодняшний день, и последующие тоже, эта новость дойдет в мгновение ока.

Наверняка виновник, заваривший всю эту кашу, занят сейчас поиском информации. Он ведь не знает на каком этапе идет расследование. Нервничает из-за возможных улик против него. Все его внимание сосредоточено на моем отделе. Наверняка, стоит Алексею выйти за порог, как он тут же в него вцепится, как информационный вампир. Нас с Олегом он, конечно не испугается. Тоже мне сыщики, решит он… или они. И тем не менее в нашем присутствии вести себя мошенники станут более осмотрительно, чем если бы находились в неведении. И мы потеряем шанс заподозрить их. Ведь это только слова, что мы подозреваем всех. Теоретически, да, под подозрением все. С одной лишь разницей: лица, имевшие и возможность и время для совершения преступления – главные подозреваемые. Все внимание сосредоточено на них. На остальных сотрудников гипермаркета подозрение падает автоматически. Хотя ни я, ни тем более милиция не верим в их причастность. Здесь они не ошибаются. Не имея доступа в мой кабинет, на склад, невозможно провернуть эту операцию. А проворачивалась она неоднократно.

Всё время, пока я беседовал с Алексеем, мне не давал покоя один вопрос: какова истинная цель этих вопросов? Для чего пришел Алексей? Выведать информацию или, как всегда посплетничать?

В любом случае, нового ничего он не узнал, успокоил я себя. Посплетничать, как раньше, со смаком у него на этот не получилось. Не то было настроение. И у Алексея и у меня. Мы оба боялись сболтнуть лишнее. По Алексу было видно: он что-то знает. Жаль, поздно я это заметил. Он тоже заподозрил меня в умолчании. Теперь его разговорить не получится. А обменяться с ним информацией я не могу.

В конечном итоге, поняв, что сегодня меня разговорить не удастся, он убрался, к моей неописуемой радости, восвояси.

Едва его тень скрылась за углом коридора, как очередной гость переступил порог моего кабинета. На этот раз им оказался Олег. Ему я обрадовался. Мне не терпелось узнать все подробности. В том, что они ему известны, я не сомневался. Олег остудил мой пыл нетерпения предложением обсудить все в машине по дороге домой.

- Ко мне или к тебе? – Уточнил я.

- Выбирай сам.

- В таком случае, едем ко мне.

- Доставлю в пункт назначения, как на такси, - ухмылка осветила лицо друга.

- Это как?

- Медленно и дорого. – Улыбка не сходила с его лица. – На счет дорого, я пошутил.

- Ко мне забегал пустозвон. – Резко сменил я тему. – И терроризировал меня больше часа.

- Что ему было нужно?

- Информация.

Олег выжидательно смотрел на меня. Но я его немой вопрос проигнорировал.

- Я уверен, он что-то знает. У него это было на лбу написано.

- Не просто знает, возможно, он завяз в этом деле по самое некуда. Как тебе кажется, прав я или нет?

- Никак мне не кажется. Я ничего не знаю. Понимаю лишь одно: если это не администрация, тогда один из нас. Или я, или ты, или Алексей. При таком раскладе я предпочел бы видеть виновником Алексея.

- Ладно, - Олег направился к двери, этот разговор продолжим чуть позже. Здесь я даже стенам не доверяю. Жди меня у машины в 1800.

Я кивнул.

До шести было еще минут сорок. Чтобы убить время я решил сыграть на нервах Антоновны. Удалось мне это просто блестяще. Пока я прогулочным шагом курсировал между стеллажами, она скромно стояла на своём участке отдела и бросала то нервные взгляды на своих коллег, то жалобные – на меня.

На этот раз ей повезло. Все было в полном порядке. Почти.

Внутреннюю гармонию наступившую у меня при виде аккуратно расставленных бутылок нарушило в конце осмотра пиво. Бутылка немецкого «бергдорф» была торжественно окружена чешским «будвар». Опять Антоновна оплошала. Впрочем, желание сыграть на ее нервах прошло так быстро, как и появилось. Особенно после такого долгожданного первого успеха. Почти успеха. Если забыть о «бергдорф». Поэтому, я всего лишь указал на ошибки и не слушая ее оправданий удалился к себе.

«На сегодня хватит»,- решил я, -пива, водки, милиции, Антоновны, Поляк. Надоело! Они у меня уже все в печенках сидят!» – В сердцах выбранился я.

 

Объединившись в целостную систему эти компоненты, как одушевленные, так и неодушевленные вызвали у меня стрессовое состояние. Наибольший дискомфорт вызвала необходимость идти завтра на допрос. Надеюсь, в качестве возможного свидетеля, а не подозреваемого.

Если все пойдет не так, надежда у меня осталась только на юридическое образование. Адвокатуру я освоил легко. Мне понравилось искать лазейки в лабиринте улик и мотивов. Поиск единственно возможного выхода из криминального тупика не занимал много времени. Но это было давно. И ситуации были иные. Учебные. Был преподаватель, спешащий по первому зову на помощь запутавшемуся в сетях законов, студенту. В распоряжении самых ленивых были шпаргалки, мобильные телефоны и другая техника призываемая на помощь и не позволяющая нерадивому студиозусу «утонуть». У меня, сейчас, не было ничего. И ситуация была не учебная. Мрачная реальность вошла в мой кабинет в обличье милиционеров. И ни один преподаватель не мог мне помочь. Ни одна шпаргалка была не в состоянии выдать верный ответ. Надежда была одна. На себя. И на удачу – чтобы она не забывала обо мне.

Во время студенческой жизни, я допускал мысль, что судьба уготовила мне профессию адвоката. По крайней мере, мой преподаватель уголовного права в этом не сомневался. Я тоже не спешил отметать этот вариант до тех пор, пока не убили моего соседа по подъезду – адвоката. Клиент остался не доволен вердиктом суда. Объяснить, что получив три года условно вместо десяти лет усиленного режима он легко отделался, не удалось. Сейчас ему светит, наверное, лет 20. Интересно, останется ли он доволен следующим вердиктом?

После этого случая я решил – никаких адвокатов. Впрочем, как показало время, это были пустые размышления. Я не нашел себе даже место юриста, не то, что адвоката. Особенно, учитывая непреодолимые сложности, сопровождающие вступление в коллегию адвокатов человека без связей.

У еще зелёного выпускника шансов, попасть туда сразу, нет. Если, конечно, у него отец не адвокат или не чиновник. Для начала необходимо обрасти связями, накопить опыт в качестве представителя ответчика или истца в суде и только потом можно попасть в этот закрытый мир. Если я смогу ускользнуть из паутины, ожидающей меня завтра в свои сети, я приобрету первый опыт в этой сфере юриспруденции.

Глава 12

Вечером Олег, как и обещал отвез меня домой. По дороге мы обсудили ситуацию. Ничего нового из его рассказа я не почерпнул. Как и он из моего. Документами, скопированными мной, он остался доволен. Теперь дело за рабочим графиком. Как только его добудем, можно начинать поиск фальшивоводочника, как я его про себя называю. Олег заверил – максимум через два дня график будет в нашем распоряжении… если я смогу взломать программу. Я хмыкнул:

- Конечно смогу.

- Тогда ключ от кабинета будет в твоем распоряжении уже завтра. – Пообещал он. На этом мы и распрощались.

Я открыл вечно не запертую дверь подъезда, быстро взлетел по темной лестнице на третий этаж и войдя в коммуналку, мечтая о тишине, скрылся в своей комнате. Сбыться этим мечтам было не суждено. Первым тишину нарушил Серега, выразивший надежду, что я профинансирую его дальнейшие развлечения:

- Дискотека, проезд, кола, - перечислил он свои приоритеты, - все так дорого.

- Девчонки, - поддакнул я.

- Дашь денег?

- На гулянки – нет.

- Ты же много зарабатываешь. Ну, дай, - не отставал он.

- Нет.

- Тогда хоть на билет домой отжалей.

- Хорошо. Билет я тебе завтра куплю.

- Я сам куплю. Ты денег дай.

- Все, Сергей! Хватит. Как я сказал, так и будет, - твердости мне было не занимать. – А сейчас ужинать и спать.

- Самый умный, да?

- К чему ты ведешь? – Не на шутку разозлился я.

- Тебя двое суток дома не было. А сейчас ты являешься и начинаешь изображать заботливого старшего брата. Кто ужин-то приготовил? Повара у тебя, как я вижу, нет. А продукты кто купил?

Я молчал, терзаемый чувством вины. Он прав, я его почти на два дня одного оставил. Без денег, без еды. Свои-то деньги он наверняка пожалел на «хавло» тратить.

Не тратя больше времени на размышления я отправился за хавлом, как любит выражаться мой братец. Ночной магазин от нас расположен недалеко и мне удалось в короткий срок приобрести вполне пригодные в пищу пельмени, сметану, десяток яиц и пакет молока.

На ужин будут пельмени со сметаной, на завтрак – лазанья. На более продолжительный временной отрезок загадывать я не стал. Виной этому были вечно голодные алкаши, шатающиеся по всей коммуналке в поисках если не денег с выпивкой, то хотя бы еды. Я не удивлюсь, окажись ключи от моей комнаты в их кармане. Скорее всего, не съеденные продукты вряд ли удастся спрятать. А их спонсором я быть не хочу и не могу. Единственное существо, которое могло рассчитывать на мою щедрость – кошка Малява. Вот с ней я поделюсь последней сосиской.

Братом череда недовольных моим поведением не закончилась. Из-за всей этой суматохи я совсем забыл о Вике. Она же обо мне не забыла, о чем стоя на пороге квартиры в этот же вечер во всеуслышание и заявила.

- Мне надоело ждать, когда ты соизволишь позвонить, вот я и явилась без приглашения, - улыбаясь сообщила она. – Впустишь?

Я шире распахнул дверь и жестом предложил войти.

- Только сегодня я не один. Брат домой не уехал и на вечеринку не ушел.

- В таком случае, едем ко мне, - безапелляционно заявила Вика и глядя на мое хмурое лицо добавила, - отказ, как таковой, не принимается.

- Даже по уважительной причине?

- Рассказывай. Какая у тебя причина. Или это отговорка?

- Я устал. Очень.

- Глупенький. – Она обняла меня и заглянув в глаза продолжила, - я вижу, что ты устал. Поэтому и предлагаю ехать ко мне, а не в клуб. Родители свалили за город. Я осталась одна в огромной, пустой квартире. Не отказывайся.

Я не отказался. Только спросил:

- Неужели моя усталость так заметна?

- Ты выглядишь, словно в одиночку перетащил весь рис, выращенный в Южной Азии через Гималаи в Китай.

- По-русски это как звучит? – улыбнулся я.

- Занимался бесполезной и крайне утомительной работой. Верно?

- В точку.

- Вот и хорошо. А теперь бери куртку, и пошли. Моя машина внизу.

И снова я поддался на её уговоры. Как и в прошлый раз, поспешно оделся и поплелся следом.

Если бы я почувствовал хоть сотую долю того азарта, с которым Вика ещё полгода назад решила перекроить мою судьбу на свой лад, того нетерпения, всегда возникающего при воплощении замысла в реальность, того предвкушения наслаждения плодами своего «труда» и той безжалостности, с которой она встала на путь достижения своей цели.

Если бы я увидел свое будущее, я бы пришел в ужас. Но дара предвидения у меня нет и, поэтому я ничего не подозревая о коварных планах моей, как я думал, любимой, сел в машину и мы помчались на встречу катастрофе.

В душе я понимал справедливость слов Олега, произнесенных в адрес Вики. В душе ему я верил. Но управляет поступками не душа, но разум. В большинстве случаев так быть и должно. Кроме исключительных эпизодов, когда разуму вовсе не зазорно прислушаться к интуиции.

Возможно, знай всё о планах Вики в отношении меня, я бы не изменил линию своего поведения. Возможно. Но не факт. Главное – я бы знал на какой риск иду, поступая так или иначе. Я бы мысленно проиграл множество ситуаций, сцен и выходов из них без ущерба для себя. В любом случае я бы знал. И это утешило бы меня в случае неудачи. Впрочем, эти сомнения появились гораздо позже, когда изменить уже ничего было нельзя.

А в этот вечер я безмятежно ехал с Викой, откинувшись назад в мягком сидении ее новенькой машины и лениво, даже чуть свысока смотрел на фонари, освещающие нам путь и на прохожих так и норовящих перебежать дорогу в неположенном месте.

- Все. Приехали. – Вика резко затормозила у кованых ворот. Долго ждать не пришлось. Ворота почти сразу ожили и выполняя команду своего невидимого повелителя, открыли нам свои объятия, давая возможность проехать внутрь ограды. Через мгновение также бесшумно и неторопливо они преградили путь чужакам этого дома, сцепив свои решетчатые секции вместе.

- Люблю ночью по Москве кататься, - открывая дверь квартиры, заявила Вика. – Машин мало, людей еще меньше.

- Сейчас еще не ночь.- Возразил я.

- Знаю, Дэни, знаю, - улыбнулась она. – Поэтому мы не стали кататься по вечернему городу, а сразу поехали ко мне.

Глава 13

Дома и вправду никого не оказалось. Небрежным жестом Вика швырнула сумочку в кресло. К шубке она отнеслась с большим почтением, аккуратно повесив ее на вешалку.

- Снимай пальто и проходи в гостиную.

Приглашение слегка припозднилось. Пальто я снял уже минуты три назад и теперь искал взглядом место, куда бы его повесить. Так и не найдя свободной вешалки, я аккуратно положил его в кресло поверх Викиной сумочки. От легкого прикосновения, сумочка сместилась к краю кожаного кресла и не удержавшись на скользкой его поверхности, бесшумно упала на пол и раскрылась. Из неё вывалился телефон.

Любопытным, до сегодняшнего момента, я себя не считал. Сейчас же мне нестерпимо захотелось заглянуть в электронное нутро телефона. Мне, возможно, под влиянием недоверчивых реплик Олега в адрес Вики, стал интересен круг общения моей подруги.

Дисплей высветил прорву различных номеров, подписанных крайне лаконично – по имени или фамилии. Большинство из них мне были неизвестны и лишь незначительная их часть мне была знакома: из колонок светской хроники. Порывшись ещё минуту в телефоне моей подруги, я уже собирался положить его на место, как неожиданно телефон ожил и завибрировал всем своим пластиковым корпусом, сигнализируя о поступлении СМС-сообщения от некого Вадима, судя по номеру телефона, мне незнакомого. Сообщение оказалось кратким и непонятным.

«Не спускай глаз с олуха. Позвоню, как только освобожусь».

Я перечитал сообщение ещё раз. Безрезультатно. Взглянул на номер абонента приславшего этот текст. Бесполезно. Какому Вадиму принадлежит этот номер я не знал.

«С какого олуха Вике сказано не спускать глаз? Не с меня же…» - Усмехнулся я про себя.

Голос Вики, донёсшийся из глубины квартиры, прервал мои размышления.

- Даниил! Ну где ты потерялся? Идём ко мне.

Заставлять хозяйку повторять приглашение в третий раз, было бы крайне глупо, подумал я и, не мешкая, спрятав телефон назад в сумочку, прошел следом за Викой в гостиную. Размышления о непонятном сообщении я решил отложить на потом. Больше я об этом инциденте не думал, потому как потом превратилось в позже, позже – в завтра, а завтра в когда-нибудь, пока, эти, как мне казалось незначительные события не затерялись в череде дел и неприятностей, щедро сыпавшихся на мою голову из разных источников.

Не знаю, как вся квартира, но гостиная была великолепна. Как раз в моем вкусе. Талантливый дизайнер убил не одну нервную клетку, пока она приобрела этот вид. Эта первая встреченная мною комната, роскошь которой дарит покой, снимает напряжение. Стоит попасть в нее, как она укутывает со всех сторон уютом, теплом, словно легким, невидимым одеялом. Немалая заслуга в этом принадлежит цветовой гамме, ведущие позиции в которой занимали разнообразные оттенки и тона спокойного вишневого и мягкого серого цветов.

Я неторопливо подошел к низкому широкому дивану, на котором без зазрения совести разместилась Викина любимица – кошка Муся и, немного подумав, сел рядом. Кошка лениво повела ухом, косо посмотрела на меня своими оранжевыми глазами, пытаясь понять, кто нарушил ее сон. В конце концов, решив, что я не представляю угрозы для ее владений, она снова задремала.

- Ты сегодня какой-то пришибленный,- начала Вика разговор с постановки диагноза.

- Неужели это так заметно?

- Да. Очень заметно… Что случилось?

- М-м-м…

- Рассказывай.

Я рассказал. С самого начала. Умолчал только о наших с Олегом судорожных попытках самим разобраться в этой ситуации. Ну и о прочитанном мной только что СМС-сообщении в её телефоне я тоже не упомянул. По банальной причине – я воспринял его, как дурную шутку или ошибку оператора сотовой связи, направившего сообщение не на тот номер.

Вику мои неприятности потрясли. Она стала еще более озабоченной, чем я. Словно решается ее судьба, а не моя.

- Почему ты молчал до сих пор?

- Думал, ты мне не поверишь.

- Звучит нелепо. Я же люблю тебя, я тебе верю. И завтра же поговорю с кем надо о нашей проблеме.

Эта реплика вдохновила меня и вернула в мир, из которого я был сегодня утром так бесцеремонно извлечен – в мир безмятежности.

Она сказала: - «о нашей проблеме»! Объяснение этому могло быть только одно: я ей не безразличен. Именно поэтому она совместила свое «Я» с моим «Я» в общее «Мы».

На этой волне мои размышления были прерваны появлением Вики с бокалами вина, выглядевшими весьма многообещающе.

- Тебе надо выпить.

- Тебе тоже.

- Да,- кивнула она, - и мне не помешает.

Она протянула мне холодный, чуть запотевший бокал с вином. Яркий свет люстры, не встречая препятствий на своем пути, пронзал его насквозь, придавая вину мягкий матовый отблеск внутри бокала. Вкус тоже не разочаровал. Насыщенный, зрелый, с еле слышной горчинкой, придававшей незабываемое ощущение виноградной косточки.

Вика не стала дожидаться пока я сделаю первый шаг и осушив бокал двумя глотками, снова проявила инициативу. Следующие несколько часов мы провели так, как их проводят молодые влюбленные люди оказавшиеся наедине.

Даже Аполлон позавидовал бы мне, окажись он в реальном, не мифическом мире.

Глава 14

Половину следующего дня я провел в прокуратуре, в обществе того самого молодого человека, обратившего внимание на порядок в моем кабинете и беспорядок в накладных. Весьма неподходящая компания в самом неподходящем месте.

Внешний вид обманчив. Безобидный на первый взгляд парень оказался очень цепким следователем, подмечающим малейшие несоответствия в ответах и цепляющийся за них бульдожьей хваткой.

Его кабинет представляет собой унылое зрелище. Мрачные зарешеченные окна, давно не знавшие рук уборщицы, пропускали жиденький свет дня. На полу – протертый линолеум, повидавший на своем веку тысячи пар подошв обуви. Шкаф-купе, смастеренный годах в шестидесятых прошлого столетия. Мутное зеркало на стене, печально отражавшее противоположную стену. И рабочий стол, заваленный канцелярскими принадлежностями, прорвой документов, бумагами и всякой всячиной, для которой не нашлось другого, более скрытого места. Единственная вещь, позволяющая хронологии времени проникнуть в помещение – новое, роскошное кресло, гордо возвышающееся за столом.

Впрочем, Сергей Анатольевич, так зовут хозяина всего этого раритета, чувствует себя в этом кабинете напоминающем былую эпоху, судя по всему вполне уютно.

Допрос начался, как и было заявлено в десять. С вполне безобидных вопросов – моя фамилия, где живу, как давно, регистрация и тому подобное. Ничего интересного из них Сергею Анатольевичу почерпнуть не удалось и он перешел в наступление.

- Вы себя считаете хорошим сотрудником?

- Да.

- Работу выполняете добросовестно?

- Да.

- Повторяю еще раз, вы хорошо исполняете свои профессиональные обязанности?

- Да.

- В таком случае, ответьте, как могло случиться, что вы, хороший, добросовестный сотрудник, заведующий отделом и, как я успел заметить аккуратный, пунктуальный человек, оказались несведущи в случившемся происшествии на вашей, так сказать, территории?

- Я новичок в этом деле. Работаю не по профессии. Не успел за такой короткий срок ознакомиться со всеми тонкостями работы в вино-водочном отделе.

- Вы пытались во всем разобраться?

- Конечно. Я изучал документы и принцип работы отдела. Но ни о чем подобном даже не подозревал. Я не пытался выявить обман. Даже в мыслях я не допускал возможности его существования.

- В первый день, когда вы приступили к работе, кто помогал вам освоиться?

- Олег Титов.

- В чем заключалась его помощь?

- Он ввел меня в курс дела. Объяснил принцип работы, что к чему. К нему за советом, если требуется я обращаюсь и сейчас.

- Не отказывает?

- Нет.

- Ему за это доплачивают?

- Наверное нет.

- Так да или нет.

- Не знаю. Не спрашивал.

- Вы в каких с ним отношениях?

- В дружеских.

- Кто был инициатором дружбы?

Так сразу и не вспомнить. Я задумался.

- Возможно, он.

- Ладно. Подведем итоги. Вы настаиваете на своем абсолютном неведении. Так?

- Да.

- Тогда, кто, по-вашему, мог вас подставить?

- Я не знаю.

- Титов, мог?

- Не знаю.

- Кроме Титова близкое отношение к отделу имеет Алексей Ковалько? Я прав? – Сергей Анатольевич повысил голос и нервно заметался по кабинету..

- В некотором роде. – Я замолчал.

- Продолжайте.

- Алексей до Олега занимал мою должность.

- Когда это было?

- Месяца полтора назад.

- У кого еще был доступ в ваш кабинет, на склад?

- Не знаю, - разозлился я, - не знаю!

- Подойдем к делу с другой стороны. – Начал он все с начала. – Почему в ваших бумагах был такой беспорядок?

- На этот вопрос я вам ответил еще вчера.

- Повторите ответ еще раз.

Я повторил.

- А теперь ответьте, кто ваши сообщники?

- У меня нет сообщников. Я не виновен!

- Говори, черт побери, как ты все это сделал и с кем! – Перешёл на крик следователь. Казалось он вот-вот меня ударит.

- Я ничего не делал.

- Кто тогда?

- Не знаю.

И так до бесконечности. Игра в одни ворота и тайм-аут не предусмотрен.

К двум часам пополудни следак, наконец, сам умаялся и решил сделать паузу, во время которой его и осенила мысль, что я не единственный подозреваемый. После чего, задав еще пару десятков вопросов, он отпустил меня восвояси, предварительно получив мой автограф на показаниях.

- Я вас вызову, - напоследок предупредил он.

На улице день встретил меня прозрачным морозным ветерком несущим в себе миллионы кристалликов снега, так и искрящихся в ярких зимних лучах солнца.

На работу идти не хотелось. Домой тоже. И я решил часок погулять по городу. Полюбоваться заснеженными домами и деревьями, подышать свежим морозным воздухом и снять напряжение. После почти шести часов проведенных в душном, пыльном, пахнущем потом и табаком воздухе, кабинета Сергея Анатольевича, мне это было просто необходимо.

Бродил я по улицам, разглядывая витрины, машины и прохожих, часа полтора. Без сомнения, эту прогулку я завершил бы ближе к ночи, если бы не вмешалась всегда непредсказуемая погода.

Неожиданно небо потемнело. Морозный северный ветерок сменился золким, порывистым, несущим циклон западным ветром. Над городом нависли тяжелые свинцово-серые облака, спрятавшие от москвичей солнце и обещавшие и так заваленной снегом столице новую порцию зимних осадков. Через несколько минут ветер еще усилился. Тучи не заставили себя долго ждать и не скупясь поделились снегом с ветром, который закружил снежинки в зимнем вальсе природы. Он их подбрасывал вверх и опускал вниз, швыряя в витрины и лица прохожим, катал на проводах и ветвях деревьев. Откружив, снежинку в бешеном ритме, ветер бережно опускал ее на землю. А с неба сыпались все новые и новые гостьи зимы.

Самое благоразумное, что я смог сделать в такую погоду, это вернуться на рабочее место. Или отправиться домой. Я выбрал первый вариант.

День, начавшийся так экстремально, был еще далек от своего завершения. Причем, завершение, обещало быть еще более бурным нежели его начало. Это я понял, едва увидел Олега, победоносно размахивающего связкой ключей. Какую дверь они отпирали, догадаться труда не составило.

- Значит так, - без предисловия заявил он, - вот ключи. Откладывать нельзя. Сегодня же ночью мы войдем к Ситникову в кабинет и ты взломаешь программу.

- Ночью опасно. Я домой ухожу обычно не позже шести-семи. Если появлюсь здесь посреди ночи, это сразу сделает меня подозреваемым номер один.

- Когда ты предлагаешь?

- Часов в десять вечера.

- Слишком рано. Ситников иногда возвращается за чем-нибудь вплоть до одиннадцати. Он очень забывчив. То ключи забудет, то еще какую-нибудь жизненно важную вещь. Лучше всего в двенадцать. Свет включать можешь не опасаясь. Окна его кабинета выходят во двор жилого дома. Из сотрудников там никто не бывает и днем, не то что, ночью.

Он замолчал и выжидательно посмотрел на меня.

- Будь по-твоему. – Согласился я.

- Отлично. Сейчас твоя задача – придумать предлог своей задержки в «Пеликане». Встречаемся без пятнадцати двенадцать. У меня в кабинете.

- Только я собирался ответить согласием и задать вопрос, как мою мысль заглушил звонок мобильного.

- Милый, я соскучилась, - донеслось из него, едва я нажал на зеленую кнопку.

- Я тоже, Викуся. Я тоже.

- Так в чем дело? Приезжай ко мне. Немедленно! Я так хочу тебя увидеть.

- Я бы с радостью, любимая, но не могу. Устал жутко. Следователь из меня всю энергию выжал. До капли.

- Тем более ты должен приехать. У меня отдохнешь, наберешься сил. Я тебе сделаю фа-а-нтастический массаж. Заодно изольешь душу о мерзком следователе. Ну как?

- Боюсь, что не получится.

- Почему?

- Не люблю ныть, жаловаться и изливать душу.

- Не любишь - не надо. Всё равно я хочу тебя видеть.

- Правда, Вика. Я не могу. Давай поговорим завтра.

- Ты хоть по телефону скажи, как прошел допрос. Кого подозревают?

