С трудом встал, опираясь на стенку, дошел до кухни. Сердце бешено застучало, голова стала неметь. Хлебнул из бокала сок. Не проходит.

«Умру, сегодня!» – мужчина помассажировал сердце.

Морщинистое лицо перекосилось от боли. Дышать становилось труднее и труднее.

Пёс зашёл на кухню, посмотрел на хозяина умными, грустными глазами. Лизнул руку, стараясь подбодрить человека.

- Шарик, ты же голодный?

Мужчина, держась за стол, подошёл к холодильнику и, достав из кастрюли большую кость с мясом, попытался положить в миску. Но та вывалилась из ослабевших рук и плюхнулась рядом.

- Ешь, Шарик! – и тяжело опустился на стул.

Собака подошла и стала робко есть, постоянно оглядываясь на хозяина.

- Умру, я сегодня, - он тяжело вздохнул. – С кем ты останешься? Ведь и у тебя, кроме меня, нет никого. Может соседка возьмет. Будешь у тёти Оли жить. Слушайся её! Хотя, не возьмёт она тебя. У неё дома чистота идеальная, и внуки часто приходят. Да, ты ешь, ешь! Не слушай меня.

Но пёс слушал. И не только слушал, но и понимал. Скоро жизнь изменится. Хозяина опять заберут люди в белых халатах, от которых так резко пахнет. И его долго не будет. Но он чувствовал и что-то более страшное, находящееся за границами его собачьего разума.

Человек подождал, когда собака догрызёт кость, и по стенке пошел в комнату. Голова немела всё сильней и сильней. Он буквально рухнул на кровать, не хватало сил даже пошевелиться. На ощупь взял с табуретки таблетку и засунул под язык. Если и помогло, то самую малость. С трудом повернулся на спину и постарался успокоиться, уставившись в потолок.

«Умру, и никто не заметит, что жил на белом свете такой Белов Владимир Григорьевич. Старался всю жизнь помогать родным и друзьям, а умирать будет один, - он почувствовал на руке влажный шершавый язык и тихо произнёс. – Один только ты у меня и остался.

А пёс продолжал лизать руку человеку. Мол, всё будет хорошо, хозяин! Да, только становилась его ладонь всё холоднее, и пахло от неё чем-то неприятным. Вот рука легла на его голову и заскользила по загривку.

«Какое приятное ощущение. Хозяин меня любит», - светился радостью его взгляд.

«Каких-то десять лет назад у меня было всё: жена, сын, своё дело и друзья, много друзей. Затем… - на щеках человека появились слёзы, – …сын ушёл в армию и попал в плен к чеченцам. Когда по интернету передали его фото, где он раненый и измождённый лежал, в каком-то сарае… Жена не выдержала, сердце у неё и так болело».

Владимир Григорьевич положил под язык очередную таблетку, прекрасно понимая, не помогут. Говорят: перед смертью перед глазами проносится вся жизнь.

«…а после фото крупными буквами требование о выкупе. Пятьсот тысяч долларов. Видно знали, что такие деньги я найду. Пришлось всё продать.

Сына привезли в крайне тяжелом состоянии. Но я выходил своего мальчика. Правда, прожил он после этого всего четыре года. Похоронил его рядом с матерью.

Скоро приду к вам, дорогие мои! И мы вечно будем вместе».

Очередная таблетка отправилась под язык.

«А друзья? Не было их, оказывается, настоящих-то. Да, на них и не обижаюсь. У всех своя жизнь, свои проблемы. Странный, видно, я человек. Даже на чеченцев зла не держу. Плохие люди у всех народностей есть. У нас их может больше, чем у других. Пусть Бог всем судьёй будет».

Человек вновь почувствовал на руке влажный язык.

- Что, Шарик, плохи наши дела? – он провёл слабой рукой по голове собаки. – Не встану я больше. Как же мы друг без друга будем…

Рука потянулась за таблеткой и застыла. Последний удар сердца. Последний глоток воздуха… Темнота… И где-то там в конце свет. Туда… Туда…

***

«Что с хозяином? – жалобный вой вырвался из пасти. – Надо спасать! Дверь всегда открыта».

Пёс выбежал на лестничную площадку и стал громко лаять, жалобно подвывая. Из двери напротив, выбежала пожилая женщина:

- Шарик, ты что воешь? С Григоричем что-то?

