Что хочет автор. Литературные конкурсы

Автор:	Юрий Щуцкий
Тема:	ОТКРЫТЫЙ литературный конкурс	Ответить

   ОТКРЫТЫЙ литературный конкурс "О, Альпы и Рейн, и Дунай голубой!". Обзор лучших произведений в номинации "Западные формы" и шорт-лист


    «Блистательный сонет поэтам непокорен,
    То слишком тесен он, то чересчур просторен!»
    Никола Буало-Депрео (1636-1711)

    Уважаемые участники конкурса, приятно отметить, что твердые западные формы имеют немало почитателей. Было подано более тридцати стихотворений. Среди них и триолеты, и ритурнель, но больше всего – сонетов. Жюри от всего сердца благодарит авторов за интересные стихи, сожалеет, что из-за ошибок, недоработок, неполного соответствия форме некоторые вполне достойные произведения не попали в шорт-лист, и надеется, что этот конкурс лишь еще одна ступень для поэтов, желающих совершенствовать свое мастерство. А мастерство в писании сонетов просто необходимо, ведь он создается по самым строгим законам.

    В тот день, когда был Феб на стихоплетов зол,
    Законы строгие Сонета изобрел.
    Вначале, молвил он, должно быть два катрена;
    Соединяют их две рифмы неизменно;
    Двумя терцетами кончается Сонет:
    Мысль завершенную хранит любой терцет.
    В Сонете Аполлон завел порядок строгий:
    Он указал размер и сосчитал все слоги,
    В нем повторять слова поэтам запретил
    И бледный, вялый стих сурово осудил.
    Никола Буало-Депрео

    Помимо этих правил, для русского сонета обязательными считались следующие:
    а) сонет пишется пятистопным или шестистопным ямбом (сатирический – четырехстопным ямбом);
    б) для более музыкального звучания в русском сонете рекомендовалось мужскую рифму чередовать с женской;
    в) каждый катрен должен быть законченным произведением, как в стансах: запрещено переносить мысль из одного катрена в начало второго.
    г) самыми важными являются две последние строки, в которых заключен сонетный замок, то есть то, ради чего сонет написан; замок порой бывает настолько сложным, что без сонетного ключа его не раскрыть, а ключ прячется в самом конце стихотворения.
    Таковы правила.
    И уж коли сами поэты решили показать свое мастерство и взялись за сочинение сонетов, то и нам, членам жюри, придется рассмотреть их тщательно и подойти к ним со всей возможной строгостью, ибо как сказал тот же неугомонный Буало:
    «Прямая критика, придирки и нападки
    Откроют вам глаза на ваши недостатки».


    Итак – «Любовной лирики король»
    Марк Луцкий

    «Нельзя огонь перебороть огнем»* -
    Провозглашал поэт любви Петрарка,
    И страсть сияла пламенно и ярко,
    Но не постиг он счастия вдвоем.

    Удачно все соедилось в нем,
    Талант и темперамент – буйный, жаркий,
    Он – воплощенье Божьего подарка,
    Любовь воспевший золотым пером.

    Его стихами чувства говорят,
    Неповторим влюблено-нежный взгляд,
    Сей облик никогда не канет в Лету.

    Собрание сонетов – чудный клад,
    Спустя столетья виден результат –
    Франческо – Величайший из Поэтов!

    Сонеты давно перешагнули границы любовной лирики. Их использовали и философы, и сатирики, и политики… Их посвящали друзьям. Иногда толчком для их написания служило какое-нибудь знаменательное событие или явление. Как у Пушкина: «… и пред явлением искусств и вдохновенья трепеща радостно в восторгах умиления, вот счастье…»
    Вероятно, в таких вот радостных «восторгах умиления» после чтения Canzoniere Петрарки и родился этот сонет. Написан он по самым строгим правилам, что само по себе достойно уважения и поощрения, и, если бы не досадная опечатка в первой строке второго катрена, его можно было бы рекомендовать как образец.
    Но если форма хороша, то этого не скажешь о содержательности сонета. В частности, очень сильная петрарковская строка «Нельзя огонь перебороть огнем», поставленная в начало стихотворения, не находит ни подтверждения, ни развития и повисает одиноко, не смотря на обилие огненных определений:
    «сияла пламенно и ярко»;
    «Талант и темперамент – буйный, жаркий» (не слишком удачная характеристика темперамента Петрарки);
    «Он – воплощенье Божьего подарка» (подарок судьбы – куда ни шло, а то, что дает нам Бог, обычно зовется «даром» – Божьим даром);
    В стихотворении нет ни одного интересного разворота мысли, ни одной метафоры, поэтической находки…
    И еще: «Сей облик никогда не канет в Лету». Чей облик? Франческо? Или Лауры? В сонете таких неопределенностей быть не должно. Так же, как и не должны повторяться слова в одном и том же значении: в первом катрене «поэт любви», во втором – «Любовь воспевший». Да и слово «результат» в сонетном замке какое-то бухгалтерское. А вот ключ – «Величайший из Поэтов» – был бы хорош, если бы возник неожиданно.
    Но зато чувствами этот сонет переполнен, и наверняка найдутся люди (и будет их немало), которые не останутся равнодушными после прочтения таких эмоциональных стихов.

