Дверь открылась и показалась радостная физиономия, настоль радостная, что казалось, старческие морщины разгладились. Невысокий худой старичок ворвался в комнату, как ураган.
- Старики, там ёлки привезли и игрушки! - раздался восторженный крик.
Двое обитателей палаты вскочили с кроватей, один из них толкнул третьего и, махая для убедительности руками, громко крикнул:
- Борисыч, просыпайся, ёлки привезли!
Тот встал, поправил очки, покрутил пальцами в ушах, и шаркающей походкой последовал за товарищами.
В доме престарелых радостей не очень много. Новогодняя ёлка, пожалуй, самая большая. Неудивительно, что такой переполох поднялся.
- Берите вот эту! - скомандовал самый крупный из первой подбежавшей четвёрки старик, и продолжил копаться в куче ёлок.
- Василич, мы что, две ёлки в этом году ставить будем? - с ехидной улыбкой спросил, тот который принёс радостную весть.
- Одну женщинам в тридцать восьмую комнату отнесём.
- Что-то ты в последнее время о женщинах из тридцать восьмой комнаты сильно беспокоиться стал?
- Нет в тебе романтики, Анатолич, - отпарировал крупный старик, рассматривая очередную, понравившуюся ёлку. - Какая же новогодняя ночь без женщин? Вы несите, несите! Игрушки взяли?
- Хорохоришься, а сам зайти к ним в комнату боишься, - подколол их четвёртый товарищ, поджарый седой мужчина.
- Григорич, смотри, не упади!
- Не упаду, Василич, не упаду, - седой с трудом дотянулся до нужной ветки, и повесил игрушку.
- А как вы звезду собираетесь вешать? - спросил стоящий рядом старик в очках.
- Тебя, Борисыч, наверх забросим, - пошутил Василич.
- ... если только стол поставить, а на него стул.
- Интересно с глухим разговаривать, всё равно, что со стенкой.
- На стенку залезем?
- Нет, Борисыч, на стенку мы не полезем.
- Что вы смеётесь?
- Собеседник ты весёлый.
Старики любили подшучивать друг над другом. Когда тебе за пятьдесят, можно казаться несерьёзным, после шестидесяти – тем более. Все старики, жившие в комнате, любили друг друга, как братья. Разлучить их могла только смерть. Другие варианты – маловероятны. Яков Анатольевич, Алексей Борисович, Сергей Васильевич, Владимир Григорьевич – так их звали раньше. Они имели семьи, трудились на благо государства, но затем вышли на пенсию и по тем или иным причинам остались без семей и попали в этот дом престарелых. Здесь старики нашли свою новую семью, каждый обращался друг к другу по простому: Василич, Борисыч, Григорич, Анатолич.
- Григорич, только не упади. Готово!
Дверь открылась, и вошел четвёртый.
- Анатолич, ты, где болтаешься? Мы уже ёлку нарядили, - с показным негодованием налетели на него друзья.
- Есть новости, - загадочно произнёс тот. Все новости он узнавал первым. - У нашей нефтяной компании новый директор.
- Тот проворовался – прислали нового, - ухмыльнулся Василич и вдруг спросил. - Кстати, вы знаете, сколько тот получал?
- Лимон?
- Без премии.
- Опять в политику ударились, - раздражённо прервал их Анатолич. - Я просто подумал: возьмёт новый спонсор и подбросит нам чего-нибудь на Новый год.
- Мы ещё желания на следующий год не загадали, - Василич протянул всем по листочку. - Напишем деду Морозу, а он пусть новому директору передаст. Мечты иногда сбываются.
- В прошлом году загадывали. Что, сбылись? - в голосе Владимира Григорича слышалась злость.
- Григорич, а ты что загадывал?
- Вернуться в семью. Я перед тем Новым годом сюда попал. Сестра умерла.
- Ты что-то про своих ни разу не рассказывал. У тебя кто остался?
