Старый ворон одиноко дремал на ветке почерневшего клена. Бабье лето пронеслось карнавалом, отзвенело птичьим гомоном, отгорело золотом и россыпью янтарно-гранатовой листвы. Осеннее небо, сотканное из влажных нитей летних озер, уже достаточно омыло землю дождями. Ворон нахохлился. «Кости ломит – к снегу! - подумал он и прокашлял – Каррр! Каррр!» Ледяной ветер погнал флотилию серых туч, среди которых сиреневым пятном сияло облачко, напоминающее воздушный замок из взбитых сливок. Кое-где в нем поглядывали светлые окошки, а под остроконечной крышей приютился балкон, увитый цветами. На него выпорхнула прелестная Фея с кувшинчиком в руке. Она наполнила молоком хрустальные розетки и, звонко позвала: «Кис-кис!» На зов выбежало племя разномастных котов – рыжих, трехцветных, черных …даже зеленоватых и цвета морской волны! Напившись молока, они принялись умываться, а Фея, усадив белого персидского кота на перила, стала расчесывать его серебряной щеткой. Белоснежный пух закружил легкими ворсинками. На ветру они закручивались, и словно причудливые мотыльки, летели вниз, а кот мурлыкал, как шарманка и, улыбаясь, сверкал глазами-изумрудами. Ворон взглянул вверх: «Я как всегда прав…вот и первый снег! - подумал он, а вслух проворчал – Каррр! Каррр!» С неба, танцуя, сыпались невесомые, пушистые снежинки. Мерцающий белый тюль опустился на город, укутал деревья ажурными мантиями, застелил опустевшие клумбы белыми кружевами. Из-за облаков прозвенел едва уловимый звон стекла, и осколки разбитой розетки засверкали среди снежинок мерцающими ледяными иголочками. Дети, визжа и дурачась, стали их ловить, старушка раскрыла зонт, а влюбленная парочка затанцевала под звуки Венского вальса, доносившегося из кафе. Облачко, летевшее под боком Тучной мамы, спросило: «Можно мне подтолкнуть этот сиреневый замок?» «Ни в коем случае! В нем живет Фея с очень капризным, переменчивым характером…ее зовут Погодой…с ней лучше не связываться!» А первый снег все кружился и кружился…