Я не задавала этого вопроса – мне бы и в голову не пришло спрашивать о смысле моей жизни – зачем знать то, что чувствуешь? Но трое, долгое время непритязательно шутившие со мною, вдруг ответили на него - так, что я потеряла желание шутить. Ответ был – против всего, что я знаю, что я люблю, во что я верю, против самой моей души. Можно и нужно было уйти раньше, не дожидаясь, пока острые, но безобидные шутки (если только острое может быть безобидным) превратятся в это. Я не ушла. Я даже читала им стихи, пытаясь объяснить что-то, предлагала представить себя не здесь и сейчас, а где-то и кем-то еще, чтобы краски мира стали ярче, чтобы жизнь улыбнулась, не скалясь...

Я был странником в темной глуши,

Я был парус, гонимый ветрами,

Я был светом от лампы в ночи,

Я был старого волка глазами.

 

Я был свет и был тьма наяву,

Я был малой, но быстрою речкой,

Я был сеном и влагой в хлеву,

Я был плачущей в комнате свечкой.

Но мои собеседники не хотели ничего этого. Каждый из них точно знал кто он, и для чего. И вот это они и пытались мне объяснить теми словами, какими пользовались всегда, пытались обратить меня в свою веру, научить настоящей жизни. Передо мной были – фанатики, а я зачем-то пыталась им рассказать, что для меня – счастье. И вот так мы говорили друг с другом, не понимая друг друга; каждое мгновение такого разговора было мукой и сердца наши разъедала ржавчина непонимания. В мире, где каждый из нас – фанатик своей собственной веры, слишком много ржавчины...

 

Четверо и один сошлись на перекрестке ранней весной, когда свежестью и юностью веяло от мира. Сошлись и остановились, не видя вокруг весны, а только друг друга.

- Вот так так! - с неприязнью сказал первый, - что это за мир, где нельзя идти своей дорогой, чтобы не встретить на ней еще кого-то?

- Кто тебе сказал, что эта дорога – твоя? – возмутился второй.

- Молчите вы, оба! – хором воскликнули третий и четвертый, - и дайте нам пройти!

Только последний не стал кричать и ругаться. Когда свара чуть поутихла, он сказал:

- Это счастье, что мы встретились, такие непохожие. Мы сможем многому научить друг друга.

Четверо как один посмотрели на него.

- Счастья нет, - сказал первый.

- А если б было, его не хватило бы на всех, - поддакнул второй.

Третий и четвертый кивнули, соглашаясь.

- Счастья нет? – с улыбкой повторил последний, - что же тогда я несу в своей суме?

Долгое молчание связало четверых. Да, они были непохожими сколь только можно, но вот что роднило их: каждый понял вдруг, что все это время искал лишь счастье.

Последний поправил ремешок сумы на плече и шагнул прочь.

- Постой! – воскликнул один из четверых, - как же оно выглядит, твое счастье?

- Обыкновенно. Если смотреть на него в солнечный день, оно звонкое и блестящее, хотя и пропускает свет, если держать в ладонях и подбрасывать в воздух - оно и легкое как доброе слово, только ронять его не стоит, потому что оно хрупко и может разбиться. Но – главное! – зависть, ненависть, алчность съедают его, как ржавчина. Так что тот, кто ненавидит, не сможет быть счастливым.

Четверо слушали его с жадным вниманием, но каждый слышал свое. Первый думал, что счастье в суме последнего – это золото, звонкое и блестящее, второй - что это волшебное зеркало, исполняющее все желания владельца, третий увидел обещание абсолютной власти, а четвертый - бессмертия.

- Простой! – снова воскликнул кто-то из них, - что ты станешь делать с ним?

- Я отдам его тем, кого встречу, - ответил он, - тем, чьи сердца не знают ржавчины и потому смогут быть счастливыми. Я найду того, кто возьмет счастье из моих рук просто так, не думая о его цене, и никогда не бросит его в грязь.

Четверо застыли, потрясенные и оскорбленные, - а потом подступили к последнему, протягивая жадные руки к суме на его плече. В том, что они хотели сделать, они были единодушны.

- Отдай! – воскликнули они. – Отдай его нам!

Они боялись, что пятый уйдет, унеся их счастье, и что больше они не увидят даже тени его. Но он снял суму с плеча, осторожно положил ее на землю и отступил в сторону.

Восемь рук разом потянулись к суме. Восемь рук подняли ее и перевернули, вытряхивая на землю ее содержимое. Сума была легка, и как будто пуста, но пустота, высыпаясь, зазвенела и засверкала, затлела искрой в серой пыли и вспыхнула огнем. Четверо не успели подумать, как будут делить одно счастье на всех; первый увидел золото и упал на колени, подбирая рассыпавшиеся монеты, второй схватил в руки волшебное зеркало и громко выкрикнул одно из многих своих желаний, третий и четвертый ощутили власть и вечность каждой частицей души и тела… Они не заметили, как и когда исчез последний - им больше не было до него дела.

Но прошло совсем немного времени, прежде чем блеск счастья поутих, и они снова стали замечать друг друга. Взгляды четверых встретились, и недобрые то были взгляды. Владелец золота вдруг подумал, как он был глуп: богатство его растратится и не останется от него ни единой монетки. Вот будь у него волшебное зеркало, он был бы действительно счастлив. Владелец зеркала, пресытившись своей игрушкой, с завистью поглядывал на того, кто стал бессмертным. Бессмертный зло косился на первого с его золотом, ибо, при всем своем бессмертии, он все еще был нищ. И только получивший власть не желал больше ничего, но подозревал всех в желании отнять у него его счастье.

Счастье было разным для каждого, а ненависть – одна на всех. Она проросла ржой сквозь сердца и превратила в рыжие хлопья, бесполезные, как грубое слово, и золотые монеты и зеркало и даже власть и бессмертие. С сердцами полными ржавых чешуек, они были самыми несчастными людьми на свете. Со злобой и ненавистью первый бросил горсть ржавчины в лицо второго, третий и четвертый сцепились в яростной драке. Пока они сварились, вернулся последний; он поднял суму, брошенную на обочине, суму, что снова была полна, и пошел по дороге прочь. Так просто это было – идти к далекому горизонту и чему-то такому близкому, что, как надежда, примыкает к самому твоему сердцу, и неподвластно никакой ржавчине.

 

Я пообещала себе, что больше никогда не позволю втянуть себя в игру грубых намеков и злых шуток. Не позволю ржавчине уничтожить мое маленькое счастье. Каждый сам выбирает. Счастье – простое утро, когда улыбчивое солнышко заглянет в окно; ты вспомнишь, как много у тебя интересных дел и засмеешься. Счастье – вечерняя прохлада после знойного дня, красивая музыка вдруг коснувшаяся слуха, удачная покупка, приятый спутник. Счастье – лампа под самодельным абажуром, книга в руках и кошка на коленях. Счастье – понимание, и поддержка тех, кто тебя понимает, и - надежда.

Я был многим, но не был собой,

Я угадывал в мире все знаки,

Я хочу, чтоб Господь был со мной,

Чтоб Господь был во всем ЭТОМ с нами. *

И: «Счастье подобно стеклянной башне, его нельзя взять силой, но можно получить в дар». Слишком просто? Простые вещи, они часто самые лучшие. Жить – что может быть проще? Простая улыбка разглядит морщинки на лице, а счастливая улыбка – морщины в душе. Старость – это тоже ржавчина…

 

3 августа 2006 г.

 

* Автор стихотворения В. А. Орлов.