    Красота
    Никита Брагин

    Что любопытство праздного туриста,
    Листающего мир сквозь объектив,
    Отметки ради выжав и вместив
    Экскурсий сувенирное монисто?

    Сними хоть тридцать образов, хоть триста,
    Венцы и нимбы вспышкой осветив -
    Всё переварится в один мотив,
    Стандартно, популярно, неказисто...

    Что красота без любящего взора?
    Купавница, не знавшая пчелы!
    Лишённая креста глава собора!..

    Одной любви знакомы и милы
    Скрещенья рифм и витражей узоры,
    Как тетиве - касание стрелы..

    Строгий итальянский сонет. И содержание отменное.
    Правда, слова «что» и «всё», поставленные в начало строк, создают легкую хромоту в общем ритме: они становятся логически ударными, а сонет написан ямбом.
    Несколько невнятна третья строка в первом катрене «отметки ради выжав и вместив…» Как можно выжать монисто?
    Зато второе четверостишье просто великолепно.
    «Сними хоть тридцать образов, хоть триста,
    Венцы и нимбы вспышкой осветив –
    Всё переварится в один мотив,
    Стандартно, популярно, неказисто...»
    Поворот мысли в первом терцете показался любопытным, хотя и вторичным. «Что красота без любящего взора?» Наверно,– да, без духовного прикосновения красота холодна и мертва… Но ведь известно, что «любящий взор» может превратить в красоту даже уродство.
    С последним терцетом можно было бы согласиться: творчество вряд ли мыслимо без любви, но сравнение любви с тетивой показалось не очень верным. Все-таки любовь – это скорее цель, чем тетива. А вот влюбленность… может служить тетивой, толчком к творчеству. Интересный сонет. Есть о чем поразмышлять.

    Беседовать о странностях любви...
   Северинка

    Беседовать о странностях любви,
    ажур словес плетя неторопливо,
    потягивая кофе или пиво,
    наедине, под вечер, vis-a-vis.

    Беседовать о странностях судьбы,
    как правило, по-детски нелогичной
    в устройстве жизни
    (в скобках – жизни личной).
    Ах, как бы все сложилось, если бы!..

    Беседовать о странностях потерь
    грядущих и былых приобретений,
    нанизывая кольца откровений
    на стержень приглушенного "поверь…"

    И вздрагивать от мелочи любой,
    беседуя о странностях…
    С тобой…

    Английский сонет (не шекспировский, потому что у Шекспира сонеты с перекрестной рифмой в катренах). Конечно, английские сонеты писались и с опоясанной рифмовкой, но – гораздо реже. А что уж совсем не допускалось, так это раздвоение строк. В этом сонете автор позволил себе дважды разбить строку, поэтому получилось не четырнадцать, а шестнадцать строчек. При строгой форме – это нонсенс. Но сонет настолько хорош, что все-таки решено было включить его в шорт-лист. Хороша анафора (повторение), которая как бы гипнотизирует тебя, втягивает в атмосферу странной беседы. Надо заметить, что хотя повтор слов в сонетах запрещен, но если он превращается в поэтический прием, в анафору, как в этом случае, то – позволителен и не считается ошибкой.
    Хорош замОк – последние две строки. Удачен ключ – заключительное слово. И вроде бы нет никакой надобности в расщеплении строки. Гораздо лучше смотрится:
    И вздрагивать от мелочи любой,
    беседуя о странностях… с тобой…
    Еще одно небольшое замечание: vis-à-vis – это фактически то же самое, что наедине. Получается неоправданное повторение, хотя и на другом языке. В данном случае можно оставить и так, в строке возникает даже легкий ироничный оттенок, но лучше бы все-таки вместо «наедине» найти другое слово, благо, русский язык богат.

