Оставшиеся до прихода судна дни Сергей практически не имел времени подумать о себе. Все закрутилось со страшной силой.

Деда снова вызывали на разговор авторитеты. Их интересовало, куда подевались люди из бригады Вахи и сам бригадир. Дед, не скрывая, рассказал все. Было принято решение: Фрол действовал правильно, тема закрыта. Милиция тоже не особо шерстила в их районе. Было несколько обходов, опросов, но так, поверхностных, «для галочки». Рынок, судя по всему, оставался за убежищем, претендентов на него пока видно не было.

Но в самом убежище атмосфера была не то чтобы гнетущая, нерадостной она была. Слишком многое, наверное, было на грани, слишком хрупкими и призрачными были надежды этих людей на хоть какую-то стабильность в своем положении в преддверии наступающей суровой зимы.

Парень теперь почти все время находился в состоянии ожидания встречи с судном, чтобы как то отвлечься, пытался разговаривать с людьми. Он услышал много незатейливых жизненных историй, и в связи с этим у него сложилось свое представление о многих обитателях «дна». У каждого имелась своя точка излома. Общим было только то, что все они были предрасположены к алкоголю и не имели сил и желания избавиться от пагубной тяги. Исключением была Нонна, но у той своя трагедия и свой путь в убежище. Да, ни одна дорога сюда не была усыпана розами…

 

Дед за эти дни заметно сдал. Хотя он по-прежнему принимал деятельное участие в жизни обитателей подвала, но вот даже внешне изменился - осунулся и постарел. Теперь при взгляде на него сразу было видно, что это просто старый, уставший от жизни человек. Сергей думал, что так на старика подействовала смерть Фрола, ведь, как оказалось, они были давними друзьями.

Сам же парень находился в необычном для себя состоянии, которое не покидало его после посещения Ненилы, в голове постоянно происходило что-то непонятное, ранее не изведанное. Воспоминания не возвращались, но было слегка не по себе. Неощутимый уголек все так же тлел, и все так же нестерпимо порой чесалось там, внутри. Иногда всплывали неясные, зыбкие, как тени в тумане, воспоминания. Теперь Сергей уже практически знал, что скоро он обязательно вспомнит все. Откуда шла такая уверенность? Да она просто была, и все тут. Или хитроватые, но добрые глаза Ненилы, или уверенность Фрола в могуществе бабки… кто знает, что подпитывало это чувство.

На улицу парень выбрался за эти дни всего пару раз. Оба раза сначала доходил до могилки, клал на уже стоящий там простой деревянный крест сигарету и шел в пивную. Там он долго сидел, не думая ни о чем, просто впитывая в себя шум и суету этого злачного заведения. Наверное, что-то было написано на его лице, оба раза к нему никто не подходил с предложениями «на троих».

И вот, наконец, настало утро этого дня.

 

Сергей встал рано. Настолько рано, что спали еще все обитатели подвала. Настроение у парня было даже для себя самого непонятное. С одной стороны, он до замирания сердца ждал встречи со своим кораблем, с экипажем. Попытался пробудить воспоминания об этом, но единственное, чего добился – возникла сильная головная боль. Парень тяжело вздохнул и осторожно, чтобы не разбудить спящих людей, пробрался на выход.

Было еще темно, свет в окнах окружающих двор пятиэтажек почти не горел. И на улице было уже зябко. Сергей неторопливо прикурил сигарету и не спеша пошел знакомой дорогой к Фролу. Даже в мыслях он как-то старался избегать слова «могила». Не вязалось оно с образом этого мужика, который остался в его памяти именно живым и уверенным в себе сильным хищником. Такие не умирают. Такие погибают. Что и произошло в общем-то с ним.

Сергей долго стоял под сенью деревьев и, как ему казалось, мысленно разговаривал с Фролом. Его последние слова о том, что не надо бояться смерти, парень принял легко, как аксиому, и был за это очень благодарен старому урке. Наверное, тут было что-то от кодекса самураев: смерть неизбежна, принять ее достойно в любое время, вот что важно. И парень был благодарен Фролу за то, что тот смог ему это показать на личном примере.

 

Мыслей, конечно, было много. Была и горечь утраты, был и страх перед неизвестностью, лежащей впереди. Как все это описать?.. Уже собравшись уходить и прилаживая на перекладине креста сигарету, Сергей заметил подходившего к нему Деда.

