УЛЫБКА МЛАДЕНЦА

Стояло обычное позднее июньское утро. Ночная прохлада ещё цеплялась за тень деревьев, но уже сдавала позиции. День обещал быть жарким.

По боковой аллее парка в направлении к центральной шёл торопливой походкой худощавый человек в очках. Это был молодой учёный, без пяти минут доктор наук. Несмотря на то, что была суббота, он торопился в свою лабораторию проверить кое-какие расчёты. Он был трудоголиком и не признавал выходных. Удивительно, что он сумел-таки жениться, но детей заводить не хотел. Они помешали бы его докторской диссертации.

С другой стороны парка по направлению к той же центральной аллее размашистой походкой шёл лысоватый мужчина лет пятидесяти или старше. В руках его были рыболовные принадлежности. Это рыбак-любитель торопился в гараж за машиной, чтобы успеть хотя бы на вечернюю поклёвку. У жены заболела спина, и ему пришлось с утра самому идти на рынок за продуктами. Хотя рынок был рядом с домом, время было упущено. Выезд на рыбалку отложился чуть ли не до обеда, и это очень огорчало рыбака. У него было двое взрослых детей. Дочка с мужем-военным и двумя малышами жила в военном городке в трёхстах километрах от родителей, а сына в прошлом году проводили в армию.

Они не были знакомы, эти два человека, и не обратили бы внимания друг на друга, если бы не… Впрочем, лучше по порядку.

Они уже вышли на центральную аллею и направились к главному входу, когда вдруг из коляски, одиноко стоящей у лавочки, раздался требовательный крик ребёнка. Учёный вздрогнул от неожиданности и остановился, озираясь по сторонам. Рядом с коляской никого не было. Крик малыша перешёл в пронзительный плач.

- Простите, это не ваш ребёнок? – спросил он у как раз проходившего мимо рыбака.

- Н-нет, - тот удивлённо поднял брови и машинально притормозил. – А что, потерялся?

- Да вот, я шёл, а он тут плачет… И никого нет.., - растерянно развёл руками учёный. – Не могли бы вы этим заняться, я очень тороплюсь?

- Вообще-то, я тоже тороплюсь. У меня вечерняя поклёвка срывается.

- Поклёвка? Это что – рыбалка? А у меня работа! Понимаете? Очень важное дело!

- Для меня рыбалка – тоже важное дело! Надо покричать. Может, мамаша отошла куда-нибудь… ну, я не знаю, в кусты...

- В кусты? Зачем ей в кусты? – недоумённо спросил учёный.

Не успел рыбак ответить, как из коляски опять раздался плач. Мужчины заглянули внутрь и увидели чудо в розовом кружевном конверте: глаза-вишенки с мокрыми ресничками, почти белые бровки стрелочками, носик-кнопочка между двух румяных щёчек, из-под чепчика - светлые кудряшки. Малыш перестал кричать и с любопытством уставился на незнакомых людей.

- Девчушка! – уверенно произнёс рыбак.

- Как это вы определили? – недоверчиво покосился на него учёный.

- Ну, это просто. Девчонкам всё розовое надевают, а пацанам – голубое. У меня и сын, и дочка, в общем, полный комплект, я эти премудрости ещё помню.

Ребёнок, увидев, что на него опять никто не смотрит, тихонько захныкал. Рыбак начал трясти коляску, но плач стал еще громче. Учёный сердито заворчал:

- Вы так ей все мозги выртрясете! Видите, ей не нравится!

И, собрав воедино все свои знания о младенцах, почерпнутые когда-то из книг и кинофильмов, он сделал пальцами “козу” и тоненьким голосом заутютюкал:

- У-тю-тю, посмотри, какая коза!

- Рогатая! – добавил рыбак.

- Что? Не понял…

- Рогатая, говорю! Идёт коза рогатая, идёт коза бодатая, кто кашу не ест, того забодает! – вот так надо.

- Зачем же пугать!

- А ей нравится! Смотрите, смотрите, улыбается! Ах, ты, маленькая…

Действительно, малютка улыбалась, показывая беззубые розовые дёсенки. Вдохновлённый успехом, учёный опять начал показывать “козу” и утютюкать, а рыбак – приговаривать про рога и кашу. Лица при этом у обоих были умилённо-глуповатые. Ребёнок поглядывал то на одного, то на другого, улыбаясь во весь рот, потом вдруг произнёс:

- Гу…

- Агу, агу! – почти хором заприговаривали мужчины.

Так продолжалось некоторое время. Затем малютка опять смешно надула губки и собралась плакать. Рыбака вдруг осенило:

- Она, наверное, есть хочет! Малыши часто едят. Буквально, всё время!

- Да где же эта мать нерадивая? – возмутился учёный.