    Сонет сонету.
   Юрий Юркий

    Сонет архитектурою своею,
    Как акрополь – эллинов гордый труд,
    Такой же благородный, чуждый пут –
    Верх совершенства – утверждать я смею.

    Четверостишья, словно Пропилеи,
    Сквозь колоннаду строк своих ведут
    К терцетам стройным, что собою тут
    Являют храмы самой мудрой феи.

    Как в южный портик шесть кариатид
    Собой связует кровля юных дочек,
    Так и терцины рифма единит.

    Как акрополь поэзией всех точек,
    Так совершенством форм своих дивит
    Нас волшебство четырнадцати строчек!

    Обычно сонет сравнивают с готикой: у западного фасада – прямоугольник, чаще удлиненный вверх (два катрена) и на нем по бокам два удлиненных прямоугольника башен (два терцета). Это логично, потому что сонет возник в конце средневековья, на заре Ренессанса, когда пламенеющая готика достигла своего наиболее яркого выражения.
    Но автор решил проверить прочность сонета, поместив его в Древнюю Грецию. Желание естественное, ведь сам Петрарка горячо любил эллинскую культуру и великолепно в ней ориентировался. Интересно попутешествовать вслед за автором через катрены-пропилеи, «сквозь колоннаду строк» (хотя колоннада в воротах Акрополя состоит всего из шести колонн – по три в два ряда) «к терцетам стройным, что являют храмы самой мудрой феи». И вот тут остановка. К каким же терцетам-храмам идти? Во-первых, Афина – богиня Мудрости, богиня, а не «фея» (разница огромная). Во-вторых, ей были посвящены три храма: Храм Ники Аптерос, Парфенон и Эрехтейон, а терцетов всего два.
    Честно говоря, мы уже заблудились в храмах, портиках и колоннах. Думаю, автор – тоже. Иначе чем объяснить, что нарушается одно из правил строгого сонета: не разрешается повторять слова в том же значении, если этого не диктует поэтический замысел. В заключительном терцете без особой надобности повторяются «акрополь» и «совершенство», слова, которые нетрудно было бы заменить синонимами или ассоциациями. И сделаны две грубые ошибки: чтобы сохранить ямб, изменены ударения в слове «акрополь» (правильное ударение на первое «о») и в слове «эллинов» (правильное ударение на «э»). А этого строгий сонет уже не прощает.

    "Из сонетов к Лауре"
   Валентин Алексеев
    1.
    Забвенья пыль стряхну со старых книг
    В шагреневых шершавых переплетах
    И сквозь прорехи в вековых тенетах
    Увижу в памяти застывший миг.

    И тени, сбросившие гнет вериг
    Безвременья, вдруг оживут без счета;
    Ищу восславленный поэтом лик,
    Забыв о ренессансных терракотах…

    И вдруг узрю нечеткий силуэт
    И лик Ее, речных белее лилий!
    Подъятый силой вдохновенья крылий,

    Как Авиньонец, я пишу сонет,
    И, будто эхом пролетевших лет,
    Сорвется тихо с губ: «Лаура, ты ли?!»

    Красивый сонет, и написан по самым строгим итальянским канонам. Чувствуется, что автор знаком с биографией Петрарки.
    Хороши аллитерации: «шагреневые шершавые переплеты», «ренессансные терракоты»… Не совсем понятно, к чему эти «терракоты»? Но вполне возможно, что автору встречались керамические портреты Лауры.
    Весь сонет построен, как медитация над старой «Книгой песен», когда желание увидеть Лауру становится настолько сильным, что вызывает видения: сначала – тени, затем – нечеткий силуэт, а там и – «лик Ее». И тогда достаточно логичны сорвавшиеся с губ поэта, пишущего сонет, слова «Лаура, ты ли?», которые, собственно, и есть ключ.
    Впечатление от сонета приятное, и так не хочется придираться к чему-нибудь, но положение обязывает…
    Совершенно замечательная метафора (просто на зависть!) «… сквозь прорехи в вековых тенетах»… а дальше: «Увижу в памяти застывший миг». В чьей памяти? Наверно, в памяти Франческо Петрарки. А что за миг? Скорее всего – лицо возлюбленной! Катрен повествует о том, что, стряхнув пыль с книг, сквозь прорехи вековых тенет автор вдруг увидел в памяти Петрарки лик Лауры! Но уже во втором катрене автор опять ищет тот же лик… Нестыковка.
    И что такое «гнет вериг безвременья»? Безвременьем обычно зовут пору невзгод, время застоя, период реакции. Что же имел в виду автор? Несколько веков сплошных невзгод, застоя и реакции? Метафора красивая, но туманная. А слова «узрю» и «крылий» хорошо бы заменить: какие-то нарочные, что ли.

