а я вот такую сказку нашла :-)
   
   Келли Кристел
   «Узоры на заснеженном стекле»
   
   В одном тихом неприметном городке, в обветшавшем домике, затерянном в тени переулков, снимал квартиру Скромный Автор Строк. Стишки пописывал да рассказики, песенки редактировал да на романы иногда замахивался. И ничего ему не надо было для вдохновения, - разве что кофе и пару пачек сигарет, - на что, собственно, и уходили все гонорары. В общем, не сказать, чтобы жил – не тужил, но так, наверное, и дальше бы плыл по течению, если бы в один прекрасный вечер знакомый сочинитель не позвал его на торжественный ужин, посвящённый изданию своей новой книги. И вот там-то и донёсся до Авторского уха разговор загадочный...
   Дело в том, что все пришедшие были в паре с хорошенькими девушками, коих представляли друг другу не иначе как Музами. А слово это Автор слышал впервые и абсолютно не понимал, что оно означает. Спрашивать же было неловко. Только о том и догадался, что исключительно для вдохновения держат их при себе сочинители, в условиях, почти непригодных для жизни, и эксплуатируют как только могут. И зло его взяло тогда. «Я, конечно, автор вконец неординарный, - подумал он, - раз черпаю вдохновение из мутной жижи с дурацким названием кофе и восьмисантиметровых трубочек с не менее дурацким названием сигареты, - однако с девушкой красивой под ручку гулять тоже бы не отказался!». И на следующее же утро отправился на поиски.
   Времени Автор отмерил себе ровно день, решение своё аргументируя просто: «Что же: всю жизнь теперь на такую ерунду потратить, что ли?». Подобными глупостями он заниматься не собирался. Тем паче, что никаких грязных намерений – вроде того, чтобы превратить девушку в стирочно-приготовите­льно-убирательное­ устройство – в голове не держал. Скорее напротив: очень рассердился бы – да что там говорить: просто рассвирепел! - если бы какая-нибудь принцесса - будь она даже Музой! - стала наводить в его доме свои порядки. Нет: Муза была нужна ему исключительно в любовных (и исключительно платонических!) целях. И это, разумеется, должна была быть ну совсем-совсем особенная Муза. По всем параметрам.
   …А надо сказать, что в отношении противоположного пола наш Автор был ужасно привередлив, что, собственно, и послужило причиной отсутствия в его жизни каких бы то ни было романтических отношений. Годами скользил его взгляд по смазливым мордашкам и разномастным фигуркам, месяцами выколупывал он из этих фигурок душу… и уходил несолоно хлебавши. Вскоре это уже вошло у него в привычку, так, что даже расстраиваться по этому поводу он перестал, - вплоть до вчерашнего вечера, переполнившего его сумбурными мечтами и предчувствиями. И их-то он и решил сегодня претворить в жизнь…
   ***
   Воодушевлённый, обошёл Автор за день весь город. Много девушек встретилось ему на пути – тёмненьких и светленьких, стройненьких и полненьких, женственных и мужеподобных. Но ни одну из них не мог бы он назвать своей единственной и неповторимой. «Ну что ж, - вздохнул он, - видно, не судьба…» и уже хотел, было, вернуться домой, но что-то его остановило. Подумалось вдруг, что везде-то он побывал: и в парке, и на детской площадке, и по магазинам прогулялся... а в кафе своё любимое так и не заглянул. И на то, чтобы исправить это досадное недоразумение, у него оставалось чуть меньше часа.
   Кафе «Циркуляр» (или «приют незадачливых графоманов», как в шутку окрестил его Автор), находилось в двух шагах отсюда. Это было тихое уютное местечко, где подавали очень вкусный кофе и не менее вкусные кремовые пирожные, и где его всегда ждал его любимый столик у окна. Вот только сегодня это место – к его огромному удивлению – не пустовало. За столиком сидела симпатичная молоденькая девушка. Устремив взгляд в окно, погружённая в свои мысли, она рассеянно взбалтывала ложкой растаявшее мороженое.
   Автор и сам до конца не понял, откуда у него столько решимости, но как бы то ни было, уже через пару минут он сидел напротив неё и увлечённо рассказывал о своих сегодняшних злоключениях. И по мере того, как история подходила к своему логическому завершению, лицо девушки становилось всё улыбчивее, а взгляд – загадочнее.
    - А хотите, я стану Вашей Музой? – спросила она, когда он замолчал.
   - Да Вы уже... почти...
   - Правда? И что теперь от меня требуется?
   - Ничего. Я просто запомню Вас такой, какая Вы сейчас. Хотя... – он улыбнулся, - можем иногда с Вами встречаться. Если Вы не против, конечно.
   - По рукам!
   Проводив девушку до дома, Автор ощутил небывалый прилив вдохновения. В ту ночь он написал целую поэму. А потом ещё. И ещё... Издатели буквально вырывали их у него из рук и в один голос кричали, что это – «прорыв в литературе», «просто фантастика»... и всё в том же духе. И так – на протяжении нескольких лет.
   …А потом Муза вдруг резко к нему переменилась. Всё задумчивее становилась она, всё чаще заговаривала о том, что Автор и без неё прекрасно справится, и вовсе не обязан он все свои творения ей посвящать, а она – быть его постоянной спутницей... Свидания их становились всё короче и короче, и продолжительнее между ними разрыв... И совсем даже не удивился он поэтому, когда однажды она не пришла... – только загрустил. Но всё равно не терял надежды и возвращался в «Циркуляр» каждый вечер, просиживая до самого закрытия в ожидании её. Заказывал кофе, курил, и даже что-то записывал в своём потрёпанном блокнотике. Но только никто больше не называл его сочинения гениальными, и не толпились люди у входа, чтобы взять у него автограф...
   ***
   …Много воды утекло с тех пор. Целых три поколения успело смениться за это время; и на месте дома авторского давным-давно возвышается торговый центр... Но поговаривают, что и по сей день можно увидеть за столиком – теперь уже ресторана - «Циркуляр» одинокую фигурку, задумчиво вырисовывающую на оконном стекле какие-то крючочки, чёрточки и завитушки. А в самые лютые морозы проступают эти странные надписи особенно отчётливо, и если присмотреться, то легко можно заметить, что они складываются в стихотворные строки. Строки, навсегда сохранившие в себе историю любви Автора к его Музе…