- Может, это подкидыш? – предположил рыбак. – Точно, подкидыш!

Оба остолбенели от такой догадки.

- Надо звонить в милицию! – решительно заявил учёный и достал сотовый телефон.

- Погодите вы с милицией! Её покормить сначала надо. Кто там в милиции её кормить будет!

- Хорошо, я сейчас заберу её домой, моя жена её покормит, она хорошо готовит. А потом позвоню в милицию.

- А кашки ваша жена умеет варить?

- Н-не знаю, - неуверенно протянул учёный. – Но все говорят, что она хорошо готовит…

Он попытался вспомнить, что именно готовит его жена, но так и не сумел. Дома он завтракал и ужинал. Обедал в университетской столовой, а по выходным жена приносила ему поесть в лабораторию. Но что именно – припомнить не смог.

- Ну, вот, видишь, - обрадовался рыбак, переходя на “ты”, - а моя жена по кашкам – спец. Двоих вырастила, всё-таки! Так что девчушку забираю я. Да ты не переживай, всё будет в лучшем виде!

Расстроенный учёный подыскивал аргументы в свою пользу, когда вдруг раздался звонкий детский голос:

- А что это вы тут делаете около нашей коляски?

Мужчины обернулись. Перед ними стояла девочка лет десяти, прижимая к груди малюсенького рыжего котёнка.

Рыбак нашёлся первым:

- Так это ты бросила здесь ребёнка на произвол судьбы!

Девочка из наступления сразу перешла в оборону.

- Я не бросила! Я всего на минуточку отошла! Котёнок сильно плакал там, за деревьями. Я думала – потерялся, хотела подобрать. А оказалось – его мальчишки мучают. Вот, отобрала…

Малыш, услышав знакомый голос, перестал плакать. Девочка по-хозяйски поправила на нём чепчик, нашарила где-то сбоку соску и сунула ребёнку в рот. Раздалось громкое чмоканье. Учёный не выдержал:

- А где мать этой девочки?

- В магазин побежала. Только это не девочка, это мой братик Егорка.

Мужчины переглянулись, и рыбак возмущённо спросил:

- Почему же он весь в розовом?

- А это от моей младшей сестрёнки осталось. Папа её в зоопарк повёл, а я тут маме помогаю.

Девочка, ласково приговаривая, положила котёнка в ноги братику, деловито взяла коляску и покатила по аллее, увозя теперь уже двух малышей .

Рыбак и учёный неловко потоптались, глядя вслед удаляющемуся ребёнку, ставшему им за это короткое время почти своим. Затем быстро распрощались и пошли …нет, не к центральному входу, а каждый – на свою боковую аллею.

…Дверь учёному открыла жена:

- Что-нибудь забыл? – озабоченно спросила она, перебирая в уме, что она могла ему не положить в портфель.

- Ничего не забыл! – учёный быстро прошёл и сел на пуфик под вешалкой. – Нам надо срочно завести ребёнка! Нет, двух! Нет, трёх!

- А как же твоя диссертация?

- К чёрту диссертацию! Это не главное!

Он решительно посмотрел на застывшую в изумлении жену и вдруг заметил, что у неё уже нет её шикарной косы. Он соскочил и подбежал к ней:

- Ты что, постриглась? Когда?

- Д-да, два года назад, на своё тридцатилетие.

Учёный оторопел. Два года назад! А он ничего и не заметил! Только теперь он вдруг увидел, как красива его жена: синие глаза, стройный носик, чувственные губы, родинка на шее…

- Боже мой! Это ты?

- Я, конечно. Что случилось? Ты меня пугаешь!

- Случилось! Случилось то, что теперь у нас всё будет по-другому!

Он схватил её на руки и закружил по прихожей…

… Рыбак открыл дверь своим ключом. Жена высунулась из кухни:

- Почему вернулся? Забыл что-нибудь?

- Ничего не забыл! Планы поменялись. Значит, так. Я сейчас за машиной, а ты собирайся, к внукам поедем!

Жена радостно всплеснула руками и, держась за поясницу, засеменила в комнату, но на полпути остановилась:

- А как же рыбалка?

- К чёрту рыбалку! Внуков уже сто лет не видели! Младшенький уже скоро ножками пойдёт. Поторапливайся, надо засветло добраться. Ещё заехать – гостинцев купить. Всё, я пошёл.

И он вышел, бросив рюкзак с рыбачьими делами в угол. Жена секунду постояла, не веря в привалившее счастье, и, забыв про больную спину, бросилась собираться…

 

А в это время маленький Егорка спал в своей коляске, выронив соску и сладко улыбаясь беззубым ротиком. Он и не подозревал, что благодаря ему сразу несколько человек стали немножко счастливее, а в мире стало чуть-чуть больше добра и света…