- Десять лет назад и не думал, что сюда попаду, - Владимиру Григорьевичу, похоже, захотелось высказаться. – Я учителем работал. У нас с женой трёхкомнатная квартира была, и сын со снохой с нами жили. Внук у меня был, Ванька, умный парень. Как я его любил! Все старался, чтобы он самым умным вырос, всю душу в него вложил.
Григорич замолчал, на глазах появились слёзы, но смахнув их, продолжил:
- Сын у меня сильно пил. С женой у него что-то не ладилось, - старик тяжело вздохнул. - От пьянки и умер. Следом Катя, жена моя, умерла. Сноха квартиру стала делить. Ванька пытался пристыдить мать, ему тогда уже восемнадцать исполнилось, но та всё же квартиру продала. Я свою долю отдал сестре и стал у неё жить. Внук куда-то на север уехал. На прощанье пообещал мне, что всё хорошо будет, и он меня к себе заберёт. И уже, сколько лет ни слуху, ни духу. Видно, дела у него не особо хорошо идут. Сестра моя в прошлом году умерла, и племянники определили меня сюда. А мне так не хотелось. Я и желание написал: «Хочу в семью», - он вновь тяжело вздохнул. - Не сбылось.
- Да ладно, Володя, - Сергей Васильевич дружески хлопнул его по плечу. - Мы же твоя семья.
- Конечно, - Григорич вновь смахнул слезу и чтобы разрядить обстановку спросил. - А вы что загадали? Анатолич?
- Я загадал, что бы на этот Новый год побольше шампанского было и мандаринов, а то на прошлый новый год одну бутылку на всех дали и по две мандаринки, - он залился весёлым смехом. - А внизу дописал: и бутылку хорошего коньяка.
- Ага, «Двин» - рассмеялся Григорич. - Которым Сталин Черчилля угощал.
- Вот так, - махнул рукой Анатолич, - проживёшь здесь всю жизнь и ничего не попробуешь.
- Борисыч, а ты что загадал? - с улыбкой спросил Сергей Васильевич.
- Что?
- Спрашиваю, что ты на прошлый Новый год загадал? - крикнул ему Василич в самое ухо.
- Чтобы мне хороший слуховой аппарат дали.
- Ну, можно было и не спрашивать.
- Василич, а ты-то что загадал?
- Да ничего.
- Постой, постой! А ну, выкладывай! - друзья окружили Сергея Васильевича. - Выкладывай, как на духу.
- Ну... Это... В общем, с женщиной хорошей познакомиться.
- Так она же в соседней комнате живёт, - засмеялся Григорич. - Прямо сейчас иди, да постучись.
- Неудобно как-то. Она такая стройная, а я большой и толстый.
Раздался дружный смех, вскоре прерванный голосом вошедшей администраторши:
- Получите мандарины и шампанское.
- А по сколько? - тут же воскликнул Анатолич.
- Шампанского по бутылке на человека, мандаринов – хоть ящик берите.
- Вы серьёзно?
- Бери, Анатолич, бери! - она кивнула на стоящие за дверью шампанское и мандарины. - Новый нефтяной директор прислал. И шампанское-то хорошее!
Едва за администраторшей закрылась дверь, Анатолич предложил:
- Давайте одну раздавим!
- Рано ещё. Время-то шесть часов, - Григорич посмотрел на часы, но уверенности в его голосе не было.
- Ладно, так, - произнёс Сергей Васильевич. - Сначала загадываем желания на следующий год, затем пьем, что бы они исполнились.
Все схватили бумажки и, загадочно улыбаясь, стали писать. Написав, повесили на ёлку. И тут зашла женщина из соседней палаты:
- Алексей Борисыч, тебя доктор зовёт.
Анатолич толкнул того в бок и громко крикнул на ухо:
- Тебя доктор зовёт. И давай там побыстрей!
Оставшиеся стали накрывать на стол, нашлись и конфеты, и яблоки. В сочетании с мандаринами и бокалами всё это производило впечатление праздничного стола. И все с нетерпением ждали своего четвёртого товарища.