- Погано.

- И это все?

- Да.

- Ну а подозревают то кого?

- Я главный подозреваемый. Сергей Анатольевич изворачивался как уж на сковородке, стараясь вытянуть из меня признание. Или заставить признаться.

- А ты?

- Что я? В чем я должен признаваться? Я ничего противоправного не совершал. Разве, что влюбился без памяти в дочку шефа?

- Я тоже тебя люблю.

- Это лучшее, что я услышал за сегодняшний день.

- Ты точно сегодня не приедешь? - Не сдавалась она.

- Точно.

Я хотел приехать. Очень хотел. Будь проклят Ситников, «Пеликан» и главное, неуловимый мошенник. Это из-за них я вынужден торчать ночью в чужом кабинете, взламывая чужую программу. Вместо того, чтобы отдыхать после крайне утомительного дня в объятиях Вики.

- Если ты так сильно устал, то тебе не стоит идти сегодня и на работу.

- Я загляну туда лишь на пару часов и домой. Спать.

- В таком случае, жду не дождусь завтрашнего дня.

- Я тоже.

- Пока.

- До завтра. – Я отключил телефон.

- Я же тебе говорил, - возмутился Олег, - расстанься с ней. От нее одни неприятности.

- Ты ошибаешься.

- Только не в этом случае.

- Олег, дружище, прекрати играть роль заботливого папаши. Я и сам в состоянии разобраться со своей личной жизнью.

- Извини. Не хотел тебя обидеть.

- Ничего. Не обращай внимания. Я сегодня не в духе. И все из-за чертового допроса.

- Ладно. – Он помолчал. – Тогда до без четверти двенадцать.

- Да.

- И не забудь объяснить персоналу, почему ты шляешься здесь, а не у себя дома.

- Не забуду.

Глава 15

Главное – не дать себя заподозрить. Ни в чем. Для этого я должен быть таким как всегда. Самим собой. Заставить себя не думать о предстоящем. Не нервничать.

Я искренне пытался погрузиться в мир покоя и безмятежности, неторопливо прогуливаясь по гипермаркету. Не помогло… Вышел на улицу, сделал сотню шагов по тихому и почти безлюдному скверу… и снова ничего не случилось. Тревожные мысли продолжали свою атаку на нервную систему. Они не давали сосредоточиться ни на чем другом, генерируя лишь одно предложение. Реальное, как сама жизнь: «Все бесполезно. Напрасно».

Волнение, рожденное в глубине сознания, постепенно проникало в каждую клеточку моего растерянного мозга. Вскоре его сменило нервное напряжение. Спрятавшийся в глубине души страх проявился в потоке новых вопросов, беспрестанно атакующих мозг. Они сопровождались красочными и очень реалистичными картинками грядущего, как мне представлялось, провала.

Так дальше продолжаться не может, решил я и вернулся в «Пеликан» с единственным желанием – хоть на время побороть свой фатализм. Осуществить это безнадежное чаяние можно только одним способом. Отвлечься. Забыть о предстоящем риске. Или найти увлекательное занятие.

Часам к шести, измучив придирками весь коллектив своего отдела и больше всего, Антоновну, я, наконец, нашел занятие по душе.

За время, проведенное в «Пеликане», я еще ни разу не заглянул в свой рабочий компьютер. Только ограничился верой на слово Поляк, что его программа сильно повреждена Трояном или другим (она не знала каким точно) вирусом.

Сейчас самое время ею заняться и выяснить заодно степень износа техники.

Сделав свой выбор, я впервые за вечер целенаправленно направился в свой кабинет. Первое, что я сделал переступив его порог – включил в сеть чайник. И лишь, заварив крепкий, ароматный кофе, подсел к компьютеру. Внешний осмотр показал: новое, не значит качественное. Жидкокристаллический монитор был явно бракован: огромное количество битых бит сливались в пятна небольших размеров. На клавиатуре западали некоторые клавиши, а чувствительность мыши была сравнима с толстокожестью гиппопотама. Да… внешний осмотр оптимизма не прибавил. То ли еще будет в системнике и в оперативке.

Долго не вздыхая, с чашкой кофе в левой руке и с мышью в правой, я загрузил тест-программу и приступил к оценке состояния файлов на жестком диске. Как я и ожидал, их состояние было не очень хорошее. И это с точки зрения оптимиста. Реалист бы сделал другой вывод, а пессимист предложил бы выбросить это барахло на свалку и не тратить на него время. Впрочем, последовать здравому совету пессимиста мне не позволят. Взамен старого, необходимо будет купить новый компьютер, а лишних денег на счету у гипермаркета нет. Кризис – это слово вот уже две недели не сходит с уст всей администрации. Считанные отделы дают прибыль. Нулевой баланс всего у одного отдела. Все остальные – в минусе. Кто в большем. Кто в меньшем. Так, что придется мне еще поработать на этом, потерпевшем фиаско от вируса и раньше времени одряхлевшем «калькуляторе». Назвать по-другому эту груду металла я был не в силах. С другой стороны, решил я, всегда есть шанс сделать больше, чем представляется возможным. С этими мыслями я попытался вернуть к жизни хотя бы программу. Это оказалось непросто. Вирус изрядно потрепал ее. Не сохранилась информация ни о поставках, ни о поставщиках, ни графика учета рабочего времени. Не было почти ничего.

Я не сдавался и продолжал орудовать мышью, пытаясь вытащить на монитор хоть что-нибудь.

И тут, как гром среди ясного неба, проявилась неожиданная, странная вещь. Компьютер находится в моем кабинете. Доступ, по идее, к нему имею только я. Но два дня назад, кто-то из него входил в Интернет! Этот кто-то знал мой индивидуальный пароль и пароль доступа в Интернет! Кто же это мог быть? Я не знал. Я был уверен только в одном. Это был точно не я.

Я еще поковырялся в программе, благо вирус съел не всю информацию, оставив сущие крохи, на милость дотошного программиста, и нашел-таки время выхода в Интернет моего незваного гостя.

- Черт побери! – Не удержался я от восклицания, едва увидел эти цифры на мониторе – 23.53! Позавчера в это время я был с Олегом у него дома! И в это время кто-то проник в мой кабинет (я хорошо помню, как запирал его уходя) и взломав пароли, вошел в мою программу и в Интернет. Или взломщик их знал? Нет. Не может быть. Единственное, что я сделал на этом компьютере еще во второй день работы – это сменил все пароли, установив новые кодовые слова и набор цифр к ним, в придачу. Угадать невозможно. Значит, взлом, обреченно вздохнул я. Кто? Зачем? Что он делал? Вопросы со скоростью света проносились в голове.

«Стоп! Что он делал, я без труда могу узнать»,- наивно подумал я. Надо всего лишь найти его следы. Во Всемирной паутине даже призрак, материализуйся он из небытия, оставит след. Паутина. Какое точное название. Стоит только на мгновенье зайти на сайт или сервер, как от него, в разные концы планеты пойдут ссылки на твой комп. И любой желающий, при наличии некоторого интереса и ловкости рук может узнать тайны хозяина компьютера.

Так почему бы мне не подойти к этому вопросу с другой стороны и не узнать тайны незваного гостя?

Я сделал одну попытку найти следы. Вторую. Третью… и терпел неудачу. Все было заретушировано таким образом, что не давало ни малейшего шанса добраться до сервера, на который посылался запрос. Если бы не вирус! Он уничтожил всё то, что не смог спрятать хакер. А может, хакер специально запустил вирус?

Я был так озадачен произошедшим, что, вопреки привычке, напрочь забыл о кофе с печеньем, ожидавших меня с левой стороны клавиатуры.

Провозившись более двух часов, я так ничего и не выяснил, кроме остаточных следов, ведущих в Люксембург, Италию, США и Германию. Все было чертовски сложно и непонятно. Единственное, в чем сомневаться не приходилось, так это в том, что что-то здесь не чисто. И что я на пороге грандиозных, ни с чем не сравнимых неприятностей.

Уверен я был и в том, что Олег к этому непричастен. Если только… у него нет сообщника. А если сообщник имеется?

Я не знал что думать. Кому верить. Задумавшись, я так и сидел, уставившись в монитор, пока на нем не замигали разнокалиберные звездочки известившие о наступившей паузе в работе дряхлого «калькулятора».

 

Около полуночи объявился Олег, и не без удовольствия сообщил, что система видео наблюдения будет отключена как минимум до шести часов утра.

- Пока не придет техник и не устранит маленькую неисправность, - самодовольно добавил он.

- Сам постарался?

- А как же. И теперь у нас есть, заметь, благодаря мне, как минимум шесть часов для осуществления данной авантюры.

- Когда приступим?

- Прямо сейчас. Зачем ждать. Чем дольше ожидаешь, тем выше шанс быть застигнутым врасплох. Кстати, - вспомнил он, - как ты объяснил подчинённым свое присутствие в такой час на трудовом посту?

- Никак. Сделал вид, что провожу внеплановую проверку.

- Поверили?

- Похоже, что да.

- Похоже или да?

- Я убедительно сыграл. Все сидели как мыши, и с тревогой в глазах ожидали, кто на этот раз попадет в немилость. Завершая проверку, я ненавязчиво дал понять, что иду работать с документацией, и что это надолго.

- Ну что ж! Думаю, ты прав. Они наверняка поверили. Если ты не переиграл. В любом случае, шпионить за тобой они не будут, - сделал вывод Олег. – Можно приступать.

Олег полностью владел ситуацией и в отличие от меня ничуть не волновался. Ему наша задача казалась простой и понятной. Открыл - вошел – взял – вышел.

А вдруг, это не первое его дело такого рода? Вдруг у него хобби вскрывать среди ночи чужие кабинеты и шарить в чужих компьютерах? А заодно и в Интернете? Возможно, еще позавчера он также спокойно давал инструкции своему сообщнику о моем кабинете? Ведь это он первый предложил поехать к нему домой на пиво и разговор. Зачем был нужен ему я в тот вечер? Неужели стало одиноко, и он пригласил меня, едва знакомого коллегу скрасить вечер? На него это, как мне кажется, не похоже. А если он меня позвал затем, чтобы я неожиданно не появился в дверях своего кабинета, в самое не подходящее для незваного визитёра время?

- Даниил! Ты не заснул часом?

- О, извини, - встрепенулся я и отгоняя последние отголоски едких подозрений объяснил, - я задумался.

- Думать будешь потом. Сейчас пора действовать. Мой план таков: я стою на лестнице – это единственный путь в административную часть здания – и слежу за мимо проходящим персоналом. Если что-то случается, сообщаю тебе по телефону. Вот, держи, - он протянул мне наушник. – я наберу твой номер, ты снимешь трубку. Таким образом мы будем постоянно на связи. Если я хоть что-нибудь произнесу в трубку, значит, тебе надо сваливать. – Он довольно ухмыльнулся. – Как тебе план?

- Ничего.

- Вопросы есть?

- Всего один. Куда мне сваливать, если выход всего один – на коридор, но по нему будут идти, возможно, на сигнал проникновения.

- Повторяю. Никакого сигнала о взломе не будет. Я отрубил все системы. Охранники до утра слепы, как кроты. Единственное, что они могут делать – это ходить по торговому залу, в попытке охраны товара. Проверить административную часть здания им и в голову не придет. Не волнуйся ты так! Никто никуда идти не будет. Я придумал всю эту систему с наушником для перестраховки. Как говаривал мой сосед-домушник: «Сначала ищешь выход, и только найдя его, взламываешь вход».

- Предположим, - не унимался я, - случилось худшее и, например, сам Ситников идет в свой кабинет. Что мне делать в этом случае?

- Не паниковать. Это главное. И если в полпервого ночи он или кто-нибудь другой будет намерен посетить данную часть здания и кабинет Ситникова в частности, я его смогу отвлечь.

- Чем?

- Разговором. Вопросом. Да хоть чем!

Его уверения в безопасности мероприятия меня ничуть не успокоили. Как можно оставаться невозмутимым, взламывая кабинет и компьютер начальника? Особенно первый раз в жизни…

Впрочем, менять решение поздно, и я, подавив сомнение, не теряя времени, направился следом за другом (презумпцию невиновности никто не отменял) в административную часть здания, находившуюся на третьем этаже. Там же наряду с офисом Ситникова находились кабинеты главного бухгалтера, экономиста по импорту, начальника охраны и пустующий, возможно, в будущем, мой кабинет юрисконсульта. Такое соседство меня не обрадовало. Начальник охраны – бывший военный, майор запаса, из тех, кто «всегда на посту». Вдобавок очень проницательный, внимательный и бескомпромиссный человек, привыкший за годы работы обращать внимание на каждую мелочь.

- Только бы он был сейчас дома, с женой и детьми, а не на рабочем месте, - бормотал я про себя, как заклинание, раз за разом эту незатейливую фразу. – Только бы…

Опасения мои были не беспочвенны. Главный охранник имел привычку пару раз в месяц выходить на работу в ночную смену. Никого, при этом, не ставя в известность. Эта мера, уверял он, помогает держать в тонусе круглые сутки весь персонал гипермаркета, не говоря уже о непосредственно его подчиненных. Персонал ворует не меньше покупателей, авторитетно заявлял он, поэтому контроль ослаблять нельзя ни днем, ни ночью.

Старый вояка – вот кто действительно мог, разрушить весь наш план. Предугадать дату его ночного бдения было не реальнее, чем поменять местами орбиты Марса и Земли.

- Только бы… - Я неслышными шагами подкрался к двери его кабинета, и тихонько толкнул ручку (не имело смысла вламываться к Ситникову, рискуя каждую минуту быть схваченными с поличным зорким Степаном Ивановичем – именно так зовут всевидящего и всеслышащего охранника). Она не поддалась. – Только бы… - я нажал на ручку сильнее. Заперто! Сегодня Степан Иваныч ночует дома! Отлично! Я могу продолжать. Пустота двух соседних кабинетов значительно упрощала дело. Никто за стенкой не услышит пипикание загружающегося компьютера, никому не покажется подозрительным слабое голубоватое свечение по периметру двери, особенно хорошо заметное в темном коридоре. Даже слишком заметное. Олег напрасно отключил лампы коридора от сети. Будь он освещен, свет идущий от двери был бы незаметен. Впрочем, поздно об этом размышлять, решил я, пора действовать.

Не торопливой, праздной походкой я подошел к небезразличной мне двери. Достал ключи и почти твердой рукой ввел их в замочную скважину. Напряжение нарастало. Сердце взлетело и затрепыхалось в груди, как пойманная в силок птица. Я ожидал оглушительного щелчка отпираемой двери. Не дождался. Замок, тихонько всхлипнув, позволил мне почти бесшумно отворить дверь. С бешено стучащим сердцем, и натянутыми , как струна, нервами я вошел внутрь и затворил за собой дверь. Также бесшумно. Свет зажигать не стал. Слишком опасно.

В кабинете было темно. Очень темно. Плотно стянутые жалюзи не пропускали жиденький лунный свет, сочившийся с неба. Небольшие щели в проемах двери, позволявшие свету проникнуть внутрь, лишь усиливали ощущение полной слепоты. Включить в комнате лампу я не рискнул и решил ожидать пока глаза привыкнут к темноте. Минут через пять это наконец произошло, и я стал различать контуры предметов, охватив взглядом пространство, первое, что я увидел, в углу на столе стоял плоский монитор компьютера, а также принтер, факс и еще какая-то электроника. Не теряя времени, стараясь двигаться как можно тише, я направился в их сторону. Мне повезло. На моем пути не встретилось ничего способного создать шум и привлечь ко мне внимание. Едва я добрался до электронного «интеллекта», как сразу же включил его в сеть и, позволив загрузиться, приступил к работе.

Взломать пароль труда не составило и отняло у меня от силы минуты три. Еще через три минуты я нашел, требуемые мне документы. Скопировал их. Вот и все. Дело сделано. Можно сворачивать программу и уходить. Но я из предосторожности скопировал еще несколько файлов. «Если не можешь стереть следы, запутай их»,- любил говорить мой бывший босс, Денис Михайлович, обучая меня как раз противоположному – распутыванию следов. Впрочем, мы не сильно преуспели в этом деле. Не хватило времени.

Я слишком поздно заметил, что он с компьютером на ты. За месяц до закрытия клуба. Этот срок оказался слишком малым для превращения программиста средней руки в компьютерного гения. И все же кое-чему я научился. Взломать я могу всё что угодно. Вот только я ёще не научился это делать быстро.

Следы запутать удалось мне весьма недурно. Завершив все ухищрения, я выключил комп, и со скоростью сквозняка покинул помещение, не забыв запереть его напоследок.

Олег, увидев меня, улыбнулся своей всегда почти невозмутимой улыбкой.

- Не думал я, что ты так быстро справишься.

- Я тоже.

- График нашел?

- Да.

- Вот и хорошо. Сейчас сделай пару копий и по домам.

- Позже, - сказал я и, видя вопросительный взгляд Олега, пояснил, - Утром. Сейчас не самое подходящее время идти к тебе в кабинет. Он на виду, почти у всего гипермаркета. Мой же комп больше всего похож на старый раздолбанный калькулятор, а не на искусственный интеллект, из фильмов о будущем.

- Ладно. Только не размагнить дискету.

- Я сохранил на флэшку.

Олег поднял брови.

- Соображаешь. Молодец. – и через мгновение добавил, - Тебя подвезти?

- Если тебя это не затруднит.

- Тогда пошли к машине. Я ее припарковал на всякий случай за квартал отсюда.

- Ты иди, и подожди меня на улице. Я только возьму куртку, оставленную в кабинете.

- Не задерживайся.

Я кивнул и торопливо направился в свой кабинет, ругая себя за рассеянность: уходя, компьютер я тоже забыл выключить.

Стремительно пробежав по коридорам, через мгновение я достиг последнего поворота, за которым скрывался мой кабинет. За витиеватость коридоров, в которых он находился, я его прозвал – «нора». Я уже занес ногу за угол, как резкий звук, похожий на хлопок как-будто захлопываемой двери, заставил меня замедлить шаг, и почти крадучись приблизиться к повороту. Едва я выглянул из-за угла, как понял, что не ошибся, приняв неизвестный звук за хлопок закрывающейся двери. Так все и было! Кто-то, в темной куртке и шапке надвинутой на пол лица сначала захлопнул дверь в мой кабинет и теперь склонился над замком, пытаясь ее запереть. Я тихонько, на цыпочках, стараясь не спугнуть, попытался приблизится к незваному гостю, надеясь с более близкого расстояния, как следует его разглядеть, а может и опознать. К несчастью, слух у него оказался не слабее, чем нервы. Едва я, сделав пару шагов, вынырнул из-за угла, как он, направив в мою сторону озадаченный взгляд, бросился прочь. Я побежал следом. Но догнать мне его не удалось. Коридоры гипермаркета он знал не хуже моего расписания. Через секунду его и след простыл. Единственное, что вор оставил после себя – это странное ощущение чего-то знакомого с чем я раньше уже сталкивался. Французы такое чувство называют очень метко: дежа вю.

Не смотря ни на что, визит незваного гостя обрадовал меня. Это было алиби Олега. Только он знал, что сегодня ночью я буду в гипермаркете. Значит, будь у него сообщник, он бы не позволил ему сегодня вламываться в мой кабинет. Да, взломщик и предатель кто угодно, только не Олег.

Как только я это осознал, с моей души как камень свалился. Тонн в двадцать. Все стало простым и понятным. Над душой не висело подозрение. Подозрение в предательстве. Я знал, что делать для поимки взломщика, и что делать с самим взломщиком, как только я его поймаю. Дилеммы друг или правда и, друг ли мне Олег вообще, больше не стояло. В радостном возбуждении, я еще пару минут походил по коридорам магазина, заглянул в пару потайных уголков, но, как и следовало ожидать, никого не нашел. Далее искать не было смысла. И негодяя не найду и сам засвечусь в неположенном месте в неурочное время. Рассудив, таким образом, ситуацию, я отправился за курткой. Отперев в который раз дверь в свой кабинет, я почему-то решил, что взломщик воспользовался не отмычкой, а ключом. Посветив фонариком на панель замка и не найдя на ней царапин и других следов отмычки, я окончательно утвердился в своем предположении: у кого-то есть ключ от моего кабинета.

Что ему было нужно в моей «норе»? Что? Я посмотрел по сторонам. Кажется, все в порядке. К документам никто не прикасался: папки лежат в таком же порядке, аккуратно сложенные, как и часа два назад. Я подошел к шкафу и открыл его: и здесь все на месте. Чужая рука не прикасалась к моему барахлишку. Тогда, что же он здесь делал? – очередной раз задался я одним и тем же вопросом. Не воздухом же он приходил сюда подышать! И тут меня осенило. Компьютер! Ну конечно! Как я мог о нем забыть?!

Я подошел к старому «калькулятору». Он был выключен! Кто-то копался в нем и завершив работу, по привычке, отключил. Сгорая от нетерпения, я вновь включил его в сеть, и нетерпеливо барабаня пальцами по мыши, стал ожидать, пока он загрузится. Сейчас я узнаю, что за дела вершатся у меня за спиной, ликовал я. Сейчас…

Радовался я напрасно. На компе работал, профессионал высокого класса неоставивший почти никаких следов. Естественно, следов он почти не оставил. Если не считать следом единственную ниточку ведущую в Италию. В Рим. И там теряющуюся в потоке серверов, ссылок и сайтов, на которые выходил мой комп. Я торопливо нажимал различные клавиши пытаясь зайти то с одной стороны, то с другой. Бесполезно. У меня ничего не получалось. Словно кто-то, с другой стороны компьютера, опустил занавес, оказавшийся для меня непроходимой преградой. Я был бессилен перед этой грудой металла, перед взломщиком, перед его мастерством запутывать следы.

Когда я подошел к Олегу, он нервно прохаживался взад-вперед, стараясь не поддаваться морозу и нехорошим мыслям. Только он меня заметил, как его лицо приняло бесстрастное выражение.

- И где ты был? – С деланным безразличием спросил он, но вида, что готов вот-вот взорваться не подал. Впрочем, мне это было и не нужно. Я по его мимике с расстояния в десять метров догадался о его состоянии. В моменты крайнего негодования, злобы он становился излишне внимательным, еще более медлительным, чем обычно и… очень вежливым.

«Чтобы сгоряча не наговорить гадостей», - как объяснил он позже.

– Будь любезен, объясни мне пожалуйста, почему я, здесь, как последний идиот мерзну? Заметь, на двадцатиградусном морозе. А ты в это время чем занимался? – Безразличным, но очень вкрадчивым голосом спросил он, и не дожидаясь ответа продолжил. – Ты же за курткой ходил. Или я чего-то не знаю?

Он был зол. Очень зол. И винить его за это я не мог. Мои приключения продолжались двадцать минут, и, все это время он ожидал меня здесь, на морозе, теряясь в догадках, не самых оптимистичных.

Скрывать я ничего не стал, и все ему рассказал едва мы, в гробовом молчании, выехали на трассу.

Выслушав, он долго молчал, и лишь к концу поездки лаконично посоветовал:

- Тебе следует сообщить в администрацию.

- Наверное.

- Точно, а не наверное. Ты же сам программист и тебе не надо объяснять сколько дел можно наворотить, имея желание и возможность выхода в Интернет. Тем более, что ты уверен: твой незваный гость, программист или хакер высочайшего класса. В такой ситуации медлить, как и колебаться нельзя.

- А как же компьютерный взлом? Меня же спросят, что я делал в полночь в гипермаркете?

-Скажешь тоже, что и своим подчиненным –работал. И потом, взлом компьютера Ситникова могут записать на счет этого злоумышленника. Если же ты утаишь такую важную информацию от начальства, а они каким-либо образом узнают о ней, нас могут запросто записать в сообщники этого парня.

- Ты прав. Завтра же поставлю Поляк в известность.

На этом мы и расстались. Олег, высадив меня у дома, поехал к себе, а я поднялся в квартиру, наивно полагая, что новый день внесет ясность во всю мою жизнь. Я имел право на надежду.

Самая стрессовая часть нашего плана осталась позади. Теперь дело за малым. Внимательно изучить всю документацию и найти ниточку, ведущую к мошеннику. А ниточка есть. Не быть ее просто не может. Впрочем, ее поисками мы с Олегом займемся завтра. На свободную от адреналина голову.

Побродив по квартире, с целью проверить всё ли стоит на местах, не было ли незваных гостей (от всех неурядиц свалившихся в последнее время на мою голову, у меня развилась мания преследования, не иначе) я забрел на кухню. Лучше бы я туда не заходил. Тогда бы не увидел холодильник, напомнивший моему желудку, что нормальную и в достаточном количестве еду, он получал давным-давно, еще утром. Перед допросом, задолго до экстремального продолжения дня, перешедшего в сумасшедшую ночь. Это было некстати. В холодильнике все равно ничего нет, а купить по дороге домой хоть какие продукты я, в суматохе, забыл.

- Представь, что сегодня ты на диете, - сказал я сам себе вслух. – И успокойся.

Успокоиться не получилось и, порывшись в шкафчиках, я решил довольствоваться малым – чашкой чая без сахара и почти без заварки. Алкоголики в безводочный период своего существования не гнушались хлебнуть чифирька. Если он был доступен. Мне повезло. Щепотка заварки сохранилась в складке пакета из-под заварки. Редкая удача.

Поужинав чаем, минут через двадцать я, усталый, голодный, но бесконечно довольный собой (всё задуманное удалось провернуть без шума и пыли), опустил голову на подушку, и попытался заснуть. Но не тут-то было! Перегруженный дневными заботами, мозг не желал переходить на другой «сонный» режим работы, и генерировал все новые и новые мысли о произошедшем и о грядущем. Помочь ему отключиться от пережитого я был не в силах. Ни успокоительного, ни снотворного у меня, по-прежнему, не было.

Так и не уснув до утра, я вскочил с первым звонком будильника, бесконечно уставший (ворочанье с бока на бок отдыха не принесло, а только еще больше утомило) и, менее довольный собой, чем накануне. Пришло время начинать новый день, продолжать прерванный на несколько часов бесконечный бег по одному маршруту, на котором в конце пути всех ожидает одно – старость и смерть. Впрочем не всех. Особо невезучие всегда имеют шанс умереть молодыми. Вот их ожидает краткая, но весьма бурная дорога жизни. Каждый поворот которой, превращается в смертельный зигзаг.

Размышляя таким образом, я ни на мгновение не допускал даже мысли, что отношусь к этой второй, невезучей категории. Более того, я и не догадывался, что смертельный зигзаг приближается ко мне с бешеной скоростью.

