Борис Колганов
   
   РЕЦЕНЗИЯ
   
   на фантастический рассказ « Астура, или Недошедшее письмо». Автор: Алексей Алексеев
   
   
   Последнее путешествие Цицерона
   
   Впечатления
   
   Рассказ «Астура, или Недошедшее письмо» я читал с интересом, чему, несомненно, способствовала завязка с извержением Везувия и проживающим свои последние часы проконсулом Плинием, автором множества книг, среди которых «Естественная история». Завязка – вполне нормальный, реальный сон человека, увлечённого историей Древней Греции и Рима – Лус Эстевес, руководителя станции Института Истории. Признаться, ожидал некоторую реконструкцию последнего дня Помпеи. Замечу при этом, что тучи пепла не могут быть похожи на снег, да ещё горячий.
   Однако, сюжет разворачивается в другой точке пространственно-врем­енного­ континуума. Читатель посредством «пирокластического потока» естественным образом переносится в фантастический мир далёкой земной цивилизации, научившейся изучать историю былых земных цивилизаций с помощью систем Времени. Момент переноса как раз совпадает с неполадкой станции Института Истории Древней Греции и Рима и в хронооболочке последних тридцати шести часов жизни великого оратора, проконсула Марка Туллия Цицерона, автора множества книг, среди которых «Филлипики», а также сборник писем своему давнишнему другу Аттику.
   Окунуться в прошлое на сто, двести лет – ещё куда ни шло. Всего-то и надо – перекопать множество архивов, сопоставить данные различных публикаций, проанализировать исследования в других областях знаний, проливающих свет на событие. Особой удачей следует считать опрос очевидцев. Увы, встречающиеся среди нас долгожители очень редко оказываются в нужном для историка месте в нужное время. Хорошо, если до историков доходят свидетельства очевидцев в письменной форме. Очень хорошо, если в распоряжении исследователей находятся автобиографические материалы.
   А если надо изучать события тысячелетней давности? Решение проблемы, которое предлагает автор рассказа, интересно и органично. Единое информационное поле, снабжённое интеллектуальным поисковиком, в сочетании с информацией, поставляемой системой Времени, и программное обеспечение вероятностного анализа и моделирования ситуаций по критерию максимального правдоподобия – вот такие технические средства применяют историки далёкой земной цивилизации.
   Всем, однако, известно, что при путешествиях по Земле с применением машин (систем) Времени надо держать ухо востро. Затоптанная во времена динозавров бабочка способна повлиять на результат президентских выборов и погубить неудачно оступившегося охотника, как в рассказе Рэя Бредбери «И грянул гром». А вспомните чудаковатого Эммета Брауна от Земекеса, с его небывалой озабоченностью относительно целостности пространственно-врем­енного­ континуума!
   Рассказ «Астура…» – об устранении влияния человеческого фактора на исторический процесс, выразившегося в намеренном проникновении сотрудницы Института Реи Дейна в хронооболочку Цицерона. Солидно и обосновано выглядят диалоги действующих лиц, как бы поверхностно обозначающие ситуацию с Цицероном, что допустимо, когда собеседники профессионалы понимают друг друга с полуслова. При этом, правда, странно воспринимаются англоязычные аббревиатуры: в то удалённое время, видимо, будет существовать общий синтетический язык? К тому же аббревиатуры используют там, где многословный термин применяется часто, что для рассматриваемого случая не характерно.
   Операция по устранению влияния человеческого фактора прошла успешно, практически никто, кроме Цицерона, ничего не заметил, а прекрасным письмом, написанным Аттику опальным проконсулом, восхитились не только герои рассказа, но и ваш покорный слуга. Полагаю, что читателям тоже понравится эта удачная стилизация под эпистолы Цицерона.
   Однако по прочтении произведения я почувствовал некоторую неудовлетворён-ность­.­ Было такое впечатление, что в рассказе ничего не произошло. Поэтому мне пришлось обратиться к последнему походу Цицерона – загадочному, неправдоподобному, где-то даже мистическому. Из большого числа биографов Цицерона я выбрал в Интернете некоторых: Плутарха («Сравнительные жизнеописания»), Бобровникову («Цицерон», серия ЖЗЛ), Бейкера Дж. «Август. Первый император Рима» / пер. с англ. Н.А. Поздняковой. – (М.: Центрполиграф, 2003. – 346 с.), Утченко С. Л. «Цицерон и его время».
    Что же говорят биографы о последнем походе Цицерона после случившейся с ним катастрофы – занесения его имени в проскрипционные списки (смертников). «Мы не знаем, что происходило с Цицероном после катастрофы. До нас дошли только сбивчивые противоречивые слухи» - так об этом говорит Бобровникова. И Утченко говорит: «О последних месяцах жизни Цицерона почти ничего не известно. Источники фактически отсутствуют».
   
