Из Дневника Семёна Надсона .

 

Я долго счастья ждал — и луч его желанный

Блеснул мне в сумерках: я счастлив и любим;

К чему ж на рубеже земли обетованной

Остановился я, как робкий пилигрим?

За мной — глухая ночь и годы испытаний,

Передо мной — весна, и ласка, и привет,

А я... мне точно жаль умчавшихся страданий,

И с грустью я смотрю минувшему вослед...

 

Не называй меня безумным, дорогая,

Не говори, что я солгал перед тобой;

Нет, я люблю тебя, как мальчик, отдавая

Всю душу, все мечты, всю жизнь — тебе одной.

Но отголоски гроз недавнего ненастья,

Как голос совести, твердят душе моей:

«Есть дни, когда так пошл венок любви и счастья

И так прекрасен терн страданья за людей!..»

1883

+++

Он выпил до дна свою горестную жизненную чашу только за то, что был талантлив и за то , что родился евреем . Да ещё в царской России . Впрочем , еврею , да ещё талантливому , трудно во все времена ! Хотя евреем он был наполовину .Но « на каждый роток не накинешь платок » !

 

Родился в Петербурге 14 декабря 1862 года. Мать его происходила из русской дворянской семьи Мамонтовых; отец, еврейского происхождения, был чиновником; человек даровитый и очень музыкальный, он умер, когда Надсону было два года. Вдова его осталась без всяких средств с двумя детьми ...

 

Тяжелое детство мне пало на долю:

Из прихоти взятый чужою семьей,

По темным углам я наплакался вволю,

Изведав всю тяжесть подачки людской.

Меня окружало довольство; лишений

Не знал я,- зато и любви я не знал,

И в тихие ночи тревожных молений

Никто над кроваткой моей не шептал.

Я рос одиноко... я рос позабытым,

Пугливым ребенком,- угрюмый, больной,

С умом, не по-детски печалью развитым,

И с чуткой, болезненно-чуткой душой...

 

Но Семён Надсон ещё при жизни понял всю радость своего земного бытия , хоть и прожил микроскопически мало , - двадцать четыре года .

 

Не « прожил » , а ЖИЛ , поправляю себя .

 

Я стою у маленького двухэтажного домика , что находится в Крыму , в Ялте , на улице Бассейной и читаю мемориальную доску :

 

« ЗДЕСЬ ЖИЛ И УМЕР В 1887 ГОДУ ПОЭТ СЕМЁН ЯКОВЛЕВИЧ НАДСОН » .

 

И в ушах моих слышатся всплески Чёрного моря , весёлые вскрики праздношатающиеся по ялтинской набережной , и сами собою в памяти всплывают стихи будущего лауреата Нобелевской премии Ивана Бунина : «Над могилой Надсона» :

 

Не говорите мне «он умер».

Он живёт!

Пусть жертвенник разбит –

Огонь ещё пылает ,

Пусть роза сорвана -

Она ещё цветёт ,

Пусть арфа сломана -

Аккорд ещё рыдает …

 

Над домиком Надсона , - так его сейчас зовут ялтинцы! – свод неба удивительно чист и ярок . Так сейчас , так было тогда , и так , надеюсь , будет всегда !..

А я пытаюсь «прожить» его жизнь . Да что там - прожить ! Пройти по его жизненным дорогам .

 

В этот « домик Надсона « привела Семёна Яковлевича тяжёлая болезнь и хозяин дома Абрам Цибульский сдал Поэту три небольших комнатки на втором этаже за умеренную плату , - в курортной Ялте квартиры дороги во все времена!

 

« … И вот я на юге , как говорят поэты . Не скажу , чтобы мне пока здесь очень нравилось : после Ниццы Ялта кажется довольно невзрачной , - зато я чувствую себя несколько лучше »

 

А , прожив в Ялте несколько месяцев , Семён Надсон пишет одной из женщин влюблённой , скрывающей под именем « Любочка » и за инициалами « Л В Ф » :

 

« Меня как поэта вы воображаете среди каких-нибудь райских кущей , сидящего на ветке рододендрона и бряцающего на лире . На самом деле я чаще возлежу на диване в комнате или на балконе , выходящем в хорошенький сад , окружающий нашу дачу , и всю красоту моей обстановки составляют крымские горы с Ай-Петри во главе , да ясное небо , да дальнее море . Несмотря на то , что я живу вне города , я не могу жаловаться на недостаток общества . Знакомых у меня образовалось огромное количество…» .