Глава 16

Трель дверного звонка потревожила редкую гостью в этом доме – безмятежную тишину. Со вздохом сожаления, я впустил раннего гостя. Им оказался Олег. Он, как и я, глаз ночью не сомкнул.

- Здорово, подельник, - поздоровался он, едва я отворил дверь, - не прогонишь? Чаю нальешь?

- Заходи. Не прогоню, - в тон ему ответил я. – А вот с чаем не все так просто. Нет чая. Впрочем, ничего другого съедобного тоже нет.

- Забудь. Черт с ним, с этим чаем. Обойдусь.

Стараясь не шуметь, на цыпочках, как по минному полю, мы направились в мою комнату. Несмотря на осторожность, Олег все равно умудрился создать резкий звенящий шум, задев ногой, стайку бутылок, разместившихся вдоль стены.

- Вот, черт! – Выругался он, и зашагал еще быстрее.

- Ну, все. Пришли. – Заявил я, впуская его в свою конуру. В гостях у меня Олег еще ни разу не был, и посему, принялся бесцеремонно рассматривать помещение.

- Ты всегда по утрам марафет наводишь? – поинтересовался он, обводя взглядом комнату по периметру. – Или только сегодня?

- Раз в неделю и не по утрам, а как придется.

- Непохоже.

- Разве?

- Слишком чисто, через чур все аккуратно разложено. Книжечка к книжечке, одежка к одежке. Навязчиво аккуратно. Так бывает в первые пару часов после уборки и то не всегда. И не у всех.

- Это ты о себе?

- Ага.

- Каждую вещь после использования пробовал на место ложить?

- Не-а.

- Попробуй.

И тут зазвонил телефон. Кому я нужен в такую рань? Я взглянул на экран. Вика! Делать нечего. Надо отвечать.

- Викуля?

- Доброе утро, любимый.

- И тебе доброе. Почему не спится?

- Любовь прогнала сон.

- Вот как?

- Любовь к тебе. Ты не рад?

- Рад.

Что со мной происходит непонятно. Ещё позавчера я не мыслил своей жизни без нее. Но это позавчера. А сегодня все изменилось. Словно прошли не один день и не одна бессонная ночь (наполненная размышлениями и о Вике в том числе), а как будто минуло несколько лет. Чувства слегка поугасли. Притупились. По крайней мере, пока я её не вижу. Но стоит мне увидеть её, как в глазах снова загорается огонек. Я влюблен. И я счастлив. Но едва она уходит, пелена спадает с глаз. Мне начинает казаться, что я преувеличиваю свое влечение к ней. Я начинаю думать, что это всего лишь легкое увлечение, считай первое за пару последних лет, но никак не любовь.

И вот сейчас, слова любви не окрыляли меня, а вносили легкое раздражение. Ну какая может быть любовь в семь утра!?

- По голосу не скажешь.

Я попытался добавить теплоты и проникновенности в следующую фразу. Пусть уж хоть голос мой будет как у влюбленного, если больше ничего я ей дать не могу.

- Ты мне тоже, Вика, нравишься. Очень. Только в семь утра вести такие разговоры глупо.

- Вообще-то я звоню по другому поводу. Обещай, что согласишься с любым моим предложением.

- Ну, не знаю.

- Обещай. Иначе не поверю, что нравлюсь тебе.

- Ладно, твоя взяла. Обещаю.

- Сегодня мы с друзьями устраиваем вечеринку у меня дома, за городом. Я хочу, чтобы ты был со мной. И еще я хочу, чтобы ты помог мне ее организовать.

- ?!

- Не молчи. Ты только что согласился.

- Вик, мне же идти на работу, до вечера. После шести я в твоем распоряжении.

- После поздно будет. Встречаемся в час дня у тебя дома.

- Вика, так рано я не могу. У меня очень срочное дело на работе. И вообще вчера ты ни словом не обмолвилась о вечеринке.

- Забыла. Я барышня ветреная, сам знаешь. Из-за работы не переживай. Я все рассказала маме, и она разрешила тебе сегодня взять отгул. – От неожиданности я чуть не выронил трубку:

- Что ты ей сказала?

- Все. – Невинно произнесла моя сумасбродная пассия. – Что я тебя люблю, и что ты меня тоже любишь. Это ведь так?

- М-м-м.

- Еще я ей объяснила, что без тебя мне сегодня не обойтись. Повторяю. Она согласилась дать тебе отгул. Мало того, она сказала, что ты его заслужил. Ты один из лучших. Это ее слова, я не вру.

- Нет, Вика. Я так не могу. У меня нет отгулов и я их не заработал. Не успел заработать.

- Назовем этот день по другому, если тебе не нравится слово отгул. – Она задумалась. – Пусть будет… выходной. Слышишь, тебе не надо сегодня идти на эту чертову работу. – Судя по голосу, она начинала злиться.

Неужели влюбленные без памяти злятся и высказывают нетерпение по любому поводу?

- Хорошо, - сдался я, - во сколько мы встречаемся?

- Я же говорила, в час. – Она задумалась. – Хотя нет, подожди, в двенадцать.

- Согласен. Я и на работу забежать успею и к тебе на встречу не опоздаю.

- Ты можешь забыть о работе хоть на день? На кой черт она тебе сдалась сегодня. Думай обо мне. О нас, - добавила она через мгновение. Но за этот миг я понял – о нас она не думает, это точно.

- И еще. У меня для тебя есть сюрприз.

- Хороший?

- Еще бы.

- Не томи. Ты же знаешь, я не люблю неизвестность.

- До вечера не подождешь?

- Нет.

Не хватало мне еще целый день гадать, какой снежный ком моя бестолковая подружка готова обрушить на мою беззащитную голову.

- Уверен?

- Да.

- Тебе слишком неудобно передвигаться по Москве без машины. Поэтому я хочу отдать тебе свою Ауди, а себе я все равно на днях покупаю новую, «Мазератти», если мама не заупрямится.

- Нет, Вика. Такой подарок я принять не могу. Он слишком дорогой.

- Глупости. Она стоит гроши. Ей уже лет семь и объем двигателя крошечный. И в ремонте была не раз и не два.

- Ладно. Мы это обсудим позже, - согласился я чтобы избежать спора по телефону.

- Милый, - вдруг она резко сменила тему, - пока мы с тобой разговаривали, я подумала: лучше нам встретиться с самого утра и вместе провести весь день. Как тебе моя идея?

- Ты читаешь мои мысли.

«И поступаешь наоборот»,- про себя добавил я, смирившись с тем, что не смогу сегодня рассказать Поляк и охранникам о вчерашнем ночном визитере. Впрочем, успокоил я себя, в данном случае временной фактор значения не имеет. Найти взломщика или понять цель его визита вряд ли возможно. А повторить свой визит сегодня он не рискнет.

- Тогда, до девяти. Я к тебе заеду. Никуда не уходи. Жди, я скоро буду.

И едва последняя буква вылетела в эфир, она больше не прощаясь, закончила разговор.

Олег, все это время мирно сидевший на табурете встал и стал вышагивать по комнате.

- Это была Вика Поляк?

- Она самая.

- Признавалась в любви?

- Да.

- Подарки обещала?

- Все-то ты слышишь.

- И матери все рассказала?

- Так.

- Ей что-то от тебя нужно. Причем, очень существенное.

- Почему ты так решил?

- Это не ее обычная манера поведения.

- Ты знаешь, как она себя ведет обычно? -Я сделал ударение на последнее слово.

- Наслышан.

- А личный опыт, что подсказывает?

- Ничего. Личного опыта не было.

- Тогда не вмешивайся. Хорошо?

- Как скажешь. И не надо обижаться. Я тебе только добра желаю и не хочу, чтобы у тебя были проблемы.

- Олег, я признателен тебе за заботу обо мне. Но у меня есть к тебе одна просьба. – Я сделал паузу.

- Какая?

- Довольно советов! Позволь мне самому разобраться в ситуации.

- Конечно. Ты прав. Я не должен был вмешиваться. И, тем не менее, помни, ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью, если возникнет необходимость.

- Спасибо. Извини меня за резкость. Я не должен был так с тобой говорить.

- Это ты меня извини. Я лезу не в своё дело. Обещаю исправиться.

- Ловлю на слове.

Олег оглядел кипу бумаг, дискеты, и, улыбнувшись спросил:

- Когда начнем проверку?

- Как только я распечатаю оставшиеся данные. Без них никуда.

- И когда это будет?

Я взглянул на часы. Было без четверти восемь.

- Хоть сейчас. В двух шагах от дома есть компьютерный клуб. Работает он с семи утра. Сейчас туда сбегаю, сделаю распечатку и можно приступать к поиску.

- А на работу ты не собираешься?

- У меня отгул.

- Вчера ты об этом не говорил.

- Сам только что узнал.

- Да-а-а. Вике ты очень нужен. Даже, можно сказать, необходим. Зачем не задумывался?

- Ты опять за свое?

- Все, умолкаю. Скажу напоследок лишь одно. Даня, ты красивый парень. Очень красивый. И я убежден, все девчонки Питера готовы были идти за тобой на край света, помани ты их за собой. Ведь я не ошибаюсь?

- Нет.

- Зато ты ошибаешься.

- В ком?

- В Вике. Ты не единственный красавчик в ее жизни. Мало того, с менее симпатичными она не встречается. И это еще не все. Чтобы быть ее возлюбленным необходимо иметь за душой еще кое-что помимо красоты. – он сделал паузу. – Не хочешь узнать о чем я говорю?

- Нет.

- И все равно я скажу. Деньги. Необходимо иметь очень много денег, чтобы она позволила любить себя. И это не ее стиль поведения – в наглую вешаться на шею парню, у которого нет и гроша в кармане. Подумай об этом. И заодно попытайся понять, что ей от тебя нужно.

- Олег, я знаю, ты хочешь помочь, но не надо мне помогать. И пожалуйста, не мучай меня больше своими подозрениями в адрес Вики. Я тебя как друга прошу.

Наверное, я был весьма убедителен в своей просьбе, потому как больше о Вике Олег не заговаривал все утро. Беседу вели мы только о работе. Я сбегал и распечатал в нескольких экземплярах график работы сотрудников и мы целый час пялились то в него, то в накладные, с которыми явился Олег. Но найти маленькую зацепку в таком ворохе бумаг, все равно, что искать редчайший китайский иероглиф в словаре японского языка. Занятие, требующее недюжинного терпения и внимания.

Час спустя Олег ушел. (У него же нет взбалмошной подружки, способной все планы на день перевернуть с ног на голову.) А я остался ждать Вику и заодно краем глаза посматривал в копии накладных. Пару раз меня отвлекал Алексей. Ему я тоже понадобился срочно и немедленно, как снег в январе. Пришлось разочаровать горячего парня:

- Нет. Сегодня меня на работе не будет. Нет, прийти не смогу. Даже если очень хочу и очень надо. Все, конец связи.

Кажется, столь резкий отказ его не обидел, и он позвонил снова. Вопреки его ожиданию мой ответ не изменился.

Спустя пять минут после навязчивого домогательства Алексея, иначе его поведение я назвать не могу, раздался звонок в дверь. Виолетта Константиновна оказалась не только сварливой, но и очень проворной старушенцией. В мгновение ока она отворила дверь, впустив зимнюю стужу в квартиру, и заодно окатила бранью мою гостью.

Едва я успел спрятать все изучаемые мной документы в хлипкий шкафчик, как они обе ворвались ко мне в комнату. Вика, спасаясь от бешеной бабки, желавшей прочесть ей лекцию о недопустимости посещения мужчин у них дома порядочными девушками. Бабка, убежденная в своей правоте не желала от нее отставать, пока не оказалась у меня посреди комнаты. С большими трудностями мне удалось ее успокоить и выпроводить восвояси.

- Уф, ну и мегера.

- Обычно она ведет себя сдержанней.

- Но не намного.

- Да, - рассмеялся я и Вика ко мне присоединилась, выдав пару смешков.

В целом день прошел хуже, чем ожидалось. Нудные походы по магазинам, сменила не менее скучная, абсолютно ничего не зажигающая вечеринка. Немного выпили, подергались, пообнимались под музыку и разбрелись по укромным уголкам. Спустя час кто-то отправился досыпать в комнату для гостей, кто-то, надеясь, что ночью все гаишники спят, уехал на машине в город. Домой.

Я бы тоже с радостью остался на ночь в гостях, но мысль о долгом возвращении в Москву, ранним утром, после второй бессонной ночи подряд, не позволила мне задержаться, и я, набравшись наглости предложил Вике отвезти меня домой. (Она же не постеснялась и испортить мне целые сутки). Она не отказалась.

- Как тебе машина? – Спросила она внимательно глядя на дорогу.

- Хорошая.

- И все?

- Отличная.

- Ты всегда такой разговорчивый?

- Я устал. У меня был тяжелый день, бессонная, вечеринка, поход по магазинам. Такой график любого с ног свалит.

- Ладно. Не злись.

Минут пять мы ехали молча. Но Вика снова прервала эту блаженную тишину.

- Ты не догадываешься, почему я спросила тебя про машину?

- Нет, - я слишком устал, чтобы думать.

- С завтрашнего дня эта машина твоя. Именно о ней я говорила тебе сегодня утром.

- Вчера утром. Уже почти три часа ночи, и сегодняшнее утро еще не наступило.

- Не уводи разговор в сторону.

- Я не увожу, и я не приму такой подарок, Вика. Я не альфонс.

- Нет, конечно. – Она улыбнулась и стала играть с моими волосами, создавая разные прически. – Мне завтра пригонят из салона «Мазератти». И эта груда железа больше мне не нужна. Продавать ее – у меня нет времени и стоит она, как я тебе уже говорила, гроши.

- Нет.

- Какой же ты упрямый. Я поставлю ее недалеко от твоего дома, на стоянке.

- Нет.

- Да что ты заладил все «нет» и «нет». Скажи хоть раз для разнообразия «да».

- Вика, зачем ты все это делаешь?

- Что все?

- Свидания, вечеринка, машина. Зачем я тебе нужен, а?

- Я тебя люблю.

- Нет, Вика, не любишь. Я не слепой, я все вижу. Ответь, зачем все это?

- Даниил, ты пьян или переутомился, вот и говоришь сам не знаешь что.

- Ты права, извини меня. – Пошел на попятную я. - Я очень устал. Прямо валюсь с ног. Кажется, стой я сейчас на полу, то упал бы как подкошенный.

И это была правда. К концу вечеринки я почувствовал себя крайне погано. Сказались напряженные вчерашние сутки и суетливый сегодняшний день. Голова была как деревянная. Думать стало очень тяжело. Почтит невозможно. Только задумаешься, как теряешь ключевую деталь рассуждения. Несколько раз мне приходил в голову ответ на вопрос – зачем я Вике понадобился по крайней мере сегодня, но мозг не смог удержать разгадку. Она ускользала за мгновение до полного осознания всей цепи событий. Веки налились такой тяжестью, словно в них закачали весь свинец Вселенной. Спорить не хотелось. Да какое там не хотелось. Спорить я был не в состоянии. Заяви она мне сейчас, что я мчусь не по Москве с почти любимой девушкой, а в такси по Мельбурну, я бы согласился и с этим. Опровергнуть это заявление в таком состоянии я бы не смог, это точно.

Незамысловатые мысли плыли медленно и терялись в паутине нейронов. Появлялись и исчезали без следа. Словно их и не было. Неужели это от усталости? Или я слишком много выпил? Нет. Пил я мало и только легкое пиво. Тогда, что же со мной такое?

- У тебя есть права?

- Какие? – Я с трудом поднял голову и посмотрел на Вику.

- Водительские.

- Да. – Пробормотал я.

- Тогда решено. Машину я оставляю на стоянке около твоего дома. Уже завтра, в таком случае ты будешь на колесах. Потом оформим все документы и делу конец.

- Нет.

- Да. Если не хочешь бесплатно, я ее тебе продам в кредит. Будешь платить по пятьдесят долларов в месяц пять лет. Согласен?

- Завтра, Вика. Все решим завтра.

- Согласен, - ответила она за меня.

Глава 17

Но до места назначения мы не доехали. Какой-то гад перегородил своей колымагой, единственный узкий проезд, ведущий к моему дому. Выбора у меня не оставалось, кроме как отправить Вику домой, а самому на ватных, подрагивающих мелкой дрожью ногах, потихоньку, как пьяному, добираться до дома.

Это оказалось сложной задачкой. Глаза закрывались, ноги перестали слушаться и я их, из последних сил волочил по земле. Одну переставил, подтянул вторую и снова переставил и опять подтянул. Господи, что со мной твориться? Не может быть, чтобы усталость и почти безалкогольное пиво сыграли со мной такую злую утку. Не может быть…

С каждой секундой идти становилось все трудней. В отчаянии, я схватился за маленький заборчик, ограждавший летний цветник от беспокойных ног пешеходов. Не помогло. Он был слишком низок. И тут меня посетила дикая и одновременно пугающе реальная мысль, что я могу не дойти. Просто упаду недалеко от подъезда, и больше не встану. Случайных прохожих нет и не будет еще не позволительно долго – часа три, или четыре. В моем положении это целая вечность. Крепкому морозу, усиливающемуся каждую минуту, не потребуется много времени, чтобы забрать меня в небытие. Час, от силы, полтора. Не более.

Только я об этом подумал, как неожиданно поскользнулся и упал лицом в снег. Тысячи ледяных кристалликов впились в кожу, вызвав волну холода, прокатившуюся по всему телу.

Зря я одел осеннее пальто. В куртке шансов согреться было бы больше – запоздалая мысль медленно проплыла в голове.

Снег не изгнал пучину, в которую я медленно и неотвратимо погружался. Ясность мысли он тоже не вернул. В мозгу, затянутом пеленой тумана не исчезая ни на минуту вертелись обрывки рассуждений и вопросов, ответы на которые постоянно ускользали.

Что со мной? Я же… не пил… почему?

Неожиданно резкое осознание, что если я сейчас же не встану, то погибну, пронзило готовый вот-вот отключиться мозг.

- Я должен встать, - твердил я себе. – Я должен встать. И идти. Идти… Движение – жизнь.

Но ноги не слушались. Не реагировали на посылаемый им сигнал. Что делать? Отчаяние железной хваткой сдавило грудь. Я попытался приподняться на руках. Получилось! Совсем чуть-чуть. Но – получилось! Теперь дело за ногами. Изо всех сил я попытался подняться с земли, хотя бы на колени, перенеся весь свой вес на руки. И опять получилось! Я сумел подтянуть к животу ноги. Свершилось чудо, о котором я и не мечтал: ноги в этот, так необходимый мне миг ожили и послушались меня. Я встал на колени. Уже лучше, чем лежать на земле в полный рост.

От напряжения закружилась голова, и я снова чуть не вернулся в исходное положение. Медлить нельзя, решил я, надо двигаться дальше. Но как? Откуда брать силы? Из желания жить! Именно оно даст мне сил добраться до дома. И ничто больше.

Дрожащими руками я уцепился за хлипкий заборчик, и, не удержавшись на месте, навалился на него всем весом. «Дайте мне точку опоры, и я переверну Земной шар», -восклицал в древности мудрец. Дайте мне точку опоры, и я встану, просил я небеса. Много мне не надо. Только точку опоры. Небесам, кроме слабенькой ограды предложить мне было нечего. И на том спасибо. Только бы она устояла…

Заборчик устоял. Целую вечность цеплялся я за него, стараясь удержаться на ногах. Пальцы от холода онемели и превратились в белые, несгибаемые конечности робота, у которого сели батарейки. Ноги и того хуже – потеряли чувствительность. Но несмотря ни на что я знал, что должен идти. Я должен добраться хотя бы до подъезда, и тогда я спасен. Там мороз не достанет меня.

Единственным утешением во всей этой критической ситуации, служила дорога. Прямая, ровная, метров сто до небольшого озерца и еще метров пятьдесят после него. Вот и весь путь, который мне предстоит преодолеть до подъезда, такого теплого и уютного, как никогда.

Полный решимости, дойти во что бы то ни стало, я встал, и отклеился от забора.

Ничего не случилось. Еще раз в снег я не упал. Сделал пару шагов. Все в порядке, если, конечно мое состояние можно считать порядком. И в это мгновение я поверил, что смогу дойти. Что не замерзну в ста пятидесяти метрах от дома, как пишут в таких случаях в газетах, при невыясненных обстоятельствах. Я уверовал, что буду жить, что завтрашний день, с которым я уже собирался попрощаться навсегда, наступит и для меня.

И я бы дошел… если бы не два подвыпивших подростка, неожиданно появившихся как раз у меня на пути, рядом с озерцом.

Один из них, меньший по росту, вальяжной походкой направился мне на встречу. Такое начало ничего хорошего не предвещало. Лёгкое подозрение в том, что они не просто вышли подышать ночным морозным воздухом через пару минут превратилось в уверенность. Ситуация повторяется. Снова моё здоровье, а может быть и жизнь, в опасности. Убежать я не смогу. Защищаться тоже не в состоянии. Останавливаться в ожидании, когда же эти молодчики до меня дойдут - глупо. Значит, надо идти, как шел и все время быть на стороже. Вдруг я ошибся и все обойдется. Впрочем, если начнут драться, надежды на реакцию и быть не может. Она у меня в том же состоянии, что и я сам, то есть, никакая. Остается надеяться, что они приняв меня за пьяного, отберут кошелек, мобильник и, в худшем случае, стукнув пару раз напоследок, уберутся прочь.

Минуточку! – обрадовался я, - мобильник! У меня есть мобильник! Как я мог об этом забыть? Вот осел!

Судорожным движением, я опустил руку в карман. Пусто! Неужели я его потерял? С замирающим сердцем я ощупал еще два кармана, и когда тяжелое предчувствие буквально пригвоздило меня к земле, я его нашел! Маленький, черный телефончик, оживающий от легкого движения руки. Невзрачная вещица, стоимость которой может измеряться ценой жизни и здоровья.

Кому первому звонить: Олегу или в милицию? Ошибиться нельзя. На второй звонок времени у меня могло не остаться.

Пока я колебался в выборе спасителя, малолетний злодей подошел совсем близко. Сейчас нас отделяли друг от друга каких-то двадцать метров.

«Он увидит телефон и все поймет», - пронеслась судорожная мысль. – «У меня почти нет времени. Только бы не ошибиться».

Но я ошибся, набрав номер мобильника Олега.

- Абонент временно не доступен, - сообщил из трубки механический, лишенный всяких эмоций голос.

- Черт. Олег, куда же ты подевался? А может ты отключил эту железяку на ночь?

Десять метров… Маленький ублюдок почти рядом. Что же делать? А если набрать городской номер Олега?

 

Прошла целая вечность, пока друг снял трубку.

- Алло, - сонным голосом пробурчал он в нее.

- Олег, - заорал я на пол-улицы, - Мне нужна помощь. Немедленно! На меня напали! Я около своего дома, совсем рядом, около…

Больше я ничего сказать не успел. Тяжелый металлический, не понятно откуда появившийся, прут обрушился на мою голову, и если бы я не успел за мгновение до удара отклониться вправо, то спасать Олегу было бы уже некого. Но я смог это сделать и получив весьма ощутимый удар по плечу, а не смертельный по голове, упал, как подкошенный. Резкая боль пронзила всю грудную клетку, сдавливая легкие, и заставляя сердце судорожно сокращаться.

О попытке отбиваться не могло быть и речи. Единственное, чем я мог себе помочь – это или изо всех сил стараться закрыть голову от ударов, или притвориться, что потерял сознание, что, впрочем рано или поздно произойдет, если я не пойду на эту хитрость. В этом случае есть шанс, что обшарив карманы, грабители потеряют ко мне интерес, и оставят в покое.

И снова мне не повезло. Этот вечер, будь у него имя, назывался бы вечером ошибок. Ибо я опять ошибся. Решив, что я в отключке, шайка малолеток не оставила меня в покое. Обшарив карманы, и сняв часы, ботинки и пальто, эти сорняки жизни, подхватив меня под мышки, поволокли куда-то вперед.

Куда, одурманенный болью и еще непонятно чем, я понял лишь после того, как подо мной проломился тоненький ледок, покрывавший озеро, и когда миллионы ледяных иголочек впились в тело, увлекая его на дно.

От холода все тело сжал, как в кулаке, безжалостный спазм, не позволявший ни дышать, ни шевелить конечностями. Одежда намокла в мгновение и прилипнув к телу затрудняла и без того почти невозможные движения.

И все же мне повезло, - барахтаясь в воде, пытался приободрить я себя. Если бы эти засранцы, не сняли с меня пальто и ботинки, моя песенка была бы спета в первые три минуты такого купания. Пальто вобрало бы в себя десяток килограммов воды, я не смог бы его сбросить и оно вместе с ботинками, тоже полными воды, потянуло бы меня на дно. А так, без балласта у меня есть минут десять-пятнадцать, чтобы сменить ледяное озеро на горячую ванну.

Рассуждая в таком ключе, я пытался бороться с силой гравитации, влекущей на дно, и заодно старался хоть на метр приблизиться к берегу. Через пару минут такого барахтания, мозг вслед за телом начал цепенеть. Жаль, что нет течения, - мелькнуло отчаянная мысль. – оно помогло бы мне плыть. Или помешало. В любом случае, было бы движение. Сам же сколько я ни старался, так не смог отплыть даже на пол метра от места погружения. Я не сдавался, пытаясь выплыть, но ни руки, ни ноги, ни мозг меня не слушались. Они уже давно онемели и сдались на милость воде.

И тут моя голова ушла под воду. Глаза нещадно защипали то ли от холодной озёрной воды, то ли от грязи в ней находящейся. Я плотно сжал зубы, стараясь не хлебнуть гадкой, полной взмученного мной ила, озерной воды.

Оптимизм – редкий гость моей души и в обычных условиях, в критической ситуации, без колебаний уступил свое место фатализму.

Глава 18

Не дал мне камнем пойти ко дну, как я узнал позже, огромный слой мусора, покрывавший все дно озера.

Погружался я медленно с открытыми глазами, и готовыми взорваться от нечеловеческих усилий удержать кислород, и не позволить воде проникнуть внутрь, легкими. Прошла вечность, пока моя нога коснулась дна. Правая. Левая же продолжала погружаться, увлекая меня за собой.

