На дубовой, отполированной тысячами задниц предшественников, скамье подсудимых, сгорбившись, сидел худощавый мужчина, лет двадцати восьми. Вытянутое лицо Ника Дайтона было бледным и безжизненным. Голубые глаза подсудимого невидяще смотрели в пол, и только длинные пальцы, казалось, жили своей нервной жизнью.

Сколько раз он наблюдал судебные процессы по телевизору и испытывал моральное удовлетворение от жесткого, но справедливого приговора какому-нибудь убийце или насильнику. И ни разу не было случая, чтобы он сомневался в объективности американского правосудия.

Холодная Немезида у входа в здание федерального суда ввергала случайного посетителя в трепет и благоговение. Именно такой и должна быть богиня правосудия - беспристрастной и объективной. Именно таким беспристрастным и справедливым Нику казалось правосудие американского суда. До недавних пор...

Неужели этот кошмар в яви происходит именно с ним? Мысли путаются в событиях, произошедших накануне ареста, и обличительных фактах, один за другим выложенных прокурором. К концу третьих суток заседания суда он и сам искренне поверил, что все обвинения справедливые по своей сути.

Как получилось, что он - законопослушный налогоплательщик, муж прекрасной Джоан и отец трёхлетней Кэтти, стал преступником? Ведь он никогда в жизни даже бумажку мимо урны не бросил. У него даже в подсознании не возникало преступной мысли... И вот стал убийцей!

Прокурор трижды прав, назвав его этим страшным словом.

Да, он убил нечаянно, но ведь убил! Разве от того, что он не замышлял преступления, оно стало менее ужасным? Наверное, оно будет преследовать его во снах всю оставшуюся жизнь. На руках его до сих пор ощущается густая липкая кровь.

Ник машинально взглянул на ладони и потёр их о штанину. Убийство - это тяжкое преступление, и никакое наказание не смоет позор. Бедные родители, бедная Джоан. Как они переживут этот кошмар? Что скажет об отце Кэтти, когда подрастёт?

Слёзы, в который уже раз, заструились по щекам Ника, и плечи задрожали в беззвучном плаче.

Адвокат мистер Стокманн ободряюще похлопал Ника по руке и в том же духе что-то прошептал.

- Не тревожьтесь, мистер Дайтон, всё не так плохо, - уверял он подзащитного при знакомстве. - Вам повезло с женой, а ещё больше с адвокатом, мистер Дайтон! Я вытащу вас ещё до захода солнца.

Уж сколько прошло этих заходов и восходов! Джоан отдала этому мошеннику все сбережения, продала украшения, лишь бы помочь мужу. Аппетит защитника рос день ото дня, он требовал денег всё больше и больше. То на экспертизу, то на поиск свидетелей ДТП или на взятку тюремщику, чтобы облегчить Нику пребывание в камере. Проклятый адвокат вытянул из кошелька Дайтонов всё, но не помог ни на цент.

Бедная Джоан! Как она будет растить Кэтти одна, если его осудят? Как он будет жить без них? Тюрьма ужасное место. Он едва выдержал месяц заключения. Сокамерники, узнав за что его осудили, отчего-то пришли в необъяснимое веселье. Он стал объектом насмешек у преступников. Люди, занимавшиеся воровством и наркотиками, посчитали его недостойным даже их общества. Он худший из преступников!

Громкий вздох вырвался из груди Ника Дайтона, и он поднял на судью красные от слёз и бессонных ночей глаза. Непроницаемое выражение лица чернокожей судьи пугало. Какое решение зреет в её голове? За бликующими стёклами очков не видно глаз миссис Браун.

Очередной свидетель давал показания против Ника. Сколько брезгливости в голосе старой леди, когда она говорила о подсудимом. Откуда столько ненависти, ведь она совершенно его не знает. Впрочем, как ещё относиться к преступнику?

Зал отзывался одобрительным шумом на оскорбительные выпады в адрес несчастного Ника Дайтона. Адвокат вяло протестовал, поскольку судья уже и сама устала призывать зал к порядку. Одного ярого сторонника обвинения, выкрикивавшего непристойности, всё же вывели из зала суда. Тот вышел, чувствуя себя героем дня. Репортёры малотиражных газетёнок и малобюджетных телеканалов, не допущенные на заседание, тут же бросились к нему с вопросами, норовя сунуть микрофоны как можно ближе ко рту свидетеля необычного процесса.

Дверь в зал захлопнулась, и на какое-то время порядок был восстановлен. Спектакль продолжился по обкатанному сценарию: вопрос - ответ - возражение одной из сторон - стук молотка судьи.