   Проскрипции
   
   В ноябре 43 г.д.н.э. в Бононии (теперешней Болонии) после трёхдневного совещания между Октавианом, Антонием и Лепидом было достигнуто соглашение о триумвирате. Октавиан, блокируясь с Антонием, тем самым предал Цицерона, который ещё с прошлого года вместе с Октавианом выступал против Антония. Бейкер пишет: «Октавиан как консул огласил его (соглашение) перед легионами. Однако перед войском не были оглашены статьи, касавшиеся устранения некоторых людей, мешавших достижению окончательного мира и согласия. В связи с этим был составлен проскрипционный список». Три дня у Октавиана не поднималась рука внести в этот список имя Цицерона. Но обстоятельства были непреодолимы…
   Интересно было бы знать, установил ли дату окончательной редакции проскрипций Институт Истории Древней Греции и Рима с помощью системы Времени? Возможно, в это время Педий предупредил Цицерона? И у того было время на принятие решения и подготовку к бегству. Или предупреждение последовало позже, после обнародования проскрипций 27 ноября во время ратификации соглашения в Риме, за десять дней до убийства. История – наука точная и любит даты. Но в фантастическом произведении вполне уместны в пределах критерия максимального правдоподобия изобретения и новых дат, и новых фактов, освещающих малоисследованные события в новом ракурсе.
   
   Как проехать до Цирцея
   
   Как утверждает Плутарх, Цицерона принесли в паланкине в Астуру от Тускулы (Тускула находится в 25 км от Рима). Бейкер, Утченко и Бобровникова согласны с Плутархом. Маленькое замечание: от Тускуланского холма (Тускулы) до Астуры по суше не меньше 100 км. Начало календарной зимы: дожди, +5…+10, световой день около 9 часов. За день носильщики, сменяясь, могут одолеть не более 30 км. Не меньше трёх дней пути. Зато в Астуре Цицерон, при необходимости, мог бы дождаться на своей вилле судна в Грецию.
   Потом – отплытие в Грецию из Астуры, внезапная остановка на Цирцее.
   Довольно правдоподобно выглядит интересная версия автора «…Недошедшего письма». Цицерон, получив (на своей вилле под Тускулой) неприятное известие, решается с братом Квинтом на побег к республиканцу Бруту. Каждый своим путём – логично. Цицерон бежит через Остию, которая – рукой подать от виллы. Рискованно, правда: проскрипционным спискам может быть уже дан ход. Зато можно время выиграть. Повезло (риск – дело благородное!) сесть на либурнский корабль и вот уже, думаю, утром следующего дня Цицерон видит берег Цирцея. Ему уже было видение Туллии, которая умолила его сойти на берег и направиться в Каэту. Какие, однако, доводы были у Реи Дейна относительно этой виллы? Почему она предложила Цицерону направиться в Кайэту по берегу, а это ни много ни мало 50 км, если проще и естественней добраться туда морем? Вот хотя бы мельком взглянуть на объяснительную Реи!
   
   Астура или Каэта?
   