Собрав все силы, я попытался уцепиться за то, на чем остановилась моя правая конечность. Поверхность была шершавая, неприятная на ощупь. Но позволяющая на ней удержаться. Не дающая соскользнуть вниз.

Прошло еще одно столетие, пока я перенес вторую совсем заледеневшую ногу на шершавую плоскость и попытался выпрямиться.

Медленно я приводил свое тело в вертикальное положение. Было тяжело. Ноги дрожали, зубы им вторили. Когда я наконец вылез из воды по пояс, оказалось, что в воде теплее. В ней нет пронизывающего, стремящегося сбить с ног ветра. И температура ее значительно выше, чем температура воздуха. Парадокс, но когда я был в воде, мне показалось, что это и есть ад, только в холодном смысле слова, вынырнув на поверхность, я понял, что ад не в озере, а над ним.

Хоть в воде и теплее – она не спасение. Спасение на берегу. В подъезде.

Стоя по пояс в воде на чем-то непонятном, я пытался сориентироваться, куда же мне направиться. Одновременно меня сковывал страх – если я снова погружусь в воду по шею, то больше не выплыву. И тут я увидел блеск фар. Первой мыслью было: «Олег». Я не ошибся. Это был он. Едва машина остановилась у моего подъезда, я заорал изо всех сил.

- Помогите, тону! Помогите!

От пережитого шока я забыл раньше звать на помощь, и сейчас в эти три слова я вложил всю свою жажду жизни. Олег меня услышал. И не только он. В паре окон, стоящего напротив дома зажегся свет. Помощь была в пути. Она была рядом. Главное дождаться ее, твердил я себе, главное продержаться в таком положении минуты три, от силы пять. И я спасен.

 

Час спустя, отогревшись в ванне, выпив чай и вкуснейший в мире бульон (пожертвованный Виолеттой Константиновной), я был в состоянии вести с Олегом диспут на тему: «Что случилось, и кому это было выгодно?» Переполняемый чувством признательности к своему спасителю, не побоявшемуся в такой мороз искупаться в озере, спасая мою шкуру, я не только не возмущался, я позволил ему подозревать Вику. Сам я ее не подозревал. По крайней мере был уверен – это не она натравила на меня парочку ополоумевших подростков. Единственное ее прегрешение – подсыпанная в пиво гадость, вырубившая меня часа на полтора. А не искупайся я в озере, может и на больше. В ледяной воде эта отрава из меня чудесным образом выветрилась и я снова стал самим собой, а не дохляком мечтающем только о мягкой подушке и теплом одеяле.

Конечно, подсыпать отраву в пиво могла и не Вика. Народу было тьма. Но вот загвоздка: на вечеринке меня знала только Вика, и я в этой огромной массе народу знал только ее.

Еще один момент мне показался подозрительным – вечеринка созвана была спонтанно. И многие люди на нее попали случайно. Почти с улицы, за компанию. Неужели это стиль развлечения Вики? Внезапно и с кем попало в шикарном загородном доме? Не могу в это поверить. Во что угодно, только не в это.

Я мог бы и дальше продолжать закрывать глаза на очевидное, но нет. «Хватит видеть в других только желаемое, - сказал я себе, - имей смелость признаться, что моя слабость и почти полная потеря ориентации после вечеринки – ее рук дело». Вот только зачем я был Вике нужен в таком аморфном состоянии?

И все же настоящего злого умысла в ее весьма диком поступке я не видел. Наверное, она влюблена. А от влюбленной девушки, особенно такой девушки, можно ожидать чего угодно, только не здравомыслия и четко взвешенных и просчитанных на двадцать ходов вперед, поступков.

Олег же не верил в случайность моей отключки и купания в озере.

- Все понятно, как дважды два, - авторитетным тоном заявил он, - Вика тебя хочет сжить со свету. На вечеринке она травит тебя какой-то дрянью, а когда ты все еще живой и невредимый собираешься домой, подсылает к твоему дому пару головорезов цыплячьего возраста. Признайся, ты не ожидал такого исхода.

Он замолчал, глядя на меня.

- Ты прав. Думал, в худшем случае схлопочу фонарь под глаз и делов-то.

- И еще один аргумент в пользу моей теории. Когда вы ехали, почему Вика не довезла тебя до дома?

- Легковушка преграждала единственную дорогу ведущую к моему дому. Объезда нет.

– Вот. А когда я ехал, никакой машины, закрывающей проезд не было. Как ты это объяснишь?

- Никак.

- А вот я убежден – дорогу перекрыли специально. Чтобы заставить тебя идти пешком. Это им дало больше времени и большую площадь для маневра. И озеро так удачно расположено. Не находишь? Ты ведь в воде был не больше пяти семи минут. Я сразу после твоего звонка, как угорелый примчался.

- По пути не встретил подозрительную машину, выезжающую из моего поворота?

- Я внимания не обращал ни на что. Поэтому – не знаю. Кстати, опоздай я, еще минут на десять и живым бы тебя не застал. Хорошо, что на одной улице живем.

Вот в этом я с ним был полностью согласен. Да и какие десять минут. На том леденящем ветру мне бы хватило и пяти минут, чтобы упасть в воду и больше уже не встать.

- Поскольку я прав, позволь мне высказать еще одно предположение.

- Высказывай.

- Даже не предположение, а факт. Советую поверить мне пока не поздно.

- Давай уже, предполагай, - с легкой усмешкой произнес я, предвидя очередной наезд на Вику.

- Тебя заказала Вика. Уверен на сто и один процент.

- Не верю. Я птица не того полета, чтобы меня заказывать. Не попугай и не орел. Всего лишь, воробей. Серый и неприметный. Зачем кому-то на мою смерть тратить деньги?

- Не знаю. Тебе виднее.

- Ничего мне не виднее, - разозлился я.

- Даня, признай очевидное – Вика тебя чем-то опоила.

- Не вопрос. Признаю.

- Зачем, ты знаешь?

- Нет.

- Вот поэтому для меня она подозреваемая номер один!

- А про фальшивоводочника и ночного взломщика забыл.

- Нет. Их тоже нельзя сбрасывать со счетов, как и Вику. И всё-таки, мне кажется, здесь что-то другое. Не фальшивая водка. Знать бы, что было нужно в твоём кабинете хакеру. Ты так и не вспомнил кого он тебе напомнил?

- Нет.

- А Поляк о нем рассказал?

-Нет.

- Почему?

-Занят слишком был. Сначала Вика с её дурацкой вечеринкой, а теперь вот купание в ледяном озере. Не заболеть бы.

-Даня, раскрой глаза и посмотри на Вику, как на подозреваемую. –Не сдавался друг.

 

Пока мы спорили о вероятной степени виновности каждого подозреваемого и вероятности нахождения остальных двух кандидатов на вечеринке, стрелка часов приблизилась к половине шестого утра. Увидев это Олег прекратил доказывать свою правоту и засобирался домой.

- Почти шесть, - объявил он, - не знаю как тебе, а мне скоро придет пора на работу собираться. И поспать часок не повредило бы. Мой тебе совет, Даня, никуда сегодня не иди, и завтра тоже. Вызови врача на дом. Посиди пару дней на больничном.

- Со мной все в порядке.

- Не может быть все в порядке с человеком, проведшим пять минут в ледяной воде и еще минут десять – в мокрой одежде на двадцати градусном морозе. Если, конечно, он не фанат арктических заплывов.

- Я подумаю.

- Нечего думать. Заодно за это время проверил бы накладные. После отдыха конечно.

Долго меня убеждать не пришлось. Я охотно признал, что это здравая идея и пообещал позвонить в поликлинику, сразу же после восьми.

Довольный своей победой на всех фронтах, Олег, еще раз попрощавшись, ушел. Я же вздохнул с облегчением. Больше не надо было изображать бодрость, активность делать вид, что мне все нипочем. Пытаться подавить рвущуюся изнутри дрожь. Не надо делать вид будто ванна согрела. Согреть меня сейчас не может ничто.

Нетвердой походкой я приблизился к плите и заварил, наверное, десятую за ночь чашку чая.

 

Совету Олега я не последовал: врача не вызвал и собирался появиться на работе, правда, чуть позже обычного – часа к двум пополудни. Я решил – проще отпроситься у Ситникова на пол дня, чем убеждать участкового врача в своей полной нетрудоспособности.

До двух часов я успел еще раз принять горячую ванну, пару раз плотно позавтракать, и неплохо выспаться. Но как я ни старался, прийти в норму не мог. Голова по-прежнему болела, мышцы, казалось, превратились в желе, а усталость еще усилилась и ушла в кости, которые начали нестерпимо ныть. В общем, на работу я заявился на автопилоте, включающем в себя анальгин, аспирин, а заодно и тазепан (которыми угостила меня Виолетта Константиновна).

В гипермаркете царила необычная в это время года лихорадочная атмосфера. Все суетились, нервничали, бегали из угла в угол и безостановочно ругались.

Тихо, как невидимка, я проскочил мимо Ситникова, метавшегося от одного продавца к другому и размахивавшего в ярости какими-то бумагами. Повернул за угол и хотел было пройти дальше, как услышал обрывок разговора.

- … арестовали. И сказали – это из-за него столько алкашей померло, - сплетничала, как всегда Антоновна.

- Антоновна! – резким голосом рявкнул я, - почему вы не на рабочем месте? Кто давал вам право его покидать?

- Иду, Даниил Николаевич, иду – краснея от возмущения пробурчала она, и нехотя направилась на свое рабочее место.

Увидев во мне несведущего в последних событиях человека, пусть и начальника, сплетня с новой силой принялась жечь ей язык. Минуту она боролась с искушением рассказать все. Безуспешно.

- Даниил Николаевич вы знаете, что Олега Валерьевича арестовали?

- Кого? – не дошло до меня с первого раза.

- Ну, Олега Валерьевича, Титова.

- Когда?

- Как только сюда, на работу пришёл, так сразу и арестовали.

- За что? – От неожиданности я остановился посреди коридора как вкопанный.

- За водку.

- За какую водку?

- Фальшивую.

- Не может быть.

- Может. Милиционеры пришли, наручники надели и увели.

- Это не он.

- Милиционеры сказали - это его рук дело и что у них все доказательства имеются.

Сказать, что я был удивлен – не сказать ничего. Я был повергнут в шок. Я не знал что и думать. Олег мой друг. Вчера он меня спас. А сегодня я узнаю: он и есть виновник большинства моих неприятностей. Верить или нет. И кому верить… Олегу, еще недавно уверившему меня в своей непричастности или милиции, арестовавшей его. Не может же ментура просто так прийти и без доказательств посадить в каталажку… Или может?

Рассуждая в таком русле, я на автомате дошел до своего кабинета и отпер дверь. В нерешительности потоптался на месте и вышел прочь. Поляк – вот кто мне все объяснит, решил я. Впрочем, нет, не надо трогать Поляк. Не сейчас. Я мог только догадываться, что наплела ей Вика обо мне и о нас.

Её ответной реакции на столь неожиданные новости, я даже не мог предположить. Посему, несколько дней, пока не улягутся эмоции, Поляк лучше обходить стороной, принял я решение и направился на поиски Ситникова. Он тоже, судя по его поведению, был в курсе. Но осведомлён о причинах ареста был не больше, чем Антоновна.

- Арестовали. Сказали, что доказательств уйма.

-Доказательств чего?

- Не уточнили, - мрачно выдохнул Ситников. – Позвоните, вот номер, - он протянул мне визитку, - вдруг вам они все объяснят.

Я кивнул.

- Спасибо.

Мне следователь и вправду все объяснил. Улики серьезные: отпечатки пальцев найденные там, где их быть не должно и небольшой запасец этой самой фальшивой водки, обнаруженный у Олега дома при обыске.

У меня упало сердце. Еще одно предательство. Еще один друг оказался лжецом. Почему он? Почему именно он, вопрошал я себя. Есть же Алексей, Ситников и мало ли кто еще. Почему предатель – Олег? И тут в моей голове словно сработал переключатель. И вправду, почему Олег? Олег, так боявшийся, что его подставят и сто раз повторявший, что это не он. Тогда мне его заверения показались искренними. Неужели несколько часов все изменили? Его версию произошедшего я не слышал, как не слышал и признания. Так почему я должен верить доводам милиции? Наверняка Олег отрицает свою вину. И я предпочитаю верить ему, решил я.

Но если это не он, тогда кто? Кто имел наглость подставить его? Нужно срочно, немедленно проштудировать все накладные и графики. Вдруг получится извлечь из них так необходимую мне сейчас информацию.

«А пока этого не произошло, самое время определиться с подозреваемыми»,- решил я, и достав чистый лист бумаги принялся записывать на нем имена и фамилии. Первый будет Олег. Игнорировать столь убедительные улики весьма недальновидно. Номер два – Ситников. Начальник всегда имеет больше возможностей для мошенничества, нежели его подчинённые. Улик против него нет – это факт, но возможность была и не одна. Третий подозреваемый – Алексей, возможностей было у него масса и не факт, что он ими не воспользовался. Я посмотрел на большой лист бумаги, на котором сиротливо красовались три имени-фамилии. Неужели больше подозреваемых нет? Я стал перебирать в уме фамилии своих коллег на предмет их виновности. Ничего не сходилось. У меня по-прежнему было всего три подозреваемых.

А что если добавить в список имя Александра, нашего с Олегом и Алексеем предшественника? Воровать вино он не боялся. Вдруг мы о нем не все знаем и он не только воровал вино, но и фальсифицировал его? Что если он просто не успел распродать контрафактный товар? Увольнение же его было внезапным и внеплановым. Или у него мог остаться сообщник… в любом случае, здесь есть над чем подумать, решил я, добавляя имя незадачливого вора к уже имеющемуся списку.

Неожиданно, как всегда без стука, в кабинет влетел Алексей. Взвинчен он был, как никогда.

- Здорово, - плюхнувшись в кресло, соизволил поздороваться он.

- Привет, - ответил я.

- Выглядишь, как утопленник, - не стесняясь, констатировал он, глядя на меня.

- Спасибо за комплимент.

- Не стоит. Рассказывай, что с тобой случилось.

- Откуда тебе известно, что со мной что-то случилось?

- Ситников просил заменить тебя на полдня в твоём же отделе. Ну я и понял что это неспроста. Ну, рассказывай. Что произошло? – Бодро затараторил Алекс.

- Чуть не превратился в этого самого утопленника, про которого ты упомянул минуту назад.

- Да ты что! – Чуть наигранно воскликнул Алекс, - рассказывай.

Не без раздражения, я вкратце пересказал произошедшее со мной ночью приключение, опустив имена Вики и Олега. Не упомянул также и о роли неизвестной отравы, выпитой мной на вечеринке.

- Тебе крупно повезло. – Сделал вывод Алексей, - и еще больше повезет, если ты не подхватил воспаление легких.

- Буду надеяться на удачу.

- Про Олега слышал? – резко перевел тему Алекс.

- Слышал, - мрачно подтвердил я.

- И?

- Не верю я в его виновность. Не верю.

- А я не знаю. Хуже всего знаешь что?

- Что?

- Его взяли из-за анонимного звонка.

- И все?

- Не все. Звонивший сообщил, что у Титова дома склад самопальной водки. Менты нарисовали ордер, приехали, нашли водку, правда не склад, а бутылок двадцать. Плюс он у них был главный подозреваемый из-за отпечатков пальцев, найденных на бутылке из которой пил один из отравившихся.

- Это косвенная улика.

- Ментам виднее. Вот они его и загребли. Шуму было, ты не представляешь сколько. Ситников и сейчас не успокоился. Бегает, орет, порядки наводит. Я тоже чувствую себя как на иголках.

- Тебе-то зачем переживать? Ты ведь ни при чем?

- Так-то оно так, но все равно неприятно. Вот скажи, как у него в квартире оказался ящик самопала, если он не виновен? А я почти верю в его непричастность.

- Не знаю.

- Вот и я не знаю. Поэтому и нервничаю. Вдруг, в один прекрасный день и у меня в квартире окажется какая-нибудь дрянь. Что мне тогда делать.

- Не окажется. Поэтому успокойся и иди работать.

- Надеюсь, ты прав, - Алекс намек понял, и, поднявшись из-за стола, добавил, - пойду работать. Вдруг Ситников и ко мне ворвется порядок наводить.

Он ушел. А я, откинувшись в кресле, наслаждался тишиной. Без мыслей, без эмоций. Просто закрыл глаза и провалился в темноту. Но долго блаженствовать не позволил телефонный звонок. На экране высветился номер Вики. Неужели снова хочет пригласить на вечеринку или сразу, без проволочек, на похороны в качестве виновника «торжества»? Сейчас узнаю, решил я и после, наверное, двадцатой секунды проигрывания мелодии, нажал на зеленую кнопку.

- Привет, любимая, - наигранно веселым голосом поздоровался я.

- А, что… - пауза, - привет. – Судя по голосу, растерянности Вики не было предела.

- Ну и что ты хотела?

- Я?

- Ну не я же.

- Ах да! Хотела узнать, как ты себя чувствуешь. Вчера ты выглядел неважно.

- Хорошо я себя чувствую. Просто отлично.

- Вот и хорошо. Когда ты заканчиваешь работу?

- Уже скоро. В шесть. Снова на вечеринку пригласить хочешь?

- Бери выше. Ничего из нашего вчерашнего разговора не припоминаешь?

- Нет. – Хотел бы я знать, куда она клонит.

- Про машину.

- Про машину помню. И свой последний ответ тоже. Он, кстати, не изменился. Нет.

- Зато мое предложение изменилось. Если ты не хочешь брать ее навсегда, я дам ее тебе на время. Поездишь. Надоест, вернешь. Идет?

Соглашаться не хотелось. Машина мне была не нужна. Метро меня вполне устраивало. Но отвязаться от Вики не было ни шанса, поэтому, приняв решение, пару дней поездить на Ауди и вернуть ее назад владелице, я совершил очередную ошибку.

 

Расплата не заставила себя долго ждать и подкараулила меня в этот же вечер, в обличье огромного тонн в сто грузовика, водитель которого явно сошел с ума. Доля моей вины в произошедшем также присутствует. Я не должен был выезжать за МКАД в такое время суток. К сожалению, произошедшие события позволили мне забыть о существовании преступности и за стенами гипермаркета. Я был настолько ошарашен арестом Олега, что даже воспоминание о купании в озере, отзывающееся жуткой ломотой во всем теле не напомнило мне о ней. Я был поглощен мыслями об Олеге и хотел все как следует взвесить в тишине и одиночестве. Арендованная на время Ауди – так я называл эту манипуляцию по смене владельца, как нельзя лучше подходила для этой цели.

Оказаться в тишине этим вечером, мне было не суждено. Только я выехал за кольцо и уже присматривал местечко, где бы остановиться на пару часиков, как заметил сзади в зеркале дальнего вида фары огромной машины. Машина неслась на бешеной скорости и тормозить не собиралась.

Ну, давай же, обгоняй скорее, пробормотал я про себя, следя в зеркало за неумолимо приближающимся грузовиком. Когда расстояние между нашими машинами сократилось до критических ста пятидесяти сантиметров, я понял – обгонять меня грузовик не собирается. Что же он делает? Сообразив, что происходит неладное, я инстинктивно вцепился в руль и нажал на газ. Преследователь не отставал. Мало того, он принялся сокращать и так крошечное расстояние между нами до тех пор, пока его машина не ударила в багажник моей. За первым ударом последовал второй, третий. Я еще прибавил газа. Не помогло. И моя тачка получила новую серию ударов. Что делать?

Шоссе пустынное. Впереди виднеются лишь два поворота. В панике я даже не посмотрел на какую дорогу свернул. Встречных и попутных машин нет. Остановиться нельзя. У меня нет ни секунды лишнего времени, чтобы покинуть салон и спрятаться по ту сторону дороги. И вдруг впереди показалась речка. Нет. Только не это. Я не хочу снова оказаться в ледяной воде. В безлюдном месте.

Грузовик тем временем еще раз ударил в изувеченный багажник Викиной машины. Очередной раз раздался скрежет железа и звон разбивающегося стекла. Неожиданно мой преследователь сменил тактику. Он стал обходить меня слева. Река приближалась. Увидев хлипенький мост соединяющий два берега, я все понял. Он хочет сбросить меня вниз! Неожиданно страх покинул меня. Я со всей силы вдавил в пол педаль газа. Какая разница разбиться или утонуть? Никакой. В любом случае смерть за черной пеленой спрячет от меня окружающий мир. Надо лишь сделать выбор: мороз –20, или скорость от 140 км в час. Я выбрал скорость. С ней все-таки шансов выжить больше.

Машина на бешеной скорости неслась вперед. Я глянул на спидометр. Сто тридцать пять. Преследователь не отставал. Он шел бок в бок с моей Ауди. Я еще увеличил скорость. До ста пятидесяти. На ледяной дороге. Преследователь на мгновенье оказался позади меня. Использовал я эту секунду превосходства на все сто процентов. Я занял на узкой дороге центральное положение, в душе моля бога, чтобы на пути не оказалось встречной машины. Мне повезло. Встречных машин не было. Зато, едва проскочив мост, я угодил прямехонько в необъятные лапы ДПС.

Впервые в жизни я был этому рад. Да какое там рад. Я был счастлив, видя, как они машут своим жезлом, приказывая остановиться. Решив, что здесь мне ничего не угрожает, я остановился. Мой преследователь тоже сбавил скорость и словно он ни при чем, проехал мимо.

 

Отделался я легко. Права у меня не забрали. Историю мою выслушали, возможно даже поверили, но к этому времени грузовика и след простыл. А номера ни я ни доблестные стражи порядка не запомнили. В копилку моих неприятностей добавилось ещё два происшествия: побитая чужая машина и еще одно покушение.

Что делать с таким багажом фактов и предположений я не знал. Уверенность была только в одном. Меня хотят убить. Наверняка, пока несостоявшийся убийца на достигнутом не остановится. В замешательство меня приводило лишь одно обстоятельство – абсолютное отсутствие врагов. Как я ни пытался найти хоть один дохленький мотив, объясняющий и вчерашнее покушение и сегодняшнее, ничего не получалось, сколько бы я ни напрягал свою память. Ну, право же, не Виолетта Константиновна подослала ко мне этих бешеных головорезов в отместку за плохо вымытый пол!

Глава 19

Домой я вернулся на такси. Во втором часу ночи. Спать не хотелось. После такого происшествия, это было в порядке вещей . Необычно было другое – за последний месяц со мной произошло столько событий, причем весьма негативных, сколько не случилось за всю мою предыдущую жизнь. Это не нормально, решил я, так быть не должно. Как должно быть я не знал. И потому, строя различные предположения о виновнике моих злоключений, стал бродить по квартире из угла в угол. Движение успокаивало.

Не один я страдал от бессонницы. Алкаши за стенкой тоже не спали. По причине отсутствия спиртного. Вот ведь напасть – алкоголизм: есть выпивка не спишь, пока не вылакаешь всё до последней капли и нет выпивки – не спишь от неудовлетворенного желания выпить.

Перекинувшись парой слов со страдальцами, накормив колбасой Маляву, я принялся наводить порядок в квартире. То-то Виолетта Константиновна удивится. По графику эту неделю дежурит она.

Все эти действия не смогли заглушить тревогу в моей душе. Мысли, даже когда я вел пустой разговор с алкашом, словно самостоятельные существа, вращались вокруг одного и того же: меня хотят убить. После ночного происшествия с машиной я в этом не сомневался. Также как, уже не сомневался в не случайности вчерашнего нападения малолеток. Они наверняка меня поджидали. И место выбрали удачное. Дома далековато, зато озеро близко. Инсценировка ограбления удалась. Ударили по голове, забрали для видимости пальто вместе с бумажником, а самого бросили в озеро. Шансы выжить в ледяной воде ничтожно малы. Почти нулевые. Если бы не Олег, выловили бы меня из озера утрецом бездыханного с явными следами ограбления. И кто бы увидел в случившемся не просто ограбление? Никто. Удайся сегодня их попытка сбросить меня с моста в реку вместе с машиной или спровоцировать серьезную аварию, без свидетелей, разве следователи заподозрили бы умышленное убийство в такой тривиальной катастрофе? Вряд ли.

Объяснение этим двум происшествиям могло быть только одно. Простое и страшное. Кому-то нужно чтобы я умер. И еще этот кто-то желает, чтобы все выглядело, как несчастный случай. Я просто счастливчик, что два раза вышел живым и здоровым из таких критических ситуаций. Наверняка сегодня ночью покушение было не последнее. И неизвестно какой следующий несчастный случай меня ожидает.

Для возвращения жизни в прежнюю беззаботную колею я должен найти недоброжелателя. Причем, чем раньше, тем лучше. И желательно до третьего покушения. Нельзя забывать, что чем больше попыток убрать меня с дороги они сделают, тем больше у них шансов на удачу и тем меньше вероятность выжить у меня.

Я снова принялся мучительно размышлять, кому же я перешел дорогу. И главное как…

На ум ничего не приходило. Я не занимался бизнесом, у меня нет богатых, готовых вот-вот умереть, родственников, жену я ни у кого не увел, любовницу не отбил, никого не обманул, даже в долг я ничего ни у кого (кроме Вики, но это не в счет) не брал.

И тут мой взгляд упал на стопку товарных накладных, робко выглядывающих из шкафа, куда я их засунул пару дней назад. «Хватит им там валяться! Пора их, наконец проанализировать».

Я еще раз окинул взглядом стопку бумаг. Нечего и мечтать – просмотреть за несколько часов их все невозможно.

Для ускорения процесса я отбросил все документы за два последних месяца (сам я никаких махинаций не проводил и Олегу, который работал до меня тоже верил, точнее, решил верить). Накладные за первое полугодие сейчас для меня тоже представляли небольшой интерес.

Сконцентрировал я все свое внимание на документах за летние месяцы и сентябрь. Именно в это время начал воровать Александр. И заведовал отделом Алексей тоже в это время. А ему я не верил. Мало того, он мне с первого дня не понравился. Если в этих бумагах все будет все чисто, значит я на ложном пути. И тогда главными подозреваемыми станут Олег и Ситников, и, возможно, Поляк.

Через два часа упорного вглядывания в цифры, я заметил одну странность. В сентябре и августе значительно возросли закупки дешевой водки, и как раз той самой, из-за которой поднялся весь переполох. Я отложил в сторону сомнительные накладные, и стал проверять дальше. Еще через полчаса ревизии я убедился, что не ошибся. И увидел, что не только возросли закупки «Русской водки», но и ко всему прочему появился ещё один поставщик этой самой водки. Еще в начале лета это было АО «Эдельвейс», а начиная с конца июля к нему присоединилось ОАО «Ликводснаб». Да! Это серьезная зацепка. Я еще раз внимательно просмотрел все бумаги, но больше ничего странного, за исключением постоянно изменяющихся фамилий экспедиторов, не обнаружил.

