Надежда Мамонова

 

К характеристике проблем

«экономического роста».

 

- Доктор, меня беспокоит состояние российской экономики.

-Ну что вы, голубчик, никакой такой российской экономики нету!

Это все выдумки, фантазии ваши! Вы, наверное, водочку любите?..

 

* * *

Просьба к читателю - не пугаться и не спешить перелистнуть страницу журнала. Речь пойдет не о мнении правительства о вышеуказанных проблемах и даже не о том, что и у экономического роста есть какие-то проблемы (а как же без них?). Хочу поведать вам совсем об ином…

В аудитории на «пересдачу» собралась приличная команда задолжников почти со всех факультетов. Весь их вид говорил о серьезных намерениях – кипы учебников, литровые бутыли воды, пиджаки, распухшие от шпаргалок – большинство ребят настроено на популярную студенческую игру «Измором возьмем». Знаю, знаю, сама совсем недавно (ну каких-то там двадцать-тридцать лет тому назад) играла по тому же сценарию. За это время не изменились ни цель игры, ни средства её достижения.

Начинает Татьяна, красавица с огромными зелеными глазами.

- Я это. Я не нашла того, что вы говорили, поэтому повторю то же, что и в прошлый раз, - её ответ выливается в привычно зачитываемое «бу-бу-бу», без изменения интонации и при полном игнорировании знаков препинания.

- Хорошо, но вернемся к проблеме. Вам нужно было дать характеристику промышленно развитых стран. Начнем с начала. Какие страны мы называем промышленно развитыми?

Удивление то ли моей непонятливости, то ли настырности.

- Ну, это те страны, в которых развита промышленность.

- Какая промышленность? – хочу услышать поподробнее об отраслях, традициях, преимуществах, недостатках.

- Ну, не сельское же хозяйство там развито, а промышленность. Фабрики там всякие, производство, - говорит Татьяна раздраженно.

Это удар под дых. Сразу представляю Голландию без картошки, коров и тюльпанов, Швейцарию без сыра, а Германию без традиционных сосисок и пива. Перевожу дыхание, разворачивая перед студенткой атлас.

- Покажите несколько таких стран на карте.

- Япония, Япония, Япо-о-о-ния, - карандаш Татьяны скользит вдоль восточного побережья США.

- Посмотрите у восточных границ России.

- Да? А, ну да.

- А ещё, какие ещё страны можете показать? Промышленно развитые.

- Ну, вот еще Россия, Бразилия, - кажется, она перечисляет те страны, названия которых отчетливо пропечатаны на карте.

За Татьяной следует Екатерина. Все повторяется. Зачитывает готовый текст и замолкает в ожидании вопросов.

- Вы немного исказили две фамилии, так и не понятно, кто это?

Смотрит в бумажки.

- Это Митчелл и Кондратьев. У одного была повышательная волна, а у другого понижательная.

- Они сёрфингисты? – уже начинаю резвиться.

- Нет, экономисты, они еще графики придумали.

- Эти графики нужно было начертить, - начинаю я.

- Ой, что вы, у меня так плохо с математикой, - и молчание, и ожидание новых вопросов. После трехчасового сидения мысленно подвожу итоги (всего две положительных оценки), и объявляю небольшой перерыв. Вдогонку слышу шепот «Вот дает, а? Ва-а-а-лит, как валит, стервь!»

- У меня вопрос «Проблемы экономического роста». – Симаков уверенно, но, не отрываясь от бумажки, зачитывает почти целую главу из популярного учебника. Как минимум трижды дает определение экономического роста.

- И что же такое «экономический рост»? – спрашиваю с надеждой.

- Ну, когда растет экономика.

Дождалась? У студентов это самое популярное словосочетание. И представляется мне в такие моменты, что экономика – это огромный куст, который растет и растет и все не может остановиться в своем росте. Или нет, экономика – огромный пакет с тестом из кулинарии, той, которая на проспекте. Пухнет и пухнет. Пакет этот. Вот-вот лопнет. Как им объяснить, что даже то, что их родители могут заплатить за учебу, это уже… Но эмоции в моем предмете неуместны. Сейчас уместны только определения, которые нужно просто понимать, а для начала выучить. И вот в чем парадокс – эти ребята хотят учиться, но при этом не хотят учить. Или не могут?

 

* * *

 

Еще немного и я на свободе! На лавочке за цветочным магазином расположились три лица, явно без определенного места жительства. Они, наверное, уже сдали свой дневной бутылочный «урожай» и теперь, покуривая, ведут неспешную беседу.

- А я говорю тебе, недвижимость нынче не в росте, в акции, в акции нужно вкладывать деньги, - убеждает тот, что постарше. Стараюсь идти помедленнее.

- Да ты что, кому они нужны, эти твои акции, а может быть в инвалюте надежнее? - Не соглашается рыжебородый.

- Надежнее, но доходность отрицательная, - не унимается первый. Подумалось: и это тоже приметы экономического роста.

Их подруга, поправляя букет засохших хризантем, явно выуженный из близлежащей мусорки, улыбается своим щербатым ртом и говорит, обращаясь ко мне: «День какой-то сегодня особенный, меня даже по голове никто не ударил, пока бутылки собирали. Раньше обязательно кто-нибудь подшутит».

 

* * *

 

- Да не расстраивайся ты так, схлынет эта волна, у нас в художке тоже лет пять тяжело было, потом все выправилось, - подруга не перестает меня успокаивать, - Подумай, это дети эпохи перестройки. Родители прикрутили их к телевизорам, да к игровым приставкам, а сами помчались деньги зарабатывать. Помнишь, время-то какое было? Борьба за выживание. А уж как мы потом маялись, ведь у этих детей в глазах пустота, а на листе бумаги никакой фантазии – сплошные мультяшные повторялки. И вообще, во всем виноваты бабушки.

