ВОЛОГДА 1990-94г

А Л К О Г Л И С Т.

У меня не было своего постоянного места для работы дома. Где усаживался, там и начинал "работать" - писать или читать. Чаще всего садился в кресло и на колени клал специальную дощечку и ... .

Сегодня никого дома не было и я сел за письменный стол сына в его комнате. День был прекрасный... От яркого солнечного света я отгородился яркого цвета шторами, которые грациозно шевелились в потоках свежего воздуха из приоткрытого окна. В результате этого возникал эффект игры света и легкого шума порывов ветра в них. Воздух был чистым, легко проникал в легкие и не спешил их покинуть. С соседней с окном лоджии слышался концерт, который устроили для меня мои "приятели", воробьи или пудики, как я их называл. И если бы не городская обстановка квартиры и шум улицы, доносившийся все же из окна, то можно было представить, что я нахожусь где-нибудь в деревне...

Почему же я не на работе? Просто заболел и вот сегодня первый день, когда я почувствовал, что смогу заняться своими "делами", то есть могу читать и смотреть телевизор. Ни того и ни другого мне не захотелось делать и я решил выполнить давнишнее обещание, которое дал сыну - рассказать ему про "алкоглиста".

Дело все в том, что у меня есть записная книжка, в которой я храню свои "мысли" и темы рассказов, которые я собираюсь когда-нибудь написать, если, конечно, буду писателем. Все это очень проблематично, но сын "залез" в мой мозговой "будуарчик" и, узнав, что за короткими словами скрываются темы моих будущих рассказов, стал под свое хорошее поведение и отличную учебу вытягивать из меня время от времени их один за другим.

Я достал все свои Атласы, энциклопедии, словари иностранных слов и началась "работа". Со стороны я, наверное, в эти мгновения выглядел не совсем нормальным - бегал по комнате, кричал, скрипел зубами, рвал на себе одежду и бумагу, а поэтому делал это, когда никого не было дома.

- Для моего рассказа мне сегодня потребуются знания в области паразитологии, так как глисты являются паразитами, - так думал я и открыл словарь на этом слове. - "Паразитология... В переводе с французского parasitos - нахлебник, блюдолиз, а logos с греческого - наука. Все ясно. Наука о блюдолизах. - Я смеялся минуты две. - Каких же я глистов помню со школы? Фу! Гадость! Кажется, солитер? - Я стал искать это слово.

- Солитер. Solitarius в переводе с латинского языка означает одинокий. Ленточный червь, паразитирующий в теле человека и животных. Есть и второе значение этого слова - отдельно вправленный крупный брильянт. Интересно... Посмотрим теперь в энциклопедии, какие еще есть в природе паразиты.

- Паразиты делятся на зоопаразитов или гельминтов и на..., но эти, впрочем, меня сейчас не интересуют. Поищу статью на это слово... Гельминтоз - болезнь, вызванная глистами. О! Гельминтогеография! Это то, что мне надо! Наука, изучающая распространение на земном шаре паразитирующих червей. Гельминтологии институт имени Скрябина в Москве, организованный в 1931 году на базе отдела, созданного в 1920 году. Вот теперь я знаю, кем я буду в своем рассказе. Работать я буду в В... м педагогическом институте на естественно-географическом факультете кафедры зоогеографии, занимаясь параллельно с педагогической работой исследованиями в области гельминтогеографии. Куда же меня забросят в экспедицию? Конечно, в Южную Америку. Бразилия со своей Амазонкой меня вполне, кажется, устроят. Все! Я готов. Пойду выпью чая и полежу до прихода сына - обмозгую кой-какие подробности.

 

- Ты теперь знаешь значения этих слов и, что такое глисты... Мне остается, познакомить тебя, кто сейчас перед тобой сидит, чем я занимаюсь и что со мной произошло...

Сын сидел напротив меня и глаза его были открыты так, что шире уже не куда. Я начал свой рассказ и в комнате с первого же слова стало на одного ненормального больше.

После окончания Московского государственного университета я был направлен в наш город для работы в педагогическом институте на кафедре зоогеографии естественно-географического факультета. Я довольно быстро закончил аспирантуру, защитил кандидатскую диссертацию по гельминтогеографиии и, благодаря своим работам в этой области, стал всемирно известным ученым, но совершенно "неизвестным" человеком в своей семье и городе. А все это потому, что глисты, кроме ученых, никого не интересуют. Для меня же, как объект исследования, глисты представляли очень большой интерес. Мне удалось даже открыть два новых вида, один из которых был назван в мою честь, а второму я дал имя по месту, где я его обнаружил. Для меня гельминты были объектами науки - работа с ними мне приносила радость и, я вовремя ее, часто забывал про все на свете, но вместо почета, уважения, и славы среди своих коллег, горожан и особенно со стороны жены я из человека науки превратился "в синоним своих открытий". Ее крылатые фразы: "Что он еще может знать или сделать, если даже в кровати он думает о "них", прости меня, Господи!", "В твоих глазах я вижу только твоих чевряков (так моя младшая дочь Света называла мой объект науки)!" или "Ни-что-жест-во, твоим именем назвали па-ра-зита и ты сам, как паразит!" - убили во мне постепенно ученого и я стал даже стесняться своей работы. Имена гельминтов, мною открытых, я тебе называть не буду, так как ты все равно их забудешь.

