ЕДЕМ

 

Странное дело, но Адам Яковлевич никак не мог попасть на свой автобус, троллейбус или трамвай. То есть, он, конечно, садился в машину с нужным ему номером маршрута, но почему-то она везла его совсем не туда, куда он планировал попасть. Нет, не так. Географически он, конечно, попадал в искомое место. Но оно было совсем другое. Все равно, наверное, как-то запутанно звучит. Сейчас постараюсь объяснить.

 

Началось это очень давно, когда Адаму было всего четырнадцать лет. Адамчик тогда в блаженстве возвращался с экзамена по фортепьяно. Причиной послужило то, что придирчивая и безжалостная Роза Максудовна вдруг скупо похвалила Адамчика (в первый раз!) и поставила ему «хорошо». Светясь улыбкой, Адамчик запрыгнул в четвертый трамвай и поехал домой. Ему вовсе не показалось странным, что кондукторша в трамвае нервозная, а народ хмурый. Более того, переполненный счастьем, Адамчик весь мир воспринимал через призму этого своего счастья. Все вокруг казались ему хорошими, добрыми, ну, разве что чуть озабоченными ежедневной суетой.

 

Залетев домой, Адамчик хотел уже выплеснуть свою радость на всех и сразу. Но папы дома не оказалось. А мама сидела на кухне и терла покрасневшие глаза. Она посмотрела сквозь Адама, и вдруг он со страхом понял, что это какая-то незнакомая ему женщина. Он окончательно уверился в этом, когда на его испуганный вопрос: «А где папа?» женщина сначала вдруг зарыдала, а потом стала обзывать его папу разными нехорошими словами. Больно ударившись плечом об косяк, Адам выскочил из дома. До позднего вечера он бродил по улицам, а потом вернулся домой – идти все равно было некуда.

 

К этому времени женщина уже успела основательно подготовиться, и внешне стала практически неотличима от его мамы. Она равнодушно сообщила ему, что папа здесь больше не живет, и ушла в свою комнату. Она была очень похожа. Для соседей разницы не было никакой. Но по ежедневным мельчайшим уликам, Адам раз за разом мысленно разоблачал обманщицу. То, как, она бросалась на звонок телефона, а потом долго не решалась взять трубку, как смотрела по телевизору все подряд, ничего не видя, как доводила полуфабрикаты до полуготовки – всё, всё это тревожно шептало ему: это не твоя мама.

 

На следующий день, дождавшись, когда женщина уйдет, Адам устроил дома обыск. В старом отцовском столе она нашел записную книжку. Ее изучение ничего не дало. Разве что на предпоследней странице крупными печатными буквами было жирно выведено загадочное: «ЕДЕМ!».

 

Еще через несколько дней, сев на пятидесятый автобус, Адам приехал не в свою школу. Одноклассники и учителя – были, как две капли воды похожи на тех, прежних. Но Адам четко понимал, что они только делают вид, что знают его. Спиною чувствовал он их любопытные взгляды. И разговаривать многие стали с ним тише, подбирая слова, словно боясь спугнуть.

 

С той поры так и повелось. Стоило Адаму проехаться на общественном транспорте, как мир тут же менял свои очертания. Знакомые с детства люди пропадали одним за другим, а на их место приходили их иногда качественные, а иногда не очень, подделки. С каждым днем жизнь становилась всё невыносимее. Поэтому, как только Адам закончил школу, он с облегчением сбежал в другой город, где поступил на биохим.

 

Адам никого не знал в новом городе, и его тоже никто не знал. Это было счастье. Адам заново находил приятелей, подстраивался под преподавателей, знакомился с девушками. И старался не пользоваться общественным транспортом.

 

Ровно через год, летом, он сделал попытку вернуться домой, но поезд, как он и опасался, доставил его не туда. Равнодушную женщину, игравшую роль матери, сменила женщина-бизнесмен. Теперь она даже внешне не походила на его мать. У нее была короткая прическа и юбка. И совсем не было времени. Адам вытерпел несколько дней, а потом рванул назад на место учебы. Но попасть обратно Адам уже не смог. Поезд опять привез его в другое место.

