Лунная дорожка

Давно это было, в первой половине прошлого столетия.

После Великой Победы страна как будто начала новое летоисчисление. Я был тогда еще совсем маленьким, «мальком», – как говорили дедовы приятели. В то время Волга была значительно уже, чем теперь, с быстрым, сильным течением и мощными водоворотами. Переплыть ее отваживался далеко не каждый: а те, кому удавалось, гордились собственной удалью.

Дед сдал этот экзамен на мужество. В городе его многие знали – как бывшего оперного певца; он переписывался с Александровым, был знаком с Шаляпиным и Козловским. Балагур, не дурак выпить, он был душой любой компании и поэтому имел друзей в различных слоях общества, в том числе и среди отчаюг-рыбаков, не все они жили в ладу с законом.

Выехали мы как-то на так называемой двухпарке: здоровенной четырехвесельной лодке, в которой могли одновременно грести двое. Накупили выпивки, еды, взяли несколько пустых мешков, в один из них затолкали бредень. Прибыли на пляж ближе к вечеру, разделись, но купаться не стали: уселись в кружок закусывать и играть в карты. Выпивкой не увлекались. Когда народ стал разъезжаться с острова, двое из компании, взяв топор, пошли в лесок – вырубать клячи – такие палки для бредня, за которые снасть заводят в воду и вытягивают на берег.

Быстро стемнело, потянул легкий ветерок. Волга, словно засыпающий большой зверь, тихо ворочалась в берегах, изредка вздрагивая. Неслышно набегали и откатывались легкие волны.

Карточные страсти улеглись, но мужики почему-то продолжали сидеть, задумчиво курили и смотрели на воду. Прошло около часа, ветерок улегся, Волга словно уснула, стала похожа на темное зеркало, а из-за далекого берега выкатилась огромная луна, поднималась все выше, уменьшаясь в диаметре, одновременно разгораясь ярче и ярче. Я впервые видел, как по воде к берегу протянулась сверкающая широкая дорожка.

Подойдя к воде, я лег на песок и посмотрел на нее еще раз. Казалось, дорожка света незаметно переходит в небо и тянется до самой луны. Лежать на песке было приятно: он медленно отдавал дневное тепло.

Между тем рыбаки оживились и после короткого спора сбросили одежду. Двое из них полезли с бреднем в воду, остальные отошли по берегу вниз по течению. Двое с бреднем зашли в воду, один – по самую шею, другой по пояс. Бредень был расположен почти перпендикулярно течению, затем его развернули под острым углом к берегу. Остальные тихо зашли в воду, выстроились цепью параллельно бредню и стали приближаться к нему цепью. Те, у кого был бредень, начали движение к берегу. Вдруг остальная толпа как бы взорвалась. Все заорали, захлопали ладонями по воде, кто-то побежал, а кто-то с ревом поплыл к бредню. По берегу метался дед и командовал. Наконец, все разом ухватились за клячи и потащили снасть. Вначале мне показалось, что ничего не поймалось, но когда стекла вода, показались какие-то странные рыбы, я таких еще не видел: небольшие, с вытянутыми носами, колючие на ощупь. Стерлядь. Примерно с полведра.

Мужики выбрали добычу и мусор из сетки, сели перекурить. Я еще раз потрогал рыбок и опять пошел смотреть на лунную дорожку. Она стала поуже и поярче, и мне очень хотелось встать на нее и шагать к луне.

Удивительное дело: идешь по берегу, и дорожка за тобой, входишь в воду, она убегает, ляжешь у самой кромки воды – опять придвигается. Я отошел от рыбаков метров на пятьдесят и шагнул в воду по колено, встал на начало лунной дорожки. Удивительно теплая вода ласково обнимала ноги. Сквозь нее проглядывал песок, и мне не было страшно одному. Вдруг кто-то легонько клюнул меня в ногу. Я сдержал крик и увидел в лунном свете рыбок, они тыкались носами в песок прямо у моих ног, словно слепые: стерлядки, поменьше пойманных. Я медленно опустил руки в воду и попытался схватить рыбок, но ничего из этого не получилось: те вовсе меня не боялись, уворачивались, будто играли со мной и приглашали поплавать наперегонки. Конечно, это интересно, но вдруг стало как-то не по себе от их настойчивости.

Осторожно пятясь и не отрывая глаз от воды, я вышел на берег и с криками: «Деда, деда – там их полно!» помчался к отдыхающим рыбакам. Дед выслушал меня и повел свою голую компанию по отпечаткам моих ступней.

Рыбаки завели бредень, вытащили, и рыбы оказалось больше, чем в первый замет. После похвалы во мне проснулось то, что есть в сердце каждого рыбака, независимо от возраста – азарт. Я бегал по берегу, искал стерлядь. Рыба льнула к лунной дорожке, а та оказывалась именно там, где я остановился. Но я об этом никому не рассказывал, не выдал свою главную тайну. Мужики деловито заводили бредень, и как-то само собой получилось, что я стал полноправным членом команды.

Меж тем наползали тучи, лунная дорожка потускнела, снизу по Волге потянуло ветерком и бредень раз за разом оказывался пуст.

– Все, отловились, – сказал дед, – пора домой собираться.

Как-то вдруг схлынуло общее возбуждение, мне стало скучно. Я почувствовал усталость и захотел спать. Мужики оделись, погрузили в лодку спрятанный в мешок бредень, мешок со стерлядью, накрыли парусиной, сверху уложили меня, заботливо укрыв телогрейкой, сели на весла и погребли на саратовский берег. Что было дальше, помню смутно. Но в памяти сердца осталась тихая ночь на Волге, лунная дорожка на воде, стерлядь, тычущаяся острыми носами в песок и ощущение таинственности и счастья.