После накладных настал черед графиков учета рабочего времени. Дабы не терять и так ускользавшее, как песок сквозь пальцы, время, проверку я начал с дежурств Александра и Алексея. И они полностью совпали с днями поступления товара от поставщика ОАО «Ликводснаб».

Все складывалось очень удачно. И лишь один момент выпадал из общей картины – иногда явно контрафактный товар забирал не Алекс или Саша, а экспедитор. Причем, если судить по документам, экспедиторы на своей работе не задерживались. Максимум две недели, но чаще всего не более трех рейсов. И все равно я был уверен в своей правоте. Я нашел то, что искал. Осталось лишь выяснить адреса экспедиторов и поговорить с ними. Возможно, они признаются во всем. Впрочем, это уже работа милиции, а не моя. Я решил, что возьму в отделе кадров их адреса и отнесу их вместе с накладными и графиком в милицию. На этом мои действия исчерпываются.

Успокоенный такими размышлениями, я залез под одеяло в надежде поспать хотя бы часа полтора. Но, как только я закрыл глаза, мой мозг сделал вывод, который напрашивался с момента обнаружения подозреваемых и следов на них указывающих.

Получалось – это Алекс хотел меня убить. Это он зачем-то ночью влез в мой кабинет, он подослал ко мне грабителей, он увидев меня в машине, отправил следом грузовик, в надежде, что на этот раз у него получится отнять у меня жизнь, и что моя смерть позволит ему находясь вне подозрений, и дальше проворачивать его грязные делишки.

Я почти не сомневался во всех этих злых умыслах, населивших его бесшабашную голову. Настораживало лишь одно: как он успевал все так хорошо организовать, словно зная наперед мои планы? Ведь часто эти самые планы не были известны до самого последнего момента даже мне самому. Часто они возникали неожиданно, как цунами, вместе со звонким голосом Вики или под влиянием минутного порыва. Ещё я не понимал: зачем Алекс организовал трюк с машиной. Ведь, к тому времени, вспомнил я, Олега уже арестовали, вспомнил я, и под грузом косвенных улик вряд ли он смог бы, по крайней мере, быстро, оправдаться. Ответ на эти вопросы я не нашел, сколько ни напрягал свою, уставшую за очередные сумасшедшие сутки, голову. В конце концов, сдаваясь, решил я, это дело милиции выяснить что да как. На этой мысли веки мои сомкнулись и я погрузился в сон. Не на два часа, как планировал, а на все шесть.

 

На работу я естественно опоздал. Намного. К счастью никто, кроме подчиненных, моего отсутствия не заметил.

После работы, как добропорядочный гражданин своей страны, я отправился со своими догадками в милицию. Напрасно старался. Они им оказались не нужны. У них была своя версия. Главная роль в ней отводилась Олегу. В покушение на мою жизнь стражи порядка тоже не поверили. Посоветовали меньше пить и при возникновении повторных симптомов мании преследования обратиться к врачу.

В унынии я вернулся домой, и от нечего делать стал пересматривать оставленные ночью без внимания накладные. То, что я в них нашел изумило меня больше, чем посещение Земли гуманоидами, состоись оно прямо сейчас.

ОАО «Ликводснаб» поставлял свой товар не только с июля по октябрь, но и в последние два месяца, «Русская водка», по-прежнему, шла ко мне в отдел именно от этого поставщика. И такими же партиями. И все эти партии получал не я, а экспедитор. Отличие в сравнении с «летними» документами было в одном – экспедитор исправно работал в отделе уже около двух месяцев.

Получается, даже когда в отделе был главным я, Алекс умудрился подсунуть мне свой суррогат!

В том, что это дело рук Алексея я был убеждён. Наверняка и экспедиторы были с ним заодно. Сегодня я попытался найти их адреса, имена, но у меня ничего не получилось. Их реквизиты таинственным образом исчезли из отдела кадров.

При таких обстоятельствах нельзя упустить все еще работающего в моем отделе Семеныча, именно так зовут экспедитора, доставившего последнюю партию «Русской водки». Быть не может, что он не в курсе Алексовых дел.

Что еще можно предпринять я не знаю. Как изобличить Алексея, если мне не верят не представляю. Олега всегда готового помочь советом, рядом нет. Ну что ж, придется самому изворачиваться, подсказала интуиция. Жаль, что она не уточнила, как конкретно мне надо извернуться, чтобы Алекса отправили за решетку, а Олега освободили. На этот счет у нее догадок нет. Как, впрочем, и у меня. В любом случае завтра надо найти решение. После долгих раздумий я решил, что правильнее всего, объяснить ситуацию Поляк. Не станет же она на защиту человека, обворовывающего ее саму. Вот только ещё бы найти убедительное объяснение, где я взял график учета рабочего времени всего персонала гипермаркета… Ладно, завтра что-нибудь придумаю.

Приняв такое решение, я слегка успокоился и у меня даже появился аппетит. Час спустя, плотно поужинав (впервые за последние три дня), отключив мобильник, я лёг спать в восемь часов вечера, кстати, тоже впервые, только не три дня, а за последний месяц.

Глава 20

На следующий день, Ирина Эдуардовна, едва я появился на работе, вызвала меня к себе, и огорошила новостью. Оказывается в срочном порядке, завтра утром я вылетаю в Италию! Тосканские вина оказались подделкой. Поляк была уверена, что подделка шла прямо из Италии.

- Помните, Даниил, вы же сами забирали 30 ящиков, причем не со склада, как обычно, а из аэропорта, почти прямо с трапа самолета. Я их заказала напрямую, без посредников.

- К чему такие сложности?

- Я подозревала фальсификацию. Вспомните, когда у нас изъяли суррогат, кто-то обратил внимание на Москато, выглядевший тоже весьма подозрительно.

- Да. Вы еще распорядились постараться поскорее распродать его остатки.

- Правильно.

Ирина Эдуардовна встала и с задумчивым выражением лица подошла к окну.

- Я тогда оказалась права, - глядя куда-то вдаль, сказала она, - вино было явной подделкой. Только тогда я не знала чьих рук это дело. Поэтому и выбрала такой сложный путь доставки. Думала, что подмена происходит где-то на складе. Я ошиблась.

- Может просто отказаться от этих производителей?

- Не знаю. – Она посмотрела вниз, на заснеженные тротуары и, не торопясь, продолжила, - Возможно, я так и поступлю. Но съездить на завод, в офис производителей все равно необходимо. Вдруг получится уладить это дело. Желательно, чтобы оно уладилось. Если мы откажемся от сотрудничества, потери, вы и сами это прекрасно понимаете, будут значительны.

- А если найти другого производителя или другого поставщика?

- Можно, конечно, но производитель для нас самый выгодный. Поэтому вы возьмете одну бутылку, якобы их вина и поедете к ним. Я уже договорилась. Вас встретят в аэропорту Рима. Затем проведут анализ этой бурды и попытаются разобраться на каком этапе происходит подмена.

Минут двадцать она меня инструктировала, как вести себя в различных ситуациях и какие решения принимать.

Я не знал радоваться мне или огорчаться предстоящей поездке. Наверное, все-таки радоваться. Я ведь никогда не был в Италии, хорошая возможность наверстать упущенное. Тем более, что в конце разговора Поляк добавила:

- Я вам командировку выписываю на пять дней. Дня за три управитесь с делами и два дня можете потратить на осмотр достопримечательностей.

- Спасибо.

- Не забудьте, вылет в Рим завтра в 8 00, приземление в аэропорту Леонардо да Винчи после полудня. Вопросы есть?

- Нет.

- К полетам на самолете как относитесь? – неожиданно поинтересовалась она.

- С опаской.

- Тогда, удачи. И Даниил… - она помедлила, словно взвешивая каждое слово,- не разочаруйте меня.

- Спасибо. Я вас не подведу.

Что за женщина. Способна сбить с толку любого. В результате, я чуть не забыл выложить все свои ночные умозаключения. Только открыв дверь и сделав шаг за порог ее кабинета, я о них вспомнил. Пришлось вернуться. И еще минут тридцать я потратил на объяснения логической цепочки, посредством которой сделал свои выводы. В конце концов, они ей тоже показался вполне допустимыми.

На этой волне мы с ней и распрощались. Я словно сбросил груз со своих плеч, она же получила новую проблему, требующую немедленного разрешения.

Впрочем, новую проблему получил и я. Ну, не хотел я лететь в Италию, не хотел. В Москве дел невпроворот. И работа, и Олег, и Алексей, и Вика. Вдобавок ко всему, смысла я в этой поездке не видел. Она ничего не изменит. Приеду я, к ним в лабораторию, проведут они анализ привезенного вина, подтвердится и так известная нам истина. И что это даст? Да ничего! Они ведь все равно будут все отрицать, сваливать вину на нас. Своей вины не признают, это точно. Хочется того или нет, Поляк, скорее всего, придётся сменить производителя.

Безусловно, Ирина Эдуардовна, умная, проницательная женщина, умеющая принимать верные решения вовремя. Но на этот раз она заняла неверную позицию.

Сегодня меня озадачило еще одно ее действие, точнее, бездействие. Идя к ней, я про себя гадал, как она меня встретит. Я понятия не имел, насколько подробно Вика рассказала ей о нас. И я прокручивал различные варианты реакции начальницы на ставшие известными ей факты. Вариантов было много, от негодования до молчаливого одобрения. Я не угадал, и ни один из рассмотренных мной, не оказался правильным.

Вопреки ожиданию, встретила меня Ирина Эдуардовна, как обычно, чуть холодно, слегка высокомерно, и в то же время с покровительственными нотками в голосе. Ничто в ее облике не выдавало ее осведомленности о нас с Викой. Такое можно объяснить либо правотой Олега в отношении легкомысленности Вики, либо, - самодовольству моему не было предела, - Ирине Эдуардовне я пришелся по душе. Конечно, есть и третий вариант – Вика соврала мне и ничего ей не рассказала, но я в это не верил. Как и не подозревал об очередной, готовящейся для меня ловушке, из которой, на этот раз, шансов выбраться живым, почти нет.

 

Самолет взлетел точно по расписанию, унося меня и еще полторы сотни пассажиров в вечный город – Рим. Надежды на погоду, которая избавила бы меня, от абсолютно бесполезного путешествия не оправдались. Вот незадача: когда хочется тихой, солнечной погоды, природа как на блюдечке преподносит ветер, снег и мороз. Стоило мне захотеть этого самого бурана, метелицы, как на тебе, любезнейший Даниил, - солнышко и штиль! И так всегда. Не союзница мне погода и, наверное, никогда ею не будет.

Салон самолета был почти на треть свободен и я с удовольствием после взлета сменил свое место у прохода на кресло около иллюминатора. Лететь было далеко. Почти 2200 км. Самолет покроет это расстояние не менее чем за 3 часа.

Вскоре мне наскучило рассматривать белые, пушистые, словно хлопья ваты облака, проплывающие далеко внизу и я обратил свой взор на соседа. Лучше бы я этого не делал. Неприятно смотреть за людьми, бросающими нервные взгляды по сторонам, на лице которых отпечаток обреченности, соседствует с тайной искрой надежды на благоприятные приземление. Глядя на них, сразу же возникает сомнение в надежности этой летательной конструкции. Такая ситуация напомнила мне студенческие годы, сессию. За несколько минут до экзамена в аудитории всегда царила подобная наэлектризованная атмосфера. И пока я стою вдали от группы однокурсников – спокоен, как скала. Стоит же мне зайти в эту аудиторию, как сразу же нервная энергетика, скопившаяся в помещении, пронзает насквозь и через мгновение я замечаю, что сердце стучит быстрее, мысли в голове начинают судорожно метаться, язык не слушается и произносит вместо только что прокрученной в мозгу фразы какое-то блеяние. Это первые признаки стресса.

Сейчас ситуация повторяется. Стресс витает в воздухе и подпитывается страхом особо нервных пассажиров. Не хватало и мне поддаться общему чувству напряженности. Нет, только не это.

Стараясь не поддаться общему чувству страха, я отвернулся к иллюминатору.

- Я сразу понял – вы боитесь летать. – Активизировался мой ближайший сосед, до этого момента спокойненько накачивавшийся водкой. – Я тоже не храбрец. Знаете, террористы, плохие самолеты и левые запчасти – не внушают чувства уверенности. Поэтому без ста грамм я не летаю. И вам рекомендую.

- Нет, спасибо.

- Успокаивает. – Сосед стал весьма настойчив.

- Мне надо быть в форме сразу по прибытию. – Миролюбиво объяснил я, решив не провоцировать конфликт. Девять километров над землей – не самое подходящее место для ссоры.

- Как знаете. – Отступил он и принялся делиться со мной своим опытом борьбы со страхом высоты вообще и страхом летать в частности.

Но если судить по его затравленному взгляду, борьба эта была безуспешна.

Зато спиртное ему здорово развязало язык и мне пришлось вежливо слушать, вдыхая пары перегара, всю историю его жизни. Избавиться от его болтовни удалось только притворившись спящим.

Андрей, так представился нарушитель моего покоя, попытался разбудить меня и продолжить повествование. Когда это не удалось он сделал попытку, снова безуспешную, найти другого собеседника. Не найдя ещё одну жертву, готовую его слушать, он откинув голову в кресле и вытянув ноги последовал моему примеру и вскоре заснул, о чем оповестил салон звучным храпом.

Водка нейтрализовала прилипчивого рассказчика и я мог бы перестать притворяться спящим, если бы не усталость, которую я ощутил едва закрыл глаза. Не хотелось ничего делать: ни шевелиться, ни говорить, даже думать было невмоготу.

И всё же я заставил себя в этом умиротворённом состоянии полудрёмы взвесить все события произошедшие за последний месяц-полтора. На высоте девяти тысяч метров всё выглядело иначе. Словно все события происходили всё не со мной. А я? Я всего лишь зритель пришедший в кино и черезчур увлёкшийся сюжетом. Особенно мне понравился эпилог этого фильма: всё прояснилось и главный герой может не опасаться за свою жизнь.

К несчастью, я и не подозревал, что настоящий эпилог всей этой истории ещё не сыгран. Что сценарист не бездельничал и сценарий катастрофы давно готов, и что режиссёр приступит к съёмкам едва я выйду из самолёта.

Глава 21

В аэропорту меня как и обещала, Ирина Эдуардовна, встретили. Два брюнета, говорящие на чисто русском языке. Именно им было поручено доставить меня во Флоренцию и сопровождать до завершения визита в лабораторию. Перечислив свои обязанности, они представились. Одного звали Дмитрием, второго Андреем. Еще один Андрей? Надеюсь более сдержанный, чем мой бывший попутчик.

- И много русскоязычных сотрудников в вашей компании? – Полюбопытствовал я.

- Только два. И оба перед вами, - улыбнулся во все шестьдесят четыре зуба, старший, Андрей. – Для вашего удобства именно нас отправили в аэропорт.

- Отлично. Тогда не будем терять время. – Я взглянул на циферблат. – Если мы поторопимся, то успеем добраться до Флоренции и разместиться в отеле до темноты.

- До какой темноты, Даниил? Да мы будем во Флоренции уже через час, самое позднее через полтора. Наша компания предоставила вам вертолет.

А вот это меня удивило. Не встревожило, нет. Просто удивило. Неужели наш гипермаркет настолько важный клиент для такого огромного предприятия? Я был убежден, наши закупки – капля в море общих продаж этого завода. Но я всего лишь удивился. Не более того.

Через минут пять мы подошли к вертолетной стоянке и направились к одному из пяти, находившихся на ней вертолетов. Пилот был за штурвалом, лопасти вертолета, при нашем приближении, пришли в движение, и я следуя за Дмитрием, ни о чем не подозревая, сел в вертолет. Следом за мной в салон протиснулся, чуть полноватый Андрей. Закрыв дверь он что-то сказал пилоту по-итальянски. Пилот весело ответил, и мы поднялись в воздух. Полет проходил нормально. Прошел час, полтора, два, а мы и не собирались приземляться.

- Сколько времени нам еще лететь? – Очередной раз взглянув на часы, поинтересовался я.

- Совсем немного. Минут десять не больше.

Прошло еще полчаса, а не десять минут. Под нами проплывали небольшие городки, уютно расположившиеся в долинах гор Аппенин. Реки с высоты птичьего полета напоминали оброненную кем-то синюю ленточку. Все краски природы были яркими и насыщенными. Лес был зеленый, или серый, реки синие или белые из-за покрывавшего их снега. Даже бесчисленные шоссе смотрелись органично в этом царстве природы. Они тоже были как лес и реки в снегу и лишь самые центральные участки дорог имели грязно серый цвет.

Неожиданная вспышка подозрения, яркая как пламя, осенила мою голову. Снег! В Риме снега не было! Флоренция находится всего в 200 км. от него. Неужели на такой маленькой территории существуют такие климатические контрасты?

- Куда мы летим? -Холодея от подозрения, спросил я.

Мне никто не ответил.

Я попытался сам определить наш маршрут. Приземлился я в Риме, в аэропорту Леонардо да Винчи в районе половины второго пополудни и почти сразу сел в этот чертов вертолет. Сейчас почти пять вечера. Если бы я знал с какой скоростью мы летим! Но даже не зная скорости движения несомненно: мы пролетели около 400 километров или больше.

Все яснее ясного: я попал в очередную передрягу. Мало того, меня похитили! Почему? Неужели из-за выкупа? Может члены пресловутой коза ностры ошиблись и приняли меня за Абрамовича?

Я решил сделать очередную попытку разговорить неожиданно превратившихся в молчунов моих сопровождающих.

- Дмитрий… Андрей, ответьте, что, черт побери, происходит? Куда вы меня везете?

Я хотел задать еще несколько вопросов, как неожиданно боковым зрением заметил здоровенный кулак Дмитрия летящий прямо мне в лицо.

Инстинктивно постарался увернуться. Но места для маневра не было. Справа кулак Дмитрия, слева мощное тело Андрея не позволяющее избежать удара. Еще мгновение и этот кулак обрушился мне на голову.

Казалось мир взорвался в мириады искр разлетающихся со скоростью света во все концы вселенной. Боль запульсировала в затылке и висках. Из носа потекло что-то противно теплое и липкое. Кровь.

«Только бы нос остался цел». - Мелькнула глупая мысль.

Нос остался цел, ибо следующая серия ударов, заставившая согнуться пополам, пришлась в живот. Боль пронзила насквозь, от макушки до пяток. Она накатывала волнами. Большая, после удара и чуть поменьше во время небольшой паузы. Видимо, не только я, но и железные кулаки Дмитрия нуждались в отдыхе. После четвертого удара я перестал их считать. Их было много. Слишком много. Но вопреки всему, сознание я не потерял. Где-то в голове слышались чьи-то голоса. Слов разобрать я не мог, как и язык, на котором они были произнесены. Еще более отчетливо я слышал стрекочущий звук вертолетного винта над головой.

Кто-то стал срывать с меня куртку. Сопротивляться этому я не мог. Я не мог даже сцепить руки в замок и этим осложнить им задачу. Сил не было. Я мечтал о покое. И мне было все равно, в результате чего он снизойдет на меня. Покой – вот высшая ценность. Даже смерть желанная гостья, если она принесет покой.

- Ну что ты возишься? – Как из колодца услышал я недовольный голос Дмитрия.

- Все. - Андрей резким движением сорвал с моих плеч куртку и бросил ее под сидение. – Теперь все.

- Смотри-ка, у него ресницы дрожат.

- Ну и что?

- А то, что он не в отключке. Понял?

- Щас исправим. – Загоготал Андрей.

Я лишь краем глаза успел заметить движение его руки, но увернуться, как и раньше я не мог:не было ні сі ні места для маневра. Стальной кулак обрушился на меня куда-то между печенью и поджелудочной. И мое желание исполнилось: я отправился в страну покоя и безмятежности.

 

Я тонул. Ледяная вода не желала выпускать меня из своих объятий, увлекая все глубже и глубже. Бурый ил и мелкие комочки грязи, как заботливые хозяева, сопровождая на этом пути, вращались вокруг меня. Полусгнившие листья проплывали мимо глаз и скрывались в мутной дали.

Я шел на дно. И ничего не мог с этим поделать. Руки меня не слушались и, несмотря на все усилия, мне не удалось сделать ни одного взмаха, способного изменить хоть что-нибудь или поднять меня на поверхность к тротуару, к дому, к жизни. Я не сдавался. Но руки заведены за спину, а без их помощи мне не всплыть. В сотый раз я попытался разорвать веревки, связывающие их, и в сотый раз эта попытка отозвалась болью во всем теле.

«Ничего у меня не получится», - бредовая мысль преследовала, травила, лишала надежды.

Вот и дно… здесь теплее, правда и ила больше, но какое мне до него дело? Утонуть мне он не помешает.

Мои ноги почти уперлись в грунт, подкосились и я, подняв облако грязи вокруг себя, растянулся во весь рост. Все подходило к концу: кислород, силы, надежда. А главное, жизнь. Она покидала меня вместе с последними пузырьками воздуха, слетавшими с посиневших губ.

Неожиданно тьма, поглотившая меня, отступила, унося с собой эти почти нереальные видения. На смену ей пришла боль. И холод. Нет, не холод ледяной озерной воды, а холод сильного мороза. Я попытался открыть глаза. Получилось, хоть и не без труда. Опухшие веки и мешки под глазами сужали обозримое пространство.

«Осмотреться. Главное понять, где я». - Мелькнула мысль. Я попытался пошевелиться. Напрасно. От резкой боли, волной прокатившейся по всему телу, снова потерял сознание. На этот раз все обошлось без видений.

«Они не убили меня. Не сбросили с вертолета вниз. Они оставили меня умирать на морозе. Да. Они оставили меня здесь умирать. Или нет? Я задумчиво провёл ладонью по почве пытаясь понять, почему же она такая холодная. Почти ледяная. Открытие сделанное минуту спустя не обрадовало. Я полулежал-полусидел на земле, покрытой снегом. Спина моя упиралась, судя по тактильным ощущениям, в ствол дерева. Я снова попытался пошевелиться. Бесполезно… Я словно прирос к этому дереву. Нет, так дело не пойдет. Холод. Он погубит меня, если ничего не предпринять. Я был слаб. Слишком слаб, чтобы встать. И я попытался, собрав всю свою волю в кулак просто повернуться влево. Не получилось. Вместо заветного движения, по телу прокатилась еще одна волна боли, а сам же я не сдвинулся с места ни на йоту. Появилось ощущение, словно я приклеен к этому вековому, похожему на каменную глыбу, дереву.

«В чем же дело?» - Страх, притаившийся, где-то в животе дал о себе знать. – «Если и дальше так сидеть, то мне конец. Мороз не будет ждать, пока я встану». Уже сейчас мне было очень холодно. Ноги и руки заледенели. А по всему телу, наряду с болью, прокатывались мелкие судороги озноба - предвестники обморожения. И мне становилось еще холоднее. Я буквально коченел. Я и понятия не имел сколько времени здесь нахожусь. Ясно одно – надо выбираться и чем скорее, тем лучше.

С чего же начать? Например, с головы. Попытался приподнять её вверх. Получилось! Теперь мои глаза видели не грязно-серую, припорошенную снегом землю. Сейчас они увидели стволы деревьев в сером полумраке, спускающемся на лес. Лес! Эта догадка чуть не лишила меня сил. Оказаться зимой, полураздетому, избитому в лесу! Что может быть хуже? Только озеро!

«Если это действительно лес, то никто меня не спасет. В лесу, не знаю как в Италии, а в России людей почти нет». - Эта догадка мне совсем не понравилась.

Я должен двигаться, должен заставить себя встать, должен…

Ладно, головой пошевелить я могу. Уже хорошо. А что с руками? Я могу ими пошевелить? Нет?! Все мои попытки заставить руки двигаться вызвали лишь очередной спазм во всем теле. Ладно, а ноги… получилось! Колоссальное усилие дало свои плоды – нога сдвинулась с места. Отлично. Теперь надо выяснить, что случилось с руками. Но не сейчас. Сейчас надо отдохнуть. Хоть минуточку…

Минутка растянулась на вечность. Когда я, наконец приподнялся, точнее чуть-чуть приподнял голову и плечи, то меня ждало страшное открытие! Я не просто опирался на ствол дерева. Я был к нему намертво привязан. «Это сон. Я продолжаю спать и видеть кошмарный сон… или… у меня галлюцинация. Эти ублюдки накачали меня какой-то дрянью и у меня бред».- Как заклинание, вслух, снова и снова повторял я, эти несколько фраз.

Я был готов поверить во все что угодно, только не в то что было на самом деле.

Но где-то далеко-далеко, в глубине души я знал: меня здесь оставили не для того, чтобы я выжил, и не для того, чтобы спустя время спасти. Отличный несчастный случай. Турист едет в горы, а это несомненно горы, идет побродить в лес, теряется и замерзает.

Я продолжал думать.

Следы веревок на руках останутся… значит, лучше, чтобы меня не нашли. Никогда. Да, таков их план. Пропал без вести и все дела.

А дерево и веревки – это на случай неудачи. Вдруг случится непредвиденное, и несмотря на мордобой в вертолёте я буду в состоянии передвигаться. В этом случае они не позволят мне спастись.

Непонятно одно – почему меня просто не убили? Почему моя смерть должна быть максимально похожа на несчастный случай?

И тут очередное неприятное открытие пронзило мозг… они вернутся. Когда я замерзну они вернуться, чтобы спрятать труп. Убийцы совсем не заинтересованы в том, чтобы его нашли слишком рано. До того, пока время не уничтожит все следы преступления.

После того, как обнаружат мой труп, если это вообще произойдет, ответ на вопрос «Что произошло?» будет зависеть только от одного фактора. Фактора времени. Если найдут меня не скоро, значит, следов побоев может не остаться. И виновных искать не будут. Только при таком сценарии действия Андрея и Дмитрия приобретают смысл.

Нет. Я не позволю убить себя. Я буду бороться. Больше мне ничего не остается. Искать меня не будут. Представители предприятия, на которое я ехал вряд ли поднимут шум из-за моего отсутствия. Они встречающего выслали. Им конечно был не Андрей и не Дмитрий. Кто-то специально послал эту парочку головорезов, чтобы перехватить меня в аэропорту и не теряя времени, убить. И надо отдать им должное. Они весьма убедительно сыграли свою роль.