 

Хоть это и было ужасно, но Адам начал понемногу приспосабливаться. Во-первых, он заметил, что малознакомые ему люди меняются мало. Но даже если кто-то из них и менялся, то Адама это почти не трогало. Поняв это, Адам стал отдаляться ото всех. Зато он погрузился в учебу. Через год Адама уже ставили в пример всему факультету. Его называли ботан, а вот девушка Лиля смотрела восторженными глазами. Или Маша. Или Эва. Потому что имена у девушек менялись, и с этим Адам, тоже смирился. В конце концов, он взял кого-то из них замуж, зафиксировав её имя в своем паспорте – хотя бы с этой стороны было облегчение.

 

Вскоре после института Адам Яковлевич стал замом заведующего лаборатории, а потом, через несколько лет и самим заведующим – самым молодым в институте. Это никого не удивляло и было заслуженно. Все видели, как всё своё свободное время он проводит там, среди пробирок и приборов. Лилечка (все-таки это была Лилечка) родила ему сына. К его рождению Адам отнесся равнодушно. Он ведь понимал, что в любой момент этого конкретного ребенка может заменить какой-то другой, и с этим ничего нельзя поделать. Потому что, автобусы, троллейбусы, трамваи неуклонно и безжалостно развозят всех по разные стороны бытия.

 

Правда, один раз Адам Яковлевич предпринял попытку обмануть реальность. Он приобрел подержанную иномарку и стал ездить на ней. Вселенная стала чуть более твердой. Адам Яковлевич заметил, что его жена очень мило смеется, и что у нее за ухом есть родинка. Сын чуть подрос, и Адаму Яковлевичу понравилось читать ему сказки. Но это была лишь небольшая передышка. В своих расчетах Адам Яковлевич не учел, что в уравнении кроме него самого есть и другие неизвестные. И однажды, придя домой, он вместо жены и сына вдруг наткнулся на незнакомую женщину с ребенком.

 

- А мы сегодня ездили в зоопарк, - сообщила ему женщина явно заготовленное алиби. Адам Яковлевич только пожал плечами. Это был мощный удар, но Адам Яковлевич стоически принял его и опять погрузился в работу. Машина пылилась в гараже, потому что пытаться удержать этот текучий мир хотя бы на миг было смешно и бессмысленно. Надо сказать, что Адам Яковлевич не выдержал и на следующий день съездил в зоопарк. Но, как и следовало ожидать, настоящую жену и сына там не обнаружил.

 

Как-то вечером, возвращаясь с работы, Адам Яковлевич сел в переполненный автобус. Он вовсе не пытался попасть в свой давно потерявшийся город детства или же отыскать неизвестно куда запропастившихся Лилечку с Ванечкой. Просто он очень устал. А какая именно из легиона незнакомых женщин и с каким именно незнакомым подростком будут ждать его дома, Адаму Яковлевичу было наплевать.

 

Внезапно в другом конце автобуса мелькнуло знакомое лицо. Это было удивительно, поскольку Адам Яковлевич выработал в себе привычку не привязываться к лицам. Адам Яковлевич попытался пробиться сквозь спины, недовольные возгласы и тычки. Но обладатель знакомого лица, выскочил на очередной остановке и заспешил к зданию вокзала. Адам Яковлевич отчаянно бросился к выходу. Когда он все-таки сумел одолеть людскую стену и чуть не растянулся на тротуаре, человек уже заходил в зал пригородных касс. Адам Яковлевич ринулся туда. Однако, возле касс никого не было. Он выскочил на перрон. Лязгнула дверьми и тронулась электричка. Она еще не набрала скорость, и Адам Яковлевич успел хорошо разглядеть в одном из проплывающих мимо окон словно в фоторамке лицо своего отца. Странно, но тот ничуть не изменился. Отец подмигнул Адаму и вывел на пыльном стекле одно лишь слово «ЕДЕМ».

 

Перрон кончился и Адам, тяжело дыша, остановился. Он постоял, достал платок. Потом вытер пот. Вернулся к кассам. Узнал, когда будет следующая электричка. Купил билет до конечной. Вернулся на перрон. Подумал: не позвонить ли домой. Подумал, что не надо. Сел на скамейку. Задумался. Задремал. Проснулся от простуженной дикторши. Сел в электричку. Уехал.