Мне что-то стало очень грустно, что ветер топчет сад искусный – природы дивное шитье. Как будто лучше нет занятья, срывать с прелестной девы платье, а с ним и нижнее белье… Больным ввалился я в октябрь, чуть не ступив на грабель табор, вбивавших всякий раз в мой лоб: Что не сыскать в клубке природы (моей родни)к дверям свободы не только, чтоб дорог, – и троп! Всё лучшее как дым проходит, одно ненастье долго бродит по закоулкам бедных душ, и листья, что с дерев упали, кружась, чуть слышно мне шептали, что мир – сплошное царство луж… Башмак подчавкнул им водицей, и вдруг притих… – увидел жрицу!… с глазами дивной синевы! Октяб`рь в миг куда-то сгинул, мой стан обратно выгнул спину, а рот раскрылся…, но увы: Луж рассекая темный глянец, в авто нагрянул иностранец, и птичка упорхнула с ним… И вновь башмак водой зачавкал, час пик листвы ответил давкой, и город снова стал больным… |