Наступало очередное лето. Все знакомые, жена, дети стали собираться, кто к морю, кто на дачу, кто в пионерский лагерь... - лишь меня никуда не тянуло и ни что не привлекало, да и ехать со мной никто никуда не желал... И вот в такой грустный момент меня срочно вызвали в Москву в министерство высшего образования страны. Жена сразу же встала на дыбы:

- Я ничего не знаю и знать не хочу! Завтра я уезжаю в санаторий со Светой, а ты здесь остаешься с Максом. Куда ты его денешь, это твое личное дело. Бери его с собой в Москву... Не забудь только, что ему на вторую смену необходимо ехать в лагерь!

Ты сразу же запрыгал от радости, услышав, что поедешь в Москву, а мне это тем более понравилось, так как это был еще один шанс и может быть даже последний попробовать привить тебе мысли противоположные тем, что уже успела вдолбить в твою головку мамочка обо мне и окружающем мире.

Меня вызывал сам министр, а поэтому никаких хлопот, связанных с отъездом, у нас с тобой не возникло... Купейный вагон, встреча в Москве прямо у вагона ..., вещи прямо вырвали из наших с тобой рук и понесли к роскошной шестиместной машине, неизвестной мне марки и, наконец, богатый номер в самой престижной гостинице Москвы... - все это шокировало мою затравленную научными буднями психику. В твоих же глазах я увидел уважение ко мне, как к отцу, которого так встречают и почитают. Это дало мне возможность перебороть в себе ту последнюю робость, которая возникла во мне от всего этого, и сделать вид, что все это для меня очень даже привычные вещи.

Мы помылись под душем с дороги, я привел себя в порядок и мы поели и очень даже хорошо прямо в номере гостиницы, куда завтрак был доставлен прямо из ресторана. К сожалению, я думал уже лишь о встрече с министром, а поэтому даже не запомнил, что нам тогда подавали на стол во время еды официант и горничная.

После завтрака молодой человек, сказавший, что его зовут Владимиром Сергеевичем и что он назначен на время моего пребывания в Москве моим личным секретарем, сообщил, что внизу нас ждет машина и нам пора ехать в министерство...

Встретил меня сам министр в своем огромном кабинете и сразу же познакомил с послом Бразилии у нас в стране. На встрече также присутствовал представитель министерства иностранных дел.

- Уважаемый, Борис Владимирович! - начал он свою речь ко мне после знакомства. Кстати, я, от волнения, которое меня при этом охватило забыл даже их имена и, если бы не секретарь, то мне пришлось бы очень туго. - Я рад вам сообщить, что за Ваши труды в области гельминтогеографии, целый ряд Академий наук и учебных центров стран мира избрали вас своим почетным членом. Это Сорбонна и много других, которые я перечислять не буду, так как мне это не совсем даже удобно делать - ведь у нас в стране вы ничем и не отмечены, кроме, конечно, первой научной степени. Пусть и поздновато, но мы это дело поправим. На этой неделе будет заседать Академия наук страны. Вас включили в число кандидатов на награждение Государственной премией в области естествознания за этот год, ваши труды срочно сейчас собирают и, думаю, скоро будут они изданы у нас в стране. Я рад вам также сообщить, что Академия наук Бразилии присвоила вам Почетную Медаль в области науки и приглашает вас буквально через полторы недели посетить их страну и лично принять награду. - Посол при этих словах расплылся в улыбке, привстал и поклонился, подтверждая слова министра. - Вы ни о чем, прошу, не беспокойтесь... Дано указание и все проблемы с вашим отъездом будут решены в течение этой недели... Этим займется у нас Владимир Сергеевич, а вам предстоит в это время огромная работа - необходимо, чтобы вас узнала страна..., люди.

 

- Скажи мне, Макс, что ты знаешь о Бразилии? - прервал я свой рассказ.

- Знаю лишь то, что там не водятся бегемоты... .

- Не густо, дорогой... Возьми с полки энциклопедический словарь и посмотри в нем, а я атлас открою.

- Вот я нашел, папа, и читаю: "Бразилия это Федеративная республика площадью восемь с половиной миллионов квадратных километров и населением сто тридцать два миллиона человек. " А сколько, интересно, у нас в стране площадь и население? - Максим побежал снова к полке и снял оттуда свой учебник по географии. Найдя в нем нужную страницу, он стал черпать из него новую для себя информацию. - "Площадь России семнадцать миллионов квадратных километров. Население сто сорок три миллиона человек... " Вот это да! Да это же великая страна! Крупных городов в Бразилии только два... Сан-Паулу и Рио-де-Жанейро... Крупнейшая река Амазонка. Ее длина шесть тысяч четыреста тридцать семь километров. Ну-ка, а Волга имеет какую длину? Три тысячи пятьсот тридцать один километр! Почти в два раза короче наша Волга...

 

- Министр меня не обманул, - продолжал я свой рассказ, - и нам с тобой скоро надоели все приемы, собрания, концерты, выставки... Меня везде хвалили и возносили как будто несколько дней назад я был, чем-то хуже и этого совсем не заслуживал. Опомнились же мы только от всего этого тогда, когда заняли свои места в самолете, который взял свой курс на Вену... Потом был Париж и Буэнос-Айрес..., Браззавиль, столица Бразилии. Здесь нас тоже ожидали симпозиумы и конференции, встречи и торжественные речи, у нас брали интервью радио- и тележурналисты, но той показухи, которая окружала нас дома везде и во всем, не было - нас кормили, как всех, нас обслуживали, как всех...

