семь мудрецов не разберутся за год

в тех дебрях,

где твоё блуждает «ты»,

наевшись снов, как ядовитых ягод

Олег Божко “upgrade”

Аргентинец брел по пустыне. Нет не по пустыне, по пепелищу. Черная равнина тянулась до горизонта, а горячий ветерок швырял ему в лицо черный жирный пепел. Что-то блеснуло, там далеко, и Аргентинец ускорил шаг. Боги, неужели, они с Раулем не все уничтожили? Что-то еще есть на этой равнине, среди полного разрушения и смерти? Аргентинец ускорил шаги, но далось это ему нелегко. Хотя солнца не было, но жар шел от самой земли. Кроме того, радиация давала о себе знать, силы быстро покидали Аргентинца. Он подходил ближе к этому непонятному явлению, и сколько ни вглядывался, не мог понять, что же там блестит. Наконец он разглядел. И увиденное напугало его.

Дерево. Из какого-то полупрозрачного материала. Стекло? Наверное. Аргентинец подошел вплотную. Дерево было мощным, с корявыми толстыми ветвями. Стекло хрустело под ногами. Это мелкие веточки догадался он. Осыпались от ветра и разбились. Аргентинец подошел и дотронулся до ствола. Ладони обожгло холодом. Это было не стекло, это был лед.

Что за бред, думал Аргентинец, обходя дерево по кругу, почему оно не тает? Вдруг он отпрянул от неожиданности. Из ствола, из этой мертвяще холодной глыбы, на него смотрел Рауль. Вмерзший в лед, но живой. Глаза…глаза жили… Они давно научились говорить глазами.

- Привет, как же так, Рауль?

- Привет, мне холодно, Сень…

- Это…

- Да…

- Я могу…

- Нет, ты уже знаешь…

- Тогда…

- Да

- Нееееееееееееееееееееееееет!

- Да, Сень, или…вечность…

Аргентинец сглотнул слезы.

- Хорошо, Рауль, я сделаю это…

Аргентинец вызвал свой корабль, сил у него не было, и он не мог смотреть больше в эти кричащие глаза. Рауль тоже это понимал. Аргентинец действовал механически, он вспомнил, что он робот. Только так.

Подойти к кораблю, выгрузить весь комплект планетарных бомб, поближе к дереву, так теперь таймер, ах да…таймер есть в груди, достать, завести… что еще? Душа…Аргентинец вынул из себя две микросхемки. Душа робота…в этих кусочках пластика пополам с металлом. Ну что ж…значит, так тому и быть…одна микросхема брошена к корням дерева…теперь у Аргентинца будет только половинка души.

- Прощай, Рауль…

- До встречи, Сень…

- НЕЕЕЕЕЕЕЕТ!

Аргентинец, метался по подушке. Холодный пот мелкими бисеринками усеял лоб и верхнюю губу.

- Тише, Сеня, тише. Все хорошо…

Аргентинец внезапно сел на постели и уставился на говорившего безумными глазами. Наконец взгляд его прояснился.

- Рауль?

Это действительно был он. Аргентинец огляделся. Тесная каюта его космического корабля тускло освещалась аварийными лампами.

- Господи, Рауль, ты жив! А я то…Значит это был просто бред…

Аргентинец оборвал себя на полуслове.

- Что случилось?

- Ничего страшного, просто шальной метеорит. Хорошо, что ты очнулся, я смогу заняться ремонтом.

- А со мной что?

Рауль помолчал, а потом встал и подошел к иллюминатору. Аргентинец слишком хорошо знал, что он там увидит – черная, выжженная планета, их родная Аргентина.

- Ничего страшного, Сень, ты просто немного устал.

- Не ври мне, Рауль. Я всегда говорил тебе правду. И тебя ценил за искренность.

Рауль помолчал еще немного.

- Сень, перед тем, как мы полетим на Землю, я хотел тебе кое-что вернуть.

Он вынул что-то из кармана, положил на стол и быстро вышел.

Аргентинец смотрел на ЭТО широко раскрытыми глазами и не мог поверить.

Микросхема, его микросхема. И таймер, его таймер. Душа и сердце производства World Robotics & Ko.

Таймер тикал. Тик-так, тик-так, цок-цок, цок-цок.

Пробуждение было внезапным. Аргентинец лежал в высокой траве, над ним нависло бесконечное серебряное аргентинское небо. Он сел, огляделся, на рубашке расплылось и уже подсохло красное пятно.

Аргентинец вспомнил все – и эту поляну, и дуэль с зеркалом, и Рауля, который не оценил его шутки. Цоканье копыт приближалось. Цок-цок. Конь влетел на поляну. Всадник резко осадил его. Рауль (а это был он) усмехнулся.

- Ты еще здесь?

- Да.

- Поехали, чучело, дон Хуан из «Молодого бычка» уже приготовил луковый суп, а донна Мария обещала прийти его попробовать.