    Сонет платонической любви
   Михаил Козловский

    Искусство платонической любви
    Забыто незаслуженно, но прочно:
    Все, что порочно - то и правомочно;
    Даешь здоровый секс - и c'est la vie.

    Как хочется поверить в горний свет,
    Отдать приоритет душе - не плоти,
    Молиться божеству, а не банкноте,
    И сметь отдать полцарства за сонет!

    Увы, судьба богата на утраты.
    Распятость - первый признак демократа:
    Ума палата, а в итоге - дым.

    Все - им. А нам - цикута и цитата:
    Итак, "я вас люблю любовью брата"...
    "...как дай вам бог любимой быть другим".

    Пятистопный ямб. Опоясанная рифмовка. И рифмы хорошие, чистые. Ах, если бы в катренах их было только две, как в терцетах, а не четыре. В «Словаре литературных терминов» разрешают подобную рифмовку, но считают ее менее стильной. А снижать оценку жаль. В сонете есть хорошая тоска по тем временам, когда любви сопутствовало целомудрие, и деньги ценились гораздо меньше, чем духовность.
    Очень интересна ритмическая и рифмованная связь между смысловыми словами в терцетах:
    Богата – утрата – распятость – демократа –
    ума палата – цикута и цитата.
    И завершается вся вязь классическим пушкинским «я вас люблю любовью брата». Какой мощный поворот к ларинской чистоте, к моменту, когда даже Онегин, вполне искушенный в любовных интригах, не посмел прикоснуться к ней. В наше время кто бы раздумывал? И кто бы, отбросив пистолет, сказал: «Я вас любил… как дай вам Бог любимой быть другим».
    Правда, в последнем терцете чувствуется какая-то зависть автора к тем… к тем самым, которые себе позволяют все. Вероятно, это из-за сквозящей горечи в строчке: «Все им. А нам цикута и цитата».
    А, может быть, автор специально поставил своего лирического героя, своего распятого демократа, на распутье, в глубоком раздумье… Что ж, тем неоднозначней и объемней сонет.

    Галатея
   Нэйл

    О, мой творец, твоей покорна власти,
    Не мрамор, а податливая глина –
    Лепи меня надеждой терпеливо
    И обожги в горниле ярой страсти.

    Создатель мира – целого и части,
    Изящных форм и совершенных линий,
    Ласкает лик твой взор неутолимый –
    Любуйся и гордись шедевром, Мастер.

    Но не моли – вдохнуть желаний пламень
    В заветный образ – оживить меня.
    Неудержимы, безрассудны чувства.

    Любовь – иное, высшее искусство,
    Коль не постиг – не сохранишь огня.
    И Галатея превратится в камень.

    Итальянский сонет, написанный на женскую рифму, причем, в терцетах неожиданно появляется мужская. Не то, чтобы это недопустимо, но это говорит либо о некоторой неосведомленности автора, либо о его небрежности.
    О небрежности говорят и сами рифмы:
    Глина – терпеливо – линий – неутомимый. Для сонета неважные рифмы.
    И второй катрен слегка подкачал: мысль путается.
    «Создатель мира… ласкает лик твой взор неутолимый». Если Создатель ласкает и лик, и взор, тогда пропущена запятая. Если убрать слово Создатель, что и делает вклинивающаяся строка «Изящных форм и совершенных линий», то получается, что «лик твой» ласкает «взор неутолимый». Небрежность.
    А мысль хороша, умна и выписана далеко не бездарной рукой. Действительно, огонь страстей может родить шедевр искусства, но вдохнуть жизнь может только любовь.


    Тёмный сонет
   Borisss

    Во склепе я ночной прохлады
    Жду день-деньской – угрюмый тип.
    Мне солнца жаркого не надо,
    Мой взор не ждёт цветущих лип.

    От вечной сырости и смрада
    Мой глас до карканья охрип –
    Теперь страшны мои тирады,
    Как смертоносный острый шип.

    Луны заветное сиянье,
    Ветвей зловещих колыханье –
    Вот что покой дарует мне.