И вот он зашёл... со слезами на глазах. Опрокидывая стулья, все бросились к нему.
- Борисыч, что случилось?
- София Ротару поёт, - произнёс он шепотом, указывая на старый радиоприёмник.
Все посмотрели на этот самый радиоприёмник, из которого доносилась тихая музыка. И тут же, как по команде, повернули головы в сторону вошедшего. В его уши были вставлены какие-то миниатюрные приборчики, почти незаметные для посторонних глаз.
- Сбылось! - тихо шептал Алексей Борисович, вытирая слёзы. – Думал, уже никогда музыку не услышу.
- Всё, давайте за стол, - поторопил друзей Анатолич, и бросился разливать шампанское.
- Давайте выпьем за то, - торжественно произнёс Сергей Васильевич, - чтобы все загаданные на следующий год желания сбылись.
Раздался звон бокалов, довольное кряканье:
- Какое шампанское!
Развернули прибереженные кем-то конфеты, затем мандарины.
- Бутылку-то допить надо.
- Разливай, - махнул рукой Владимир Григорьевич. - Давайте выпьем за слуховой аппарат Борисыча. Пусть он верой и правдой служит ему до конца дней.
Ну, по такому поводу грех не выпить!
- Всё, хватит, а то на Новый Год ничего не останется, - остановил друзей Сергей Васильевич.
Владимир Григорьевич был учителем и неплохим психологом. Услышал в словах друга грустные нотки, понял, в чём их причина. Загадочно улыбнувшись, он встал и вышел.
Григорич пошёл в тридцать восьмую палату. Там жили три женщины, немолодые, как и все обитатели этого заведения, но и не настолько старые, чтобы не обращать внимания на представителей противоположного пола. Правда, третья в настоящее время отсутствовала.
- Можно? - спросил мужчина весёлым голосом.
- Заходи, заходи, Григорич! - более весёлым голосом, судя по открытой бутылке шампанского, закричали женщины.
- Вы что, алкоголички? - кивнув на бутылку, спросил тот.
- Ты пьяный? - спросила женщина, которая помоложе. - Что-то я тебя не пойму.
Анастасии Федоровне не было ещё шестидесяти. Небольшая худоба придавала её фигуре юношескую стройность. Она-то и нравилась его другу Василичу.
- Мужчины-то могут пить в одиночку, а женщины..., - он, сморщившись, покачал головой.
- Ты на что намекаешь.
- Да что с тобой говорить.
- Ему налить надо, а то он сам не знает, что городит, - рассмеялась Нина Павловна, её подруга. – Садись, Григорич. Давай, за тобой поухаживаю!
- Девчонки, вы что, собираетесь в одиночку Новый Год справлять? - спросил он, выпив бокал шампанского.
- Мы над этим вопросом ещё не задумывались.
- Надо бы, - он бесцеремонно положил руку на плечо женщине и крикнул другой. - Настя, иди, позови Василича!
- Ты, что здесь раскомандывался? - возмутилась та. - Сейчас пойду и скажу Сереже, чтобы забирал тебя отсюда.
Анастасия Фёдоровна, поправив причёску, зашла в мужскую палату, а там один Сергей, тут же по-юношески вскочивший из-за стола.
- Здравствуй, Настя! Садись.
До Нового года два часа. Старики гладят одежду и тщательно расчёсывают свои редкие шевелюры. Новый год ведь будут справлять не одни, а с женщинами.
- А ведь у меня желание почти сбылось! - радостно воскликнул Яков Анатольевич.
- Почему почти?
- «Двина»-то нету.
- Эх, куда тебя занесло!
- Будем считать, что сбылось полностью, - согласился тот и добавил, - и у Борисыча – тоже.
Он бросил извиняющий взгляд на Сергея Васильевича, но на губах того блуждала загадочная улыбка.
- У Василича тоже сбылось, - уверенно произнёс Владимир Григорьевич.
- Григорич, а у тебя?
- У меня уже не сбудется. За два часа я разве только до нашей автобусной остановки дойду.