 

Когда торжественная часть нашего пребывания в Бразилии закончилась, меня пригласили на заседание Академии Наук Бразилии, где без всяких там речей предложили принять участие в экспедиции в глубь страны, и я тут же заявил, что, если будут устранены все вопросы с нашим правительством, я даю согласие... Одно лишь меня удивило - экспедиция будет организована и проведена тайно без всякой огласки в средствах массовой информации и я должен буду себя вести соответственно этому. Тебя же мне предложили, в связи с этими обстоятельствами, отправить на два месяца в молодежный лагерь на Кубе.

Так оказался я втянутым в очень, как оказалось, опасное мероприятие.

Через два дня после того, как были устранены все препятствия, мешающие моему участию в экспедиции, и подписаны нужные бумаги, мне купили билет на самолет для перелета из Бразилии в Париж, посадили, а потом под видом проверки багажа высадили, переодев меня в какую-то рабочую одежду. После этого в оборудованном специально автомобиле меня привезли в местечко Макапу под Н... на берегу залива, поселив в небольшом домишке под именем Жульена, где и должен я был жить в ожидании начала экспедиции. Ранее я составил список необходимого мне для работы оборудования и на следующий день, приставленные ко мне для работы девушки, лаборантки, стали его где-то получать и привозить в домик. Вечером же я познакомился с ними.

Обе девушки были одного возраста и роста, а в остальном - были совершенно разными. Если одна из них была знойной блондинкой и звали ее Луарой, то Стела была яркой брюнеткой. Если Луара была чуть-чуть пополнее идеальной женской фигурки, то Стела чуть-чуть посуше. Если вся энергия и сила у Луары были скрыты в ее мысли, в мягком обволакивающем собеседника взгляде, а движения ее были плавными и пластичными, то Стела была ангелом действия и искрометного движения. Если Луара знала испанский, португальский и французский языки, то Стела, кроме первых двух, знала немецкий и английский. На немецком хоть и плохо, но все же объяснялся я, а поэтому она была переводчицей в нашей небольшой группе. Если Луару можно было часто увидеть за каким-нибудь рукоделием, то Стела увлекалась спортом и мототехникой.

В экспедиции должны были принять участие около сорока ученых самых различных направлений науки о человеке. Каждый из них в целях конспирации должен был работать в своей группе автономно от других ученых, что очень удивляло меня, но, как говорят в народе, "Кто платит, тот и танец заказывает". Но еще больше меня удивляло то, что я до сих пор не знал цели и места работы экспедиции. Руководил же экспедицией некий Диего, чиновник из министерства внутренних дел страны. Связь с ним мы держали через Стелу и я еще пока его не видел.

После ужина в небольшом ресторанчике с прекрасным видом на залив Стела катала нас с Луарой на машине, выданной в наше распоряжение. Как только машина срывалась, а не трогалась с места, так лихо управляла машиной Стела, Луару прижимало ко мне и мне ничего не оставалось, как обнимать ее за плечи. Голова моя пьянела без всякого вина от молодости и чистоты моих милых девушек...

В один из дней Стела предложила нас покатать на катере и, когда взревел его мощный двигатель и нас обдало с ног до головы холодными брызгами, я повернул свое мокрое лицо к Луаре, чтобы узнать, желает ли она дальше терпеть эти ужасы, так как катер в любой момент мог перевернуться. Но та, уяснив смысл того, что говорили мои губы, так как голоса все равно нельзя было услышать из-за рева двигателя, лишь еще теснее прижалась ко мне, закрыв при этом глаза.

Много времени мы проводили вместе в библиотеке местечка Макапу. Меня интересовала научная литература по гельминтологии. Стела усаживалась со мной рядышком и переводила важнейшие, на ее взгляд, фрагменты. Я так привык к этому, что даже перестал искать глазами издания на русском языке.

Размеренная жизнь среди тропических красот флоры и фауны, рациональное и достаточное со всех позиций питание, свежий воздух, прогулки и поездки по морю, плавание и игра в теннис, а главное близость к нежнейшим и красивейшим человеческим созданиям заставили меня думать, что все это происходит со мной в сказочном сне. Я помолодел лет на десять и скоро понял, что также нравлюсь девушкам и, если бы мог сделать выбор, кто из них мне больше нравится, то еще неизвестно, чем бы дело могло закончится, а, как известно, любить сразу двух невозможно. С их же стороны более решительные действия в этой области затруднялись их соперничеством между собой.

Так прошли незаметно два месяца и, когда за ужином вдруг Стела, ни чего не сказав, заказала целую бутылку виски, мы с Луарой поняли, что наше время пришло...

Мы молча выпили по рюмочке этого крепкого напитка, я заглянул каждой девушке в глаза и положил свою большую руку на середину стола ладонью вверх. Они молча вложили свои прекрасные, маленькие ручки в нее... Я прикрыл их своей другой ладонью сверху и по-русски торжественно и тихо произнес: “Клянусь... ", на что мне ответили два женских голоса... Уверенное:"КлИяАнусь" и мягкое:"КлИяА-нИуАсь".

Дома нас уже ожидал руководитель нашей экспедиции Диего. Мы с ним познакомились. Узнав, что мы живем не плохо, он рассказал нам о целях нашей экспедиции...

