Поэма третья. Нелли Мурнова Я в заботе, что стала мне так нелегка, Сохранить свое имя хочу на века, Путник милый мне ! Вспомни об этих словах, Если ты посетить пожелаешь мой прах, Ветер прах мой развеет, по свету гоня, И никто уж на свете не вспомнит меня, Но ладонь положив на могильный мой камень, Ты души моей вспомни сияющий пламень, Если слезы прольешь ты на прах мой, -- в ответ На тебя я пролью свой немеркнущий свет, Ты пошлешь мне привет, я приветом отвечу, Ты придешь – и с высот опущусь я навстречу, И о чем ни была бы молитва твоя, Будет принята, верь. Это ведаю я. Земляк -- великий Низами Рос, как и я, в Кировабаде – Гяндже старинной – виз-а-ви С тысячелетиями... Ради Свободы творчества поэт Не шел к султанам в услуженье. Он изучал до подзних лет Восточного стихосложенья Секреты... Сейфалдин-султан, Светлейший властелин Дербента Не с царского плеча кафтан Послал, чтоб наградить поэта, А раскрасавицу Афат... Богат на светлые легенды Родной Гянджа-Кировабад... На кадрах тайной киноленты, Которую кручу в душе, Военный городок пилотов, Наш сборный домик в алыче И абрикосах... Террвуотов Тысячелетний мавзолей В честь мясника Джамард Гассаба, Что был всех праведней, честней... Я помню многое... Но слабо... Остатки крепостной стены, Подтачиваемые речкой... Из детства прилетают в сны Взывая к памяти сердечка Железные врата Гянджи, Что Ибрагимом тбн Османом Искусно выкованы... Жил Такой кузнец в Гянджи и в странном Вдруг озареньи сотворил Врата для крепости с узором Орнаментальным... Покорил Сердца, явив однажды взорам Творенье гордое свое... Я видела его на снимке... Однажды, точно воронье, Грузины налетели... Зыбки Свидетельства старинных книг: По вовелению Деметра, Когда глубин подземных сдвиг Потряс разбуженные недра, И крепость, рухнувшая в прах, Гянджийцев погребла под камнем, Грузинский вождь, внушавший страх, Велел «Врата Гянджи» руками Оставшимся Гянджийцам рвать Из каменных столбов упавших, Их на руки, на плечи взять... Их, потом с кровью истекавших, Сатрап грузинский не жалел.... Ворота в монастырь Келати Грузинский отнести велел... Сатрап, того каприза ради, В пути последних уморил Оставшихся в живых гянджийцев... Тиран грузинский нравом был Жесток и беспощаден... Длится Плененье створок врат досель... Одна чердак там перекрыла Вторую же в стенопанель Монаршья воля превратила – Пристроена она в забор Лицом к некрополю Давида Четвертого до этих пор... Гянджийцев не прошла обида... Арабы, персы по Гяндже Военным проходили маршем, Хазары жгли ее... Уже В десятом веке в крае нашем Гянджа поставлена судьбой На путь верблюжьих караванов... Торговый люд по ней толпой В азарте бродит... Кто баранов, Кто рис, кто масло продает... В ходу динары и дирхемы.. Град богатеет и растет... Здесь рудники... Политсистемы Тогдашней также понял град Все премущества... Столицей Стал шададидов... Век подряд Правленье шададидов длится, Пока сельджукский Малик-шах Гянджу у шададидов отнял.... Разруха, голод, пытки, страх... А впрочем. Малик вскоре понял, Что город – золотое дно – И возрождаются ремесла, Торгоаля.. Видно суждено Быто славным городу, где после Я, ваша Нелли, родилась... Был у меня телохранитель – Роскошный волкодав Джульбарс, Дружок сердечный и ревнитель Порядка... Помню как-то раз К нам тетя Эмма-генральша Пришла... К ней шлепает Джульбарс Трусцой неспешною -- и раньше, Чем кто врубился, ей на грудь Он положил две мощных лавы... Без слов ясна любому суть: «Зачем пришла?»... По зову папы Джульбарс в сторонку отошел... Посмей чужой к нам подступиться... Пес был ответвен, строг... Не зол... Его к нам привезли с границы... Он очень трудно привыкал, Скучал по пограничной службе, Питье с едою отвергал... Одной лишь бабе Дарье в дружбе Он с первых дней не отказал... Ей отдал всю собачью душу, Глазами темными искал, Ее со всем вниманьеи слушал: -- Давай покушаем, сынок, -- Он поднимал к затылку уши, Не суетился, как щенок... Но – бабушка кормила – кушал... Потом и остальных признал... Но бабушка для псины славной, Чья пасть – ведро, когда зевал, Так до конца осталась главной. Был ростом с жеребенка пес, Массивен череп, лапы -- львины, Грудь широка и черен нос, Весь темно-рыжий лишь грудины Светлей короткий мягкий мех... «Сынок» ответственный, серьезный. К порядку призывает всех Своих, чужих повадкой грозной Отваживает... Снисходил До игр со мной великодушно, Джульбарс мне вместо брата был, Мы с ним существовали дружно... Отец – военный. У него Дежурства, тренинги, полеты (Продолжение следует) | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