Встречающий, настоящий, подождал меня. К нему никто не подошел и он с чистой совестью отбыл туда, откуда явился. На предприятии, конечно, поворчали немного – вечно с этими русскими масса проблем – и думать обо мне позабыли.

«Все, Даниил, выкручивайся сам, как знаешь, - сказал я себе, - и лучше до наступления ночи и темноты вместе с ней».

А темнота была рядом. От сумерек, спустившихся на лес, ее отделяло минут двадцать.

Холодно. Очень холодно… И это не предел. Мороз к ночи еще усилится. В горах так бывает всегда. Есть, конечно призрачная надежда на фён … но это один шанс из миллиона. А сели я нахожусь на большой высоте, что скорее всего так и есть, то скатись с гор этот ветерок хоть сейчас он мне не поможет.

Ведь все зависит от высоты гор. Вверху, где этот ветер начинает свой спуск, он еще холодный. Двигаясь вниз с большой скоростью он постепенно нагревается, и только дойдя до подножия горы, разогревшись весьма ощутимо, выносит теплые потоки воздуха в долины, поднимая в ней температуру воздуха на несколько градусов.

Но мне нечего на него надеяться. Судя по разреженному воздуху, я высоко в горах. Здесь фён согреться мне не поможет. Зато и бора – еще один вид ветра, только очень холодного, мне не страшна.

Что же делать?

Я попытался пошевелить рукой… легкое колебание и больше ничего. Еще попытка… Еще…

А если податься всем телом сначала влево, а затем вправо? Глядишь веревка и ослабеет. Мне, ведь только руку освободить, только руку. Остальное – дело техники.

Я изо всех сил дернулся влево. Боль пронзительным уколом отдалась в животе. Не сдаваться. Рывок вправо. Боль снова превратилась в волну и окатила меня с ног до головы.

Не сдаваться. Рывок влево. Вправо. Еще влево. И снова вправо. Бороться. Влево. Вправо. Боль усиливалась. Оказывается, раньше – это была не боль, а так, легкое покалывание. Еще влево. Вправо. Влево… Вправо… Я превратился в один огромный болевой рецептор. Холода я не чувствовал. И ничего не видел вокруг. Кроме ярко оранжевой вспышки боли взрывающейся при каждом движении. Рывок. Вспышка. Рывок…

Прошли столетия. Я не останавливался. Рывок. Боль. Рывок. Холодные капли пота застилали глаза и щипали раны. Волосы на затылке тоже стали влажными и сбились в нечто, похожее на гнездо.

«А если оставить все как есть? – Мелькнула шальная мысль. – Мой праздник жизни окончен. Жаль только, что приходится уходить, когда общее веселье в самом разгаре». Я эти строчки я прочёл в одном из рассказов Моэма. Они мне очень понравились. Тогда, читая их, я даже не подозревал как точно, спустя время, они смогут охарактеризовать поворот в моей судьбе.

«К чему эти титанические усилия? Я не в силах сдвинуть гору. Разорвать веревки я тоже не в состоянии Мое барахтанье напоминает тщетные попытки мотылька освободиться от окутавшей его паутины. Может, просто тихо уйти с этого праздника жизни? И требуется для этого такая малость – бездействие. Как это здорово: лежать и смотреть на небо, пока мороз делает свое дело. А потом не будет ничего. Ни боли. Ни холода. Ни незавершенных дел. Наступит покой. Бескрайний. И еще будет ночь. Вечная ночь.

Наверное я бредил. Иного объяснения этим мыслям, манящим вечным покоем, нет.

Меня спасла большая черная птица, стряхнувшая с ветки прямо на мое лицо внушительную порцию снега, подействовавшего, как нашатырь, и вернувшего меня в реальность. В горы, в лес, к дереву. И к прерванному занятию. Я встрепенулся и открыл глаза. Мечты о покое уступили свое место жажде жизни.

Я не знал, сколько времени провел беспамятстве. Впрочем, это знать не обязательно. В моей ситуации потеря даже одной минуты – непозволительно много.

На лес опустилась ночь. Ветер усилился. Наверняка, он пригонит тучи прольющиеся или дождем, или снегом. Луна большим кроваво-красным диском смотрела с небес, щедро поливая своим желтым светом верхушки деревьев. Влажный холод гор проник в каждую клеточку моего организма, снова лишая его сил и желания бороться. Все против меня. Холод, избитое тело, почти не поддающееся командам, и время. Время тоже против меня. Оно мой главный враг, соперник и конкурент.

Время… Мне оно представлялось большим мотком ниток. Потянул за ниточку, сбросил с горы и он начал разматываться. Сперва медленно, затем быстрее и быстрее. И вот, ты уже не можешь повлиять на цепь событий. А моточек стремительно несется вниз, неумолимо приближая развязку.

Внезапно пришло озарение. Я не сдамся. Пусть будет больно, пусть все силы покинут меня. Пусть даже камни посыплются с неба. Я не сдамся. Буду бороться до конца. – Если мне не повезёт и я умру, то умру я борясь за жизнь, а не смирившись с судьбой.

Сколько продолжалась моя борьба с веревками и с самим собой, не знаю. Сто лет? Вероятно. Тысячу? Может быть…

Когда все произошло, я даже не поверил в случившееся. Еще минуту назад я собирал все силы в кулак для очередного рывка, и вот, миг спустя, я кувырком лечу куда-то вниз. Первой реакцией был испуг. Страх падения. Ужасно глупо, но я испугался. Я не понял, что произошло. И лишь ощутив холодный снег под лопатками, сообразил, что этот раунд я выиграл.

Долгожданный миг победы принес надежду и отнял последние силы. В изнеможении я приподнялся и прислонившись к запорошенному снегом валуну закрыл глаза.

Голова кружилась, желудок мутило. Все косточки до единой раскалывались от боли. А запястья… кисти рук… Из многочисленных порезов о веревку тонкими струйками текла кровь. Я окунул их в снег. Кровь окрасила его в темный цвет. Больше не изменилось ничего. Руки были по-прежнему больше похожи на куски мяса, чем на части моего тела.

Подумать только, что со мной сделала парочка вполне обычных мужчин с помощью таких примитивных средств, как кулак и мороз.

 

Надо выбираться отсюда. Вот только куда идти я не знал. А ночь давно накрывшая лес уменьшала и так небольшие шансы найти приют. Жиденький свет луны ничем помочь мне не мог. Я, наверное, в десятый раз оглядел окрестности. И снова ничего, кроме спутанных веток деревьев и покрытых снегом валунов, не увидел. Инстинкт самосохранения подсказывал, что шансов найти жилье больше, если двинуться вниз. И при свете дня. Ночью легко не заметить расщелину и упасть в нее. Вот тогда-то мне крышка, на все сто процентов. При таком раскладе, оставалось только одно – найти укрытие и переждать в нем ночь.

Мне повезло. Сделав первые пару десятков шагов, я нашел то, что искал: небольшое углубление в скале, способное вместить человек пять. Подгоняемый ветром, я нырнул внутрь. Ветер, преследовавший меня, полетел дальше, оставив меня в этом темном каменном мешке, наедине с собой и своими мыслями. Думал я о многом. Об Олеге и Алексее, Андрее и Дмитрии, о Вике и даже временами вспоминал Вадима, отправившего меня, косвенно, конечно, в этот путь. Путь, в конце которого меня, возможно, ждет жизнь, а может, там затаилась смерть. Глупо было бы умереть вот так, в укромном месте, часом ранее справившись со смертельной опасностью.

Да, я раздет (на хлопчатобумажную рубашку в мороз, хоть и небольшой, надежды мало), избит и нервы мои потрепаны изрядно, но это не должно помешать мне выжить.

На этой волне я стал лихорадочно думать, что же мне делать. Как согреться, или хотя бы не замерзнуть насмерть. И тут я вспомнил, как видел в телепередаче, учившей выживать в мороз в лесу, как ведущий вырыл в снегу углубление, дно которого устлал ветками хвои и в таких условиях вполне сносно переночевал. Я последовал его примеру: сделал углубление в снегу. Теперь дело за хвоей. Но я почти окоченел и долго размышлял, стоит ли снова подвергать организм такому ветру. Решение пришло сразу, как только я лег в тонкой рубашке на снег. Тысячи иголок впились в мое тело. И я решил – стоит. Нехотя вылез наружу. Ледяной ветер захватил меня в свой поток, желая или заморозить, или столкнуть в пропасть. Отчаянным усилием воли я заставил себя дойти до первого дерева, умоляя природу лишь об одном: чтобы оно было хвойное, а не листопадное. Мне повезло. Это была сосна, но не такая как в лесах России. Совсем не такая. Иголки у нее были меньшие по размеру, зато чересчур колючие. И ветви свисают совсем низко над землей. Нет. Я ошибся. Это не сосна. С другой стороны, какая разница, сосна это или нет? Главное – голосеменное. И вместо листьев на ветвях растет необходимая мне хвоя.

Ножа при себе у меня не было. Схватив ветки потоньше, царапая в кровь и без того истерзанные пальцы, я стал их отламывать одну за другой, пока у моих ног не образовалась вполне приличная зеленая, ароматная горка хвои.

Без приключений перенеся свою добычу в ущелье, я приготовил себе ночлег. С ветками и вправду стало теплее. Теперь вместо ледяных кристалликов мою спину вполне ощутимо, словно испытывая на выносливость, кололи иголки не опознанного мной дерева.

Глава 22

Едва рассвет окрасил небо в розовые тона, я двинулся в путь. Мне предстоял тяжелый и опасный спуск.

Было очень холодно. Леденящий кровь ветер затих. На смену ему приплыли свинцово серые тучи, спрятавшие едва взошедшее солнце. В лесу воцарилось безмолвие, изредко нарушаемое шумной стайкой птиц, весело порхающих с ветки на ветку и… моими шагами. Почти забыв о холоде, уже давно добравшегося до костей, я во все глаза любовался открывшейся мне картиной. При свете дня, деревья, стоящие на вполне приличном расстоянии друг от друга, были похожи скорее на парк, чем на лес в полном смысле этого слова. Долго любоваться такой идиллией мне не пришлось.

Очередной сугроб, неожиданно материализовавшийся из-за заснеженного валуна, заставил меня прервать это занятие, и приступить к более сложному делу – попытке выбраться из снежной ловушки. С первого раза ничего у меня не получилось. Холмик снега, на первый взгляд кажущийся сугробом, на который я беспечно наступил, на деле оказался рытвиной, с отвесными склонами глубиной около двух метров. Один неверный шаг и я покатился в неизвестность. К счастью, мое падение закончилось раньше, чем я успел испугаться, представив себе громадные расщелины, рассекающие горы вдоль и поперек. Снег смягчил падение, и я добавил к уже имеющимся синякам и ссадинам еще один ушиб. На этот раз пострадало плечо.

Угодить в западню такого рода не сложно. А вот чтобы выбраться из нее, нужна недюжинная сноровка.

Холод сковывал движения. Снег прилипший к одежде растаял, превратив ее в мокрое тряпье, мгновенно заледенеющее, как только я выберусь на поверхность. Я поднял руки в надежде дотянуться до края обрыва, и, подтянувшись вверх выбраться на поверхность. Но не тут-то было. Пальцы побелевшие от холода, лишившиеся сил в беспрестанной борьбе за жизнь, то и дело срывались со скользкой, почти отвесной стенки рытвины. Не обращая внимание на неудачу, я снова и снова пытался удержаться на ней. И каждый раз, подтянувшись на ничтожные сантиметры вверх, царапая пальцами землю, в безуспешной попытке удержаться, соскальзывал вниз.

Когда отчаяние очередной раз железной хваткой сдавило грудь, случилось то, во что я уже перестал верить. Я смог удержаться и не упасть, как это было десятки раз, вниз. Затем, неимоверным усилием, как на турнике я подтянулся еще выше и продвинул руки дальше от края рытвины. На мое счастье там оказался выступ скалы. Все еще не веря в случившееся, я, уцепившись за него изо всех сил, вылез на поверхность.

Падение не прошло даром. Голова от перенапряжения заболела с удвоенной силой. Ушибленное плечо саднило. Даже снег не унял эту боль. Не думая ни о чем, я просто упал на спину и закрыл глаза.

Погода в Альпах, а я был уверен, что нахожусь в именно в них, изменчива. Пока я боролся с отвесным склоном рытвины, пошел снег, и снова поднялся ветер.

Но выбора нет. Надо продолжать идти. И я, чтобы снова не угодить в такую ловушку, отломав ветку подлиннее, и проверяя ею на глубину сугробы, встающие на моём пути, пошел вперед. В лицо ударил свирепый порыв ветра. Вокруг неистово бесновались снежинки, слепя глаза и закрывая дорогу белой пеленой. Дрожа и шатаясь от порывов ледяного ветра, казалось, стремившегося сбить меня с ног, я брел почти наугад. Все ориентиры, способные указать путь, утонули в этом бескрайнем снежном вихре. Интуиция – вот мой единственный ориентир, компас и проводник. Больше рассчитывать не на кого и не на что.

Сколько я так брел – не знаю. Может, часа три, а может, и все шесть.

Неожиданно, совсем рядом я услышал человеческие голоса. Говорили двое. Завывания ветра помешали понять, на каком языке велась беседа. Это не главное, утешил я себя. Главное то, что это несомненно разговор двух любителей лесных прогулок. А язык… какое он имеет значение. Я отлично говорю по-английски. Думаю, они меня смогут понять в любом случае.

Радостное возбуждение овладело мной. Больше не надо никуда идти, падая от усталости и вновь поднимаясь, медленно со скоростью улитки, продвигаться вперед, в неизвестную даль.

Люди! Если здесь есть люди, значит есть и жилье. Где тепло. Где можно отдохнуть и согреться.

- Help! – Завопил я во весь голос по-английски, закономерно полагая, что так меня быстрее поймут.

Разговор смолк.

- Help me! Help me! – заорал я еще громче, отчаянно вглядываясь в снежную пелену в надежде увидеть своих спасителей. Но сколько я не напрягал глаза, ничего, кроме снега и стволов деревьев, растущих вблизи меня, не видел. Наверное, они позади меня. Я замер, пытаясь определить направление ветра. Так и есть, через некоторое время решил я, ветер южный. Значит их голоса принес ветер и они где-то позади меня. И еще это значит, что они меня не услышали.

- Help! Help! Help... – Орать сил больше не было. Они иссякли, как иссякает летом ручей в Австралии.

Я замер, прислушиваясь к шуму вдали.

Внезапно, почти рядом со мной, я снова услышал разговор. Подавив внезапное желание броситься на встречу своим будущим спасителям, я остался на месте. Такую линию поведения я почерпнул из все той же передачи, посвященной выживанию в лесу. В ней ведущий убедительно доказывал необходимость не отходить далеко от места, где вы застряли по какой-либо причине.

«Такой поступок может стоить вам жизни». – Увещевал он.

- Help me! – В отчаянии закричал я, но голос издал лишь каркающий звук и ничего более.

«Вот идиот! – Выругался я. – Своими воплями сорвал голос. И что теперь делать? Как звать на помощь? Ведь из-за снега и в пяти шагах ничего нельзя рассмотреть…»

Выход один – ждать. Ждать, когда эта парочка экстрималов приблизится ко мне совсем близко. Может с расстояния в пару метров они услышат мое шипение.

И они подошли. В метрах трех от себя, или даже ещё ближе, я снова услышал речь. Русскую! Не может быть! Русские! Что они делают здесь в такую погоду?

Стрелой отчаяния догадка пронзила мозг. Они идут не для того чтобы спасти меня. Они идут, чтобы завершить дело, с которым не справился мороз. Они идут по моим следам, чтобы убить. Иначе быть просто не может. Слабо верится, что изнеженные достатком мои соотечественники станут по доброй воле разгуливать в горах, в такую погоду. Неожиданно снег из врага превратился в союзника. Он лишал преследователей линии обзора, заметал мои следы. Ветер, сейчас тоже мой союзник. Он не донес мой полный отчаяния крик до их ушей. Я люблю снег. Я обожаю ветер. Пусть даже часом позже они заморозят меня насмерть. Пусть. Сейчас я их все равно люблю.

У меня осталась одна надежда на погоду, маскировку и на свои нервы. Не шевелиться. Замереть на месте. Не дышать. И может быть похитители и убийцы, не заметив меня, пройдут мимо.

 

Они прошагали, друг за другом, переговариваясь на ходу, совсем рядом. При желании, я даже мог дотянуться до них рукой.

Андрей, за ним Дмитрий…

-… он давно уже замерз и валяется где-нибудь, заметенный снегом, - услышал я голос Дмитрия, - а мы как придурки идем по каким-то мифическим следам, нарисованным твоим воображением…

- … спустимся еще метров на пятьсот. Если не найдем – твоя взяла. Только, как подсказывает мне разум, он жив. И в этом случае, мы обязаны его найти. Нельзя допустить его возвращения в Россию. Нельзя.

- Он что вместе со своим возвращением принесет туда чуму?

- Хуже. Нам не заплатят за работу…

«Он должен пропасть без вести», - донеслось до моих ушей.

Они скрылись за пеленой ненастья, а я остался стоять, потрясенный услышанным. Им заплатили за мою смерть! Конечно, нечто подобное я подозревал с момента моего внезапного появления в этих горах. Где-то в глубине души я рассматривал такую версию, и пытался просчитать, каковы у нее шансы оказаться единственно верной. Но это был всего лишь один из вариантов. Причем самый неприятный.

«Вот так-то, Даниил, - сказал я себе, - оказывается киллеров стоит опасаться не только предпринимателям и бизнесменам, но и менеджерам средней руки. И даже рыбешке помельче стоит не забывать об их существовании».

Ну, и что теперь делать? Идти вниз, каждую секунду опасаясь столкнуться с преследователями лицом к лицу, или возвращаться обратно, прислушиваясь к каждому звуку за спиной, в ожидании погони?

Стоит им только увидеть меня и все – я погиб. Убежать не хватит сил, спрятаться тоже вряд ли удастся. Малейшее нервное напряжение лишит меня последних сил. Сейчас у них на руках все козыри, для того, чтобы поймать меня. Я чертовски голоден, ослаблен, расстроен. Бреду наугад в стужу почти без одежды. Ну какие у меня шансы?

Они же тепло одеты, сыты и в отличной форме. На себя в этой гонке я не поставил бы ни копейки.

Яростные порывы ветра хлестали по лицу, хватали за уши и трепали волосы, пытались сорвать с плеч бесполезную в такую стужу, рубашку.

Надо принимать решение. Немедленно. Если я останусь на месте еще хоть на час – мне конец. Я должен до сумерек спуститься вниз метров на восемьсот. Там будет теплее. И там могут быть люди. Другие люди, а не парочка наемных убийц.

Я долго думал, прежде чем принять это решение – продолжать спуск. Да, риск огромен. Моя встреча с преследователями вполне может состояться на этом маршруте. И это будет точка в моей жизни. Но эта встреча может и не произойти. И тогда я спасен. Если же я пойду вверх, шансов выжить у меня практически нет, в любом случае. Настигнут меня убийцы или нет. Вверху нет ничего, кроме мороза. В этом я убедился еще сутки назад. Мороз – для меня не меньший враг, чем Андрей и Дмитрий. Все они несут с собой смерть. Возвращаться назад – идти в тупик. Если же я продолжу спуск – мои шансы увеличиваются до вполне обнадеживающего соотношения один к одному.

Приняв решение, я сделал шаг в сторону и вышел из своего укрытия под огромной веткой ели, склонившейся до земли. И сразу же ощутил себя невероятно уязвимым, на этом клочке леса, одновременно таком далеком от цивилизации и таком близком к ней.

Напряженно всматриваясь вдаль (в такую пургу под словом даль я понимал расстояние метров в пять) продолжил спуск.

Целую вечность в немыслимом напряжении, я медленно пробирался вперед. Вот уже стало легче дышать, облака вместе с небом оказались гораздо выше чем в начале пути. Дорога стала легче. Чем ближе я был к подножию гор, тем меньше крутых обрывов встречалось мне на пути. Огорчало лишь одно. Я спускался все ниже и ниже, а теплее не становилось. Не изменялась и погода. Зато мое состояние стало иным. Губы, уши, нос – превратились в ледышки. На ресницах замерзли растаявшие снежинки. Руки, ноги – одеревенели и совершенно не подчинялись приказам мозга, настойчиво требующего идти вперед, чтобы ни случилось. Казалось нет силы способной победить холод.

Последние силы на исходе. Идти дальше я не в состоянии. Второй раз за два дня мне захотелось сдаться. Просто упасть в сугроб и смотреть на снег, падающий с неба. А потом, когда он накроет меня белым пушистым одеялом, несущим смерть, закрыть усталые глаза, свернуться калачиком и уснуть. Навсегда. И пусть другие ищут спуск с гор, фальшивоводочников и наемных убийц.

Нет. На такой поступок у меня не хватит хладнокровия. Был и другой вариант решить все проблемы. Жаль, что я его упустил. Напрасно я прятался от Андрея с Дмитрием. Пусть бы они довершили то, с чем не справился мороз.

 

Размышлял я в таком ключе долго. Пока не заметил резкую перемену в погоде и окружающем ландшафте. Валуны стали меньшие по размерам и их стало больше. Значительно больше. И лес изменился. Величественные хвойные деревья исчезли. На их месте появились буки, на ветвях которых не было листьев. Лес был как на ладони.

Теперь мне не спрятаться в густой хвое. И валуны с сугробами тоже слишком малы, чтобы за ними можно было укрыться. Снег такой желанный в момент опасности, прекратился. Неожиданно все элементы моей защиты исчезли и стоит моим преследователям вернуться я окажусь с ними один на один. Без малейшей возможности укрыться от их зоркого глаза. Резкая смена приоритетов несмотря ни на что не могла не радовать. Я снова захотел бороться за жизнь и был готов, если упаду и не смогу подняться, ползти, цепляясь зубами за жизнь.

Да, изменения в ландшафте обнадеживали. Если я не ошибался, то, метров через сто дубовый лес придет на смену буковому. Дубравы – самый нижний из растительных поясов Альп. Я почти пришел. Осталось совсем чуть-чуть.

Надежда – неоценимый помощник. Испокон веков она помогает незадачливым путешественникам и авантюристам, идеалистам и мошенникам идти вперед, не оглядываясь назад. Вот и я в очередной раз поверив в удачное завершение своих скитаний с удвоенной силой пошел вперед.

Лес менялся на глазах. Заметно потеплело. Снега стало меньше, и я уже не проваливался в него по колено при каждом шаге. Идти стало легче.

К вечеру погода снова переменилась. Из-за облаков на какие-то полчаса выглянуло солнце. Оно медленно прокатилось по небу, окропило прозрачными жёлтыми лучами лес и исчезло, спрятавшись за каменными глыбами Альп.

Я по-прежнему шел вперед, огибая по пути валуны и обходя обрывы. Вскоре снег совсем исчез. Теперь можно было продвигаться быстрее, не теряя время на проверку скрытой под снегом поверхности, перед тем, как сделать следующий шаг. Несколько раз мне хотелось позвать на помощь, но воспоминания чем закончилась последняя такая попытка, не позволяли произнести ни звука. Единственное, что я мог предпринять для своего спасения – это ускорить шаг. Но едва я так поступил, как сразу понял: что-то произошло. Организм ведет себя не так как раньше. Да, прежде было холодно. Руки, ноги, уши, нос, губы одеревенели и стали похожи на безжизненные камни, сродни тем, с которыми я боролся. И, тем не менее, сейчас все было по-другому. Как и раньше было холодно. Но холод был иной. Не внешний, а внутренний. Все тело сотрясала мелкая дрожь. Но не дрожь переохлаждения. Нет. И еще пот. Я ужасно потел. Мерз и потел. Что-то подобное происходило со мной, когда в прошлом году я болел гриппом. Неужели вирус нашел меня здесь среди снегов Альп? А как же контактно-бытовой путь заражения? Ни за что не поверю, что подарил мне эту напасть Андрей или Дмитрий. Таких мордоворотов никакой вирус не берет.

Я потрогал рукой лоб. Он был горяч почти как фритюрница. Сердце… вот с его стороны я подвоха не ожидал, и как оказалось напрасно. При каждом движении оно начинало стучать с бешеной скоростью, словно желало вырваться наружу и покинуть ошалевшее от стресса и напряжения тело.

Неприятное открытие не заставило себя долго ждать: я заболевал. Не важно гриппом или еще чем. Идти становилось все труднее. Каждый шаг отдавался болью в груди и вызывал бешеную пляску сердца. Рубашка была мокрой. И я уже не понимал от снега или от пота. Ноющая боль зажала голову в стальные тиски. Страшно хотелось пить и с каждой минутой жажда усиливалась. Я оглядел окрестности. Как назло не было ни ручейка, ни залежалого снега, притаившегося в недоступном для тепла месте. Не было даже лужи. Какой же я дурак. Самонадеянный осел! Еще утром в моем распоряжении был океан снега, способный растаять в один миг и превратиться в отличное питье. Но тогда мне было не до питья. Испуг прогнал аппетит и лишил организм жажды.

Не останавливаясь я шел вперед. Пересохшие губы просили воды, сердце умоляло об отдыхе, а весь организм в целом грозил вот-вот объявить забастовку и упасть там где сейчас стоял. И плевать ему было на команды мозга, вопившего, если я до заката не найду помощь, то к утру она мне уже не понадобится.

Прошла вечность. Я брел не останавливаясь, на ватных от слабости ногах, вниз. И уже не смотрел по сторонам в надежде увидеть жилье. Я уставился остекленевшими глазами себе под ноги, потому что знал, если упаду, то уже не встану. Черные мошки, вьющиеся перед глазами, вскоре превратились в большие черные дыры. Удерживать тело в вертикальном положении становилось все труднее и труднее. Гравитация так и манила его к земле.

Неожиданно прямо у меня из-под ног, оглушительно хлопая крыльями, вылетела птица. От резкого звука я отпрянул назад и споткнувшись чуть не упал.

«Все, я так больше не могу, - прислонившись спиной к дереву, прошептал я про себя, а может быть и вслух, - не могу».

Свою дорогу я прошел. Дальше идти сил нет. Теперь остается только звать на помощь и молить бога, чтобы меня услышали. И чтобы это были не Андрей с Дмитрием. Я прислонился к дубу, и запрокинул вверх голову, весившую целую тонну.