Пёс схватил её за полу халата и потащил в квартиру, к своему другу.

- О, Боже! Григорич? – она пощупала пульс. – А-а-а!

Бросилась к телефону, набрала номер и стала, что-то кричать сквозь слёзы.

 

Вскоре в квартиру зашли двое мрачных людей, от которых пахло, чем-то ужасным. Положили хозяина на брезент…

Пёс злобно зарычал.

- Шарик! – соседка схватила его за ошейник. – Не вернуть уже Владимира Григорьевича.

Он внимательно посмотрел в глаза женщины, стараясь понять, что она сказала. Но сквозь её слёзы понять это было не возможно.

«Надо ждать», - взглядом проводил соседку и улегся на коврик.

 

Всю ночь он пролежал на коврике, иногда тихо завывая. Наутро раздался скрежет замка. И вместе с соседкой в квартиру вошёл мужчина.

- Что здесь собака делает? – раздражённо спросил тот. – Сейчас брата привезут. Он под ногами мешаться будет.

- Шарик, пошли! – соседка вывела его на лестничную площадку. – Что же мне с тобой делать? Сиди здесь! Поесть вынесу.

Вышла с пакетом и повела собаку во двор. Завела за гаражи.

- Пока здесь поживёшь, - выложила перед ним вполне аппетитные остатки пищи. – Сейчас лето – не замёрзнешь. Потом что-нибудь придумаем.

Пёс понюхал пищу и лёг рядом, не притронувшись к ней. Тяжело было на его собачей душе.

 

От этой машины, подъехавшей к их подъезду, ощетинилась шерсть на загривке. Шарик встал и, крадучись, подошёл к ней.

Из кузова вынули большой ящик, обитый красной материей, в котором лежал его хозяин. Но пахло от него чем-то ужасным. И пёс жалобно завыл.

- Уберите собаку! – раздражённо крикнул кто-то.

- Это его хозяин, – раздался грустный мальчишеский голос. – Они любили друг друга.

 

Весь день он пролежал за гаражом, тихо скуля. Ночью, когда вышла луна, раздался жалобный вой. И какая скорбь была в этом вое, словно человек плакал, потеряв друга.

 

К полудню у подъезда стали собираться люди, подъезжали машины. Вынесли его хозяина в том же красном ящике. Затем погрузили в машину и повезли.

Пёс бросился вслед. Долго бежал, стараясь не упустить машину из виду. Та остановилась у изгороди, за которой росли деревья и стояли кресты над страшными холмиками.

Люди понесли его хозяина за изгородь, а он осторожно пошёл за ними. Остановились у глубокой ямы. Постояли и… стали опускать туда его хозяина.

Шарик бросился к ним, жалобно скуля, словно спрашивая:

«Что вы делаете, люди?»

- Собака, собака! Сейчас в могилу упадёт, - раздался чей-то голос.

- Это его пёс. Бедный, как переживает.

Кто-то схватил его за ошейник и тихо произнёс:

- Не вернётся, Шарик, твой хозяин!

 

Могилу засыпали, и люди разошлись. А он лёг рядом и стал ждать. Пёс был уверен, что скоро встретится с другом. Не мог он оставить его одного.

Проходили дни и ночи, а Шарик всё лежал около могилы и ждал, когда вернётся хозяин.

 

И вот, когда уже силы совсем оставили его, а в глазах темнело, кто-то подошёл к могиле.

- Шарик! – раздался полный ужаса возглас. – Уже девять дней, а ты всё здесь.

Пёс с трудом повернул голову. Эта была их соседка.

- Что же ты делаешь? – продолжала причитать она. – На, поешь!

Он покачал головой и посмотрел ей в глаза, благодаря:

«Спасибо! Я есть не буду. Скоро придёт хозяин и заберет меня с собой».

- Что же делать? – женщина огляделась и увидела пожилого мужчину.

Тот подошёл и спросил:

- Ваш муж?

- Нет, сосед.

- А это его пёс?

- Да!

- Я здесь сторожем работаю, - мужчина горестно покачал головой. – Пытался его, и накормить, и к себе взять. Не идёт и пищу не берет. Не трогайте его! Он навсегда с хозяином остаться хочет.