Два года назад два бразильских ученых, имена которых он нам не стал называть, проводили наблюдения за жизнью одного племени, открытого незадолго до этого в бассейне реки Амазонки. Один из них был этнографом и, когда он однажды вернулся к своей палатке после целого дня работы, то стал свидетелем следующей сцены - индеец, этого племени, зашел к ним в палатку, вышел из нее с красивой бутылкой рома и начал ее обследовать. Пробка была скоро открыта с помощью зубов, так как индейца заинтриговала жидкость внутри ее, переливающаяся при наклоне бутылки... Вот он сделал первый глоток и, скривившись весь от отвращения и поставив бутылку на землю, пошел прочь, но отойдя некоторое расстояние и почувствовав, видно, хмель в голове, вернулся и стал медленными глотками пить "огненную воду".

Допив бутылку, он зашатался и бухнулся на траву там, где стоял. Каково же было удивление этого этнографа, когда буквально через несколько минут он поднялся и совершенно твердой походкой удалился от палатки. Спиртного у ученых больше не было, но их так заинтересовал факт такого быстрого отрезвления, что они решили продолжить этот эксперимент уже в большем масштабе. Получив с очередной оказией целый ящик вина, они уже пригласили к себе в гости двух индейцев с женами. Налили себе по рюмочке и показали, как надо пить вино...

Индейцы сначала после нескольких рюмок захмелели и начали что-то "галдеть" друг другу про свои какие-то дела, но это продолжалось недолго и хотя они уже пили вино из бутылок прямо из горла скоро ученые поняли, что пьяной оргии им не дождаться, так как по неизвестной для них причине индейцы совершенно стали трезвыми...

По возвращении в "цивилизованный мир" они опубликовали небольшую заметку о странном явлении, где высказали мысль, что, изучив эту способность индейцев противостоять алкоголю, можно сделать весь мир "трезвым".

Эту мысль подхватили наркологи многих стран мира, и стали требовать выделения от государств средств для организации научных экспедиций с целью изучения феномена. Когда же деньги были собраны и получены этими двумя учеными на организацию экспедиции, они исчезли вместе с деньгами в неизвестном направлении, а через год тела их были обнаружены в одном из южных штатов Бразилии.

Целый год потребовался, чтобы снова изыскать средства для проведения новой экспедиции, но уже на этот раз решили провести ее без помпы и шумихи...- поэтому так долго мы и не знали ничего.

Диего сообщил в конце своего рассказа, что завтра за нами прилетит вертолет и выложил на стол три пистолета для самозащиты, как он выразился.

Мы с Луарой вышли проводить Диего, а Стела осталась в доме с тем, чтобы приготовить нам что-нибудь поесть. Было уже темно и лишь лампочка на столбе освещала площадку возле дома, где стояла машина Диего.

На улице было очень хорошо и в дом идти не хотелось. Вдруг раздался выстрел... Это стреляла прямо с уровня пояса совершенно не целясь "тихая кошечка" моя Луара. Лампочка погасла и в мои глаза как будто кто-то влил чернил... Мою шею обвили нежные женские руки и моих губ..., но тут же это ощущение прекратилось, так как послышался крик с крыльца дома, а чернила стерлись светом из открывшейся двери дома: - Petr !? Luara!? Was ist das? Wo sie?

 

25 августа 1974г.

Вчера за нами прилетел вертолет. Более двух часов мы носили и укладывали свое оборудование и личные вещи в его салоне. Луара выносила их из дома, я носил их до вертолета, а Стела, зло поблескивая на Луару глазами, укладывала их там, куда ей показывал летчик.

Хотя мы и ожидали всего этого, но нам было очень жаль ломать тот уклад и порядок жизни, установившийся в Мукапу. Когда вертолет взлетел, я увидел, что глазки моих девочек потемнели от влаги и смотрят неотрывно через иллюминатор в сторону нашего дома. Что ждет нас впереди?

Летели мы долго - более шести часов. Когда же раскинули свои три палатки, и затащили в них свои вещи, была уже ночь. Одна палатка предназначалась мне, вторая - девушкам, а третья для лабораторных исследований.

Я залез в спальный мешок и, устроившись поудобнее, выключил ночник. На мне сказалась усталость и я уснул сразу же и, когда проснулся, увидел, что в палатке сплю не один. С той и другой стороны в спальных мешках рядом спали мои Луара и Стела. Слева от меня, обхватив мой спальный мешок, спала Луара, справа - Стела.

Покушав и разложив, как надо, вещи мы решили устроить себе выходной. Я уселся писать дневник, который решил завести и вести его, как вахтенный журнал, а девушки ушли посмотреть деревню, где нам придется работать.

Где расположено наше место дислокации? Не знаю... Маленькая речушка, вытекающая из озерка... Деревенька с крышами из пальмовых листьев. Вот и все, что я знаю... Но место очень красивое... Все зеленое, все цветет, все благоухает, все искрится в лучах яркого солнышка...

На расстоянии двухсот метров от нас я вижу такую же лабораторию, как и наша, но, кто там работает, и какие будет решать научные проблемы, я не знаю.

Речку я назвал, Лужа, а озерко - Глаз. Эти названия очень соответствовали действительности, так как озеро и в самом деле походило на глаз, а по речке лишь местами стояла вода, которая выливалась из озера лишь тогда, когда оно переполнялось в сезон дождей.

В окошко нашей палатки-лаборатории я увидел, как Луара и Стела возвращались с прогулки.

 

27 августа 1974г.

Накануне мы начали свою работу с того, что на специальных стеллажах разложили всякого рода безделушки и стали ждать, когда нас посетят "покупатели" и "приобретут" наш товар в обмен на анализы, которые у них будут брать "продавщицы".