- Попрощаться пришел? - кивнув головой на могилку, спросил старик. - Правильно. Ты так и должен был поступить. Я знал это. Понимаешь, Сергей, я за свою жизнь людей чувствовать научился. Не так, как «кашпировские» там всякие, а просто, по жизни. Вот и тебя я чувствую. Не все просто с тобой, парень, поверь. Будут, думаю, и у тебя воспоминания неприятные, я знаю, что кровь и смерть ты уже видел не раз. Да и жизнь в тебе пробуждается. По глазам вижу, помогла-таки бабка, вот ведь. - Он покрутил головой и тоже закурил. Неожиданно ловко выпустив колечко дыма, продолжил: - Уйдешь ты сегодня от нас, Серега, это я знаю. Но вот найдешь ли ты себя? И еще одно я знаю - ты вернешься, парень. Не в том плане, что в наше убежище попадешь, а в город этот, многими проклятый, но притягательный, вернешься! А вот хорошо это или плохо, не могу сказать. Ладно, с Фролом ты, вижу, попрощался, пошли на дорожку посидим, чайку попьем. А там как Бог на душу положит. Но идти на корабль тебе надо, Сергей. Вот так вот… - Дед вздохнул и, достав из кармана конфетку, ловко приладил ее рядом с сигаретой, лежащей на перекладине. – Пошли, сынок.

 

Когда вернулись в убежище, народ уже проснулся. Стоял ставший уже привычным для Сергея негромкий гомон, но все притихли, когда они вошли в подвал.

- Ну что, сегодня от нас уходит Серега. Давайте, женщины, организуйте чайку, и посидим на дорожку, - громко сказал Дед.

Через десять минут все было готово. Мужчины передавали по кругу кружку с чифиром. Женщины пили сладкий чай с печеньем и конфетами. Сергею откровенно завидовали многие, ведь впереди у парня была, вполне возможно, нормальная, недостижимая для них жизнь. Но все старались подбодрить именно его. Это удивляло и поражало Сергея. Казалось бы, эти обездоленные люди должны злиться на то, что ему выпал такой шанс. А они радовались! Женщины украдкой вытирали слезы, мужики с размаху хлопали его по плечу. Потом были вытащены и заветные бутылочки. Но парень пить отказался наотрез. Впрочем, никто и не настаивал. Подошедшая Мария тихо сказала:

- Нам пора, Сергей…

Он кивнул и, встав, вдруг неожиданно для самого себя низко поклонился и сказал:

- Дай вам Бог всем счастья и здоровья, люди. И спасибо вам за все!

Потом, не оглядываясь, быстро пошел на выход. Глаза подозрительно пощипывало. Уже у подъезда он остановился и подождал Марию. Вместе с ней вышла и Нонна.

- Я провожу вас до порта, можно? - тихо спросила девушка.

Сергей кивнул. В маршрутке она сидела рядом с ним. Сидела и молчала. Только на последней остановке, перед выходом уже, Нонна пожала Сергею руку и что-то вложила в нее. Потом, уже у машины, поднявшись на цыпочки, неловко ткнулась губами ему в щеку и сказала:

- Я буду там, я все увижу, - она показала рукой на высокий обрывистый холм, откуда, как на ладони, была видна вся бухта Нагаево. И торопливо ушла.

 

Как обычно, Мария первая прошла на территорию морпорта. Сергей стоял у вахты и курил одну сигарету за другой. Время, казалось, остановилось. Отойдя чуть в сторону, он отрешенно смотрел на студеные мутно-зеленые волны Охотского моря, которые накатывались на берег, шурша галькой. Иногда парень поднимал голову и видел стоящую на вершине обрывистого берега тоненькую фигурку Нонны. Та тоже ждала.

- Ну что же ты? Пойдем скорее, ждут тебя твои на судне уже. Ой! Да вот и капитан идет!

Услыхав этот голос, Сергей посмотрел в сторону вахты. Оскальзываясь на многочисленных камнях, к нему торопливо спешила Мария, а вслед за ней шагал высокий коренастый мужчина в форме капитана. Подойдя вплотную ко все так же неподвижно стоящему Сергею, мужчина хмыкнул.