    Вероятно, корабельщики на Цирцее не собирались останавливаться, но Цицерон настоял на том, чтобы его здесь высадили, причём, как пишет Бейкер: «на небольшом расстоянии от побережья (?); и здесь он задумался явно в нерешительности не просто о том, что ему делать, но и том, чего он хочет»… Далее Бейкер пишет, что Цицерон после бесплодных раздумий на Цирцее «продолжил путь в Каэту, где еще раз сошел на берег, чтобы побывать в своем формианском имении». Здесь Бейкера можно понять так, что Цицерон не ночевал не только в Астуре, но и на Цирцее, а ушёл морем в Каэту.
   В то же время, Утченко полагает, что Цицерон «не зная, видимо, что предпринять, несколько часов даже шел пешком по дороге к Риму (идти в Рим, когда мы из него бежим? Сумасшествие какое-то!), затем вернулся и переночевал на Цирцее. Самые фантастические планы рисовались его воображению. Он собирался тайно проникнуть в дом Октавиана и убить себя у его домашнего очага, дабы восстановить духов мщения против этого предателя. Наутро он все же снова сел на корабль, но, страдая от качки, высадился в Каэте, и оттуда его отнесли на носилках в его формийскую виллу».
   Плутарх утверждал, что Цицерон, прибывший на Цирцей из Астуры, прошёл из последних сил 100 стадий (18,5 км) в направлении Рима (хорошо не в Рим!) и, понимая, что не дойдёт, изменил намерение и спустился к морю в Астуру. Он там хотел переночевать? От Цирцея до Астуры по суше около 40 км. 100 стадий – пол-пути до Астуры. Мог ли Цицерон ночевать в Астуре и провести там ночь в ужасных мыслях о безвыходном своем положении? Утром Цицерон приказывает своим рабам везти его морем в Каэту, где его встречает стая воронов криками о беде и где настигают его палачи.
   Сам же Цицерон в недошедшем письме утверждает следующее: «я, подчиняясь услышанным только мной заклинаниям дочери, настоял на том, чтобы меня высадили, (в моём предположении, приведенном выше, это было утром) пошел пешком и удалился на несколько миль от берега. Рабы недоумевали, куда мы идем, и я не мог им ничего объяснить. Наконец, словно очнувшись от тяжелого сна, приказал я рабам погрузить меня на носилки, вновь спуститься к морю (туда-обратно километров 10?) и остановиться на ночлег в Каэте (ещё 50 км берегом!). К вечеру добрались мы до виллы». Это невозможно сделать за один девятичасовой световой день. Разве что к следующему вечеру.
   Бобровникова так описывает путешествие Цицерона в районе Цирцея: «он сошел с корабля и с трудом побрел к Риму (о, Господи!). Он прошел сто стадий по направлению к городу. Цицерон был так слаб, что ему пришлось свернуть с дороги и остановиться на отдых в одном своем имении». Бобровникова, видимо, сомневается, что Астура от Цирцея находится в ста стадиях. Но это и не Каэта, поскольку Бобровникова не упоминает о путешествии на эту виллу. Выходит, что по Бобровниковой Цицерон в Астуре не ночевал. Но стая воронов кричит Цицерону о беде, в одном из его имений между Цирцеем и Астурой. И там же настигают его палачи.
   Ничего, если и я пофантазирую? Такие путешествия по суше в окрестностях Цирцея в начале декабря возможны лишь в течение 9-ти часов светового дня. Суда с Астуры до Цирцея идут также в светлое время суток и прибывают к мысу только к вечеру. Куда ж идти «астурским» на ночь глядя?
   Таким образом, многое говорит о том, что Цицерон не возвращался в Астуру для ночёвки, а Плутарх «Астуру» сочинил. Для того, чтобы увлечь читателя мечтой Цицерона о мести. Ту же цель преследует и мистический эпизод со стаей воронов. Уж кому как не историкам далёкой земной цивилизации знать об этом! Разве Крис и Рея не знали о версиях, в которых не было эпизода с Астурой, и парадоксов времени не было, поэтому магистральный ход событий за пределы допустимых значений не выходил, а Вселенной не нужно было защищать кого бы то ни было? Надеюсь, автор не будет в обиде на меня за перифраз.
   
   Заключение
   
   Во всяком фантастическом произведении должно присутствовать фантастическое допущение. Система Времени, хронооболочки, точки бифуркации, «Врата Времени» - это антураж рассказа. Фантастическое же допущение – авторская интерпретация путешествия Цицерона в Грецию через Остию: только высокая цель могла подвигнуть Цицерона, страдающего морской болезнью, на зимнее путешествие по штормовым морям; здесь могло иметь место и смятение Цицерона (после Туллии), может быть даже временное помешательство, заставившее его сойти на берег Цирцея, какое-то бессмысленное его метание. Но прояснились его мысли, взял человек себя в руки: ведь он не от смерти бежит – он стремится к легионам Брута, только вперёд, даже мимо Каэты и дальше, дальше в Грецию… Бейкер замечает: «Если бы Цицерон и в самом деле страстно желал скрыться от преследований, ничто не могло бы предотвратить его бегства». А Каэта… Скорее всего, его корабль сел бы на камни у Каэты и Цицерон всё-таки попал бы на носилках в свою формийскую виллу. Но в этом случае совсем по-другому выглядели бы в «…Недошедшем письме» картины гибели Цицерона: ты сделал всё возможное, но будь мужественным – ты проиграл и будешь убит в Каэте, а не в лагере Брута.
   Увы, в тексте отсутствуют соответствующие такому фантастическому допущению повороты сюжета, что практически сводит фабулу рассказа к описанию процесса приведения Цицерона под меч палача в заданной точке пространственно-врем­енного­ континуума.
   Кстати, совершенно не проработано преследование Цицерона палачами, почему именно в Каэте они настигли Цицерона?
   
   Уважаемый автор, Ваш фантастический рассказ стоит того, чтобы сюжет последнего путешествия Цицерона развивался в соответствии с разработанным Вами шикарным фантастическим допущением. Успеха Вам!
   
   Борис Колганов,
   
    /член Когорты Критиков проекта «Платон мне друг…»/

   Совершенно уникальна фантастика Алексея Алексеева: древний Рим и отдалённое от нас будущее - всё это не просто интересно, оно обворожительно в своей глубине и познавательности.
   
   И ещё: я хочу выразить большую благодарность Борису Колганову, Критику из Когорты, не убоявшемуся сказать своё слово при рассмотрении этого значительного фантастического рассказа (значительного даже по объёму!:)).
   
   И хочу попросить прощения и у Алексея, и у Бориса: мне очень хотелось бы поделиться и своими мыслями, и даже задать несколько вопросов, но... текущее жюрейство в "Золотой пчеле", другие (замалякано несколько не очень добрых слов:)) портальские дела просто не дают продыху.
   
   Спасибо Вам обоим.
   Я сюда обязательно вернусь.