На топоре, например, сделаны три черточки ручкой, что означает, что "покупатель" должен привести с собой еще двух человек. В начале нашей торговли мы решили отоваривать клиентов даже в том случае, если они будут делать уже не первый заход.

28 августа 1974 г.

Сегодня я лентяйничаю, так как плохо себя чувствую и Луара со Стелой трудятся одни. Я включил приемник и стал ловить музыку. Мне удалось поймать мелодию Леграна и она так нас растрогала, что на глазах появились слезы. А Стела в порыве даже чмокнула меня в щеку. Я посмотрел на Луару, но она как-то вовремя отвернулась и как будто ничего не видела.

В первый рабочий день нас посетило всего пять человек, но это нас не волновало, так как мы очень надеялись на бесплатную "рекламу", которой являлся слух о нашей благотворительности.

Луара и Стела хорошо знали свое дело и на взятие всех анализов у одного человека они затрачивали всего несколько минут. Я очень сожалел, что не мог снять на видеокамеру те пассы, которые они делали над испытуемыми, готовых за те вещи, которые мы им предлагали, отдать, кажется, даже свои внутренности. Во время всего этого ритуала аборигены не выпускали из рук свои топоры, пилы, ножи или украшения как будто их могли обмануть или эти вещи могли себе "приделать ноги". На исследование уходило не более четверти часа и тогда наступал мой черед просматривать бланки и с помощью микроскопа изучать и фотографировать то, что скрывали предметные стекла. На каждом из них стоял специальный знак, который был зарегистрирован в специальном журнале.

С первого же анализа нас ждало открытие, так как в крови аборигенов мы обнаружили личинки неизвестных еще науке гельминтов, а в экскрементах и самих этих беспозвоночных.

28 августа 1974 г.

Я был на седьмом небе... Пел, бегал из палатки в палатку. Мне почему-то казалось, что Луара и Стела не разделяют моей радости, но девушки тоже были в восторге от наших успехов...

Вечером мы отметили это событие бутылкой шампанского. На ужин пригласили Диего, который сразу же почти залпом выпил за наши успехи целый стакан рому и, опьянев вообще, кажется, не понимал нашу интернациональную беседу, к которой мы уже так привыкли и понимали друг друга не столько ушами, как глазами и сердцем. Луара на этот раз сумела взять реванш, как мне показалось, за тот невинный поцелуй подруги, провозгласив свой тост на "чистейшем" русском языке:

- Я ... хоччу выпить за тебя Пьетр и за твой успехи. Ты должен знат, что Луар лубит тебя! - при этом она подошла ко мне и поцеловала меня прямо в губы, победно посмотрев на Стелу. Я же не мог даже пошевелиться, остолбенев, так это было неожиданно...

Почти автоматически, днем я поместил в одну из колб со спиртом личинки гельминтов, а в другую и их самих, так как меня теперь занимал вопрос поважнее алкоголя - изучение нового вида - это сулило нам троим и Славу и Почет.

1 сентября 1974г.

Все эти дни писать было нечего, так как не будешь же в дневнике описывать, как размножаются и чем питаются открытые нами гельминты. Изучая же продукты питания аборигенов, я понял, что заражение их гельминтами происходит через рыбу, которая водилась в озере и ими вылавливалась уж очень оригинальным способом. Они просто подходили к озеру и копали песок на берегу. На глубине около сорока сантиметров они откапывали рыбу, которая забиралась туда, чтобы отдохнуть и находилась там как бы в сонном состоянии. Нам ничего не оставалось, как "поймать" эту рыбешку и заглянуть с помощью микроскопа на содержание ее внутренностей. Все стало очевидным.

Через три дня в колбе со спиртом, где находились личинки, мы не обнаружили ни капли этилового спирта. Личинки увеличились в размерах, примерно, раз в сто, а сами гельминты к спирту оказались равнодушными.

Да! Мы открыли не просто гельминта или глиста, а алкогельминта! Алкоглист! Работа наша завершена и мы можем сворачивать все наши работы. Мы с радостью раздали все свои побрякушки аборигенам и стали сворачивать оборудование, сообщив Диего по рации о своих успехах. Мы были рады и не рады тому, что так скоро закончилась наша экспедиция и что нам придется расстаться...

Я объяснил девушкам, что происходит в организме зараженного необыкновенными гельминтами аборигена, хотя сам еще не до конца во всем разобрался за такое короткое время. Личинки этих гельминтов через стенку кишечника попадают в кровь и там находятся до момента своей гибели, так как кровь для них является как бы инертной средой и они вынуждены пожирать друг друга. Более свежие личинки поедают уже ослабевших и этот процесс происходит все время, пока заражение гельминтами происходит постоянно. Если же в крови появляется алкоголь, то он, как продукт питания для личинок усваивается ими и не попадает из нее в печень и другие органы человека. При этом личинки быстро увеличиваются в размерах и вполне возможно, что при постоянном введении алкоголя в организм, они нарушают стенки сосудов и человек просто гибнет.

 

5 сентября 1974г.

Время для нас, кажется, остановилось. Прогулки по окрестностям нам уже надоели... Часто мы включаем свое радио, ловим в эфире музыку и лежим в своих спальных мешках, разговаривая о том, что нас ожидает там на "большой земле". Палатки других ученых уже исчезли - их вывезли еще вчера. Аборигены же нас уже не интересовали совсем...