    Я ночь впустил в себя однажды,
    Чтоб утолять ночами жажду
    И жить на тёмной стороне

    Хорошее сочетание мрачной самонадеянности героя и насмешки автора. Эдакая мистическая зарисовка. Шарж на вампира. Удачно выбран для такого типа сонетов четырехстопный ямб. Высокопарные фразы: глас охрип, тирады страшны, «луны заветное сиянье, ветвей зловещих колыханье…»
    Только вот, не совсем понятно: разве сияние луны дарит вампиру покой? Вроде бы с лунным светом он как раз встает из гроба для своих ночных и далеко неспокойных дел. И замОк слегка подкачал. Дважды повторяется слово «ночь». Чуть-чуть автору не хватило пороху. Но в общем сонет удался.

    ОЧАРОВАНИЕ ДУШИ (итальянский акросонет)
   Leo Himmelsohn (Лео Гимельзон)

    Люблю грозу в начале мая...
    Ф. И. Тютчев. Мюнхен

    О Альпы, Рейн и голубой Дунай!
    Чудес таинственно прикосновенье.
    Античное уплыло дерзновенье...
    Раздолье думы, волшебство вздымай!

    О чём поёшь былой грозе, мой май?
    Восторженно тревог исчезновенье.
    Амура страстное проникновенье,
    Надеждой с Верою меня поймай!

    Избранниц мимолётные объятья,
    Едва затронув сердце, льют печаль.
    Да и зачем ныряю в них опять я?

    Ушедшего Добра и Света жаль.
    Шуршат секунды, помня тень распятья,
    И ностальгии видится скрижаль...

    Сонет написан импрессионистическими мазками, ассоциациями.
    Античное дерзновенье – это, думается, непредсказуемые действа: сражения, победы, поражения. А после войны, как и после грозы – легко дышится, раздольно думается. И жизнь кажется волшебством. И о чем же петь маю после грозы, как не о Любви, Надежде и Вере… Но май проходит. Мимолетные встречи, в которые автор безуспешно пытается нырнуть, желая вновь обрести утраченные Добро и Свет, рождают только печаль…
    Душа, в которой вместилась вся история человечества: антика, Альпы, Дунай, грозы, мечты, разочарования, скрижаль (она ассоциируется с Ветхим Заветом) и распятье… И в этом ее очарование. Очарование Души.
    И что такое скрижаль с заповедями, как не ностальгия по райским временам, когда все любили друг друга?
    А в заключение, по первым буквам можно прочитать про Душу. И акростих уже не просто забава или упражнение, а необходимый, завершающий аккорд.

    Из трех триолетов, попавших на конкурс, наиболее интересны два.

    В туманном парке тишина... (триолет)
   Владислав Эстрайх

    В туманном парке тишина,
    Меж крон дубов растаял ветер.
    Спят фонари при полусвете...
    В туманном парке тишина.
    Лишь чьи-то души - два пятна -
    Всю ночь шептались в сухоцвете...
    В туманном парке тишина,
    Меж крон дубов растаял ветер.

    В классическом триолете третья строка рифмуется с первой, а здесь – со второй. Этот вариант пробил себе дорогу в жизнь при помощи Ф.Сологуба.
    Стихотворение красивое, однако, есть в нем неувязка: «Спят фонари при полусвете». Понятно, что речь идет о раннем утре. Но возникает путаница со временем: фонари спят, лишь души шептались. Тогда уж надо написать: фонари уже спят, а души до сих пор шепчутся. Или: фонари дремали, лишь души шептали… В общем, нестыковка времен подвела.

    Не замарать тетради белизну ( триолет)
   Елена Текс

    Не замарать тетради белизну.
    Обрывки фраз, нагроможденье строк...
    В печали соль слезы с губы слизну,
    Не замарать тетради белизну.
    Я и сама куда-то улизну,
    Расставшись с Музой на какой-то срок.
    Не замарать тетради белизну.
    Обрывки фраз, нагроможденье строк...

    Наверно, "замарать" – в смысле сочинять – для триолета не совсем подходит, как и слово «улизну». Но форма выдержана, и мысль о творческих муках показалась интересной.

    Вот шорт-лист, да не обидятся не попавшие сюда. В следующий раз или ошибок будет меньше, или жюри будет другое. :)

    1.Любовной лирики король
    2.Красота
    3.Беседовать о странности любви
    4.Из сонетов к Лауре
    5.Сонет платонической любви
    6.Галатея
    7.Темный сонет
    8.Не замарать тетради белизну
    9.Очарование души

    Члены жюри:

    Юрий Щуцкий,
    Инга Пидевич,
    Вера Хамидуллина,
    Людмила Цветкова.