 

Все ушли, и наступила тишина.

Луч заходящего солнца ударил по глазам пса, но он это не почувствовал. Последний удар сердца. Последний глоток воздуха… Темнота… И где-то там в конце свет. Туда… Туда…

 

Утром его нашёл сторож, так и лежащего возле могилы. Вырыл ямку и похоронил верного пса рядом с хозяином.

***

Прозрачный туман и отливающаяся серебром прямая дорога, словно разделяющая этот туман. Во всём теле легкость, словно и не было никогда всех этих ненавистных болезней. Тела не было, лишь прозрачное очертание силуэта и такая же прозрачная накидка.

«Где, я? – попытался крикнуть Владимир Григорьевич, но голоса тоже не было. – Вот значит, какой он, «тот свет». Свет, действительно есть и дорога. Значит надо идти. Как легко шагается!»

И человек пошёл по этой бесконечной дороге, продолжая размышлять:

«Нет тела, но облик и мысли остались. И душа. Наверно, душа и есть наши мысли. А куда ведёт дорога? Возможно, где-то здесь жена с сыном».

Он не знал, сколько шёл. Время перестало существовать. И вдруг – перекрёсток, и рядом с ним силуэт. Человека! В такой же, как и он, накидке.

«Где я?» - задал всё тоже вопрос Владимир Григорьевич.

Голоса по-прежнему не было, но судя по улыбке, его поняли:

«Кончилось твоё земное существование! – и голос собеседника не был слышен, но понятен. – Сейчас ты на дороге, которая может привести тебя как в рай, так и в ад. Иди по ней! На каждом разветвлении или примыкании дорог тебя ждёт встреча или испытание. Ты будешь по своему желанию сворачивать на любую дорогу и приближаться или удалятся от рая или от ада. Пока не дойдешь до своего постоянного места обитания. Когда и куда попадешь, зависит лишь от тебя. Иди!»

И он вновь пошёл по дороге.

 

И вновь бесконечный путь в пространстве и времени. И новый перекрёсток. Пустой. Человек остановился, в надежде, что-то увидеть. И действительно, где-то далеко показалась точка. И она приближалась, словно летела, и превратилась…

«Шари-и-и-к!!!»

Он подбежал, попытался лизнуть. Владимир Григорьевич присел, хотел потрепать по загривку. Плоти не было, но радости не становилось меньше. Рядом был друг.

«Шарик, как ты здесь очутился?»

«Нас похоронили рядом», - человек это понял.

«Друг ты мой верный! - человек понял всё.

Дальше он пошли вместе, разговаривая о своём прошлом и будущем.

Что их теперь может разлучить?

 

Новая развилка, и человек в белом.

«Куда ведёт эта дорога?» - спросил Владимир Григорьевич.

«В рай», - человек хитро улыбнулся. – Я страж этой дороги и решаю, кто пойдёт по ней. Вам туда дорога открыта».

«Чем же я заслужил такой чести?» - что-то не понравилось Владимиру в словах этого стража дороги.

«Вы достойно прожили жизнь. И там вас ждут жена и сын».

Не было плоти и не было сердца, но мысли унеслись туда к родным, единственным, любимым. И он сделал шаг, но тут же услышал голос стража:

«Вы идёте в рай. С собакой туда нельзя».

Остановился человек и посмотрел в глаза своего верного друга.

«Иди!» - говорили глаза пса. – Там твои родственники, тебе будет хорошо с ними. Что поделать, если мне нельзя с тобой. Будь счастлив!».

Задумался хозяин, но вот на его губах мелькнула улыбка:

«Что ж, Шарик, ничего не поделаешь. Идём дальше!»

И они пошли по серебристой дороге, человек и пёс.

У обоих на душе было немного грустно. Но и светло – ведь рядом друг.

 

Очередная развилка и возле неё страж в белом, другой, без улыбки.

«Куда ведёт эта дорога?» - обратился к нему человек.

«В рай! Но путь туда не близок».

«Что и с собакой можно? – робко спросил Владимир.

«Можно!» - улыбнулся страж дороги.

И они пошли по этой дороге. Не выдержал Владимир Григорьевич, остановился и спросил:

«А как вы решаете, кому можно в рай, кому – нет?»

«В рай можно тем, кто друзей не предаёт».