Ник Дайтон вновь погрузился в воспоминания того несчастливого для него дня...

 

В тот день, 16-го мая 2015 года, они с Джоан и Кэтти ездили навестить старых Дайтонов. Каждый год в этот день вся семья собиралась на годовщину свадьбы родителей. Этой весной исполнилось сорок лет, как они женились.

Супруги Дайтоны по праву могли гордиться отпрысками. Старший - Бобби, могучий сорокалетний мужчина, уж десять лет, как взял на себя заботы о ферме. Благодаря образованию, полученному в молодые годы, и упорному труду, Бобби смог не только сохранить ферму отца во время экономического кризиса в 2008 году, но и вдвое увеличить доходы 'Дайтон, инк'. Видимо, сам господь помог ему в этом. Теперь фермерское хозяйство Дайтонов вполне крепкое. По крайней мере, доходов хватает, чтобы прокормить не только стариков и семью Бобби, но кое-что перепадает и Нику с Келли.

Келли, сестра Ника и Бобби, покинула отчий дом, как только закончила колледж. Переехала на Запад, в штат Калифорния и несколько лет помыкалась в Лос-Анжелесе в поисках лучшей жизни. Но теперь, хвала Господу, она нашла неплохую работёнку в одном из голливудских баров. Келли писала, что из этого бара уже две официантки стали известными актрисами. Кажется, даже называла их фамилии, но Ник не запомнил. Келли всё ещё надеется, что повезёт и ей.

Наконец, сам Ник Дайтон в двадцать семь лет стал помощником управляющего автомастерской в Манхэттене. Хозяин не раз отмечал усердие Ника в работе и обещал в скором времени повысить зарплату, а возможно и должность. Мистер Паркер говорил, что в скором времени собирается открывать филиал в Лонг-Айленде и назначить управляющим Ника Дайтона.

- На этой должности, сынок, мне нужны проверенные и толковые люди, - сказал мистер Паркер, доверительно похлопывая Ника по плечу. - Мне кажется, ты как никто другой соответствуешь этой должности.

Вечером того же дня Ник поделился новостью с Джоан, и на радостях они распили бутылочку сливовой наливки, а потом хмельные не столько от вина, сколько от счастья, до изнеможения занимались любовью.

На торжестве родители выглядели превосходно. Отец, седовласый подтянутый мужчина, был одет в лучший костюм. Мать, в шикарном вечернем наряде смотрелась сошедшей с экрана кинозвездой. Вот уж кому следовало быть актрисой! Даже в свои шестьдесят она приковывала взгляды мужчин, когда семьёй выезжали на ежегодную ярмарку фермерских хозяйств.

Гостей было немного. Приехали соседи: чета Робинсонов, чья ферма располагалась севернее от земель Дайтонов и миссис Стивенсон, вдова Билла Стивенсона, трагически погибшего в прошлом году. Билл в потёмках свалился в яму и напоролся на оставленные им же самим вилы.

Конечно же были Бобби со своим многочисленным семейством и Ник с Джоан и Кэтти. Келли приехать не смогла, но прислала великолепную открытку с видом горы, на которой огромными буквами белела надпись 'HOOLYWOOD'.

Ник и Джоан подарили 'молодожёнам' две туристические путёвки в Канаду, чтобы те могли полюбоваться Ниагарским водопадом.

- Спасибо, Ники, - чмокнула сына мисс Дайтон. - Я всегда мечтала о таком подарке. Твой отец только обещает. Вот уже сорок лет, - улыбнувшись, добавила она.

- Спасибо, Ник. Спасибо, Джоан, - поблагодарил отец, пожав руку сыну и поцеловав невестку в щёку. - По правде говоря, побаиваюсь я этих самолётов. Потому до сих пор и не выполнил своего обещания, - с улыбкой повернулся он к жене.

- Значит, мы не угадали с подарком? - расстроилась Джоан.

- Ну что ты, девочка моя, - взяла её за руку свекровь. - Не слушай этого старого брюзгу. За всю жизнь он только один раз был доволен - когда повёл под венец такую шикарную девочку, как я.

Все засмеялись, но Ник видел, что жена по-прежнему расстроена.

- Джо, не бери в голову, - шепнул он, продолжая улыбаться. - Ты же знаешь моего старика. Он ни за что не выдаст своих искренних чувств. Я уверен, что наш подарок ему понравился. Не так часто они с матерью путешествовали. Я даже не припомню, когда они вообще уезжали с фермы. Не считая, конечно, ярмарок.