   А вот еще...:
   
   Рассказывают, что Лао-цзы шел через лес, который рубили. Сотня дровосеков рубила лес. Но вот Лао-цзы увидел огромное дерево несрубленным. Оно было очень большим и его не тронули. Оно было прекрасным - все в цвету. Лао-цзы послал своих учеников узнать, почему дерево не рубят.
   «Оно бесполезно, - был ответ, - из него ничего нельзя сделать. Оно не годится даже для мебели».
   - Научитесь у этого дерева, станьте столь же бесполезными. Тогда никто вас не тронет. Это великое дерево. Взгляните, все эти деревья погибли, они были прямые и стройные. Должно быть, эти стройные деревья очень гордились собой и они кому-то понадобились. Станьте бесполезными, но поймите смысл этого: не становитесь товаром, не становитесь вещью, иначе вас будут продавать и покупать.

   Кстати, на недавнем творческом вечере, Александр Белинский сказал, что сплетни чаще содержат больше правдивой информации, чем документальный репортаж.
   Не ручаюсь за дословность, но суть такая. :)

   Не знаю, Денис... что-то в этой философии есть такое, с чем трудно согласиться...
   Бесполезное дерево, в конце-концов, соржрут жуки и черви, и оно превратится в труху... Что в конечном итоге сделает его полезным - гумус! И его будут покупать и продавать.
   Эта метафора для человека тем более не подходяща, потому что он, каким бы не был - полезным или бесполезным, вступая в определенные отношения с обществом, хочешь-не хочешь, становится Товаром. Причем, одновременно с этим, выполняя роль и покупателя, и продавца.
   Товарных отношений не избежать! :)
   Какие ещё есть мысли?
   
   Ира-цзы :)

   Мне в данном случае не понравилось, что вы вытащили из интернета байку без какого-либо критического осмысления (во всяком случае я его не заметил) этого растиражированного в блогах отрывка. Байка - великолепна за исключением этого грязного утверждения о связи Ксантиппы с Платоном. А что же вы не написали о спекуляциях на тему "вторая жена Сократа", о связи его с какой-то вдовой, о "любви" между Сократом и Алкивиадом, к которому якобы ревновала Ксантиппа? Зачем это грязное белье, не имеющее никакого отношения даже к философским байкам на ночь? Тогда уж давайте обсудим онанизм известного философа, искавшего истину днем с огнем.

   Да угомонился я, угомонился. Но нельзя же позволять опошлять имена великих.

   Ирина, мне кажется, что можно таким образом накопитьь неплохую библиотеку философских смешных сказок...

   Ирина, отличная идея!!!!