Теперь только глаза не скованы бессилием и болезнью. Лишь они могут смотреть вперед и увидеть все то, до чего мне уже не дойти. В отчаянии я шарил глазами по вершинам гор, голым ветвям деревьев, темнеющему небу и по долине внизу, до которой оставалось всего ничего, метров триста. И в которой уютно расположилось несколько домиков. В одном из них призывно и тепло светилось окно. Но до него триста метров… всего триста метров отделяли жизнь от смерти. Вот он, такой долгожданный миг торжества. Я дошел. Выбрался из ледяного ада и стою в трехстах метах от заветной цели, не в силах сделать ни шага. Надеясь на невозможное, я еще раз попытался отстраниться от дерева и продолжить путь. Бесполезно. Источник энергии иссяк и механизм заглох.

Оставалось только одно – звать на помощь и надеяться быть услышанным. Так я и поступил: не умолкая ни на минуту, как заводной повторял всего три слова «Help me! Помогите!», до тех пор, пока тьма не поглотила меня.

 

Чьи-то руки подхватили меня под мышки и потащили в неизвестном направлении. Я открыл глаза и попытался сориентироваться в пространстве. Тщетно. Ничего нельзя было рассмотреть кроме черного неба над головой и опавших листьев, проплывающих мимо глаз. Откуда-то сверху донесся голос. Он мне что-то втолковывал, а я не мог его понять. Давно созревший вопрос застрял в горле и с губ сорвался лишь стон.

Неожиданно движение прекратилось и моя голова снова очутилась на холодной земле. Шаги, все время раздававшиеся впереди, вдруг стали удаляться и наконец затихли вдалеке.

- Не бросайте меня, пожалуйста, - успел пробормотать я по-английски, перед тем, как снова отключиться.

Вскоре мой спаситель вернулся со стаканом, в котором плескалась темная жидкость. Вопреки ожиданию им оказалась хрупкая девушка, а не представитель мужского пола.

Она неловко поднесла стакан к моим губам и залопотала что-то на непонятном мне языке. Я сделал глоток и холодная жгучая жидкость обожгла глотку. Спирт… Нет, не спирт. И не водка. Что же это такое – пытался понять я и не мог. Текила… или виски. Или еще что-то. Мозг с радостью ухватился за эту загадку и принялся ее решать. Я готов был думать о чем угодно только не о произошедшем. Девушка, не обращая внимания на отсутствие моей реакции, продолжала что-то говорить. Так и не решив первую загадку я принялся за следующую. На каком языке она пытается что-то сказать? Я пытался сосредоточиться. Не по-французски – сразу определил я и не по-итальянски. Ну конечно! По-немецки! И как я сразу не догадался!

- Do you speak English? – Чуть слышно прошептал я.

- Oh, yes of course! –С едва заметным облегчением в голосе подтвердила она. И мы перешли на английский.

- Пожалуйста, попытайтесь встать. Одна я не смогу дотащить вас до дома. Прошли минуты три показавшиеся такими же бесконечными, как вечность, пока я не встал, опираясь на хрупкие плечи прекрасной незнакомки.

- Видите! У вас получилось! Сейчас мы идем домой. Там тепло. Я вызову врача и уложу вас в постель. Вы отдохнете и согреетесь.

Медленно, шаг за шагом мы приближались к дому. Мои движения были невероятно медленными, а ноги казались такими же неповоротливыми, как у робота. Временами наваливалась темнота и на секунды реальность переставала существовать, освобождая рассудок от необходимости анализировать произошедшие события.

Глава 23

Еще несколько раз я то отключался, то приходил в себя. И всякий раз, открыв глаза, видел одно и то же – прекрасную незнакомку, упорно тащившую меня сначала в дом, а затем достигнув этой цели, в спальню, где в огромном камине весело потрескивали дрова, наполняя комнату теплом и едва уловимым ароматом ели. Где было тепло и уютно, а широкая, кремового цвета кровать, так и манила в свои объятия.

- Сейчас я позвоню нашему семейному доктору и он через час или полтора вас осмотрит, - произнесла моя спасительница, одновременно снимая с меня заледеневшую и превратившуюся в лохмотья от бесчисленных падений одежду.

- Нет.

- Почему нет? Или вы скрываетесь от полиции.

- Ни от кого я не скрываюсь, точнее почти ни от кого.

- Правда? – Она посмотрела на меня своими небесно-голубого цвета глазами. – Почти ни от кого? Как это понимать?

– Мне совсем не хотелось бы встретиться с людьми, оставившими меня в горах замерзать.

– Расскажите.

- Попозже. Не сейчас. После того, как согреюсь. И если вы не прогоните меня до утра, высплюсь.

- Можете оставаться здесь хоть на неделю. Только вот доктора вызвать необходимо.

- Не беспокойтесь. Горячая ванна согреет меня моментально.

- Вы слишком сильно замерзли. Вам нельзя сейчас быстро согреваться. – Она потрогала мой лоб. – Да у вас жар! Я вызываю доктора. Ваши возражения больше не принимаются.

Доктор явился через час. К этому времени Петра, именно так звали мою спасительницу, помогла мне переодеться, умыться, напоила горячим шоколадом и уложила в постель.

Эскулап долго качал головой, говорил что-то Петре и, наконец, оставив какие-то бутылочки с лекарством, ушел.

Петра же принялась рассказывать мне что услышала от доктора. Все оказалось хуже, чем я ожидал. Помимо крайнего переохлаждения, врач заподозрил двухстороннюю пневмонию и порекомендовал, не теряя времени лечь в больницу. Легко сказать, лечь в больницу. Вряд ли моя страховка окупит такие расходы. Нет. Надо возвращаться в Москву, а там можно и в больницу лечь или просто взять больничный.

- Доктор прав, вам нужно в больницу. Разве вы не знаете, что от воспаления легких можно умереть.

- Петра, – как можно убедительнее произнес я, - за последние двое суток я мог умереть раз, наверное, десять. Но мне повезло. Я встретил вас и я жив. И пневмония на данном этапе меньшее из всех зол, которые я пережил за последние дни. И не только дни, но и недели, - подумав добавил я.

Петра нахмурившись молчала.

«Какая она трогательная, милая»,- не к месту подумал я, и продолжил ее убеждать в своей правоте.

- Я просто не могу умереть от глупой, нелепой болезни, после всего, что мне пришлось пережить. Понимаете?

- Да, Даниил. Я понимаю.

Замечательно. Значит больше про больницу она вспоминать не будет, раньше времени обрадовался я. Но не тут-то было.

- Сейчас вам надо выспаться. И принять лекарства оставленные доктором Прозетти.

- Это все? – С легкой усмешкой поинтересовался я.

- Нет.

- И о чем же вы умолчали?

- Если вас кто-то специально оставил в горах умирать, то надо заявить в полицию. Это же преступление. Попытка убийства! Завтра после того, как вы мне все расскажете мы это сделаем. А теперь спите. – Сказала она и, пожелав спокойной ночи, вышла из комнаты.

А я еще несколько минут размышлял, что скажут итальянские карабинеры, услышав мою историю, похожую скорее на манию преследования, чем на реальные события. Нет. Никакой полиции. Особенно итальянской, решил я и незаметно, не домыслив следующую фразу до конца, уснул.

Приснились мне, как и следовало ожидать, Альпы. Белые, но не от снега, а от ромашек, густо цветущих на каждом клочке этих каменных глыб.

 

Пробуждение было отвратительным. Свет резал глаза, уши ничего не слышали, кроме гудения внутри головы, мышцы превратились в желе, а где-то внутри казалось притаился атомный реактор, жар от которого расходился по всему организму. Ну, что же, закономерное завершение горных скитаний.

Через несколько минут дверь отворилась, и в комнату вошла Петра, неся стакан с молоком в одной руке и вчерашний флакончик с лекарствами во второй.

Не обращая внимание на боль, я принял вертикальное положение.

- Как самочувствие?

- Ничего.

- Ничего хорошего. – Глядя на меня уточнила она.

- Я жив, а это уже хорошо. – Не согласился я.

- Поверю на слово. А сейчас пейте лекарства и молоко.

- Спасибо.

- Через полчаса будет готов обед. Будет лучше, если я принесу его сюда.

- Если вас это не затруднит.

- Нисколько.

Она направилась к двери.

- А сейчас отдыхайте и набирайтесь сил. Я зайду через полчаса.

Отдыхать мне расхотелось, едва я взглянул на часы, стоявшие на прикроватной тумбочке. Семнадцать пятнадцать! Я проспал почти сутки!

Усилием воли, заставив себя покинуть постель, я направился в ванную. Плеснул в лицо воды, почистил зубы и побрился. Мимолетный взгляд в зеркало подтвердил то, что я знал и без него: мой портрет оставляет желать лучшего. Бледное с воспаленными глазами лицо, местами, от полученных побоев, зеленого цвета. Мешки под глазами, потрескавшиеся губы. Какой кошмар! С такой физиономией на работе лучше не появляться.

«Работа! – Вспомнил я. – Как я мог о ней забыть?» -Необходимо немедленно позвонить Ирине Эдуардовне, и сообщить о случившемся. Мне же через два дня возвращаться, а я поручение не выполнил, и уже не выполню из-за потери вина, которое я вез с собой… Хорошо, если она всего лишь вычтет стоимость поездки из зарплаты, а не уволит без суда и следствия, как она часто практикует.

Петра на мою просьбу позвонить, ответила согласием, и даже вышла из комнаты чтобы не мешать.

Ирина Эдуардовна вполне благодушно выслушала мои объяснения и желая утешить, произнесла фразу, выбившую почву у меня из-под ног.

- Не переживай, Даниил, - сказала она, – я от этой поездки ничего не ждала. Это была идея Вики, моей дочери, отправить вас лично на завод. Она была настолько убеждена в целесообразности этой поездки, что мне не оставалось ничего другого, кроме как поддаться на её уговоры.

Три фразы. Как мало надо, чтобы разрушить целый мир. Всего три фразы…

- Даниил, ты меня слышишь? – донесся из трубки требовательный голос Ирины Эдуардовны.

- Да.

- Ты откуда сейчас звонишь?

- Из больницы, - соврал я, вспомнив рекомендации доктора.

- Дней пять тебе хватит, чтобы поправиться?

- Да.

- В таком случае, лечись и ни о чем не беспокойся. На работу выходи после первого января. И ещё,- через небольшую паузу добавила она, - Олега освободили и он просил передать, чтобы ты ему позвонил. Это всё. Поправляйся.

Я поблагодарил и повесил трубку. Вика. Как она могла такое сделать? И главное, зачем?

- С вами все в порядке?

- Да… То есть нет.

- Не хотите рассказать?

- О чем? – Я все еще не решил, стоит ли посвящать Петру в мои неприятности.

- Например о том, как вы очутились в такой одежде в Альпах выше снеговой линии.

И вправду, почему бы не рассказать ей о своих злоключениях? Она, как человек, спасший мне жизнь, имеет право знать об этой истории больше остальных – решил я и начал свой рассказ. Слушала Петра молча, не перебивая. Я же рассказал ей все.

- Теперь у меня достаточно фактов, доказывающих, что меня хотели убить причем несколько раз, и масса фактов, не укладывающихся ни в какую схему. – Завершил я свой рассказ таким неутешительным выводом.

- Вам необходимо обратиться в полицию. Это же похищение и неоднократное покушение на убийство!

- Знаю. Вернусь в Россию так и поступлю.

- Так ведь вас здесь пытались убить.

- Но это были русские парни. И все ниточки ведут не в Италию, и из нее.

Петра неодобрительно покачала головой и посмотрела своими глазами невероятного синего цвета в мои глаза.

- Вы же слышали, что в России вас живым не ждут. Вдруг, едва вы вернетесь, как ваши похитители объявятся вновь, чтобы завершить начатое?

- Я буду осторожен.

- Этого не достаточно.

- Петра, я не могу всю жизнь от кого-то прятаться.

- Вижу вас не переубедить.

-Да. Все ответы на мои вопросы находятся в России.

- Если уж не хотите обратиться в полицию, вы можете на эти пять дней остаться здесь. – Неожиданно предложила она. – Заодно попытаетесь вычислить врага.

- Быть вашим гостем? - Улыбаясь переспросил я.

- Именно так.

Отличное приглашение, особенно при отсутствии иных предложений. Не долго думая я согласился и не пожалел об этом.

 

Олегу я позвонил ближе к ночи. После третьего гудка он снял трубку и едва услышал мой голос принялся рассказывать о произошедшем.

-Алексея арестовали. Он во всём сознался.

- Вот это да! Так сразу и сознался.

- Ничего другого ему не оставалось. Менты церемониться с ним не стали, как, впрочем, не церемонились они и со мной. Создали в камере невыносимые условия, попресовали как следует, запугали. А у него, ты же знаешь, выдержки нет и нервы тоже ни к черту. Так что не прошло и суток, как Лёха раскололся и выложил всё, что знал – сообщников, подельников, производителей суррогата, схему сбыта – следователь не успевал за ним записывать.

- Про покушения на мою жизнь не упоминал?

- Божится, что здесь он ни при чём.

- Ты ему веришь?

- Наверное, да. Понимаешь, он сознался во всём, что совершил. Рассказал, как мне домой для убедительности ящик этого пойла подбросил, как ключи от моей квартиры в один из дней выкрал и сделал дубликат, как подругу попросил сделать анонимный звонок следователю, чтобы отвести от себя подозрения, когда после допроса в прокуратуре понял, что он подозреваемый номер один. Ну и экспедиторы, говорит, были ни при чем. А их данные из отдела кадров он украл, чтобы запутать следствие. Не сознается Алекс только в покушениях на твою жизнь. Возможно, они не его рук дела.

- Да. Наверное, мы не там ищем.

-У тебя есть ещё подозреваемые в этих покушениях?

- К сожалению, есть. Вика, только что стала подозреваемой номер один. Единственное что я не могу понять – зачем ей нужна моя смерть?

- Я её с самого начала подозревал. И тебе по двадцать раз в день это повторял. Но ты и слушать меня не хотел.

- Ну, всё, не ворчи, а лучше ответь – какой у неё мотив? Какую ей выгоду принесет моя смерть?

- Не знаю. С ней же не я встречался, а ты. У тебя должны быть догадки?

- Нет у меня догадок.

- А подозрений?

- И подозрений нет.

- Давай сделаем так: ты ведь пробудешь в Италии ещё несколько дней?

- Да.

- За это время ещё раз всё обдумай, потом, после возвращения мы с тобой обсудим всевозможные версии, идет?

- Да.

- Мы ещё немного поговорили и стали прощаться.

- Даня, огромное тебе спасибо, - напоследок поблагодарил меня Олег.

- За что?

- За то, что не испугался и пошёл со своими умозаключениями на счет Алекса к Поляк.

- Чего же я должен был испугаться?

- Ненужных вопросов. Мы ведь график учета рабочего времени украли. Да ещё у кого! У Ситникова! У тебя могли быть крупные неприятности.

- Я не мог оставить тебя в беде. Ты же меня из озера вытащил. Помнишь?

- Да.

- Неужели ты испугался тогда?

- Это другое дело.

- Не совсем. Ты мог заболеть и даже утонуть. Но ты об этом не думал, а просто прыгнул в ледяную воду и вытащил меня на берег. Так и я. Я понимал, чем рискую, но решил – если меня Поляк уволит так тому и быть. Вернусь в Питер. Делов-то.

- Больше можешь по этому поводу не волноваться. Я сказал Поляк, что один украл этот график и ты не знал о его происхождении.

- Её реакция?

- Сказала, что прощает на первый раз. Тем более, что этот график спас меня от тюрьмы. Доказательства моей вины были такими убедительными, что все сразу в них поверили. И только изучив график и сопоставив его с товарными накладными, она поняла, как глубоко все заблуждались. Спасибо.

- Не за что. – Ответил я и мы попрощались.

 

В первый день мы с Петрой выдвигали различные версии, объясняющие произошедшее. Строили массу догадок и тут же отвергали их или как чересчур фантастические, или как не требующие таких усилий и финансовых затрат.

К концу второго дня, так и не выдвинув правдоподобную версию, мы решили отдохнуть и отпраздновать ошибочный диагноз поставленный мне доктором Прозетти, который, как уверяла Петра, никогда не ошибался.

 

На третий день мы перешли на ты, и продолжили разгадывать загадку. Ничего не сходилось и Петра предложила подойти к проблеме с другой стороны. Со стороны Италии.

Весь четвертый день мы провели в Риме. В компаниях, сдающих в аренду вертолеты и в фирмах авиа-такси. И снова ничего не обнаружили. В последние десять дней ни один русскоязычный турист не изъявлял желания совершить путешествие на вертолете.

А на пятый день мы влюбились друг в друга. Я не мог налюбоваться золотистыми волосами и синими глазами девушки спасшей мне жизнь. При мысли о скором расставании, сердце пронзала резкая, сжимающая боль. Боль утраты. Петра испытывала подобные чувства. И, по мере того, как синяки покидали моё лицо, сомневался я в них все меньше и меньше. Да, в конце концов, пришел к выводу я, сейчас в меня действительно можно влюбиться.

Петра на мой вопрос с таким подтекстом, ответила однозначно:

- В тебя не возможно не влюбиться. Ты мне понравился в первый же день, едва я тебя увидела.

- Так я же тогда был фиолетово-сине-зелено-белый, - шутливо возмутился я.

- Ну и что! Мне ты показался таким милым и таким беззащитным.

Так! Приехали! Меня уже начали жалеть!

- Даже с подбитым глазом? – парировал я.

- Особенно с подбитым глазом, - мне в тон ответила Петра.

Весь день ослепленные своим открытием мы ничего не делали. Поглощенные разговором, мы бродили по маленькой альпийской деревушке совершенно не обращая внимание на окружающую нас красоту. На величие гор, зелень хвойного леса, на органичность окружающей постройки. Мы были заняты друг другом. Времени оставалось так мало, а узнать о любимом человеке хотелось все.

Погода благоприятствовала нашей прогулке. Было солнечно и безветренно.

Проголодавшись, мы юркнули в маленькую кофейню. А когда вышли из нее, погода резко изменилась. На улице падал снег. Красивый снег. Огромные снежинки медленно, словно с невидимым парашютом спускались на землю. Некоторые кружились в вальсе, и, казалось, разглядывали прохожих, укутанных в шубы, пальто и капюшоны.

Мы шли, а снежинки падали и падали, укрывая собой землю от мороза и зимы.

 

Глава 24

В гипермаркете предновогодний ажиотаж сменился послепраздничным покоем. Одинокие покупатели вяло слонялись от прилавка к прилавку, разморенные бездельем продавцы даже не пытались изображать кипучую деятельность. Да и зачем? Все начальство ушло на зимние каникулы. Критиковать, ругать некому, можно и расслабиться.

В моем отделе царила такая же атмосфера. За кассой сидела Антоновна. Ленивым взглядом она следила за единственным покупателем в отделе, так и не определившимся, что же купить: пиво или водку. Едва я появился в ее поле зрения, как она и меня окинула таким же безразличным взглядом. И продолжила свое занятие – одновременно поглядывать по сторонам и читать журнал.

- Мария Антоновна! С прошедшим вас праздником! – Настроение у меня было хорошее и я решил его не портить ни себе ни доставшей меня по самое некуда Антоновне.

От неожиданности Антоновна чуть не уронила журнал и с недобрым выражением лица посмотрела на нарушителя ее покоя.

- Даниил Николаевич? Вы?

- Я.

- Так, вы же должны были ещё только сегодня прилететь из Италии.

- Должен был. И прилетел. И первым делом направился посмотреть, как без меня справляются в отделе.

- Хорошо справляемся. Отлично. Последние три дня нам помогал Олег. Его освободили под выписку о невыезде. И куда мир катится, - села на свой конек Антоновна, - проходимец, вон сколько людей на тот свет отправил, а денег заграбастал просто тьма и его отпускают! Мало того, ему разрешают заменить вас! Чтобы он снова принялся за старое.

- Кто вам, такое, Антоновна, сказал?

- Какое такое?

- Что Олег виновен?

- Кто-кто. Алексей. Он в этом убежден.

- А где он сам? –Решил я притвориться неосведомлённым в ситуации.

- Кто?

- Алексей.

- Где, где. Там, где ещё пять дней назад Олег ьыл – в кутузке. Позор. До чего мы дожили – честный человек в тюрьме, а мошенник на свободе. Это ж надо так извернуться. Заставить милицию поверить, будто водку ему подбросили! Да и кто подбросил! Алекс! Ишь каков наглец! – Антоновну было не остановить, но я всё же попытался вклиниться в её возмущенный монолог.

- Антоновна, - как можно строже сказал я, - Чтобы больше этих сплетен я не слышал ни от вас ни от кого бы то ни было вообще. Олег мой друг. Он настаивает на своей невиновности и я ему верю. В милиции ему тоже поверили. Вам все понятно?

- Да.

Побродив еще с полчаса по отделу, я покинул гипермаркет и отправился к Вике. Без предупреждения.

Вишневая Ауди стояла неподалеку от ее дома. За лобовым стеклом болталась подвешенная на нитке желтая плюшевая черепаха. Где-то я уже видел и эту машину и эту черепаху. Замедлив шаг, я попытался вспомнить, где же я ее видел. Не у Вики… Это точно. Может у Алексея или Олега… тоже нет. У них тачки попроще. Тогда почему же она мне так знакома? Я подошел поближе. Талон техосмотра на лобовом стекле прикреплен вверх ногами. Внезапное воспоминание заставило остановиться. Я знаю хозяина этой машины. С еле теплящейся надеждой на ошибку я взглянул на номера Ауди. Питерские… Я прав. Это машина Вадима. Хотелось бы знать, что он делает во дворе дома Вики. В одном я не сомневался. Это не совпадение.

Не успел я об этом подумать, как дверь подъезда отворилась и из него вышла обнимающаяся на ходу парочка. Вика и… Вадим. Они весело почти интимно смеясь сели в «Мазератти» Вики и укатили прочь. Меня они даже не заметили.

Еще в Италии я понял, что не люблю Вику. Я был уверен: наш разрыв будет безболезненным для обоих. Как же я был наивен! Доверчив! Олег был прав. Он с самого начала понял все, что я не смог рассмотреть за красивой этикеткой и лживой улыбкой.

Вика… Она для меня была как роза. Прекрасна и недоступна. Я не любил ее. Нет. Я ею восхищался, как восхищаются этим дивным цветком, вдыхая его аромат. Вот только для меня она оказалась губительна. Прекрасная роза превратилась в хищницу росянку.

Вадим… От него я такого предательства тоже не ожидал. Конечно, я знал, на него положиться нельзя, но не допускал даже мысли, что он захочет меня убить. Из-за чего? Как я не напрягал мозги, все равно не мог поймать ту единственно правильную, объясняющую все догадку.

Интересно, когда они познакомились. И зачем Вике был нужен я, если она в это же время, наверняка, встречалась с Вадимом?

И тут в голове что-то щелкнуло и все стало понятно. Кроме мотива. Это Вика убедила мать отправить меня в Италию, и следом направила двух головорезов. Она хотела моей смерти! Но в Москву меня отправил Вадим. Именно он предложил мне эту работу в гипермаркете. Ну конечно! Что может быть проще. Вике требуется простак, для только ей известных целей. Она знает Вадима и просит его подыскать парня, исчезновение которого не поднимет большого шума. Вадим выбирает меня. В этом он не ошибся. Моя мать наверняка будет только рада, если я вдруг потеряюсь на огромных просторах родины. Теперь дело за малым. Надо всего лишь контролировать жертву. И проще всего это сделать устроив его на работу в свой же гипермаркет. Если Вика без проблем смогла организовать мою поездку в Италию, то и в устройстве на работу проблем не было. Она была права, когда хвастливо заявила, что мать выполняет все ее капризы. Теперь я в этом убедился. Жаль только, что на своей шкуре.

Оставался только один вопрос – зачем? Причина должна быть очень серьезной, такой серьезной, как например, миллион долларов.

Домой ночевать я не поехал. В сложившейся ситуации это было бы самоубийством.

Приютил на ночь меня Олег, весьма обрадовавшийся моему внезапному появлению у себя дома.

Обсудив все произошедшее с нами за последнее время, (особенно много внимания уделив при этом нашим с ним неуклюжим попыткам самим найти фальшивоводочника), поужинав и наметив план действий на завтра, я попросил разрешения позвонить в Италию. Олег согласился, поставив одно условие.

- Конечно, звони, - сказал он, - но только если подружке.

- Кому же еще мне звонить, - удивился я, - кроме Петры?

Трубку Петра сняла после шестого гудка.

- Allo, - совсем сонным голосом ответила она.

- Привет. Это я.

- Даниил! Я так надеялась, что ты позвонишь! – Радостно затараторила она на английском, не обращая внимания на жуткий треск в трубке. – Мне так много надо тебе сказать.

- Мне тоже.

- Я первая. И сначала о деле.

- О каком деле?

- Как это о каком? О твоем деле! Едва ты улетел, как мне пришла в голову мысль, что мы не там искали. Нам не надо было ехать в Рим в поисках фирм аэро-такси.

- И что же нам надо было делать? – Улыбаясь спросил я.

- Искать здесь. В горах тоже есть туристические фирмы аэро-такси.

- Идея хорошая, но слегка запоздалая. Тебе не кажется?

- Нет. Сегодня я проверила несколько таких фирм. И во всех них в последнее время были русские клиенты. Много русских клиентов. Сейчас я назову их фамилии. Вдруг какая-нибудь покажется тебе знакомой.

И она принялась перечислять всех Ивановых, Сидоровых, Михайловых, Василевских, Потаповых летавших на вертолете над Альпами в последние дни.

- Сентюров, Слепцов, Сиваков, Куприянцев, Ани…

- Стой, стой, - резко на полуслове прервал я ее, - повтори еще раз последнюю фамилию,

желательно с инициалами.

- Нет проблем, Куприянцев Вадим Викторович. Он арендовал вертолет восемь дней назад. С девяти утра до десяти вечера. Ты его знаешь?

- Да.

- И кто же он?

- Мой друг. Друг детства. Сегодня днем я понял, что он причастен к моим неприятностям. До последнего я надеялся, что ошибаюсь, что все, на чем я построил свои догадки, не более чем совпадения… Просто нелепые совпадения…

- Теперь ты так не думаешь?