- Не знаю, Ники, - вздохнула она. - Мне кажется, я сделала глупость, настояв на поездке. Думала, раз мне понравилось бы отправиться с любимым супругом в Канаду, почти на край света, то и родителям понравится.

- Уверяю тебя, они с радостью проведут 'медовый' месяц в Ниагара-Фоллз. А знаешь, что подарили Боб? - весело спросил он.

- Что?

- Двух щенков лабрадоров.

- Ой, какая прелесть! - всплеснула руками Джоан. - А где они?

- Ими занимается кухарка миссис Смит. Если хочешь, зайдите к ней с Кетти и посмотрите. Щенки и в самом деле забавные. Пузатики такие, - рассмеялся Ник.

На обратном пути в Нью-Йорк Джоан всё ещё находилась под впечатлением от игры со щенками.

- Какие они хорошенькие, - сюсюкала она. - Маленькие, как дети.

- Ну, они дети и есть, по большому счёту.

- Я имела ввиду, как человеческие детёныши. Столько эмоций на мордочках! Кетти, ты хочешь собачку?

- Хочу, - тут же отозвалась дочь.

- Джо, прекрати. Зачем ребёнка дразнить?

- Чем же я дразню? - дёрнула плечом жена. - Просто мы хотим маленькую собачку. Правда, Кетти?

- Правда! Хочу собачку!

- Ну вот, началось, - заулыбался Ник.

Сумерки сгущались, и электроника огромного внедорожника включила ближний свет. Ник Дайтон гордился своим 'Линкольном-Навигатором', недавно приобретённым за восемь тысяч долларов в одном из салонов, которые торгуют подержанными автомобилями. Хоть эта модель фордовского автогиганта была не самой последней, а если откровенно, то старенькой десятилетней машиной, но внешнее состояние её было отличным. Ник был хорошим механиком и смог без труда устранить неполадки с двигателем. Теперь его железный мустанг, сверкая никелированными деталями, резво бегал по хайвею и улицам Нью-Йорка.

Джоан задремала, откинув спинку сиденья. Кэтти улеглась на заднем диване и, подтянув коленки к подбородку, тоже уснула.

Негромкая музыка убаюкивала...

Ник протяжно зевнул и потёр глаза. Внезапно в свете фар метнулась через дорогу тень, и джип содрогнулся от удара...

 

За судебным процессом 'Народ США против Николаса Дайтона', уже названным репортёрами 'зелёным', сидя перед телевизионным экраном, ревниво следили два джентльмена. Одним из них был глава международной организации 'Гринпис' шестидесятилетний Джейсон Харрис, второй сенатор Вильям Кларк, лоббировавший интересы организации в правительстве.

- Вообще-то мне жаль этого малого, - лениво сказал мистер Харрис и отхлебнул ароматный бурбон.

На его абсолютно лысом черепе плясали отблески пламени камина, придавая главному экологу зловеще-демонический вид. В отличие от высокого и сухощавого Харриса, сенатор был тучным коротышкой и внешностью напоминал беременного бегемота.

- Кто-то должен быть первым, - через минуту отозвался сенатор. - Лично я против парня тоже ничего не имею. Но такова его судьба - войти в историю юриспруденции. Не пройдёт и года, как в учебниках появится его имя и упоминание об этом эпохальном процессе.

- Не хотел бы я войти в историю подобным образом. Но, впрочем, вы правы, сенатор, - такова судьба. Жернова истории безжалостно перемалывают всё, что в них попадает. И слава Богу, что этими жерновами управляем мы.

Главный мировой эколог и сенатор одновременно подняли бокалы и отправили их содержимое в глотки.

- Сегодня объявят приговор, - уверенно сказал сенатор Кларк. - У меня есть верные сведения.

- Скорее бы, - вздохнул мистер Харрис. - Честно говоря, не думал, что процесс так затянется.

- Не забывайте, что дело для суда необычное.

- Это правда. Ладно, подождём вынесения приговора. Ожидание того стоит. Благодаря Нику Дайтону, процесс получил мировую огласку, - удовлетворённо сказал Джейсон Харрис. - А это для нас очень важно! Именно к этому мы стремились. Не так ли?

- Разумеется, - кивнул сенатор. - Мировая огласка в данном случае весьма необходима. Ведь именно через вашу контору мы влияем на правительства других стран. Мало помалу приведём законодательства наиболее интересных нам государств к американскому стандарту. А затем уж и политику подгоним под наши интересы. Экономические рычаги уже малоэффективны, Джейсон. Милитаристские - не всегда применимы. Этим военным только повод дай - в момент войну развяжут! Война, мой друг, или её угроза нынче не популярные меры давления. А вот политические методы воздействия испокон веков были самыми действенными. Двенадцать миллионов человек, находящихся под вашей 'крышей' - неплохая армия, способная изнутри подточить даже самое мощное государство.