10 сентября 1974г.

Сегодня по рации Диего нам сообщил, что завтра за нами прилетит вертолет... Записи в своем "вахтенном журнале" на этом заканчиваю...

 

- Папа, извини, что я тебя перебиваю, но мне интересно знать, а чем питаются эти алкоглисты в природе. В озере и в рыбах алкоголя нет...

- Ты, Макс, высказал ту же самую мысль, которая к моему позору, как ученому, пришла только тогда, когда мы уже были далеко от озера и самого озера уже не было... Дело, видишь в том, что, если бы все шло нормально, то мы уже здесь в кабинетных условиях выяснили бы все эти вещи, так как везли приличную колонию этих беспозвоночных...

 

- Утром следующего дня мы встали очень рано - нас разбудил шум мощных двигателей, - продолжал я свой рассказ. - Когда мы вышли из палатки, то увидели, что мощные бульдозеры превращали местность в идеально ровный аэродром... Ни впадины озера, ни речки, ни растительности, ни деревни уже не было... После планировки такие же мощные машины укладывали толстый слой бетона... Аборигенов же грузили на вертолеты и куда-то увозили.

Сел вертолет и возле нашей палатки. Нам жестами приказали отойти от нее и на наших глазах она и две другие превратились в пепел в струях мощного огнемета. От всего у нас осталось лишь то, что было на нас самих и мой дневник, который был спасен лишь тем, что оказался не в палатке, а у Луары... Как он у нее оказался, где она его спрятала при обыске - для меня тайна, покрытая мраком.

Это были военные... Определить по их форме принадлежность к какой-нибудь стране я не мог, так как сроду не интересовался такими вещами. Среди них мы увидели нашего Диего, с наручниками на руках.

Его подвели к нам и он зачем-то утвердительно кивнул головой... Мы поняли, что с такой помпой вся эта техника приехала за нами и с тем, чтобы уничтожить все то, что напоминало бы нам о нашем новом открытии.

Нас посадили в вертолет и скоро все утонуло в красках дня и море зелени...

 

Везли нас трое суток с остановками на ночь на каких-то виллах под бдительной охраной препротивных субчиков с автоматами. Одна из таких вот вилл стала и тюрьмой для нас.

Меня поместили в комнате с толстыми решетками на окнах и запретили из нее даже выходить. Девушки же жили этажом ниже и им было разрешено передвигаться по вилле и ухаживать за мной. Разговаривать нам было запрещено. Почти все время они проводили у меня и мы "молча" беседовали друг с другом, хорошо понимая друг друга.

Для чего, скажите, нужны нам были слова, чтобы поддерживать друг друга в такой вот обстановке. Ведь мы понимали, что в любой момент нас могут просто уничтожить, хотя о причине могли только догадываться. Поэтому у нас была в голове только одна мысль:"Как нам бежать? Как обезвредить охрану, а для этого нам необходимо было оружие? Где еще выставлены посты и сколько всего человек находится в доме?"

Вот, что приказывали им мои глаза.

Луара становилась спокойной лишь тогда, когда сидела прижавшись или ко мне, или к Стеле, а поэтому от нее было очень мало проку в нашем деле. Приходилось сидеть и гладить ее руки и как только я прекращал это занятие она поднимала на меня глаза, готовая тут же заплакать. Стела же была очень активна и скоро она передала мне нарисованный план комнат и дома с обозначенными на нем местами, где находилась охрана. Она сумела даже составить план сада возле дома, заглядывая во все окна подряд. Не знаю, сумела бы моя жена или нет, даже если бы от этого зависела ее жизнь, сделать подобное.

На следующий день, как обычно, Луара прижалась ко мне так, что я мог слышать стук ее сердца, но на этот раз ее сердце билось более тревожно. Я понял, что что-то случилось. И в самом деле, как только наш охранник отвернулся, она взяла мою руку в свою и повела ее куда-то под кофточку. Сердце мое застучало еще более интенсивнее, чем у нее... Но, когда она, моя рука, под блузочкой нащупала каминные щипцы, тяжелые и способные расколоть, если очень нужно, чей-то череп, то оно застучало, как молот по наковальне.

Я с благодарностью заглянул в женские глаза и увидел в них столько гордости за себя за то, что она сумела сделать, и веры в то, что я обладаю силой и ловкостью леопарда и сумею ее спасти из лап подлых убийц, что был готов сразу же приступить к этому...

Долго! Очень долго успокаивал я свое сердце и подавлял волю, так как время этого момента еще не пришло. Чтобы как-то достать этот драгоценнейший груз с тела такой прекрасной женщины и главное на глазах охранника, мне пришлось сделать вид, что я ее целую и ласкаю. Тот как-то брезгливо отвернулся - ему, видно, не давали инструкций поэтому поводу. Я же, всю свою волю сжав в кулак, чтобы не вспыхнула во мне страсть, приступил к "делу" а Луара “стонала и плакала в порыве страсти в моих руках”.

- Оружие у нас есть, - одними глазами сказал я Стеле. - Ты вызовешь охранника из комнаты и, когда он войдет, я его уничтожу. Поняла? Стела утвердительно ответила мне также одними глазами. - Все приготовьте к тому, чтобы идти, - показал я на свои ноги, - и не мерзнуть. Запасите продуктов. Время нашего побега завтра днем по моему сигналу.

