Да услышат, вечности касаясь, души, растревоженные тем, что сомненье намертво врезаясь в разум, превращается в ярем. Глас мой Гавриилову подобен, но не слышат души... Нем и я. Понимаю, что всегда удобен голос, что не им – другим судья. И прозреть дано... Но вместо казни будет им забвение в веках... А людей, в конечном счёте, разнит то, что в голове, а не в руках. |