Тишина повисла в комнате. Год уже с ними Владимир Григорьевич, но случайный он здесь человек. Не может быть, чтобы человек, всю жизнь проживший для других, учивший полвека «доброму и вечному», остался, никому не нужен.
Судьба, это просто несправедливо! Ну, сделай что-нибудь!
Молодой мужчина с бутылкой в руке выскочил из машины, снял галстук и кинул на заднее сиденье. Следом вышел водитель, но он жестом приказал ему оставаться в машине и бросился к зданию. Двери закрыты. Мужчина стал торопливо стучать. В мутном стекле показалось лицо сторожа:
- Открывай! - приказал мужчина.
Минут через пять дверь всё же открылась.
- Что надо?
- Списки обитателей этого заведения есть?
- Ну, есть, у меня в комнате, - голос у парня командный, а во дворе крутая иномарка, но сторож всё же спросил. - А вы кто?
- Не грабитель, не бойтесь!
Мужчина быстро просмотрел список и бросился по коридору к лестнице и бегом на третий этаж, затем вновь по коридору. Забежал в комнату и, радостно улыбаясь, прислонился к косяку.
Старики с удивлением уставились на влетевшего в комнату парня:
«Что за ненормальный? – удивлённо подумали трое. - На грабителя не похож, да и одет прилично».
- Ванька!!! - закричал четвёртый.
- Дед! - бросился к нему парень.
- «Двин»! - изумлённо прошептал Анатолич, увидев у того в руке бутылку коньяка.
- Ванька, внучёк! - всё ещё не мог поверить старик. - Не забыл деда!
- Я же обещал, что выбьюсь в люди и возьму тебя к себе. Кстати, у тебя правнук есть, Вовкой зовут, как и тебя. Дед, собирайся, нам ещё до дома доехать надо, - он повернулся к его друзьям. - Забираю его навсегда.
- Подожди, Ваня! Я не хочу быть тебе в тягость, - остановил его дед, но с надеждой в голосе спросил. – Мы в Сибирь едем?
- Дед, я навсегда вернулся. И как ты можешь быть мне в тягость? Во всём, чего я добился, твоя заслуга.
- И где ты здесь работать собираешься? - продолжал допрос внука Владимир Григорьевич.
- В нашей нефтяной компании.
- Ты, если директора увидишь, за шампанское спасибо передай, - вмешался в разговор Анатолич. - Я и на следующий год тоже загадал, что бы шампанского много привезли.
- И от меня спасибо передай за слуховой аппарат, - добавил счастливый Борисыч. - А на следующий год я загадал, чтобы телевизоры в каждой комнате были, а то у нас в некоторых комнатах ещё черно-белые стоят.
- А я попросил, чтобы комнаты для семейных сделали, - всё же добавил и Сергей Васильевич.
- Всё будет, мужики, обещаю, но сейчас нам ехать нужно, - затем улыбнулся, вспомнив про бутылку. - Стаканчики есть?
- Это что, настоящий? - с недоверием спросил Анатолич. - Которым Сталин Черчилля угощал?
- Он самый.
Налили на самое донышко бокалов и по достоинству оценили качество напитка.
- Всё, дед, пошли, а то нам неизвестно куда добираться, - скомандовал внук. - Кроме документов не бери ничего.
Внук посадил деда в машину, и она тут же тронулась с места, водитель повернувшись спросил:
- Иван Павлович, нам куда?
- Домой. - Затем повернулся к деду и проворчал. - Два дня по городу мотаюсь, а жилье так и не видел.
- Ваня, а вдруг нам там тесно будет?
- Не будет, дед! Там два этажа, подвал, чердак, сауна и участок пятнадцать соток. Сад разведём.
- Я не понял, ты кем работаешь в этой компании? А то смотрю, моим друзьям направо и налево обещания раздавал.
- Директором.
- Ты, это серьезно?
- Вон, у водителя спроси. |
Положение о Клубе
Сделать стартовой
К темам проекта
Ответить