Почему я назначил такой срок, я и сам не знал, но вот днем у нас на вилле кроме охраны никого не было. После моих слов глаза у Стелы стали жесткими и колючими. До этого хотя она и знала причину наших с Луарой "объятий", она, видимо, плакала и вся опухла от слез. И на такое лицо мне было даже смотреть больно.

- Часы запущены, - сказал я себе. - Ты должен до мелочей продумать, как обезвредить охрану в доме, как пройти садом, на чем уехать и главное куда.

 

- Папа, как эти солдаты узнали о вашей работе? Ведь ваша экспедиция была, кажется, организована подпольно.

- Солдаты, Макс, ничего не знали и не знают по сей день! Этим всем делом занималась одна из мощных мафиозных групп Северной Америки, связанная с наркотиками и производством вин. Как мне сказали в последствии, они почувствовали большую для себя опасность в том, что из-за какой-то там причины резко может снизится потребление вина, а значит и наркотиков. Узнав о подготовке экспедиции, что не было таким уж трудным делом, они сумели подменить Диего наручные часы, в которые вмонтировали микрофон, и после этого знали о нас в буквальном смысле все, что хотели. Когда же им стало известно о нашем открытии, они сумели организовать крупномасштабное военное учение стран Латинской Америки и под видом постройки военного аэродрома перерыли и забетонировали всю местность, где производила исследования наша экспедиция, аборигенов вывезли и под видом лечения санировали все их внутренности. Нами же занялась сама мафиозная структура. Выкрав нас, они ждали реакции на эту акцию и возможность нашего устранения полностью не исключалась. В самом хорошем случае нам грозило длительное тюремное заключение. Теперь тебе должно быть ясно, в какую ловушку попал я с двумя молодыми женщинами.

- Я в детстве любил читать наших фантастов и путешественников, - продолжал я свой рассказ, - в трудах которых они красочно описывали те места, в которых происходило действие, и я брал карты и путешествовал вместе с ними. Сейчас же я не знал ни страны, ни местности, где мы находились. Лишь полную блеска флору тропиков мог я наблюдать из окна с решеткой ...

 

Настало утро следующего дня.

Луара и Стела раньше обычного появились у меня и, сев рядышком с двух сторон, прижались своими телами ко мне. Вдруг мы услышали шум моторов грузовиков, крики охранников и наступила такая тишина, что стало "резать" уши - мы поняли, что в доме, а может и на всей вилле остались лишь охранники, которые охраняли нас. Я посмотрел на женщин и раскрыл свою ладонь, как бы приглашая вложить в нее их ладошки, потом, прикрыв их своей другой рукой, тихо прошептал: "Пора... ". Стела выразительно взглянула на подругу и та первая вышла из комнаты, потом мы с ней еще раз глазами проиграли то, что должно произойти здесь через несколько минут, и дверь за ней тоже закрылась.

И тут я увидел, что на голове охранника надет пробковый шлем. В моей голове сразу же застукали молоточки, как по наковаленке, так как что могли сделать каминные щипцы с головой, если на нее надета такая защита, но отступать было уже некуда. Как в тумане я увидел, что в дверь просунулась голова Стелы и сделала рукой жест приглашения охраннику. Тот встал с кресла и, поправив автомат на груди, вышел вслед за ней.

Я тут же вскочил, нашел спрятанное "оружие" и встал у дверей так, чтобы оказаться сзади охранника, когда он в нее войдет.

За дверью я услышал "игривый" смех Стелы и то, как она "игриво" отбивалась от лап мужчины, затем ее вскрик и я услышал, что она от него убежала...

Я понял, что настал мой черед сделать что-то ради нашего освобождения. Дверь скрипнула и, о чудо, спиной ко мне встал человек, которого я должен убить, с голым затылком - Стела сумела как-то снять каску с его головы. Думать было некогда, и я со всей силой ударил щипцами охранника по голове...

Я не слышал, как упало его тело, как будто и по моей голове кто-то ударил тоже... Дверь приоткрылась и в нее проскользнула Стела. Подскочив ко мне и обняв, как мать, стала целовать мое лицо, шепча какие-то ласковые слова. Пришел в себя я только минут через двадцать... Кстати сказать, охранник стал приходить в себя раньше, чем я. Стела, еще раз "успокоила" его двумя ударами в голову - после он уже не шевелился. После этой процедуры она сняла с его шеи автомат и из кобуры под курткой вытащила пистолет. В комнате появилась Луара и, не задавая никаких вопросов, стала тоже "приводить" меня в порядок...

Хотя уже можно было разговаривать, но я шепотом, так у меня получалось увереннее, сказал девушкам, чтобы они осмотрели тщательно весь дом, а сам, взяв автомат, пошел к выходу из дома, так как по предварительным сведениям в доме днем никого не бывало, кроме еще одного охранника у крыльца. Подойдя к выходу и снова встав спиной к стене у самых дверей, я нажал на спусковой крючок автомата... Раздался одиночный выстрел, от которого, кажется, вздрогнул весь дом. Входная дверь резко открылась и в вестибюль влетел охранник... и дом уже затрясся вместе с моим автоматом...

Снова наступила тишина, но я еще стоял минут десять за портьерой окна, наблюдая за улицей. Лишь после этого я понял, что путь из дома нам открыт.

Появилась Стела с Луарой и мне пришлось выйти из-за шторы. Я это сделал так для них неожиданно, что они вздрогнули, и я чуть не получил пулю в голову, так как Стела успела в меня выстрелить...