- А ведь и впрямь Серега Заславский нашелся, смотри-ка ты! А мы уж тебя потеряли. Думали, сбежал, - ухмыльнулся он. Потом, внезапно став серьезным, спросил: - Ты что, и впрямь все забыл?

В голове парня что-то мучительно всплывало, но он еще не мог понять, кто перед ним. Понимал - это капитан, его капитан. Но в мыслях слово капитан почему-то связывался со стрельбой, криками и треском автоматных очередей. Сергей потряс головой и виновато улыбнулся.

- Да, вижу, не шутит женщина. Пошли-ка, парень, домой, там разберемся. Да и врач наш тебя посмотрит. Да, это наш матрос – моторист, хороший моторист, между прочим. Спасибо вам, Мария! Дальше мы сами справимся, мы в Находку идем, а там все и решим, и с памятью, и с документами.

Мария развела руками.

- Да в том, что он хороший, мы и не сомневались. Давай, Сережка, удачи тебе! - и она всхлипнула.

- И тебе, Машенька, удачи! И чтоб наладилось все у тебя. Бросай ты пить. Забудь о предателях. Попробуй просто жить, ты еще так красива, - улыбнулся ей Сергей. Потом, крепко обняв и поцеловав женщину, пошел за капитаном.

- Его Евгением Васильевичем зовут, - успела шепнуть ему женщина.

 

На судне Сергея встретили буднично. Кто-то здоровался с ним, кто-то просто кивал головой. Показали ему и кубрик. Парень сразу же стал перебирать там «свои» вещи. Но узнавания так и не наступило. Приняв душ и переодевшись, Сергей отправился к медику. Средних лет мужчина с интересом взглянул на вошедшего.

- Так, Серега, говорят, амнезия у тебя? Ну-ка, давай посмотрим, расскажи, что и как.

Во время рассказа доктор ощупал уже почти сошедшую шишку на виске, заглянул в глаза, постучал резиновым молоточком Сергею по коленкам и наконец, измерив давление, сказал:

- Ну что, парень, на первый взгляд - все в порядке. Думаю, память вернется. Если что, дома обратимся к специалистам, а пока, - доктор на минуту задумался и продолжил: А пока вот тебе «Ноотропин», анальгетики дам, ну и общеукрепляющее. От вахт пока освобождаю. Постарайся побольше лежать, ну и общайся с людьми, конечно. Не журись, хлопче, вернется твоя память, думаю так. Все, иди в кубрик, прием окончен. Завтра с утра подойдешь. - Врач уткнулся в какую-то толстую книгу, лежащую у него на столе.

 

Выйдя на палубу, каким-то шестым чувством парень понял: судно готовится к отходу. Не было суеты, просто более мощно заработал судовой дизель, на пирсе появились причальные матросы и уже убирали трап.

Сергей прошел на корму, здесь было тихо. Облокотился на леер и смотрел в сторону города. На вершине берега стояли уже две женские фигурки. Видно было плохо, но парень, подняв руку, помахал им прощальным жестом. И как показалось ему, женщины махали в ответ. Внезапно из-под кормы судна вырвался мощный бурун, и оно, слегка покачиваясь, стало отдаляться от причальной стенки. Потом, легко и уверенно набирая ход, направилось к выходу в открытое море.

Город на холме отдалялся и уменьшался в размерах. Сергею по- прежнему казалось, что он видит лица стоящих там женщин. В его голове мелькали и другие лица: Дед, Фрол, Нинка, бабушка Ненила… Калейдоскоп лиц крутился перед глазами. И вдруг ясно и отчетливо, да так, что его даже слегка замутило от этого, Сергей вспомнил ВСЕ!

Он вспомнил свою жизнь до мельчайших деталей. Это было как обвал, как лавина. Парень до боли стиснул пальцами трос леера. Его жизнь вернулась к нему…

 

Но в одном он был точно уверен, здесь и сейчас! Сергей был уверен в том, что он обязательно вернется. И обязательно встретит всех этих ставших ему такими близкими людей! Порукой тому был клочок бумажки, лежащий в нагрудном кармане его рубашки. Бумажки, на которой неровным и, казалось, детским почерком было написано: «Позвони. Я буду очень ждать! Нонна».

Он обязательно позвонит….Правда?