САМСОН ПО ПРОЗВИЩУ КОЩЕЙ

 

 

На берегу тёплого морского залива, на высокой-высокой скале, стоит, уходя золочёными крышами под самые облака, роскошный особняк. Хозяин особняка Самсон, по прозвищу Кощей.

Самсон был уверен, что люди его Кощеем прозвали неправильно, неточно и обидно. Разве зазорно быть бессмертным? И что с того, что он богат? Кого и когда унижало богатство? Пусть даже сказочное, пусть даже несметное.

 

Бессмертным он стал не по своей воле, а случайно. Ещё в юные годы от любопытства, непреднамеренно разгадал какую-то тайну, а тайна-то оказалась «тайной жизни и смерти». Он потом, как птица феникс, из всякой беды смертельной обновлённым выходил, свеженьким. И богатым его сделала эта же тайна — научился Самсон всё, что душа желала, превращать в золото.

По праву ли за это живого человека Кощеем называть!?

 

И ведь не в пример многим смертным, был Кощей, то есть Самсон, очень вежливым, радушно гостеприимным, независтливым и совсем не жадным. Бывало стоит он на резном балкончике своего золочёного особнячка и с грустной усмешкой наблюдает, как многочисленные гости стараются непременно что-нибудь увезти с собой. Например, набить карманы золотым песком, которым все дорожки в парках и на спортивных площадках посыпаны, или листья золотые, что растут на золотых кустах, за пазуху наталкивают. Наблюдает Самсон и думает:

— Не в этом счастье! Не в этом! А без этого, как ни крути, тоже плохо — без этого суета, серая тщетность бытия!

Нет, нет, он совсем не обижался на людей за такие слабости. Ведь Самсон прекрасно понимал, как тяжело им жить, не имея несметных богатств и имея смертную жизнь. Несчастные люди не знали его кощеевой тайны — тайны бессмертия и тайны золота. Но тайну свою он никому не открыл. Даже под пытками средневековыми не выдал. Уверил истязателей, что забыл её за давностью лет. Но тайну эту он не забыл, он её помнил. Хотелось ему, чтобы только он бессмертный! И всегда богатый — тоже только он! Зачем ему конкуренты? Конкуренты — это зависть. Не дай Бог, кто-то станет богаче его или бессмертнее. Боялся Самсон заболеть завистью. Считал, что зависть хуже любой нищеты — это беда. Зачем Самсону ещё одна беда. Хватит ему той беды, которая уже есть…

 

Эта беда начала преследовать Кощея, то есть Самсона, с самых юных лет его бессмертия: не мог бессмертный и богатейший Самсон найти себе достойную спутницу жизни — жену. Вообще-то Самсон был женат уже раз семьдесят или восемьдесят, но каждая женитьба, что холостой выстрел, — ни детей, ни счастья. Детей, правда, он никогда и сам не хотел, а вот счастьица семейно-уютного хотелось.

Жёны его старились, лицом дурнели, умирали, но чаще просто сбегали от него. И на беглянок Самсон не обижался, понимал, что он человек особенный, значит, и жена у него должна быть особенная, необыкновенная, а обыкновенная пусть себе бежит, чего жалеть о ней.

 

После побега последней жены Самсон почти два года искал новую избранницу. Приглядел, наконец. Правда, она как раз замуж собралась. Говорят любила кого-то. Но это Самсона не беспокоило, ведь он может дать ей во сто крат больше, чем самый обожаемый жених. Если она окажется единственной и неповторимой, то Самсон подарит ей бессмертие. Ну, а если нет, то из дома он, конечно, её не выгонит, но и бессмертие прибережёт для следующей избранницы.

 

К приезду невесты Самсон приготовил букет из двадцати золотых роз. Розы звенели нежно и протяжно. Их лепестки были хрупки и холодны, на листьях застыли капли золотой росы. Розы Самсон уложил на тяжёлый золотой поднос, поднос пристроил на золотых перилах золотого балкона. Он надел свой самый дорогой наряд, приготовил трость с бриллиантовым набалдашником. Худые щёки его были гладко выбриты, благовония источали тончайшие ароматы.

 

Невесту уже благополучно выкрали из родного дома и должны были с минуты на минуту привезти в особняк.

 

И вот теперь Самсон ждал этой минуты, нетерпеливо поглядывая на дорогу. Тревожное, прекрасное и непостижимое, как сама жизнь, волнение охватило его душу. Всегда спокойное сердце защемило ненужным сомнением и ожиданием. Это переживание Самсон хорошо знал, оно единственное не поддавалось «озолочению». Не мог Самсон это чувство, как все другие, которые обнаруживал в своём сердце, в золото превратить, не давалось это чувство ему и всё тут.

— Ничего, ничего, — думал Кощей, — может в этот раз разберусь со своим сердцем. Овладею этим переживанием. И уж тогда — в золото его! В золото!

 

Над золотой дорожкой показалось золотое облачко пыли — это связанную по рукам и ногам везли новую невесту Кощея бессмертного...