Джейсон Харрис поморщился. Ему не нравились подобные рассуждения сенатора. Хорошо ещё, что тот не болтает об этом на каждом шагу. Иначе ореол святости, зиждущийся на высоких помыслах о спасении природы, в один миг слетел бы с 'Гринписа'. Пусть этот самонадеянный тупица думает, что именно правительство США влияет на процессы, происходящие в мире. Глупцы! Президенты, как и сенаторы, приходят и уходят, а 'Гринпис', вместе со своим бессменным руководителем, остаётся.

Сенатор прав в одном - двенадцать миллионов хорошая армия, чтобы диктовать свою волю любому. За десять лет руководства организацией Харрису удалось в пять с лишним раз увеличить её численность. Самое главное, что прирост членов 'Гринписа' не только количественный, но и качественный. Только масоны могли похвастать столь массовым и глубоким проникновением в структуры власти по всему миру. Но где нынче масоны? А мощь 'Гринписа' крепнет день ото дня. Сегодня экологи правят миром! И во главе их он - 'серый' кардинал большой политики. Вернее, 'зелёный'.

В своё время Билль о правах домашних и диких животных был пробным шаром. И вот следующий шаг - уголовное преследование за причинение вреда природе. Первыми в очереди стояли Соединённые штаты. Далее Евросоюз, Россия и Китай.

Джеймс Харрис ждал решения судьи Браун, как никто другой. Очень многое зависело от того, прислушается судья к пожеланию, высказанному ей в личной беседе Сэром Джеймсом Харрисом о мере наказания Ника Дайтона или, как необъезженная кобыла, закусит удила.

'Зелёный' процесс - лакмусовая бумажка власти 'Гринписа'. Если судья вынесет его приговор, можно смело праздновать победу. Шансы на то велики - у 'Гринписа' нашлись для миссис Браун убедительные аргументы. И не только для неё.

Мистер Харрис коротко глянул на развалившегося в кресле сенатора и ухмыльнулся.

- Внимание, - торжественно сказал сенатор. - Объявляют вердикт!

Председатель присяжных, темнокожий старик с седыми коротко стрижеными волосами, откашлявшись, ответил на вопрос судьи:

- В смерти бездомного... пса - виновен! В неоказании потерпевшему первой помощи - виновен! В причинении неотвратимого ущерба природе - виновен! Таким образом, подсудимый, мистер Николас Дайтон, признан виновным по всем пунктам обвинения!

В зале, вскрикнув, без чувств упала пожилая женщина. К ней на помощь бросился старик.

- Родители? - безразличным тоном спросил Харрис.

- Кажется они.

- А та рыдающая молоденькая девушка?

- Это его жена - Джоан Дайтон.

- Красивая...

Суд удалился на совещание, и репортёр Си-Би-Эс, смазливая блондинка, округляя глаза, рассказывала американцам об эмоциях, захлестнувших зал суда, о биографии подсудимого, о том, что жена Ника Дайтона ожидает через пять месяцев ребёнка. По её словам, мнение зала в данный момент разделилось. Большинство теперь сочувствует мистеру Дайтону и его семье.

На экране под сентиментальную мелодию замелькали кадры семейной видеохроники и фотографии подсудимого. Вот пятилетний Ник в бейсбольной форме замахивается битой, вот он, уже подросший, с отцом на тракторе, а вот и современное фото - чумазый Ник у автомобиля держит гаечный ключ и улыбается в объектив. В кадре появился работодатель Дайтона и рассказал о том, какой Ник ценный работник и хороший семьянин.

Снова всплыло приятное глазу личико репортёра, и она сообщила, что суд вернулся.

Судья, нахмурившись, посмотрела в зал и ровным голосом стала читать приговор. Панель телеэкрана не могла передать накалившееся в зале напряжение, но Джеймс Харрис его почувствовал. Мышцы непроизвольно напряглись, дыхание замедлилось.

Когда судья дошла до объявления меры наказания, в зале можно было услышать, как падали на пол клубившиеся в воздухе пылинки.

- Николас Дайтон признан виновным и приговаривается к смертной казни.

- Что? - вскочил сенатор Кларк, выплеснув на брюки остатки бурбона.

Мистер Харрис шумно выдохнул и расслаблено откинулся на спинку кресла. Он медленно прикрыл веки и улыбнулся...