- А бабушки-то тут причем? – Наше вечное желание сначала найти виновного, а затем навесить на него чувство вины уже начинает раздражать.

- Да я заметила, раньше они внуков приводили в школу, забирали из школы, интересовались успехами, ходили на выставки, а потом как помчались наперегонки с родителями… И всё забыли. Уверена, что спроси сейчас…

- Подожди, лучше спросим у ребенка, зачем человеку бабушка.

- Смешные вы. Вот ты на меня пожалуешься папе, папа на меня пожалуется тебе. А я? Я-то кому на вас могу пожаловаться? – На мгновение ребенок задумался. - Но помни: ты должна быть клёвой бабушкой. Будешь рассекать в кожанке на мотоцикле с папой (он же дедушка) и выполнять все желания внуков. А в холодильнике для них у тебя должно всегда быть пиво!

Последнее явно где-то подсмотрено. Но где? И сразу вспомнилась давняя поездка к сестре в Германию. Её свекровь специально для нас приготовила типичный немецкий обед, которым обычно потчуют молодоженов. Когда мы были готовы выпасть из-за стола, в дом буквально ворвались старшие внуки Лилианы. Они представили нам своих невест-женихов и по-хозяйски захлопали дверцами шкафов, буфетов, холодильника. На столе моментально образовалась баррикада баночек-бутылочек-бокалов-стопочек. Закуска, естественно, была убрана. А далее повелся возбужденный разговор на тарабарском языке, самой красочной частью которого был язык жестов и рисунков. Мы пробовали грушевую самогонку дяди Тома и сливовую тети Магды, постепенно от стопочки к стопочке наш совокупный словарный запас обогащался новыми знаками и немецко-русскими словообразованиями. Так, например, вместо слова шнапс я упорно говорила «брендовка», поскольку старший из внуков обозначил это как Selbstbrannt (или selbst gebrannt? хотя, какая разница). И меня нисколько не смущало звонкое окончание придуманного слова. Вскоре собеседники смирились с моим упорством. Это когда я нудно доказывала, что брендовку лучше бутылировать, а не хранить в малокалиберных баночках, разливать-то неудобно. Они сделали вид, что согласились. Только потом я узнала, что Магда и Том свой продукт разливают в небольшие баночки с единственной целью - угостить всех родных и друзей, иначе может и не хватить.

Затем разговор наш пошел о земельных участках (у многих жителей в собственности есть участки зна-а-ачительно большие, чем наши «шесть соток»), об экологии (меня восхищали волнушки, растущие между рельсов, по которым бесшумно скользила то ли электричка, то ли трамвайчик, я так не придумала, как обозвать это чудо). Дальше я узнала, что сок в бутылках с пивом вполне может быть выжат из яблок, которые все внуки собирали с Лилианой и сдавали на местный пивзавод. Можно было, конечно, взять деньги, но они выбрали годовую скидку на необычный для российского человека напиток – лимонадное пиво (или пивной лимонад?) - поглощаемый семьей в приличных количествах. В этой незапланированной «посиделке» чувствовалась душевность, которую обычно ощущаешь, находясь в кругу близких людей.

Позже, когда уже стемнело, мы жарили во дворе каштаны, собранные с того же самого участка и снова говорили обо всем. Их земельные участки засажены в основном плодоносящими деревьями и кустарниками. Нигде нет ограждений; нет грядок, поскольку вода для полива – дорогой ресурс. Купить овощи, зелень, клубнику дешевле, чем выращивать самому. Но больше всего меня интересовало, а как они жили после войны? Как жили мои родные, я знаю. Мама из года в год носила в школу одно и тоже платье, которое удлинялось за счет очередной цветной ленточки. Через несколько лет платье грозило превратиться в многоярусный карнавальный костюм. Папа же старался оканчивать каждую четверть на «отлично», тогда в качестве награды он получал новое перышко и две тетрадки.

Лилиане к окончанию войны было уже двенадцать лет. Она вспоминает, что бомбили их не так уж и часто, но в подвале сохранилась часть толстенной стены убежища, которую так и не смогли разобрать при перестройке дома. Когда в городок входили французские и канадские войска, её больной дедушка приветствовал военных привычным жестом и возгласом, поэтому бабушке с внучкой пришлось срочно увезти инвалидную коляску в дом. А что же девушки? Ну, они, конечно, мечтали удачно выйти замуж и уехать в Канаду. И уезжали. Лилиана рассказывает о трудностях, и все время упоминает бабушку, без которой преодолеть эти трудности немецкой семье было бы довольно сложно. Пока она говорит, я радуюсь своему новому открытию. Я наконец-то поняла, в чем секрет Людвига Эрхарда, творца немецкого экономического чуда. В плане Маршалла? В американских инвестициях? Да бросьте вы. Что было бы с этими проектами, не будь в каждой немецкой семье обыкновенной бабушки? Той, которая и сказку на ночь расскажет, и приготовит вкусный пирог буквально из ничего, и свяжет теплые носки… Короче, создаст все предпосылки действительного экономического роста. Как же я могла это забыть…

 

* * *

- Ну что ты, как шлепок коровий! Иди быстрей! – За окном слышен крик тети Маши, она «загоняет» домой своего семилетнего внука. Витюшка улыбается, машет на прощание солнышку своей умазюканой ладошкой и никуда не торопится. Он знает, что его бабушка самая лучшая на свете, а ворчит она просто так. Для порядку.