 

Один из ялтинских знакомцев Антон Павлович Чехов , скажет о нём :

 

«Надсон - поэт гораздо больший , чем все современные поэты взятые вместе …»

 

В этом домике Семён Надсон пережил счастливые и трагические дни . Здесь , в этом доме , увенчанной сегодня мемориальной доской , он получил известие о присуждении ему Пушкинской премии Академии наук за , вышедший в 1885 году сборник «СТИХОТВОРЕНИЯ» , выдержавший прижизненных пять изданий .

Однако , дни его были сочтены . Вот что писал Надсон в своей автобиографии :

 

«… В 1884 году начал умирать . Затем – честь имею кланяться …»

 

Я сознательно отвожу в сознании своём , все жизненные нюансы , отравившему жизнь Поэту . Но , увы , понимаю : лёгкой жизни у поэтов не бывает . Особенно - у талантливых .

 

Надо заметить , что несмотря на любовь народную – особенно его любили женщины! – были у Семёна Надсона и враги . После присуждения ему Пушкинской премии , удвоились . Возглавил это движение , известный своей нелюбовью к инородцам Виктор Петрович Буренин , как написал о нём И . Гончаров , « Бесцеремонный циник , пренебрегающий приличиями в печати « . Но был Виктор Буренин и самым читаемым и ярким фельетонистом Х!Х века и , написанные им фельетоны и критические этюды , привлекали читающую публику .

Буренин обвинил Поэта в том , что тот здоров , как бык и только притворяется больным и , только благодаря мнимым болячкам своим , выклянчил себе Пушкинскую премию …

 

Отравленные , своей несправедливостью , словеса попали точно в цель! Попали в легко ранимое сердце Поэта , - на нервной почве парализовало руку и ногу… Слабеющей рукой он всё же ответил :

 

«Если бы он ( Буренин ) говорил обо мне , как о поэте , я бы не обратил никакого внимания на его отзывы , хорошо понимая , чем они внушены … Но он глумится над моей личностью , над моим отношениям к близким мне людям , над посвящением моей книги . Он возводит на меня самые нелепые и несправедливые клеветы …»

И – вывод :

«… Если литераторы не будут протестовать против Буренина , я должен буду ехать в Петербург , чтобы своими силами отстаивать свою честь . Роковой этот шаг будет , по всей вероятности , смертельным …

Я понимаю , что каждый уважающий себя человек должен быть выше клеветы , но всему есть границы …»

 

Через месяц , после написания этих строк , Семёна Надсона не стало .На пароходе «Пушкин » свинцовый гроб с его телом был доставлен в Одессу , оттуда – в Петербург .

До Волкова кладбища молодёжь несла гроб со своим кумиром на руках .

 

ИДЕАЛ

 

Не говори, что жизнь - игрушка

В руках бессмысленной судьбы,

Беспечной глупости пирушка

И яд сомнений и борьбы.

Нет, жизнь - разумное стремленье

Туда, где вечный свет горит,

Где человек, венец творенья,

Над миром высоко царит.

 

Внизу, воздвигнуты толпою,

Тельцы минутные стоят

И золотою мишурою

Людей обманчиво манят;

За этот призрак идеалов

Немало сгинуло борцов,

И льется кровь у пьедесталов

Борьбы не стоящих тельцов.

 

Проходит время,- люди сами

Их свергнуть с высоты спешат

И, тешась новыми мечтами,

Других тельцов боготворят;

Но лишь один стоит от века,

Вне власти суетной толпы, -

Кумир великий человека

В лучах духовной красоты.

 

И тот, кто мыслию летучей

Сумел подняться над толпой,

Любви оценит свет могучий

И сердца идеал святой;

Он бросит все кумиры века,

С их мимолетной мишурой,

И к идеалу человека

Пойдет уверенной стопой!