- Нет. Твоя информация меняет всё. Теперь я уверен в его не просто причастности, я не сомневаюсь в его прямом руководстве всеми моими неприятностями.

- Мне так жаль.

- Сам виноват, что не смог рассмотреть за фасадом улыбки психологию преступника.

- Ты должен обратиться в милицию.

- Я так и поступлю. Завтра или… послезавтра.

- Обещаешь?

- Конечно.

Еще минут десять мы поговорили обо всем и ни о чем. Прежде чем распрощаться, Петра поинтересовалась:

- Даниил, у меня в гостях ты был?

- Да, - ответил я не понимая к чему она клонит.

- А как ты смотришь на то, чтобы пригласить меня к себе?

- Резко положительно, - рассмеялся я.

- Так в чем же дело? Приглашай!

Я пригласил и стал с нетерпением отсчитывать дни до этой встречи.

А в это время Вика с Видимом отсчитывали часы до встречи со мной.

Олег терпеливо дожидался когда я закончу разговор.

- Ну?- Спросил он едва я положил трубку.

- Инициатор моего похищения в Италии, Вика, а помогал ей Вадим, мой друг детства. Он арендовал вертолет, на котором меня доставили в Альпы. Наверняка он и громил, пытавшихся убить меня, нанял.

- Это случайно, не тот Вадим, который тебя на работу в «Пеликан» порекомендовал?

- Тот самый.

- Ну и дела. Получается, они заодно.

- Получается. И у них ко всему прочему любовь. Сам видел. Сегодня.

- Почему мне сразу не рассказал?

- Я до этого звонка не сделал никакого вывода.

- И каков твой вывод сейчас?

- Все покушения – это их рук дела, а не Алексея. Хотя, мошенничество Алексея тоже сыграло далеко не последнюю роль во всей этой истории с покушениями.

- ???

- Сфальсифицированная водка заморочила мне голову. Я зациклился именно на этом преступлении и из-за него упустил из виду нечто более серьезное, чем продажа суррогата.

- Что ты подразумеваешь под выражением «нечто более серьезное»?

- Пока не знаю. Ясно одно. Вика на пару с Вадимом зачем-то устроили меня на работу в гипермаркет «Пеликан», а позже попытались убить.

- Я тебе говорил, проверь, в самом ли деле фирма этого твоего Вадима делала ремонт в Питерской квартире Поляк. Ты ведь не проверил?

- Нет. А хуже всего, то, что у меня был ещё один шанс их заподозрить, а я как самый последний осёл, упустил его.

- Как?

- Я был у Вики в гостях и случайно проверил её телефон.- Я замолчал вспоминая прочитанное месяцем ранее СМС-послание.

- На предмет…

- На предмет определения её круга общения. Хотелось понять насколько ты преувеличивал расписывая её корыстолюбие.

- И?

- Этот вопрос я не выяснил и когда уже собирался положить телефон на место, он вдруг зазвонил.- Задумчиво произнёс я. – Пришло СМС-сообщение от Вадима. Я тогда ещё на секунду задумался, мог ли это быть мой друг, но номер телефона этого Вадима был мне не знаком и я выбросил сие происшествие из головы.

- Что было в послании?

- Точно не помню, но что-то похожее на: «не спускай глаз с этого олуха. Как освобожусь, позвоню».

- Себя с этим олухом ты, конечно, не соотнёс?

- Конечно, нет.

- Напрасно.

- Ясное дело, напрасно. Теперь-то я знаю: это именно меня они так называли. Впрочем, я и в самом деле олух. Я хотел позднее обдумать это послание, ещё ранее хотел проверить солгал ли Вадим насчет моей работы. И ничего не сделал,- вздохнул я. – С другой стороны, у меня тогда не было мании преследования и незнакомый телефонный номер с подписью «Вадим», никаких негативных ассоциаций не вызывал. Ну не знал я, что у моего друга…

- …Бывшего друга, – мигом исправил меня Олег.

- Да, бывшего друга, - согласился я,- два мобильника.

- Что сейчас собираешься предпринимать?

- Назначу Вике встречу и попытаюсь вывести её на чистую воду.

- Хочешь, пойду с тобой?

- Нет. Если мы с ней будем одни, она быстрее заговорит.

- Как знаешь. Только, Даня, будь осторожен. Очень осторожен.

- Постараюсь.

- И если что-то пойдет не так, сразу же звони мне или в милицию.

- Хорошо. – Согласился я.

 

Глава 25

Сейчас, спустя время, я не знаю, правильно ли поступил тогда, предложив Вике встретиться и безбоязненно сев в ее автомобиль. Поступи я иначе, возможно не произошло бы ужасной трагедии и она осталась бы жива. Жив был бы и Вадим… Вот только, что было бы со мной, разыграй Вадим с Викой другой сценарий моего устранения?

Это сейчас я думаю и просчитываю различные варианты развертывания событий, а тогда, в тот роковой день, я переночевав у Олега ни о чем не подозревая я мчался на встречу с Викой в надежде узнать ответ на один единственный вопрос не дававший мне спать вот уже десять ночей – почему я?

Наивно надеясь, что она не подозревает о моей осведомленности, я предвкушал наш разговор. Утаить правду она не сможет. Причинить мне зло она тоже будет не в состоянии. Поэтому я без опаски сел в её машину и мы помчались вперед, в сторону московской кольцевой автодороги. Я был не против. Поговорить по душам всегда лучше без свидетелей.

Мои надежды на откровенный разговор тет-а-тет не оправдались. Едва Вика притормозила у какой-то заброшенной постройки, со всех сторон окруженной строительными лесами, как неожиданно, прямо перед лобовым стеклом появился еще один участник событий. Вадим. Дело начинало принимать скверный оборот. Я оказался за городом, наедине с людьми не желающими мне ничего хорошего и что хуже всего – в меньшинстве. Теперь контролировать ситуацию я не мог и дальнейшее развертывание событий обещало пойти не по моему сценарию. Вадим это тоже понял и доставая из-за пояса пистолет (хотел бы я знать газовый или настоящий) самодовольно произнес:

- Неожиданная встреча, не правда ли?

- Ответить мне было нечего.

- Медленно иди внутрь, - приказал он махая перед моим носом черной смертоносной железякой. – И не вздумай выкинуть какой-нибудь фокус. В игрушки с тобой никто играть не собирается.

Вокруг никого не было, кроме немых свидетелей – заброшенного несуразного каменного здания, да забора, ограждавшего его от любопытных взглядов.

«Неужели это конец?» - Лихорадочная мысль прорвалась сквозь пелену сожалений. Сожалений о своей самонадеянности, одним махом перечеркнувшей целую жизнь.

Я заглянул в стальные глаза Вадима, но ничего, кроме безжалостности в них не увидел. Моя догадка оказалась верна. Он машет пистолетом у меня перед носом не для забавы. Он собирается убить меня. И он нажмет на курок, рука его при этом не дрогнет. В этом я был убеждён. Неожиданно желание жить почти никогда не покидавшее меня, стало особенно сильным. Нет. Просто так я ему не сдамся. Я еще поборюсь за свою жизнь и мы посмотрим еще, чья возьмет.

- Вадим, я этот вопрос собирался задать Вике, но обстоятельства изменились и я спрашиваю у тебя: за что? Почему я?

- Молчать!

- Я хочу знать.

- Зачем? Это знание ничего для тебя не изменит.

- Ты прав, оно ничего не изменит, но я буду знать, сколько стоила моя жизнь. – Хоть и говорил я наобум, лишь бы чем-нибудь его отвлечь, но неожиданно моя фраза попала в точку.

- Ты и вправду хочешь это знать?

- Да.

- Ладно, - пожал плечами Вадим, - будь по-твоему. Но сначала стань вот сюда, - он показал на пятачок прямо под огромным нагромождением лесов.

Я стал.

- Так-то лучше. Вика! Подойди сюда! – Позвал он мою бывшую подругу и на что-то показал ей глазами, после чего она зашла мне за спину.

Да, иногда я бываю не очень сообразительным, но только не сейчас. Они хотят убить меня без единого выстрела, чтобы и на этот раз все сошло за очередной несчастный случай! Догадка не обрадовала. За моей спиной была Вика, передо мной Вадим с пистолетом, а над головой тонны досок, раскачивающихся с еле слышным скрипом на ветру и вот-вот готовых рухнуть вниз.

Я скосил глаза, пытаясь рассмотреть путь к спасению.

- Ну, не слышу, ты еще хочешь узнать, почему ты сейчас умрешь?

- Конечно.

Неожиданно я увидел лазейку, почти как в лабиринте. Да, это мое единственное спасение. В двух метрах от меня одна секция лесов заканчивалась. Вторая же их часть начиналась через сантиметров семьдесят. Стать в эту нишу, изо всех сил прижавшись спиной к стене, мой единственный шанс выжить, когда тонны дерева рухнут вниз.

Я нашел решение и изо всех сил старался, чтобы выражение лица меня не выдало.

- Умрешь ты, потому что цена твоей смерти больше двадцати миллионов евро, которые мы с Викой сняли через интернет со счетов различных банков.

- А я-то здесь причем?

- При том, что ты сам знаешь, хакер не невидимка. Он всегда оставляет за собой след, позволяющий при желании его вычислить. Еще в Питере, когда мы только задумывали эту аферу, пришли к выводу, что лучший вариант ускользнуть из цепких лап Интерпола, который помчится по нашему следу, это подставить какого-нибудь осла. И мой выбор пал на тебя. Все должно было быть правдоподобно. Так в итоге и получилось.

- Вадим! Замолчи! Хватит! – Вике совсем не понравилась откровенность моего бывшего друга.

- Ну почему же хватит? – Не согласился я. – Должен же человек, стоящий одной ногой в могиле, знать, почему он умирает. Продолжай, Вадим, мне весьма любопытно знать, когда все началось.

- Давно. С полгода назад. Когда ты еще работал у Дениса Михайловича. Я приходил к тебе на работу и с твоего компьютера взламывал банки, перечисляя при этом с их счетов кругленькие суммы на свой счет. Узнать о моих проделках ты не мог. Вспомни, ты же стеснялся даже посмотреть, чем я занимаюсь в Интернете, не то, что проверять сайты, которые я посещал.

- Я тебе верил.

- Ну и дурак. Спустя время я узнал, что в ФБР вычислили город, откуда взламывались системы. Денег к этому времени я перевел ещё мало. Совсем мало.

- И сколько же у тебя их к тому времени было?

- Каких-то пять миллионов евро. Гроши. Исходя из ситуации, мне пришлось срочно искать новое место, так сказать, работы, тем более, если учесть, что в один из разов, когда я переводил деньги, мне очень не повезло и я засветился по-крупному.

- Лжешь. Ты ведь всего несколько раз заходил ко мне в компьютерный клуб.

- Тем не менее их мне оказалось достаточно, чтобы выведать у тебя пин-код охранной системы и сделать дубликаты ключей. Поэтому мог переводить деньги в любое время.

- Незаконно проникая в помещение?

- Да. И делал я это надо сказать довольно часто. Но однажды удача от меня отвернулась и неожиданно ( я как раз вошел в систему и начал перевод средств) в контору в час ночи ввалился Денис Михайлович, он видите ли ключи забыл, Делать было нечего, пришлось его убить, ведь я не просто вор, я хакер. И украл я не мешок картошки, а значительно больше. Он меня знал и мог бы разоблачить. В этом случае мне бы не удалось так красиво и безоговорочно подставить тебя. Жаль. Хороший мужик был. Не надо было мне той ночью идти на дело. Но я боялся, что после твоего ухода, Денис Михайлович, изменит пин-код и больше я не смогу проникнуть в помещение. Если же я открыто займусь такой деятельностью, меня сразу поймают. Денис Михайлович в отличие от тебя стеснительностью не страдает и регулярно проверяет…

- Проверял,- поправил его я.

- Да, проверял, - согласился Вадим,- чем занимаются посетители в Интернете.

- Комбинация с моей работой в Москве, когда тебе пришла в голову?

- Давно. В тот день, когда я сильно засветился, и ФБР могли запросто узнать не только город, но и доменный номер компьютера с которого я выходил в Интернет и снимал деньги со счетов иностранных граждан. В этот сложный момент, терзавший меня вопросом: как быть, как замести следы и в тоже время продолжить свою деятельность, Вика предложила замечательную комбинацию позволившую уволить твоего предшественника Александра. Согласись, чтобы обмануть тебя, нам понадобилась недюжинная смекалка! Просто искать работу в Москву ты бы не поехал, а на вакансию старшего менеджера мне тебя даже долго уговаривать не пришлось.

- Как же у нее это получилось так легко и просто не открывая карты уволить Александра? Наверное шепнула мамочке пару слов?

- Не угадал! Она попросту в конце рабочего дня спрятала в его сумке бутылку дорогущего вина и позвонила на пост охраны от имени продавца, якобы ставшего свидетелем воровства.

- И по голосу ее никто не опознал? Неужели охранники такие бестолковые? Не верю.

- Вика замечательная актриса.

- Да уж, по части лжи, равных ей нет. Сам в этом убедился. Впрочем, ты, Вадим, тоже не оплошал. Вдвоём вы опутали меня такой паутиной лжи, что выбраться из нее стало не под силу даже скорпиону, не говоря уже о какой-то мухе.

- С тобой все оказалось еще проще, - не обращая внимание на мою реплику, продолжал Вадим, – мне даже не пришлось прибегнуть к тактике убеждения, которую я тщательно продумал заранее на случай твоего отказа.

- Что-то ты недоговариваешь. Ведь Александра уволили за полтора месяца до твоего предложения. Почему ты сразу не предложил его вакансию мне?

- Жаль было терять такое удобное и безопасное место, как твоя «контора». Вот и откладывал своё предложение до последнего. Пока не стало совсем опасно и ФБР могло нагрянуть со дня на день.

- А потом, ты убил Дениса Михайловича и сам же украл его компьютеры. Для безопасности. Так всё было?

- Я же тебе пять минут назад сказал: я не хотел его убивать. Случайно всё получилось.

- Скажи правду хоть раз в жизни: зачем ты его убил. В твою первую версию я не верю.

- Так и быть, скажу. Ты ведь никому мои слова не передашь. Будешь нем, как могила. – Захохотал Вадим довольный своей шуткой. - Я не мог допустить, чтобы он стал копаться в серверах, которые я посещал. Ты сам вынес ему смертный приговор, когда по телефону, сказал мне, что он собирается проверить чем я занимался на его компе. Он мог меня разоблачить. Пришлось его убить.

- С какого компьютера в гипермаркете вы выходили в интернет?

- Как это с какого? – Усмехнулся Вадим. – С того что стоит в твоем кабинете. Предварительно я в него запустил славный вирусок, пожевавший большую часть программ и не позволивший тебе заметить мою деятельность в твоей технике.

- Я заметил. Не сразу, но заметил.

- Да ну! Врешь?

- Я никогда не работал позже шести вечера, а неизвестный хакер ковырялся в моем компьютере около двенадцати часов ночи. Я даже заподозрил Вику. Всякий раз, когда я оставался ночевать с ней, после полуночи кто-то работал на моем компьютере. В глубине души я подозревал о ее сообщнике в это время взламывающем пароль в моем компьютере.

- Ты прав. Но если бы ты был более внимателен, то заметил бы, что ночевал или развлекался ты с Викой одной, без свидетелей, только в ночь взлома компьютера. Вика специально устраивала эти свидания.

- - ???

- - Чтобы у тебя не было алиби на момент взлома банков. Неужели ты думаешь, что Вика подтвердила бы твое алиби, если бы дело дошло до этого.

- - Дрянь!

- А ты лжец. Зачем ты солгал ей в один из вечеров, что будешь дома, я сам в это время шатался по гипермаркету и чуть не застал меня за работой?

- Так это тебя я видел в ту ночь закрывающим дверь в мой кабинет?

- Да. – Самодовольно ухмыльнулся Вадим.

- Мне силуэт убегавшего, тогда показался знакомым… Вот только я никак не мог вспомнить кого он мне напоминал.

- Все оказалось гораздо проще, чем ты думал, не так ли?

- И всё же ваша затея чуть не провалилась. Благодаря Алексею. Если бы меня арестовали по подозрению в мошенничестве с водкой, вся ваша хитрая комбинация полетела бы в тар-тарары.

- Да, мы тогда переволновались изрядно. К счастью, всё обошлось. И не только обошлось, но и сыграло нам на руку. Ты ведь организатором покушений на свою жизнь до последнего момента считал, того, кто через твой отдел суррогат продавал?

- Да. И ледяное озеро и грузовик пытавшийся столкнуть меня в реку и даже итальянские приключения я записал на счет неизвестного мне в тот момент мошенника. Правда, когда этим самым неизвестным мошенником оказался Алекс, я в такой версии усомнился.

- В любом случае нас с Викой ты не подозревал.

- Почему не подозревал? Конечно, подозревал. Особенно после того, как уличил её в том, что она мне что-то подсыпала в пиво на спонтанно организованной вечеринке. – Я на мгновение замолчал, размышляя стоит ли продолжать этот бесполезный разговор. Стоит.

- Вика, признайся, это ведь ты меня напоила какой-то дрянью.

- Я.

- И чем же ты меня «угостила»?

- Фенобарбиталом. Шесть таблеток на тебя потратила и всё впустую!

- А как было бы не впустую?

- Ты бы уснул, и мы с Вадимом тебя бы спокойненько прихлопнули. Но ты, паршивец, почему-то решил притвориться трезвенником и почти ничего не выпил! Ты доволен моим разъяснением? – С иронией в голосе поинтересовалась моя бывшая пассия.

- Почти. Осталось непонятными только два момента. Зачем тебе надо было устраивать ту, дурацкую, вечеринку, если подсыпать снотворное в моё пиво ты могла в любом баре?

- Вспомни, накануне ночью ты столкнулся нос к носу с Вадимом, выходящим из твоего кабинета в двенадцать ночи. Так вот, чтобы ты не помчался с этим сосбщением на следующий день к кому следует мне пришлось в срочном порядке организовать весь этот цирк с вечеринкой. И в эту же ночь мы тебя должны были убрать с дороги. Так что никто бы ни о чём не узнал.

- Ясно. И ещё один вопрос…

- Не слишком ли много ты хочешь знать. - Прервал меня на полуслове Вадим.

- Имею право, - не согласился я с ним и задал последний не выясненный вопрос, не обращая внимание на злорадную ухмылку Вадима, - зачем вам была нужна моя поездка в Италию?

- Чтобы убить тебя.

- Ерунда. Убить меня могли и здесь. Слишком сложная схема для простого убийства.

- Ладно, так и быть, отвечу и на этот вопрос. Все равно больше ты никому ничего рассказать не сможешь. Ты прав. Убить тебя мы собирались в Москве. Вот только не получилось. А как хорошо все было спланировано! Но не вышло. Первый раз вмешался Олег. Для меня вообще загадка, как вы с ним могли так быстро сдружиться. Ведь ты же такой колючий и недоверчивый, как, впрочем, и он.

- Когда человек, рискуя здоровьем спасает тебя из ледяной могилы, сразу начинаешь ему доверять.

- И второй раз с машиной ничего у нас не получилось. Ты оказался более решительным, чем я думал, Это же надо отважится разогнать жуткую колымагу до скорости в сто пятьдесят километров в час! Не наш день был. После этих неудач мы решили отправить тебя в Италию, и там завершить начатое. А заодно, очередной раз направить по ложному следу возможных ищеек. Сам подумай, какая отличная идея пришла мне в голову. Ты снимаешь огромную сумму со счета в итальянском банке, как раз ту, которую украл через Интернет и исчезаешь в неизвестном направлении. И мы ни при чем. Тебя живым никто бы не нашел, а мертвый ты бы не смог опровергнуть все обвинения. Впрочем, будь ты жив у тебя тоже бы не получилось. Мы все предусмотрели и так старательно замели следы, что никого кроме тебя заподозрить не могут. Шансов оправдаться у тебя всё равно нет. Будь ты жив или мертв.

- Что ты сделал с деньгами?

- Не поверишь: ничего. Положил на другой счет, в другом банке, в другой стране. Без имени владельца счета.. Очень удобно. Чтобы снять деньги достаточно знать номер счета и иметь вот эту бумажку, - Вадим достал из нагрудного кармана лист с гербовыми печатями и глядя на нее продолжил, - и, конечно, не забыть пароль. Я по инерции продолжая игру даже пароль взял знакомый тебе: девичью фамилию твоей матери – Астрейко. Верно?

- Так я тебе и ответил.

- Незачем отвечать, я все о тебе и так знаю. Вот так-то, Даниил, всю жизнь ты был лучше меня: красивее, умнее, временами даже богаче. И что получилось в итоге, а? Кто сейчас будет наслаждаться жизнью богатого человека, а у кого эти минуты последние в жизни?

Я молчал. Ответить было нечего. Игра и вправду подошла к своему логическому завершению.

- Ну, отвечай! Признайся, ты ведь всегда считал меня серостью и посредственностью. Отвечай!

Не злить. Сейчас его главное не злить. И следить за Викой. Как только она начнет что-нибудь предпринимать, сделать нужно одно, и от этого зависит вся моя жизнь –обрушить леса вниз. Это единственный шанс спастись. Не стопроцентный конечно, но другой возможности нет и не будет.

- Я жду ответа.

Вместо ответа я задал ёще один вопрос, только что созревший у меня в голове.

- Давно ты встречался с ней? – Я указал взглядом себе за спину, где стояла Вика.

- Давно. Год или даже больше.

- Как тебе удалось втянуть её в свою аферу? Она не похожа на человека, у которого имеются финансовые проблемы.

- Ты так ничего и не понял, хоть и спал с ней. Это Вика придумала, как нам разжиться деньгами. Это она убедила меня в безопасности нашей аферы, при условии, конечно, что я найду какого-нибудь идиота, на роль козла отпущения.

- Это не возможно.

- Возможно и очень тривиально. Моей любимой надоело клянчить деньги у своей обожаемой матушки, которая в последнее время почему-то встала на путь экономии и контролировала каждую, даже самую мелкую трату дочери. Нам обоим захотелось иметь много денег, а главное самим ими распоряжаться.

Неожиданно, краем глаза я уловил движение за спиной. Вика! Ей надоела наша болтовня и она явно что-то задумала. Дожидаться, пока ее замысел отразится на мне я не стал и резко, изо всех сил потянул леса на себя и как только они наклонились до критического уровня, отпрыгнул в примеченную ранее нишу. И чуть-чуть не успел. Моя рука оказалась на пути падающего со страшным грохотом дерева. Хруст в кости раздался одновременно с выстрелом. Это было последнее, что сделал Вадим в своей жизни, прежде чем лесы погребли его и Вику под своими обломками. Следом за лесами посыпалась штукатурка, покрыв всех белым, словно пепельным налетом.

На смену грохоту, через минуты три, пришла звенящая тишина. Я огляделся. Вокруг по-прежнему ни души. Никто не спешил на помощь. Я дотронулся до сонной артерии сначала Вадима, а затем Вики. Помочь им уже не мог никто. Из нагрудного кармана куртки Вадима робко выглядывал треугольный краешек документа, которым еще совсем недавно он размахивал у меня под носом, хвастаясь своей изобретательностью.

«Нельзя его здесь оставлять, - подумал я – Будет расследование, я мне меньше всего на свете хочется в нем фигурировать. Сегодня вместе нас никто не видел: мои бывшие друзья позаботились об этом, значит, этот листок бумаги – единственная улика, доказывающая, что мы не просто друзья, что кое-кому в этом тандеме была уготована роль жертвы. И конечно, вряд ли следователь поверит, что жертвой должен был стать я». Я аккуратно вытащил эту бумажку из кармана человека, которому уже никогда ничего не будет нужно, и развернул ее. Великое Герцогство Люксембург, город Люксембург, банк такой-то, счет номер столько-то, гласила она.

Как поступить с бумажкой, разрушившей дружбу, толкнувшей на предательство и обман я не знал. Выбросить ее я не мог, воспользоваться ею – не решался.

Боль в руке усилилась, и я направился к кольцевой дороге искать попутку, а заодно проанализировать произошедшее в одиночестве не рискуя быть увиденным в компании двух покойников.

Где-то в груде строительного мусора зазвенел телефон. Мой. Я и не заметил как его оборонил. Пришлось вернуться. Зачем оставлять улики на месте происшествия. Телефон продолжал трезвонить. Наконец, я его достал из-под обломков и нажал на зеленую кнопку.

В ухо ворвался встревоженный голос Олега.

- Даниил! С тобой все в порядке? Ты где?

- У меня все просто отлично.

- Ты сейчас где? – Повторил вопрос друг.

- На кольцевой.

- Может тебе нужна машина?

- Нет. Я сам доберусь до города. И сразу же приеду к тебе. Не прогонишь?

- Не прогоню.

- Тогда жди. Скоро буду. – Сказал я и отключил телефон.

На самом деле я не собирался ни к кому ехать. Просто хотелось тишины и покоя. И чтобы меня оставили в покое. Мне надо было подумать. Побыть в одиночестве. Заглянуть себе в душу. И принять, хоть какое-нибудь решение.

Уже стемнело, а я все брел по дороге так ничего и не придумав. Мимо проплывали, испуская желтый искусственный свет, автомобили. Большие и маленькие, дорогие и не очень. Все они куда-то спешили, всех их где-то ждали. И лишь один я на этой огромной дороге никуда не спешил. Никто, кроме Олега, меня не ждал, почти никто не огорчился бы, останься я там, под лесами. Никто не обрадуется тому, что я выбрался живым из этой передряги.

«Погоди! – одернул я себя. – А Петра? Как же я мог забыть о ней, о наших, едва зародившихся чувствах? Она ждёт меня переживает … и Олег… За время, проведенное в

Москве, я не только потерял старого, но и приобрел нового друга».

Решение пришло внезапно, как появление кометы на безоблачном небе. Я оставлю себе эти деньги. Начну жизнь заново, как если бы я только сегодня приехал из Питера в Москву, и все случившееся произошло не со мной, а так, с соседом или знакомым.

Нет, я не забуду о произошедшем. Об этом нельзя забыть. Я просто не буду вспоминать эти два месяца. А если когда-нибудь и вспомню о них, то без грусти и сожалений, а как о жизненном опыте, хотя и отрицательном.

Да, решено, я прямо сейчас начинаю новую жизнь и беру в нее только Олега и Петру. И больше никого. Помирившись со всем миром, я тормознул такси и поехал, теперь уже домой, в Москву.

 

Ноябрь 2006г. - июль 2007г.