Они все это время провели тоже с пользой для дела, так как обнаружили на крыше виллы вертолет, который нас привез сюда, и Стела готова была стать вертолетчицей с тем, чтобы увезти нас на нем.

Мы бросились на крышу виллы, позабыв, что не закрыта дверь в дом, что мы, кроме оружия, с собой не взяли ни одежды, ни еды, что сказалось и отомстило нам потом в пути к свободе.

Вертолет завелся сразу же и вилла вместе с парком сначала упала куда-то вниз, а потом и растворилась среди зарослей джунглей. Куда ведет Стела вертолет, я не знал и знать не хотел, так как верил ее интуиции и к тому же сам не знал, куда надо лететь. Через час полета щелкнул переключатель рации и мы услышали голоса наших похитителей - это обнаружилась наша пропажа и вертолета:

- Эй вы! Алкоглисты! Я предлагаю вам добровольно вернуться на виллу. Если вы этого не сделаете, то будете уничтожены. К тому же у вас осталось топлива всего на час полета. Ответа вашего нам не надо. Конец связи, - и мы снова услышали щелчок выключателя.

Весь этот час мы не проронили между собой ни слова и лишь глаза, встречаясь с другими глазами, больше всяких слов говорили нам о единстве, любви и ободрении друг друга. Луара же, прижавшись ко мне, даже глаза закрыла.

Вертолет, управляемый уверенными ручками Стелы, без всяких там эмоций летел и летел в строго определенном направлении. "Только бы нам хватило горючего долететь до какого-нибудь жилого пункта, "- думал я, с тоской поглядывая на море зелени под нами.

Прошел еще час и топливо должно бы уже закончиться, но вертолет летел и летел... .

Город мы со Стелой увидели одновременно. А вот мелькнуло асфальтом шоссе, ведущее к городу. Стела повернула свое радостное лицо ко мне, ожидая моих указаний. Я рукой показал Стеле, чтобы она летела вдоль шоссе и как только кончится горючее садила вертолет в километре или двух от него. Но вот мотор чихнул и Стела, не ожидая пока он заглохнет, посадила его среди небольших кустарников там, где пришлось.

Когда мы вышли на землю, то нам показалось, что земля под нами дрожит так же, как и до этого вертолет, хотя кругом стояла удивительная и долгожданная тишина. Зная направление движения, я, поправив на шее автомат и показав девушкам на джунгли, пошел вперед, но тут же остановился, так как услышал крики своих спутниц. Я оглянулся и ахнул от негодования, так как увидел, что они были босыми. На них были тоненькие платьица, предназначенные для того, чтобы больше открывать, чем закрывать их тела. Мне пришлось отдать им свой пиджак и из брезента, который мы нашли в вертолете, соорудить для них на ноги обмотки и накидку на плечи. Это отняло у нас еще час времени.

Как мы в такой одежде продирались до шоссе сквозь джунгли, а вынуждены мы были идти по прямой, чтобы не сбиться с "курса", я не помню, но в том виде, в котором мы вышли к нему, показываться на глаза людям было нельзя - я был весь в крови, а рубашка и брюки изодраны на лоскутки. Не в лучшем состоянии были и девушки. Но, не смотря на это, настроение у нас было бодрое, так как мы чувствовали себя свободными...

Мы, как могли, привели себя в порядок и направились вдоль дороги в сторону города. Услышав звук проезжающей мимо машины, мы быстро ложились на землю или прятались за кусты. Километра через три мы увидели небольшую автостоянку, на которой не было ни машин, ни обычного уже для моего глаза вездесущего сервиса. Стало ясно, что дальше идти не зачем и необходимо здесь ожидать решение своей судьбы. Найдя укромное местечко рядом со стоянкой, мы уселись рядышком, прижавшись для тепла друг к другу, накинув сверху на плечи остатки брезента.

Шло время. Скоро будет совсем темно, а машины все проносятся и проносятся мимо нашей автостоянки, шурша шинами.

Вдруг, визжа тормозами, с автострады в нашу сторону свернула роскошная белая машина, похожая на чайку. Дверь с шумом распахивается и владелец этого ролс-ройса, как мне потом уже назвала марку машины Стела, устремился к кустам... и, когда он из них потом вышел, его машина была далеко и везла в сторону города голодных и изодранных джунглями людей.

За километр до города мы остановили машину и, обыскав ее снизу доверху, "прилично", если так можно сказать, оделись в мужские вещи. Луаре достался пиджак, Стеле хватило одной футболки, а мне достались спортивного вида штаны и рубашка.

Мы узнали название города из транспаранта, что висел на въезде в город и Стела закричала:"Ура!!". Оказывается она в нем когда-то была и не плохо знала. Это был Сан-Паулу...

Уже через час мы бросили машину прямо на улице и входили в здание Советского консульства. Девушек я вел под руки, так как боялся каждую секунду, что с ними может что-то произойти...

А еще через несколько дней я чуть ли не в чемодане летел в Европу... Это была может и излишняя предосторожность, но, к сожалению, попав в руки Советов, я перестал уже распоряжаться своей судьбой и практически сразу же был разлучен со своими "птичками" и совсем ничего не знаю о их дальнейшей судьбе...

Так они и стоят теперь перед моими глазами одна в футболке, а другая в пиджаке. Красивые и счастливые, полные любви ко мне их спутнику и другу...

Москва мне уже была не интересна, и дни тянулись, как резиновые... Мое сознание и память остались там в Бразилии - рядом . . с алкоглистом.